По мосту через млечный путь

— Демоница? Иноске, ты с ума сошёл?! Кана не демон! — А кто она, по-твоему, Моницу?! Тебе мало было той бабы, что едва не прикончила нас в квартале Красных фонарей? Меня резко потянули за волосы, заставив запрокинуть голову, и я не сдержала тонкий писк, когда холодный металл сильнее прижался к горлу. Казалось, даже попытка сглотнуть слюну оборвёт мою жизнь на этой свихнувшейся земле. — Иноске, подожди, — выставил перед собой ладони второй юноша, стоящий рядом с Зеницу. — Давай разберёмся во всём по порядку. Зеницу, это та девушка, о которой ты нам рассказывал? — Да, ещё раз вам говорю, это Кана! И она не может быть демоном! Кана, как ты, тебе не больно? — Зеницу опустился передо мной на колени и тревожно заглянул в лицо. — Вообще-то, немного больно, — я постаралась кивнуть головой настолько, насколько позволяла сильная рука, вцепившаяся в мой растрёпанный пучок. Прямо дежавю какое-то. Когда-то меня так же таскал и Рёку, но чувство боли помогло прийти в себя, понять, что Зеницу и правда вернулся. И пусть на волоске от гибели, я со стыдом ощутила, как мне становится жарко. Чёрт, я столько нелепых фантазий с его участием себе позволила, думая, что мы больше не встретимся, и вот он здесь, точно напротив, с этими своими необычными глазами цвета мёда и жёлтой катаной в мозолистой руке музыканта. — Зеницу-кун, мальчик мой, что происходит? — из-за дерева показался взволнованный Аиро. — Кем были пренеприятные существа, что на нас напали? И почему этот пугающий господин держит клинок у горла Каны-чан? — Мы сейчас всё выясним, Аиро-сан. Лучше пока не выходите из укрытия, — Зеницу быстро обернулся к Аиро, а затем так же быстро вернул взгляд на меня. — Ты не ранена? — Пугающий господин? Зеницу, кто у меня за спиной? — переполошилась я, вконец запутанная вопросами Аиро. — Разве там не ещё один охотник? За что он вообще на меня набросился? — За что? — Голос сзади прозвучал угрожающе, но несмотря на низкий тембр, мне всё же показалось, что он принадлежит молодому парню. — Ты убить меня хотела, грязная демоница! Но Иноске-сама так легко врасплох не застать! Ни тебе, ни этому мужику огроменному! Иноске-сама всем показал, кто здесь главный! — Всё, Иноске, заканчивай, мы поняли, что выжили только благодаря тебе. Но Кана не демон, убирай мечи, — Зеницу снизу вверх посмотрел на моего пленителя, которого сама я до сих пор не видела. — Да, я тоже не чувствую от неё демонического запаха, — немного неуверенно подтвердил второй парень. — Или она очень хорошо его скрывает. Иноске, давай её отпустим, втроём мы справимся, если подруга Зеницу вдруг взбунтуется. — Не собираюсь я бунтовать. — Я наконец-то вдохнула полной грудью, заметив промелькнувшее у глаз лезвие, которое, к счастью, больше не давило на мою сонную артерию. Откровенно говоря, из-за того, что буквально в полуметре сидел Зеницу, верный защитник, спасший мою задницу от стольких напастей, я не слишком прислушивалась к разговору окруживших меня охотников, вместо этого поправляя сбившуюся рубашку, чтобы не казаться неряхой. Рядом с Зеницу мне не было страшно. По крайней мере, пока я не обернулась. — Мать моя, это что ещё за хрень?! Я метнулась прочь так стремительно, что, конечно же, сразу поскользнулась и ни разу не грациозно рухнула на руки ошалевшему от такого развития событий Зеницу. Но поверьте, вы бы поступили так же. Оказывается, всё это время меня держала в заложниках жуткая образина с головой кабана и телом человека! Что за идиотский мир?! Мне стало казаться, это не прошлое. Это какая-то альтернативная