I will be forgiven by you

6 глава   Зачастую случаются передряги в семейной жизни, из-за чего супруги либо совсем разбегаются, либо отношения их под знаком вопроса. Люди иногда слишком быстро женятся, не разобравшись в чувствах, либо слишком поздно, когда тянуть некуда. Часто случаются мелкие ссоры, как дождик, а бывают крупные наводнения, приводящие к разводу.   А, кстати, господа, я позабыла вас познакомить с ещё одним нашим ведущим персонажем. По первому взгляду можно сделать вывод, что этот человек не имеет никаких социальных связей и потребностей, что его ничего не интересует кроме учебы, но это не так. Молодой человек, довольно приятной внешности, с караковыми волосами, карими, умными глазами под преломляющими стеклами очков, всегда розовыми и сияющими щечками, имя этому человеку — Александр. Фамилия его исторически совпала с персонажем известного романа «Обломов» — Штольц, но наш герой нисколько не уверенный и волевой командир, как тот самый гончаровский Андрей Штольц, а добродушный, немного вредный посредник. Он лучший друг Жени, знает его ещё со школы, когда последний учился в пятом классе, а Саша в четвертом. Молодые ребята сразу нашли общий язык, чем удивили многих в школе, что вообще неоправданно. Оба добрые ребята, с хорошей репутацией, с головой на плечах и с сердцем в груди. Юноши спустя шестнадцать лет остаются неразлучными друзьями. Женя, как нам уже известно, стал товароведом с большим успехом, а Шура отучился, после золотой медали в школе, в Санкт-Петербургском государственном университете на кафедре химии и сейчас занимает пост ведущего специалиста в лаборатории химии-биологии при СПбГУ, в котором сам лично отучился.   Сегодня эти молодые люди собрались под крышей квартиры, которая нам вполне знакома.    — Я умоляю! — громко сказал Женя, надевая на плечо сумку, — Это ребенок, не надо устраивать ему прослушивание кандидатской.   Александр смотрел на друга перед зеркалом с невыразимой задумчивостью. Сегодня на него возлагается ответственность последить за шестилетней Алёной, поскольку Евгению нужно отъехать по делам связанным с работой на долгое время, а девочка одна оставаться не привыкла.    — Понимаю я, понимаю! — ответствовал Штольц, оглядываясь в поисках ребенка.   Шкловский выдохнул и громко подозвал дочь. Алёна тут же появилась рядом с отцом, крутясь вокруг него. Юноша посмеялся, остановил безудержный моторчик и присев на уровень её роста стал о чём-то с ней шептаться. При всем желании Саша не мог узнать и услышать даже тему их разговора, поэтому он грустно присел на скамейку в прихожей и успокоился, протирая свои очки.    — Поняла? — донеслось от Жени довольно громко в адрес дочери.    — Да. — восторженно проговорил ребенок, поворачиваясь на девяносто градусов к Александру.    — Шура, смотри мне! — крикнул сквозь улыбку Евгений и попрощавшись с дочкой ушёл за дверь.   Замок щелкнул и в тихой квартире остались только Алёна и Александр. Девочка оглянулась и тихо подошла к своему надзирателю. Юноша приулыбнулся, разглядывая её. В ней он видел её отца, очень хорошо, очень отчетливо, те же четкие, ровные скулы, розовые губы, янтарные глаза, в которых можно высмотреть каждый караковый развод на фоне лавовой радужки, в каждой веточке глаза можно было разглядеть любую черту характера и души, глаза были добрыми, большими и умными. Саша часто задумывался над притяжением ему лучшего друга, но всё было слишком очевидно и неоправданно, живут они не в той стране.   Парень разглядывал Алёну, пока та не дернулась и не обратила внимание на его задумчивые глаза под оправами очков.    — А чего это вы меня разглядываете? — сквозь улыбку спросил ребенок.   Штольц тут же вышел из транса и кинул взор на Шкловскую.    — Правда что ли? — посмеялся Александр, поправляя волосы девочки за ушко.    — Вы папу моего так же разглядываете. — сообщила Алёна, садясь рядом с юношей на скамейку.   Шура не знал как ему на это отвечать и стал недружелюбно разглядывать рыжие стены. Оба немного неловко помолчали, но умный и рассудительный ребенок смекнул все их переглядки. Маленький, шестилетний человек понимает внутреннюю картину мира зачастую лучше всякого взрослого, но мы, взрослые, часто смотрим на мир с высоты собственного самомнения и не можем сполна понять мудрых слов детей.    — Скажите честно, — сквозь звонкий смех шепнула Шкловская, — вам мой папа нравится?   