you are my medicine

— Чонгук, не отпускай. — Не отпущу. Давай, осторожно. Тэхён сглотнул и несмело зашагал вперёд. Слабые ноги едва держали тело, и омега отчаянно держался за Чонгука, но сейчас, спустя время впервые делая почти самостоятельные шаги, Тэхён ощущал себя по меньшей мере космонавтом, ступившим на поверхность Луны. Он смотрел прямо, стараясь не обращать внимание на то, что колени дрожат, а мышцы ноют. Сейчас не существовало ничего, кроме Чонгука, придерживающего его за руку и за талию, и скамьи в больничном коридоре, до которой Тэхён должен был добраться. — Умница, — Чонгука радостно улыбался. Почти смеялся. — Умница, Тэхён! Тэхён тоже не мог не улыбаться. Он чувствовал такой же восторг, какой, вероятно, чувствуют родители, дети которых делают первые шаги, и их дети вместе взятые. Скамья постепенно приближалась, и Тэхён почувствовал, как ослабевает давление на талии и ускользает чужая ладонь. — Не отпускай! — взмолился он, вцепившись в одежду и руку Чонгука так, будто если он исчезнет, Тэхён полетит в бездонную пропасть. — Не отпущу, — повторил Чонгук, всё больше отстраняясь. Тэхён перестал чувствовать его рядом. — Чонгук, мать твою..! Тэхён запаниковал, торопливо перебирая ногами, приближаясь к цели. Скамья была всего в паре метров от него, когда он вскрикнул и зажмурил глаза, выставив руки перед собой, приготовившись обняться с полом. — Всё хорошо, я тебя держу. Чонгук крепко прижимал его к себе. Он приподнял Тэхёна и помог сесть на скамейку. Ещё не отошедший от секундного страха, Тэхён чувствовал, как пульсирует в груди сердце. — Ты умница, Тэхён, — улыбнулся Чонгук. — Просто молодец. Скоро мы с тобой будем заниматься вместе. Я научу тебя, обещаю. — Во-первых, — выдохнул Тэхён, придя в себя. — Тебе нельзя, у тебя сердце больное. Во-вторых… иди ты далеко и надолго, Чон Чонгук. — С тобой хоть на край света, — сощурился Чонгук. Тэхён возмущённо поджал губы и едва заметно покраснел. — Какао хочу, — пробурчал он. — С зефирками. — Сейчас сделаем. Чонгук помог Тэхёну дойти до палаты и на этот раз не отпускал. Он заботливо посадил его на кровать, а сам ушёл за кружками и кипятком. Тэхён, неуверенно встав на ноги, сделал пару шагов в сторону кровати Чонгука и пересел на неё. Почему-то эта кровать, незаправленная, с повешенной на спинку одеждой и впитавшимся в постельное бельё запахом Чонгука, казалась Тэхёну гораздо более уютной. Он взял подушку и обнял, уткнувшись в неё носом и прикрыв глаза. От ткани доносился запах волос Чонгука, который стал знаком Тэхёну с тех пор, как они начали спать в одной кровати, и едва ощутимый аромат чёрной смородины, горький и сладкий одновременно. Тэхён дышал, чувствуя, как его окутывает спокойствие и тепло. Чонгук будто бы был совсем рядом, в его объятиях. Тэхён хотел обнять его, хотел дышать им, слышать его тихий, чуть хрипловатый убаюкивающий голос. Никогда раньше ему так не хотелось другого человека — не в сексуальном, а в более глубоком смысле этого слова. Не хотелось чувствовать не только физически, но и ментально. Рядом с Чонгуком Тэхён был собой, не стеснялся быть слабым, он не стеснялся даже своего непривлекательного худосочного — хоть и сейчас уже не настолько, как пару недель назад — тела. Чёрт возьми, рядом с Чонгуком, сидя в инвалидной коляске, он чувствовал себя так, будто у него за спиной пара огромных белоснежных крыльев. Тэхён не понимает, что он чувствует. Его сердце, кое-как сшитое, слабое, всё ещё так явно помнящее прошлую боль, снова хочет биться так же, как раньше. Быстро, эмоционально, уверенно. Так, будто не было того, что почти заставило его замолчать. Тэхёну страшно. Страшно снова открывать двери, зная, что зашедший чужак может сделать всё, что захочет. Может поступить