реальность, придуманная автором с воспалением мозга. — Он что, тоже демон?! — вопила я, прижимаясь к груди Зеницу и тыча пальцем в уродливого мутанта. — У тебя невеста демон, и ещё одного ты с собой приволок? Да что ты за истребитель такой?! — Э… я… нет… — пытался заговорить Зеницу, но его перебил громовой крик: — Я не демон! Это ты демон, баба психованная! — Монстр направил на меня один из двух своих клинков, и теперь мы обвиняюще указывали друг на друга, словно зеркальные отражения. — Если Моницу не видит дальше твоих сисек, Иноске-сама всем докажет, кто ты на самом деле! Демон-кабан замахнулся мечом, а я непроизвольно вцепилась пальцами в большую круглую пуговицу на форме Зеницу и зажмурилась. Даже с закрытыми глазами я ощутила, как руки Зеницу крепче обхватили меня, и, чёрт возьми, кажется, я поплыла. Как же глупо, моей заблудшей во времени персоне угрожает монстр-дебил, а я мечтаю, чтобы все вокруг провалились под землю и дали мне спокойно насладиться чувством тепла, которого я была лишена так надолго. Но звук лязгнувшего металла заставил меня открыть глаз, а потом осторожно и другой. — Иноске, ты что собрался делать? — Темноволосый паренёк со странными серьгами в ушах своей катаной пресёк попытку агрессивного демона убить меня на руках моего героя. Хотя я уже пригрелась в объятиях Зеницу, и эта смерть была бы не так уж плоха. — Порежу её ничирином. Если баба — слабый демон, то не сможет быстро регенерировать. А если сильный — исцелится мгновенно! — А если она человек, тогда кровью истечёт! Иноске, думай головой хоть иногда и не позорь нас перед Каной и Аиро-саном! — гаркнул Зеницу, оглушив меня на одно ухо. Ой, точно, Аиро-сан! Как он там? Я вытянула шею и увидела заботливого старичка хлопочущим возле бессознательного Рёку. Всё-таки вышел из своего укрытия за деревом, несмотря на указ Зеницу. А зачем он вообще там прятался? И почему Рёку оказался на земле? Что произошло? Наконец выйдя из любовного опьянения, я осмотрелась. На поляне явно видны следы боя, но кто и с кем сражался? Кажется, я смутно припоминаю, что видела демонов. Много демонов, самых разных и одинаково желающих мной поживиться. Точно, я убежала, чтобы скрыться от этого ужаса и отсрочить неминуемую гибель. Или же нет? Нет, я не сбежала. Это было странное ощущение, но меня будто кто-то толкнул, когда ноги уже приготовились к бегству. Грубо, не с целью спасти, но всё же убрал с пути мерзких тварей. А потом я пряталась в темноте, пока не услышала голос Зеницу. Я шла на звук, я вышла к нему, тогда-то меня и схватил этот кабан. — Зеницу, что с Рёку? Он ранен? — тихо спросила я, стараясь не обращать внимания на пререкания двух других парней, хотя один из них орал так, что игнорировать его становилось невозможно. Он голосил на всю поляну о том, что девка-демон озабоченного Моницу не стоила того, чтобы ради неё прерывать тренировки и что в корпусе от них сейчас было бы больше пользы. Ну примерно так звучал отцензуренный вариант его несвязных воплей. Зеницу посмотрел на меня, и, похоже, только сейчас понял, как близко мы находимся друг к другу. Даже в мечтах я не разрешала себе подобного. Зеницу неуверенно заёрзал и опустил глаза, а я соскочила с его колен и с напрочь сбившимся ритмом сердца присела рядом, но уже не в такой коварной близости. Неловкость неловкостью, а в ситуации разобраться нужно. — Иноске оглушил его. Но Рёку сам виноват. Он пытался защитить тебя и напал на Иноске. Не переживай, с Рёку всё будет в порядке, обойдётся только шишкой на затылке. — Надеюсь, а то у него ещё и палец сломан. — Я повернулась, чтобы