Двадцать семь лет назад
Маленький мальчик лежит на кровати, натянув одеяло до самого носа и сладко посапывая. На улице царит глубокая ночь, поэтому все уже спят и видят если не первый, то четвёртый или пятый сон по счёту, и этот малыш не является исключением. Однако привычная для столь позднего часа тишина в доме оказывается нарушена посторонними звуками, и это не мерное гудение холодильника, тиканье часов или стук редких капель из плохо закрытого или подтекающего крана, а грохот разбившейся посуды, которую кто-то яростно сметает со стола. Этот инородный звук разрезает установившуюся тишину, разбивая таинство ночи, и на несколько мгновений всё затихает, словно его источник внезапно стыдится своего поступка, но эта иллюзия такая же обманчивая, как и ночная тьма, скрывающая всё в себе, и вскоре грохот повторяется, сопровождаемый вскриком. Мальчик хмурится, слыша сквозь сон какофонию звуков, которая никак не желает стихать, и нехотя разлепляет глаза, пытаясь понять, что происходит. Поначалу сонному сознанию кажется, что это старший брат пошёл на кухню и упал с лестницы, зацепив что-то по пути и подняв столь невообразимый грохот, но, прислушавшись, мальчик слышит женский плач, а следом и вспоминает, что брат сегодня ночует в гостях у друга. — Му Ёль… — доносится слабый женский голос, который дрожит от страха и слёз, и мальчик узнаёт голос матери. Должно быть родители снова ссорятся. В последнее время отец всё чаще выпивает, а когда перебирает с алкоголем, то начинает говорить что-то про работу, про войну с Севером и много других вещей. Маленький Тхэ Ён не понимает слов отца, поэтому обращается с вопросом про какую-то там войну к старшему брату, который у него самый умный и всё и обо всех знает, и тот рассказывает ему их историю про то, что когда-то их страна была единой и вела борьбу с японской колонизацией. Что такое это таинственное слово «колонизация», мальчик так до сих пор и не понимает, но в его голове оно обозначает что-то очень плохое, в результате чего два других государства вмешались и поделили их страну надвое, чтобы победить эту самую колонизацию, а потом взяли временное управление на себя, сформировали правительство в обоих частях и хотя изначально предполагали, что потом страна должна объединиться, они так и не смогли договориться между собой. Так появились Северная и Южная Корея, и оба правительства хотели распространить свою власть на всю территорию страны, что в итоге вылилось в войну, во время которой погибло много человек, но страна так и не стала единой. И хотя огонь был прекращён, но долгие годы в воздухе витало напряжение, покуда несколько лет назад их страны не подписали договор о ненападении. Тхэ Ён после рассказа брата радуется, что теперь всё будет хорошо, раз эта страшная «колонизация» окончательно побеждена, а их государства наконец-то помирились друг с другом, но искренне не понимает реакцию своего отца, который последнее время становится всё мрачнее. Кажется, брат говорил, что то ли папа, то ли дедушка принимал участие в этой войне, но Тхэ Ён не может вспомнить наверняка. Мальчик слышит очередной грохот и соскальзывает с кровати, чтобы узнать, что именно расстроило маму и разозлило папу на этот раз, и неслышимой тенью скользит к двери, приоткрыв которую, слышит злобный и пьяный голос отца. — Что ты о себе возомнила? Ты хоть понимаешь, через что прошла моя семья? Понимаешь, чем я пожертвовал ради тебя? Тхэ Ён выходит в коридор и медленно спускается по лестнице, стараясь не наступать ни на одну из скрипящих ступенек, чтобы не привлечь к себе внимание. Когда отец становится вот таким, то мальчику всегда страшно, и он прячется либо за старшим братом, либо за матерью, но сегодня брата нет рядом, а мама где-то внизу, поэтому лучше на глаза отцу не попадаться. Тхэ Ён понимает, что стоит вернуться в постель и притвориться, что он спит, но желание узнать, что так сильно расстроило отца в этот раз, перевешивает и толкает его вперёд. Он достигает нижней ступени лестницы как раз в тот момент, когда раздаётся хлёсткий удар