Нет, у него не лживый взгляд
Его глаза не лгут.
Они правдиво говорят,
Что их владелец – плут!
Роберт Бёрнс
Гермиона, чуть покусывая нижнюю губу, нервно переминалась с ноги на ногу. Пальцы одной руки теребили край нежно-голубой мантии, пока другая плотно обхватила ножку хрустального фужера c искрящимися пузырьками шампанского. Белая маска с тонкими серебристыми узорами так кстати скрывала охватившее Грейнджер волнение. Она опасливо поглядывала наверх. Прошло уже сорок минут, а от них по-прежнему не было никаких известий. Карие глаза гипнотизировали компанию высокопоставленных чиновников во главе с Министром Магии. Но отнюдь не он интересовал её, а чародей, скрывающийся под крылатым шлемом Гермеса. Волшебник расслабленно жестикулировал с… Чтобы как следует разглядеть загадочного собеседника Меркурия, Гермиона вынужденно приподнялась на мысках атласных туфелек, расшитых крохотными голубыми колокольчиками – цветами, столь любимыми в её родных краях. – Гермиона? – в мягком голосе обращённой к ней маске Лисицы зазвучали предостерегающие нотки. Конечно же, в приличном обществе не принято столь явно демонстрировать свой интерес. Едва подавив вздох разочарования, Грейнджер скривила губы в самую милую и очаровательную улыбку, на которую была способна. Она почтительно склонила голову под пристальным взором Лисицы. Блюстительница чести Гермионы вернулась к светской беседе лишь после того, как удостоверилась, что мисс Грейнджер влилась в общество юных нимф, скромно державшихся в стороне. Гермиона, убедившись, что любопытный нос Лисицы был обращён в сторону левитирующего подноса с холодными закусками, едва заметно покосилась вниз. Однако с новой точки обзора хорошо разглядеть можно было разве что фамильные драгоценности миссис Паркинсон, представшей на сегодняшнем мероприятии в образе Медузы Горгоны. Изумруды, оформленные в тяжёлое колье гоблинской работы, ярко сверкали в свете тысяч свечей, сливавшихся с искрящимся хрусталём заснеженного купола Атриума. Камни величаво возвышались на выдающемся предгорье неприлично низкого декольте. Потягаться с «богатствами» миссис Паркинсон могла лишь Хепзиба Смит, вырядившаяся излишне ярко и блестяще. По всеобщему единодушию, почтенная дама в этот вечер составила достойную конкуренцию рождественской ели, специально доставленной из зачарованного леса в Норвегии. Огненного цвета парик напоминал скворечник, который, по мнению Гермионы, прекрасно подошёл бы для откормленных мозгошмыгов. Головной убор будто бы жил собственной жизнью, то заваливаясь на бок, то съезжая на широкий лоб Хепзибы. Святая Моргана! Броский вид гранд-дамы просто кричал, что она хотела быть убитой. Гермиона краем уха слышала, как две сплетницы, похожие на лимонных канареек, горячо обсуждали старинный медальон, затерявшийся в складках малиновой мантии. С их слов, это украшение когда-то принадлежало Салазару Слизерину! Какая беспечность: выставлять на всеобщее обозрение столь лакомый деликатес. Впрочем, Гермиона не могла до конца определиться, что в облике мадам Смит более всего приковывало внимание: старинное изделие, чьё аскетичное воплощение никак не вязалось с броским нарядом; рыжий парик, будто искусственно приставленный к разрумянившемуся лицу; или же кричащая мантия, фасон которой явно не льстил облачившейся в него фигуре. Переливы граней фужеров, фальшивые улыбки дам и широкие ужимки их кавалеров, подогретый алкоголем смех, звон бьющегося стекла, чьи-то неловкие извинения… Ярмарка тщеславия уже успела закружить гостей вечера в опьяняющем роскошью танце. Бал-маскарад, приуроченный к Рождеству, находился в самом разгаре. Нервы Гермионы были накалены до предела. Мысленно она уже перебирала множество нелепых предлогов, чтобы броситься к ним на помощь. Что-то случилось… А если их взяли с поличным, если они провалились, если… «Мерлин и Моргана! Да где же их носит?!» — от досады, что она совершенно беспомощна, Гермиона слишком сильно сжала хрупкий хрусталь и... Содержимое гранёного фужера мокрой кляксой растеклось не только на мраморном полу, но и к тайному ликованию Грейнджер на материале парадных мантий пташек, беспечно щебетавших о сборах на сегодняшний приём. Птенчики, до этой минуты смотревшие на Гермиону со смесью плохо скрываемого высокомерия и небрежной снисходительности, вдруг начали походить на стаю противно галдящих чаек, размахивавших руками в притворном ужасе. По их весьма ценному мнению, Гермионе следовало бы больше внимания уделять хромавшему на обе ноги этикету. Она же показательно воротила носик от любого участия в светской беседе, демонстрируя большую заинтересованность бронзовыми канделябрами на стенах, нежели поддержанием бессмысленного чириканья. Чувствуя, что невинные голубки, обернувшиеся жаждущими отмщения стервятниками, уже готовились заклевать её до смерти, Гермиона пробормотала скомканное «Простите мою неловкость» и с радостью улизнула от тяготившего её общества. Грейнджер чуть ли не бегом бросилась в сторону боковой лестницы. Необходимо действовать быстро, пока бдительная Лиса не пронюхала истинную причину её исчезновения. Гермиона уже находилась на полпути к верхним ярусам, как вдруг... Внизу, возле парадного входа, началась мышиная возня: людской поток, словно рой растревоженных пчёл, пришёл в хаотичное движение. Это свидетельствовало о прибытии запоздавшего гостя. Грейнджер беспристрастно наблюдала, как сорвавший голос герольд пытался откашляться в кулак, чтобы объявить его имя. Если бы голову Гермионы не занимали мысли об исчезнувших в коридорах Министерства искателях