Уникальный организм/подопытный/жертва. Предвестник мира/бог войны. Герой/Ходячий мертвец. Легенда

      Покинув здание, Джуди отправилась на машине в городской парк, где по дороге она договорилась с Димой о месте встречи, после чего она приехала, припарковалась и сразу встретила Диму, который ждал её на парковке. — Привет, — сразу сказал каракал, подойдя к напарнице. — Привет. — Ты как? — Да… Не знаю, — сказала Джуди, не зная, как точно ответить, после чего она просто посмотрела на друга и обняла его, не желая отпускать близкого зверя, будто он мог уйти, как однажды уехал на грузовике Ник, которого она не смогла остановить. — Я… Рада тебя видеть. Спасибо, что позвонил. — Мне показалось, что нам лучше встретиться. Только спустя почти три дня додумался, — ответил Дима и встал на колено, чтобы опуститься к Джуди. — Хочешь выпить? — Чего? Чая? — Да хоть чего. Я вот пью. Ну, не спиваюсь, но вот с пятницы пью дома. — Хе… Только не перегибай. А-то вдруг любовь к чаю потеряешь. — Да никогда, — усмехнулся Дима, которому показалось, что крольчиха решила просто их обоих немного взбодрить. — Но… Нет. Я пить не хочу. Не тянет. — А на коньяк шефа потянуло. — А это не считается. — Ладно. Чего хочешь? Если что, то я просто позвал погулять. Планов нет вообще. — Тогда давай гулять, — ответила Джуди, отпустила зверя и пошла вместе с ним в парк, просто бродя по дорожкам и смотря, как всё вокруг медленно накрывает снег. Несколько минут они просто ходили и молчали, пока они не сели на ещё не заваленную снегом скамейку, не зная, о чём поговорить. — Ты… Уже звонил шефу? Просто я вообще никому не звонила в эти дни. Поступила, как дура. — Не звонил. И почему дура? — Так чего? Такое произошло, а я тебе не позвонила. Даже не написала. Да и нашим друзьям тоже ничего не писала. Я будто оторвалась от всех после всего этого. — А что ты делала? Планировала куда-то съездить? — Нет. Я… Маме рассказывала про всё это. — Ч… Ты рассказала маме? Нас же просили никому не говорить. — Так… Она вообще-то наша мама. Она обязана знать. Тем более… Я же тебе говорила, что не хочу возвращаться домой и врать родителям, что мы Ника не нашли, когда мы на самом деле его нашли и чуть не погибли. Я не хотела ей врать. Вот мы с папой и решили всё рассказать. Хотя… Ещё Настя прилетит… Ух… — Ладно. И кому ты ещё планируешь сказать? — Не знаю. Я распространять это не буду, если что. — Ну-у, просто… — Что? Мне надо было врать? — Нет, но… Ладно. Тут я тебе не советчик. — А какого чёрта не советчик? Может, тебе помочь? Помочь с кем-нибудь познакомиться? А-то уже семь лет один. — Кто бы говорил, — подметил Дима, а Джуди замолчала и вздохнула, после чего так и не поняла, зачем она так начала говорить, будто она просто вышла с Димой на прогулку, хотя они должны были обсудить то, что с ними случилось. — Дим, что со мной происходит? Что я несу? У меня родного брата разорвали на куски и превратили в монстра. О чём я вообще говорю? — Защита. Защитный механизм. Мы сейчас попытались общаться так, как раньше. Тебе так легче справиться с потрясением. — Каким потрясением? Мы же знаем обо всём этом уже почти неделю. — Но я уверен, что ты ещё не отошла. Ты не веришь, что это случилось. Я и сам до сих пор не верю. — Ты чего? Тебе Ник дал свои уроки психологии, что-ли? Так-то у него это плохо получалось. — Ты сама на него похожа сейчас. Хотела сменить тему и взбодрить нас, хотя знаешь, что за хрень случилась со всеми нами, — ответил Дима, а Джуди обдумал это и поняла, что он прав, от чего снова замолчала. — Что происходит? — Мы в шоке до сих пор. Вот и творим