≽────❈────≼
Очнулся прикованным руками над головой к чему-то, но вот к чему не успел понять. Глаза всё еще связаны, а по телу гуляют чужие руки, от которых начинает дрожать. Отнюдь не от возбуждения, а от страха. Нет… Руки проникли под рубашку, очерчивая мышцы, спускаясь ниже к брюкам. — Нет! — выкрикнул он, дергаясь, издавая характерную звенящую трель наручников. — О-о, да, — прошептал мужчина и его руки расстегнули брюки, стаскивая их вместе с бельем. — За четырнадцать лет ты окреп и вытянулся. Жаль. Ты мне больше нравился более субтильным, но и так сойдет, — эти же руки сжали обнаженные бедра, разводя длинные ноги. — Нет-нет, — шептал Альберт, пытаясь вывернуться и миновать неизбежного. Он пытался свести ноги и ударить ими психа, чтобы не позволить… Нет! Его ноги согнули, снова разведя в сторону, а на стопах возникла неимоверная тяжесть чужих коленей, что не позволяла полностью свести ноги. Снова попытка коленями хоть как-то прикрыться, и снова неудачная. Колени снова развели, наклонившись корпусом и ставя его преградой для дрожащих ног. Чужие холодные пальцы скользнули меж ягодиц, проникая во внутрь сразу двумя, даже не пытаясь принести хоть какое-то удовольствие. Больно и омерзительно… Но лучше так, чем он будет стонать от удовольствия под ЭТИМ. — Отвали! — крикнул он дрожащим голосом, пытаясь бедрами отодвинуться от таранящих его пальцев, однако другая рука крепко сжала его бедро, фиксируя. — Нет, — хриплый голос прозвучал аккурат возле уха, — Холмс хорошо тебя растрахал, — промурлыкало это чудовище Тяжесть с ног и пальцы исчезли. Не успел Альберт вздохнуть с облегчением и свести ноги, так его снова поставили в открытую позу, а ко входу начала прижиматься крупная и горячая головка. Альберт инстинктивно сжался, стараясь не допустить вторжения в его тело. Мильвертон хмыкнул и провел языком по ушной раковине. — Давай, сжимайся. Тебе же будет больнее. Я только буду рад, — он сжал бедра и толкнулся сквозь напряженные мышцы. Боль. Невыносимая боль пронзила всю его сущность. Ощущение, что его рвут на части. Крик. Крик полный боли и отчаяния. По щекам потекли слезы, которые частично впитывал кусок ткани на лице. С горла вырываются всхлипы, смешанные с воем. Невыносимо. Второй раз его тело не выдержало и провалилось в желанное небытие.≽────❈────≼
Пришел в себя через несколько часов. На глазах уже не было повязки, и он мог снова видеть, но предпочел бы обратное. На свободных руках следы от наручников. Его всё еще обнаженные ноги покрыты синяками от отпечатков пальцев, а меж бедер бело-красная лужица. От подобного вида его бросило в дрожь. — Мерзко. Он ненавидит и не хочет жить. — Чего я ожидал?.. Перевел взгляд в сторону. Рядом стоял таз с водой. Коснулся кончиками пальцев водной глади — холодная. Но хоть что-то… То, что ранее именовалось рубашкой имело вид неравномерных лоскутов с рукавами. Поэтому он использовал ее как мочалку. Шагнул в ледяную воду и вздрогнул. Терпя холод, принялся вытирать следы нежеланной и болезненной близости. Кожа на шее ныла и пекла. Коснулся рукой болезненных участков и скривился, ощущая под кончиками пальцев, определенно, следы зубов. — Как же паршиво… И сколько придется еще вынести перед тем, как мразь наиграется и решит покончить со мной навсегда? А это только первый день, побыстрее бы… — губы тронула печальная улыбка. — Кто бы мог подумать, что я буду желать смерти? Закончив с процедурами, остатками рубашки вытер и ту кроваво-белую лужицу, бросив грязную тряпку в таз. Осмотрел комнату, в которой было лишь кресло и стол, на котором заметил стопку вещей из безразмерной футболки и свободных штанов. Одежда не помогла согреться. Сквозь забитые деревянными досками окна слышал завывание ветра, а сквозь щели ощущал лютый холод. Он свернулся калачиком, возле батареи, что почти не грела, но давала хоть какую-то иллюзию тепла, которого так не хватало ему. Глаза остались сухими, хотя отчаянье грызло невыносимо. Внутри пусто и грязно. Осталось только сожалеть чуть ли не обо всем, что только случилось в его жизни… Альберт понимал, что это быстро не закончится. Конец ретроспективы. Прошел месяц. С первого дня почти ничего не изменилось, только рукоприкладства стало еще больше, которое Альберт сносил уже молча. Также молча он терпел регулярное вторжение в свое тело, что не очень радовало его палача. За что и поплатился. Альберт с трудом открыл тяжелые веки и глубоко вдохнул, что, впрочем, зря сделал. Моментально дала о себе знать тупая и ноющая боль в груди. Он не смог сдержать судорожного кашля, от которого боль стала невыносимой. Пытался дышать равномерно, но