пощёчины и громкий вскрик матери. Тхэ Ён видит тёмный силуэт отца под аркой гостиной комнаты, которая переходит в столовую, слабо освещённый льющимся тусклым светом от торшера, и мать, держащуюся за лицо и смотрящую на мужчину перед ней. — Думаешь, что можешь просто взять и уйти от меня? Я твой муж! — гремит отец. — Ты не мой муж! — возражает твёрдым голосом мать, прикладывая все силы на то, чтобы звучать без страха и удержаться на дрожащих ногах. — Я не узнаю тебя. Отец делает большой шаг вперёд и хватает мать за волосы, рывком подтягивая её к себе и приближая её лицо вплотную к своему. — Моя семья — герои, — шипит он. — Нет, не герои, а ты вообще чудовище, — выплёвывает женщина в лицо мужа и замечает в этот момент замершего возле лестницы сына, и её глаза распахиваются от страха за ребёнка, который может сейчас попасться под горячую руку. — Беги, Тхэ Ён! Беги! — кричит мать, пытаясь вырваться из хватки обезумевшего мужа, который оборачивается и замечает сына. — Нет, стоять, мальчишка! — приказывает он, направив свободную руку на сына, и от стали в его голосе мальчик замирает на месте, буквально прилипнув к полу. Тхэ Ён наблюдает за тем, как отец бросает всхлипывающую мать на пол, словно поломанную куклу, и направляется к нему. Тяжёлые шаги гулко отдаются от пола, приближаясь к ребёнку, который опускает взгляд вниз от страха, что сейчас ударят и его, а затем испуганно поднимает глаза наверх, боясь, что отец разозлится, если он не будет смотреть на него. — Всё хорошо, — говорит мужчина неожиданно спокойным голосом, который резко контрастирует с диким окриком меньше минуты назад, и его лицо искажает нехорошая ухмылка. Положив руки на плечи сына, он толкает его ближе к центру комнаты, чтобы мальчик мог лучше рассмотреть лежащую на полу мать. — Пожалуйста… — всхлипывает женщина в страхе за своего ребёнка, и её голос лишь раздражающе действует на мужчину, который вновь срывается на крик. — Молчать! — Отец семейства выдыхает и вновь встаёт перед сыном, опускаясь на корточки, чтобы они оказались одного роста, и смотрит Тхэ Ёну прямо в глаза. — Смотри внимательно, сынок! — приказывает мужчина и встаёт, отходя куда-то на несколько секунд и следом возвращаясь с мотком верёвки в руках и направляясь в сторону матери. Тхэ Ён стоит, парализованный страхом и приказом отца, глядя, как тот приближается к матери и не понимая, зачем он это делает. Женщина плачет навзрыд и пытается отползти, но мужчина быстро настигает её и накидывает на шею верёвку, рывком возвращая на место. Мать цепляется пальцами за душащую её удавку и издаёт страшные хрипящие звуки, которые пугают Тхэ Ёна ещё больше, и он впервые ослушивается приказа отца и закрывает глаза. Он открывает их вновь, лишь когда всё затихает. Мать лежит на полу и больше не шевелится и не издаёт эти ужасные хрипы, но на её лице застыла пугающая гримаса ужаса и отчаяния, поэтому Тхэ Ён отводит взгляд в сторону, не в силах смотреть на неё, а отец облегчённо выдыхает, улыбается и затем поворачивается к мальчику. — Запомнил, сынок? Вот так с ними надо, — говорит он и встаёт, направляясь на кухню, откуда возвращается с каким-то странным инструментом, после чего открывает рот жене, начиная что-то выискивать там, а затем делает резкое движение рукой и смотрит на зажатый в клещах окровавленный зуб. — На память, — поясняет мужчина, а затем тащит жену в центр гостиной комнаты мимо сына, который смотрит на мать и всё силится понять, почему она теперь молчит и больше не сопротивляется.***
