По мосту через млечный путь

Самым сложным был первый шаг. Решиться, отважиться просунуть ноги в темноту, молясь богам и духам, чтобы никто не схватил меня за пятки. Наверное, впервые за время, прошедшее с моей первой встречи с демонами, сейчас я больше боялась диких зверей, чем их. Я твёрдо усвоила из рассказов Зеницу, что демоны не могут жить без человечины, а эта глухомань слишком далека от людских поселений. Но наступить с размаху на клубящееся скользкое змеиное гнездо… Брр… Держась сведёнными от напряжения пальцами за неровный край отверстия в стене, я на секунду замерла, обдумывая — точно ли это Кана Хаями, одна из самых завидных девушек-первокурсниц, собирается прыгнуть во тьму святилища, простоявшего среди лесной тиши более двух веков? Кана Хаями, которая ночью в туалет старается лишний раз не вставать, потому что уверена — она обязательно увидит в зеркале силуэт призрака за спиной? Ничего, десять минут — это максимум, что я проведу здесь, во мраке, одна. И в этом даже есть плюс — никто не увидит моё перекошенное от ужаса лицо. Зеницу, ну почему ты бросил нас? Я снова не сдержалась, чтобы не вспомнить храброго друга. Надеюсь, ему там хорошенько икается от моих воспоминаний. А с учётом того, что я думаю о нём почти круглосуточно, Зеницу наверняка уже считает, что проклят непрерывной икотой. А если без шуток, будь сейчас здесь Зеницу со своей катаной, я бы без доли сомнения бросилась за ним в эту дыру. Да и вообще посчитала бы благословением оказаться с Зеницу в тесном коридоре наедине, без назойливых взглядов Рёку и Аиро. Мысли о симпатичном блондине придали мне сил. Хоть это и маловероятно, но вдруг мы встретимся на пути в Фукуоку? Тогда расскажу ему, как блистала смелостью и непоколебимой отвагой в таинственном святилище, будет чем крыть его истории о незабвенной Незуко, которых, я уверена, у Зеницу накопились сотни. Я обернулась. Аиро нервно теребил край нарядного, но уже изрядно покрытого пылью жилета, а между бровей Рёку залегла складка глубиной с пролив Бунго. — Дёрнешь — сразу тащу, — безапелляционно пообещал Рёку, поправляя петли толстой верёвки, одним концом намотанной вокруг его локтя, а вторым — обвивающей мой пояс. — Договорились, Рёку-чан, — кивнула я. И хотя необычно бледный и немногословный здоровяк никак не отреагировал на моё фамильярное обращение, мне стало веселее. Ну не погибну же я там, в конце концов? — Всё, я пошла! И я скользнула в тёмный лаз. Он не был настолько уж тёмным, просто от страха я зажмурилась и сама себя обрекла на тьму. Но почувствовав, что стою на твёрдой земле, осторожно открыла глаза. Передо мной тянулась вдаль старая каменная стена тёмно-серого цвета. Она оказалась так близко, что удивительно, как я ещё нос о неё не ободрала. — Кана-чан, милая! Как ты там? Повернувшись, я поняла, что отверстие, в которое волей судеб мне пришлось нырнуть, виднеется в нескольких десятках сантиметров надо мной, а снаружи, загораживая свет, обеспокоенно пялятся мои спутники. Не торопясь отвечать, я хорошенько осмотрелась в полутемной шахте. — Тут везде камень! — наконец выкрикнула я. — Стены и пол каменные и, кажется, крепкие. Ни травинки между ними не проросло за это время! Только очень узко. И действительно, коридорчик, где я стояла, остерегаясь сделать лишний шаг, явно не был предназначен для передвижения таких громоздких господ, как пухлячок Аиро или перекачанный амбал Рёку. С Зеницу мы, скорее всего, не застряли бы здесь, но к верхнему храму двигаться пришлось бы гуськом. Ну вот опять! Сколько ещё я буду вспоминать этого предателя?! Можно подумать, мне сейчас