──────── ⋉◈⋊ ────────
В подтверждение вчерашней догадки, нахожу Сэма заснувшим за столом, как сторожа у раскрытого портала. Рядом со стопкой книг, на краю, замечаю печать Соломона. Не в состоянии перебороть проснувшийся интерес, осторожно берусь за кончик цепочки, чтобы не греметь ею, и рассматриваю сине-лиловый камень странной формы поближе. Он не угольный, каким показался сначала, а многогранный и, похоже, сотворён по принципу призмы. Как сказал бы Пьетро Максимофф, зрение подводит, чего не отнять. Недолго погрев камень в руке, со спокойной совестью укладываю артефакт обратно и кидаю короткий взгляд на книги. После стольких легенд, изученных в книгах и сетевых статьях, сложно поверить, что печатей у израильского царя действительно было две, и одна из них создана руками из неизвестного космического минерала. Я не расспрашивала Сэма о его происхождении и о том, как они его отрыли, посчитав неважным. Может ли быть, что Соломон создавал вторую печать по схеме наподобие Малой Печати и Большой Печати? Как в одной из книжек Рика Янси? И поэтому мы имеем перстень и магический камень на цепочке? Но что из них что? Ладно, ладно, хватит фантазировать. Закатав рукава свежей чёрной рубашки по локоть и помыв руки, принимаюсь за приготовление простого овощного салата. С закипанием чайника завариваю себе лапшу быстрого приготовления и уминаю её, не дожидаясь, пока она полностью размякнет. За чашкой кофе настигает нехорошее предчувствие, но относительно мирного толка: братья скоро привыкнут, что хоть кто-то умеет готовить в этой холостяцкой берлоге, и миленько присядут на шею. Я не королева кухни, на шоу-программу о кондитерах не отправить, но пожарить гренки, сварить или потушить картошку с мясом, нарубить салат для меня как вороне ежа через дорогу перевести. То есть, дело житейское. И, ведомо логикой моего монастыря, если Сэм ещё как-то в состоянии справиться с готовкой, Дин выглядит ленивцем, которому только дай волю есть один фастфуд и бекон. Как по мне, издевательская фраза «я — художник, я так вижу» неплохо вписывается не только по отношению к картинам. Везёт мне подойти к возвращению Кастиила. Ангел-таки заглядывает на огонёк. Он, мягко говоря, недоволен тем, что Сэм отпустил Дина в Мир Апокалипсиса одного. Глуповато поморгав, я так и стою истуканом в дверях, с тарелкой овощного салата в одной руке, как молодой дворецкий. Одежда соответствует — чёрный жилет. Не хватает красного галстука. И хозяйской просьбы красиво пройтись с подносом в одной руке. Или показать акробатический трюк с тростью и стаканом воды на блюдечке. Игнорируя моё присутствие, ангел высказывает все претензии одному охотнику. Мистер Кетч в качестве напарника его не устраивает, и тем более, не успокаивает от слова совсем. Здесь я с ним соглашусь — мужчина в чёрном в роли полуночного гостя выглядит слишком тёмной личностью и на мой взгляд. Отношение к нему самих братьев тоже не из тёплых. Есть за что беспокоиться. Но младшему Винчестеру, так или иначе, удаётся осадить ангела и переключить внимание на Гавриила. — Получается, ты права была… — задумываясь над нынешним состоянием брата, тихо произносит ангел. Пропустив его вперёд наряду с Сэмом, я прохожу в обитель Гавриила последней и, боязно пошарив ладонью по стенке, нащупываю выключатель. Архангелу неспроста спокойнее в темноте — играют воспоминания о тюремной камере. По моим не столь интересным наблюдениям, обстановка в жилых помещениях бункера плюс-минус одинаковая: умывальник с зеркалом, двухспальная кровать и пара тумбочек. Наверное, так устроено, чтобы жильцы могли подстроить их под себя. — Дела с ним правда плохи, как видите. Я не