взглянуть на лежащего здоровяка. Не знаю почему, но мне показалось, Аиро испуганно дёрнулся, заметив моё движение. По крайней мере, вместо того, чтобы привычно улыбнуться, он поспешно отвернулся и вновь принялся вытирать лицо Рёку влажной тряпкой. — Может, будь Рёку здоров, он сам навалял бы этому демону. — Иноске не демон. Хотя когда я впервые его увидел, то визжал на весь дом, — Зеницу улыбнулся, а я поплыла второй раз, забыв обо всех тревогах и сломанном пальце названного дядюшки в том числе. Я так скучала по улыбке Зеницу, по нежному выражению его глаз. До сих пор не понимаю, как можно быть настолько милым, особенно если ты парень, к тому же постоянно имеющий дело с демонами. — Иноске просто не любит, когда пялятся на его лицо. Вот и скрывается под маской кабана. — О, надо же. Он очень необычный тип… Слушай, это прозвучит странно, но… Здесь, случайно, не было настоящих демонов? Мне кажется, я видела их, но я сегодня весь день не в себе… Аиро-сан считает, что я могла надышаться отравленным воздухом. Я даже не заметила, как ты появился. Губы Зеницу удивлённо приоткрылись, густые светлые брови поползли вверх. Он повернулся и посмотрел на товарищей с таким беспомощным выражением, что по моим рукам пробежали колкие мурашки, и я поёжилась. Зеницу будто бы боялся мне о чём-то сказать, и я не понимала, с чего бы? Но на помощь ему пришёл наиболее адекватный из друзей. Приятный парень, который спас меня от расправы кабаноголового полудурка, опустился на траву возле нас и слегка поморщился, вытягивая ногу перед собой. — Когда мы прибежали на звуки боя, в живых оставалось всего четыре демона. А не меньше десятка истерзанных тел лежали на земле… — осторожно произнёс он, медленно опуская ладонь на рукоять катаны, но я перебила его мягкий, деликатный голос: — Что, четырнадцать демонов? Это шутка такая? И где же они сейчас? Я не помню, как вы пришли, но наверняка бы запомнила, если бы кто-то при мне выкопал столько могил. Это же заняло бы часа два, не меньше! — Демоны распадаются в прах после того, как им отрубят голову. Ты разве этого не знала? — изумился друг Зеницу, глядя на меня широко открытыми, чуть наивными, но умными глазами. — Да откуда мне такое знать? Я видела демона только раз, и то тогда я больше была обеспокоена состоянием Зеницу, рухнувшего в обморок! А на жуткое создание, пусть и дохлое, я смотреть хотела меньше всего! — Один раз видела? Хорош заливать! То есть тех, кому ты головы оторвала, ты за демонов не считаешь?! Ты при мне одного по дереву размазала своей техникой крови! Давайте уже прирежем её! Грубый охотник с кабаньей головой снова перешёл на крик, и с каждым его словом мои виски пульсировали сильнее. Я прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. В мыслях заплясали голубые искры, и почему-то подумалось, как стало бы спокойнее, если бы он заткнулся, заткнулся навсегда. — Кана, что с тобой? — Она опять это делает! Обезглавить её — и точка! Рука заколола, словно я отлежала её, неудобно уснув на диване. Что-то тёмное двинулось на меня, а я была и не против уступить ему. Слишком уж опротивел мне этот незатыкающийся, точно пьяный дебошир, кабан. — Эй, всё в порядке? Лёгкое, но тёплое прикосновение и ласковый тон заданного вопроса помогли увернуться от чёрной тени. Зачем мне уходить, если Зеницу здесь? Нет, я на своём месте. Мы столько ещё всего не обсудили, я так много хочу ему рассказать! — Смотри, — Зеницу поднёс к моим глазам мою же собственную кисть, безвольно расслабленную в его широкой и жёсткой ладони, и я выдохнула, заметив, как по самым кончикам