──────── ⋉◈⋊ ────────
Казалось, проблемы не настигнут в тот же день, когда кое-как освоимся, но то-то оно, что казалось. Наивный прогноз юного охотника, сродни тому неисполнимому, что был о том, как я когда-нибудь вновь окажусь среди наездников. Не в спортивном понимании. Но тот сбывается у меня на глазах, так неожиданно и просто, не оставляя возможности вставить слово поперёк. Неудивительно, что я подзабыла, какие сёдла бывают тяжёлые, собираясь закинуть то на спину подобранному мне компаньону, сколько времени с последней поездки прошло. Забравшись на лошадь, я поглаживаю слегка возбуждённую рыжую кобылу по шее, за то, что она спокойно приняла незнакомого всадника. Следуя примеру мужчин, пускаюсь в джог лёгкими, но уверенным прикосновением шенкеля, а затем в лоуп — кентер, обывательски — лёгкий галоп. Чувствую ли я себя в своей тарелке, сидя верхом лишь спустя долгое время? Смешанные ощущения, но из радостных новостей можно отметить то, что руки и торс что-то помнят из уроков дедушки: спина не напрягается, но и в седле, как желе, я не болтаюсь. Грегори обучал Карго под вестерн, так что памятный опыт облегчает задачу показать себя с лучшей стороны, как умельца. Основная разница между вестерном и классикой заключается в том, что всадник не облегчается на рыси и лошадь управляется касанием поводом шеи. Может быть, я вспомню и каково прыгать, если мы поскачем в непротоптанный объезд. — Так наш старик спокойно нанял мимо проезжавшую молодёжь? Он мало кому доверяет, так что вам крупно повезло. Меня, кстати, зовут Лерой Уолш, — со мной равняется тот же сероглазый мужчина, что сопровождал немого мулата, который на протяжении всего короткого отрезка тропы не сводит с меня хмурого взгляда тёмно-карих глаз. — Для пародии на городского пижона вы неплохо держитесь в седле, мисс. Прошу посчитать это за комплимент. Как бы не хотелось фыркнуть в ответ, я лишь уважительно киваю, как положено по отношению к старшим. Спокойная реакция вызывает у Лероя, пригладившего свою чёрную шевелюру назад, то ли засалившуются, то ли покрытую лаком, улыбку, не лишённую превосходства. Индеец же, не молодой и не старый, так мне и не представился, и имени его мне не назвали, но ни это, ни его хмурый взгляд не мешают мне открыто рассматривать его смуглое лицо со спокойствием художника, пишущего с натуры. Но под натянутой маской уверенного седока меня дёргает тот факт, что зажатая двумя всадниками по бокам и одним спереди, почти что в коробочку. И я не могу дать лошади команду пойти правее и выйти, чтобы дальше проскакать рядом с мистером Смитом. Хотя тот тоже не вызывает у меня глубокого доверия. Вдох и выдох, глубокий вдох, глубокий выдох. Я еду не прохлаждаться ближе к позднему вечеру, а выяснять детали по делу пропавшего. Следы подков на огороженных электропастухом окраинах с десяток гектаров просто обрываются, будто животное переходит невидимую черту. Друг, или кто это есть, пропавшего приятеля, сопровождавший нас, как свидетель, трясясь в тревожной горячке, бормочет что-то про косой дом. Теребя рукав когда-то белой рубашки, он не даётся и немому, обхватившему его за плечи. Лошадь подо мной, отвечая, бьёт копытом, роя сухую землю, и никак не хочет стоять спокойно. От пролеска правда разит сверхъестественным холодом, лижущим поджилки. Впопыхах мне передают поводья вернувшейся на место преступления лошади. Звук ошибки операционной системы сейчас бы прекрасно отразил то, что я чувствую при каждой попытке развернуть мысль и вставить её на место. Что, бюст Андрасте, на самом деле произошло? Можно промотать ещё разок? Пейнтхорс, обеспокоенно водящий ушами, фырчит в руках и наворачает нервные круги по деннику и тогда, когда остаётся в конюшне. С ним дальше обещал разобраться Лерой, оставив на мне поручение помимо дать ему напиться чистой воды — не холодной, не слишком тёплой, и не на перепой. В