Меньшее зло

Здоровый сон — лучшее, что вообще может быть в жизни. Сакура раньше не понимала и называла нытиками всех тех, кто страдает бессонцей. Меньше сна — больше времени на учёбу, так она полагала, не досыпая до положенных по маминым научениям восьми часов всего один или два. А вот теперь как поняла. — Хватит с меня бессонных ночей, — тяжело вздохнула Сакура, заваливаясь домой, после того как выбросила свою бесценную ношу в виде Конохамару в паре кварталов от его дома. "Сам доберёшься, не маленький", — сказала она ему и оставила в дорожной пыли. Сакуре хватило сил только на то, чтобы принять душ, смыть макияж и почистить зубы. Ложиться спать под утро входило в привычку, и она вспомнила о том, что нужно звякнуть Нара только в постели. — Как ваши дела? — Что с голосом? — спросил Шикамару строго. — Ты там жива вообще? — Не спала всю ночь, но добыла нам кое-что на Асуму. Ты будешь в шоке. — Сакура усмехнулась. — Что же это? — развеселился Шикамару. На фоне что-то отчётливо зашуршало, и он проговорил глухим голосом, видимо, прижав телефон к груди: — Всё нормально. Сакура бы обязательно поинтересовалась, с кем это он провёл ночь, но из-за сонливости ей было не до того. К тому же, если это не Темари, то, вероятнее всего, просто девчонка из бара, что вряд ли интересно. А Темари... ну это Темари. У них с Шикамару уже очень давно идут никому не понятные мутки. Даже им самим. — Только не говори, что он коллекционирует артефакты третьего рейха и проповедует сатанизм? — Шикамару вернулся в эфир. Сакура не нашла в себе сил посмеяться. — Не суть. Как там дела с Хатаке? — Спроси у Канкуро. Это была его задача. — Да бля-я-ять... — Сакура закатила глаза и отключила вызов. Канкуро взял трубку спустя пять минут и два звонка. — Сакура, твою мать, ты не в курсе, что такое личная жизнь?! — А что это? — спросила Сакура замогильным голосом. Где-то на краешке сознания скреблась мысль о том, что она могла бы позвонить хотя бы немного попозже или написать сообщением, но последние годы её единственным близким другом был Шикамару, у которого кроме редких связей на одну ночь да ужинов с семьёй, личной жизни не было, и Нара был доступен для её "побазарить" практически двадцать четыре на семь. — Это когда ты расслабляешь булки и не трезвонишь по утрам. Ебана рот! Ещё даже солнце не встало, ты что творишь? — Затем последовала короткая пауза. — Что-то случилось? — И ещё одна. — Мне приехать? Его предложение звучало так искренне, что Сакура ощутила лёгкий трепет в груди и между ног. Она задумалась, стоит ли принять это щедрое предложение. На одной чаше весов был Канкуро, всегда милый и отзывчивый друг, заинтересованный в ней, как в девушке, на другой — усталость и невозможность ответить ему взаимностью, если он решит вместе расслабиться. — Ох, Канкуро, милый... — умилилась она. — Я просто очень устала, добывая нам информацию... и я уже в постели. Канкуро тихо усмехнулся в трубу. — Не проблема, милая, — проворковал он, делая ударение на последнем слове. — Могу одолжить своё плечо в качестве подушки... Сакура вздохнула, закатив глаза. Да, Канкуро, конечно, был вполне себе горяч, вполне себе адекватен и вполне себе умел держать язык за зубами. Проблема была в том, что он-то наверняка знает, чего хочет, а вот Сакура не совсем. Она не была уверена, что сможет дать ему те отношения, на которые он рассчитывал... точнее была уверена, что не сможет. А ранить его чувства, использовать или обманывать... Нет, Канкуро был слишком хорошим парнем. Более того, он был её другом, хоть они и не общались довольно давно. — Канкуро... — страдальчески протянула она. — Я сейчас помру, и это будешь ты виноват... — Ладно-ладно, прости. — Сакура почти увидела, как он тепло улыбается. — Буду краток. Хатаке повёлся на шантаж и в течение двух дней сложит полномочия и уйдёт на пенсию. Я уже видел приказ об увольнении. Твоя душенька довольна? — Моя душенька довольна. — Сакура устало, но блаженно улыбнулась. — Спасибо, Канкуро. Я этого не забуду. — Уж не забудь. — Он хмыкнул весело. — Спокойной ночи. Сакура отбросила трубку на соседнюю подушку и потянулась к жалюзи, чтобы прикрыть окно. Конечно, жаль, что растлитель юных девушек будет на свободе пользоваться всеми благами вышедшего на пенсию