пальцев бегают сверкающие голубые искорки. Но уже через несколько секунд они пропали, не оставив и следа на розоватой коже. — Не… Не знаю, что это. — Я вырвала руки и сложила их в замок, прижав к животу. Какого черта происходит?! Тоже побочный эффект от пребывания в подвале? — Понимаешь, у нас есть все основания предполагать, что ты можешь быть демоном, — начал темноволосый охотник и тут же быстро продолжил, прервав меня, уже раскрывшую рот, на полуслове: — Но есть столько же причин думать, что это невозможно. Во-первых, ты до сих пор не попыталась наброситься ни на кого из нас, чтобы съесть. — И Аиро-сан с Рёку живы здоровы, а ведь Кана провела с ними пять дней с тех пор, как мы расстались. К тому же Кана ест человеческую пищу, я сам видел! — добавил Зеницу, с убеждением кивая. — Но при этом ты без раздумий атаковала Иноске и чуть было не попала в меня. Если бы не Зеницу, возможно, я бы здесь сейчас не сидел. — Ничего не помню. — Не зная, что ещё сказать, я запустила пальцы в волосы и сжала их изо всех сил, надеясь, что искры не появятся снова и не сожгут мою и без того редкую шевелюру. Сейчас, после слов этого парня, в голове заиграли размазанные картинки. Я вспомнила, как он лежал передо мной, как Зеницу кричал, что пришёл спасать меня и привёл друзей. А я собиралась запустить в них чем-то голубым, обжигающим, уничтожающим всё, что я захочу. Чем-то, по цвету очень похожим на эти проклятые искры, которые я видела всего минуту назад на собственных руках. — Ты же Танджиро, я не ошибаюсь? — единственное, что я смогла сказать, лишь бы не молчать. — Да, это я! — душевно улыбнулся молодой охотник и указал рукой на кабаноголового. — А это Иноске. Мы пришли сюда с Зеницу, чтобы помочь тебе и двум другим господам выбраться из леса. Но, похоже, тебе не нужна наша помощь, ты одна уничтожила целую орду демонов. А их можно убить либо ничирином, либо техникой крови другого демона. Извини, но ничирина я у тебя не вижу. Я бы отнекивалась до последнего, если бы не одна неотступная мысль: я до сих пор не узнала, как смогла выбраться из святилища. Из моей памяти исчез значительный кусок жизни, и глупо делать вид, что нет вероятности того, что за это время я изменилась. В конце концов, в храме вполне мог прятаться демон, который по какой-то прихоти решил обратить меня в монстра, а не в очередной обед. Может, одиноко ему было в этой глуши… Но… — Постойте! — я воспрянула духом, осенённая внезапной догадкой. — Я точно не демон! Зеницу рассказывал, что демоны не переносят солнце. А я нормально на него реагирую. Веснушками только покрываюсь. — Точно! Мы же с Каной путешествовали днём! А ночью спали, — не менее радостно встрепенулся Зеницу. — В этом лесу, где и солнца-то нет? Пффф, — презрительно фыркнул Иноске. — Вытащить бы твою бабу на самый солнцепёк. Посмотрел бы я тогда, поджарится она или нет. Если вспыхнет, я сам добью демоницу за то, что время на неё потратили. — Иноске! Свинья ты тупого… — тут же взорвался Зеницу. — Подожди, Зеницу. А в словах Иноске есть смысл, — прищурился Танджиро, будто обдумывая что-то.