усадьбе несчастному всаднику выдают успокаивающий чай с бычьей дозой снотворного, а нас выпинывают на поздний ужин, который удостоился нашего присутствия, в контраст событиям, подают золотистые панкейки с кленовым сиропом, приготовленные мистером Краймом. Выглядят аппетитно, но в горло не лезет ни кусочка, и я оставляю свою порцию первому отважившемуся счастливчику. За столом сгущается купол напряжения, выталкивающий выйти из дома. Привлекающе похлопав вздрогнувшую Новак по плечу, шепчу ей на ухо, что выйду подышать. Тихо прикрываю за собой дверь усадьбы, едва не прищемив пальцы в спешке, и на одних носках, боком, чтобы не скрипеть ступеньками, выбегаю во двор, огибая дом по правую сторону. Связь здесь, загородом, оставляет желать лучшего, но не настолько, как в полях. Удаётся отправить младшему Винчестеру очередную пару сообщений с кратким отчётом о прошедшем дне. Покрутив телефон в руках, я вычёркиваю мысль позвонить Кастиилу, потому что и так понятно, что дела у них идут лучше, чем у нас. Не им искать, кто в захолустье под названием Харлоутон натягивает человеческую маску и крадёт людей. Ну и я не хочу лишний раз спотыкаться об его просьбу насчёт Гавриила. Однако вряд ли бы ангел стал вспоминать про неё в рабочей обстановке, когда непоняток — бери охапку и давись. В конце концов, я бью себя ладонью по лбу, пытаясь привести мысленную погремушку в рабочее состояние, но по ходу дела плоховаты. Отвлекая, бодренько передвигая лапами, меня догоняет второй хозяйский пёс, похожий на рыжую гончую. Маленькая игра в преследование занимает пару минут прежде чем я сдаюсь, улыбаясь правым краем губ, и медленно опускаюсь на корточки. Лениво помахивая хвостом из стороны в сторону, он приближается ко мне, первым делом с интересом обнюхивает руки, вцепившиеся в колени, заостряя внимание на трёхпалой ладони, и тычется в неё носом. Адресник на ошейнике помогает познакомиться поближе, на металлическом кругляшке выбита кличка, а также номер мобильного телефона мистера Крайма. — Да, я знаю, Бигби, двух нет… Про тебя сегодня совсем забыли? Может, покажешь, где валяется твой мячик? Или мне ветку покидать? — вполголоса роняю я, вздыхая, когда собакен единожды проходится влажным языком по культям, поднимая на меня карие глаза, в которых отражалось понимание. Уложив голову на колени, он продолжает разглядывать моё лицо, но выражение таково, будто он пожелал бы спросить что-то, но не может сформулировать, высказать. — Бигби, вот ты где! — из-за угла показывается Эдвард, неловко почёсывая затылок, и поднимает на меня глаза, полные растерянности. Напоминает Евгения в первые дни нашего знакомства, выгибая брови в недоумении. Пёс, звонко гавкнув пару раз, недолго кружит вокруг нас рысцой, впрочем, не отвлекая от короткого разговора. Я вытираю обслюнявленные пальцы о штанину. — Оу, а ты чего тут? Почему не ужинаешь со всеми? — Аппетита нет, так что я решила пропустить трапезу. Денёк для новичков был насыщенный, — качаю головой я, с лёгким кряхтениеи поднимаясь на ноги и выпрямляясь, проклиная боль в затёкших лодыжках, отзывающихся лёгким флёром боли от таких посиделок. — Ты сам где пропадал? Почему-то я думала, что ты помогаешь ребятам перегонять коров. Если сейчас самое время… Дайте мне время и я обязательно выучу ваш быт и расписание посезонно. — После того, как мы с тобой починили забор, я выехал в город за продуктами. Позже позвонил Джонатан, рассказав о том, что случилось, — поджимая тонкие губы, Эдвард шагает вперёд, скорее невольно, чем успевает нормально сообразить, что он делает, и зарывается левой рукой в светлые короткие кудри. Правая, спрятанная в карман брюк, заметно сжимается в кулак. И вдруг неловкость, которую я тоже чувствую в какой-то мере, засовывая обе кисти в карманы, сходит на нет с приходом в голову почти что разумной мысли. — В общем, да. Завтра тоже поеду, забыл много