Четырнадцать лет назад.
Альберт довольно зажмурился, подставляя лицо солнечному свет. Уже прошло достаточно времени с того пожара и он уже не вспоминает о тех событиях. Почти. Порой его гложет то, что ему все равно на всю ситуацию. Все равно на смерть родителей. Даже шрам Лу на щеке, полученный им, когда они пытались вытащить Уилла из-под обломков, вызывает больше эмоций, чем факт смерти его родителей. Они не ладили. Да и Уилла с Льюисом чета Мориарти усыновила лишь по причине того, что отец по пьяни брякнул одной уважаемой особе высокой должности, что он готов помочь сиротам, пытаясь подлизаться к той и оказаться в ее постели. Так уж считала матушка. Это Альберт понял, когда в очередной раз услышал их скандалы. Сам тогда не понимал, будет ли рад еще одному чужому человеку в их доме. Ему было достаточно и родителей, которым было все равно на него. Им было достаточно тратить деньги на его обучение, ни капли не обращая внимания на него и его потребности в родительской любви. После того скандала отец вызвал его и сказал — приказал — выбрать себе нового братика или сестричку. На этих словах отец скривился, словно съел что-то горькое. Альберт тогда лишь кивнул и сжал кулаки от злости на отца. Он думал, что это ужасная идея — брать еще одного ребенка, — тем более нежелательного, — когда с одним справиться не могут. Хотя родители, вероятно, считали, они делают предостаточно. Но кто давал ему право голоса? Никто. Тогда и началось путешествие по приютам Лондона. Альберт встретил много детей. Озлобленных на весь мир, добрых и наивных. Встретил разных детей. К каждому он испытывал сочувствие и желание дать лучшую жизнь, но не хотел быть тем, кто будет рядом с этим ребенком. Из-за этого он чувствовал себя ужасно, понимая, насколько он лицемерен. — Такой же, как отец! — однажды так сказала матушка. И он долго не мог понять к чему это. Внешность? Но глаза-то мамины… Только теперь понял, что она подразумевала. От этого осознания было так тошно, и он решил, что если в следующем приюте никто ему не приглянется, то плюнет на это всё и вернется домой. Пусть эти взрослые сами решают свои проблемы, раз такие «умные». Его выбор пал на нищенский приют в Уайтчепеле. На его удивление, ему приглянулся один мальчик. Он сидел угрюм и задумчив, смотря куда-то вдаль, словно хотел оказаться где-то там, за горизонтом. И его сердце дрогнуло. Почему? Из-за пустого взгляда, который он иногда видел в отражении зеркала, когда двери и стены не могли приглушить крики и оскорбления родителей? Или может из-за того, как к тому мальчику подошел другой ребенок почти как две капли воды похожий на него и обнял со всей возможной нежностью и любовью, что может быть доступна только ребенку? Уже не вспомнит почему выбор пал на них. Он выбрал их. Он не такое чудовище, чтобы разлучать братьев и плевать, что отец и матушка — особенно она — устроили скандал на тему его невозможности выполнить простую ПРОСЬБУ и выбрать любого, но ОДНОГО ребенка. Тогда Альберт показал свой совсем непокладистый характер. Дал им выбор: или эти двое, или никто. Матушка была бы только рада выбрать второй вариант, но это нарушение данного при свидетелях слова, но это означает потерю репутации, которой родители хвалились в любой возможной ситуации. Зная это, Альберт одержал вверх, и снова получил гневный крик матери в спину: — Такой же, как отец! — Тогда он лишь на мгновенье замер и молча покинул комнату, не удосужившись обернуться. С того времени много воды утекло. Родители умерли в огне и дыме. Но его это не беспокоит. Уилл до сих пор замкнут. Лу слишком ранимый и чувственный, но легко обрастает колючками, если не так глянешь или скажешь не то слово в сторону его брата. Альберт немного завидует их отношениям. Он хотел бы также, но… Выдохнул и снова он забыл, что ему все равно… — Ал, — знакомый голос вывел из раздумий, но он не спешил открывать глаза, наслаждаясь теплом солнца, что так приятно грело его веки. — М? — И чего это ты тут развалился? — как же знаком ему этот голос, наполненный постоянным возмущением и нетерпением. Ох… Источник тепла перекрыли, и он нехотя приоткрыл веки, смотря в темные глаза. — Моран, ты закрыл мне солнце. — Тц… Мы вообще с тобой договаривались пойти на речку посмотреть на девчонок в купальниках, — лицо Морана исказило негодование и Альберт был всегда рад подразнить своего новоявленного друга, ожидая бурные реакции. — Не интересует, — он с трудом сдерживается, чтобы не ухмыльнуться, но видя реакцию друга, как тот пыхтит и краснеет от недовольства, Альберт