врала о том, что он побывал у Асмодея, — растерянно качаю головой я, подбирая подходящие слова. — Изоляция, пытки и… — Погодите-погодите, что? — не сразу доходит Сэм, ставя поднос с благодатью на тумбочку. — Мы с Дином при вас не раз перетирали, что я имела дело пленника у Асмодея, так? — спокойно объясняюсь я, за спиной перехватывая одну руку в согнутом локте. Гавриил, забившийся в левый угол, несколько замирает при упоминании главного демона. Младший Винчестер недовольно сводит брови, переводя взгляд на меня, но кивает, собираясь слушать дальше. — Вы знаете, что Князь не лишён повышенного чувства собственной важности, и, как бывает у… подобных личностей. Потому пленника приводят поклониться ему в ноги. Я не стала исключением из правила. Меня привели в тот самый момент, когда он вкалывал себе… — я вовремя прикусываю язык и киваю головой, указывая подбородком и направлением взгляда на поднос, поскольку не хочу упоминать благодать вслух. — Я поняла, что пленник не так прост как кажется ещё и по тому, что мне удалось различить тень его крыльев за спиной. Хотя помещение было освещено не лучшим образом, сродни средневековому замку. — Почему ты не сказала об этом мне или Дину как только мы составили список ингредиентов? — никак не понимает Сэм. — Почему Кастиил? — Вам правда не ясно, почему? Посудите сами, откуда на тот момент я могла точно знать, что тот, кого я видела — действительно архангел? Меня окунули головой в сверхъестественный мир совсем недавно, может, Князь мог бы пользоваться и обычной ангельской благодатью? Не очень-то хотелось, чтобы меня обвинили во вранье, и, что ещё хуже — во всеобщей подставе и отправили в бега. Да и ангел архангела видит издалека, — холодным шёпотом парирую я встречными вопросами, приподнимая бровь в сомнениях. Аргумент оказывается более или менее весомым, поэтому младший Винчестер отправляет поднятую тему в долгий ящик. Кто что, конечно, но я не вижу смысла раздувать проблему, ведь цель достигнута: архангел, как и его благодать, у них. Им нужно… Нет, слово «радоваться» здесь никаким боком не подходит. — Гавриил, дружище, — приблизившись к архангелу, сидящему на полу в каком-то трансе, Сэм намеревается немного его расшевелить. Гавриил замирает, беспомощно таращась на охотника. — Тихо-тихо, давай просто сядем на кровать. Хорошо? Всё хорошо, всё хорошо, я тебе помогу. Оставшись стоять в дверном проходе, чтобы, как уж обычно, не мешаться под ногами, я опираюсь спиной о косяк и наблюдаю, как с помощью Кастиила Сэм бережно пересаживает Гавриила на заправленную койку. Архангел не меняет ни проведения, ни позы, и раскачивается, уставившись куда-то в одну точку. — Гавриил, это Сэм Винчестер, — присев перед архангелом, начинает охотник. — Помнишь меня? — Сэм, сомневаюсь я, что он помнит, — высказывается Кастиил. Но, несмотря на мнение ангела, Младший Винчестер не теряет надежды. — Помнишь, ты прислал видео мне и моему брату, Дину Винчестеру, после того, как якобы умер? — продолжает он, начиная, что вполне правильно, с совместных воспоминаний. — Рассказал, как вернуть Люцифера в Клетку. — Сэм, не помнит он. — Знаю, что не помнит… Младший Винчестер предлагает Гавриилу его же благодать, которую ночью принёс с собой мистер Кетч. Тщетно. Архангел воротит нос и напросто отказывается её пить. Кастиил рассматривает вариант воспользоваться техникой для кормления непослушных детей. Не успеваю я что-то возразить против принуждающих действий со стороны, как архангел вырывается из его рук, как дикий зверь, и забивается в противоположный угол комнаты, прикрывая голову обеими руками. Клокочущее возмущение в горле и желание высказать всё, что