Глаза Саши блеснули как новогодняя елка и он обернулся на девочку, в его груди горело сердце вместе с непониманием. Не мог человек понять сполна ничего, особенно собственных чувств. Здесь это всё сказанное было для него чистым абсурдом, перемешанным с аллегориями женского, хоть такого юного сердца. Говорить об эмоциях Штольца ещё совсем рано.    — Лёнушка, о чём ты? — сквозь дрожащее дыхание говорил Александр.   Он возможно боялся чего-то такого, но обманывать своё сердце парень не имел права, как и любой другой человек. Шура напуганно оглядывал прихожую – все те же рыжие стены из камня и кирпича, которые кричали и давили на юношу, сдавливая в центр длинного коридора, массивная двустворчатая дверь из ясеня и с рябыми стекольными вставками, скрывающая масштабную гостиную. Тумбы гуляли вдоль стен, а дух чего-то неизведанного у Саши в его широком сердце.    — Как это о чём? — восторженно пролепетала Алёна, шевеля губами, четко как отец – это было его привычкой.    — Неужели ты считаешь, что это нормально? — как заколдованный говорил очкарик, каждый раз забирая в легкие спертого воздуха.    — А вы что, нет? — спросила девочка с некой насмешкой.   Вопрос был риторическим.    — Не в той стране живём... — грустно и тоскливо прошептал Штольц.   Темноволосая приулыбнулась и вскочила на скамейку с ногами, подошла к своему смотрителю и стала рассматривать его прическу.    — Значит нравится! — восторженно воскликнула она.   Юноша не знал что отвечать, он решил воспринять это не иначе как шутку, он оглянулся, будто избавляясь и стряхивая с себя позорные взгляды и, выдохнув, повернулся к маленькой подруге и с искренностью обнял её.    — Только папе своему не говори. 7 глава   Искренне забыть чьи-то проступки, ошибки, запинки невероятно сложно, и не спорьте. Человек и так построен на постоянном выявлении собственных недостатков, а особенно на поиске недостатков в окружающих его людей. Человечество стремится к идеалу своему, но не всякому этот идеал будет к лицу. Все дифференциальны, что внешне, что внутренне, найти единомышленников, ох, как не просто. Мечтать о том, кто тебя поддержит, успокоит, обнимет абсолютно нормально, это потребность нашего сердца, только не стоит от жизни далеко уходить.   «Вдруг, откуда не возьмись к столу кудрявой шагнул молодой человек. По всей голове распространялись желтые как нарцисс волосы, по носу бегали веснушки, глаза глубокие, умные, зеленые, как чистый хризолит. Он внимательно осмотрел Старенко, протягивая ей свою крупную руку. Оливия не знала как ответить на такое обильное внимание незнакомого мужчины, поэтому приулыбнулась, разглядывая его, но руку пожала.    — Меня зовут Матвей, я в вашем цехе теперь работаю...» – именно это крутилось до сих пор в голове нашей героини Оливии.   Юноша оказался очень учтивым, заботливым и обходительным, что поднимало его в глазах Старенко. Черноволосая искренне верила, что ей удастся сохранить с этим человеком дружбу. Именно этим была забита голова девушки несколько дней напролёт.   Сменялись дни, ночи, рассветы улыбались, закаты грустно пели песни под свой ксилофон из сверчков, попрятавшихся в кустах. Какое чудесное время – закат! Красный шар солнца заливает черным на фоне деревья, кусты, по полям с румяной от лучей травой ползут высокие тени столбов и линий электропередач. День уступает место ночи, линия жизни на планете замирает и мир тихо, только под галдеж веселых сверчков засыпает, заворачиваясь в сладкую пелену грёз беспечного сна.   Закат – лучшее время для размышлений, лучше него только рассвет, когда лучи медленно, как вылупляющийся цыплёнок проклёвываются из-под черной земли, когда небо вспыхивает как золотой костер из разноцветных петуний и пионов. Закат украдкой организовывает прощание, а рассвет заревом улыбнётся, отразится в водах и рябью пойдёт вместе с ночным ветром и серым, но уже розовым от солнечного света туманом.   Зори задумчивые, неординарные, таинственные, торжественные, золотые, от них можно ожидать всё что угодно, как и от людей. Человек думает о жизни и о связях своих с другими людьми. Мечтает он о золотой репутации, о счастье, желания обычного человека разгадать сложно, свои мысли надо иметь, а не чужие гадать.   