заняться больше нечем, как о нём фантазировать. Слишком много чести! Мне нужно гребень вызволять. И так уже почти десять месяцев провела в его поисках. — Это хорошо, девка! — теперь слово взял Рёку. — Насекомые больше в земле возиться предпочитают, так что пауков ядовитых не боись. Только под ноги всё равно посматривай, змеи любят среди камней прохладных прятаться. Ты там не больно-то поспешай, внимательнее будь, но и не задерживайся. Не так что-то с этим храмом, чую, что не так. — Не пугай девочку, Рёку-чан, — укоризненно пробурчал Аиро, хотя, кажется, его голос дрогнул. Или я вздрогнула от слов Рёку, не знаю. Темнота подземелья обострила мои чувства, и все они словно слились в одно-единственное желание выжить и довести дело до конца. — Но ты всё-таки постарайся поскорее оборотиться, Кана-чан. Не заставляй старика переживать. Да и Рёку уже весь извёлся, готов в любой момент за тобой в тоннель сорваться. — Не вздумай даже! Тут и голова твоя не поместится, жертва генной инженерии, — хихикнула я и глубоко вздохнула, прислушиваясь. Но, кроме возмущений Рёку по поводу мудрёного прозвища, которым я наградила его на этот раз, иных звуков не было. Я робко сделала шаг вперёд. Вроде не так уж и страшно. Я больше боялась земляных коридоров, представляя, как мокрая земля с дождевыми червями сыплется мне за шиворот, а здесь сухо, стены гладкие, даже паутины нет. Будто в замке каком брожу, а не в святилище, запечатанном два столетия назад. Я шагнула снова и снова, но остановилась, осознав, что темнота впереди сгущается. Да, мне всё ещё было боязно, но к страху потихоньку присоединялся азарт. Редкий человек в моём времени может похвастаться, что в потёмках блуждал по древним катакомбам наяву, а не в компьютерной игре. И уж точно никто из моих знакомых не был первым, кто совсем скоро наткнётся на гору сокровищ! Вдохновлённая, я потянулась к спрятанной за пазухой свече и зажгла её с третьей попытки. Мешал сквозняк, тянущийся по узкому коридору и отражающийся от холодных стен. Запах горелой спички, приятный и даже какой-то уютный, домашний, смешался со странным терпким запахом подземелья, что становился ощутимее с каждым пройденным вглубь метром. Но запах не вызывал отвращения, скорее, воспринимался как данность. Наверное, сильнее меня бы напугало, если бы под землёй вдруг заблагоухало цветами. Прохлада, проникающая под тонкую ткань мужской рубахи, беспокоила гораздо больше, тревожа и без того до предела натянутые нервы. Спустя три-четыре метра коридорчик оборвался, открыв выход в более широкую и просторную комнату. Я хотела крикнуть оставшимся наверху товарищам о том, что обнаружила, но была сильно озадачена. О таком Аиро меня не предупреждал. И проход, и всю странную комнату пересекали сотни красных нитей с привязанными к ним колокольчиками. Знаете, если вы смотрели фильмы про шпионов, крадущих драгоценные камни из музеев, вы могли запомнить тонкие полосы лазеров, пересечение хоть одной из которых запускало охранную сигнализацию. Вот примерно такую же картину я видела перед собой, только все эти нитяные лучи сходились в общей точке — на горлышке вазы из светлого металла, прикрытой узорчатой крышкой. Что бы там ни было, это, наверное, главная ценность храма. К чему тогда столько труда неведомые строители потратили на то, чтобы переплести комнату кружевной красной паутиной? Интересно, что будет, если я задену хоть одну нить, хоть один колокольчик? Может, из стены вырвутся языки пламени или отравленные стрелы пронзят меня насквозь? Вариантов масса и один хуже другого… Любой здравомыслящий человек вернулся бы к