думаю, подавляются с титаническим трудом. Но справляюсь. Осуждающе прокашлявшись, перевожу взгляд с архангела на мужчин и бессознательно взмахиваю рукой в неясном жесте. Оба понимают, что сейчас лучше всего будет оставить его одного. — Корнел, я думаю… — направлением взгляда Сэм указывает на дверь, неловко выталкивая меня в коридор, придерживая за плечо. — Дайте мне пять лишних минут в запас. Я ещё побуду с ним, — глядя на дрожащего архангела, неожиданно и, тем паче неуверенно, отвечаю я в сопровождении привычного неловкого жеста — потирания шеи. — Хотя, как и вы, я сомневаюсь, что смогу его успокоить и как-то помочь прорезаться дару речи. Он пережил то, что не выдержал бы обычный человек… — Вы часто пересекались в Аду? — так и быть, милостивится Винчестер, прекращая попытки вывести меня из комнаты. — Мы пересекались всего раз, так что он меня не запомнил. Твёрдо верю в это, мы оба показались не в лучшем свете, — я нахожу в себе смелости заглянуть в глаза охотнику, за ним смурному ангелу. — Но знаете, есть такая штука… молчаливое сочувствие, называется? У Кастиила и Винчестера-младшего, вроде как, заканчиваются вопросы, и они позволяют побыть с архангелом наедине. Вероятно, думая, что с этого всё-таки возьмётся какой-то прок. Мои же сомнения слишком велики, чтобы надеяться на, пусть даже, микроскопический эффект от моего пребывания рядом. Он будет только с того, что я не прикладывала к нему руки, когда он на пике боится каждого шороха. Поэтому, чтобы не прибавлять к шкале заработанного стресса дополнительные очки, я устраиваюсь на полу у голой стенки напротив, сохраняя между нами приличное расстояние в рамках комнаты. Его взгляд бегает по углам, по чему угодно и ни разу не останавливается на мне. Я и не требую благодарностей, потому как не сделала колеблющимся счётом ничего и получила заслуженный выговор, который, к удаче, удалось уголком подтереть с моего досье. — Бесполезная затея попытаться вас разговорить. Знаем. Мы вам уже надоели. Но думаю, если вы привыкните к нашим голосам, вам станет немного легче в новой обстановке, — разбиваю я стенку глухой тишины, прерываемой еле слышным тиканьем моих наручных часов. Металлический браслет то и дело подцепляется пальцами, потом и вовсе снимается. Разглядываю его с показательным интересом, словно мне его только-только подарили. — Я слишком много не знаю, но по тому, что мне далось услышать, вы достаточно проработали с Винчестерами, чтобы стать им кем-то близким. Кастиил же вам брат и тем всё сказано. Конечно, собравшаяся троица не божьи одуванчики и никогда ими не были, по ним видно. И не похоже, что они готовы сюсюкаться до потери пульса, но… Поймите, они будут уж получше сами знаете кого. Выбирая из двух зол, надо выбирать меньшее, если нет альтернативы. Наигравшись и закрепив холодный браслет на запястье, замолкаю и ещё раз окидываю взглядом Гавриила. Его глаза остановились на одной точке, будто он постоянно играет в гляделки с каким-то невидимым духом. Асмодей сбил с него спесь, сшил губы, как грязное напоминание о том, кто его подвёл, кто его подставил, и загнал в угол не сколько физически, сколько психически. Архангел не может говорить не лишь потому что у него болят раны на губах. Он всем существом окунулся в истерический мутизм, иначе — немоту, развивающуюся в результате сильного психического потрясения. В его случае — нескончаемых пыток. Я поступала не на клинического психолога, но по некоторым материалам знаю, что иногда мутизм может пройти самостоятельно. Тем не менее, прогнозы для архангела дают отмашку в глубокий минус. Мы не знаем, сколько он провёл в заточении, и сколько провёл именно в