чего. Рассеянный весь день, до невозможности. Хм, со шлейфом терпкого мужского одеколона — елового, кажется, — в воздухе переплетается аромат цветочных духов. Сладких донельзя, каких-то розовых. В любом случае отнюдь не моих, потому что непоколебимо грешу использованием мужских и унисекс одеколонов, растягивая одну склянку как можно дольше. На вкус и цвет товарищей нет, но мне за жизнь ни один женский не нравился. Предполагаю, что это его сестры. Или девушки. Мало ли. Не осуждаю. Влюблённость штука суровая и работает как мощный магнит, по крайней мере так отзываются другие и так пишут в книгах. И опять я мысленно скатываюсь не туда. — Не подвезёшь меня с утра пораньше? Мне нужно в аптеку за парочкой лекарств. Ну и ещё кое-куда. Надеюсь, это не займёт много времени, — голубые глаза парня, согласно кивнувшего, встречаются с моими, не вызывая смутного желания опустить их как можно скорее. — Мистер Крайм навряд ли жалует прогульщиков. Я не хочу лишать свою напарницу части выручки только из-за того, что дёрну её подвезти меня завтра. — Да без проблем… Слу… Чёрт, я не запомнил, как тебя зовут. Прости. — Зови меня Корнел. — Но… — Я привыкла к кличке. Тем более, я думаю над тем, чтобы поменять настоящее. — Довольно чудной выбор для девушки. Но смотря на тебя, я понимаю, образ… Чёрт, дважды без обид. — Мне далеко до Тильды Суинтон, я знаю. На правду не обижаются, — в конце концов, улыбаюсь я, снова опускаясь на корточки перед взволнованным отчего-то Бигби. В осознании рука останавливается в паре сантиметров от висящего уха пса, потому что я, как бы стыдно ни было, как-то забываюсь, стоя рядом с его хозяином. По поведению этой рыжей четырёхлапой батарейки от самого начала и конца хотя бы понятно, что он по крайней мере не агрессивен к незнакомцам. Не думая гладить чужую собаку из тактичности, даже с прозвучавшим вслух разрешением, я остаюсь наблюдать, как пёс уворачивается и от попытки младшего хозяина протянуть к нему руки. И вновь кружит вокруг нас, вводя в первую степень недоумения. После опыта пребывания в звериной шкуре не хочется иметь дело ни с какими зельями и заклинаниями. Ни лошади, ни Бигби ничего толкового не поведуют. Хотя, может быть. Погоди, попридержи поводья, нет. Нет! Поставив на идее крест, я быстрым шагом возвращаюсь в усадьбу. Клэр молвится, что, во-первых, нас попросили переползти на чердак и перетащить туда свои пожитки, а во-вторых, что видела меня с Эдвардом, якобы мило болтающей под окнами. Хватает сил только закатить глаза, прикрывая за собой люк, молча оправдывая ожидание чего-то такого подобного. Игнорирование Клэр не устраивает, как предполагается исходя из её вздорного характера, но я отступать не собираюсь. Препираться из-за подросткового пустяка и в ответ на обычный подкол оправдываться, что никакой искры между нами не проскочило, бессмысленно. Незачем унижаться. Хочется больше акцентировать внимание на том, что первый раунд, то есть, день, за фэйри. В конце концов, это заинтересовывает её больше, с этого момента. Новак, я вижу, навостряет внимание, словно я описываю какую-то сюрреалистическую, не до конца понятую картину, и нехорошо хмурится. Похоже, она испытывает не сколько интерес, сколько раздражение, как и я, признаться честно. — Всё то же растолковал Джонатан, — тряхнув светлыми кудрями, по одну сторону вплетёнными в причёску косами, которые очень идут, фыркает Клэр. И смотрит на меня так, будто у меня есть карманная машина времени, которая может повлиятьна сложившийся расклад. А я вот гляжу на неё в ответ, рассматривая, и гадаю, что если бы мне нравились девушки, возможно, запала бы на неё. Или на мисс Брэдбери, хотя та старше меня на несколько лет, что уже как-то неправильно. К тому же бракованное дважды не ломается. — Если мистер Крайм отказался иметь дело с копами, для нас ещё не всё потеряно. — Угу, потому что в поиске украденных