иногда что-то непонятное. Вот… Как твоя мама отреагировала? — Радыла. Сразу, потом, сегодня. Но после первых слёз молчала почти сутки. Вот просто ни слова не сказала. И лежала в комнате. Даже не обедала. — Ого. Ну, понятно. Всё-таки мать. Короче, успокойся. Мы ещё немного на нервах. Нам просто надо время. — А как же Ник? Что нам теперь делать? Мама до сих пор не верит, что мы вообще ничего не можем сделать, хотя папа так твёрдо говорил, что ничего сделать не можем. Я вот слушала его и всё равно не верила, что мы ничего не можем сделать. — А что мы можем сделать? Ты же сама всё видела. — Я знаю. Но поэтому я и не верю во всё это. С Ником и с нами такое случилось, а потом нас просто послали, и теперь мы совершенно беспомощны? Как такое может быть? — Не знаю. Может, потому, что там теперь военные? Почему ты не веришь, что они просто из-за своего положения и всей той хрени не могут кого-то туда пустить просто так? — Да потому что бред это всё. Он всё ещё наш сотрудник и наш близкий. Они не могут просто так его запереть от нас. — Могут. Почему ты не веришь? — Потому что я не сдаюсь. — Так и я не про это. Я не говорю тебе сдаться. Я вот сейчас прошу тебя смириться с этим. И твой отец прав. Даже если нас пустят, то какой от нас толк? Ты же видела, каким агрессивным он был. Ты думаешь, что он немного подуется и снова начнёт с нами спокойно говорить? — А… Я… Я не знаю. Может… — Нет. Всё, смирись. — Да… Ты совсем, что-ли? Смириться, что Ник стал монстром, а с ним вот прямо сейчас неизвестно что делают? — Да. Потому что мы ничего не можем сделать. Тупо ничего, — ответил Дима, а Джуди вспомнила такие же слова отца и разозлилась на них обоих за такие слова, хотя и сама всё-таки понимала, во что они все попали, но она всё равно не могла смириться с тем, что они будто беспомощны. — Ненавижу вас обоих, — ответила Джуди, скрестила руки и угрюмо села на скамейке. — Кого? — Тебя и отца. Будто сдались и смирились с этим кошмаром. — Мы не сдались. Мы просто смирились с тем, что ничего не можем сделать. Сейчас хоть что-то могут сделать лишь военные. Поэтому нам остаётся только ждать. — Чего? Что они его отпустят? — Вряд-ли. Это слишком опасно и важно, чтобы совершать ошибки и делать что-то лишнее. В данном случае мы лишние. — Ой, да пошли вы все… Ду… Блин… Сраные умники, — выругалась Джуди, что она не любит делать. — Ого. С тобой точно что-то не так. В последний раз ты ругалась полгода назад. — Да потому что пошли вы оба. Если бы Ник был здесь, то он бы точно также говорил. Оба одновременно меня бесили бы. — Чем? — Я не знаю. Не могу я просто так смириться. — Ясно. Примешь всё. Есть хочешь? — Ничего я не хочу. Иди ты. — Куда? — Отстань, — ответила Джуди от нервов, однако уже в тишине она обдумала всё и так и не поняла, почему она так себя ведёт, будто её бесит вообще всё. — Извини. Я не знаю, что со мной. Я… Не знаю просто… — Ты просто ещё не отошла. Может, реакция мамы на тебя так ещё влияет? Типа ей так плохо, а поэтому тебе плохо, но у тебя в голове всё ещё каша, а поэтому ты так себя ведёшь. — Всё, хватит. Я поняла. — Тебе просто надо отойти. — Я поняла, — ответила Джуди, и они оба замолчали, поскольку не знали, что ещё сказать, и также не понимали, почему они оба обо всём этом так говорят, будто они не теряли близкого в ужасном кошмаре. — Что со мной, а? Родного брата потеряла, а такое несу. Что ты бесишь. Что со мной? — Говорю же. Шок. Тебе надо просто переварить это и всё. — А как? Я не знаю, что мне делать. Что мне делать? Жить дальше? Или что? Смириться, что с Ником такое сделали? — Сперва нормально