таком состоянии. Даже если способность говорить, о чудо, вернётся самостоятельно, сформировавшийся патологический рефлекс может продолжить усложнять жизнь. Без физиотерапии, психокоррекции и медикаментозной поддержки не обойтись, но кто соберётся обеспечивать их материально? Уверена, братья не станут думать на сей счёт. Они сами не слишком-то здоровы. О чём я, если психически стабильных и здоровых людей частенько можно по пальцам пересчитать? Абьюз, повышенная агрессия, шизотипичность, созависимость, болезненная привязанность, многое другое по длиннющему списку встречается едва ли не на каждом шагу. Искренне не хочу думать о том, что Гавриил им нужен только как источник благодати для портала. Он слишком плох. Быстро не восстановится. Лично у меня язык не повернётся просить его поделиться ей, но кто есть я и кто есть братья? Один голос против двух, а то и трёх, ничего не решает. Покидаю архангела и избавляюсь от нехороших мыслей у себя в норе за парой-тройкой чашек кофе и материалами из книг, которые дал мне Сэм после первого дня пребывания в новом пристанище. Настанет важный день и мне предстоит сдавать перед братьями устный и практический охотничьи экзамены, направленные на проверку знаний о сверхъестественном мире, защитных знаках, монстрах и, куда уж без, проверенных способах их убийства. Практика рукопашного боя переносилась в связи с их постоянными разъездами то туда, то сюда. Сэм обещал мне заняться ею не позже, чем удастся вернуть Джека и миссис Винчестер из другого мира. Не хотелось бы в одиночку пробоваться на одной лишь несчастной груше из спортивного зала, но… Нет, я не отзываюсь так, словно рассчитывала на пятизвёздочный подземный пентхаус в обложке бункера, и личного тренера впридачу, а думаю о том, как обстоят дела на самом деле. Потому что хорошо себя знаю и понимаю, что мне нужен живой пример, живой напарник из плоти и крови, и на первое время желательно, чтобы тот был моей весовой категории. В любом случае, при чётко построенном плане обучения теория всегда скачет впереди практических занятий. Навестив Гавриила на следующий день, Кастиил обнаруживает его комнату исписанной вдоль и поперёк, и зовёт нас взглянуть. Могу ошибиться, но похоже, что архангелом были использованы остатки благодати для переноса задуманного текста на стены. Трудно представить, чтобы ослабленный Гавриил прыгал по комнате с куском угля или маркером, исписывая их от пола до самого потолка, сродни наскальной живописи. Прошу прощения у всего поистине адекватного и святого, но было бы смешно, не будь так больно за него. — Что это? Это его работа? Это енохианский? — нерешительно интересуется Сэм, обводя рукой надписи. — Это его история, начинается его смертью, — пробегаясь глазами по знакам енохианского алфавита, поясняет Кастиил. Гавриил в своих откровениях ведает нам, что у его брата — Люцифера — всегда было вдвое больше силы и вдвое меньше ума. В злополучную ночь тот решил, что исчезла иллюзия и он убил настоящего младшего брата, но на деле прирезал ещё одну копию. Как заявил архангел, у него их хватает. Все поверили, что он умер, и архангел понял, что вдруг оказался свободен, отвязался от обязательств перед Богом и Небесами, и человечеством вместе взятыми. Пишет, что так поступил бы любой на его месте: уехал в Монте-Карло, в Монако, и стал веселиться с порнозвёздами. Я бы попросила Кастиила прочитать озвученный отрывок текста ещё разок, без цензуры, чтобы удостовериться, что со слухом проблем у меня нет, если бы не перестала удивляться новым и настолько разносторонним фактам о сверхъестественных существах. Моя психика слишком устойчива для пилигрима, которого