полковника, но если она его сдаст, то последствия могут выйти из-под контроля. Не моё это дело. Не моё. Телефон завибрировал входящим, но у Сакуры уже не было сил на разговоры. Она уснула тот же миг, как её голова коснулась подушки и проспала почти до вечера, а когда наконец проснулась, телефон уже был разряжен. — Ну и видок, — ухмыляется Хаяте сквозь зубочистку, оглядывая Сакуру с ног до головы. — Собралась на свидание с вампиром? — Что если так? — Сакура игриво приподнимает бровь и опирается о стойку. На ней сегодня чёрное платье с разрезами на бедрах и высокие сапоги на шнуровке с подошвой, что прибавляет ей сантиметров десять роста. Ну и её любимая косуха, прикрывающая голые спину и плечи. Яркое смоки и кричащая помада амарантового цвета под масляным блеском дополняли пейзаж. Сакура узнала о существовании этого цвета сегодня от симпатичной консультантки, когда зашла в косметический магазин за обновками. К слову она ещё и прикупила неплохой консилер, который справился с её бледной кожей и кругами под глазами. А также с весьма побледневшими засосами. Ей даже удалось по обыкновению собрать волосы наверх, открывая тонкую шею. Да, после завещанного мамой восьмичасового, хоть и "совиного" сна, она была в прекрасном настроении и желала сразить всех наповал. — Он обкончается. — Хаяте показал большой палец. Зал взорвался мужским ором и женскими визгами. Сегодня на ринге был Рок Ли. Он всегда вызывал такую реакцию. Сакура и сама часто приходила во внеурочное время просто, чтобы посмотреть его бои. Рок был великолепен. "Просто ставьте на Рока", — говорила она тем, кому хотела помочь с деньгами. Этот парень проигрывал всего два раза, и то будучи под сильным градусом. Потому что под «несильным» градусом, он всё равно был бесподобен. Наверное, даже более бесподобен, чем обычно. Сакура попросила Хаяте налить ей апельсинового соку и села спиной к стойке. Брутальный байкер с седой бородой до груди (а грудь у него была больше, чем у Сакуры) посмотрел на неё снисходительно и даже что-то сказал, но звуки его голоса потонули в шуме, потому что Рок Ли взял соперника на болевой. Сакура и сама взвизгнула «ЛИ-И-И!», подняв над головой стакан сока. Только потом она повернулась к байкеру, вальяжно устроив локти стойке, и применила вопросительное выражение лица. — Я говорю, сюда не сок приходят пить, красотка. Сакура закатила глаза. Ей уже не впервой получать сексистские замечания от посетителей бара. Не все в курсе, что она — совладелец. Именно поэтому Сакура предпочитает ярко красится: так она выглядит взрослее и, надо признаться, стервознее — однако, по-видимому, всё же недостаточно взросло и недостаточно стервозно, чтобы в её двадцать шесть мужчины старой закалки перестали относиться к ней, как к подружке «этого за стойкой», с которой можно заняться самоутверждением. Интересно, если бы она была пополнее, как Карин, возымело бы это эффект? Хотя, если уж этих мужланов не убеждают наряды в стиле «шоугёрлз», «настоящей крови» и «семейки Адамс», то уже ничто не убедит. Может, ей попробовать стиль английской королевы?.. — Когда выступаешь на ринге, градус как-то не в тему, — похвасталась Сакура в перерывах между воем толпы. Мужлан-байкер недоверчиво усмехнулся. — Спроси у Хаято. — Сакура кивнула в сторону Гекко, залпом допила ледяной сок и соскользнула с барного стула. Ей нужно было проверить работу сотрудников, раз уж Хаяте на баре, принять новую поставку и просмотреть бухгалтерию. Она уже знала, что будет делать после. Ничто так не выводит её из себя, как сверка бумажек после пончиковых пальчиков Шикамару. Ничто не успокаивает её после сверки бумаг Шикамару так, как... Сакура проверила свой набор настоящей леди по карманам куртки. Маленькое зеркальце, помада гигиеническая, помада красная (амарантовая!), тонкие пакетики с влажными салфетками из китайской забегаловки, два ребристых презерватива, кастет, перцовка, складной ножик... Ещё один был в сапоге, не зря же она парится летом в коже. И красиво, и эпатажно и есть где спрятать оружие, когда надеваешь платье без карманов. Это решение возникло внезапно. По крайней мере, Сакуре так казалось, пока она ехала на такси сквозь пролетающие мимо огни ночного города, вдыхая свежий воздух с моря через приоткрытое окно. Ей так