***

И получаса не прошло, как я словно превратилась в главное действующее лицо жестокого жертвоприношения. Не особо умный, но ретивый кабан не поленился и оббегал ближайшие окрестности, чтобы найти одиноко стоящее дерево, к которому он сейчас активно привязывал меня толстой верёвкой. Запястья, скрученные за спиной, ныли и уже начинали побаливать, но никто из нас не смог придумать иного способа узнать, демон я или нет. Быть порезанной ничирином я категорически отказалась. Мне нужно лишь продержаться до рассвета. Когда взойдёт солнце, у меня не будет защиты густой лесистой тени. Здесь, на этой опушке, удалённой от лагеря, только я, сосна и кабаноголовый Иноске. Я или сгорю, или останусь жива — других вариантов нет. — Ух, мешает, — проворчал Иноске и стянул свою маску. И хотя он продолжил обматывать меня верёвкой так, словно мне не нужно дышать, я даже как-то позабыла о неудобствах. Для такого кретина у него была симпатичная мордашка. Да что там симпатичная, Киничиро — главный красавчик школы — от зависти бы сгрыз ногти до основания, если бы вдруг в его классе объявился кто-то такой же, как Иноске. А девушки позабыли бы про учёбу и завалили экзамены, мечтая лишь об одном взгляде его огромных зелёных глаз, выразительно оттенённых длинными ресницами и чёрными блестящими волосами, ниспадающими на плечи. Но не знаю, то ли из-за того, что мы познакомились при таких специфических обстоятельствах, то ли потому, что Иноске тот ещё недоумок, на меня его красота не произвела особого впечатления. Так, хорош и хорош. Увидела и забыла. Часы любования на его физиономию я бы променяла на пять минут в обществе блондина, которым были заполнены мои мысли. И по яркому пятну, приближающемуся со стороны лагеря, я поняла, что эти мечты скоро сбудутся. К удивлению, Зеницу пришёл не один. Рядом, тяжело дыша от довольно длительной прогулки, стоял Аиро и с состраданием рассматривал меня. — Кана-чан, милая моя, тот мальчик, Танджиро-кун, всё мне рассказал, — Аиро печально помотал головой и хотел было сделать шаг вперёд, но Иноске клинком указал ему, что приближаться к месту моего плетения будет плохой идеей. — Зря мы всё это затеяли. Видно, наказание наше таково за то, что на ценности чужие глаз положили. — Не надо, Аиро-сан, не корите себя, — я вымученно улыбнулась и откинула голову на ствол дерева, чтобы лучше его видеть. — Расскажите, как там Рёку. — Рёку-чан пока без сознания. Кто-то очень крепко приложил его по голове, — Аиро неодобрительно мазнул взглядом по Иноске, уже закончившему оплетать верёвкой моё тщедушное тельце и вновь нацепившему маску кабана. Наверное, искал в кабаньеголовой фигуре признаки раскаяния, но я даже не сомневалась, что такому тугодуму раскаяние незнакомо. — Танджиро-кун сделал ему новую перевязку с какой-то чудодейственной мазью, которой он лечит свою травмированную ногу, и пообещал, что палец Рёку очень скоро придёт в норму. — Ну хоть в чём-то повезло, — выдохнула я с облегчением. — А вы не пострадали? — Нет, милая. Меня ты не тронула, — благодушно ответил старичок, но затем стушевался, наверное, заметив, как померкло моё лицо. — Ну то есть, я хотел сказать, ты нападала только на юношей, поспешивших к нам на помощь. А ты сама как? Ручка не болит? А то же я видел, она у тебя точно огнём горела, деточка. — Я нормально, только помню совсем мало. — Я отвела взгляд. Было обидно сознавать свою беспомощность. Меня словно болезнь какая-то съедала изнутри, а я ничего не могла ей противопоставить. Оставалось только сидеть под сосной и ждать, умру ли я уже этим утром или всё же выживу. Шанс пятьдесят на пятьдесят. — Аиро-сан, идите отдохните, — мягко попросил Зеницу, и я была ему благодарна. Всё-таки он очень чуткий человек, раз понял, что я не настроена обсуждать случившееся. Знать, что я едва не поубивала близких мне людей — ощущение из разряда ниже среднего. — Доброй ночи, милая. — И вам, Аиро-сан. Увидимся утром… или нет, — пробормотала я себе под нос последнюю часть фразы, но Зеницу услышал меня. Ох уж этот его несравненный слух. — Танджиро ужин готовит, если