Муза данного произведения – семейная жизнь и её передряги. Давайте заметим как зачастую меняются взаимоотношения людей из-за глупого недопонимания. Возьмите ситуацию из главы под номером пять...      «Макс ворвался в подъезд собственного дома, после того как вернулся от Жени и рвался скорее принять любимую жену в объятия и заснуть с ней под теплым одеялом, будучи в прекрасном настроении. Уже вставил он ключ в скважину, повернул его два раза и уже дернул ручку, как дверь издала тихий стон и не поддалась на махинации юноши. Тарасенко ещё раз подергал ручку и уже чувствуя зерно паники глубоко в душе стал напуганно оглядываться, обрабатывая мысль о том, что он ошибся квартирой. Убедившись, что этаж тот, квартира та он попробовал ещё раз открыть дверь, но поворот дважды в замочной скважине не дал успехов. Вспомнив, что за дверью супруга он стал быстро набирать ей. Пошли тихие гудки, но на этот и на тройку последующих звонков девушка не ответила. Юноша совершенно расстроился и, прислонившись к двери спиной, спустился по ней и сел на ковер. Макс совсем отчаялся, в то время, как Оливия закрыла квартиру со своей стороны на оба замка и приняла опрометчивое решение оставить мужа за дверью. Очень странные последствия грустного и жалкого самомнения.    — Ты вообще что выдумала?...»   Вспомните слова: «Грубое слово не сводит мосты», крики и оры ничего бы не решили в сложившейся ситуации, супруги даже не пытались ссориться, скандалить, они объявили друг другу кислый бойкот на несколько дней, а сегодня, после очередной бессонной ночи Макс решил прекратить все обидки жены и поговорить с ней. Зная Оливию, он имел понятие, что он нисколько не виноват, но если он не извинится придётся играть в молчанку гораздо дольше.    — Оливия! — сказал громко Максим, врываясь в спальню, где за столом сидела жена.   Девушка даже усом не повела и продолжила работу над документами. На её лице и в её глазах читалось горькое чувство вины, но гордость не давала ей возможности поговорить с мужем.    — Лив, я не могу так, нам надо переговорить.   Черноволосая повернулась боком к Тарасенко и усмехнулась горьким голосом.    — О чём же? — едко спросила Старенко, перебирая ручки, — О том, что друг тебе важнее жены?    — У него была непредвиденная ситуация, я должен был поддержать.   Оливия была неумолима, она даже не знала причины, по которой Макс навещал Женю лично несколькими днями ранее.    — Его жена бросила... — грустно дополнил Максим, подходя к кудрявой.   Она сразу преобразилась, что было скрыто от взора шатена. Рот медленно убежал из фазы насмешливой улыбки в дрожащую полосочку, глаза заблестели, руки невольно задрожали. Впервые у неё вызвалось чувство вины перед братом и мужем, но жалость и сожаление не переросло, а утекло в её глупое самомнение.    — С таким уживёшься, — немного дрожащим голосом выдала Лив, — ей памятник надо ставить.    — С каким – таким? — ошарашенно говорил Макс, полностью не понимая супругу.   Если припомнить какой Евгений муж, какой отец – сердце у любого растает. Даже с нелюбимой женой он ни разу не позволил допустить в её адрес грубого слова, а уж тем более действия, он помогал ей и дочери, он содержал их, поскольку Анна не смогла получить высшего образования и на работу не устроиться из-за домашних дел. Говорить о его великодушии Максим не знал как, в семейной жизни он брал пример с него, с друга, с которым вот так просто разделались за его доброту и романтичность характера.    — Ну, вот, — Ви встала из-за стола, — вся ваша мужская солидарность.   У неё не было на этот счёт аргументов.    — Какая солидарность? Он был всегда рядом с ней несмотря ни на что, он не любил её, но был рядом... — уже перешёл на шепот блогер, оглядывая комнату с диким чувством обиды.   С горящими глазами и щеками от стыда со своих слов черноволосая прошла до двери из спальни и уже на ломящих ногах дойдя до середины коридора, ближе к ванной она сказала последние слова: — Ну, вы оба там под одну гребенку, — она поправила волосы, — бывают мужчины и получше.   