лапами фэйри никакие ищейки и легавые не помогут, — падая на противоположный маленький пыльный диван в углу чердака, свешивая руку к полу, отвечаю я. Чёрт, ну что я хотела сказать только что? Мысль приходится цеплять клещами. — Честно признаться, мне стыдно, что всё так заруинилось в первый же день. Но вместе с тем фэйри не вампиры. Просто голову не отрубить. — Ты не слишком много паришься по жизни? — В каком смысле? — В прямом, — девушка секунду тычет в меня указательным пальцем, неопределённо дёргает рукой в сторону. — Не парься, справимся. — Гордость не позволит позвать братьев на помощь, да? Оно и видно, девушка, — растягивая уголок губ в ухмылке, я посылаю ей воздушную пятерню и, вынимая смятую подушку из-под головы, подкладываю под голову свёрнутый тренч с револьвером под ним. Нужно привыкать спать со стволом, как заверили Винчестеры, для своей же безопасности. Гаечному ключу на смену пришёл огнестрел. — До рассвета меня не трогай, я попробую выспаться. Новый рабочий день начинается в пять утра и продолжается запланированной поездкой в город. Крайм-младший высаживает меня у аптеки, в которой мне удаётся откопать сносный аналог. Консультант помогает с выбором, но советует, что нелишне дополнительно проконсультироваться со специалистом. Будто без него сложно догадаться, что без обращения в больницу будет тяжко. Причём, придётся устраиваться в другую, со всеми тяготами, потому что Бисмарк я навещу нескоро. Тогда доктор на последнем приёме не просто так сетовал о том, что клапан изнашивается быстро, доставляя определённые неудобства. Мягко сказать, что он был прав, но я не думала, что настолько. К тому же он сам мог не знать, что имеет дело с тем, кого легко подкашивает магия. Засовывая коробочку в карман, я позволяю ногам занести меня в захудалый бар, расположенный недалеко от кофейни. Порадовать себя напоследок что ли? В кавычках. Всё потому что седативные препараты запрещается принимать наряду с алкоголем и кофеином, а сейчас хочется чего-то горького и прогревающего. Над головой тихо позвякивает колокольчик, привлекая лишь внимание хмурого бармена в тёмном фартуке. В момент моего появления он прокатывает бутылку дешёвого пива по барной стойке одному из посетителей, что, забирая её, уползает в тень. Прищурившись и приглядевшись к лицам разморенных завсегдатаев, засевших в противоположном углу и пьющих не первый стакан, я сажусь на барный стул по правый край, ближе к выходу. Чтобы сойти за простого путешественника, пришлось стащить с себя жилет и расстегнуть пару пуговиц у воротника без того слегка мятой рубашки. Собирая вещи на дело, сложила вещи не столь аккуратно, как рассчитывала, если рассчитывала, но это выпало на руку, как видится. В степях не перед кем выпендриваться. Неопытных городских, как слышно было не раз, не очень любят. — Джин с тоником, пожалуйста, — бросаю заказ бармену, когда мы устанавливаем мимолётный зрительный контакт. Он коротко кивает, протягивая правую руку, обитую татуировками от кисти до плеча, к бутылкам лондонского сухого джина и тоника. Стол орошают купюры и пара монет на чай. Какие, собственно, проблемы? В пабы приходят не затем, чтобы холодного кофе попить, за этим есть кофейни, а захмелеть с одного стакана не хотелось бы. Алкоголь мне больше враг, чем друг. — Вы же совершеннолетняя? — лениво интересуется бармен, между делом протирая гранёную стопку до блеска, приятно удивив тем, что не попутал меня с парнем и разглядел во мне девушку. Судя по интонации, вопрос прозвучал скорее ради проформы, нежели ради того, чтобы я вытряхнула все свои документы. Не пререкаясь, я послушно тянусь рукой к заднему карману брюк, показываю липовое водительское удостоверение. Мужчина поверхностно пробегается взглядом по буквам и фотографии, что никак не отличается от моего, сравнивая с тем, что видит вживую, и снова кивает. — Хорошо, вопрос