не поторопишься, тебе ничего не останется, — как бы мимоходом заметил он, присаживаясь у сосны. — Кажется, Рёку подавал признаки жизни, он наверняка сейчас голоден, как проснувшийся медведь. — Никто не посмеет лишить Иноске-сама ужина! — воинственно потряс мечами в воздухе диковатый истребитель. — Присмотри за демоницей, Моницу, я скоро вернусь. — Серьёзно? Ужин в такое время? Сейчас же глубокая ночь, — скептически хмыкнула я, глядя на быстро удаляющуюся спину кабана, который бежал к лагерю едва ли не вприпрыжку. — Я соврал, — беспечно ответил Зеницу. — Танджиро занят Рёку, ему не до готовки. Но Иноске всё равно не вернётся, пока не найдёт хоть что-то съедобное. — Понятно. — Я беззаботно улыбнулась, глядя в усыпанное звёздами небо. Сидеть рядом с Зеницу и разговаривать — это, наверное, самое любимое моё занятие. Просто общаться, делиться мыслями, ближе узнавать другого человека, его душу — что может быть прекраснее? — Замёрз? — спросила я, заметив на Зеницу длинное оранжевое хаори с узором из белых треугольников. — Нет, это для тебя. Если вдруг ты на самом деле начнёшь гореть на солнце, я спрячу тебя под хаори. Это должно сработать. А потом мы вместе что-нибудь придумаем. Незуко ведь тоже демон, но борется со своей природой. — Как она, кстати? Удалось её увидеть? — О да, — Зеницу расплылся в радостной улыбке влюблённого идиота. — Никто не знает, как это объяснить, но Незуко хоть и не стала до конца человеком, теперь может безопасно находиться под солнцем. Она даже потихоньку начинает снова разговаривать. — А раньше она не разговаривала, что ли? — Нет, только мычала. Для безопасности у неё во рту была закреплена толстая бамбуковая палочка. Ну, чтобы она ненароком кого не укусила, понимаешь? — Понимаю, что у тебя странный вкус, Зеницу Агацума, — усмехнулась я. — Мне тоже рот палочкой заткнёшь, если окажется, что я демон? Как ты вообще справляться собираешься с двумя демоницами-то? — Но ты же ведь не демон, правда? Это лишь домыслы Иноске? Я не спешила с ответом. Зеницу не тот человек, кого мне стоит обнадёживать. Будет честнее, если он узнает правду. Не всю, конечно. Я никогда не признаюсь, что чувствую к нему на самом деле. Сказала бы, это потому, что не хочу ставить его перед выбором между мной и Незуко, но, кажется, его выбор был бы очевиден. — Когда мы нашли святилище, — наконец отважилась я поделиться терзающими меня сомнениями, — я пошла первой, как мы и договаривались с Аиро. В общем, не знаю, что там произошло, но я довольно долго пролежала без сознания, пока меня не отыскал Рёку и не привёл в чувство. Зеницу, за это время могло случиться что угодно… — Я не должен был уходить, — спустя минуту тишины сказал он, а его побледневшее лицо саваном выделялось в темноте ночи. — Тогда в храм мог бы войти я. — И сидел бы сейчас здесь, связанный по рукам и ногам. Только у меня не нашлось бы для тебя хаори, — попыталась я разрядить обстановку глупой шуткой. — Давай поговорим о чём-нибудь другом. Скоро мы и так узнаем ответы на все вопросы. И я, и Зеницу честно пытались сделать вид, что нам есть о чём поговорить. О будущем, которого для меня может и не быть, о прошлом, что для нас было совершенно разным. Вскоре вернулся Иноске и каменным изваянием застыл напротив с клинками в обеих руках. Наверняка просчитывал, под каким углом будет удобнее рубить мою бестолковую головушку. Я держалась стойко до тех пор, пока небо не окрасили фиолетово-розовые всполохи — первые предвестники зари. Ночью, которая казалась бесконечной, я не думала о смерти так, как сейчас, когда до рассвета оставалось