Тхэ Ён смотрит в окно, устроив голову на плече старшего брата, который держит его за руку и молчит. Брат теперь постоянно такой, и мальчик не стремится нарушить их негласное соглашение о молчании, поэтому даже не делает попыток заговорить, он рад хотя бы тому, что тот сейчас с ним, потому что и мама, и папа оставили его совсем одного. Машина останавливается возле большого здания, и сопровождающий выходит на улицу, брезгливо морщась от того, что идёт дождь и он случайно наступает в лужу, пачкая идеальные ботинки. Мужчина открывает дверцу, где сидят братья, и те выбираются на улицу. Тхэ Ён видит, как чуть ёжится от холода старший брат, но ничего не говорит и продолжает смотреть перед собой. Сопровождающий закрывает за ними дверь машины и становится сзади, уложив одну руку на плечо старшего брата, а вторую — младшего, и таким образом ведёт их обоих в здание, которое уже не нравится Тхэ Ёну. Коридоры оказываются пустынны и темны, и совершенно неясно они такие из-за плохой погоды и позднего вечера или же это постоянная аура данного места, которая давит на плечи братьев, едва те переступают порог. Или же это руки сопровождающего настолько сильно впиваются в плечи, словно он боится, что они вырвутся и убегут? Хотя куда им теперь бежать? У них никого больше нет кроме друг друга. Тхэ Ён даже не осматривается по сторонам, а только крепче перехватывает ладонь старшего брата и по-прежнему смотрит перед собой. — Имена? — раздаётся хрипловатый голос женщины, которая встречает их в коридоре с толстым блокнотом и ручкой, чуть ли не сливаясь со стенами, поэтому мальчики даже не замечают её, покуда она не подаёт голос. — Ким Тхэ Хён и Ким Тхэ Ён, — говорит сопровождающий, по очереди указывая на мальчиков, а женщина делает какую-то пометку в блокноте, и остаётся загадкой, как она вообще что-то видит в полумраке, не говоря о том уже, что пишет. — Братья? — уточняет она, и по её интонации ясно, что это даже не вопрос, а утверждение. — Да. Отец задушил их мать, вырвал ей зуб и вздёрнул под потолком, а младший всё видел, — поясняет сопровождающий, и женщина делает ещё какую-то пометку в блокноте, задержав предварительно взгляд на несколько секунд на Тхэ Ёне. — Ближайшие родственники? — задаёт ещё один вопрос таким же равнодушным тоном незнакомка, теперь уже смотря на сопровождающего. — Никто не захотел их взять. Они совсем одни, — следует холодный ответ. — За мной, — приказывает женщина, разворачиваясь и скрываясь в темноте коридора. Тхэ Ён не хочет идти за незнакомкой и крепче перехватывает ладонь брата, который тоже не трогается с места. — Не мешкайте! — доносится недовольный голос откуда-то из тьмы, и Тхэ Хён первым делает шаг в её объятия, увлекая за собой и младшего брата. — Не бойся, Тхэ Ён, я обещал папе, что всю жизнь буду заботиться и оберегать тебя, — шепчет старший брат, и мальчик кивает, доверяясь ему.***
Наши дни
Ча Ён Мин беспомощно смотрит на себя в зеркало и дёргает за прядь фиолетовых волос, тяжело вздыхая. Он, гениальный кардиоторакальный хирург, лучший врач медицинского центра Ын Сан, уважаемый профессор, выглядит теперь как посмешище. Доктор Ча уже заранее предвидит ошарашенное лицо шефа Бана вкупе с дёргающимся взглядом, подтрунивающего над ним Тесса и шепотки медперсонала за спиной. — Мелкий панк, — злобно шипит Ён Мин, осознавая печальный факт, что вымыть фиолетовый цвет будет крайне сложно, поэтому ему остаётся смириться со своим новым имиджем. Профессор крутится перед зеркалом, рассматривая себя со всех ракурсов и чуть поджимая губы. — Получилось не так уж и плохо, — бормочет он, приблизив лицо вплотную к отражающей поверхности. — Под солнцем так вообще волосы будут ещё ярче и сочнее и будет казаться, что у меня бордовый оттенок или даже винно-красный. Видимо, Ён не учил физику в школе и не в курсе, что у фиолетового цвета самая короткая длина волны, поэтому и рассеивается он лучше всех, — заключает Ён Мин и выходит из ванной, гася свет. Дом встречает профессора тишиной, и мужчина хмурится, бросая быстрый взгляд на часы и прикидывая, что муж уже вскоре должен вернуться, поэтому торопится встать за плиту, чтобы успеть приготовить что-нибудь перекусить перед сном, потому как он и без того потерял много времени в ванной, пытаясь осознать масштабы катастрофы. Выбор падает на сосиски, и Ён Мин достаёт упаковку из холодильника, которая лежит там на случай вот такого быстрого перекуса. Профессор очищает их от оболочки и режет небольшими кольцами, а затем откладывает в сторону и достаёт из холодильника головку лука, зелёный лук, перец и морковь, которые тщательно моет и