успокойся. А потом да. Живи дальше. Я не сухарь, если что. Я тоже тебя понимаю, но я сейчас больше склоняюсь к шефу. Я… Я звонил ему пару раз на этих выходных. Сейчас он уже тоже в отпуске. В субботу он ещё был на работе. Он сказал, что сам лично пробовал туда приехать и попросить о встрече с Ником, и его не пустили. Во второй нашей беседе он это сказал. Он ещё сказал, что полковник сделал ему выговор, поскольку он без разрешения сам туда поехал, хотя знал всю сложность такой ситуации. Короче, он сказал мне успокоиться и просто идти дальше. Он действительно сказал, что здесь мы уже беспомощны. Это тупо не наше дело. Это юрисдикция военных, и нам там делать нечего. — Но… Ник же… — И про это я спрашивал. И он сказал, что это тоже бесполезно. Он всё видел лично, он лично с ним в том изоляторе говорил, он всё понимал. Он понял, что мы вообще бесполезны. Он только что пообещал убить вашего отца. И уже потом он посылал всех вон. Даже тебя. Пойми это. Он просто не даст с собой говорить и тем более к нему подойти. Поэтому здесь шеф тоже прав. Мы ничего не можем сделать. И он мне посоветовал отдохнуть от всей этой хрени. Он сказал, что к родственникам на дачу поедет. — Так… Он просто так смирился со всем этим? — Да. Потому что здраво всё рассудил и всё понял. И он даже пытался сделать по-своему. Его послали. Поэтому тебе тоже надо всё обдумать и понять, — ответил Дима, от чего Джуди снова замолчала, не веря, что и капитан осознал всю их беспомощность так легко и быстро, а она, даже смотря на слова отца и Димы, всё равно не верила во всё это так легко. — Нет. Всё равно. Не… Не могу так принять. — Значит, просто придёт время. Пока что просто живи и всё. Всё поймёшь. А пока предлагаю пройтись. Есть хочешь? — А… Да. — Тогда пошли в кафе. Попутно прогуляемся, — сказал каракал, и они вдвоём молча отправились к кафе по длинному пути через парк, после чего они уже в заведении просто всё заказали и снова замолчали, поскольку Джуди была зациклена и всё равно не принимала то, что произошло, даже после того, как она вместе с отцом всё это рассказывали Френки. Однако потом, когда они снова сидели в парке на скамейке, Дима решил заговорить, поскольку подумал дать крольчихе паузу на время этой прогулки и их перекуса, после чего он осмотрелся, понял, что рядом с ними нет лишних ушей, и решил поговорить о том, о чём он хотел спросить. — Джуди, а… А о чём говорил Ник? Он говорил про какое-то обещание, про тебя и полицию. О чём он? — То есть ты решил поговорить об этом только сейчас? — Ну, да. Не знаю. Я почему-то не пнул себя и не спросил тебе ещё в посёлке. А когда нас выгнали военные, то решил оставить тебя пока в покое. А теперь я хочу знать. О чём он говорил? На что он был так зол? — спросил Дима, от чего крольчиха сразу вспомнила, как отец всё это объяснял маме. — О-ох… Я не знаю. То есть… Я… Не совсем понимаю до сих пор. Когда нам обоим было по десять лет, он сильно испугал меня и Настю, когда мы на озере отдыхали. Было уже совсем темно, и мы втроём гуляли, но потом Ник исчез. Короче, он нас напугал, и мы с криками и слезами убежали к родителям. Потом он понял, что сделал, а утром он пообещал мне, Насте и папе, что будет всегда о нас заботиться. Всегда будет настоящим старшим братом, который всегда будет для нас опорой. Ну, я тебе уже рассказывала это. В 22 года он сказал, что хочет пойти со мной в полицию. Сказал, что… Что он понял, чем может помочь окружающим. И мы пошли в институт. И… Всё. Теперь он считает, что папа виноват вообще во всём. Что он стал таким из-за того, что там папа ошибку сделал ещё до его