напарникам, чтобы хорошенько обмозговать новые сведения. Но я и здравомыслие не совсем ладим. К тому же любопытство да и, будем откровенны, жадность взыграли во мне с особой силой. Что в этой вазе? А вдруг это единственное сокровище храма? Значит, в вазе не может быть ничего иного, кроме серебряного гребня! Ну а что, вполне в духе той мико из храма Танабата — заставить меня лить слёзы, потерпев поражение на последнем рубеже. Вот же мерзавка! Чему их вообще учат в храме, если даже простые прислужницы могут так запросто отправлять людей в прошлое? Стоя перед таким важным выбором, как попытаться пролезть через красные верёвки, растянутые по комнате, или сдаться и повернуть к лазу на поверхность, я не могла не задуматься о том, что было бы, не соблазнись я тем платьем с пышной юбкой и шикарным декольте. Ну, пригласила бы Киничиро, он бы мне отказал, я бы пострадала, но утешилась, заявившись к костру с другим третьекурсником, и весь вечер кидала бы на Киничиро взгляды, выражающие, как много он потерял. То, что раньше мне казалось трагедией, сейчас выглядело полной ерундой. По-настоящему больно, когда влюбляешься в парня, который с тобой до невозможности мил и при этом сам способен на сильные, глубокие чувства, только питает он эти чувства не к тебе. «О, ты наконец-то признала, что влюблена в меня?» — жизнерадостный голос Зеницу снова возник в моём сознании. «Вот ты совсем не вовремя», — я покачала головой, как будто он мог меня увидеть. «Какая разница, я ведь ненастоящий, — пожал воображаемыми плечами герой моих грёз. — Если тебе от этого легче, почему ты запрещаешь себе думать обо мне? Это только твои мысли, твоя голова. Ну, любишь ты меня, и что такого?» «У тебя есть девушка, это как-то неправильно», — я сама не понимала, почему до сих пор стою, прислонившись к стене, и смотрю на неровное пламя свечи, вместо того, чтобы действовать. Но мне хотелось узнать ответ Зеницу. «Это у того Зеницу есть девушка. А у меня только ты. Или ты забыла, как я говорил, что обожаю твои глаза? Сделай же что-нибудь, заставь меня гордиться собой. Докажи, что ни одна девушка-демон не сравнится с тобой, пришедшей сюда из другой эпохи!» Да, мой выдуманный парень прав! Я не какая-то там трусливая курица! Когда я в первый раз вынесла из магазина украденные джинсы, мне тоже было страшно. Но ведь всё обошлось. А демоны? Я встретила трёх, целых трёх монстров, один из которых пытался меня придушить. Я снова выжила! Нужно просто включить мозги и хорошенько осмотреться. Я протянула руку со свечой между нескольких нитей, проходящих перед моим лицом. По вазе пробежался отблеск, и я повела рукой в другую сторону. Сердце учащённо забилось. На противоположной стороне комнаты была дверь! Дверь в верхний храм, про неё рассказывал Аиро. Так близко! Только комнату пересечь! Неужели не смогу? Отвязав от пояса спасительную верёвку, жутко мешавшую, я нагнулась и, словно боксёр на ринге, проскочила среди двух нитей. Зажатая в руке свеча не давала двигаться плавно, и спиной я всё же задела одну красную нитку, заставив колокольчик звякнуть, а мой рот выпустить беззвучное грязное ругательство. Да уж, общение с Рёку из меня явно леди не сделает. Но, кроме тонкого звона, повисшего в воздухе, ничего больше не произошло. Ловушки, которые я так живописно себе нафантазировала, не сработали, плиты в полу не провалились. Вглядевшись, я поняла, что нити и правда переплетены на манер паутины — каждая нить узелками опутывала следующую, некоторые участки провисли, другие натянулись, но какой-то единой картины не было. Сомневаюсь, что с таким беспорядочным