не выдерживает и начинает смеяться во весь голос. Успокоившись, продолжил: — Ох, да шучу я. Пойду с тобой. Просто видел бы ты свое выражение лица и я… — снова заливается хохотом. — Ублюдок, — беззлобно ворчит Себастьян и резко хватает Альберта под руки, поднимая и ставя на ноги. Альберт замолчал от шока и пристально посмотрел на друга, пытаясь придумать маленькую месть. Но отбросил эти мысли на чуть позже, смотря на самодовольное и гордое лицо, будто говорящее: «Я смог его заткнуть! Я — молодец!». Альберт снова прыснул, получая очередной недовольный взгляд, от которого он просто отмахивается. — Ну что, пошли дружище? — обнял друга за шею, заставляя того согнуться, ибо все-таки рост у них отличается, да еще чуть душа. Естественно, Моран пытается сбросить его руку с шеи, на что Альберт лишь ухмыляется и отпускает. — Придурок! — Для тебя буду кем угодно! — снова смеется, видя, как бесится Моран. — Ладно-ладно, хватит на меня так зыркать. Взгляд попроще, иначе всех девочек распугаешь, — сразу после этих слов Моран фыркнул, но выражение лица приобрело более спокойное выражение лица. — Пошли уже, а то еще и мелкая за нами увяжется. — Согласен.≽────❈────≼
Поход на речку прошел феерично. Еще как. Начиналось всё вроде прилично, если забыть, что подглядывание за кем-то — выходит за любые рамки приличий. Они пришли на пляж, тихо крадясь в полусогнутом виде, чтобы — не дай бог! — девушки не заприметили двух извращенцев. Альберт, так и не поняв почему тогда дал обещание поглазеть на полуголые тела юных и прекрасных созданий, хотя какие бы они не были красивы с их округлыми формами, все равно его мужское естество они не пробуждали, да и не волновали его невинное воображение. Но что уже поделать? Пришлось идти. Друзья спрятались в кустах, умостившись на пятых точках. Альберт смотрел скучающе на колыхающиеся груди, скрытые небольшим лоскутком ткани, что так и норовит соскользнуть, открывая сладостный вид для Морана. Да еще тонкий и громкий девчачий смех лишь раздражал. Решив переключиться, перевел взгляд на друга. Моран действительно чуть слюни не пускал с открытым ртом и блестящими глазами. По-видимому, тот получает небывалое удовольствие, смотря на эти формы. Альберт тихо вздохнул, не понимая, что с ним не так. Его не возбуждают девушки. Вообще. Какой-либо комплекции или цвета кожи, все равно его член остается спокойным и незаинтересованным. Но мокрые сны ему снятся, от которых просыпается со сбитым дыханием и липкими штанами, однако вспомнить, что в них происходит не получалось никак. Он настолько глубоко погрузился в себя, что не сразу заметил изменения. Моран недоуменно всматривается вдаль, пытаясь что-то увидеть. Альберт посмотрел на пляж, а там пусто и это как-то настораживает. Нахмурился, пытаясь вслушаться в окружающие звуки, но, как всегда, не вовремя друг начинает болтать. — Куда они делись? Были, а потом через минуту их не стало. — Заткнись. Моран подавился воздухом. — Чего?.. — Заткнись и слушай. На первый взгляд ничего подозрительного не слышно, только завывания ветра и шуршание растительности, но если прислушаться, то можно уловить легкий треск веток, словно на них кто-то по неосторожности наступил, тихо подкрадываясь. Альберт повернулся, веря возникшей догадке и не зря. В метрах пяти от них он увидел девушек с не очень радостными выражениями да еще и с ветками в руках. Отнюдь это успокоить его никак не могло. Схватив друга за запястье, произнес. — Бежим, — и резко встал, потянув за собой свою ношу, которая не сразу могла сориентироваться, поэтому друг успел получить веткой по заднице, что безусловно придало ему ускорение. Все-таки от разъярённых девушек, кричащим им ругательства и грозно размахивая ветками, удалось сбежать. Как же Альберт смеялся после того, как они остановились, согнувшись в три погибели. — Прекрати. Это не смешно! Альберт разогнулся, душа смех ладонью, и посмотрел на обиженное выражение лица друга, что тер ушибленное место. Кажется, одна из девушек не слабо так приложила по мягкому месту. И это не смешно? Он снова начал хохотать, как ненормальный. — Пошел к черту! — обиженно пробубнил Моран и повернулся к Альберту спиной, вероятно, намереваясь уйти подольше от него. Но разве Альберт так просто отпустит друга? Нет, конечно. — Ух… Да что ты начинаешь?.. — отсмеявшись, спросил Альберт. — Ну ты действительно выглядел очень забавно. Да и ситуация в целом… — он с трудом сдерживался, чтобы не засмеяться. Моран обернулся и фыркнул, закатывая глаза. — Ал, я придушу тебя когда-нибудь! — и