рождения, а попал он в тот комплекс из-за работы в полиции, а пошёл он туда из-за обещания, — ответила Джуди, и каракал замолчал, пытаясь понять то, что услышал, параллельно думая о том, что они будто попали в бред. — Млять… То есть… Он… Да нет… — Да… Такая вот… У нас семья, оказывается. — То есть ты не знала, почему он пошёл в полицию? — Нет. Он ничего такого никому не говорил. Только в тот день, когда он в изоляторе психанул. Раньше он сказал нам, что я его вдохновила. Что он хочет помогать другим. Я не знаю. Мы все поверили, но теперь… — сказала Джуди, после чего снова всё это обдумала, вспомнила те крики Ника и вдруг подумала, что он оказался в этом месте из-за неё, поскольку именно она решила пойти в полицию, а он просто пошёл за ней, от чего крольчихе сразу стало нехорошо. — Т… То есть… Я… Я тоже виновата, что он таким стал, — сказала Джуди и посмотрела на друга, который всё ещё пытался осознать новое безумие, которое произошло с ними за всё это время. — Что ты молчишь? — Охреневаю. Серьёзно. Это… Твою мать. То есть… Сука… — резко выругался Дима, от чего Джуди даже вздрогнула, так как уже давно не слышала от него мат. — Бред, млять. Ты это серьёзно? — А… Да. Я… Я и папа… Мы сомневаемся, что он это выдумал. Просто… До того момента он никогда не говорил, что хочет служить в полиции. Он вообще мало говорил про то, чем именно он хочет заниматься. Он просто говорил, что может многое, но не знает, что выбрать. А потом вдруг он резко говорит, что хочет пойти со мной в полицию. Это… Было странно. Но в итоге мы пошли. И теперь я здесь, а он… Там. Я… Я не знаю… Честно… Это… Просто какой-то страшный кошмар. Будто какое-то бредовое кино. Мы будто действительно в какое-то кино попали. Какие-то эксперименты, какие-то учёные, какое-то подземелье. Это… Это же бред… — А кино это началось с того момента, как ваш отец сделал Ника. Ахуеть… А теперь и Ник попал туда из-за своего обещания. Что за ху… — хотел выругаться Дима, но решил остановиться, поскольку решил взять себя в руки и успокоиться, перестав материться. — Твою мать. Вот теперь я действительно не знаю, что делать. — Почему? — Я не знаю. — Так… Ты вот только что смирился со всем, что узнал. А тут почему нет? — Потому что это уже действительно хрен знает что. Всю эту хрень свести к одному детскому обещанию. Это бред. Ника будто действительно кто-то проклял, раз так всё идеально и красиво сложилось. Ошибка при его рождении и его обещание. Будто мы действительно в сраном кино. А… Вы оба уверены в том, что сказал Ник про обещание? — Да. Но если Ник не врал. Хотя глупо думать, что он в той ситуации стал бы врать. Короче… Да. Просто… Бред. И вот в это всё я не верю. Не верю, что такое могло случиться с ним из-за таких мелочей. С ним будто всё это специально случилось. Да и… Сама ситуация странная. Я на выходных говорила с папой, и он заметил, что очень странно всё получается. В том комплексе погибали все подопытные, но лишь один Ник, который является аномалией ещё до рождения, смог выжить и стать таким. Это… Чушь. Будто это всё специально было сделано. — Ага. Вселенной, блин, — ответил Дима, озвучив тем самым и мысли Джуди, после чего они снова замолчали, обдумывая всё, что знают. — Дим, что нам делать? — Я не знаю. Мы в отпуске. Нас никто и ничто не ограничивает и никуда мы не должны идти или что-то делать. Будем думать, что дальше делать. А… Настя ещё летает? Она не знает про всё это, да? — Ух… Да. Снова буду реветь, но уже вместе с ней. Ужасно. — Понятно, — ответил каракал, и Джуди просто ради спокойствия обняла руку друга и прижалась головой к