отпинали по нескольким точкам Северной Америки, но это не значит, что оно будет таковым на постоянной основе. Архангел, что не прочь поразвлечься с порнозвёздами… Что ещё удивит меня на туманном пути? — Ну знаете, на вкус и цвет товарищей нет, — не могу удержаться от нервного комментария я, припоминая сохранившийся кавер Solence на оригинальную «Californication» Red Hot Chili Peppers. — Будь средства, я бы махнула в Калифорнию или на Ниагару. — Корнел, прошу… — бросая на меня осуждающий взгляд, Кастиил впадает в пущее замешательство, похоже, так и не привыкнув к выходкам своего старшего родственника. Также не привыкнув, что ему могут вот так вот, по сути, подыгрывать. — Сэм, тут дальше очень много порнозвёзд… — Кас, продолжай, — настаивает Сэм, поторапливая приступить к концовке. — В общем, Гавриила взяли в плен и привели к Асмодею, — продолжает переводить ангел, проводя рукой по нужным строкам и цитируя: — «Много лет меня подвергали болезненным пыткам. Асмодей, некогда из слабейших Князей Ада, окреп, питаясь моей благодатью». — Раз он нам это поведал, с головой у него всё в порядке, — брякаю я немного невпопад, пряча руки за спину. — Да, но почему он не разговаривает с нами? — желает знать Сэм, на что я пожала бы плечами, не будь малейших предположений. — Или не может, или не хочет. Или и то, и другое. Кажется, находиться в скорлупе молчания ему гораздо комфортнее, — привожу сведённые воедино догадки я, поглядывая на архангела, который за ночь перебрался в другой угол комнаты. Качнув головой, набираю в грудь побольше воздуха, и перехожу к заключению. — Я не врач и вряд ли им стану, но истерический мутизм видно налицо. Князь его, не верю, что использую такие слова в лексиконе, прямо скажем, изнасиловал. Что же, соглашаясь с рисками, Сэм пытает счастье разговорить Гавриила. Во второй раз. Я и Кастиил, наверное, сговариваясь на ментальном уровне, покидаем их практически одновременно. Если младший Винчестер путём откровений станет истинным ключом к разуму архангела… С чего бы обижаться и ревновать? Часть меня успокоится за бывшего друга и брата по несчастью, а малая так и будет боязно трястись уже за моё благополучие, стараясь пожрать честь и вернуть разум на главенствующий пост. К сожалению, точно не предскажу, станет ли архангел мстить полубогу. Можно предположить, что шансы складываются как шестьдесят на сорок или сорок на шестьдесят в его пользу. И, проклятье, кто бы раньше сказал, что биполярное расстройство бывает не только в голове, но и за её пределами! Это уж точно не хочет укладываться в голове. Гавриил и Локи — копии друг друга, спору нет, но характеры, они — совершенно разные. На ум приходит сравнение с доктором Джекилом и мистером Хайдом. Полубог и архангел такие же же противоположные, как день и ночь, и такие же разные, как луна и солнце. Диалог по душам неведомым образом помогает привести архангела в чувства. Или единично, или с накопительным эффектом от моего провала. Всё прочее уходит на второй план, когда спустя томительное ожидание Гавриил вполне может заявить о своём желании выпить ту же последнюю склянку с благодатью без загадок и принуждения со стороны. Поглотив остатки и концентрируясь на своих ощущениях, архангел передаёт пустую колбу Кастиилу. — Помогает? — Я… не знаю. Радость напрочь перебивает неожиданный телефонный звонок, но это с какой стороны посмотреть. Сэм снимает трубку и ставит разговор на громкую связь. Голос того, кого мы слышим по ту сторону, отправляет сердце погулять скоростным маршрутом до пяток. — Сэмюэль? Надеюсь, вы приятно проводите время, — интересуется Асмодей, словно звонит Винчестерам каждый день и проводит