──────── ⋉◈⋊ ────────
Броги не оксфорды, и не теннисные туфли, и всё же не особо удобная обувь для путешествия по обширному лесу. Оглядывая носки брогов, отдаю дань уважения книжному Филеасу Фогу за его бесстрашие, правда, никак не отвечаю за достоверность того, что на протяжении всего путешествия он ходил в одних и тех же костюмах, характерных для того времени, а тем более в одном единственном. Как его описывал Жюль Верн? Как богатого эксцентричного англичанина, высокого и красивого джентльмена лет сорока, одинокого, пунктуального, хладнокровного, необщительного и великодушного? Что ж, в любом случае мне до него далеко, начиная происхождением, тем, что я молодая девушка, а не мужчина, и заканчивая спокойным отношением к нецензурной лексике, а это закоренелому джентльмену не подобает. Из меня не построить пример для подражания только потому что я не против одеваться в мужском классическом стиле. — Дейтон, наверное, уже близко, — привлекая всеобщее внимание, стирает затишье старший Винчестер, всё также возглавляя наш небольшой отряд. — Мы почти в пригороде, — поправляет его Мэгги, выступая впереди меня, молча порадовавшейся, как и кивнувший охотник, хорошей новости. Кастиилу становится не по себе, за нами он проходит странно, в развалку, будто что-то тянет его назад и не даёт пройти. Объяснение находится в подобие противоангельской ловушки, созданной из нескольких деревянных табличек, прибитых к нескольким деревьям в окружном порядке, со знаками, своим видом напоминающих сиджилы. Судя по тому, как Гавриил проводит кончиком клинка по контуру ближайшего и, спокойно выжигая его, разрушает цельную цепочку, заставляя все символы оставить за собой лишь угольный отпечаток, на архангелов она не действует. Из-за обширных стволов, служивших укрытиями, на нас выбегают несколько солдат в форме и светловолосая женщина, как предполагаю, миссис Мэри Винчестер. Люди примирительно опускают стволы ружей, как и мы, позволяя свершиться семейному воссоединению, после чего Мэри отводит нас в лагерь беженцев. Ещё несколько патрульных у входа прожигают нас вопросительными и недоверчивыми взглядами, смешанными в одном флаконе, и под их давлением всё внутри съёживается до размера валанчика. Поборов желание отделиться в конец, остаюсь неприкаянно смотреть на усыпанную жухлыми листьями гладь небольшого озера, у которого расположен аванпост. До сюда хорошо доносится речь старшего Винчестера: он собирается похоронить брата по достоинству. Я не имею намерения критиковать его, никак нет, однако забирать тело из битком набитого вампирами тоннеля не стоющее ни грамма золота безумство. В желудке сворачивается блеклое чувство вины, несмотря на то, что при встрече с вампирами все мысли о том, что есть, чего нет и что вообще умею вылетели в открытую форточку. Допустим, если бы трость, чёрт с неудобствами, была со мной под боком, судьба могла бы иначе разыграть стеклянную колоду, но какие только ошибки не совершались. С клинком нужно уметь обращаться, хорошо обращаться, а бесплатных уроков фехтования мне не выдавали и я не имею настолько крепкую руку, чтобы с одного укола пробить глотку вампиру и в один поворот отчекрыжить ему голову, как консервным ножом крышку. Нечастое использование магия перстня даёт свои плоды, которые приходится пожинать, и вместе с нелюбвью к куску серебра забывается вероятность хотя бы отшвырнуть вражеское тело в сторону. Для обладателя утерянного артефакта мой уровень не дотягивает и до дилетантского. За старшим Винчестером и миссис Винчестер к Мэгги подхожу я, взглядом спрашивая, могу ли тоже пополнить флягу питьевой водой, потому как вскоре выпила всю за один присест. Девушка прекрасно понимает меня, кивает и я передаю ей флягу, что потом забираю и прячу во внутренний карман тренчкота. Недалеко кругами расхаживает взвинченный нефилим и Кастиил. Джек не может поверить в то, что мы