***
— Нет. — Почему нет? — Потому что так сказала Элли. — Тьфу, серьезно, почему ты пытаешься действовать мне на нервы каждый раз, когда мы разговариваем? — Я не виноват, что ты неравнодушен к моей младшей сестре, чудак. Иван знал, что спорить с ним бессмысленно, поэтому тщательно подбирал следующие слова. — Я пытаюсь сказать, что, пока вы здесь крутились, ваша жена приехала с юга. Я не говорю тебе бежать и приветствовать ее, но хотя бы поужинай с ней в ее первую ночь здесь… — Судя по твоему виду, желающих встретиться с ней, пока я дурачусь, достаточно. Иван испустил долгий вздох поражения. Изек ухмыльнулся ему, развязывая ремни на перчатке. — Я ошибся? — Как паладин Севера, я считал своим долгом пойти и проследить за шпионом Борджиа… — Хватит твоего вранья. — Хорошо, я признаю это. Я пошел и увидел ее, потому что мне было любопытно. Любопытно, как знаменитая дочь папы выглядела в живую. Это так неправильно? Если тебя так раздражает, что я ухожу, то почему ты сам не пошел, а? Изек ван Омерта, ты, грубый придурок! -… — Извини… Наверное, я немного увлекся. — Ага. Несмотря на хрупкую внешность, за что получил прозвище «Цветочный рыцарь», Иван был, прямо скажем, невероятно вспыльчивым. — Ты не собираешься спрашивать? — «Спрашивать» что? — Действительно похожа на свой портрет, какова ее личность и тому подобное. Тебе совсем не любопытно? — Не совсем. — Что бы ни. В любом случае, ты все равно должен с ней встретиться. В конце концов, это твоя обязанность как ее мужа. И я говорю тебе это только потому, что не могу видеть, как ты превращаешься, как этот герцог — Рембрандт, как бы его там ни было, — и становишься всемирным посмешищем. Одному Богу известно, что случилось бы, если бы ты оказался на стороне папы. На самом деле никто не верил, что этот брак продлится долго. Одержимость Изека своей работой и упрямство Рудбекии были очевидным рецептом катастрофы. Некоторые люди уже делали ставки на количество недель, оставшихся до распада брака. Иван сдержался, чтобы не предложить Изеку вместо этого жениться на Флайе. Он знал, что это почти невозможно, да и Изек был слишком наивен, чтобы понять. Но, увидев Рудбекию, проделавшую весь путь от порта Эльмус до замка Омерта, Иван испытал смешанные чувства. По словам лорда Эвансте, который выступал в качестве представителя на церемонии бракосочетания Ватикана, на протяжении всего путешествия она страдала от морской болезни. Тем не менее, несмотря на это, он мог думать только о ее лучезарной улыбке, когда она сошла с лодки. Она действительно была такой красивой, какой ее изображали слухи. Ее распущенные, волнистые золотые волосы и круглые мерцающие голубые глаза — ее лицо было прекрасным, как фарфоровая кукла. Она выглядела такой хрупкой, такой нежной. Как будто она разобьется от одного прикосновения. По причинам, которых даже он не мог понять, Иван чувствовал себя ответственным за нее. — Она маленькая. — Хм? — Она маленькая, очень маленькая. — Ты хочешь сказать, что она гном? — Я говорю, что она выглядит такой хрупкой, что одного твоего грязного взгляда было бы достаточно, чтобы убить ее. Не то чтобы я не понимал, откуда ты, но попробуй подумать об этом и с ее точки зрения. Она была вынуждена проделать весь этот путь сюда как заложница. Ей должно быть невероятно страшно и одиноко. Изек, который уже собирался поднять свой меч, остановился и уставился на Ивана. — Серьезно, кто ты? — Я рыцарь Севера. Паладин тоже. А дочь папы, ангел Сикстинский, теперь жена моего товарища. Так что лучше тащи свою задницу туда и познакомься с ней… — Знаешь, когда-то ты поклялся, что убьешь папу. — Знаешь, моя младшая сестра плакала, когда узнала, что ты выходишь замуж. Злой ты ублюдок. Младшей сестре Ивана было шесть лет. — Скажи ей, чтобы она забыла о таком плохом парне, как я. — Это то, что я сказал ей, но она не сдастся. А теперь я завидую, что она заботится о тебе больше, чем обо мне. — Я вижу, она уже способна манипулировать тобой, — юноша рассмеялся. — В любом случае, я пытался сказать, что твой вай… — Я знал, что Борджиа славились своей блестящей внешностью, но ты серьезно влюбился в нее после того, как увидел ее однажды, и теперь ты планируешь предать меня?! Позади них раздался пронзительный голос. Вспыльчивый Иван развернулся и выхватил меч, направив его прямо на