уже потянул руки в его сторону, намереваясь захватить в плен его хрупкую и беззащитную шею. Но Альберт так просто не собирается сдавать и со смехом увернулся, приговаривая: — Руки будешь распускать только после свадьбы. А так ни-ни… — Придурок! Убью! Альберт уловил, что за ним началась погоня, если не на жизнь, то на здоровье точно. Себастьян немного выше в росте, да и в мышечной массе превосходит. Как так? Они вместе ходят в спортивный зал, но если у Альберта только начали проявляться первые мышцы и спадать детская опухлость, то у его друга были все возможности через годик-другой стать полноценным шкафом. И это было страшно, особенно в такие моменты, когда Альберт выводил его из себя своими поддразниваниями. Он остановился, поднимая руки вверх. — Мир? — в глазах так и плясали смешинки, а на губах так и норовила расцвести ухмылка, но то, как друг фыркнул, скрестив руки на груди, подсказало, что в контролю своей мимики ему еще учиться и учиться. — Ладно, но я тебя действительно когда-нибудь придушу за твои шуточки! — Да-да, это я уже слышал, — он усмехнулся. — Тц, заткнись. Какие завтра планы? У меня есть одна идея и… — Стоп-стоп, у меня с завтрашнего дня продолжаются уроки на фортепиано и все остальные дисциплины, — Альберт немного скис от того, что у него не будет столько свободного времени. — Дядя Рокуэлл сказал, что я уже достаточно пришел в себя, чтобы продолжать обучение и к осени мы с братьями должны быть готовы не опозорить нашу семью в Итонском колледже. — Старик! Тебе шестнадцать и сейчас лето! Как так можно?! Альберт пожал плечами, показывая, что сам не в восторге от решения родственника. Но что уж поделать?≽────❈────≼
Еще немного подурачился с Мораном и вернулся домой, увидев одну и ту же картину что и каждый день до этого: Уилл сидит и усердно учится, читая какую-то книгу из семейной библиотеки. Он присмотрелся и мельком смог увидеть обложку, когда брат приподнял ее, удобнее укладывая в руках, будто специально для него показал обложку. — Концепции современной математики? Я недавно пытался прочитать ее, но понял, что это не для меня… А Уилл так заинтересовано ее изучает, словно действительно понимает каждое слово. Уилл так и не обратил на него внимания, хоть Альберт до неприличия долго пялился на него и книгу. Выдохнув, он направился в свою комнату. — Может и мне взять пример с Уилла? — возникла хорошая мысль, но на смену ей пришла другая, более занимательная. — А где маленький Лу? — Хоть у Льюиса и Уильяма было всего два года разницы, но их поведение разительно отличалось. Если Уилл был закрытым и холодным, а порой он смотрел как взрослый, что пережил слишком многое, то Лу казался слишком добрым и чувствительным ребенком, но, к сожалению, только к своему брату. По отношению к остальным он был осторожным и не доверчивым. Альберт всегда расстраивался, когда малыш ощетинивался при попытках наладить отношения. Уилл просто игнорировал все его старания и внимательно следил, ожидая подвоха, за ним и Льюисом, словно не веря, что к ним может кто-то хорошо относиться. Уильям расслаблялся и на его губах мелькала легкая улыбка, адресованная младшему брату, только тогда, когда Альберт исчезал из поля зрения. Он это понял чисто случайно, когда однажды, выходя из комнаты не плотно закрыл за собой дверь, и по не ведомым себе причинам обернулся и посмотрел в щелочку. От увиденного стало неловко и грустно: Уильям гладил младшего брата и улыбался, его глаза были наполнены нежностью и заботою, что были направлены только на Льюиса. Наверное, ему пора уйти, чтобы еще больше не напрягать приемного брата. Вздохнув, покинул гостиную и направился в свою спальню. У него завтра тяжелый день, начинающийся с урока математики, которую он терпеть не мог. Но утешало, что завтра будет занятие музыкой — игра на фортепиано. Играть на инструменте он умел и любил, но не переставал совершенствоваться. Может из-за того, что, пока родители были еще живы, когда он начинал играть и скандалы вмиг затихали. Было так спокойно и хорошо, что музыка стала его лучшим другом и советником…≽────❈────≼