допустили. Кастиил старается его успокоить, но малец от отчаянья кидается на Гавриила. Архангел, сидящий на поваленном дереве, напоминает про своё бессилие. От продолжения тирады отвлекает колокольный перезвон сирены, после которого моя челюсть, будто механическая, готова потерять последние соединительные винтики и упасть на влажную землю. В лагерь пробирается живой и здоровый Сэм, перепачканный в земной пыли и крови. Различив, что за ним к нам вышагивает довольный, гордый собой, улыбающийся Люцифер, я сжимаю зубы и давлю в себе порыв подойти ближе, чем к Дину и Гавриилу. Как он сорвал наручники, что сделал с мисс МакЛауд, открыт ли ещё портал? — Никакой командной работы, — в ответ на метафорический билет Люцифера, которым младший охотник не считается, старший Винчестер машет рукой, привлекая Гавриила, стоящего рядом с ним. — Убей его. — Куда ему, — то ли насмехается, то ли издевается Люцифер, не лишаясь, похоже, характерной ему улыбочки и предвкушая развитие препирательства. — Кишка тонка. — Дин… — Гавриил открыто теряется и отступает от приказа старшего охотника, а я вновь жалею, что обладаю тягой, которую назвала бы болезненной, восстанавливать справедливость, если появляется такая возможность. — Мистер Винчестер, я не думаю, что устраивать открытое кровопролитие посреди бела дня очень хорошая идея, — понизив голос, резко вкручиваю я, не позволяя ему звучать неуверенно, и заглядываю ему прямо в глаза, как мятежный раб заглядывает в лицо к погонщику. — Константин, если бы ты вспомнила про кое-что, может, Сэм бы не погиб! — старший охотник позволяет себе тряхнуть меня, оказавшуюся перед ним, за ворот расстёгнутого плаща, но я всё так же спокойно смотрю ему в глаза и глубоко дышу, удерживая себя от того, чтобы разойтись. Позади слышится шорох перьев и пойди пойми чей, если бы не озвученная просьба Джека прекратить спектакль. — Ну вот, напугали парня! — Мистер Винчестер, я что, действительно похожа на грёбаного Бенедикта Камбербэтча? Доктора Стрэнджа? Запросто наколдую вам копьё, насажу головы вампиров на железо, глазом не моргнув? Он тоже учился месяцами и не за сутки достиг своего мастерства. Холодно вам или жарко от напоминания, но меня тоже могли загрызть, — не говорю, а словно выплёвываю слова я, насилу отцепляя от себя руки охотника и, как выбираюсь из хватки, веду плечами, делая маленький шаг назад. — Мне, как и вам, не по нраву случившееся, не по нраву незваный гость, но, призадумайтесь, он бы и так зашлялся в этом чёртовом мире. Сталь зелёных глаз неуверенно блеснула, Винчестер неуловимо подзавис, характерно сведя брови к переносице. Оказанное давление прогибает старшего Винчестера. От случая к случаю убеждаюсь в том, что мы с охотником упрямые до мозга костей, может быть, оба готовы стоять на своём, но полуживой флегматик во мне не даёт спустить пса с поводка в полную силу. Учитывая отношение братьев к Люциферу и то, что мы со старшим поменялись ролями, как, например, полковник и необузданный, разъярённый жеребец. Возможно, в его глазах всё складывается так, будто я защищаю вновь объявившуся габонскую гадюку, когда просто не хочу, чтобы ослабленный Гавриил стравился с ней. В ожидании ответа я бросаю короткий взгляд на архангела, который с интересом переводит взгляд то на меня, то на старшего Винчестера. — Пойду поищу пацана, — уклончиво сообщает он, удалясь из поля зрения и я выдыхаю, потому что вместе с тем старший Винчестер окончательно сбавляет гонор, остывает, но не настолько, чтобы расслабиться в присутствии Люцифера. Если новоявленный архангел правда не привирает раздвоенным языком, на возвращение в бункер остался всего тридцать один час. Вновь собирается мелкий дождь. Я лениво и потерянно обхожу лагерь по малому периметру, не сильно надеясь отыскать парнишку — поиски глупая отговорка. Он, как нефилим, мог умотать далеко, в самую дремучую часть леса. Оставшись