снят. — Правила обязывают интересоваться, даже если клиент выглядит на должный возраст, понимаю, — озвучиваю я собственные мысли вслух, продолжая следить за умелыми руками бармена, пока готовый коктейль не оказывается у меня перед носом в высоком стакане. — Вы не слышали никаких новостей? Люди пропадают. Такое только отпугивает туристов и посетителей. — Я давно не слежу за телеящиком. Будто бы без этого тут часто кто-то бывал. И чего все думают, что бармены рады сплетничать и быть жилеткой для слёз? — пожимает плечами мужчина, приглаживая свои чёрные усы пальцем, и спешит подать добавки клиентам из дальнего угла. Всё, что угодно, лишь бы не тратить время на пустую болтовню, и я его понимаю, потому что она время от времени изматывает. Ошибка идти работать с людьми, если ты, как выясняется, по большей части мизантроп и сноб. Выпив горько-кислый коктейль в пару глотков и закусив кругляшком лайма, я слегка кривлюсь. Привыкаю к жжению в горле, подаренному джином, которое, надо сказать, немного взбадривает меня. Конечно, не без желания закусить парой кубиков льда, но тут уж куда не шло, стакан у меня забирают. Перстень пока что не подаёт никаких признаков опасности, только вот могу ли я надеяться на него после того, как, фактически, прокляла мысль прибегать к магии? Отказалась от неё, отпихнула в долгий ящик, можно выразиться всячески? Я в здравом уме, до меня доходит, что резервы слишком слабы. Крупные, отнюдь не детские фокусы, например то, как я откинула Альтернативного Михаила, сказываются на потрёпанном здоровье. В конце концов, я не хочу, чтобы больное сердце выбрало остановиться навсегда, будь то во сне или посреди светлого дня. — Так-так-так, Корнел Константин собственной персоной, — сдвигая глаза в сторону, развернув корпус, я фокусирую взгляд, как могу, чувствуя, как картинка разблюривается при повороте головы, а позвоночник пронзает холод. Мужской голос плавно переходит на румынский, не давая бармену, уплывшему в сторону, подслушать дальнейший разговор, а мне сразу же парировать реплику. Паника травит душу или в тонике что-то было? Бармен выглядит обычным человеком. — Не-не-не, не нужно меня приветствовать, сиди. Очертания фигуры, вставшей передо мной, собираются в знакомые черты Асмодея, запуская корни страха всё глубже во внутрь меня, потерявшей всякий контроль над собственным телом. Я зажмуриваюсь, сжимая окаменевшими пальцами кожу на груди, там, где бешено колотится сердце и неистово колется, словно бы втыкая в себя же иглы, и мотаю головой, скидывая каплю пота с виска. Взгляд насилу встречается во взглядом до боли знакомого лика. — Асмо… что?! — Проказа удалась на славу, смотрю. Извини, решил вспомнить, как играться сменой обликов, — щелчок по лбу, для галочки он был сделан или нет, приводит моё зрение в чувства, и после перед ним предстаёт не Асмодей, а черноволосый незнакомец в рубашке из глянцевой ткани и брюках. Похожий на Джона Хэмма, но одновременно и не он. Позволяя мне изучить черты лица между делом, гость заказывает что-то у бармена на родном английском. — Приятно видеть вас в лицо, Корнел Константин. Зовите меня Марбас. Среди относительно приятных знакомств должна была упасть ложка дёгтя. Губернатор Марбас? Демон из чёрного списка Соломона, что может научить обращаться с техникой и менять облики, к тому же тот, кто как разносчик болезней, так и целитель? Вцепляясь пальцами в край стойки, пропуская через себя остатки растерянности, цежу сквозь зубы я и с трудом перевожу взгляд на собеседника, поправившего свой наглаженный, прилизанный воротник. Он в целом похож на акулу, только что разбившую стаю морских котиков, но на ту, которая не против набить оставшееся место в своём желудке. Акулы вечно голодные, не слишком разборчивые в еде, пожирающие всё, что попало. На редкость крепкий желудок может переварить абсолютно всё, что у них получается