Как и предполагал, урок математики не задался. У него и так сложности с пониманием некоторых формул и смысла в общем, так еще и учительница — Альберт мысленно окрестил ее миссис Зануда — та еще принципиальная и сухая фурия. Ни капли дополнительных объяснений (хотя он понимал, что ему и так по пальцам уже разжевали, но вот аксиомы стереометрии никак не хотели ему поддаваться). Когда женщина, недовольно поджав губы, посмотрела на часы, соизволила его отпустить и Альберту показалось, что она, сказав: «До встречи, молодой господин Мориарти», злобно оскалилась, прекрасно понимая, что завтра они снова встретятся. Как же он ее понимал. Так же не желал иметь ничего общего с этой занудной и злой особой. Остальные уроки прошли сносно. Экономика хоть и была связана с математикой, но была более доступна его пониманию и вполне неплохо соображал, при решении различных задач, за что и получал хвалебные отзывы от преподавателя. География и биология были ему не интересны, но ничего сверхъестественного и сложного в них не видел. И, наконец, Альберт дождался последнего занятия. Если все занятия проводились в особняке дяди, то на занятие музыкой приходилось добираться самому. Это единственный преподаватель, которого дядюшка Рокуэлл не смог уговорить приходить на дом. Но Альберт не расстроился. Как раз время прогуляться и насладиться прекрасной дорогой. Добравшись до места назначения, Альберт увидел роскошный особняк, которым вряд ли может похвастаться любой преподаватель музыки. Но ладно. Мало ли какая еще у него работа?.. Открыл дверь молодой человек, который вежливо улыбнулся и сказал: — Здравствуйте, молодой господин Мориарти. Мистер Мильвертон сейчас немного занят и попросил вас подождать в гостиной. Альберт кивнул и последовал за мужчиной. Внутри дом оказался не менее роскошным, чем снаружи. Множество оригинальных картин и предметов антиквариата. Выросши в богатой семье, он умел распознавать подделки с первого взгляда. Оставшись один в гостиной с предложенной чашкой черного чая, погрузился в различные мысли, что как блохи перескакивали туда-сюда, не давая возможности сосредоточиться на чем-то одном и погружая в смятение. Из-за этого Альберт проморгал приход постороннего. — Добрый вечер, прошу прощения, что заставил вас ждать. От звучания мягкого голоса Альберт вздрогнул и поднял взгляд. Перед ним стоял взрослый мужчина со светлыми волосами, острыми чертами лица и завораживающими зелеными глазами, которые слегка отдавали желтоватым отливом, словно змеиные. Его взгляд скользнул вниз, осматривая широкие плечи и грудь, узкие бедра и длинные ноги, спрятанными под классическим костюмом, что только будоражит воображение. Альберт покраснел от своих мыслей и резче поставил чашку на стол, чем следовало. — О чем я, черт возьми, думаю?! — он сглотнул, пытаясь прийти в себя и не пялится на СВОЕГО учителя. Тот словно и не видел его странного поведения, только на губах мелькнула странная ухмылка, а может просто показалось?.. — Кхм-кхм, — Альберт прочистил горло, чтобы его голос не звучал хрипло и улыбнулся, — здравствуйте, мистер Мильвертон. Все в порядке. Это мне стоит извиниться. Я слишком задумался так, что не сразу обратил на вас внимание, — он пытался, чтобы голос звучал ровно и спокойно, но пару раз он дрогнул, выдавая волнение хозяина с головой. Это, отнюдь, не добавляло уверенности Альберту. Да еще его улыбка казалась натянутой и похожей больше на оскал, чем на знак вежливости и добродушия. — О, ничего страшного. Молодой господин Мориарти, прошу за мной. Я проведу вас в музыкальную комнату. — Хорошо, сэр. А можно вы будете звать меня по имени? Альберт застыл от своего вопроса, не ожидая такой подставы от своего языка. Краска бросилась в лицо. И стало так стыдно, что не в силах двинуться с места и уставился в спину остановившегося мужчины. Несколько секунд тишины показались Альберту вечностью и когда он уже открыл рот, намереваясь извиниться за свою вольность, учитель ответил: — Конечно, — сказал он и обернулся, широко улыбаясь, — Альберт. И в этот момент, смотря на сверкающие глаза и тонкие губы, растянутые в улыбке Альберт понял, что пропал…≽────❈────≼
На удивление Альберта урок музыки прошел без всяких эксцессов. Даже после всех тех смущающих ситуаций всё прошло отлично. Он смог сосредоточиться на занятии, даже не отвлекаясь на привлекательного учителя. Привлекательного?.. Альберт вздрогнул от осознания, что он считает таким своего учителя. Учителя-мужчину. Он никогда не имел предрассудков, но что он сам окажется в этой категории не предполагал. Девушки ему казались симпатичными и милыми, а то, что не вызывали потяжелевшего дыхания и бабочек в животе в купе с плотским желанием, то это придет со временем. Но почему сейчас так бешено колотится сердце только от мысли о нем?..≽────❈────≼