светские беседы. — Я тут обратил внимание, что вы, мальчики, прячете мою собственность. Верните-ка её обратно. — Не понимаю, о чём ты говоришь, — паршивенько блефует Сэм, да так, что даже я догадалась бы. — Всё ты понимаешь. У вас есть один шанс вернуть его мне. Без всяких последствий. — Я вешаю трубку. — Даже не думай, Сэм. В нынешнем состоянии от Гавриила толку не будет. Если вы откажетесь, мне придётся забрать его силой! — заводится Асмодей, по мере повышая на охотника голос. — Я и вас, и ваш несчастный бункер в порошок сотру! У вас есть десять минут на раздумья. Теперь можешь вешать трубку. — Я укрепил защитные чары, как смог, ещё с твоим приходом, Кас, — сбросив вызов и закинув мобильник в карман, озвучивает свои мысли Сэм. — Но не знаю, выдержат ли они натиск. — Можно поинтересоваться, а Гавриил отсвечивал благодатью, когда к нему вернулся дар речи? — вклиниваюсь я, недоверчиво покосившись на охотника. — Не хочу никого обвинять, но чую, Асмодей нашёл его только благодаря этому. Ну и тому, что продолжительное время выкачивал из него силы, которые среагировали на свой источник? — Возможно, — не отрицает Сэм, поглядывая на Гавриила. Архангел снова уходит в себя, не успевая толком опомниться. — Как он? — Снова ушёл в себя, — дублируя, отвечаю я, присаживаясь на самый край кровати. Гавриил перестаёт потирать виски — головная ли боль одолела, или это попытка успокоиться? — в момент, когда в бункере напрочь выбивает пробки. Включается сигнализация и красное освещение. Сработал защитный механизм бункера. — Корнел, останься с Гавриилом, — не дав мне и слова вставить, скакнув с места, приказывает Сэм и утаскивает Кастиила в коридор. Отличный план, дурацкий, как часы с кукушкой, и такой же ужасный, как пережитая попытка выйти контакт с братьями через наводку Бартамуса. Сердце в груди отстукивает бешеный ритм, рискуя оторваться и потеснить скрутившийся в узел желудок. Я прижимаюсь к стене, упираясь лопатками в её холодную поверхность. Чуть запрокидываю голову и легонько стукаюсь затылком о стену; взгляд упирается в светло-серый потолок. Тяжело вдохнув и ненадолго задержав дыхание, нащупываю за поясом револьвер и, приготовившись, возвожу курок. — Каждый фазан не хочет быть в чужой судьбе добычей, я права? Не надо, не отвечайте, вопрос риторический, — сипло выдаю я и опускаю глаза на объятого страхом Гавриила, раскачивающегося взад-вперёд. Пальцы левой руки тянутся дёрнуть дверную ручку в готовности распахнуть путь в коридор. В первую очередь следует… Нет. Это будет неправильно. Нет, чёрт побери, нет. Как бы не боялась за себя, а я боюсь до дрожи в коленках, не могу заставить бросить изувеченного архангела одного и сбежать прятаться в щель, подобно канализационной крысе. — Вам, может быть, сейчас всё равно на чьи-то слова, и вы вновь никого не хотите слушать, закрывшись в себе, но… знайте, вы не одни утопли в этом болоте. Снова хочу выскользнуть за дверь, на секунду, проверить обстановку. Что-то всё-таки удерживает от необдуманного поступка. Чувствую себя котёнком, которого вот-вот удавят. Незамедлительно, как по заказу, несколько демонов выламывают несчастную дверь. Собрав всю волю в кулак, я успеваю пустить высокому громиле просоленную пулю куда-то в шею. Это не спасает от ещё троих компаньонов. Один пользуется замешательством и сбивает меня с ног; на лоб приходится скользящий удар о край умывальника. Я не успеваю выставить руки и раскладываюсь свёрнутым ковром, прилипая щекой к холодному полу. Подошва туфли упирается в спину и неприятно давит квадратным каблуком между лопаток, в позвоночник. Револьвер вырывают едва не вместе с пальцами и отправляют