плетением можно было действительно что-то активировать. Чтобы проверить свою теорию, я поднесла свечу к одной из нитей, готовая кинуться на пол, если что-то засвистит над головой. Нить ярко вспыхнула и тут же перегорела, опав к моим ногам двумя опалёнными половинками. Надо же! Смотри, воображаемый Зеницу, от меня всё же будет толк! Осмелев, я пережигала нити одну за другой, освобождая путь к странной вазе, таившей что-то очень ценное и важное. Колокольчики жалобно звенели, падая на каменный пол, и мне казалось, я уже слышала этот звон раньше, но как ни старалась, я так и не вспомнила, откуда он мне знаком. И наконец, простая ваза, мутно блестящая в свете свечи, оказалась передо мной. На ней не было ни иероглифа, ни знака, позволяющего определить, что же там внутри. Я подхватила вазу одной рукой, непроизвольно удивившись тяжести и холоду, исходящему от гладкой поверхности, а второй рукой пережгла последние нити, привязанные к горлышку. Как только я закончила, очередной порыв сквозняка пронёсся за моей спиной. Глупо, но я будто бы услышала в нём чей-то облегчённый вздох. Наверное, это просто Аиро крикнул что-то через дыру в стене. Я знала, что задержалась, пока собиралась с духом и признавалась в любви Зеницу из моих фантазий, но мне не хотелось возвращаться в узкий коридор. Совсем скоро я окажусь на поверхности, победоносно выступив из главной двери. Затаив дыхание, я сдёрнула тугую крышку одним сильным рывком. Конечно же, я ожидала, что увижу гребень, тот самый ублюдочный гребень, обрёкший меня на жизнь в эпохе Тайсё, но вместо этого ваза оказалась доверху набита землёй. Простой землёй, чёрт её дери! Бухнувшись на колени, я перевернула вазу вверх дном и вытрясла на каменный пол всё содержимое. Влажные комья грузно падали наземь и разбивались, но среди них не было ничего, ничегошеньки, напоминающего не просто гребень, а хотя бы мелкую серебряную монетку! В жёлтом свете свечи я ещё раз обшарила земляную кучку у моих колен, прежде чем поставила крест на этой затее. Что за хрень?! Земля в Японии, конечно, дорогая, но не настолько, чтобы посвящать нескольким её горсточкам целый зал! Где же чёртов гребень? Я вскочила и бросилась к ступеням, за которыми тёмно-коричневым пятном среди серого камня виднелась дверь. Столько времени потеряно! Рёку, возможно, уже готовится ломать решётку, а я до сих пор не нашла заветную путёвку домой! Мне пришлось раз пять толкнуть плечом тяжёлую дверь, прежде чем она приоткрылась настолько, что я смогла протиснуться между ней и каменным косяком, проклиная так некстати выросшую грудь. От волнения совсем позабыв про страх и осторожность, я взбежала ещё по нескольким ступеням и замерла, поражённая открывшейся картиной. Верхняя часть храма вовсе не была наполнена чернотой, как его подвал. Свет проникал через сотни щелей в стенах и покосившейся крыше. По сравнению с потёмками, в которых мне пришлось блуждать до этого, сейчас я словно оказалась на главной городской площади. Теперь свеча стала не нужна, чтобы ясно видеть такой же пьедестал, как и тот внизу, где стояла ваза-обманка, только этот был в буквальном смысле завален блескучими побрякушками. На ватных ногах я подошла к россыпи драгоценностей. Боги, Аиро с ума сойдёт при виде этого женского счастья. Стоп, а почему женского? Хотя мне до смерти хотелось запустить руку в горку ожерелий, брошек и отыскать наконец-то гребень противной мико, первым делом я обернулась. Где же оружие, где обещанные Аиро доспехи — свидетельства боевой славы воина, досточтимого покровителя этих мест? Почему святилище выглядит так, словно его строили