не больше пятнадцати минут. Как бы я ни старалась дышать глубоко и размеренно, паника подходила всё ближе: лоб холодили капельки пота, а руки, связанные за спиной, мелко подрагивали. — Зеницу, уходи, — прошептала я, чувствуя, как заходится от неизбежности сердце. — Не пытайся меня спасти. Если всё происходит так, как вы рассказывали, я очень опасна. Похоже, в такие моменты я не контролирую себя, а ты даже клинок не взял, придурок. — Н-нет, я посижу, — робко отозвался Зеницу после секундного колебания. — Я верю тебе. Ты же как-то остановилась и не ударила меня. — Зеницу, пожалуйста. Я знаю, как ты боишься демонов, знаю, что сейчас ты не в себе от страха. Умоляю, уходи, не мучайся ради меня. — Не уйду, — упёрто покачал он блондинистой головой. — Я же слышу, что тебе тоже страшно. Никто не должен бояться в одиночку. Мне подумалось, в умственном развитии Кана Хаями ушла недалеко от глупого кабана Иноске. Ну как я докатилась до того, что моя жизнь может оборваться с рассветом, и всё из-за платья? Тряпки, которая уже к следующему лету вышла бы из моды? И почему я вообще решила, что платье поможет завоевать Киничиро? Зачем мне тот, кто ведётся на дорогие брендовые вещи, когда рядом есть парень, не желающий уходить от меня даже такой — грязной, покрытой ссадинами, в мужской рубашке с наполовину обугленным рукавом? Парень, который верит в меня, несмотря на то, что я никогда не пыталась поразить его, а просто была собой. Странно, что настолько важные открытия мы делаем тогда, когда уже слишком поздно. Я видела оранжевый полукруг на горизонте. Ещё секунды — и край солнца покажется, чтобы обогреть остывшую за ночь землю, разбудить её заспавшихся жителей и сжечь дотла новоявленную демоницу. Гореть живьём очень больно? Кажется, это одна из мучительнейших смертей… — Как-то раз мне уже было так страшно, — призналась я, чувствуя, что хочу исповедаться, будто на смертном одре. — И это случилось не в ту ночь, когда мы встретили демонов. Не спрашивай, как так вышло, я всё равно не отвечу, но после того как я осознала, что потерялась, что осталась без семьи и нет ни одного человека, кому я была бы не безразлична, меня прошиб ужас такой силы, я думала, что умру. Я забилась в сарай Нобу-сана, закопалась в сено и молилась, чтобы всё оказалось сном. Утром Нобу-сан пришёл задать корм скоту и за ухо вытащил меня из стога. А я даже не кричала. Я молчала. — Мне хотелось смеяться над тем, каким позорным было моё появление в этом мире, но смешок дёргано оборвался. Набрав в лёгкие больше воздуха, я продолжила: — Первое слово я смогла сказать только спустя два месяца, окончательно поняв — моя жизнь уже не станет прежней. Спасибо, что помог мне бежать. Без тебя Рёку просто отобрал бы у меня карту, и этих прекрасных недель вместе с вами не было бы. Лучше уж я умру здесь, в лесу, чем в той вонючей таверне с мыслями о безнадёжности моего существования. — Ты не умрёшь, — Зеницу убеждённо закивал головой, разворачиваясь ко мне. — Даже если Иноске кинется на тебя, сначала ему нужно будет справиться со мной. Хочешь, подарю тебе кое-что? — Подарок? Мне? — И хотя дальний край леса уже окрасился в жёлтые тона пробуждающегося солнца, я не смогла не вспомнить, что я девушка. А что может быть заманчивее для девушки, чем презент от парня, в которого она влюблена по самую макушку? — Вот, смотри, — Зеницу достал что-то из внутреннего кармана формы, торопливо бросил взгляд на приближающийся рассвет и раскрыл ладонь. На его мозолистой руке покоился крошечный металлический цветочек. Подвеска тускло-оранжевого цвета. Зеницу