казалось, и пока она неспешно шла по коридорам, оглядывая себя в любой доступной отражающейся поверхности — хороша, хоть сейчас на обложку, а лучше на шёлковые простыни. Казалось, пока она не открыла дверь чужого офиса, не постучавшись (Сакура бы, конечно, постучалась, если бы не Хидан, с кривой ухмылкой предупредивший о том, что его босс сейчас один, но было приятно думать, что она была бы дерзкой в любом случае), и не вошла хозяйкой помещения, как привыкла входить куда бы то ни было уже давно. Потому что, вероятно, одевалась и красилась, как стриптизёрша, она не для того, чтобы прийти в бар и показать всем, как круто она смотрится во всём чёрном, такая бледная и розоволосая вампирша, ар-р, мур и всё такое. Или не только для этого. Потому что да, есть вероятность, что она знала, что в конце дня нагрянет в сердце Учиха-тауна, в башню местного Саурона. И сядет к нему на стол, раздвигая ноги. Почему? Наверное, потому что их первый раз был именно неплох. Не хорош. Не ужасен. Неплох. Но он оставил некое послевкусие. Послевкусие не столь мощное, как после первой встречи, где она кричала на полу, помирая от боли, а он взирал на это всё с завидным спокойствием паука, а то послевкусие, что может оставить только мужчина, что по каким-то причинам (от недосыпа ли, или же загвоздка могла быть в ином...) решил не раскрываться полностью. Не показывать всю свою подноготную. Увлечённая делами Конохи, делами бара, их с ребятами возобновившимся общением, Сакура задумалась об этом не сразу. Вероятно до того момента, как оказалась перед дверью едва ли думала о том... о том, что она вообще-то ожидала большего, чем просто секс. Просто секс — это про Карин (хоть такое для Сакуры и не совсем в порядке вещей), просто секс — это про её бывшего, главаря "Рассветов" Тсукури, просто секс — это про Канкуро, про всех тех ребят из бара и даже про Саске... но не про него. Осталось только понять, что за чёртов гештальт (снова словечко со времён эры психотерапии) действует ей на нервы. — Эффектное появление... — сказал Мадара, оглядывая её снизу вверх и останавливаясь на лице. Сложно было понять по его нейтральному выражению, что он испытывает. На его столе стало почище. Сакуре даже не пришлось распихивать бумаги, прежде чем запрыгнуть к нему на него, притворяясь ужином. Ладно, она просто села на эти бумаги сверху. Она раздвинула ноги пошире и провела большим пальцем по щеке, неуловимо-колкой, чуть притягивая ближе. Мадара поднял чёрную бровь. — Хочу воспользоваться моментом твоего замешательства, — сказала Сакура, ощущая себя смертником. — Весь день об этом думала. Она соврала. Весь день она спала, а сесть вакагасира на лицо решила уже оказавшись в его офисе, в его кабинете, под его тяжёлым взглядом. Хидан бы назвал её ебанутой. Его приятель Микки сказал бы, что у неё стальные яйца. В целом, они бы оба не были неправы. Кажется, вакагасира испытал культурный шок. Иначе объяснить его следующие действия Сакуре было сложно. — А как же ночь? — Ладони, скользнувшие по голым бёдрам, были успокаивающе-тёплыми. По лицу Мадары можно было сказать, что он чем-то то ли озабочен, то ли недоволен... что-то неуловимо изменилось в его взгляде, но Сакура решила не обращать на это внимания. В конце концов, мало ли забот у лейтенанта якудза? Она была уверена, что этот человек буквально по горло в проблемах. Она решила не отвечать. Зачем тратиться на слова, когда чужие пальцы, тёплые, с грубоватой кожей на подушечках, отодвигают в сторону бежево-розовые трусики-стринги с маленькими клубничками? Наверное, это смотрелось глупо: милое бельё под платьем в стиле женщины-вамп, но, пожалуй, кроме огромных шаровар это были единственные чистые в шкафу, а начинать стирку в состоянии сонного зомби Сакуре не хотелось. Пальцы невесомо прошлись по складочкам, собирая влагу, медленно скапливающуюся в середине, и растирая её по кругу. Сакура вздрогнула и сжалась, тщетно пытаясь поймать ускользающие ощущения за хвост. Она приоткрыла ресницы, чтобы взглянуть на Учиху. Тот осматривал её с голодным любопытством, словно примериваясь, с какого края начать есть пирог. Она затаила дыхание на тот короткий миг, пока мужчина любовался, раздумывая, и миг, в который он плавно потянулся вперёд. А потом издала судорожный