Уникальный организм/подопытный/жертва. Предвестник мира/бог войны. Герой/Ходячий мертвец. Легенда

      Ник провёл целые сутки в одиночестве, однако его скрашивало кино, кубы и новая газета, которую ему принесли вместе с офисным ноутбуком, на котором были удалены все возможные соредства связи и всё, что связано с интернетом, поскольку только такое Нику и могли разрешить. Спустя несколько часов раздумий о том, что можно написать, Ник ничего не написал, но по рации услышал от маршала, чтобы он готовился выйти наружу. Вскоре его сковали, и Ник с группой пошёл в общую столовую, где он увидел ровно 40 солдат за двумя рядами столов, а перед ними всеми на столах лежали доски с шахматами, после чего рядом с Ником встал маршал, который смотрел на удивлённое лицо Ника. — Пока учёные работают, ты будешь здесь. Даже не спрашивай у меня ничего. Я просто выполняю твои условия. — Ох… Я тронут. А… Можно у вас денег одолжить? — Зачем? — А я их вам дам. Вы на них себе чего-нибудь купите. Хоть водки. А деньги я вам потом отдам. Или уже завтра можете взять. У меня там дома в комнате заначка лежит. — Наличными? — Да. Я… Я немного старомоден. Например, я до сих пор не привык говорить с телевизорами. Я привык на пульт нажимать. — Ясно. Но ничего не надо. Держи рацию под рукой. Ты должен всё прервать, если тебе вызовут. Понял? — Понял. А не хотите сыграть? — Нет. — А что такого? Боитесь проиграть? — Не факт, что ты победишь. Тебя Иван Львович побеждал. — Потому что он сильный соперник. А вы аж маршал. Вы одновременно стратег и тактик. — Всё, иди. Помни про генератор. Если что, то тебя вырубят. — Ой, пора бы вам уже научиться доверять мне. Помните это наставление великого мудреца, который смог нас свести вместе. — Всё, хватит. Работай, — ответил маршал и ушёл, а Ник повернулся к смотрящим на него зверям и улыбнулся, предвкушая захватывающую партию против кучи зверей, как часто делают различные профессиональные шахматисты. Ник спросил у всех имена, всех заполнил и начал играть со всеми по-порядку, расхаживая вместе с той же самой охраной и тросами, но без генератара, так как его поставили у стенки. Почти целый день он играл со всеми по два часа с интервалом в час, поскольку такое расписание утвердил маршал после первых двух часов игры, и в итоге позже уже в изоляторе Нику стало приятно после такой игры. Ему стало интересно вспоминать все эти 40 игр и прокручивать в голове различные ходы, в результате чего позже он заметил и понял, что он держит в голове 40 игр, где в каждой он смотрел на 30 ходов вперёд, и Ник в очередной раз удивился тому, на что способен его нынешний мозг, раз он запоминает такие вещи. Он даже стал вспоминать все свои игры с Иваном Львовичем, чтобы понимать, как ещё можно играть против солдат, и в итоге он случайно быстро стал проматывать свои разговоры с психологом, где внезапно он задержался на воспоминаниях о семье, сразу же быстро подумал о своих родных, вспомнил маму, её печаль и слёзы в комнате сына, вспомнил, что тогда было уже 15-е января, и вдруг осознал, что он пропустил день рождения мамы. Он быстро вспомнил тот день, вспомнил, что в тот день он просто гулял по городу и гонялся за полицией, но так и не зашёл к себе домой, чтобы посмотреть на семью, в результате чего уже сейчас Ник понял, что просто не вспомнил про день рождения родной мамы. Он сразу же разозлился на самого себя и одновременно удивился случившемуся, поскольку не мог понять, как он так мог не вспомнить про день рождения мамы, однако он быстро подумал обо всём и решил, что должен доставить ей хотя бы цветы с извинением и поздравлением, но потом он задумался над этой мыслью и подумал о смысле такого решения. Он сразу стал сомневаться, что ему такое позволят сделать или даже не позволят доставку любым попавшимся на глаз солдатом, но сам факт того, что он пропустил день рождения мамы, сломил Ника. Он пытался отогнать от себя эту затею, чтобы ему в ответ ничего не сделали военные, но в итоге он решил, что должен так сделать, а потом задумался о том, нужно ли вообще это делать. Он понял, что пошлёт букет родной маме, которая, возможно, до сих пор плачет по сыну, который совсем недавно бродил по городу, но так и не заявила ни к кому из семьи, от чего Ник предположил, что она подумала, будто Ник окончательно решил порвать с семьёй все связи, раз так и не пришёл ни к кому за всё время, пока он был в городе. Он начал думать, стоит ли после этого вообще подавать какие-то признаки себя, если он за все недели в городе ничего не