это получалось крайне отвратительно и приступы боли неотвратимо пронзали его бедное тело. Дернул руками — прозвучал неприятный скрежет метала, а в спину что-то болезненно упиралось. — Черт… Как же он мог забыть? Его руки прикованы наручниками к видавшей виды трубе над головой, которая соединена с еще более древней батарей, что так неприятно упиралась в лопатки. Тело занемело от неудобной позы. Хотелось просто лечь, расслабиться и снова уплыть в прекрасное забвение, где нет боли, в горле не першит, мышцы не ноют, а за стеной обшарпанного дома не находится псих. — Очнулся, — прозвучал недовольный голос из другого конца комнаты. Поправка — псих в этой же комнате. Сидит, раскинувшись на кресле. Альберт перевел уставший взгляд к источнику голоса и его глаза наполнились неудержимой яростью, что затмевала боль. Мильвертон скривился, словно съел что-то кислое и отвратное. — Всё также смотришь. Отвратительно. Даже не знаю, почему я когда-то думал о привлекательности твоих глаз, — фыркнул он. — Я понадеялся, что вышиб из тебя ту самоуверенность. Зря. Мужчина встал и не спеша подошел к нему. Альберт замер, также прожигая взглядом своего мучителя. Внутри всё сжалось, отдавая в желудке, а к горлу подступил ком, дышать стало еще тяжелее. Его тело прошиб озноб. Наверное, что-то отразилось в его глазах, подошедший мужчина, наклонившись к нему, усмехнулся и обхватил его подбородок приподнял. — Как же прекрасен страх, — нежно провел пальцами по подбородку, перемещаясь к щеке. Альберт дернулся, желая уйти от обманчиво-нежного прикосновения, но это только раззадорило мужчину и тот схватил его лицо одной рукой, больно надавливая на щеки. Это мучительное прикосновение длилось недолго, но как только давление исчезло, следом возникла обжигающая боль на щеке. От силы удара Альберт дернулся, второй щекой ударяясь о ненавистный выступ батареи. Тишину комнаты разрезал безумный смех, который Альберт сразу даже не услышал из-за звона в ушах. Не успел он оклематься от оглушительной пощечины, как последовал удар в живот, что заставил его выгнуться, снова ощутив, ко всему прочему, боль в груди, от которой Альберт зашелся кашлем. Придя в себя, поднял затуманенный взгляд на ненавистное лицо, на котором расцвела маниакальная улыбка. Для ярости не было сил, хотя как бы не хотелось плюнуть на это чудовище, ему лишь оставалось рвано дышать, пусть от этого и плохо. — Вот оно, что я так хотел видеть. Теперь всегда смотри на меня так. Я — твой вечный кошмар и только я решу, когда твоей жизни суждено оборваться. Запомни это, а если нет, то я с удовольствием повторю, — оскалился. — А сейчас я в хорошем настроении, так что дам тебе передышку. Альберт смотрел пустым взглядом на то, как мужчина из кармана достает маленький ключик, как рука тянется к наручникам. Послышался щелчок и Альберт с болезненным выдохом опустил руки. Его тело накренилось, желая упасть на пол и занять более удобную позицию. На периферии сознания понимал, что внизу батареи выступает кран, с которым он может столкнуться с головой. — Пусть… — подумал он, но чужие руки не позволили ему так легко отделаться. — Даже не думай, что ты без моего позволения отдашь концы, — хмыкнул тот и уложил его на холодном полу, в процессе добавляя очередную порцию боли. Альберт уткнул свой взгляд в потолок, ощущая как на него пристально смотрят змеиные глаза. К счастью, это долго не продлилось. Послышались удаляющиеся шаги, а следом и щелчок двери. — Ушел… — только после этого Альберт позволил себе выдохнуть, хоть это и отозвалось малоприятными ощущениями. Его тело сейчас желало только отдыха, а сознание слишком хотело уплыть в беспамятство, однако резкий, но тихий звук заставил распахнуть сонные глаза. Он неверующе посмотрел в сторону источника шума, думая, что его начали одолевать галлюцинации, но… Но, действительно, на столе мигнул телефон. Альберт уставился на него, как на восьмое чудо света и перевернулся на живот, превозмогая боль, начал ползти к столу. Ухватившись за край, ухватил телефон. Выдохнул, снова умостившись на полу, и посмотрел на телефон. Затея опасная. Мильвертон, заметив пропажу, может вернуться в любой момент и если он увидит свое устройство в его руках, то всё, что было до этого, покажется ему раем. Улики против брата уничтожены. Больше нечего терять… Действовать нужно быстро и дрожащие пальцы принялись набирать номер, который, как казалось, он не забудет никогда. Гудки. — Кто это? — раздался подозрительный, но слишком родной и любимый голос. Альберт не сдержался, в его глазах скопились слезы. — Майкрофт… — прохрипел он. — Прости меня…