ни с чем, кроме вороха мыслей, по возвращении к сторожке миссис Винчестер, наблюдаю, как она даёт по лицу скованному запасными наручниками Люциферу — прямо между глаз — ударом кулака, и поражаюсь её смелости. Впрочем, с какой-то стороны верно. Он сам сунулся не в свои дела, и, как вишенка на торте, кажется, назвал её мамзелью. — Корнел, верно? — зовёт она меня, неярко улыбаясь, и я, кивая, захожу спрятаться от моросящего дождя. Миссис Винчестер поверхностно оглядывает меня, начиная от костюма, заканчивая травмированной рукой, вцепившейся в ворот тренча. — Было бы интересно послушать, как ты познакомилась с ребятами. — Долгая и отнюдь не поучительная история для молодой девушки, как мне кажется, — и отвечаю и отнекиваюсь от болтовни я, пожимая плечами. — Потом, всё… потом… Вы же сами понимаете, что сейчас время для офигительных историй, миссис Винчестер. Братья с некоторым трудом сходятся на мысли спасти всех людей, а не лишь свою матушку и нефилима, и у меня подрагивают поджилки. Инициатором выступает младший Винчестер, предлагая на время вывести всех в безопасное место, а предстоит выводить, по словам миссис Винчестер, человек двадцать пять. Старший Винчестер не то, что бы против правок в планах, но не без причины боится, что портала на столько пассажиров может не хватить. Мысли в голове, уже не обращая внимание на прочую информацию, делают кульбит, словно уставшая белка наконец выпадает из своего колеса, и всё без толка. Как бы не так, нет, одна колотится в бешеном припадке, готовясь отойти в мир иной. Что, если бы охотники знали, что я тоже иномирец и живу у них под боком? Принимали бы дальше? Или послали на все четыре стороны? Бюст Андрасте! Перепроверив вещи и револьвер, я заменяю весь забытый просоленный магнум с демонскими ловушками — неиспользованные пули выкидывать в моих глазах приравнивается к кощунству, так что оставляю их у себя — на подходящие противоангельские патроны. В течение получаса возвращается Джек, но по недовольству Кастиила и Дина читается, что парень поговорил с родным отцом, пока того не отвели на расстояние в пару метров от нефилима. По дороге к оперативной базе я иду по боку от старшего Винчестера, не мешая вести диалог с миссис Винчестер. Младшего брата охотник отправил слушать, чем Люцифер, идя позади, морочит голову Джеку, и я не сомневаюсь, что не имею права впутывать своё мнение в детско-родительские отношения. Мне искренне жаль парня. Тяжело, когда близкие играют тобой в перетягивание каната, посылая в друг друга колкости или, на худой конец, оскорбления. Но ограничение — в общении или действии — может повлечь за собой противодействие — отсюда подростки начинают курить и пить — и, раз ему так интересен родной отец, ничего не попишешь. Парню самому следует понять, кто есть Люцифер на самом деле. По пути к строю присоединяется Кастиил, затем обратно на дорогу с разведки вылетает Гавриил, за которым появляется группа ангелов, одетых в солдатский камуфляж. Слух царапают пустые щелчки предохранителей — за ними Люцифер щелчком пальцев испаряет ангелов, а там и наручники, что, плавясь, стекают с запястий. Как признаётся архангел, он выпил благодать у пары ангелов и пополнил резервы сил, но, мол, чтобы нас не позорить, решил подыграть, подыграть чувству локтя. И, естественно, выбелиться перед Джеком, сойдя за своего. В жутковатом лагере — преобразованной под военный лагерь автомобильной свалке — мы встречаемся с Робертом Сингером, который в течение всего диалога с братьями недобро косится на меня. Внешность старика довольно обманчива и добродушным я его я бы назвала с натяжкой. Видно, что он закоренелый боец и что пережил больший ад, чем кто-либо. Мистер Сингер считает, что идея вытащить всех людей в мир с цветочками и ягодками и отсутствием большой ангельской занозы в одном месте — безумная. Затем напрямик интересуется по мою душу, на что, собираясь