бережно расправил свисающую цепочку и поднёс кулон к моему лицу. — Мы с ребятами зашли в деревенскую лавку по пути сюда. Танджиро купил для Незуко новое кимоно, а мне попалась на глаза эта камелия. Цветы камелии приживаются почти везде и переносят любые морозы, поэтому во времена самураев красная камелия была символом стойкости. Возьми себе, как знак того, что ты со всем справишься и обязательно вернёшься домой. — Какая красивая! — вздохнула я, понимая, что хочу получить из рук Зеницу эту подвеску не меньше, чем пережить грядущее утро. — Ты правда отдашь её мне? — Правда. — Зеницу встал на колени, то ли чтобы быть ближе, то ли чтобы в любой момент броситься и закрыть меня от солнца, сжигающего демонов. — На самом деле я тоже купил её для Незуко, но тебе она нужнее. Ну что, возьмёшь? Я хочу, чтобы ты ничего не боялась. — Хорошо, уговорил, — улыбнулась я и понадеялась, что Зеницу не разглядит того, как я сейчас счастлива. Хотя, наверное, я не стала меньше бояться стремительно ползущего к нам по густой тёмно-зелёной траве солнца, но, чёрт возьми, как же мне было приятно! Я бы хотела, чтобы Зеницу, как в романтических фильмах, нагнулся, застегнул цепочку на моей шее, а потом отстранился полюбоваться своей работой и сказал мне, как я красива, но всевидящий взгляд Иноске, а также то, что я почти три дня не мылась, вынудили меня снизить тон лиричности момента. — Засунь в мой карман, пожалуйста. Если выживу, сама его надену и никогда не сниму, — пообещала я себе. Зеницу быстрым движением закинул кулончик в карман моих брюк, а затем сбросил с плеч хаори. Иноске тоже вышел из оцепенения и сделал несколько широких шагов к нам. Мы молчали, наблюдая, как до линии, разделяющей следы ускользающей ночи и наступающий день, оставался едва ли десяток метров. Но молчать было тяжело. Может быть, если до последнего я займу мысли разговором, мне будет не так больно, когда первые лучи дотянутся до пальцев моих ног? — А зачем ты хотел подарить Незуко камелию? Ей тоже не хватает храбрости? — Нет, — Зеницу даже не смотрел на меня, напряжённо стискивая в пальцах расправленное хаори. — Это красная камелия — символ мужества, а белая — символ любви. Но эта бесцветная, так что в неё можно вкладывать любой смысл. Никогда не сниму, определённо. Если будет на чём носить, а то Иноске, кажется, решительно настроен перерубить мне шею. — Если я не выживу, забери её, хорошо? — Ты выживешь, не говори ерунды… Солнце бежало и быстро, и медленно одновременно. Как же мне хотелось, чтобы эта неопределённость скорее закончилась, и как же я боялась ту секунду, когда правда откроется! Даже если Зеницу меня спасёт, кем я стану? Бессловесной зверушкой с палочкой во рту? Я забуду человеческую речь и разучусь разговаривать? Я снова останусь одна? Возможно, дать кабану прервать мои мучения — лучший выход. И всё же я поджала ноги. Солнце было уже на расстоянии нескольких сантиметров, а я пыталась сжаться в комок, лишь бы не попасть в яркий ореол его сияния. Но ни Иноске, ни Зеницу не спешили ускорить мою казнь, а терпеливо ждали, зная, что рассвет не повернуть вспять. Я так готовилась к боли, так настраивала себя вынести её достойно, что не сразу поняла, почему опала тяжёлая ткань хаори Зеницу, почему он прижался лбом к моему плечу и переплёл свои пальцы с моими, почти онемевшими от ночи, проведённой в оковах. Лишь когда Иноске опустил мечи, и от одного из них ослепительно отразилось солнце, я заметила, как пожелтели кончики носков моих сандалий. Солнечные лучи только-только коснулись меня, но мы трое уже знали точно — я не демон.