Девушка скрылась в темноте длинного коридора, а её супруг остался в спальне, посреди комнаты, анализируя всю полученную от жены информацию. Только что она прямым текстом сказала, что есть мужчины и получше, чем её муж, которому она клялась в любви до гроба. Макс в жгущими сердце эмоциями рванул в коридор и в глухую темноту крикнул: — Что?! 8 глава   Винья его уже не слышала, она заткнула рот ладонью, пряча в тихой тьме свои слёзы стыда. Она боялась признать свою вину перед мужем и пустоту своих обвинений, а уж и тем более за проведенную её супругом ночь в холодном подъезде. Она наконец поняла свою ошибку, хотелось броситься Максу на шею и молить о прощении и Тарасенко за радостью бы её простил, но всё дошло до той степени, что показаться слабой и немощной, чтобы сдерживать свои эмоции и чувство собственного достоинства было бы очень низко. Девушка, прячась от собственных чувств скрылась в ванной. Она захлопнула дверь, повернулась к ней спиной и начала очень тихо и горько плакать. Жгучие слёзы текли по её красным от стыда щекам, сколько она выплакала за эти дни! Разве то было её стремлением в тот момент, пока она стояла под венцом, с букетом лилейников, смотря с любовью в глаза молодого жениха? Она верила в собственное счастье, тогда, когда маленькой упрямой девочкой мечтала выйти замуж за того, которого любит. Думаю, стоит вам немного узнать о её жизни вне брака...   Оливия всегда была своенравным существом как и любая женщина, по исполнению восемнадцати лет она уже задумывала поставить штамп в паспорте. Любить она умела, хотела и могла. Её озорные молодые глазки бегали по юношам, по их широким плечам, по сильным рукам, шикарным волосам и сверкающим глазам. Юную красавицу очень манило мужское внимание, да и мужчины стремились к её резвому вниманию. Знать не знала она преград найти счастье, но и как его искать она понятия не имела. Ви мечтала просто так – счастье само явится перед её глазами по щелчку, тут уже и дети, любящий муж, карьера, а понятие, что за любовь, как и за всё в этом мире нужно бороться ушло на задний план. Была влюблена она в школе, в старшеклассника, злющего хулигана. Такая же неуправляемая Старенко гналась за его вниманием, караулила около кабинетов и у школы. Молодой человек заметил взгляды и вздохи симпатичной восьмиклассницы и решил взять это на свой счет. Парень решил совсем попортить её золотую репутацию, стал агитировать кудрявую прогуливать школу, а когда дело пошло уже совсем в самые высокие ноты он начал видеть в ней развивающийся энергетический клубочек, наивный и готовый на всё ради его любви. Он подстрёк её на то дело, о котором не положено болтать на право и на лево. Бедная девочка в четырнадцать лет потеряла самоуправление и утверждение в числе прочих девушек её возраста. Отказать своему идолу она не смогла, треснула духовная репутация по рваному вскрику, кончилась любовь вместе с ним. Оливия начала страдать за это, что открылась этому человеку во всех смыслах, была только идея покончить со всем этим и бросить все его намёки и подстрёки, просто забыть своего первого и как она посчитала – последнего. Он позволил себе видеть её, ощутить и прикоснуться, разрушить хрустальную фигурку её невинности, но четырнадцатилетняя Лив не смогла этого понять сразу, играя роль битой игрушки, которая до поры до времени валяется в углу, пылится, но когда она по-настоящему нужна – забыта. Тот самый юноша закончил школу, а Старенко осталась одна, с разбитым сердцем.   Приключения личной жизни нашей героини нисколько не останавливаются на глупой и пустой любви к мужчине. В десятом классе, в шестнадцать лет молодая дизайнер по призванию познакомилась с девушкой из университета, в который намеревалась поступить на специальность. Оливия увидела в новой подруге восхитительный портрет для своих мечтаний. Простым языком, чувства горели снова, но теперь к девушке. Кудрявая не знала куда девать свои эмоции при провождении времени со своим объектом обаяния. Её приятельница, постоянно находясь рядом видела в черноволосой что-то интересное для себя, но обе они были романтически и социально просто-напросто незрелы. Они обе не знали насколько тяжела бывает судьба, но любовь есть любовь. Осуждению и обжалованию не подлежит.   Девушки решились на свои чувства и в мысли допустили свои взаимоотношения подальше от дружеских.   Опыт в таких отношениях прогорел в душе Виньи, она хотела семью традиционную, да и моментный пролёт ястреба любви выгорел и обуглился в труху как дощечка в костре. Девушки вычеркнули друг друга из своих жизней и пропали друг для друга навсегда.   Несчастливые отношения сломали Старенко однажды, в двадцать лет. Серый туман воспоминаний обрушивает на черноволосую шквал эмоций, во всей степени отрицательных. Наверняка, вы знакомы с термином «абьюз». Чувствовать его тонкую почву очень нужно, поберегитесь, девочки и мальчики!   