чистит. Нарезав лук полукольцами, он оставляет его лежать в отдельной тарелке, чтобы потом сразу брать и класть в сковороду, ни на что не отвлекаясь, а пока трёт морковку недлинной соломкой и не удерживается от пары укусов в процессе, потому что просто обожает этот овощ и то, как он сладко хрустит на зубах. Чуть не увлёкшись и не съев половину морковки, Ён Мин заканчивает с тёркой и отставляет готовую порцию в сторону, чтобы заняться перцем, который к этому моменту уже успевает обсохнуть, так что профессор сразу же режет его тонкими брусочками и откладывает на отдельное блюдце. Увидев, что ему осталось только мелко пошинковать зелёный лук, мужчина наливает в глубокую сковороду растительное масло и ставит её греться на плиту, а сам занимается луком, и когда заканчивает, то уже всё оказывается готово, и Ён Мин выкладывает сосиски на сковороду и начинает их обжаривать, тщательно помешивая, а через несколько минут отправляет к ним и полукольца лука. Две минуты спустя мужчина добавляет морковь и вновь всё тщательно перемешивает, после чего выкладывает перец и внимательно следит за тем, чтобы овощи стали слегка мягкими, но при этом сохранили свою хрусткость. Через несколько минут Ён Мин добавляет соевый соус, паприку, перец и соль, а в самом конце — зелёный лук, и тщательно всё перемешивает, а затем выключает огонь. Кухню наполняет приятный аромат, который дразнит обоняние, и профессор улыбается, довольный собой, и вновь бросает взгляд на время, отмечая, что у него ушло от силы двадцать минут на приготовление ужина. «Может, сделать тёплое молоко для моего мальчика, чтобы ему крепче спалось? — думает Ён Мин, застыв возле чайника с занесённой над ним рукой. — Да, пожалуй, так и сделаю, когда он приедет. А пока что…» Доктор Ча быстро накрывает на стол и фотографирует то, что получилось, отправляя снимок в диалог с мужем, а чтобы скрасить ожидание, достаёт ноутбук и погружается в написание статьи для предстоящей конференции. Ён Мин вздрагивает, отрываясь от экрана и выпрямляя спину, сводя лопатки, которые отзываются неприятный хрустом. Доктор бросает взгляд на время в углу экрана и едва ли не подпрыгивает: оказывается, он просидел практически полтора часа, но настолько увлёкся текстом, что даже не заметил, как пролетело время. Ён Мин подхватывает телефон и открывает диалог с Сын Таком, но последнее сообщение до сих пор светится непрочитанным, и совершенно неожиданно нехорошее предчувствие тисками сжимает сердце. Профессор обводит взглядом полутёмную квартиру, и иррациональное ощущение грядущей беды только усиливается. Дрожащими пальцами Ён Мин набирает номер Сын Така и подносит телефон к уху, встряхивая головой и пытаясь отогнать непонятно откуда взявшуюся панику, но с каждым новый гудком тревога становится всё сильнее, а на грудь словно что-то давит, и доктор Ча поднимает руку и касается давнего шрама, оставшегося после операции, которую они когда-то проводили с Сын Таком, чтобы спасти его. Горло словно сдавливают невидимые тиски, не давая дышать, а по всему телу начинают бегать мурашки, и возникает ощущение дежавю. «Когда Сын Так попал в аварию, то тоже не брал трубку, и это тоже случилось ночью», — мелькает неожиданная мысль, и Ён Мин перестаёт дышать в момент, когда звонок обрывается и перенаправляется на голосовую почту. Дрожь в пальцах становится сильнее, но профессор упрямо вновь набирает номер мужа, уповая, что тот просто не слышит, однако результат остаётся прежним. Ён Мин прикрывает глаза и делает глубокий вдох, а затем и выдох, пытаясь унять панику, и собирается набрать номер Хао Вэя, но следом вспоминает, что они так и не обменялись контактами с болтливым стажёром, а значит связаться с ним нет возможности. Профессор вскакивает и начинает напряжённо ходить по квартире, чтобы прийти в себя, а сам думает, с кем ещё можно связаться, чтобы узнать, куда мог подеваться Сын Так. Председатель и мать ординатора сразу оказываются отметёнными, и остаётся единственный вариант, к которому Ён Мин очень не хочет прибегать, но выбор не особо большой. Доктор