с Тэхёном так, как пожелает, и уйти, оглушительно хлопнув дверью. Тэхёново сердце — храм. И Тэхён снова готов впустить в этот храм чужака. Он надеется, искренне надеется, что Чонгук будет бережен. Не разломает иконы, не перевернёт алтарь, не выльет на землю святую воду. Тэхён не ждёт подношений, поцелуев священных портретов, поставленных за его счастье свечей. Пусть Чонгук только не сжигает дотла его заново возведённый монастырь. Тэхёну страшно. Потому что, кажется, он влюбился. Чонгук открыл дверь локтем, держа в каждой из рук по кружке. Тэхён не только не убрал подушку, но и прижал к себе крепче. — Даже кипятка им жалко, — рассмеялся Чонгук. — Но я его отвоевал! — Молодец, — пробурчал, улыбаясь, Тэхён в подушку. Чонгук засуетился по комнате, приготавливая напитки, пока Тэхён следил за ним. Следил за беззвучными движениями губ, пока Чонгук читал инструкцию к приготовлению, за бровями, то едва заметно поднимающимися, то напряженно опускающимися, образуя складку на коже, за руками, помешивающими сухой порошок какао в воде. Тэхён немного залипал. Совсем чуть-чуть. — Ну вот, надеюсь, терпимо. Чонгук поставил на тумбочку рядом с Тэхёном кружку, от напитка в которой пахло невыносимо вкусно. Вишенкой на этом торте была горстка маленьких разноцветных зефирок. Тэхён, как истинный ценитель уюта, попробовал много какао и горячего шоколада за свою жизнь, но этот простенький напиток, приготовленный всего за пару минут, был вкуснее всех, что Тэхён пробовал в лучших кафе. Он ещё раз вдохнул сладкий аромат дома, тёплого свитера и старой книги в руках холодным зимним вечером. Именно такие образы навевал вкус и запах какао, заботливо приготовленного Чонгуком. — Молока бы не помешало, — задумчиво произнес Чонгук. — Пресновато. — Очень вкусно, — улыбнулся Тэхён и сделал глоток. Чонгук довольно улыбнулся в ответ, обнажив по-детски крупные зубы. В уголках его глаз появились обворожительные милые морщинки. — Я старался. Когда какао было почти допито, у Чонгука в кармане штанов завибрировал телефон. Увидев на экране имя Чимина, Чонгук почти засветился от счастья и, оставив кружку, встал с кровати. — Я сейчас приду, — бросил он Тэхёну и вышел из палаты, сразу за дверью взяв трубку. — Жди меня завтра утром!!! — прокричал высокий голос в трубку так, что у Чонгука на секунду отказало одно ухо. — Малыш, не кричи, — рассмеялся Чонгук. — Я очень рад. Очень тебя жду. — Учти, я хочу познакомиться с этим твоим Тэхёном. Как он себя чувствует? — Он идёт на поправку, — Чонгук не мог скрыть нежности в голосе. — Мы с ним хорошо проводим время. — Всё поня-я-ятно, — протянул Чимин. — Мой хён пропал. Всё, нет больше у несчастного Чимина хёна! Отобрали! — Малыш, я навсегда твой, — усмехнулся Чонгук. — Никакой омега меня не отберёт. — Приеду и торжественно передам тебя в руки твоего Тэхёна. Если он мне понравится. Не понравится — не отдам. — Договорились. Люблю тебя, малыш. — Я тоже тебя люблю, хён. Жди. Чонгук убрал телефон в карман. Тэхён Чимину понравится, он уверен. Тэхён не может не понравиться. Он вернулся в палату. Тэхён уже допил какао и задумчиво смотрел в окно. Багровый букет цветов стоял рядом, а солнечный свет так красиво падал на его кожу и отливался в волосах, что Чонгук несколько секунд неподвижно смотрел, запечатлевая эту картину в своей памяти. Тэхён повернулся к нему и улыбнулся самой красивой и тёплой улыбкой. Чонгук улыбнулся в ответ и присел на кровать рядом. — О чём думаешь? — спросил он. Тэхён вновь обратил взгляд в окно, следя за пролетающими по чистому голубому небу птицами. — О докторе Мине. С ним всё хорошо, ты не знаешь? Он работает? — Сейчас он не работает. Не знаю почему. Возможно, ему просто понадобился отдых. Всё-таки это очень трудная