Уже потеряв любые намерения и надежды иметь семью и счастливый брак Оливия бороздила город, любимый свой город, шла по тротуару и столкнулась плечами с молодым человеком. Их любовь проросла и дала корни с плодами, но какова картина сейчас? Мечтательная жена плачет в ванной, а её муж по другую сторону двери, в коридоре. Они могли бы спокойно соприкоснуться спинами, но мешала только дверь.   Совсем разочарованный от таких супружеских будней Макс грустно оглядывал серый бетонный пол и думал о своей судьбе.   Он с подросткового возраста считал свою жизнь и уготовленное ему будущее обычным, но со своим изъяном. Максим думал, что это что-то, что именовалось будущим и длительным счастьем придёт совсем-совсем скоро и будет с ним всегда. Он видел проблемы, знал, что существуют ссоры и скандалы, он учился их терпеть ради любимого человека, поэтому закалка к склокам была организована сразу. Парень боролся за свою любовь с самим собой. Он никак не мог поверить в свои чувства к одной женщине однажды, в восемнадцать лет, из-за этого Тарасенко потерял единственное на то время счастье. Он побоялся однажды признаться, а та уже через недолгое время согласилась выйти замуж за другого. Блогер не знал куда сплавить своё горе, он забыл о несчастье только спустя прохождения курса психолога, он совсем потерял свой прежний внешний облик обворожительного ловеласа, он погрузился в работу и забыл обо всем.   Макс стремился к любви, а все продолжения должны были прийти к нему сами. Он полюбил годом ранее Старенко и решился открыть ей душу, не теряя времени признался и сделал предложение. Неурядицы были всегда, но они заканчивались компромиссом и красивым прощением супругами друг друга.   Организация быта была поставлена обоими молодыми людьми, не прошло и трёх недель, как их крепкий крейсер под названием «семья» стал рушится, что им совсем не обещали в ЗАГСе под венцом. Померанцовый венок не спас их плот, клятва друг другу в любви медленно тянула ту самую любовь ко дну... 9 глава    — Вот сдалось оно мне! — наполненным отчаянием голосом воскликнул Женя, поправляя крылья рубашки перед зеркалом.   Рядом с ним стояла сестра, очень непривычно для неё самой и для него с грустью смотрела на Евгения, сочувствовала ему. Она была в белом летнем сарафане ниже колен, волосы в неаккуратном пучке с припущенными кудрявыми локонами по щекам. Оливия протягивала брату галстук.   Она осознала свою ошибку, смогла преодолеть своё самомнение и самонадеянность, смогла сказать мужу в лицо «прости меня» и законтактировать с братом. Она на подсознательном уровне любила Евгения, он был для неё родным человеком, который рос вместе с ней и помогал ей. Шкловский так же любил младшую сестру и был рад в настолько переломный момент чувствовать открыто её поддержку. На скамье в прихожей сидели Макс и Саша, а по комнатам бегала Алёна.   Сегодня, в районном суде должен быть вынесен приговор по делу о разводе Анны и Евгения, а в частности с кем останется маленькая Алёнка. В качестве поддержки в зале суда будут присутствовать друзья и родственники, со стороны Жени перечислены ранее, а на стороне Ани сильный адвокат. Не знаю, можно и нужно ли назвать Шкловского истцом, поскольку для меня знания о юриспруденции как собаке пятая нога. Отойдем от всех кислых посредствий и перейдём непосредственно к сути.   Четыре взрослых человека и одна маленькая девочка шли по залитой утренним золотым светом улице, их уже ожидали. Поскольку было тепло на улице, грело красное солнце на лазурном небосклоне изумрудный город наши герои шли в довольно легкой одежде – Оливия, как было сказано выше, под руку с мужем шла в белом сарафане, сам Максим в коричневых брюках и в рубашке, Саша в льняной тепло-кирпичного цвета рубашке, в брюках, во главе всей этой компании шёл Женя в белой рубашке и штанах, держа идущую рядом дочь в голубом платьице за руку. Можно было подумать, что это не дружеская компания, в некой степени семья, а мафия. Даже серьёзно-спокойная, но детская физиономия Алены не сильно разбавляла ситуацию. Молодые люди подошли к зданию суда. Его грузные, серые стены давили на душу, было страшно заходить внутрь. Шкловский посмотрел на его фронт и заколебался. Он почувствовал дружественный взгляд лучшего друга и ободряющую руку на своём плече и глянул на стоящую рядом дочку.    — Пап, ты боишься? — спросила темноволосая, оглядывая отца, тётку.   Евгений не имел права показаться перед ребенком трусом, поэтому он не смел робеть и отважился.    — Всё хорошо. — сообщил Женя, улыбнулся Алёне и шагнул вместе с друзьями внутрь здания.   Девочка четко понимала эмоции папы, четко видела как сверкают его янтарные глаза и чувствовала серьёзность данного мероприятия. В зале суда собрались все со стороны Анны, её адвокат – серьёзный, тучного телосложения мужчина. Он пронизал глазами стены, на него было страшно взглянуть. Через пять минут, за минуту до начала заседания в помещение, где должно было все происходить вошли Евгений и его сторонники. Он сел за свой стол в одиночестве и посмотрел на бывшую жену напротив. Анна даже не смела глянуть на бывшего супруга, она мертво смотрела в одну сторону, будто за спину Шкловскому. Алёна смотрела на папу с невыразимой лаской, она не смотрела на мать, а только на отца. Она четко понимала с кем она хочет остаться, поскольку этот человек ни разу не обидел её ни словом, ни делом – с папой.   В зал шагнула тяжелая нога судьи. Это была женщина с длинными, рыжими волосами, в черной официальной мантии, она прошла к своему столу и схватила молоточек.   Она приказала всем встать и провозгласила: «Суд идёт!».   Общество Анны перешёптывалось, а Макс, Лив и Саша с Алёной молча стояли и с надеждой оглядывали зал.   Судья читала постановление дела, её помощник оглашал позиции бывших супругов, им пришлось пересекать свои пропитанные ненавистью взгляды.    — Есть ли агломератные доводы, на основе которых можно оставить ребенка с отцом? — спросила судья у всех присутствующих.   Зал загалдел, зажужжал, спокойно сидели только люди со стороны Жени. Он волновался больше всех, а Аня была просто уверенна в своей победе, девушка гордо озиралась и в прямом смысле пялилась на дочку. Она была ей в общем не нужна, но нелюбимому мужчине, который «испортил» ей жизнь надо было отомстить, лишив его самого родного и любимого в этом мире существа – его дочери.    — Может дадим слово ребенку? — предложила судья, смотря на серьёзную Алёну.    — Ваша Честь, — адвокат Анны встал и заговорил своим противным басом, — ребенку нет десяти лет, он не имеет права говорить.   Сторону Шкловского это очень возмутило, но они во главе с истцом ничего не могли поделать. Осмелился только Александр, видя скверное положение духа лучшего друга.    — То есть ребенок шести лет не может иметь своего мнения? — воскликнул Штольц, встав со своего места.   Его поддержали друзья, а глазки отца и дочери засияли, они оба переглянулись.    — Пусть скажет ребенок. — высказала судья, сажая Сашу и адвоката на места.   Оливия поправила ей причесочку и Алёна встала с места.    — Я бы хотела сказать всё, что я считаю нужным, — начала девочка, — что нужно для вынесения решения вы сами выберете.   Женя смотрел на дочь с любовью, но не знал, что она скажет.    — Я не знаю и не могу знать человека лучше, чем мой папа, — говорила Алёна с невообразимой искренностью и посматривая на расплывающегося в улыбке Евгения, — он мне помогает всегда, он верит в меня, так было всегда и я очень не хочу с ним расставаться.   Общество Анны, во главе с адвокатом зашумело. Алёна не закончила. У неё жаждила душа сказать про своё отношение к матери.    — Мама пусть и родила меня, но оставаться наедине с этим человеком я не хочу ни минуты, — Аня тут же глянула с ошарашенными глазами на ребенка, а потом на бывшего мужа, — пусть вы сами будете выносить решение, но я просто хочу сказать, поскольку у меня есть мнение, как и у всех здесь присутствующих – я не хочу оставаться с мамой.   Зал заседания погрузился в гробовую тишину. Шестилетний ребенок высказал всё настолько емко и понятно, без запинок, четко поставил свою мысль, заткнул всех здесь присутствующих за пояс.   Через тридцать секунд на лицах сторонников Шкловского и на лице его самого начала проявляться золотая улыбка гордости. Алёна наконец села на место, в объятия тёти. Через двадцать секунд Макс с Сашей стали одновременно аплодировать. Этц инициативу поддержали даже люди со стороны Анны. Судья была ошарашена таким четким выводом девочки.    — Так! — выходя из транса проговорила судья, вставая со своего места.   