уйти вглубь лагеря и смешаться с толпой, я отшучиваюсь про должность дворецкого и юного оруженосца. Хватает первого и не последнего унижения с забытым в Морхетском тоннеле перстнем и словам про перебирании бумажек. В видении мистера Сингера я сродни древнему и коцанному «Форду» среди линейки новеньких гоночных балидов «Феррари». Мэгги, провожая меня до свободной сторожки, по доброте душевной передаёт травяной чай, больше похожий на аптечную настойку с терпким запахом, но я всё равно благодарю её и, принимая чашку, делаю глоток. Сюда подлить ещё что-нибудь по соответствующему составу и получится вылитый лекарственный сироп. Прочувствовав весь вкус, легка морщусь с непривычки. — Прости, если давлю на больное… — зашагав рядом, задаётся вопросом девушка, будучи похвально посмелее остальных, кивая на мою левую руку. Редкие повстанцы время от времени изредка косятся на меня, кто-то, может, перешёптывается, но не только обо мне, ещё и о братьях. — Как ты… потеряла пальцы? — Демон и лезвие складного ножа, смекаешь? — со вздохом, но спокойно отвечаю я, разбалтывая мелкие чаинки на дне керамической чашки. — У вас ангельских проблем по горло, у нас же демонических хватало и хватает. Вижу, Мэгги загорается желанием поинтересоваться ещё в чём-то, но что-то в выражении моего лица её останавливает. Попрощавшись кивком, она уходит к своим. Что ж, к лучшему. Несомненно. Не хочу говорить о испытываемом чувстве вины перед Сэмом с незнакомым человеком. Вообще не хочу ни о чём говорить, мне необходима минута тишины. Мысленно выругавшись на смешанном языке, не довожу своё понимание до книжных персонажей, которые готовы с полпинка привязаться и излить душу первому встречному типу. Хоть к таинственной бабульке в балахоне, хоть к барду верхом на лошади, который может внезапно оказаться разбойником, или наставнику, что странствует с ним всего жалкую пару дней. Я с временными попутчиками в поездах и автобусах откровенно заговаривать побаиваюсь, а если они первыми начинают диалог, жалуясь на жизнь трудную, ловлю тихо нарастающее напряжение и желание выйти на ближайшей остановке, чтобы дойти до пункта назначения ногами. Поздняя ночь накрывает небеса тёмным полотном, в темноте не видать ни зги, но именно в это время братья собирают совет с имеющимися старшинами, на котором решается судьба спасения людей. Меня на сборе нет, поскольку официально не позвали, и я слушаю всё краем уха, пока не возвращаюсь на насиженное место. Подоспевшая Мэгги — может быть, младший Винчестер направил её ко мне — расходится своевременная новость, слушок, что братья с ещё несколькими людьми пойдут выручать Чарли и мистера Кетча из ангельской западни. Люцифер и Гавриил остаются охранять периметр и повстанцев. Позже, вновь обходя лагерь, издалека я замечаю, что Гавриил сталкивается лбами с Люцифером — активная жестикуляция и резкость в движениях выдаёт спор. Так что спешу удалиться. Голосование проходит отсутствие братьев, в течение пары часов, и все выступают за то, чтобы уйти с нами. От выпитого травяного чая становится дурно, а ведь непереносимости за мной раньше не замечалось. Желудок, в котором с утра не было ни куска хлеба, один кофе, выворачивается в ближайшие кусты в отместку не сколько за голодовку, сколько за все увиденные за последнее время трупы. Упав на ступеньки хижины, я возвращаюсь к мыслям о младшем Винчестере и надеюсь избавиться от наворачивающихся слёз, но предпринимать что-то поздно, когда непрошенные уже стекают по щекам. Как говорил дед, ковбои не рыдают, но увы, я не ковбой. Сняв очки, прикрываю глаза и закрываю лицо рукой, хотя в округе ни единой души, все разошлись по углам — кто отсыпаться перед тяжёлым утром, ведь осталось всего несколько часов, кто остаётся на стрёме. Мистер Сингер верняк отмечает, что братья выбрали сомнительный ход. Взять меня с собой в другой мир только потому что на руке есть магическая железка и мне не захотелось оставаться наедине с ведьмой и архангелом — есть бедовая идея. Успокоение и отвлечение несильно приносит насвистывание знакомой песни, давно заслушенной до дыр.