работа. Нужно быть крепким орешком, чтобы не сойти с ума, — рассмеялся Чонгук. — Верно, — Тэхён приподнял уголок губ. — Надеюсь, он в порядке. — Я тоже надеюсь. Воцарилось молчание. Чонгук, немного поразмыслив, забрался на кровать с ногами, сел позади Тэхёна и обнял его, скрепив руки в замок на его животе и положив голову на плечо. Он услышал тихую усмешку и почувствовал ласковую руку в своих волосах. Чонгук, ощущая, как Тэхён мягко перебирает его волосы, готов был уснуть в таком положении. Но на самом деле ему было далеко не до сна. — Тэхён. — Да? — Я пойму, если ты не захочешь об этом говорить, я не настаиваю, — он подходил издалека, чтобы ненароком не пробудить в омеге тяжёлые воспоминания. — Не хочу, чтобы твоё состояние снова ухудшилось. — Хочешь поговорить о моём прошлом? — на губах Тэхёна появилась чуть заметная печальная улыбка. — Да. О твоей жизни до всего этого. — Хорошо, — Тэхён кивнул. — Мне начать с роддома? — Нет, лучше с более осознанного возраста, — усмехнулся Чонгук. — Да нечего особо рассказывать, если честно, — Тэхён опустил глаза. — Мои родители не самые приятные люди. Они всегда требовали от меня лучших результатов, сколько себя помню, даже в детском саду. В школе я учился на «отлично» вплоть до старших классов, пока буйная подростковая кровь не заиграла. Я ходил в художественную школу, занимался пением, везде старался добиваться лучших результатов, потому что других папа и отец не принимали. Когда я стал старше и понял, что им, по большому счету, плевать на меня и интересуют их только мои успехи, наши отношения сильно ухудшились. Скандалов было много. Как только я достиг совершеннолетия, я собрал вещи и съехал от них. Поначалу я скитался по домам друзей, но как только устроился на первую работу, снял квартиру и с тех пор жил самостоятельно. На тот момент мы ещё кое-как общались, но когда я поступил в художественный институт вместо экономического, как хотели они, наши отношения стали невыносимыми и я полностью оборвал связь с родителями. Вскоре я встретил Намджуна, и два года наших отношений всё было чудесно, но сейчас я здесь. В общем-то и всё. — Кошмар, — тяжело вздохнул Чонгук. — И не говори, — усмехнулся омега. — Но сейчас мне гораздо лучше, чем в детстве. Я не чувствую, что кому-то что-то обязан. Сейчас мне спокойно. — Это хорошо, — альфа прикрыл глаза, поудобнее устроив голову на чужом плече. — А что насчёт твоего бывшего? — Почему тебя внезапно так заинтересовала моя жизнь? — Тэхён удивлённо поднял брови. — Я всё ещё плохо тебя знаю. И мне просто интересно, как ты смог связаться с таким мудаком. — Я ни с кем не связывался. Это меня связали, — Тэхён улыбнулся и поднял вверх запястье, которое не кровоточило уже несколько дней и не требовало перевязки. — На самом деле изначально Намджун таким не был. Или, может, мне казалось, что не был. Я был так влюблён, что не заметил бы никаких знаков. — Угу, — мрачно буркнул Чонгук. — Мы встретились, когда я только-только пришел в институт. Намджун был немного старше, предложил показать, что и где, так всё и началось. На самом деле он был очень милым. Мне казалось, что лучшего альфы на земле не найти. Мы гуляли, ходили в кино, в рестораны, а потом начали жить вместе. Всё происходило довольно стремительно, потому что мы оказались истинными и были уверены, что теперь, кроме нас двоих, нам никто не нужен и, что бы мы не сделали, наши отношения будут становиться только лучше. Так, в общем-то, и было, пока через два года они немного не охладели. Я спокойно это переносил, думал, что у нас просто закончился период влюбленности и это новый этап отношений. Но в день рождения Намджуна я застал его в нашей квартире с другим омегой. Кажется, это был Сокджин. — Да, это был