его плечу, чувствуя себя более спокойнее. — За что нам всё это. За что так с ним… — Не знаю. И вряд-ли узнаем. Поэтому… — Так, стоп. Больше не говори про смирение и понимание. Тошнит уже. Просто… Посиди со мной. — Ладно. Но не обещаю, что ни разу потом не скажу про смирение. — Я тогда тебя буду бить каждый раз. А если доведёшь, то я перестану пить твой чай. — Ну, это уже преступление против меня. — Вот именно. Поэтому просто посиди со мной в тишине, — сказала Джуди, крепче обнимая руку каракала. — Правильно. Тренируйся на мне, чтобы с будущим парнем была опытна, — пошутил Дима и сразу получил удар в бедро, от чего он усмехнулся, даже немного обрадовавшись тому, что у него получилось немного ободрить Джуди в такой ситуации. Они просидели на скамейке какое-то время, после чего Диме позвонила пара коллег, с которыми они принимали участие в операции и вместе с ними видели то, что творилось в комплексе, когда туда пришла полиция. Они на такси уехали на встречу, где собралась группа офицеров, которые были на той операции и знают всё самое важное. Они обсуждали всё произошедшее, пили за тех, кто погиб на той операции и по-разному говорили о Нике, где все всё-таки понимали, что Ник не по своей воле устроил своим друзьям резню, однако у них всё ещё не укладывался в голове этот бред и кошмар, в который они попали. Они обсуждали все эти эксперименты, военных, просто факт того, что где-то в космосе есть пришельцы, которые свалились сюда, а также они обсуждали то, что Ник является выращенным зверем в лаборатории, во что некоторые до сих пор не верили, поскольку они не могли принять, что их друг и коллега, будучи просто крупным лисом, оказался экспериментом своего же отца. Все расспрашивали у Джуди детали, пытались понять этот бардак и всё-таки не верили, что то, что с ними всеми произошло, действительно реально, а не снится им. В итоге некоторые смирились с тем, что произошло, поскольку они понимали, что уже ничего они сделать не смогут, поскольку всё дело контролируют уже военные, однако некоторые, как Джуди, хотели что-то сделать, но в итоге этих лишь нескольких зверей почти убедили в том, что уже ничего не сделать. Они ещё долгое время беседовали о произошедшем и о своих планах, в которых мало кто определился, поскольку они ещё не отошли от этого каскада смертей и кошмаров, где они всё ещё горевали по своим друзьям, которых убивали и странные вооружённые звери, и Ник, который стал страшным чудовищем. Все всё-таки сопереживали Джуди, поскольку они понимали, что Ник хоть и родился в лаборатории, но он остаётся для неё родным братом, а для них он всегда был хорошим другом, однако сейчас они не знали, что думать о Нике. Их всех сбивал с толку простой факт того, что их друг в каком-то состоянии дикого и кровожадного монстра убивал своих же коллег. Они не могли здраво и разумно в этом разобраться лично для себя, поскольку внутри себя они всё-таки не верили, что их коллега убивал своих же друзей. Также все спрашивали Джуди и про некое обещание Ника, когда в тот момент его нервного срыва в комнате наблюдения сидела пара офицеров, которые распространили эти слова Ника среди своих коллег. И теперь на встрече они были шокированы подробностями от Джуди, которой было уже просто противно и невыносимо думать о том, что она также виновата в случившемся, и от мысли о том, что она же и загнала Ника в тот комплекс, хотя её друзья убеждали её, что она в этом не виновата, поскольку она сама лично определилась со своими целями в жизни, а Ник просто из-за своих решений и обещания сам пошёл за ней в полицию. Многие её