Прошла неделя с того момента как начались частные занятия у Альберта, и Уильям начал что-то подозревать, поскольку тот больше не донимает их с братом. Не пытается наладить контакт, не стоит, как истукан, смотря печальными глазами. И что не так? Он же так хотел, чтобы приемный брат перестал навязывать свое внимание и пытаться подружиться, как будто это Альберту двенадцать лет, а не ему. Может то, что тот начал учиться полностью выбило время на бессмысленные действия? Да нет, но теперь он иногда ходит гулять, а по большей части сидит вечерами у окна и вздыхает с мечтательным выражением лица. Всё слишком подозрительно. А вообще почему это его волнует?≽────❈────≼
Альберт чуть ли с не открытым ртом слушает учителя. Дело не в том, что он рассказывает что-то интересное. Это тоже, но все слова об истории и новшествах нот пролетали мимо него из-за чарующего мягкостью и, одновременно, глубиной голоса. — Альберт, ты меня слушаешь? — Да… — выдохнул он и смущенно, добавляя: — сэр… В ответ учитель снисходительно улыбнулся и продолжил говорить. Альберту кажется, что тот видит его насквозь, но все равно потворствует его… чему именно?..≽────❈────≼
— Кажется, пора признаться самому себе, что я влюбился в собственного учителя, да еще и в мужчину… — Альберт сидел в гостиной и смотрел не видящим взглядом в пространство. — Даже не думал, что меня будет привлекать собственный пол, но мокрые сны с участием учителя тому ярким подтверждением, — его скулы тронул яркий румянец, который быстро перешел на шею. В груди бешено колотилось сердце. И он не знал, что делать со своей влюбленностью. Задумавшись, не сразу обратил внимание в окне отражается не только он, а еще и Уильям. Он обернулся, смотря на приемного брата. Уильям стоял задумчивый и нахмуренный. Одна рука поперек груди, а второй обхватил за подбородок, немного потирая его пальцами. Выглядит таким взрослым, хотя еще такой малыш. Губы Альберта тронула легкая улыбка. Мысли о брате заставили хоть на минуту отвлечься о мыслях об учителе… — Что с тобой происходит? — задумчиво спросил Уилл, склонив голову на бок. — Всё в порядке. Почему спрашиваешь? — уголки губ опустились и тихо добавил: — Раньше тебя не интересовало, что со мной и как… Слова сказанные почти шепотом дошли адресата. И взгляд Уильяма стал острее и холоднее. Он, ничего не сказав, развернулся и оставил Альберта в одиночестве снова смотреть в окно. — И зачем было это говорить? — тяжело выдохнул. — Ведь была отличная возможность наладить контакт, а я её упустил…≽────❈────≼
Мысли об упущенной возможности наладить контакт с приемный братом были быстро выкинуты на следующем уроке музыки. Кое-что изменилось. Учитель начал вести себе немного… странно? Как назвать еще то, что в их отношениях появились прикосновения, которые не должны происходить между учителем и учеником. Но сердце Альберта замирало при каждом таком мимолетном касании к плечам или к рукам, когда он играл, накрывая своими поверх его. Так и продолжали играть, ощущая чужое дыхание возле своего уха, крепкую мужскую грудь, что прижималась к его спине неприлично тесно. В такие моменты он думал, что попал в Рай от наслаждения или в Ад от неудовлетворенности. Ему было мало… Очень мало…≽────❈────≼
— Лу, — негромкий голос брата вывел из задумчивости и любования цветами. Он обернулся, тепло улыбаясь старшему брату, но увидев нахмуренное выражение лица, улыбка растаяла как первый снег. — Брат, что-то случилось? — Думаю, что да. Но пока не уверен, что именно. Льюис внимательно посмотрел на Уильяма, поражаясь тому, что его брат наконец начал раскрываться. Он перестал постоянно отгораживаться от всех за книгами. И до сегодня они толком не разговаривали. Брат уделял ему внимание, но не так как до той ситуации. Первый разговор за последние пару лет, который тот начал. И он был рад этому, чтобы не случилось. — Лу, кажется Альберт во что-то ввязался. Пока не могу понять во что, — голос брата выдернул из размышлений. — Альберт? Уильям кивнул, снова задумавшись. Льюис нахмурился. Не сказать, что он плохо относился к их приемному брату, но крайне настороженно. Уильям вроде также не проявлял особого благодушия, а если точнее, то вообще игнорировал любую возможность заговорить с ним. Как тут не удивляться? — Хорошо, а что случилось?≽────❈────≼
Альберт сгорал от всепоглощающего ощущения первого поцелуя в своей жизни. Он и не надеялся, что учитель… нет… Чарльз… Что Чарльз в один из их уроков во время неправильных, но таких желанных касаний обхватит его лицо ладонями, всматриваясь в него некоторое время. Альберт затаил дыхание и неосознанно приоткрыл губы. Он не мог отвести взгляда от прекрасных и опасных желто-зеленых глаз. Хотя нет. Мог. Но взгляд он опустил на чужие губы, всеми фибрами души желая к ним прикоснуться, ощутить их вкус. И, кажется, его желание было услышано. Столь горячее и нежное прикосновение к его губам затуманило рассудок, и он поддался, приоткрывая губы для более глубокого поцелуя. Ох… он действительно пропал. Это так неправильно, но так пленительно…≽────❈────≼
