Меньшее зло

Невероятно, но факт: лицо Хидана может источать ещё больше желчи, чем обычно. Крылья острого носа презрительно трепещут, и рот искривлён — не иначе в отвращении. Сакуре уже почти смешно. Ведущий себя, словно влюблённый мальчишка, Хидан больше не вызывает ужаса и опасения, он вызывает жалость и облегчение. Облегчение оттого, что ей уже ничего от него не нужно. Есть ли смысл что-то вызнавать у пешки, когда Сакура привлекла на свою сторону ферзя? — Ну. Что? Добилась своего? — Руки в карманы модных обтягивающих брюк, блестит крупная бляшка. Хидан плетётся за ней на шаг позади, так, словно не он выше на две головы, словно не его ноги длиннее в два раза. Интересно, он у своего вакагасира за кого? За телохранителя? Секретаря? Правая рука? От этого будет зависеть многое, в том числе и её к нему отношение. — О чём ты? — Сакура устало закатывает глаза. Драться после секса? Нет уж, увольте. Она сейчас такая же спокойная, как пантера после сытного пикника. — Не делай вид, что не понимаешь. — Хидан хватает её за плечо, и Сакура морщится, но не от боли (Хидан держит довольно деликатно, учитывая бурю эмоций на его лице), а от раздражения. Говнюк распускает руки, и это уже серьёзнее простых словесных выпадов. Серьёзнее даже молотка в его руках, превращающего её драгоценный мизинчик в кашу, потому что молоток был приказом. Молоток не являлся личной инициативой. Он дёргает Сакуру к себе ближе, почти сталкивая их носами, и говорит утробно, вкрадчиво, зло: — Маленькая крашеная потаскушка. Сакура хмурит брови, при этом не стремясь вырваться, потому что изучает необычные розоватые глаза. Что есть в ней такого, что заставляет Хидана бросаться на неё с обвинениями? Это ревность? Оттого, что она трахалась с Мадарой? Так ведь их интерес друг к другу уже давно не тайна... Или это что-то ещё? Что-то, что она упускает из виду... Что-то, что уже было и в глазах самого вакагасира, когда она пришла сегодня. Сакура резко дёргает рукой, скаля зубы, и грубо хватает Хидана за ворот рубашки, наклоняя его голову ещё ниже. Свободной рукой она нащупывает кастет в кармане куртки. Хидан, шокированный гневным отпором, позволяет ей это. — Ты, вероятно, что-то попутал, красавчик? — шипит Сакура, едва разжимая зубы, ему на ухо. Нотки древесного одеколона, строгого и мужественного, входят в нос, приятно заполняя всё тело лёгкой истомой. Всё же стоило развести Мадару на третий раз... — Держи своё мнение при себе, блять. — Сакура резко отпускает его, толкая кулаком в плечо. Теперь они стоят друг напротив друга. Один — с выражением борьбы между восхищением и презрением на лице, вторая — с агрессивным запалом и уверенностью, которой час назад ещё даже в помине не было. — И свой хер держи в штанах, идиот. — Ха! — По растерянному лицу пробегает презрительная усмешка, что вмиг меняет весь его видок. — Неужели думаешь, что всё вертится вокруг твоей публичной дырки? Сакура скалится яростно, теперь уже без сомнения записывая ублюдка в личный чёрный список. — А что, разве нет? — выплёвывает она и разворачивается, собираясь уйти, оставляя последнее слово за собой. — Раз уж трахаешься на стороне, — доносится насмешливое в спину, — то хотя бы попытайся это скрыть, идиотка. Сакура замирает. Перед глазами проносятся все постельные события последних дней. Мадара с его терпким от сигарет языком и синяки его авторства на ягодицах и на шее. Карин с её юркими пальчиками и шершавыми губами, на которые то и дело попадали огненно-рыжие непослушные патлы. Карин, стонущая на её бедре и её большие коричневатые соски... И разумеется Саске, что, видимо, растрепал во всеуслышание о том, как долго они зависали в туалете вместе. А ещё... а ещё, скорее всего... нет, точно. Камеры. В том заведении просто обязаны стоять камеры на каждом шагу, даже в толчках. Она оборачивается и смотрит на Хидана спокойно, в упор. Окей. Допустим. Да, она трахнула Карин. Но какого хрена... — С хрена ли лысого... — выплюнула она через паузу каждое слово, скрестив руки на груди и широко расставив ноги. — Я обязана скрывать, с кем трахаюсь, дубина? Взгляд Хидана неуловимо меняется. Он становится