поддерживали и убеждали, что она не виновата в этом, а Джуди в тот момент становилось даже приятно от такой поддержки коллег, однако те всё равно были потрясены такими мелочами в жизни Ника, которые привели его и их всех в этом ужасный кошмар, который могли разве что придумать в книгах, кино и прочих вещах. В итоге вся встреча офицеров прошла в основном мрачно и тяжело из-за таких потрясений, которые шли друг за другом, однако они договорились держать связь другу с другом и быть в будущем более осторожными и более подготовленными к разным ситуациям, поскольку на этой операции вообще почти всех полицейских взяли в плен и чуть не убили неожиданные гости, которые благодаря глушению всякой связи сумели быстро и легко обезоружить подготовленных офицеров и спецназовцев. Они все договорились, что так и продолжат держать всё втайне, поскольку им всем отдали строгий приказ о сокрытии всех подробностей в посёлке и поскольку они все сами прекрасно понимали, что нельзя просто так делиться рассказами про кровожадного киборга и инопланетные технологии с другой планеты. И также они все договорились встретиться завтра на похоронах своих коллег, о которых Джуди узнала только сейчас, и это их снова огорчило, поскольку они будут прощаться со своими друзьями. Диму и Джуди же развезли по их домам коллеги, поскольку они и на встрече выпивали, и уже дома Джуди сразу заглянула в гостиную, где также, как и раньше, на кровати сидела Френки, но на этот раз она смотрела телевизор и спокойно сидела, а отца же она встретила на кухне, где он готовил ужин. — Привет. — О, привет. Ты где была? — А… С ребятами встречалась. С участниками операции. Мы там… Просто сидели и говорили обо всём этом. — Ясно. Есть хочешь? — Да. — Тогда жди. Я скоро. И… Зайди к маме. Она волновалась. — Почему? — Ну, просто волновалась. Она несколько раз хотела тебе позвонить, но я убедил её не отвлекать тебя. Решил, что вам с Димой надо побыть вместе. — Понятно. Спасибо, — ответила Джуди и ушла к маме, которая заметила дочь лишь тогда, когда та подползла к ней по кровати и села рядом. — Ох, дорогая… — сказала Френки и сразу крепко обняла крольчиху, а та обняла её в ответ. — Привет, мам. — Где ты была? Почему не звонила? — Всё нормально. Просто с друзьями встречалась. — А почему не позвонила? — Д… Не знаю. Не волнуйся. — Я волновалась и буду волноваться. Почему ты не позвонила? — Я не знаю. Не подумала. Успокойся, пожалуйста. — Я уже не буду спокойной, — ответила Френки, после чего отстранилась от дочери и посмотрела на неё. — Ну? Как ты? — Да… Как… Я сама не знаю. — Ну, как не знаешь? Что ты делала? Где ты была? — Да у друзей с работы была. Всё нормально. — И о чём говорили? — Д… Мам, зачем? Я же сказала, что встречалась с друзьями. Обсуждали это всё в кружке. Всё, — начала отмахиваться Джуди. — А о чём говорили? — Не важно, мам. — Ну, как не важно? Я же волнуюсь. — О чём? — спросила Джуди, на что Френки не смогла ответить, так как задумалась и сама не поняла, о чём она волновалась и волнуется сейчас, если она уже знает, что крольчиха просто встречалась с друзьями. — А… Не знаю. Извини, — будто удручающе ответила Френки, повернулась к телевизору и замолчала, не зная, что сказать, поскольку она думала, почему она так нервничает сейчас и нервничала раньше, будто с Джуди что-то могло случиться. Джуди же также посмотрела на телевизор и задумалась, почему она так реагирует на обычное волнение матери, после чего предположила, что она неосознанно восприняла это волнение, как что-то странное и лишнее, поскольку она просто встречалась с друзьями, а лиса же