Уильям продолжил свои наблюдения. Они сбивали его с толку. Казалось, что приемный брат просто влюбился. Но какое ему дело до этих подростковых страстей? Интуиция прямо вопила и вонзала когти в его сознание, не давая возможности ее откинуть. Что же случилось? Ему было все равно на всех, кроме брата. Ему было все равно даже на себя и на свое будущее. Учился лишь бы чем-то занять свою голову и не впадать в еще большее отчаяние, что так ранит Лу. Почему сейчас ему не все равно на, по сути, чужого человека. Ему было неважно то, что благодаря ему они получили крышу над головой и отличное финансовое содержание. Он этого не просил. Так что же изменилось?.. Он смотрел. Чуть ли не следил за Альбертом. Пока были видны симптомы взаимной влюбленности — опухшие губы и частые отлучки из дома, после которых он приходил очень счастливым и довольным. До одного дня. Уильям, как всегда, читал, сидя на диване в гостиной, когда Альберт вернулся позже положенного, что в последний месяц стало нормой. Только вот он вернулся не довольным жизнью и со сверкающим взглядом. Нет, он был грустным и задумчивым. Вместо ровной осанки ссутулившие плечи и опущенная голова. Его шаг был тяжелым и неуверенным, а всмотревшись в лицо понял, что и болезненным. Плохое предчувствие вновь высунуло свою мордочку, показывая острые зубки. Альберт направился в свою комнату, и Уильям поспешил за ним, держась подальше и стараясь быть не замеченным. Хотя возможно тот и не заметит присутствия даже если он будет идти прямо за ним, не прячась — уж слишком задумчивым и отсутствующим был его взгляд. Когда дверь за Альбертом закрылась и не услышал щелчок замка, Уильям вздохнул с облегчением. Он прильнул к двери, прислушиваясь. Услышал, как что-то зашуршало и, не став больше ждать, постучал и моментально открыл дверь. Пред его глазами был полуобнаженный и ошарашенный Альберт, который держал дрожащими руками рубашку. На груди Альберта были многочисленные синяки, что обещали завтра-послезавтра расцвести в более красочные гематомы. Ушибы были не только на груди, но и на животе, прячась под брюками. Уильям даже предполагать не хотел, что скрывается под дорогой тканью. Он сам не знал, что ожидал увидеть. Были предположения, что приемный брат имеет какие-то ушибы, но чтоб такие… — Что случилось? — спокойно спросил он, прикрывая за собой дверь. — Уильям, что… — дрогнувшим голосом начал Альберт, — что ты здесь делаешь?.. — Я первый задал вопрос. Альберт на мгновенье нахмурился, но его лицо быстро исказила гримаса злости, что крайне не понравилась Уильяму, с трудом сдерживая себя, чтобы не сделать шаг назад. Все-таки сейчас сила не на его стороне, хоть Альберт пострадал, но на эмоциях люди могут превосходить свои возможности. Он — сам тому пример. — Не твое дело! Тебе всегда было плевать! Проваливай! — выплюнул Альберт, опуская голову, и плечи его задрожали от не полностью выплеснутых эмоций, а может еще, от беззвучных слез, которые могут сейчас катится по чужим щекам. — Я-то уйду. А нужно ли тебе это? — спросил он, внимательно смотря на скрученную фигуру приемного брата. В ответ тишина и сжатые кулаки. Он покачал головой, понимая, что нужно оставить Альберта наедине. Так будет лучше, чем если Уильям — человек, к которому нет ни капли доверия и от которого получал только холод и безразличие — останется с ним. — Я ухожу, — начал он, открывая дверь, — но я всё узнаю и помогу тебе, — всё это Уильям сказал повернутый спиной к Альберту и не видел, как тот приподнял голову. Не видел, как и предполагал, беззвучно стекающих по щекам слез. Не видел, как неуверенно покачал тот головой. Всего этого не видел и лишь хлопнул за собой дверь…≽────❈────≼