Пришло время выносить «приговор». Сердце колотилось как бешеное, это и создавало в тихом помещении сознание морга. Раздалось три удара молотком по подставке. Все присутствующие встали.    — Суд выносит решение. — начала женщина в мантии, — По документам у отца Шкловской Алёны Евгеньевны, две тысячи четырнадцатого года рождения, есть официальное трудоустройство, имеется жилая площадь, пригодная для проживания ребенка и все нужные для содержания условия и средства. По решению суда ребенок останется с отцом.   Раздались окончательные удары молотком. Радости Жени не было предела, его единственная радость остаётся с ним, теперь никто не смеет посягать на их счастье.   Люди покинули зал заседаний. Через пару секунд отец и дочь переглянулись с лучезарной, святой улыбкой и бросились друг другу в объятия.    — Нам ведь и вдвоём хорошо! 10 глава   Угроза распада чего-либо пугает, даже можно сорваться в пропасть ложных предубеждений и сверзиться, уйти на последнее место по всем отделам жизни. Страшнее всего объявить самому себе войну, войну с надоедливым страхом, с невыносимой душевной болью и с пустыми додумками. Боишься знать самого себя, такого нынче ужасного и вредного, тебе нет равных, ты бьёшься за справедливость, но совсем на вовремя останавливаешься, роняя хрупкий идеал своей жизни на кафельный пол. С треском провалился план перейти Рубикон самого себя, стать против своего страха и взглянуть ему в глаза, смеясь ему в лицо и гордясь самим собой. Дух угрозы и тревоги снова в сердце, в груди ноет искра безысходности, рвется тело изнутри, гаснет тот самый огонёк вдалеке, который ты намеревался пересечь и развести из него огромный, вечный костер. Ты мог годами добиваться чего-то или кого-то, но глупая ошибка рушит. Необходимо своевременно улучить угрозу и вовремя её предотвратить.   Утро сменяет ночь, день сменяет утро, именно в этот период времени в цехе театра кипела жаркая работа над предстоящим спектаклем.    — Лив, подай карандаш. — попросил Матвей, протянув ладонь Оливии.   Черноволосая подняла глаза на друга, усмехнулась и отдала черный карандаш. Тот поблагодарил её простым «спасибо», но Ви ничего на это не ответила. Он смекнул, что действовать надо неотступно, что с такими реакциями надо завязывать. Матвей смотрел на её белые, костистые руки, бархатные, как лепесток розы, на чистую, как лесной родник шею, слушал её сладкий, как звон бокалов голос, наслаждался её присутствием. Возможно, любовь посетила их, но Оливия не ощущала ничего подобного, ведь её сердце уже отдано другому. Другому, какому-то особому и более интересному.   Блондин положил карандаш на свой чертёж и подошёл на сторону кудрявой. Он встал слева от неё, стал ждать, пока та поднимется из своего положения согнутой спины во время работы над большим планом. Девушка первый раз не отрываясь от листа спросила что его тревожит и должно тревожить её, но Антенко молчал как рыба, ожидая её поднятия. Наконец Старенко выпрямилась и Матвей с пылким чувством поцеловал её в черную как ночь макушку. Поцелуй будто дал ток по венам и жилам организма Ви, она подняла на юношу удивлённые глазки, похлопала ими и, усмехнувшись, принялась снова за работу.   Начертив там ещё пару черточек она снова поднялась и полностью повернулась к блондину. Его сердце задрожало при виде её янтарных, умных и сверкающих от присутствующих ламп глаз. Матвей разглядывал её и чувствовал что-то невероятно сладкое в носу и ощущал как слабеют руки. Кудрявая совсем не понимала его ухаживаний, намеков, подступов, его желания – желания её внимания и её самой. Как это всё дурно звучит!    — Всё это, конечно, хорошо, — Оливия поменялась в лице и посмеялась, — но, Матвей Романович, я замужем.   Девушка продемонстрировала ему золотое кольцо на безымянном пальце правой руки. Юношу такое завяление не очень порадовало, его всякие и не всякие надежды обрушились, хотя, кто знает...    — За-а-амужем! — протянул то ли задавая вопрос, то ли констатируя факт у себя в голове Антенко, разглядывая кольцо.    — А кто же муж? — вдруг неожиданно спросил Матвей, кладя руку на ладонь Старенко.   Ви тихо хмыкнула и тут же улыбнулась.    — Его пол-России знает. — сообщила черноволосая, — блогер Максим Тарасенко.   