просто стала волноваться, как мать, у которой совсем недавно случился такой кошмар с родным сыном, и теперь Джуди решила, что она не поняла такое волнение матери, а она сама восприняла это слишком остро и как что-то лишнее, поэтому она всё обдумала, успокоилась и решила извиниться. — Мам. — М? — Ты… Извини, пожалуйста. Я… Не знаю, что со мной происходит. Я просто не знаю, что мне делать. Всё… Весь этот кошмар… — говорила Джуди, а Френки в порыве очередных эмоций снова обняла дочь, а та поняла, что она просто рада маме перед собой, а поэтому обняла её в ответ и попыталась расслабиться. — Всё нормально. Ты дома. Скоро вернётся Настя, и мы снова будем вместе. Может… Потом и Ника мы вернём. — Ты… Ты всё ещё думаешь, что он вернётся? — Да. Я верю в это. Даже если не сейчас. Он вернётся. Он же наш Ник, а мы — его семья. Он вернётся. Он вернётся. И ты тоже верь в это. — Но ведь… Военные… — Мне всё равно. Он будет с нами. Как ты и Настя. Мы все снова будем вместе, — навязчиво говорила Френки, поскольку, как мать, всё равно верила, что Ник к ним вернётся, поскольку она поняла, что он никак не виноват в том, что случилось с ним и с другими зверями, также вспоминая о том, что Ник на самом деле хочет лишь умереть. Она вспоминала об этом всё время, но всё-таки надеялась, что Ник откажется от этой ужасной идеи, поэтому она просто верила, что он вернётся. Джуди же лишь продолжила сидеть и ощущать уют в объятиях лисы, пока их на ужин не позвал Джон. А после ужина они продолжили сидеть на кухне, смотря телевизор, и за всё это время они ни разу ничего не сказали, поскольку не знали, о чём говорить, пока Джон не решил узнать у дочери её планы. — Джуди, а… У тебя планы есть? — Чего? Какие? — На отпуск. — А… Э… Я не знаю. Я не думала об этом. Вообще. Ещё… Я ещё перевариваю всё. — Понятно. Как, кстати, встреча? Кто там был? О чём говорили? — Ребята с работы. Нас там было семь. Обсуждали всё, что с нами произошло. Они же вместе со мной были на той операции. — И что? О чём говорили? — Ну, все офигели, когда я рассказала им про обещание Ника, которое он считает причиной того, что с ним случилось. — А… А откуда… А… Кто-то им рассказал? — Да. Там… Тут такое сложно не держать в себе. С нами же в комнате была ещё пара офицеров помимо меня и Димы. А капитан у нас не болтливый. Вот они и рассказали остальным. А ребята… Они подавлены. Они в основном не знают, что делать дальше, хотя они и даже Дима такие же, как ты. — Я? — Да. Смирись, смирись, смирись и ещё раз смирись. Дима меня прямо взбесил. Вы все будто так легко приняли то, что мы ничего не можем сделать в плане Ника. — Так… Джуди… — И даже не говори про смирение. Я не буду это делать. — Почему? — Да потому что. Не хочу я сдаваться. — Я и не прошу. Просто… — Всё, хватит. Не хочу это опять обсуждать. И не говори, что у меня ещё какой-то шок. Меня Дима этим лечил, а поэтому ты снова не начинай. Надоело, — раздражённо ответила Джуди, от чего родители стали переглядываться, не зная, почему крольчиха такая нервная. — Что случилось? Я сделал что-то не так? — Я не знаю. Вы оба просто… Будто сдались. — Так мы не сдались. Мы просто смирились с… — Всё, хватит. Не хочу это больше слушать. — Джуди, что случилось? Ты… Нервничаешь? — спросила Френки. — Да, я нервничаю. Я беспокоюсь. Наш такой родной зверь находится под контролем военных, которые нас к нему не пускают, а мы ничего не можем сделать. Это бред. — Но ведь ты сейчас идёшь против течения реки, — сразу подметил Джон. — Да, блин. Даже если так. Я не могу просто так идти по течению. Я не могу спокойно сидеть и спокойно