Альберт даже не мог помыслить, что его первая любовь окажется такой… Такой обманчиво-нежной и чувственной. В итоге оказалось, что его любовник только притворялся нежным и внимательным. В следующие разы он прочувствовал истинную натуру Чарльза. Обидно и больно. Удары по телу различными предметами с большой силой. Очень больно. Только вот, Альберт все равно возвращался к нему и с каждым разом всё больнее и тяжелее переносить то, что этот человек творил с ним. Он начал брать его без подготовки и это было непереносимо больно, словно пустили огонь сквозь все его мышцы, даже не было сил закричать, казалось, что он не может дышать. И тогда понял, что кровь стекает у него по бедрам… Он молчал. Никому не говорил и не делился. Даже Моран не интересовался почему тот вечно так задумчив, но Уилл… Уилл не просто поинтересовался, а влез в его личное пространство ворвался в комнату, когда он переодевался. Это было тяжело и, одновременно, стало легче. Стало легче хоть как-то разделить свою боль. Обещание Уилла не воспринял всерьез, ведь тот всего лишь ребенок. Дитя, которое вряд ли что-то сможет сделать или доказать. Только он недооценил своего приемного брата. Однажды, сидя в своей комнате и пытаясь найти самое удобную позицию, чтобы ощущать как можно меньше боли, к нему в дверь постучали и после разрешения войти, зашел хозяин поместья. Его лицо было нахмуренным и злым, но и также было видно насколько он взволнован. — Дядя, что-то случилось? Господин Рокуэлл кивнул. — Альберт, собирайся. Ты поедешь со мной. Я буду ожидать тебя в гостиной, — и покинул комнату, закрыв за собой дверь. Альберт, чуя, что здесь что-то не так, принялся переодеваться, корчась от боли.≽────❈────≼
Альберт молчал, смотря в окно. — Что происходит? Дядя никогда так резко меня не подрывал никуда… — тревожные мысли крутились в его голове, да и не знал, что вообще думать и как действовать. А вообще действовать ему было и не нужно, наоборот быть тихим и послушным. Помещение чем-то похожее на больничное, но, кажется, таким не является. Альберт осмотрел комнату, в которой его оставили. Бежевые стены, пол, покрытый каким-то светлым деревом, а из предметов мебели только белая кушетка, на которую его посадили и приказали ждать. Он нервничал и не мог понять, что вообще задумал дядя… Сидеть было тяжело, только лежа на спине он ощущал некое расслабление и поддался искушению облегчить свои страдания, хоть на краткое время, хоть на мгновенье… Его глаза закрылись и не хотел ничего чувствовать, так и случилось. Во сне слышал разные голоса. — Сэр, вы правильно поступили. Еще немного и вред его здоровью был бы не обратим… Какой-то незнакомый голос. — Кто это? — Нужен приватный консультант. — Дядя?.. — Цена вопроса не имеет значения, главное, чтобы молчал, — послышался тихий вздох. — Кто бы мог подумать, что об этом я узнаю от малыша Уилла… — Уилл?.. Что узнал?.. — хаотичные мысли закружились в голове, заставляя окончательно проснуться. Когда открыл глаза, комнату освещали последние лучи закатного солнца. В комнате рассмотрел незнакомого человека, что клацал по приборам, которые… Скользнул взглядом трубкам и проводам, что заканчивались в его теле. Он сглотнул и перевел взгляд в другую сторону. А по другую сторону кровати сидел Уилл с книжкой, но в нее не смотрел, а лишь на Альберта. Их взгляды соприкоснулись. И Альберт видел в тех глазах беспокойство и облегчение. Он не мог ничего сказать и лишь отвел глаза, не зная, как реагировать на всё. В один момент поменялось буквально всё. Его неудавшаяся любовь… Стоп, если он под наблюдением, значит все в курсе, что действительно случилось. Или нет?.. — Молодой господин Мориарти, как вы себя чувствуете? — голос незнакомца прозвучал словно гром в звенящей тишине, выдергивая из беспокойных мыслей. Альберт нахмурился, прислушиваясь к себе, и действительно понимая, что чувствует себя вполне неплохо. Намного лучше, чем до момента, когда уснул. — Нормально?.. — неуверенно произнес он. — Что случилось? Незнакомец покачал головой. — Не уверен, что это я должен объяснять, — и посмотрел на Уилла, — и сомневаюсь, что ваш младший брат тоже, — что-то на лице мужчины дрогнуло, когда он посмотрел на Уилла, — но так уж и быть, оставлю вас. Мужчина вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Альберт посмотрел на Уильяма, который сильнее, чем нужно сжимал книгу. — Он получит по заслугам, — тихо произнес Уильям, пряча взгляд. А Альберт смотрел невидящим взглядом смотрел в пустоту. — Это как? Получит по заслугам?..≽────❈────≼
