Свободные духом

Одна крыша быстро сменялась на другую под тренированными к дальним опасным прыжкам на высоте ногами. Весь в непроницаемо черном, ниндзя словно летел над городом подобно ночному демону. База мутантов-повстанцев, прикрываемая благотворительной организацией по защите обездоленных зверолюдов, располагалась по удивительной случайности совсем недалеко от «Горящей химеры». Леонардо прибыл в Нью-Йорк год назад, но узнал о местонахождении младшего брата недавно. Занимаясь в Большом яблоке построением дислокации и набором добровольцев, плетя интриги вокруг нужных людей и запутывая расследования, ходил вокруг да около. Не догадывался о том, что легенда боев без правил Титаниум, бывший у каждого из подворотни на слуху, и есть Микеланджело. Испытал невыносимую боль и укол вины, когда оказалось, что друг потерял память, но принял удар судьбы как должно. Приглядывал за братом, незаметно отслеживая путь от ямы к дому почти каждый день. Убеждался в том, что младший не шибко ранен или вовсе в порядке, что происходило крайне редко, и удалялся восвояси. Не смел вмешиваться, напрашиваться в новую чужую жизнь, но отпускать из виду ни за что не стал бы. А вот о Рафаэле, чье лицо мелькало периодически со страниц желтых и серьезных СМИ, что ежедневно просматривались службой аналитиков для краткого основательного доклада, был осведомлен вдоль и поперек. О сорвиголове разузнал многое и отслеживал перемещения, но не торопился выпустить весточку для безопасности. Чувствовал развитым нутром, что однажды они пересекутся в день «икс» и объединятся для поисков Донателло и вызволения Сплинтера. Заполучат друг для друга могучих союзников. Однако никак не ожидал, что миг возможного скорого воссоединения застигнет врасплох. Для начала лишь молча про себя порадовался сократившейся физически дистанции до сотни метров. Надеялся, что все образуется когда-нибудь после успешного завершения главной миссии всей жизни — освобождения мутантов от людского гнета. Само собой, лишь для тех, кто сам того желает, кого возможно просветить и переубедить, с кем выходит пойти на контакт. Не требуя на данном этапе особых прав и преференций, кроме ценнейшего ресурса — свободы. С помощью волонтерского капитала они бы забрали себе трущобы под снос и восстановили в качестве жилья. Или поселились в любой точке планеты с более или менее пригодными условиями, выделенной не иначе как гетто для мутантов с самообеспечением и самоуправлением, куда не будут вхожи люди, не считая дружественных лиц. Сложно, долго, нудно, через кровь и пот, почти нереально, на грани фантастики. Однако Леонардо верил, что затея выгорит, пусть и понадобится смена не одного поколения. И, вероятно, еще больше, прежде чем враждебный настрой к человечеству падет. Также предводитель понимал, что энтузиазм нужно подкармливать не только воодушевляющими речами да пением гимнов предстоящей победе. Глава сочувствующих химерам Эйприл О'нил была тем лучом надежды, благодаря которому невозможное воплощалось в жизнь, будто по волшебству. Молодая предприимчивая сильная храбрая женщина организовала целую сеть помощи мутантам по всему штату и планировала расширять по стране как раз в тот момент, когда по ее душу пришел Леонардо. Они быстро нашли общий язык, спелись на одной ноте, и дела понеслись далеко вперед. Финансирование было слабой стороной идеи, той брешью, без заполнения коей фиаско было неизбежно в любом свершении. Эйприл самостоятельно занималась поиском спонсоров, и довольно успешно, однако все же увязла в долгах и выплачивала непомерные кредиты. Координация движения «За мутантов» отнимала все время и силы, но рыжеволосая красотка и умница О'нил ни разу не усомнилась в том, что игра стоила свеч. Не смотря на то, что постоянно угрожали и даже покушались несколько раз на жизнь, очерняли, плевали в спину, сдавали с потрохами, предавали, подставляли и хотели выкупить. Ненавистников было примерно поровну с теми, кто отдавал душу за идею, не требуя ничего взамен. А среди товарищей находились не только рядовые граждане, но и люди с какой-никакой властью: юристы, полицейские, государственные служащие и прочие по мере возможностей вытягивали из передряг и оказывали всяческую посильную поддержку. А после появления черепахи-ниндзя Леонардо жить стало намного проще. Эйприл нарекла салатового друга Робином Гудом, ведь мутант не только отнимал наворованное у преступников, но и проводил денежные махинации над счетами богачей и направлял в правильное русло. Да так мастерски и хитро проворачивал, сметая напрочь