приближающегося мальчика. Острая кромка лезвия сверкнула. — Ааааа! П-извините, мне очень жаль, с-сэр, ааааа! — Может, мне отрезать тебе это ухо, а? — Ааааа! П-пожалуйста, не надо, сэр! Для тех, кто не знал, что происходит, это должно было выглядеть как рыцарь, изводящий жалкого мальчика. Только заставив его издать очередной крик, Иван наконец отпустил ухо пятнадцатилетнего новобранца. — Что это? Зачем ты снова беспокоишь нас, Лоренцо? Со слезами на глазах Лоренцо лихорадочно проверил, чтобы оба его уха были все еще на месте. Изек, скрестив руки, рассеянно взглянул на Лоренцо. Для Лоренцо он ничем не отличался от ледяного волка, только что сбежавшего из преисподней. — М-моя старшая сестра… — Что? — П-с моей сестрой… после того, как твой нынешний брак распадется, я думаю, было бы здорово, если бы ты женился на ней, п-но пока умоляю тебя притвориться, будто ты совсем не знаешь мою сестру! Изек никак не отреагировал. Казалось, он даже не понял, о чем говорил Лоренцо. Вместо этого Иван огрызнулся на него. — Что, черт возьми, ты сейчас несешь?! Современные дети… — П-извините, я имел в виду, что пока ваш нынешний брак не распадется, пожалуйста, держитесь подальше от моей сестры! Если ты этого не сделаешь, эта ведьма Борджиа убьет ее. — У тебя действительно нет стыда, да? Ты еще ни разу с ней не встречался, а твоя большая толстая голова уже полна предубеждений. — Э-это не предубеждение! Если это было предубеждение, то почему моя сестра заперлась в своей комнате и плакала сразу после посещения замка Омерта? Она никогда не делала ничего подобного раньше… — Куда, ты сказал, она пошла? — Замок Омерта, сэр. Эта ведьма… Леди Рудбекия, это все потому, что моя сестра навестила ее, когда она приехала. Ага. Иван знал, что у Флайи было множество причин расстраиваться из-за этого внезапного замужества — причин, которые ее легкомысленный младший брат никогда не поймет. Как Лоренцо вообще умудрился прийти к такому абсурдному выводу, Ивану было непонятно. Все еще не понимая множество слов, исходящих из занятого рта Лоренцо, Изек в замешательстве наклонил голову, а затем развернулся и ушел. Слишком занятые ссорами друг с другом, им потребовалось несколько мгновений, прежде чем они поняли, что Изек скрылся. — Лорд Изек? — Эй, Изек! Куда, черт возьми, ты идешь? — Л-лорд Изек, я еще не закончил свой… аааааа — Ради Бога, сегодня суббота. Не беспокойте меня, вы двое. Почему кто-то, не знавший ни одной строчки из молитвы «Отче наш», говорил о субботе, недоумевал оба. Иван посмотрел на распростертых на земле рыцарей, которые тайно слушали весь их разговор. Они посмотрели на него с коварными ухмылками.***
— Я слышал, что по пути сюда вы страдали от ужасной морской болезни, надеюсь, вы чувствуете себя хорошо. По крайней мере, одна приятная вещь в долгом путешествии заключалась в том, что мое оправдание морской болезни позволяло мне избегать еды и рвать всякий раз, когда мне это нужно. Уехать от семьи тоже было приятно. После прибытия в Элендейл, столицу Британии, и участия в приветственном шествии меня сопроводили в замок Омерта, чтобы встретиться с Элленией ван Омерта. — Я думаю, это потому, что это был мой первый раз в таком долгом путешествии. Немного неловко об этом говорить, но на самом деле я впервые покидаю Юг… — Вам нечего смущаться. На самом деле, у меня самой никогда не было возможности покинуть Элендейл, — мягко ответила Элления. Элления, честно говоря, была невероятно великолепна. Я не понимала, как кто-то может на самом деле быть похожим на нее. Прекрасные люди, которыми я была окружена в обеих моих жизнях, не могли сравниться с ней. Она была как мраморная статуя. Я ошеломленно смотрела на ее длинное модельное телосложение, на ее ниспадающие серебряные волосы и, что самое удивительное, на ее ярко-красные глаза, которые блестели, как драгоценные камни. Несмотря на то, что я предполагала, ее красные глаза были скорее завораживающими, чем пугающими. Я был очарована ее холодной, сдержанной внешностью. Для кого-то попытка убить это творение была преступлением против человечества. — Еда тебе не по вкусу? — сказала Элления, повернув ко мне голову. Она была моего возраста, но казалась более зрелой во всех отношениях. Мне всегда удавалось читать эмоции людей, но выражение непроницаемого лица Эллении было невозможно прочесть.