проглотить. Также некоторые способны отрыгивать то, что им не надо. И в то же время они могут оставлять про запас проглоченную добычу, не сразу её переваривая. Но мой ли случай? И что же Марбас хочет? Прописать месть невольному преемнику за пребывание в кувшине? В этом был виноват Соломон, уж как легенды пишутся. Кольцо, прогибаясь под мысли, подаёт признаки жизни, предупреждающе обжигает указательный палец потемневшим серебром. Его отсвет, кажется, ощущает и демон. Я вытираю пот с лица карманным платком, как только паническая атака, или её подобие, отпускает меня из каменных тисков. Кажется, вместе с тем она прогнала и вымыла из крови весь алкоголь, которого было выпито и не так много. Не побоюсь выругаться, искренний испуг это тот ещё охеренный протрезвин. — Старик получил за скандал с Асмодеем, как ты прекрасно знаешь. Не беспокойся, Корнел, я пришёл не выяснять отношения. Тебе достаточно не везло даже по моим меркам, — глубоким, мурчащим тембром, приятным вопреки его природе, смеётся Марбас, притягивая к себе новую бутылку джина. И чистую, сверкающую стопку, и наливает выпить на донышке. — Я отошёл от адских дел, так что моей отсутствующей душе не совестно предупредить тебя, что надвигается… маленькая буря. — Собратья грызут друг другу глотки за трон, а перстень может стать последней вехой для кандидата, чтобы натянуть на себя венец? — Правильно, Корнел. Так вот, вдобавок мне просто интересно, чем всё это кончится, если они-таки решатся изловить тебя снова. Несмотря на охотников, стоящих за твоей спиной, — пригубив джин, пожимает плечами демон, и оглядывает меня с ног до головы скептическим, но заинтересованным взглядом. — Вести быстро разносятся ветром, глазом моргнуть не успеваешь… Перстень проклят, раз его не снять, и просто так тебе не откупиться. Но это лишь предположение, которое слушать ты не обязана. — Это всё, что вы хотели мне передать или есть ещё что-то? Прошу прощения, но не чувствую никакой последовательности в диалоге, если она подразумевалась, — недоверчиво хмурюсь я, припоминая неприятный опыт с Бартамусом, но осознавая, что броситься на Губернатора с практически голыми руками я не решусь. То, что он не бросается на меня первым, подсказывает, что меня хотят завести в капкан, или просто запутать, чтобы я оступилась когда-то потом. — Не скрою, меня навёл на тебя тот фэйри, которого вы со своей подружкой собрались изловить. Ищите зацепки вокруг себя, поторопитесь, пока он сам до вас не добрался, — ходя около да рядом, стелится Марбас, покручивая в руках стакан и, растягивая губы в наглющей улыбке, прищёлкивает языком. — Я обещал ему избавиться от тебя, но… это обойдётся дороже, чем сдать его вам. В Аду как пару лет всё валится, как карточный домик. Асмодей, этот тиран, только всё усугублял. Я не против поставить пару сотен на то, что ты выживешь. — Радует, что вы не предлагаете мне вакантное место среди себе подобных, Марбас, — рукой я привлекаю внимание зависшего бармена, чтобы тот, раз пошёл таков раздрай, подлил мне ещё тоника с джином. К черноглазому сожалению, так называемый, мальчик не останется ни с кем и ничьим молодым королём, которого обведут вокруг пальца, не останется. — У вас есть имена мятежников? Кого страшиться? Попросите отдельную плату за них? И самое главное, чем? — О, я же очень рад, что ты с порога не грозишься засунуть меня обратно в кувшин. Или изгнать. Какие там у вас, подопечных охотников, развлечения? Я слишком долго подбирал эту тушку, а ты слишком устала, не покончив с делом. Малыш Бартамус был прав, всё-таки не все охотники одинаковые… — хитро ухмыляясь, демон соскальзывает с барного стула и оглядывается на меня в последний раз, поправляя рукава рубашки. При упоминании прошлого короля перекрёстков я едва не давлюсь тоником, попавшим не в то горло, и долго откашливаюсь, выгоняя горячительное из другого горла. — Одного