в полёт до противоположного угла комнаты. — Как прошли серые деньки, свободные от погонь? — второй демон, присаживаясь рядом на корточки, принимается ехидно шептать слова чуть ли не на ухо. — Асмодей будет только рад сорвать двойной куш. — Вот, что значит образ шавок с видом мудрых львов, — поддаваясь защитной реакции, огрызаюсь я, делая слабую попытку рвануться. — Чтобы вы своим кровавым вином захлебнулись, бандерлоги! С издевающимся смехом они поднимают меня за воротник рубашки и хорошенько встряхивают; тащат под руки, тем самым помогая вспомнить старые времена. На глазах другая пара приспешников выводит брыкающегося Гавриила к лестнице, а после — выходу из бункера. Я же предстаю перед Асмодеем. Он будто бы позволяет мне молча проститься с Сэмом и Кастиилом, силой удерживая их у компьютерных блоков. Ему не свойственно ожидать, пока соберутся все члены семейки Аддамс, как на ужин, а без Дина и так складывается недобор. Князь не прощает отказа бросить на его величество молящий взгляд и властным движением задирает мою голову за подбородок. Разряд гнева, смешанного с безысходностью, пробегает по жилкам. Я прекрасно знаю, что он не оставит мой всплеск без ответа, и всё равно срываюсь: прокусываю ему пару пальцев вплоть до крови. Платой служит удар кулаком в переносицу. — Жаль, что вы не усваиваете преподанные уроки. Всё, что когда-либо было моим, возвращается ко мне, а наглость… обернётся вам кнутом, — протяжно поучает Асмодей, принимаясь рассматривать моё разукрашенное лицо. Из сломанного, пульсирующего болью носа струйкой течёт кровь — я чувствую солёно-железный привкус на губах. Князь взмахивает рукой и Сэма и Кастиила корчит, выворачивает от нестерпимой боли. За ними наступает моя очередь познать чувства Джона Константина. Люцифер удалял тому рак лёгких. Без анестезии. В грудь словно погружают холодную режущую сталь. Рёбра сжимает. Становится невозможно дышать. К горлу подступает кровь, от её привкуса тошнит. Я выхаркиваю красную мокроту, забывая о возможности произнести заветное защитное заклинание. Перстень бесполезен, а ледяные пальцы Князя обхватывают горло, частично перекрывая доступ к кислороду. — Гавриил! — надрывая глотку в низком, плачущем крике, я складываюсь пополам и валюсь на четвереньки. Если архангел не забудет о страхе и не пробудит свои силы, нас всех ждёт не лучшая смерть. Боль прорезается глубже и глубже в грудную клетку, а чужие руки перестают меня поддерживать. Перед глазами начинают плыть бледные, кроваво-красные круги. — Прости, малышка, но он вам не поможет, — излишне победоносно произносит Асмодей, не ожидая, что на этих словах его приспешники попадают с лестничных перил. Мёртвыми. Черноглазые шестёрки треф больше не поднимаются. Гавриил сумел их сбросить. Вдыхая, сталкиваясь с болью в грудине, я приподнимаю склонённую набок голову и наблюдаю за сценой исподлобья. В красной и мыльной полутьме глаза архангела загораются размытым ярко-голубым. Снова вижу очертания крыльев. Они и правда не менее трёх-пяти метров длиной. Асмодей, со злости откидывающий меня пинком носка ботинка под рёбра, приходит в бешенство. — Гавриил! Что ты делаешь, сынок?! Ты же знаешь, на что я способен. Я сломил тебя! Ты слишком слаб! — Уже нет, — торжествует Гавриил, расплавляя плечи. — И кстати, костюм у тебя идиотский. Асмодей запускает в Гавриила энергетический шар и архангел запросто отмахивается от него. Огненное пламя спиралью опутывает ноги Князя, поднимаясь всё выше, окутывает его всего, пока он не сгорает дотла. И с его прахом тиски спадают с грудной клетки. За этим звучит могу рваный вдох. Выдох. Ещё один вдох. Уверена, я выгляжу как выброшенная