он, — кивнул Чонгук. — На этом всё, — Тэхён теребил рукава пижамы, глядя в пол. — И ты чувствуешь к нему сейчас что-нибудь? — Чонгук был так серьёзен, что Тэхён чувствовал тяжесть напряжения в комнате. — Сейчас? — он ненадолго замолчал, анализируя свои мысли. Лгать Чонгуку не хотелось, но и расстраивать не хотелось тоже. — Это не просто отношения, которые можно взять и оборвать в любой момент. Высшие силы решили, что мы должны быть вместе. Даже если головой я понимаю, что не нужен ему, и если моё сердце он изувечил, мы все равно будем связаны. Скорее всего, до конца жизни. — То есть ты чувствуешь к нему что-то? — Что-то, но не любовь. — Понятно, — Чонгук вздохнул, наконец убрал голову с чужого плеча, выпустил Тэхёна из объятий и сел, свесив ноги с кровати. — Надеюсь, мне судьба такой подарок не подкинет, — нервно усмехнулся он — Думаю, это только мне так не повезло, — печально улыбнулся Тэхён. — В любом случае, я сам хочу решать, кого любить и с кем жить эту жизнь, — твердо заявил Чонгук. — Мне не нужно, чтобы кто-то сверху что-то за меня решал. — Правильно, — рассмеялся Тэхён. — Кто бы это ни был, он не всегда оказывается прав. — Я считаю, ему пора перестать сватать людей на земле и заняться делом. Мало что ли проблем во Вселенной? Кто озоновые дыры заделывать будет? Тэхён смеялся, прикрывая рукой рот, а Чонгук, глядя на него, моментально растерял всю серьезность и широко улыбнулся. Тэхён был рождён, чтобы смеяться так искристо и солнечно, и чтобы только Чонгук мог созерцать его улыбку. Ему не место в холодных стенах больницы. Его место под солнцем, в цветочном поле, в потоке ласкового теплого ветра. Чонгук хочет увидеть его таким. Хочет видеть его таким всегда. — Если бы я не сошёлся с Намджуном, мы не познакомились бы с тобой, — утерев выступившие от смеха слёзы, произнёс Тэхён. — И то верно, — кивнул Чонгук и, потянувшись, растянулся на спине вдоль кровати. — Не хочешь посмотреть что-нибудь? — «Человека-паука»? — Не обязательно. Может, какую-нибудь глупую романтическую комедию. — А что так? — хитро улыбнулся Тэхён, наклонив голову. — Надоели парни в красно-синих трико? — Я думал, это тебе они надоели, — прыснул Чонгук. — Просто настроение сейчас не то. Вечером хочется чего-то лёгкого. — Хорошо. Есть что-то на примете? — Не то чтобы. Редко смотрю комедии. Я разбираюсь только в супергеройке. — Тогда я сам выберу, — Тэхён потянулся за ноутбуком, поставил его на кровать и открыл. — Какой у тебя пароль? — А это тебе знать не обязательно, — усмехнулся Чонгук и потянулся за ноутбуком следом. Вопреки своим словам, он ввёл пароль, не пряча его. — А что это за дата? — поинтересовался Тэхён, когда ноутбук включился и на обоях он увидел маковое поле под безоблачным небом. — Угадай, — сощурился Чонгук. — Что-то связанное с Человеком-пауком? — Дата выхода первого фильма, — альфа выглядел чертовски собой довольным. Тэхён без раздражения закатил глаза. — Подарю тебе постельное бельё с Пауком. — Правда? — глаза Чонгука загорелись, как у пятилетнего мальчишки. Умилённый, Тэхён в голос рассмеялся. — Я думал, оно у тебя с трёх лет есть. — Есть, но оно уже старое. Но я его люблю. — Ребёнок, — растянул губы в улыбке омега. — Точно подарю. Чонгук крутил колёсико мыши, просматривая похожие друг на друга комедийные романтические дорамы. Взгляд Тэхёна почти ничего не цепляло, но в один момент он накрыл руку Чонгука на мыши своей, перемотав наверх и кликнув на одну дораму из списка. — Давай вот эту. Люблю этого актера. В плохих дорамах он не снимается. — Как хочешь, — альфа пожал плечами и включил первую серию. Он привалился спиной к стене, поставив ноутбук на колени, и Тэхён прижался к его плечу. За первой серией последовала вторая, за ней третья. Тэхёна