Ча делает глубокий вдох и находит в списке контактов Ли Ёна, чей номер и набирает, но, словно назло, старший брат мужа тоже не берёт трубку, и Ён Мин не знает радоваться ему или плакать. Он пробует дозвониться парню ещё несколько раз, но безуспешно, когда вспоминает, что у него есть номер Син Джу, который точно всё и про всех знает. С замирающим сердцем Ён Мин начинает новый звонок, и у него темнеет перед глазами, когда из телефона доносится бодрый голос прислуги. — Здравствуйте, профессор Ча. Чем могу быть полезен? — Син Джу! — облегчённо выпаливает Ён Мин. — Сын Так у вас? — Эм… Что? — растерянно переспрашивает парень, и от его реакции только-только забившееся сердце профессора вновь падает камнем. — Сын Так у вас? — глухо повторяет вопрос Ён Мин, словно из-за того, что он озвучит его ещё раз, ответ может как-то измениться. — Нет, мы вообще так до сих пор и не вернулись в город, — осторожно отвечает Син Джу, и профессор перестаёт дышать. — Ли Ён! Дай мне поговорить с Ли Ёном! — внезапно требует он, потому что почему-то в его мозгу возникает совершенно иррациональная мысль, что если кто-то и знает о том, где его муж, так это наверняка старший кузен, а рациональная часть, которая должна бы подсказать, что Ли Ён вряд ли в курсе происходящего хотя бы потому, что находится за пределами города, почему-то упрямо молчит, заткнутая паникой и диким страхом. — Господин Ли… вероятнее всего сейчас будет не рад звонкам, — настороженно отвечает Син Джу, чем вызывает только глухое раздражение у Ён Мина, которому совершенно нет дела до того, рад ли будет Ли Ён его звонку или нет, потому что дело касается Сын Така. — Мне плевать, занят он или нет, мне нужно поговорить с ним, — продолжает упорствовать профессор, и Син Джу тихо кашляет в трубку. — Он сейчас с прокурором Ю и, полагаю, он не хочет, чтобы им мешали, — вновь увиливает слуга. — Может, я могу чем-то помочь? Что случилось? — Сын Так… — выдыхает Ён Мин. — Сын Так поехал с Хао Вэем отвезти вещи Синь Вэнь, но до сих пор не вернулся и не отвечает на звонки. — Я могу позвонить Хао Вэю и узнать, где они, а также связаться с самой госпожой Цяо. Вполне возможно, что Сын Так задержался у кого-то из них, вероятнее всего, у стажёра Лю, потому что мне показалось, что они очень быстро нашли общий язык, — спокойно отзывается Син Джу, но Ён Мин вовсе не успокаивается после его слов. — Он бы предупредил меня, — отрезает профессор и сжимает пальцами переносицу, пытаясь хотя бы выровнять дыхание. — Ты знаешь адрес Синь Вэнь? И Хао Вэя? — просит Ён Мин и молится, чтобы слуга Ли Ёна оказался под стать ему всеведущим во всём. — Разумеется, я сброшу вам сообщением, а пока попробую связаться с ними. Не переживайте, профессор, уверен, что с Сын Таком всё в порядке, — с улыбкой в голосе отзывается Син Джу, и от тона его голоса у Ён Мина чуть отлегает от сердца. «Может, Хао Вэю вновь стало плохо, поэтому Сын Так и остался с ним? — думает профессор, и эта мысль кажется ему вполне логичной, но следом всё внутри леденеет от её продолжения. — Но если Хао Вэю стало плохо, то значит, что поблизости находится призрак!» Тяжесть на груди, которая временно испарялась во время разговора с Син Джу, возвращается с такой силой, что у Ён Мина начинают дрожать колени, и он хватается рукой за стену, чтобы устоять, ещё сильнее сжимая в руке мобильный и гипнотизируя его взглядом, покуда не видит сообщение, после которого срывается с места и бросается к двери, чтобы найти любимого и убедиться, что с ним всё в порядке. Син Джу, первым делом отправив оба адреса профессору Ча, набирает номер Сын Така, прикидывая вероятность того, что на обратном пути парочка поссорилась из-за Ли Ёна, и теперь ординатор просто игнорирует мужа, что у них является распространённой практикой. Они как бурно ссорятся, так и не менее горячо мирятся, а когда у них в семье разлад, то под горячую руку может попасться абсолютно любой, из-за чего даже в Ын Сан всё отделение старается избегать женатиков в такие дни, и только Ли Ён позволяет себе отпускать шуточки, доводя