сделал, однако на него снова начало давить то, что он просто не вспомнил про день рождения мамы, который он никогда не пропускал и всегда что-то дарил. В итоге после долгих раздумий он решил хотя бы попробовать поговорить с маршалом, а если он окончательно откажет, то Ник перестанет думать об этой идее, после чего он вызвал маршала и стал ждать, и вскоре маршал без охраны и генератора зашёл к Нику и сразу сел за стол. — Что ты хотел? — Ам, по личному вопросу. Это насчёт моей семьи. Я… Хочу отправить своей маме цветы. — Зачем? — У неё в январе был день рождения. А я тогда не вспомнил про него. Я тогда бегал за полицией и гулял. А сейчас вспомнил. Можно просто хотя бы букет цветов организовать? — Нет. — Да почему? Я просто хочу ей приятно сделать. Вот… Вы бы не захотели своей маме так сделать, если бы были в моей ситуации? — Я не знаю. Я знаю точно, что ничто, что касается тебя, не должно выходить за пределы этого объекта. — Да цветы. Что я ими могу сделать? Смертельный вирус разослать? Так здесь такого нет. Или есть? — Нет. Но даже если бы и просто цветы. И всё? Только букет? — Ну, я хотел ещё записку оставить. — Нет. — Так я бы ничего такого не написал. Просто поздравил бы и извинился. — Всё равно нет. Ты и так уже засветился чуть ли не на весь мир, и нам такие проблемы не нужны. — О боже мой. Она и так знает, во что я превратился. Она точно знает, что я был в городе. Что всему миру будет от простого букета цветов и записки? — Что угодно. Как и от желания помогать другим. И к чему тебя это привело уже не один раз? — Нет. Это другое. Это просто ничем непримечательный букет. И извинения. — Я сказал нет. Есть что-то ещё? — Да… — Я сказал нет. Что ещё ты хочешь? — Я букет хочу. И вообще. В договоре написано, что у меня есть право на контакт с родными после рассмотрения всех рисков и последствий. И в данной ситуации нет никаких рисков и последствий. Букет будет адресован той, кто знает, что я такое. Так где здесь риски и последствия? — спросил Ник, а маршал стал вспоминать тот договор, взял со стола копию договора, нашёл в нём нужный текст, прочитал и решил, что над этим вопросом ещё следует подумать. — Я дам ответ позже. Что-нибудь ещё? — А… Ничего. Хотя. Принесите мне сюда, пожалуйста, зарядник. Для телефона и ноутбука. А то я, наверное, там солдат уже достал со своими просьбами зарядить мне всё. Я бы розетку сюда попросил, но это же ведь риски, да? Нарушим герметичность этого подвала, да? — Да. Это всё? — Да. Больше ничего не хочу. — Ясно. Сиди и жди ответ. Шахматы продолжатся с восьми утра, — добавил маршал и ушёл, а Ник стал ждать ответ по букету, очень надеясь, что его просьбу осуществлят, поскольку даже в нынешней ситуации он всё-таки хотел сделать хоть что-то для мамы, раз ничего не сделал на свободе, а уже потом он снова понял, что всё равно её любит. Вскоре же маршал серьёзно подумал над просьбой Ника и всё-таки понял, что букет им всем ничего не сделает, поэтому сразу взял рацию и стал вызывать Ника. — Ник, ответь, — послышался голос маршала, и Ник взял рацию. — Да? — Какие тебе цветы нужны? — То есть вы согласны? — Да. Какие? — А… Лилии. Жёлтые и белые. И 13 штук. — Что ещё? Открытку? — Нет. Просто бумажку белую. И ручку. — Ладно. Только писать будешь при мне. Я ещё должен одобрить твой текст. — Ну, это уже вмешательство в личную жизнь, но ладно. Жду, — ответил Ник и стал ждать букет, который вместе с бумагой лично принёс маршал, после чего Ник всё написал и отдал бумагу зверю. — Ну, что? Отправим всяким лингвистам, аналитикам, связистам и прочим личностям? А то вдруг я тут ещё Морзу использовал. Тайное морское послание оставил. Или под каким-то там углом всё это превращается в латынь, которую можно прочитать, как секретное послание. Нет? — Если будешь так умничать, то отправлю только букет. И пускай твоя мать гадает, от кого он. — А… Не надо. Я… Так, стоп. А как мне проверить, что вы всё отправите? — Вспомни Ивана Львовича. Верь нам. — Да, но ведь это лишь записка и букет. Вы уже за углом всё это можете выкинуть. — Значит, всё равно верь. — Нет, так не пойдёт. Ам… А… О… Давайте я сам лично это увижу. Отправьте курьера и повесьте на него камеру. — Нет. Никто этой чушью заниматься не будет. — Это не чушь. Это просьба научного сотрудника. И вообще. Это моя просьба по договору. Тем более рисков нет. Война из-за букета не начнётся. А-а… Или вы сказали, что вы всё поняли, хотя на самом деле всегда знали, что выкинете мой букет в мусорку? — Не викину. — Тогда давайте работать на