вздох, когда горячий язык медленно и широко прошёлся снизу вверх по чувствительным складочкам. Мадара положил её бёдра себе на плечи и пододвинул ближе к краю стола, укладывая так, чтобы раскрыть сильнее, а затем принялся медленно лизать, обходя вниманием клитор, но периодически толкаясь внутрь. Сидя так, между её ног, с крепкими жилистыми руками, сжимающими за талию, с тёмными пушистыми ресницами, что прикрывали дикие глаза, доставляющий ей удовольствие, Мадара казался существом почти мифическим, демоном, что снизошёл до простой смертной, чтобы ввергнуть её в пучину разврата, а потом пожрать её душу, и, одновременно, совсем наоборот, мужчиной понятным и простым, который искренне жаждет острохвостую соблазнительницу-кицуне, ветром скользнувшую в его окно, и покорившую его своим смехом, своей красотой и хитростью. Когда Сакура распустила его волосы, они скользнули на плечи мягкими волнами, падая на её бёдра и его спину, плечи и лицо, и Мадара поднял глаза, ошпаривая её тем, что плескалось в глубине. Неужели мне так нравится опасность, что ради этого я готова мериться силами с ним? Мадара резко придвинул её ещё ближе, заставляя практически лечь на стол, и его язык наконец тронул чувствительный лепесток клитора. Сакура хрипло выдохнула, запрокидывая голову. В отличие от многих других, он ласкал её с трепетом. Он ласкал её, прислушиваясь к реакциям, жадно и искренне. Он поедал, впиваясь пальцами в бёдра. Смогла бы Сакура быть также самоотвержена? Она запрокинула голову. Острое удовольствие, сосредоточенное в одной наэлектризованной точке, тёплыми волнами распространялось по всему телу, быстро приближая Харуно к её «маленькой смерти». Сакура уже давно перестала контролировать своё тело и тяжёлые вздохи, что его покидали. Эти волны острого удовольствия сносили в её голове все преграды. Она сжимала в руках длинные волосы, что наверняка пропахли дымом, как и всё в этой комнате. Она шептала какие-то непотребства, то обещая жестокую расправу, то полное послушание. Она елозила по чужому языку, подставляя под него то клитор, то мокрую дырочку, сжимающуюся от удовольствия, пока мужские пальцы не оказались на её трепещущей коже: два медленно проникли внутрь, и один легонько прижал пульсирующий комочек нервов и начал водить по кругу. Спустя несколько мгновений Сакура глухо вскрикнула, вздрагивая всем телом, коротко и часто сжимаясь вокруг чужих пальцев. Убирая от себя чужую руку и привставая на локтях, она заметила, что всё это время Мадара наблюдал за ней пристальным тяжёлым взглядом. Всё ещё вздрагивая, Сакура молча развела ноги в стороны и достала из кармана презерватив. Нет, она этого не планировала. Она вообще ничего не планировала. Но она хотела. Она видела, как напрягся его член под тёмно-тёмно-серой текучей тканью, и вспомнила, насколько он был шикарно-большой и толстый, насколько хорошо он натягивал на себя, не упуская ни клеточки пространства внутри. Воспоминания, смазанные бессонной ночью и тысячей событий, подтвердились. Звякнула пряжка ремня, затем красивый член выскочил из белья, и Мадара молча раскатал её презерватив по своей плоти. Смотря на это великолепие, Сакура подумала о том, что Мадара, вероятно, более замкнут, чем в первый раз. В первый раз что-то было неуловимо иначе. Плевать. Она откинулась спиной на стол и приняла его в себя, тихо и низко выстанывая своё удовольствие. Плевать, потому что не её это дело. Если каждый раз задумываться о том, что гложет человека, с которым оказалась в одной постели (или на одном столе), можно до этой постели так и не дойти. А кроме их общих дел Сакура планировала именно это. Этого колоритного мужчину в себе и над собой и ту опасность, что он источал. Ну и ебал он неплохо... ладно. Ладно. Ебёт он хорошо. Она не удержала громких стонов, когда подходила к окончанию во второй раз и жёсткий, но несколько отстранённый Мадара, тоже не стал зажимать ей рот. Кажется, он принялся вбиваться только сильнее и размашистее, словно хотел, чтобы всё здание знало, чем они заняты в этот прекрасный тихий вечер. — Блять, — отрезюмировал он, больно сжимая пальцами белые бёдра, и глухо простонал, кончая. В целом Сакура была довольна, несмотря на некоторую отстранённость любовника. Она притянула его ближе за