спокойнее. Мягче. — Кажется, мы уже обсудили это в прошлый раз, — припечатывает Сакура зло. — Я не твоя жёнушка. И это не твоё дело, как. С кем. И когда. Кривая усмешка мужчины становится оскалом Джокера. Он подходит ближе, приподнимая её лицо за подбородок, и Сакура позволяет ему этот жест, потому что жаждет услышать ответ на незаданный вопрос: какого хрена тут происходит? — Нет, ты не моя жёнушка, Сакура, — говорит Хидан размеренно и спокойно, но оттого только больше нервируя её, ведь это напоминает затишье перед бурей. — Но неужели ты действительно настолько наивна, чтобы полагать, что он просто снимает напряжение, засовывая в тебя свой член? Неужели думаешь, что он привёл тебя к себе домой, помогал и покровительствовал просто ради того, чтобы пару раз выебать на столе? Сакура стиснула челюсти. Понимание окатило её, словно холодная вода, с головы до ног. В голове все пазлы совпали, и оставалось лишь изумляться собственному неведению и тупости. Она молчала, жадно вглядываясь в необычного цвета глаза напротив. — Вот настолько плохо ты понимаешь мужчин, да? — хмыкнул Хидан, и она грубо отбросила его руку от своего лица, отворачиваясь. — Зря ты ему дала. — Якудза оскалил ровные белые зубы. — Прощай свобода и симпатичные девчули за баром. Нет уж. Сакура была совершенно иного мнения на этот счёт. Её друзья, её маленькая сплочённая общим печальным прошлым банда, что пока что собралась неполным составом, ждёт её на цокольном этаже. Раньше они встречались на заброшках или в уютных громких барах для иностранцев, где никто не понимал, о чём они говорят, если были деньги на дорогую выпивку и закуски. Теперь они собираются в её клубе в вип-комнате — если нужно обсудить дела, или наверху — смотрят бои, играют в бильярд, просто дожидаются открытия (им рады в любой момент) — если это обычный день. Раньше они были шайкой отбитых подростков без царя в голове, что пристраиваются к крупным бандам в надежде получить работу, а затем спустить все деньги на развлечения и ставки. Теперь они выросли, они имеют чёткий план действий и выполняют его, хоть и творчески, но без отступлений. Они теперь сами — акулы среди почищ рыб. Раньше их шайкой заправлял другой человек, и без его чуткого руководства они быстро распались, осев кто где сумел, но теперь Сакура вместо него. И, кажется, у неё неплохо выходит. Темари и Канкуро были самыми старшими из них. Они — брат и сестра, но для непосвящённых выглядят, как хорошие приятели. Только близкие люди знали, что эти двое — словно единое целое, и понимают друг друга с полуслова. Вероятно, подобное заблуждение исходило из того факта, что этим двоим не было необходимости обмениваться словами. Они чувствовали друг друга, и этого им было достаточно. Сакура знала и ещё об одном секрете брата и сестры Собаку. Этим секретом был их младший брат, проживающий свой век в психбольнице для особо опасных. Именно из-за необходимости содержать брата после гибели кормильца Канкуро и Темари начали вести преступную деятельность. Они зарабатывали на лечение с лихвой. Кажется, сейчас младший Собаку проходит этап ремиссии своего заболевания и даже переведён в больницу с менее интенсивным режимом, несмотря на то, что успел в своё время попасть под суд. Сакура нечасто интересовалась этой стороной жизни своих друзей, ей хотелось занимать голову учёбой, ссорами с родителями, разборками с одноклассниками и делами их маленькой банды. Но сейчас, увидев на лице Темари отсутствующее выражение, что прикрывало её мысли от посторонних после похода к брату, она внезапно поняла, что должна попробовать. Несмотря на их разногласия. Темари молча глушила ром мелкими глоточками, бессмысленно глядя в стену напротив, где в живописном беспорядке стояли бутылки с алкоголем, стенды и кубки. — Привет. — Сакура заползла на соседний стул и показала бармену два пальца. Это значило "яблочный сидр". После событий в Учиха-таун ей хотелось убивать и тупо улыбаться одновременно. Взгляд Темари дрогнул, став осмысленным, и тяжело лёг на Харуно. Далеко не так тяжел, как у Мадары, но настолько острый, что того и гляди — порежешься, да так, что и до харакири недалеко. Если