доверие. Оденьте подобающе курьера и повесьте ему камеру где-нибудь. Давайте. — Надо было думать об этом до того, как букет сразу просить. — И ладно. Давайте. Доставайте камеру, прячьте, хоть телефон с включённой камерой давайте. Я жду вашего исполнения моей совсем безобидной просьбы. Договорились? Или президенту позвоним и устроим дебаты? — Нет. Сиди и жди ответ, — ответил маршал и ушёл в открытую дверь. Ник провёл ночь у себя, после чего утром он вернулся в столовую, поиграл два часа и вернулся к себе, так как маршал приказал ему идти в изолятор, а уже там спустя некоторое время к нему пришёл майор с ноутбуком. — Здравствуй, Ник. — Здравствуйте, давно не виделись. Аж 53 часа и семь минут. — Ты до сих пор всё считаешь? — Я всё запоминаю. Я в голове просто проматываю. Вот и сейчас за секунду вспомнил нашу последнюю встречу. — Ладно. Я к тебе по поручению от Виктора Алексеевича. — Ага. А ноутбук зачем? Я так понял, мы будем на уровне президента обсуждать букет? — Нет. Ронский, заходи, — крикнул майор, и в изолятор зашёл солдат, которого Ник помнит ещё с шахмат, но теперь он стоял вместе с букетом и запиской в руках и в обычной гражданской одежде. — Наглядно? Так подойдёт? — Вполне. — Теперь посмотри сюда, — сказал майор, всё включил и развернул ноутбук к Нику, и тот увидел себя и майора, но от лица бойца, который показал на ручку в нагрудном кармане. — Оу… Нанотехнологии. — Нет. Просто 21-й век. Всё, Ронский, иди, — приказал майор, и солдат отправился в Зверополис. — Ты доволен? — Вполне. — Тогда сиди и смотри, — ответил майор и продолжил сидеть, на что Ник обратил внимание. — А что? Вы здесь останетесь? — Да. У ноутбука есть интернет, а его тебе нельзя. — Ой, да. Какой ужас. А то вдруг я через сайты порно отправлю зашифрованный сигнал НАТО. — Не отправишь. И… Почему порно? — решил всё-таки спросить майор. — Да потому что только долбанутый будет считать порно хорошим прикрытием для передачи сообщений. А я как раз долбанутый. Я бы мог такое сделать. Хотя… Да, согласен. Подозрительно. Зачем мне использовать порно? Я же… Себя уже удовлетворить не могу, — ответил Ник и засмеялся, а майор решил прекратить это. — Так, всё. Хватит. — А что? Шутка плохая? — Да. — Ой, вы прямо как моя сестра Настя. Я несколько лет назад пошутил про её самолёты. Сказал, что она будет на деревьях летать, так как в самолётах начинают использовать растительное топливо, — продолжал улыбаться Ник, а майор лишь спокойно на него смотрел. — Не смешно? — Не очень. — Ну, и ладно с вами. Читайте новости, а я стрим посмотрю, — ответил Ник и продолжил неотрывно смотреть на экран. В течении двух часов он видел, как солдат ездит на машине и ищет нужный адрес, после чего он нашёл нужный дом, зашёл в подъезд вместе с жильцом, поднялся на нужный этаж, позвонил в звонок и стал ждать, а через несколько секунд дверь открыла сама Френки, при взгляде на которую Ник снова замер, поскольку снова увидел её почти вживую. — Да? — Здравствуйте. Френки Хэмонд? — Да. — Это вам, — сказал солдат и дал лисе большой букет лилий, а та взяла его в руки. — А что это? От кого? — Он пожелал остаться неизвестным. Там есть ещё записка. Это его подарок вам. Всё, до свидания, — сказал зверь, закрыл дверь и быстро спустился вниз, где уже на улице он нашёл нужный номер и позвонил, и через несколько секунд зазвонил телефон майора, который сразу ответил. — Всё. Я всё доставил, — услышал Ник из ноутбука. — Молодец. Возвращайся, — ответил майор, положил трубку и посмотрел на смирно сидящего Ника. — Ну? Ты доволен? — Да. Большое спасибо. Передайте Игорю и Виктору Алексеевичу спасибо, — ответил Ник, имея ввиду того солдата, что доставил букет. — Не за что. Ещё что-нибудь нужно? — Нет. Спасибо. — Ясно. Тогда немного подожди. Я доложу всё Виктору Алексеевичу, и он распорядится о продолжении твоей игры. Её приостановили на время доставки букета. — Какая честь. Ради букета и записки остановили грандиозный матч. Давайте назовём эту операцией «Мелочь»? — Не перегибай. Но почему мелочь? — Ради мелочи нашу игру остановили. Как и со мной. Я лишь мелочь ростом в 128 сантиметров, но ради меня такое происходит. — Ладно, всё. Жди. Мне надо идти. — До свидания, — услышал майор и ушёл из изолятора, и Ник стал даже благодарить маршала за выполнение просьбы, однако он сразу стал много думать и представлять самые разные реакции мамы на букет и на его записку, которая могла стать ошибкой, поскольку теперь он мог лишить лису покоя, в котором она хотя и плакала, но всё равно была спокойна.