следы, что прикопаться не мог ни один опытный агент ФБР, уже почти уверенный в том, что заявители пропажи сами запамятовали о собственных тратах или их избалованных детишек. Лео внушал доверие, рассуждал стратегически, логично распределял ресурсы, мудро руководил и ответственно относился к любой деятельности, вверенной ему. Довольно быстро реализовал себя на поприще лидера, став символом свободы на собственном примере. Правда, пришлось подкупить немало людей, чтобы сымитировать смерть и подтасовать улики, а после постепенно избавиться от всех свидетелей, не вызывая подозрений. Постоянно быть начеку каждую секунду, относиться ко всем без исключения с подозрением, готовясь к удару в панцирь в любой момент. Защищать и заботиться о слабых, забывая о собственных интересах, не считая желания всеобщего блага для себе подобных. Впрочем, возможно, так Леонардо замаливал грехи прошлого, залившего воина с ног до головы кровью с его позволения, в чем боялся признаться совести. Ночлежка для мутантов никогда не пустовала и открывала двери для всяк входящего зверочеловека круглосуточно. Волонтеры кормили и лечили убогих и обездоленных. Поначалу добровольцами выступали преимущественно люди, но со временем, обучившись минимальным навыкам, мутанты сами помогали сородичам. Леонардо, зайдя в неприметное пятиэтажное здание с выцветшей вывеской «Кров и паек всем мутантам», стянул маску наподобие капюшона. В приемной сегодня было довольно тихо. Дежурный администратор-секретарь-охранник, громадная горилла, поприветствовал лидера. Черепаха отсалютовал в ответ и прошагал к лестнице. На последнем этаже располагались координационный центр и скромные личные покои рептилии Хамато, пустовавшие большую часть суток без хозяина. И сейчас вместо крошечной спальни Леонардо уверенной поступью прошел к центральному штабу. В крупном помещении, похожем на университетскую аудиторию благодаря снесенным стенам между бывших квартир, было оживленно. Одни сидели за компьютерами, шурша бумагами и стуча когтями о клавиатуру, прочие столпились у большого экрана с графиками, тыкая поочередно в разные точки, высказывая мнение, а остальные о чем-то пылко дискутировали. Слух у зверолюдей преимущественно был острым, а нюх чувствительным, поэтому большинство, не оборачиваясь, признало в пришедшем Бесстрашного. Скучающая лиса в сторонке оторвалась от чтения новостных блоков и, повеселев и качнув вытянутой вверх рукой, подала голос: — Лео, смотри, что нашла! Черепаха, проходя к столу в дальнем углу, легко кланялся каждому, кто бросал зрительный контакт на его знаменитую персону, кивая. — Чем порадуешь, Ниньяра? – узнавал вождь мутаплемени. — А ты сам прочитай, – сощурилась игриво пушистая, протягивая планшет. Леонардо, приняв аппарат, оперся панцирем о стол и прочел заголовок зеркальной копии статьи-сплетни с непопулярного сайта безумных конспирологов: «Может ли черепаха быть умнее доктора наук?» Мутант, заинтересовавшись, приподнял надбровную дугу в удивлении и пробежал глазами. В кратком изложении якобы официальных секретных документов говорилось о том, что лаборант-рептилия на самом деле был генератором идей для военных ученых. — Выжимка появилась в сети неделю назад. А удалена вчера. Долго они что-то в этот раз, – пояснила Ниньяра и не без хвастовства в тоне продолжила: – Я успела перехватить крошки до полной очистки. Как думаешь, речь о… нем? — Вероятно, – вздохнул Лео и вернул планшет. На мгновение лисе показалось, что лидер расплачется от облегчения. Но характерный блеск в синих холодных очах исчез так же быстро, как неожиданно сверкнул. Черепаха смахнул пелену мгновенной задумчивости и, подобравшись, похвалил подругу: — Отличная работа, Умеко. — Ой, да не называй меня настоящим именем! – прошипела, разозлившись, рыжая. — Прости. Забываю, – легко улыбнулся синеглазый парень, имитируя рассеянность. — Ха! Чтобы ты что-нибудь забыл?! – распалялась Ниньяра. – Не испытывай судьбу, врунишка! – девушка шутливо щелкнула коготком по носу черепахи, затушив вспышку ярости. Леонардо, беззлобно усмехаясь, помотал головой. Поднялся под восхищенный взор Умеко и прошел в центр комнаты. Командно повысил тон. Лидеру не нужен был микрофон, чтобы перекричать, не срывая при этом дикторский голос, споры и беседы присутствующих, что по первому же слову замерли, уставившись в босса. Предводитель вещал, чеканя: — Послезавтра нас ждет великий день! День, который войдет в историю! Главу нашей истории, написанную собственными руками! Благодарю всех за полную отдачу общему судьбоносному