«Иду я долиной смертной тени, Не страшусь я зла, ибо уже слеп к нему. Здравый смысл и кольт успокаивают меня, Ведь я знаю, что убью врагов, пришедших за мной. Благословение и милость следуют за мной повсюду, И я буду бродить по земле вовеки веков. Я хожу рядом с омутом, что лечит душу мою, Но не пойду я больше дорогой правды, ведь я неправ. Узрел я человека на вершине холма. Человек обещал, что спасёт человечество, Что спасёт мир от смерти и излечит от ран, Да вот только мир себя погубит сам. И вот я долиной смертной тени иду, И зла не пугаюсь, ибо уже слеп к нему. У болот хожу, к дороге правды я не сверну, И когда умру, душа моя пойдёт ко дну».
Ошмётки трезвых нервов натягиваются туже гигантских гитарных струн в тот момент, когда на расстоянии в нескольких метрах впереди слышится хруст — скорее всего, обломанные сучья под подошвами пополам расходятся — и на тропинке, шурша сухой травой, появляется мрачная тень. Я вскидываю голову, наскоро одеваю очки и вглядываюсь неизвестности в пасть. Глаза, полностью привыкая к темноте, различают очертания Гавриила, но с узнаванием знакомого лица от души не отлегает. Наоборот, внутреннее напряжение только возрастает, норовя оборвать все нити при подобающем предчувствию развитии событий, а вроде бы, совершается безобидный жест: пряча руки в карманы кожаной куртки, архангел просто подходит ближе. — Не страшно в одиночку шастать посреди ночи? — интересуется Гавриил, приподнимая брови, и меня пробивает на подавленный кислый смешок. Я бесполезный член команды, что можно от ждать от меня, сидящей на скамейке запасных, на которую себя же и загнала? — Прошу прощения, но я не великие и ужасные Винчестеры. Я не могу спокойно спать, пока по лагерю бродит Люцифер, — махнув рукой в сторону, сама не определяясь куда, я называю лишь одну из истинных причин и, выпрямляя правую ногу, укладывая подбородок на левое согнутое колено. Бессонница забитая ерундень, совершенно обыкновенное и привычное явление, особенно при новоявленных кошмарах. Приоткрыв и закрыв рот, архангел заканчивает привычно странную пантомиму, и, тяжело вздохнув, оглядывается в сторону и опускает взгляд на меня, едва не до конца сжавшуся в клубок. Бывает же, знаешь, что кто-то — подставить нужное имя — лучше бы не подходил, не появлялся в поле зрения и это как раз один из тех самых случаев. Гружёный мозг, норовящий выдать синий экран смерти, фурычит кое-как и выдаёт, что Гавриил последний, кого я хотела бы сейчас видеть. Вот бы он сейчас ушёл и оставил в покое, не задавая лишних вопросов. Можно я сделаю вид, что меня тут нет и я случайная галлюцинация, если не могу бросить насиженное место и уйти? — Да, мой братец ещё тот мудила, — констатируя очевидный факт, предсказуемый для всех главных злодеев любого повествования, архангел подходит совсем близко к крыльцу и устало мостится на ступеньках. Несколько дальних обломано, поэтому я машинально отсаживаясь к правому краю, освобождая место. — Ты не сталкивалась с ним раньше? — К счастью, не сталкивалась, но имею представления по наставлению братьев, — подавляя желание уйти от открытого диалога и встреченного взгляда с архангелом, и в принципе уйти на другой край лагеря, я с трудом заставляю себя хотя бы вяло пожать плечами. — Впрочем, стоит нормальному человеку в его ро… лицо взглянуть, дрожь проберёт. Он… жуткий. — Ну не за зря же его прозвали Дьяволом? — натянуто посмеивается архангел. — Никто и не говорит, что зря. Диалог, толком не завязавшись, стремительно глохнет. Не отрывая прямого взгляда в сторону затихшего поселения, я прижимаю к себе второе колено, так же его согнув. Спокойно повернуть голову и смело посмотреть Гавриилу в лицо, как