думать о чём угодно, зная, что с Ником творят неизвестно что. Может, ему там вообще уже мозг вскрыли. — Это не факт. Тем более… Ник же может за себя постоять. — Но ведь его могут обмануть. Может, он уже мёртв. — Не говори так. Не говори. — Так а что мне ещё остаётся? Сам же сказал смириться. — Но… Не с этим. — А с чем? Что мы ничего не можем сделать? Я не верю. Я не верю, что мы какие-то беспомощные. — Ладно. И что ты хочешь сделать? — Я не знаю. Что-нибудь придумаю. — А как же твоё начальство? Капитан и полковник? Кто-нибудь из вас говорил с ними? — Дима звонил капитану. Он сказал, что он пытался как-то попасть к Нику, но он лишь выговор от полковника получил, когда он попытался сам лично один попасть в комплекс к Нику. И всё. Теперь он в отпуске. Мы все в отпуске и ничего не можем сделать, даже если бы сказали, что можем помочь. И что? Мне всё это так оставить, пока с моим братом творят чёрт знает что? — спросила Джуди, на что родители не знали, что ответить, поскольку и сами точно не понимали, что им нужно делать. — Мам, ну, ты же согласна? Нельзя же просто сидеть? — Да, я… Согласна. Но… Что нам делать? Ты знаешь? — Нет, но я придумаю. — Милая, ну, что тут сделаешь? Даже ведь… Твой капитан оставил это дело. — Я не знаю. Я… Я обязательно что-нибудь придумаю. Пап, ты же сказал, что сделаешь всё ради Ника. Что сделаешь его прежним. — Я уже в это не верю. В тот момент… Тогда я на эмоциях это сказал, потому что я боялся Ника и хотел его успокоить. — То есть… Ты ничего не будешь делать? — Так я не знаю, что мне делать. Мне не с чем работать. Даже если бы я остался там. А дальше что? Это же не моё. Я генетик. Это не мой профиль. — Но ведь… Ты же мог бы помочь. — Джуди, я еле понял то, что изучал до той презентации всем вам. Там… Было много сложных технологических вещей. Это всё был вопрос сложных технологий, что я с трудом понимал. Я в основном понимал и пересказывал вам ту простую информацию, которую я нашёл среди обычных и простых записей учёных. Поэтому… Нет. Извини, но нет. Тут я никак не помогу. — Но ведь ты можешь помочь своей работы с Ником. Там, у тебя. — Если они придут, то я с этим разберусь. Сейчас же мне никто не звонил насчёт этого. Поэтому… Если они придут, то я разберусь. А пока я сделать ничего не могу, — ответил Джон, чем огорчил крольчиху, которая надеялась хоть на что-то. — И что нам делать? — Тебе нужно успокоиться и принять факт. Мы сейчас сами по себе ничего не сделаем. Сейчас всё идёт через военных, и даже твоё начальство с этим ничего не сделает. Поэтому… Просто успокойся и постарайся понять, — удручающе ответил кролик, а Джуди всё равно не верила, что даже отец решил ничего не делать, даже если он думает, что ничего не сделать, от чего она расслаблено села и всё равно продолжила верить в лучшее. — Нет. Не буду я с этим мириться. И… Я… Не важно, — ответила Джуди и ушла к себе в комнату, а Френки посмотрела на мужа и снова обняла его под давлением эмоций и горя. — Что же это такое, Джон? За что нам всё это? — повторила Френки. — Я не знаю. Но… Мы с этим разберёмся, — ответил кролик и продолжил сидеть с лисой, надеясь, что дочь, а в дальнейшем и Настя всё поймут. Джуди же так и продолжила сидеть в своей комнате, думая, что делать дальше, но ничего не пришло ей в голову, а факт того, что многие её друзья, капитан и даже родители с Димой будто сдались в попытке что-то сделать в плане Ника, её лишь бесил, однако она всё равно сохраняла надежду и считала, что она ему поможет, ведь он её родной брат, которого она знает всю свою жизнь, не смотря на то, где и как он был рождён.