делу! Отправляйтесь на отдых, ибо сомкнуть глаз после будет некогда! Кавабанга! — Кавабанга! – хором ответили мутанты и несколько людей. Народ расходился, а Леонардо погрузился с головой в чтение отчетов. Шпионские заметки, экономические доклады, городские слухи и прочие на первый взгляд мало связанные между собой факты и выдумки, в бесконечном перечне которых ниндзя умудрялся найти звенья одной цепи. Помещение затихло, и погас верхний свет. Ниньяра принялась протирать пыль, притворившись, что невзначай задержалась. — Не нужно, – не отрываясь, настойчиво просил Леонардо. – Иди спать! — Так ты себя загонишь в край! – бросила тряпку в стену лиса, и ткань шлепнулась на пол, оставив мокрое пятно. – И так неделю или больше не отдыхал вообще! Что за лидер, что своим примером нарушает собственные приказы?! Умеко прошагала к столу воина, пыхтя, скрестив руки на груди. К слову, весьма привлекательного объема, как и выдающихся форм в целом. Крепкий грациозный силуэт тренированного женского тела. Лиса, как и многие прочие млекопитающие, бесшумно ходила без обуви, будто балерина на носочках, отчего выглядела умильно. Пушистый хвост дергался недовольно, упав к низу, уши топорщились, острая мордочка обнажила клыки. Челка, обычно собранная в забавный высокий короткий хвостик, упала на лоб, и мутаженщина смахнула ее, выбешиваясь сильнее. Ниньяра прожигала карими глазами Леонардо в ожидании, пока мистер вселенная соблаговолит поднять священную бошку и ответить. А он чувствовал, осязал на себе ее испытующий взор почти буквально кожей. Но упрямился и, пока не завершил параграф, не подал и звука. К тому моменту рыжая охладела, но безразличием не отличилась. Переживала за лучшего друга да из лучших побуждений умоляла беречь себя хотя бы немного. Слишком много связывало этих двух за время долгой тяжелой службы. Лисица шумно выдохнула, наклонила голову на бок и прорычала: — Пожалуйста, сэнсэй Хамато-сан. Ради нас всех… идите баиньки. Без возражений и уговоров! – подруга стукнула по столу так, что тот загрохотал, а стакан с канцелярией подпрыгнул и чудом не рассыпал содержимое. Формально Умеко стала ученицей Леонардо, когда того направили в Японию. Не столько наставником по борьбе, сколько духовным просветителем. Обладая навыками куноичи до встречи с черепахой, лисица согласилась работать в паре с опытным ниндзя из любопытства и спасая шкуру последним шансом. У людей были все основания избавиться от Ниньяры из-за агрессивного вспыльчивого неконтролируемого характера, а хладнокровный поучающий подчиняющий Леонардо пришелся к месту и очень вовремя. По сути он успешно перевоспитал Умеко и отлично сработался, поэтому тандем в последующих миссиях не делили. Они доверяли друг другу в меру. Вполне достаточно, чтобы постепенно открыться и заслужить места в сердцах. Леонардо претило звание мастера, особенно в связке с фамилией. Он считал, что не достоин столь высокого наименования без одобрения отца. Воспоминания о Сплинтере отдались едкой горечью. Бесстрашный отложил планшет и наконец поднял уставшие красные глаза на лисицу. Поиграв желваками, смотря сквозь время и пространство, нахмурился и произнес, обжигая ледяными глыбами: — Я не могу это выполнить. Мне с лихвой хватит пару часов медитации. А вот ты… Марш в койку, солдат! — Как знаешь! – психанула Ниньяра, развернулась и потопала как слон к выходу. Перед дверным проемом остановилась и, обернувшись, пожелала жалостливо: — Тебе не нужно становиться лучше, чем ты есть. Продуктивной ночи, Лео. Чертов упрямец. Сердце лисы защемило. Однажды они расставили все точки над «и», когда рыжая девушка призналась в симпатии к зеленому парню. Каменное холодное сердце черепахи не растаяло и дало жестокий отпор. Леонардо нашел объективную тысячу и одну причину, минуя тему разных видов, почему их союз невозможен ни на каком этапе жизни. Практически внушил подруге, что она ошибается в чувствах. Пришлось притвориться, что смирилась с отказом. Однако Умеко воочию убеждалась не раз, что сердце лидера на самом деле большое и горячее. Она выслушивала душевные стенания воина, видела не только героические поступки, проявлявшиеся в скрытых отклонениях приказов ради спасения тех, кому уготована смерть по инерции, за одно с основными целями, но и слезы раскаяния и неприятия реальности, ставшей таковой из-за их паршивых рук убийц. Пушистая разделяла боль и поддерживала синеглазого, как могла, словом и делом, получая взаимно дружескую жилетку или кулак по необходимости. Ниньяра была уверена в Леонардо на все сто, пока они