до последней встречи с Локи, я могу только в присутствии братьев, никак не наедине. Без всякого пробегает чёрная полоса. Малые полномочия, затрачивающие смелость, заканчиваются на том, чтобы пресекать несправедливые замашки старшего Винчестера, что превалируют на общем фоне. В остальном я служу сомнительным дворецким на службе их охотничьего величества. Во рту сохнет со времён выпитой наваристой травки, чей терпкий и горький вкус до сего позднего времени бродит на языке. Тянусь за живительной флягой здоровой рукой, что боязно подрагивает, будто у моего виска держат дуло револьвера и ожидают, пока не проверю, не яд ли в ней. Тишина невыносима, но ещё невыносимее гнетущие мысли, что грызут черепную коробку, подобно наглым термитам. Теперь к горлу подкатывает не ком, а целый булыжник, однако мне удаётся затолкать его обратно в глотку и заставить себя встрепенуться. Невроз разве что выдаст рука, всё ещё крепко обхватывающая фляжку, как золотой слиток и моё кредо, которое за последние дни то переписывается, то рассыпается на глазах. Но я видела, какими расклеенными все были, зная, что Сэм не вернётся, так может было бы лучше, если бы сожрали меня? Какого хрена я нахожусь тут, не умея практически ни черта или просто не пробуя пытаться чем-то помочь? Если уж отдавать себя на растерзание, надо было начинать ещё с первого визита адских гончих по мою душу, правда неизвестно, чем бы закончилось то, что Асмодей или кто другой завладел бы перстнем. Ничем хорошим, не прознай братья вовремя. Замкнутый круг. Помимо вампиров здесь есть второй двинутый на голову правитель — Альтернативный Михаил, по предзнаменованию заколовший своего брата, но неизвестно, настолько ли он был бы падок на артефакты. Михаил и без излишка посторонней помощи сотворил, что возжелал, и успешно сотворил: превратил огромные города в руины, а леса в безжизненные пустоши. Здесь больше нечего ломать, здесь больше нечего строить, мир просто готов развалиться, лишь дай ему возможность. — Бюст Андрасте… — проглатывая слова, я случайно роняю часть мысли вслух. Константин, на которого я вспоминаю слишком часто, словно молюсь на него, хотя бы следуя за легендами завтрашнего дня, помог Астре Лог, пусть уже совершенно взрослой, когда мы бесчестно по отношению к нашему спутнику оставили труп Сэма гнить в логове вампиров и даже не постарались предотвратить смерти. Конечно, как можно забыть, что жизнь не сериал и не видеоигры. Правило святая святых, но, оценивая честно, миссия проиграна судьбе только наполовину, ведь предугадать, что Люцифер оборвёт наручники, мы не могли. — Чего? — Ничего, — небрежно, но без напора обрубаю я, забыв, что меня не покинули, и смущённо потираю правую бровь. Ознаменовывается всего несколько минут молчания и стенки пузыря напряжения натягиваются до предела, всё рассчитывая, лопаться или нет, и оставляют сидеть, застывши колесом автомобиля, запавшим в вязкую грязь. Потирая запястье, спотыкаясь об отсутствие дедушкиных часов и отцовской цепочки на шее, я ощущаю себя абсолютно голой. Зачем переспрашивать, если всё прекрасно слышал, сидя в полуметре от меня? Чтобы от стыда вконец провалилась под сырую землю? Да будь я проклята, впрочем, уже проклята, словно болтливый мертвец, который с первых дней не верит в благополучное будущее. Собираясь внутри по обломкам металлических стержней, я встаю со ступеней, собираюсь уходить. Но, помедлив, прикусываю щёку изнутри и, прилагая усилия, решаюсь посмотреть на архангела, вскинувшего брови — на его лице читается тлеющее раздражение. Я могла запросто оказаться на месте Сэма. Гавриил спас меня от смерти. Кроме Локи меня мало кто спасал, счётик приближается к нулю, а с полубогом архангел перешёл в отношения заклятых врагов. И будь я причастной к заточению, сродни сыновьям, меня бы ждала их участь. Значит, моя репутация не на столь критическом уровне? — Звучит чертовски