кузена до ручки, да уборщица Ким, которая либо присоединяется к нейрохирургу в подтрунивании над парочкой, либо бьёт их тряпкой, когда те слишком затягивают с ссорой. Госпожа Ким вообще довольно странная женщина, и Син Джу как минимум несколько раз слышал, как профессор Ча уважительно обращался к ней «господин», а не «госпожа», а один раз парень случайно услышал обрывок её разговора с Ли Ёном, который сказал непонятную фразу про то, что если её что-то не устраивает, то она всегда может окончательно перейти на другую сторону, за что через секунду отхватил тряпкой по лицу вместе с длинной нотацией про то, что председатель мало его порол, раз вырос таким нахалом и не уважает старших. Син Джу тогда попытался узнать из любопытства про что шла речь, но Ли Ён ничего не ответил, а уборщица клялась и божилась, что в жизни не разговаривала с нейрохирургом и даже не знает, как именно он выглядит, да настолько правдоподобно говорила, что парень начал сомневаться в том, что подслушанный им разговор действительно имел место быть. Син Джу встряхивает головой и благоразумно рассуждает, что ему-то Сын Так ответит, поэтому нажимает на кнопку вызова, но длинные гудки вскоре сменяются автоответчиком с предложением оставить сообщение, и парень завершает звонок. Хмыкнув себе под нос, он набирает теперь уже номер Хао Вэя, но стажёр не отвечает, а телефон Синь Вэнь, которой Син Джу звонит следом, оказывается выключенным. «Профессор Ча звучал встревоженным, когда мы разговаривали. Может, действительно что-то случилось?» — думает парень, задержав палец над кнопкой вызова напротив номера детектива, который забит у него в телефоне уже очень давно, ещё даже до непосредственного знакомства с ним самим на случай экстренной ситуации. Звонить Син Юй Каю в ночи всё равно, что влезть в берлогу спящего медведя, потому что мужчина отстаивает своё право на сон не менее рьяно, чем данный хищник, однако недолго поторговавшись со своей совестью, Син Джу решает принять гнев детектива на себя, но только бы найти Сын Така и успокоить паникующего профессора.***
Мужчина стоит и смотрит на висящую под потолком девушку, не в силах толком описать испытываемые им сейчас эмоции, хотя одну можно выделить наверняка: вина. Вина за то, что втянул её в это; за то, что опоздал; за то, что не успел поймать убийцу до сих пор. Взгляд скользит на стену, где выведено слово «Дом», которое тянет к себе как магнит. «Дом? Чей? Твой или наш?» — думает прокурор, пока криминалисты делают свою работу. Сзади подходит верный напарник и молчаливый друг, который тоже поднимает взгляд под потолок и несколько секунд смотрит на труп, а затем отводит глаза в сторону. Не сговариваясь, они выходят из дома во двор, потому что нахождение в помещении оседает на плечи тяжёлым грузом с каждой проходящей минутой. — Я связался с детективом, он уже едет сюда, — говорит прокурор, не оборачиваясь назад и глядя прямо перед собой, а его напарник становится рядом и протягивает три плотных пакета, в которые обычно складывают улики. — Наши ребята нашли, — добавляет он очевидное, когда прокурор забирает у него из рук улики, которые оказываются тремя мобильными телефонами. — Один из них принадлежит Синь Вэнь, а что насчёт оставшихся двух? Установили, чьи они? — спрашивает мужчина, вертя в руке пакеты, и в этот момент один из мобильных оживает, и на экране высвечивается входящий звонок, который подписан «Моя вредная любовь». — Лю Хао Вэй и Ко Сын Так. Стажёр нашей спецгруппы и местный врач, а также внук председателя фонда медицинского центра Ын Сан, — выдаёт всю информацию напарник и чуть прищуривается, глядя на то, как гаснет экран звонившего телефона. — Почему мне кажется, что фамилию Лю я уже до этого где-то слышал в нашем деле? Кто-то из жертв его родственник? — Его отец — полицейский в Шанхае, он всегда в числе первых приезжал на места убийства нашего Висельника. Через него Хао Вэй и заинтересовался этим делом и как-то пробрался на место преступления, перехватив разговор на полицейской волне. Отец разозлился и сослал его сюда к