работали вдвоем. Но когда он начал свою кампанию по привлечению новобранцев, ситуация изменилась в не самую лучшую сторону. Лиса поняла, насколько искусно ниндзя манипулирует, дергая за ниточки и слабых, и сильных, как ручных, ради достижения цели. Прозрела, рассмотрев, словно чужого, как мастерски рептилия лжет временами даже личностям из его круга общения для того, чтобы выудить необходимое. Одно дело было подобное подмечать во время службы, по сути под дулом пистолета. Бесспорно исполнительный опытный профессионал с укоризненной репутацией, вызывающий восторг. Совсем же иначе таланты воспринимались на воле без людского гнета. Ниньяра впервые усомнилась в искренности Леонардо. Выслуживался, перекраивая ее сознание под свои нужды? Зачем стер старую Умеко и слепил новую Ниньяру? Неужели расчетливая дружба? Лисица тряхнула головой, будто назойливые мысли от движения испарятся, и дернула ручку. Комнату лидер не запирал, ведь красть было из нее попросту совсем нечего. В отличие от оружейной в подвале, паролем от которой владели лишь несколько мутантов и Эйприл. Дверь скрипнула, и Умеко в несколько шагов оказалась у изголовья кровати. Окна в каморке не было, однако в помещении царила уютная атмосфера спокойствия. Не то ароматические свечи и жженое разнотравье были причиной тому, не то обитель Бесстрашного впитала особую энергию хозяина. Ниньяра принюхалась: аромат любимого мужчины витал всюду. Печально осклабившись, лиса хмыкнула и прилегла на чужую постель, обняв подушку. Для Умеко отрадой было вобрать в себя запах друга и оставить на его постели свой. Пушистая сжалась в комочек и прикрыла глаза. Она была уверена, что Лео не заглянет в комнату ни сегодня, ни завтра. А если и пожелает, то, увидев, что занято, отправится в ее комнату, наполняя своей манящей аурой. Плавали, знаем. Девушку быстро сморило.

***

Леонардо, не дочитав и половины докладов, откинулся на офисном стуле. Панцирь неудобно упирался в спинку, однако покачаться, убоюкивая себя, удавалось сносно. После лидер обратился к потолку, будто белая шпаклевка могла дать ответ. Просидел недвижимой статуей, скрипя мозгами. Размышления о братьях отвлекали от повседневных задач, то и дело возвращая к моменту, когда парень увидал внизу повзрослевшего Рафаэля с Микеланджело вживую. Ящерку Мону Лео заочно знал, опросив кого следует, и в целом относился нейтрально, тем более было за что ее благодарить. А вот, кто таков теперь бунтарь, не знал и боялся принять еще один суровый удар рока. Трус, кого последователи нарекли Бесстрашным. Средний брат виделся избалованным говнюком, не желающим вмешиваться в борьбу за свободу. Ведь это означало отказ от всех благ, за привязанность к которым старший не смел осуждать. В какой-то мере был напротив рад за то, что хотя бы один из них добился комфорта. Без которого, в сущности, сам ниндзя прекрасно обходился. Но для друзей хотел всего и побольше, лучшего. Лео прекратил внутренние перипетии, разрываясь между личными интересами и общим благом, и поднялся со стула, потягиваясь. Повертев с хрустом затекшей шеей, выключил настольную лампу и погрузил аудиторию во тьму, в коей интуитивно ориентировался не хуже, чем при свете дня. Мрак приветливо обволакивал, растворяя солдата теней. Только глаза в темноте сверкнули на мгновение белым. Перед уходом Леонардо заглянул в спальню. Как и полагал, Ниньяра уснула в его постели. Лисица чутко спала, будучи воином скрытности и грозным хищником. Но тихие, невесомые для высокого роста, крупного телосложения и внушительной массы движения черепахи остались незамеченными. Парень легонько потрепал рыжую челку и, раскаиваясь, прошептал в очередной раз: — Прости, пожалуйста, еще раз. Сложно было не верить мелодичному сильному голосу. Сквозь сонное марево до лисьего уха донеслись знакомые нотки. Не открывая глаза, Умеко улыбнулась, схватила Лео за локоть и потянула вниз, заставив того присесть на дорожку. — Я к братьям, – поведал о планах Леонардо. – Видел сегодня не только Майка. Представь, Рафаэль был с ним. — Так это же отличные новости! Чего ты мне сразу не рассказал? – без укора спросила Ниньяра, приоткрыв один глаз. — Не подглядывай. Спи, – улыбнулся тепло Бесстрашный и положил ладонь на мордочку. — Обещай, что познакомишь нас, – размеренно просила лиса, нежась о мозолистые шершавые мужские пальцы. — Обязательно, – подтвердил Леонардо и, не прилагая усилий, отцепил лисью лапу, поднимаясь. Перед тем, как захлопнулась дверь, Ниньяра, погружаясь в сладкие грезы, прошептала: — Ты мне нужен. Береги себя, Лео.