клишированно, но, — пряча флягу во внутренний карман тренчкота, тихо говорю я, набирая побольше прохладного воздуха в лёгкие, забывая обратиться по имени, — спасибо, что зарубили ту тварь. Расслышав в ответ глухое хмыканье, удаляюсь, куда глядится, не жалея быстрого шага — большего не ожидается. С рассветом Люцифер и старший Винчестер приводят наш транспорт — доселе ржавый школьный автобус, о котором вовремя смекнул охотник — в рабочее состояние. Опускаю вопрос, когда они успели сработаться в короткие сроки. Кто-то из братьев ещё вчера предусмотрительно поставил таймер, и кто именно не имеет значения. Зато имеет значение то, что закрытия портала остаётся всего один час пятьдесят семь минут. Затерявшись среди толпы, я забираюсь в последних рядах и занимаю уголок рядом с Кастиилом, надёжно обвивая поручень сгибом локтя, чтобы не свалиться. Ангелу поручили приглядеть за Люцифером — архангела посадили за руль, следуя аргументу, что так он будет у всех на виду. Все пассажирские места окончательно распределяются между повстанцами, конец занимают опытные стрелки и сама миссис Винчестер, а в минивене — тоже неплохо отремонтированном? — на меня как не хватает места, так и я не хочу никого травить своим присутствием. Я была бы рада присесть минуточек на пять, но организм после второй и полноценной бессонной ночи и отсутствия завтрака прописывает сбой, делая меня похожей на алкоголика. Если я присяду или сползу на пол по стеночке — не встану, отключусь, и меня не поднимут. Минивен, за рулём которого сидит старший Винчестер, проезжает впереди и прокладывает дорогу автобусу. Позади нас должен ехать, как минимум, ещё одна машина — я не видела мистера Кетча, и с братьями его не видно. Как ни страшусь уронить голову на грудь, всё равно подпрыгивание на кочках и грузные повороты, болтающие влево и вправо, не позволяют расслабиться. Проходит час, полтора, с каждой минутой закрытие двери становится всё ближе и уже кусает за пятки, пока не звучит команда выбираться. Я спрыгиваю на дорогу с первой партией выживших и пробираюсь к братьям. Мистер Кетч по приказу младшего охотника наглядно показывает повстанцам, как именно следует проходить в портал. Младший Винчестер тормозит попытавшегося было последовать за Джеком Люцифера, объясняя, что они с Гавриилом потребуются здесь, если вдруг что-то пойдёт не так. Предложение врезается в голову ножом, всаживается в стол. Неожиданное нападение ангелов происходит неожиданно и в количестве одной фигуры, узнанной Люцифером. Альтернативный Михаил перехватывает последних повстанцев, убивая их, не прикоснувшись и пальцем. Мужчинам не повезло добежать до портала, как может не повезти нам, если мы не предпримем хоть что-нибудь. Люцифер отвечает ему, бросается на него, надеясь одолеть, но опрокидывается двумя энергетическими шарами. Затем Михаил не верит своим глазам, вперившись взглядом в Гавриила. — Уходите, я его задержу, — велит нам он, выступая вперёд. — Гавриил, стой! — кликает его младший Винчестер, но не получает должного ответа в виде отступления от заведомо проигрышной затеи. — На земле я всё время убегал, но больше не буду, — архангел настаивает на своём, не сдерживаясь от того, чтобы не прикрикнуть на нас. — Сейчас же, марш! Полотно каких-либо разумных мыслей, покрытое заплатками, разрывается на мелкие клочки. Мной будто что-то управляет, я просто не понимаю, что совершаю, в голове звонит сигнальный колокол. Выпустив весь барабан в Михаила, как только он замахивается на Гавриила для последнего, решающего удара, я выбрасываю чёртов револьвер — это старьё больше не пригодится. Была бы со мной трость, я бы оставила здесь и её, избавляясь от ненужного барахла и воспоминаний. Все шесть малокалиберных патронов всажены в изувера и пусть они его не ранят, кусают забравшимися под кожу паразитами, они его отвлекают, что и требуется. Младший — что по отношению