Судебное разбирательство за закрытыми дверьми закончилось — Мильвертон в тюрьме, а он вышел из-под наблюдения личного врача дяди. Как оказалось, что в больнице провел неделю, но редко приходил в себя из-за снотворных. Поэтому он чувствовал себя намного лучше по пробуждению. Только вот дальнейшие разговоры с психологом не вдохновляли, говорить об этом с чужим человеком не хотелось. — Как вы себя чувствуете? — Отлично. — Что вы чувствуете? — Уходите. Подобный разговор повторялся неоднократно. Даже наставления дяди не помогли. Он их тоже игнорировал. Внутренне обвиняя его в том, что не распознал наклонности этого человека и позволил ему преподавать. Но… Но почему Альберт молчал, когда ситуация начала выходить из-под контроля? Влечение взрослого мужчины к подростку — не нормально, уж это точно должен был понимать. Или он настолько был поглощен первой влюбленностью и раскрытием своей сексуальности, что не заметил столь очевидных знаков? Судя по всему, именно так. — Брат… — тихий голос выдернул его раздумий, и он поднял удивленный взгляд на вошедшего Уильяма и прячущегося за ним Льюиса. — Мы можем так тебя называть? — Альберт кивнул, подозрительно смотря на приемных братьев, которые сели напротив него. — Прости нас. Мы не должны были быть настроены так враждебно, особенно я, ведь ты нам ничего плохого не сделал. А только помог и был с нами, — Уильям поднял взгляд и на его лице появилась добрая и солнечная улыбка, от которой Альберт впал в ступор и глупо заморгал, не веря тому, что слышит и видит. — Да быть этого не может… — пробормотал он. — Брат Альберт, — он вздрогнул от того, как звучало это обращение с уст малыша Лу, — мы с братом понимаем, что ты сейчас не очень веришь нам, но, надеемся, е что… Альберт настолько оказался шокирован произошедшим, что просто не стал дожидаться, когда они закончат свою мысль, и просто вскочил к братьям, обнимая их и поражаясь самому себе, что он вообще творит… — Я рад, — прошептал он, беззвучно плача и крепко обнимая непонимающего Лу и улыбающегося Уилла.≽────❈────≼
Лето закончилось уже спокойно, Уилл все-таки уговорил его поговорить со специалистом. Это действительно помогало, но бывали моменты, когда Моран спрашивал, что произошло и Альберт начинал плакать, вываливая на друга обрывки информации. Только после нежных и тихих слов маленькой Ирэн он затихал и успокаивался. Но вспомнить потом, что именно она говорила он так и не смог. Да и не до этого было, особенно, когда Моран истуканом застыл от осознания, что его лучший друг — гей. Если бы не эти нюансы, то всё закончилось бы отлично. Альберт пришел в себя и больше не жалел о прошлом, да и почти его не помнил. Память решила по-своему, стерев многое и оставив только факты, и теперь он чувствовал себя прекрасно. То, что его привлекает собственный пол не беспокоило, но в причину по которой он стал избегать привязанностей углубляться не собирался. С братьями они стали действительно семьей и им всем казалось, что теперь всё будет хорошо, в зависимости от их решений и пути, но больше никто не испортит им жизнь… Как оказалось, через много лет, слишком наивно они думали, а именно Альберт не понимал, что от прошлого не убежать, особенно, когда оно точит на тебя когти.≽────❈────≼
Наше время.
— Прощайте, мистер Холмс… С трудом попав по кнопке сброса вызова, выронил из дрожащих рук выданный ему телефон. Ему было плевать на громкий звук падения устройства об асфальт. Ему было плевать на раздавшийся рядом зловещий смех. Плевать даже на соленые дорожки, обжигающие его замершие щеки. Не плевать лишь на то, что он перечеркнул всё, что ему было дорого. Он оставил всех тех, кого любит всей душой. Он даже думать не хотел, как отреагируют братья на спектакль, придуманный Мильвертоном, где главным событием является его смерть… Пусть они не были родными братьями, но за столько лет они стали какой никакой, но все-таки семьей. И Альберт понимал, что известие о его «смерти» ранит их. И как бы он не хотел этого, но у него нет другого выхода. Он станет безвольной игрушкой психа, но братья будут в безопасности. Хотя стоит ли вообще верить психу? Ответ сомнительный, а согласие крайне рискованно для всех. Но отвергнуть то предложение, точнее шантаж, слишком самонадеянно и эгоистично. Пришлось обмануть и Майкрофта. Само правительство. Смешно, чтобы любовь к такому важному человеку оказалась безопасной… Прикосновение к волосам выдернуло из размышлений и заставило вздрогнуть, поднимая мутный взор на того, кто заставил его лишиться всего, чем он так дорожил, ценил и любил… Ему пора отпустить свое прошлое, ведь все равно его жизнь кончена, хоть не сейчас, как для всех, но когда Мильвертон удовлетворит свою жажду мести и утратит к нему свой интерес, тогда и придёт конец бренного существования его тела, а душа… душа умерла со словами «Прощайте, мистер Холмс»… Мильвертон что-то ему говорил, но ему было плевать что. Он не слышал и не хотел слушать. Плевать на возникшую боль в щеке и грубую хватку за плечо. Его впихнули в машину и куда-то увезли. Всё кончено…