Блондин припоминал такое имя – недавно юмористические скетчи только снимал, а уж взрослый мужчина, женатый. Никогда его творчество ему не нравилось, много кривляется, говорил, много пошлости. А где же в этом мире без неё? Разве думать про человека гадости за его спиной это не пошлость? Взятки, розыгрыши, хулиганство – все пошло, не сужайте это широкое понятие. А его мысли об Винье?   «...Матвей смотрел на фигуру невысокой девушки. Природа не пожалела прелестей для черноволосой, но это мы, при всяком случае обсуждать не имеем права, а особенно первые встречные мужчины как этот молодой человек. Видел он её, скажем так, не в самом приличном свете... »   Неужели это не пошлость человеческого самолюбия и выдуманной превосходности над другими?    — Знаю его, — сухо ответил парень, поправляя волосы, — и что ж, хорош он, как муж?    — Не жалуюсь. — быстро проговорила Оливия, случайно стукнув зубами.   Матвей кивнул и отошёл на своё место. Не хотелось видеть и показывать свои страдания по новой подруге, но заговорить с ней об этом желалось, терпеть такое психологическое давление очень непросто.   За окном сверкало солнце, золотило и без того золотые купола церквей и соборов, по городу гудели машины, свистели клаксоны, зеленые, хризолитовые листочки тычились в окно их кабинета, шуршали и перешёптывались, природа всегда хранит какой-то особенный секрет. Но нам его никогда не узнать, только если присесть в парке на светлую траву, прикоснуться пальцами к дубу и молча подумать о судьбе. Прошепчет кора что-то, а трава со звоном унесет все тревожные мысли с ветром вдаль.   Петербург особо расцветал в июле как бархатная хризантема, гордо, роскошно, но привычно, роскошь текла по венам этого города, а в истории было засажено зерно истины превосходительства и доминирования города над всеми своей красотой неписанной.   Декораторы находились ныне в кабинете, думали над новым проектом, порученным от режиссера театра. Декорации должны быть готовы к следующему четвергу, а сегодня уже пятница. Ох, шальная пятница, надеюсь, слышали? День разгульный, можно допустить пару мыслишек интересных, кто же запретит?   Антенко то и дело поглядывал на девушку напротив него, стеснялся, словно шестиклассник, тер пальцами за ухом, чувствовал противные иголочки в на языке и в горле. Наконец, он решил действовать.    — Лив, может посидим в кафе завтра? — вдруг прошептал Матвей, убирая свои принадлежности в пенал.   Черноволосая подняла на него глаза и тут же перевела взор на календарь, висящий на стене. Он не привлекал её внимания, но нужно было как-то отвлечься. С какой целью он приглашает её? По-дружески пообщаться, по работе или с каким-то преднамереньем? Никому до истины не добраться, даже юноша не мог ответить на свой же вопрос – «Что ему нужно?». Оливия боялась показаться легкой, свободной, независимой от мужа, как примерная жена это было бы для нее низко и даже позорно. Что за стандарты в двадцать первом веке?   Кудрявая постаралась отбросить все сомнения – она свободный человек, а уж тем более не видя в новом друге потенциальную взрывчатку их отношений с мужем она проглотила всю тревогу, непонимание и решилась.    — А почему бы, собственно, и нет? ***   Совершали ли вы в своей жизни необдуманных поступков? Какой из них самый разрушительный? Какой мог сломать или сломал вашу спокойную жизнь и больше не даёт успокоения грешной душе? Можно ли вам его простить? Вы сможете простить самого себя и смогут ли вас простить другие? Мир бывает настолько жесток, что мы не замечаем тех ловких шуток кого-то сверху над нами. Над головой плывут золотые облака, а в голове мысли, крейсеры обид и несчастья не покидают душу и разум, сердце сжимается как кошка на морозе и в конечном итоге разрывается, и, возможно, не только у виновника спонтанного торжества Сатаны на его костях, промозглых и серых...   Чистая, как изумруд вода стекала по гранитным ступенькам набережной Невы обратно в поток воды. В зеркале реки отражались птицы, лазурное небо с зефирными, пастельно-румяными облаками. Время близилось к закату, уже вечерело, мигали огни в окнах, темнели и чуждели парки с аллеями, пестрело голубое небо, как по нажатию рычага включались красно-розовые гирлянды облаков на небосклоне, словно неуклюжий художник упал палитрой вниз на мольберт. Алые, огненные пятна распространились по полотну живого мира, красное яблоко солнца стучалось лучами в окна, что бы одарить человека своим последней на сегодня частичкой света.