ради женщины? Почему ей так хотели угодить? Но мне без разницы. Может, Аиро лучше изучит это странное место и расскажет что-то новое. Я осторожно коснулась свисающей с постамента нитки жемчуга. Красиво. Пусть старомодно и непрактично, но я же девочка, наверное, любовь к украшениям, особенно из дорогого металла, у нас записана в ДНК. Чего здесь только не было! Серьги с драгоценными камнями и искусно плетёные из бисера, броши в виде цветов. Шпилек, перевитых золотыми цепочками, так вообще не счесть! Может быть, взять одну такую? Я потрогала свою, самую простую деревянную, которую кто-то забыл в нашей таверне. Да нет, к этой я уже привыкла, пусть останется как есть. И наконец, на самом дне блестящей груды, будто прячась и стесняясь своей простоты среди яркого великолепия, мелькнула та самая спинка гребня с пятью маленькими разноцветными камнями — синим, зелёным, красным, жёлтым и белым. На миг я даже вообразила, что перенесусь домой мгновенно, только лишь коснувшись его. Этого, само собой, не произошло, но краткое разочарование не помешало мне схватить гребень и сжать так, что острые зубцы болезненно впились в ладони. «Смотри, Зеницу! Я сделала это, я отыскала долбаный гребень! Разве я не лучше твоей Незуко?» «Конечно, лучше. Ты самая потрясающая девушка из всех, кого я знаю». «Вот, другое дело!» Мне казалось, все кости тела плавились от лёгкости в тот момент. Я никогда до конца не верила, что смогу вернуть потерянный гребень, смогу снова увидеть маму, братьев, любимых подруг. Стоит ли теперь торопиться в Фукуоку? Или всё же остаться с Аиро и Рёку в их магазинчике в Токио? Вдруг Зеницу сдержит обещание и напишет мне? Как же хочется рассказать ему обо всём, что я здесь пережила! Но нет, лучше я уйду. Так даже проще. За то время, что мы были вместе с Зеницу, я успела влюбиться в него, я это уже поняла. И пусть мне тяжело даже глубоко дышать, думая о нём, однако, испытывать к кому-то такие новые, необычные чувства — очень волнующе. Мы больше не увидимся, но в мыслях я обращусь к нему ещё тысячу раз, ещё не единожды буду фантазировать, как мы могли бы обменяться первым поцелуем и на что это было бы похоже. Решилась бы я тогда запустить руку в его светлые волосы, как в любовных сценах, или стояла бы столбом, пока он пылко прижимал меня к себе? Тёплые ли у него губы или прохладные? Мне уже не суждено узнать, но эти мечты помогут скрасить путь до Фукуоки. А в двадцать первом веке я быстро забуду о странном увлечении юношей из эпохи Тайсё. Я спрятала гребень за пазуху и повела плечами, сбрасывая давление застывших мышц. Всё кончилось. Моя история подошла к финалу. Нужно лишь отворить дверь, впустить внутрь Рёку с Аиро-саном и наслаждаться зрелищем, как они копаются в сокровищах и благодарят отважную меня. После, когда немного отдышусь и приду в себя, возьму что-то в зачёт своей доли и расстанусь с этими уже ставшими родными искателями приключений в ближайшей деревне. Вот он, мой план. Засов на двери казался массивным и заржавевшим, но внутри было твёрдое убеждение — я отопру эту дверь. На солнце и воздух хотелось так, словно я лет двести провела под гнётом каменных стен. Наверное, нервное перенапряжение всё же сыграло со мной дурную шутку. Когда я дотронулась до гигантской щеколды, запирающей дверь, клянусь, мне привиделись чёрно-серые, будто сотканные из тумана руки, коснувшиеся металла одновременно со мной. А после я ощутила накрывшую меня со спины волну ледяного холода. Тело на долю секунды парализовало, а затем я увидела возвышающуюся надо мной дверь к свободе. Я лежала на полу и не могла подняться.