рубашку, оставляя на губах благодарный поцелуй. Мадара лениво ответил, придерживая её за затылок. — Это всё, ради чего ты приходила? — спросил Мадара. Завязанный презерватив одним слитным броском полетел в мусорное ведро. Сакура аж залюбовалась. Оказывается и этот кошмарный гангстер мог иногда побыть типичным мальчишкой. — Нет, — ответила она, когда Учиха застегнул брюки, заправил рубашку (она была белая и, пожалуй, этот цвет подходит ему больше всех) и сел в кресло. Сакура плавно перетекла к нему на колени. После поцелуя Мадара слегка расслабился, а теперь, с ней, притворяющейся ласковой кошечкой, совсем отпустил себя. Его руки лениво легли на бёдра, а взгляд стал расслабленным, прищуренным, и лишь едва-едва пробивалась сквозь него тень какого-то затаённого напряжения. — Есть ещё кое-что. — Кое-что? — хмыкнул он, перемещая свои тёплые руки ей на талию. Она и не заметила, как промёрзла сидя у открытого окна в такси. — Кое-что, — хихикнула Сакура. Настроение было отменным. Ну ещё бы, после двух оргазмов. — Кажется, тебе нужен был свой канал для покупки оружия. — Мгм. Достань сигареты. Во втором ящике. Сакура послушно потянулась к ящику и достала пачку. Нюхать этот паровоз не хотелось, но сейчас они будут договариваться, а значит лишние споры ни к чему. Мадара было потянулся руками к упаковке, но Сакура мягко отстранила его руки. — А зажигалка? — спросила она. — На столе. — Чёрные глаза пристально смотрели на неё. Сейчас, сидя у него на коленях, Сакура ощущала себя словно птичка, решившая поиграть с гадюкой. Её тело когда-нибудь перестанет продуцировать адреналин рядом с этим человеком? Раненый мизинчик завопил своё громкое фантомное "нет". Жадная мадам между её ног довольно промолчала, ведь её все ублажали в первую очередь. Сакура приметила местонахождение зажигалки и красиво выгнулась на его коленях, протягивая руку к искомому предмету. — Полежи так, — тихо сказал Мадара, положив ей на живот ладонь, когда Сакура уже собиралась вернуться в исходную позицию. Она не стала противиться, а с удовольствием откинулась назад, притираясь своей промежностью к его. Наверное, третий раз был бы перебором. Или нет? Сакура прикрыла глаза, закидывая руки за голову. Спине было не очень удобно, но зато снова стало жарко во всём теле. Руки Мадары медленно скользили по ней, то сжимая талию, то ягодицы, то надавливали между ног, то дотягивались до мягких грудей. Неплохо? Она говорила неплохо? Она вообще была в своём уме?! — Какая же ты шикарная... — прошептал он. — Трахать бы тебя каждый день, а не вот это вот всё... Сакура усмехнулась, всё же возвращая своё тело обратно вместе с зажигалкой и пачкой сигарет. Они снова столкнулись взглядами. Интересно, я когда-нибудь перестану вспоминать тот день... — Надоест, — улыбнулась она, доставая из пачки сигарету и поднося к его губам. Мадара «захватил» сигарету, касаясь её пальцев губами. — С чего ты взяла? — Мы будем говорить на отвлечённые темы или вернёмся к делу? — Сакура дала ему затянуться и отбросила зажигалку. Рассуждать не особо хотелось. Хотелось уже заключить сделку и пойти домой или обратно в клуб. Или домой, но не к себе. Мадара выдохнул дым, отвернувшись. Когда он вновь посмотрел на неё, Сакура сглотнула слюну. Удивительно, как много всего могут отражать эти холодные чёрные глаза. Он ждал ответа. Это ожидание Сакура ощущала мурашками по коже. — Так обычно бывает, — сказала она тихо, старательно подбирая слова, чтобы объяснить сказанное без какого-либо умысла слово. — Люди надоедают друг другу, интерес проходит. Учиха зажал сигарету между пальцев и снова выдохнул дым, давая Сакуре передышку от его тяжёлого, как каток, взгляда. Вопрос был задан не для того, чтобы поддержать разговор и не из праздного любопытства, она чувствовала это. С её ответом что-то он явно для себя решил, и Сакура не была уверена в том, что ей это решение понравится. — Слышал, Какаши Хатаке на днях вышел на пенсию... — сказал Мадара. Пальцы его свободной руки лениво водили круги по её талии. «По-хозяйски», — поняла она с некоторым потрясением. — Так и есть. — Сакура соскользнула с чужих коленей. Хоть на них и было очень хорошо и уютно, ей внезапно захотелось увеличить расстояние. — Так у нас есть сделка? Мадара кивнул. — У нас есть сделка.