***
Блондин шёл, еле шевеля ногами, плащ развивался на ветру, который дул парню в спину, подгоняя его. Сумерки с каждой минутой постепенно превращались в кромешную тьму. Светло-пшеничные волосы залепляли глаза Дейдары, но он шёл дальше. Он не имел ни малейшего понятия, где этот долбанный полузмей живёт и с чем его едят. В светлой голове то и дело всплывала фотография, которую Акасуна показывал своему напарнику. Вытянутое лицо, бледная кожа, тёмные длинные волосы, жёлто-янтарные глаза и отметины вокруг них. И конечно же та самая противная ухмылка, которая внушает некий страх и ужас. Такую внешность сложно не запомнить. Сасори знал только один вариант, как найти саннина. Через год должна быть встреча шпиона красноволосого и его самого. Как оказалось этот шпиончик тот ещё лаборант. Мужчина думал, что тот помер от суицида, а он его обвёл вокруг пальца. И почти успешно, так качественно подделать труп не каждому дано. — Акацуки! — послышалось где-то сбоку, Тсукури повернулся, видя постовую башню с несколькими шиноби. Двое людей выскочили оттуда и понеслись в сторону молодого нукенина. Пару тройку секунд спустя, из деревьев на него полетели сюрикены, и один чуть не выколол парню глаз. Дейдара вовремя успел среагировать, хотя наркотики заметно понизили скорость реакции. — Эй ты, отступник из Акацуки, если ты пойдёшь с нами, мы сохраним тебе жизнь, — молодой парень со светлыми волосами с чуть голубоватым оттенком предстал перед блондином. Дей посмотрел на проектор Кусагакуре и отметил для себя, что этот шиноби, по всему, совершил долгий путь сюда. — Ага, сейчас прям, хм, — подрывник залез руками в сумки на поясе и набрал в рты глины. Из-за деревьев показался второй человек. На вид он был старше лет на десять, кудрявые и чёрные, как уголь, волосы еле шевелились на ветру. Шиноби Кумогакуре. — Извините за задержку Даичи-сан. Парень помладше кивнул и приблизился к террористу на несколько шагов. Куски глины почти преобрели свои формы, и Дейдара был готов забросить их в приследователей. — Спрашивю в последний раз, ты идёшь с нами? — Нет, — руки Тсукури вылетели из сумок, сплёвывая фигуры птиц, — Давайте лучше я покажу вам своё искусство, хм! Глиняные изделия увеличились в размере и направились на шиноби. Тот самый Даичи сложил печати и хлопнул по земле, высвобождая оттуда толстую стену, которая тут же защитила шиноби от взрыва. Он был меньше, нежели обычно, видимо чакра блондина сильно ослабела, из-за злосчастной травы. Дея толкнуло взрывной волной, но тот сумел удержаться на ногах. Когда пыль и сажа осели, голубоглазый понял, что те ещё живы, гнев отразился на его лице, но тут же исчез. Тсукури упал на колени и схаватился за голову, которую разрывало от резкой и сильной боли. Он чувствовал, что сейчас всё закончится, что он проиграл, только начав, что вся жизнь будто пролетела перед глазами, что он так и не смог добиться её. — Хару… — прошептал подрывник, прежде чем в глазах потемнело, и он упал на землю.***
Хлопнув дверью, девушка вышла в коридор. Она обернулась на кусок дерева, за которым сидел человек в маске. Куноичи хотелось пойти обратно и извиниться, ведь ничего такого не произошло, чтобы она реально обиделась. Ноги сами вели её по коридору. Хару не злилась не раздражалась, ничего подобного не было. Ей просто хотелось ещё внимания, больше, чем есть сейчас или было до этого. Она с трепетом вспоминала, как мужчина прикасался к ней, как целовал её, как называл малышкой и нежно обнимал. И теперь, оказывается, ему всё это не нужно. То есть, девушкой воспользовались и бросили? Нет, Учиха её не бросал, она сама бросилась от него, в надежде, что тот её будет догонять. Но он стоял на месте, стоял и молчал, молчал и ревновал. Так тихо и глупо ревновал… Обито сидел за столом и пытался писать дрожащей рукой. За что она его так? Что он ей сделал? Брюнет сам не понимал, и не понимал, кто может это понять, кто может помочь ему, кто может навести его на верный путь. За почти тридцать лет у него не разу не было серьёзных отношений. Он всё надеялся вернуть Рин и надеется до сих пор. Но тут в его жизнь залезла эта заноза в заднице по имени Хару. Вначале она для него не представляла ничего необычного, он даже не обращал на неё особого внимания, воспринимая это как должное. Но стоило куноичи узнать чуть больше, и она сразу начала клеиться к мужчине, как к последнему в мире. Это одновременно забавляло и раздражало. В тёмной голове всплывали воспоминания о недавней близости, как она прижималась к нему, как говорила, что любит, как она целовала его губы, кусала их, это было совсем не больно, а скорее так просяще. Может он и вправду любит её? Ну нет, это всего лишь привязанность и никакой любви не существует, для него есть только одна любовь — покойная Рин. Но Мадара обещал, обещал, что Обито снова увидит её. И поэтому нужно стремиться осуществить его великий план. План ради неё… Девушка, тем временем, дошла до кухни, взявшись за ручку, она толкнула дверь. — Добрейшего вечерочка, Итачи, — она улыбнулась младшему Учихе. — И тебе того же. Он стоял у плиты в своём фирменном фартуке, которым он дня два хвастался куноичи. — Готовишь? А время видел? — Хочется чего-то перед сном, — брюнет помешивал в кастрюле шарики данго, иногда оборачиваясь на Хару. Затем вытащил сладости, насадил на деревянные шпашки и передал светловолосой. — Оу, спасибо. — Не стоит благодарности, — парень присел рядом с девушкой. Они начали свою ночную трапезу. — Хару. — М? — она повернулась к Учихе, на уголке рта был маленький комочек теста, Итачи нежно убрал его, прикасаясь к чужой щеке. — Я знаю, что ты не чувствуешь ко мне ничего, — начал он, Хару сделалось так противно на душе. В её голове всплыли недавние мысли, ей стало так жалко брюнета. Он же всеми силами пытается добиться её любви, а она взяла то, что хотела и ушла в темноту, как последняя тварь. Парень продолжил, — Но это значит у тебя есть тот, кого ты любишь. Можешь довериться мне, я не скажу никому. Обладатель шарингана улыбнулся, так ласково, без обиды за невзаимную любовь. Сероглазая в один момент отпустила все грустные мысли. — Да, есть. Это О… — она закрыла рот рукой, замечая, что болтает лишнее. Но вроде Ита ничего такого не заметил. — Кто? — голос совершенно невозмутимый, — Не бойся рассказать мне, даже если это кто-то за пределами Акацуки, а сто процентов так и есть, ибо у нас людей на «О» нет. В любом случае я не выдам секрет. — Я тоже. Чужое лицо исказилось в непонимании. — В каком смысле? — А я не скажу тебе, — она улыбнулась и щёлкнула друга по кончику носа, после чего встала из-за низкого столика, — Спасибо за данго.