взгляд Учихи давил, подчиняя своей воле, то взгляд Темари скорее убивал. Особенно если под ним была Сакура. — Привет. — Темари отсалютовала бокалом, в котором приятно звенели кусочки льда. — Как ты? — Сакура приняла свой сидр. — Я — нормально, — пожала плечами Темари. На ней было голубенькое ципао, словно она собиралась идти на свидание, и в нём мускулистые плечи и ноги выглядели божественно. Шикамару, наверное, оттого и сбежал в их каморку, что без стояка на это дело смотреть не мог. — А вот у Гаары рецидив. — Я могу тебе чем-то помочь? Темари подняла на неё свои серые пронзительные глаза. — Не лезть не в своё грёбаное дело, например? — Светлая бровь взметнулась вверх, и Сакура криво усмехнулась. — Я молчу. — Она подняла руки в защитном жесте. — Надеюсь, тебе есть с кем поговорить. Сакура взяла бокал с сидром и соскользнула со стула. Да, видимо их примирение с Темари откладывается на неопределённый срок. А может быть, дело в том, что она просто не умеет нормально вести диалог. — Сакура, — окликнула её Темари, и девушка обернулась, поднимая брови в немом вопросе. — Ты давно навещала Кибу? Сакура вздрогнула и поджала губы. Хотелось ответить Темари в той же манере: это не её собачье дело, но ей не хотелось рушить и без того хрупкий мир. — Я не навестила его ни разу, — призналась она. Темари надменно фыркнула. — А ведь он скучает по тебе, — сказала она с затаённой болью во взгляде. Сакура стиснула зубы. Ей хватило сил только на то, чтобы кивнуть, а после она развернулась на каблуках и умчалась в их с Хаято и Шикамару кабинет, тщетно надеясь, что там будет пусто. Шикамару сидел за бумагами, прихлёбывая кофе, когда она вошла. — Темари всё ещё в зале? — спросил он, подтверждая её догадку о том, что сидит за бумагами Нара не потому, что надо, а потому, что прячется от этой фурии. Сакура кивнула, откидывая с лица выпавшие из причёски пряди и присаживаясь в кресло напротив. Пока ещё холодный сидр она поставила рядом. — Я думала, вы поладили, — ухмыльнулась она. Шикамару посмотрел на неё. — Весьма. — Уголки его губ скользнули вверх. — Но это ещё не значит, что она не даст мне по яйцам при любом удобном поводе. — О боже... — С тобой всё в порядке? Сакура провела ладонью по лицу. — Нет. — Рассказывай. — Давай не здесь. — А где? — Ладно. — Сакура вздохнула, поднялась с места и закрыла дверь на замок. После чего она скинула сапоги и уселась обратно в кресло, уютно подобрав под себя ноги. Она рассказала Шикамару обо всём, что тревожило её в последние дни. Рассказала про Учиху с его прихвостнями, про Конохомару, что должен был подавать документы в полицейскую академию в следующем месяце, а затем упомянула разговор с Темари. Последнюю его часть. Шикамару смотрел на неё, не отвлекаясь и не перебивая всё то время, что она говорила, а затем дал ей пару мгновений обдумать свои же слова. Сакура не тешила себя иллюзией того, что эта пауза нужна самому Шикамару, чтобы поразмыслить над услышанным. Харуно слишком хорошо и слишком долго его знала. Скорее всего, Нара уже продумал всё на десять шагов вперёд. — Что ты думаешь? — наконец спросила она, облегчённо откидываясь в кресле. Шикамару сложил пальцы домиком перед собой. Тут он выходил на позицию лидера, как всегда когда дело касалось планирования. — Начнём от простого к сложному, — сказал он сухо. — Конохамару. Ты боишься его предательства, несмотря на то, что он уже выложил тебе всё, что знает о делах Асумы. Эта информация подтвердилась. Теперь тебе нужно привлекать его к своим делам и давать то, что ему нужно, чтобы он не отбился от рук. Найди ему работу. Пусть связывается с Анко, пусть ловит мелких торговцев дурью для тебя. Привяжи к себе. Пусть поучаствует в парочке дел, от которых потом не отмоется. — Пошлю его к Шино, — сказала Сакура. — Нет, — покачал головой Шикамару. — Канкуро. Для делишек Шино он слишком тупой. Сакура кивнула. Она была согласна с этим. — Теперь старший Учиха. — Шикамару посмотрел на неё в упор, давая время всё осмыслить и продолжил: — Я, конечно, понимал, что ты ебанутая, но не настолько же, чтобы изменять вакагасира у него под носом. — О Господи! — воскликнула