к Михаилу, что к Люциферу — архангел пользуется заминкой и отползает в безоружии. Меч, что выбил из рук его альтернативный брат, отлетел слишком далеко, до него и я так просто не достану. Сам Михаил с кривой усмешкой, вытаскивая из шеи пулю, переключается на меня и от его взгляда сковывает животный страх и он, как зная, приготавливает тяжёлые цепи. Как подобает трусливой псине, я всё ещё могу дать драпу в жалобно мигающий портал, оставляя на растерзание Гавриила, но отказываюсь от этого предложения. Зачатки магии первостепенно живут засчёт чисто мысленного усилия, голой воли, чувств, эмоций. Концентрированный страх, альтруистическое желание помочь члену команды, всей команде и желание избежать пророчества полубога, который изболтался подлым языком? Не имею ни малейшего понятия, что Локи наговорил лично ему, но что ещё нужно ей? Что ещё нужно перстню? Что ещё нужно мне? Услышав жалобные мольбы, перстень раскаляется до такой степени, что готовится прожечь не только кожу и лишить третьего пальца на рабочей левой, но и кисть целиком. В миг, когда Михаил почти настигает меня, почти нависает, его ударяет энергетическая волна. Она поверхностно задевает и вставшего на ноги, подвернувшегося под неё Люцифера. Что бы ни говорилось в разночтениях о свойствах артефакта, оттолкнуть и, похоже, оглушить, он способен кого угодно, от адских псов до ангелов. Гавриил, добравшись до клинка, вскакивает на ноги и, вот, оглушённо оборачивается на меня, чтобы, скорее всего, вставить проходную обидную колкость, взвинченное нравоучение. Отмерший старший Винчестер цепляет его за шкиряк и толкает в портал и то же, менее грубо, сотворяет со мной младший Винчестер. Во время последнего рывка, прыжка из портала, я не прохожу и пары уверенных шагов, как спотыкаюсь о свои же ноги и падаю грудью прямо на стопку книг мисс МакЛауд, роняя пару штук на пол. Очки, соскользнув с переносицы, падают сверху этой груды. Портал за моей спиной угрожающе шипит, искрится и закрывается молнией. — Очень вовремя! — сетующе и одновременно обеспокоенно восклицает ведьма, оглядывая всех вернувшихся, в особенности меня, посягнувшую на ценные бумаги. Улыбнуться бы, молча извиняясь, но тут бы от стола себя отлепить и не полететь. — Вы же понимаете, что рисковали там застрять? — вклинивается мистер Сингер, от чего голоса у меня срывает последние тормоза. — Понимаем как нельзя лучше, мистер Сингер, но пришлось разыграть эндшпиль, — отчеканивая каждое слово, выпаливаю я, откладывая очки на стол, переводя вес на руки и принимая нормальное стоячее положение, которое ухудшает головокружение — не понимаю, как хуже, с закрытыми глазами и или открытыми. — Кому надо, те видели, что произошло за завесой, потому что я отказываюсь это повторять. — Эй-эй, что именно произошло? — Она… — затягивает с ответом младший Винчестер, которого, кажется, подпинывает старший, который и заканчивает ответ. Когда они оба словно были готовы стоять истуканами, пока Гавриила закалывают на их глазах, поверить не могу. — Она оттолкнула Михаила. — Девчонка? В смысле? — В прямом… Вставляя непрошенные пять копеек, я не договариваю, отвлекаясь от расплывающегося потока мыслей на звенящий в ушах гомон толпы народа, видя перед глазами сплошняком чёрные пятна и цветастые фейерверки, плавающие и завихряющиеся ходуном даже перед закрытыми веками. Кожа кистей рук успела побледнеть или мне кажется? Или не кажется? Перстень помог, несомненно, заполучив желаемое: выжал из меня все соки, как из залежалого в холодильнике лимона, и потратил на один удар. Возросшая слабость в конечностях, заливающая их свинцом, всё усугубляет. Прежде чем тяжело повалиться на пол и потерять сознание, я переглядываюсь с миссис МакЛауд — её взгляд на миг теряет невзлюбленные мной хитрые краски, — и, как раз когда меня резко ведёт в сторону, безуспешно цепляюсь за край стола.──────── ⋉◈⋊ ────────