серьезно затянули события, и Чонгуку, кажется, тоже было интересно. К тому моменту Тэхён плавно переместился от плеча Чонгука к его груди, сидя в чужих объятиях. Теплые руки нежно обнимали поперёк живота, размеренное дыхание успокаивало. Тэхён чувствовал, как плавно опускается и поднимается грудь Чонгука за его спиной, и вместе с умиротворением он ощущал и мурашки, крохотными электрическими импульсами проходящие через тело. За окном давно было темно, в палате и за её пределами царила тишина. Словно спал весь мир. — Ты ещё не устал? — негромко спросил альфа. Тэхён отрицательно покачал головой. — Я бы всю ночь смотрел, — улыбнулся он. Чонгук улыбнулся в ответ. — Это слишком для меня. Пока сериал стоял на паузе, рука Тэхёна не поднималась, чтобы включить его вновь. Тишина вокруг них была густой, как туман, и такой же мягкой, окутывающей. Тэхён чувствовал необыкновенный уют, оставаться в котором хотелось дольше. Этот момент хотелось разделить с Чонгуком. — Тэхён? — Да? — Помнишь, я обещал тебе, что буду рядом, что бы ни случилось? — Помню, — Тэхён приоткрыл глаза. Он лежал на груди Чонгука, ощущая биение его сердца. Не слишком быстрое, но сильное, взволнованное. — Ты мне нравишься, — всё внутри Тэхёна замерло. — Очень нравишься. Я хочу оберегать тебя. Хочу видеть твою улыбку каждый день, хочу быть её причиной. Хочу быть рядом с тобой даже тогда, когда нам придется разойтись. Я не хочу, чтобы всё закончилось тогда, когда тебя выпишут. Хочу помочь тебе снова полюбить себя. Чтобы ни один идиот, вроде твоего бывшего, не смел даже смотреть на тебя. Ты заслуживаешь самого лучшего альфу в мире, и я, конечно, не такой, но я готов сделать всё, чтобы стать им для тебя. Я… — Чонгук сглотнул. — Хочу сделать тебя счастливым. Я люблю тебя. Мир вокруг Тэхёна не существовал. Он не слышал звуков, кроме сумасшедшего биения своего сердца, пульсации крови в венах и голоса Чонгука. Внутри Тэхёна погибали вселенные и возрождались вновь, шторм ежесекундно сменялся полным штилем, солнце то погасало, то пылало в тысячу раз ярче. — Если ты позволишь мне. Тэхён словно разучился разговаривать. Он отстранился от груди Чонгука, захлопнул крышку ноутбука и, убрав его на тумбочку, развернулся к альфе. Чёрные, бездонные, как две бесконечно красивые галактики, глаза Чонгука сверкали миллионами звёзд. Полные немой надежды, они ожидали, и от отказа Тэхёна, кажется, бесчисленное множество сверкающих огоньков посыпалось бы с чёрных полотен звёздным дождём. — Тэхён? Тэхён задыхался. Он хотел ответить, но язык и губы не слушались, и с уст не срывалось ни звука. Он смотрел в глаза Чонгука, на его беспомощно приоткрытые губы, и не мог ответить. Тэхён опустил взгляд, прикрыл глаза и приблизился совсем немного, но этого хватило, чтобы его губы накрыли чужие. Чонгук ответил не сразу, но спустя несколько секунд он скрепил руки в замок на спине Тэхёна, обняв его, и начал неумело двигать губами в ответ. Тэхён почувствовал, как по телу растекается жар, и прижался к Чонгуку так тесно, что между ними не осталось пространства. Он сжимал сильные плечи через футболку, впиваясь пальцами почти до боли. Сидя на бедрах Чонгука, Тэхён прижимал его к кровати и целовал так, что со стороны могло показаться, будто бы делается это против воли альфы. Однако Чонгук целовал в ответ, пусть и не с такой страстью, будто боясь что-то сделать не так. Тэхён отстранился, ощутив недостаток воздуха. Кровь прилила к лицу Чонгука не то от смущения, не то от нахлынувших чувств. Он дышал глубоко, не выпуская Тэхёна из объятий, несмотря на небольшое расстояние между ними. Словно Тэхён исчезнет, если хоть на секунду Чонгук ослабит хватку. — Ты тоже… — Тэхён облизал влажные губы. — Тоже очень мне нравишься, Чонгук.