зовут, вроде бы, Кип, а вроде бы Рип. Хочешь птичкой на хвосте донести новость до братьев? — Что, если с ним не договориться, и да? Рыба гниёт с головы, так почему бы не отрубить её? — Мне-то ничего. Попадёт вам, тебе особенно. Но я слишком добрый. В последнее время. По случаю хотел бы поделиться дружеским советом. Будь осторожнее, Корнел Константин, и не сильно развязывай собственный же язык. Думаю, тебе не раз это уже говорили, — уклончиво проясняет Марбас, потирая подбородок и сверкая карими глазами, в которых пляшут настоящие черти, отражающие его тёмное нутро. — Удача штука лимитированная. Шарик на рулетке может закатиться на чёрное вместо загаданного красного. — Как-то обрывисто всё звучит. — Хотела бы повторной встречи для разъяснений? — Конечно нет. — Обижаешь, Корнел, очень ты меня обижаешь. Заплатив бармену, всё же оказавшемуся всего лишь подневольным человеком, за себя и меня, Марбас по-джентльменски провожает меня до выхода и исчезает. Эдвард обещал забрать меня через пару часов, оставляя возможность послоняться по городскому парку. Рядом с волейбольной площадкой на краю города. И толково подумать, насколько хватает молодых мозгов, пока он проводит время со своей девушкой. Раскрыть дело виделось нелегкой задачкой, не сродни даже логарифмической, которую я всё равно вряд ли бы решила. Теперь оползень только набирает обороты, скатываясь с вершины скалы. Вот, Константин, по правде сказать, некому тут жаловаться, кроме тебя же самой. Новая жизнь похожа на Дикий Запад, в ней нет места для слёз. Мило, что в небесах, как раз, невысоко парит гриф. Я поправляю очки, чтобы получше разглядеть его. Надеюсь, пернатый старик прилетел сюда не дождаться именно человека, как гласит старинная легенда апачей.Птицы не люди — и не понять им, Что нас вдаль влечёт. Только стервятник, старый гриф-стервятник Знает, в мире что почём. Видел стервятник много раз, Как легко находит гибель нас, Находит каждого в свой час. Не зная, что нас ждет вдали, В пути сжигаем сердца свои, А грифу кажется, что это Ползут по скалам муравьи…
Всё-таки, не уставай глаза и ум от магических книг, как руки какого-нибудь парня, кхм, не слезали с задницы какой-нибудь девчонки, из меня что-то нормальное получилось бы. При этом задним числом я понимаю, что не хочу привыкать к магии, подобно хромому, приросшему к костылю. Братья Винчестеры для меня живой пример. Наверное. Они не колдуют, а справляются своими силами, что достойно уважения, как бы ни отнекивались и не хотели решить всё по щелчку пальцев.Пусть обещает радостный праздник Нам Бог или Чёрт. Только стервятник, старый гриф-стервятник Знает, в мире что почём. Видит стервятник день за днём, Как людьми мы быть перестаём, Друзей ближайших предаём. Прикажет жёлтый идол нам — И мчим навстречу безумным дням. А грифу кажется, что крысы Бегут куда-то по камням…
Значит, некий Кип — сокращение от Киплинга, наверное? — решит попробовать укрепить свою власть за счёт магического артефакта. Ну, не удивляет, что кто-то выбрался и пошёл по головам. Тут и до личной встречи недалеко. Потому что прижать за горло неопытного охотника, что носит его, попроще, чем, пойдя по стопам бывшего правителя, замахнуться на архангела с его благодатью. Расчёсывая пальцами растрепавшиеся ветром волосы, я сдавленно бормочу я себе под нос, до конца осознавая, что только что, мать его, произошло. Главная дрянь же всегда впереди, ага. Как только язык поворачивается борзо разговаривать с тем, с кем, так-то, опасно переходить на узкий бортик? Шуточки в стиле Питера Паркера мне не подходят, я же даже шутить нормально не умею. Разворачиваясь на полпути, я широким шагом направляюсь в противоположную сторону. Клэр, конечно, может и загрызть за долгие гулянки без предупреждения, но мою участь может смягчить то, что хоть что-то всплыло на поверхность дохлой сардиной.──────── ⋉◈⋊ ────────