Сакура, закатывая глаза. Она бессильно взмахнула руками. — Я не изменяла никому! Я просто... пф-ф... Я не думала никогда об этом так серьёзно. Мы это не обсуждали. — А зря, — нейтрально возразил Шикамару. — Не нужно было с ним спать. — А тебе не нужно было спать с Темари. — Тоже верно, — согласился он. — Но у Темари и близко нет такого влияния, как у меня. А вот глава Учиха... сейчас, когда ты завладела доступом к государственной мгм... технике и собрала старую банду, ты немного сравняла ваши шансы, но не обольщайся. Ты уже доказала, какой пустоголовой можешь быть. А вот Учиха не позволяет себе ни одного необдуманного шага. Согласна со мной? Сакура усмехнулась невесело. И правда, кто она, чтобы тягаться с Учиха? Даже младшими. — Согласна, — кивнула она. — Ты как всегда прав. — Ещё бы, — Шикамару даже не хмыкнул, говоря это. Потому что это был факт. Шикамару всегда прав. — Так что мне делать? — спросила Сакура. — С Мадарой? — Он ничего тебе не сказал, но не думай, что он просто это проглотит... — Блять... — выругалась Харуно, перебивая его. Ну почему она была такой тупой? Нужно было быть осторожнее и либо не трахаться с Мадарой, либо обговорить все моменты заранее. Она привыкла, что секс не заканчивается проблемами, если просто пользоваться защитой, но не привыкла, что проблемы могут исходить от самого партнёра. Все её сексуальные связи, как правило, были либо недостаточно влиятельны, чтобы как-то ей навредить, либо легки на подъём, как и она, и даже не думали обижаться по какому-либо поводу. А Мадару она оценила неверно. И теперь придётся разгребать последствия собственной неосмотрительности. — Я думаю, тебе следует ожидать от него действий, — продолжил Нара, как ни в чём не бывало. — Он хочет тебя себе, и он — якудза. А значит, ты можешь ожидать почти любого дерьма. Сакура вздрогнула. Заныла несуществующая фаланга на мизинце. — Если бы он был обычным человеком, я бы предложил тебе пойти и поговорить с ним. Выяснить отношения. Но это не наш вариант. Поэтому просто будь осторожна. Не нарывайся. Будем надеяться, он в тебе разочаруется и отстанет сам. Сакура вздохнула. Быть осторожной и не нарываться — это не её вариант. Раз уж ничего нельзя сделать, она просто остынет и пустит всё на самотёк. Что этот Учиха ей сделает, свыше того, что уже сделал в ту роковую ночь их знакомства? Не станет же выбивать кулаками клятву верности. Не нужна ему такая верность. Он скорее пойдёт путём пряника, чем кнута. А это ей вполне на руку. — Поняла тебя, — сказала Сакура. Шикамару не особо помог, но хотя бы от разговора с ним стало легче. Забывшись в собственной карьере, Сакура совсем упустила то, что у неё вообще-то есть друг. Когда-то они и были лучшими друзьями. Втроём с Кибой. — Насчёт Кибы... — Шикамару словно услышал её мысли. — Ты уверена, что не готова навестить его? — Я бы навестила его уже давно, — ответила Сакура, отвернувшись в сторону плаката с лицом Рока Ли на стене. — Я бы навещала его каждый раз, как это становилось возможным. Шикамару кивнул ей, когда она снова повернулась к нему. — Я так и думал, — сказал он и уточнил, видя непонимающий взгляд Сакуры. — Он сказал, чтобы ты не приходила. Сакура кивнула. — Он сказал, что не хочет меня видеть. Что я должна забыть про него и жить своей жизнью. — И ты забыла? — Я думала, что да. Но сейчас понимаю, что никогда не забывала и не смогу забыть. Шикамару молчал. — Думаешь, мне стоит всё же навестить его? — Как сама считаешь нужным. — Шикамару пожал плечами. — Думаю, он уже остыл. Думаю, он вспомнит, что ты была не только его любимой, но ещё и другом. Сакура вздохнула, потирая виски. Спустя пару мгновений она натянула сапоги и поднялась с места. — Завтра побудь в баре вместо меня, хорошо? — Дождавшись согласного кивка, Сакура продолжила: — Спасибо тебе. — За что? — За то, что поддержал. — Может быть, ты этого и не помнишь, Сакура, но я всегда рядом, чтобы помочь, как и раньше. Поэтому не закрывайся в себе. Сакура улыбнулась одними губами, просто чтобы выказать признательность. — Когда будешь покупать ему сигареты... — продолжил Шикамару. — Возьми марку ***. Он теперь курит только крепкие.