на берег рыба. Ко мне поспевает Кастиил. От его рук я шарахаюсь в призрачных непонятках. Но припоминая эпизод с Джеком, и то, что зла мне не желают, по крайней мере сейчас, позволяю дотронуться до себя. В первую очередь Кастиил бережно прощупывает кровоточащий нос, во вторую унимает общую боль во всём теле; лечебные прикосновения отзываются греющим теплом. Теперь я больше похожу на стеклянную вазу, которую собрали заново по маленьким осколкам. Поблагодарив ангела и отрезвляюще помотав головой, решаю остаться на полу, только принимаю положение сидя. — Тебе точно лучше? — Кастиил отстраняется, но всё ещё придерживает меня за локоть, и обеспокоенно заглядывает в глаза. — Голова всё ещё кружится, но лёгкие на месте и то ладно, — ободряюще киваю я, натягивая на лицо фирменную кривую улыбочку, и провожу пальцами под носом, стирая ещё свежую кровь. Ангел еле заметно кивает, убирая от меня руку, и удаляется проверить Сэма, отлёживающегося у компьютеров. Архангел, какое-то время наблюдавший за нами, спускается с лестницы. Если мне не показалось, он бросил на меня мимолётный сканирующий взгляд. Впервые за всё пребывание в бункере. Архангел говорит что-то ещё, чего не разбираю или пропускаю мимо слуха, и присаживается на ступенчатый выступ у входа в библиотеку. Окончательно оклемавшийся младший Винчестер, по просьбе того, принимается за продолжительный рассказ о всём произошедшем в мире со времён его подставной смерти. Я не поспеваю за ходом событий ровно так же, как и архангел. Слишком много всего. Слишком. И не удивляюсь, что он отказывается от предложения стать частью команды Винчестеров. Не имею прав обвинять в чём-то за что-либо, зато считаю, что у него есть полное право слинять. У меня же появляется временной запас оттянуть очередную недоговорку. — Нет, конечно, спасибо за спасение и душевные беседы, — выслушав всё, Гавриил встаёт, явно намереваясь исчезнуть, — но я не очень-то командный игрок. Так что поскачу. Но знаете… это было… Какой там антоним к слову «весело»? — Нет, Гавриил, ты не можешь просто так взять и уйти! — пытается перетянуть его Сэм, готовый чуть ли не умолять. — Если Михаил придёт — миру конец! — В прошлый Конец Света я сделал ставку на вас, — отбивает его слова Гавриил. — Думаю, вы справитесь. — Нет, — дорогу архангелу переступает Кастиил. — Ты не можешь отвернуться от сотворённого твоим отцом. — Кастиил, мой отец сам отвернулся от своего творения, — со слабой усмешкой в голосе уверяет архангел. — У нас это семейное. — Гавриил, пожалуйста… — Сэм не успевает договорить, как раздаётся взмах невидимых крыльев. Мы растерянно переглядываемся. Душевно смирившись с заработанными синяками, встаю с пола, придерживаясь рукой за стол-карту, и намереваюсь доползти до своей комнаты. Если бы не Гавриил, я бы не пережила второй — или всё же первый? — акт в театре одной истории, где каждый поворот рискует выйти хуже другого. Возможно, я чутка погорячилась, думая, что не видать мне работы — со смертью Асмодея руки сбрасывают оковы. Самозанятые художники выстраивают график в зависимости от своих потребностей, однако стоит ли возвращаться, чтобы потом корить себя, что мне не светит сидеть за работами и ловить удовольствие как могла ловить его раньше? Увы, иногда стоит прикрыть заброшенный проект, нежели пытаться оживить гнилой труп. Раз так сказывается, социальные сети я подчищу, а упакованная по всем правилам картина, которую я позже попрошу завезти Сэма на ближайшую почту, станет последним гвоздем в гробу. Надеюсь, заказчица останется довольна результатом. Несмотря на всё, я постаралась не халтурить, и довела рисунок до ума.──────── ⋉◈⋊ ────────