бабушке подальше от Китая и нездорового интереса к серийнику. — Так вот почему ты сказал Сину уговорить прокурора Ю принять этот парня, — хмыкает собеседник. — А я всё гадал, зачем в команде парень, который никак не может пройти стажировку. — Я подумал, что однажды его опыт может пригодиться, свежий взгляд со стороны, так сказать. Возможно, он мог заметить то, что не видим мы, — спокойно рассуждает прокурор, и чувство вины вновь болезненно колет его, но всего лишь на пару секунд, потому что мужчина загоняет его поглубже. — Отец отослал его, чтобы защитить от серийного убийцы, и теперь он угодил ему прямо в лапы, — подводит мрачный итог его напарник, поджимая губы, и хочет сказать что-то ещё, когда со стороны оградительной ленты доносится шум, и он невольно закатывает глаза, прекрасно зная, кто может быть источником подобной суматохи. — Чхве! Прокурор Чхве! Вернулся-таки сволочь такая! — бесцеремонно громко говорит детектив Син, едва поднырнув под ленту и привлекая к себе внимание, и прокурор оборачивается в его сторону, а его губ касается едва заметная улыбка, когда он делает шаг навстречу старому другу, а тот сразу же сгребает его в объятия и даже умудряется чуть приподнять над землёй, несмотря на разницу в росте. — Я уж сперва не поверил, когда ты сказал, что возвращаешься в Сеул, а ты… — Детектив переводит взгляд в сторону и замечает напарника прокурора, лицо которого не предвещает ничего хорошего, но Син Юй Кая это не пугает, и он, опустив мужчину на землю, широко раскрывает руки и надвигается на парня. — Су! Тощий ты засранец, а ну иди сюда! — Тронете меня, и я уложу вас на стол для вскрытия, — сухо цедит судмедэксперт и предусмотрительно отступает на шаг на случай, если его угроза не возымеет никакого эффекта. — Всё такой же недовольный и с кислым лицом, — жалуется детектив, опуская руки, но при этом не выглядит особенно расстроенным из-за того, что его объятия отвергнуты. — Давно скальпель в руках не держал что ли? — добавляет он любимую шутку и впервые видит, как молодой мужчина дёргается, словно ему залепили пощёчину. — Соберитесь, у нас дело, — добавляет судмедэксперт Су и разворачивается спиной к мужчинам, а детектив быстро принимает серьёзный и собранный вид, стряхивая с лица радость от долгожданного воссоединения со старыми членами команды, которые наконец-то вернулись из Японии. — Что у нас здесь? А то вы так толком мне ничего не сказали по телефону и… где Синь Вэнь? У нас труп, да? И она уже сюсюкается с ним? — Детектив переводит взгляд на спину шагающего впереди судмедэксперта Су. — О-о-о, неужели теперь настолько доверяешь нашей красавице, что уступил ей священное право провести первичный осмотр тела? — смеётся мужчина и замирает на пороге дома, глядя на него, и смутное предчувствие беды царапает изнутри, когда бывший ведущий судмедэксперт не оборачивается, чтобы огрызнуться или отпустить колкую шуточку, а идёт вперёд. — Погодите… Это разве не дом Синь Вэнь? Или она где-то поблизости живёт вроде бы… — чешет затылок Син Юй Кай и переступает порог, но, едва сделав это, замирает, увидев на полу впереди лужу крови, возле которой замирает судмедэксперт и поднимает голову наверх. Оцепенение длится ровно секунду, после чего детектив срывается с места и вбегает внутрь, сразу же поднимая взгляд и резко бледнея на глазах, а его ноги слегка подкашиваются, и прокурор Чхве спешит подхватит его под локоть, чтобы помочь устоять. — Соседи услышали выстрелы и вызвали полицию, — говорит прокурор ничего не выражающим голосом. — А полицейские, когда прибыли сюда, сразу же связались с нами. — Выстрелы? — глухо переспрашивает Син Юй Кай, и прокурор Чхве поднимает три пакета, демонстрируя ему найденные мобильные телефоны, которые детектив сразу же узнаёт и его внезапно прошивает осознание, что если это дом Синь Вэнь, то сейчас здесь должны находиться кое-кто ещё, те, кто собирались навестить девушку поздним вечером. Мужчина быстро осматривается по сторонам, но не замечает среди криминалистов знакомых макушек и начинает паниковать, а следом видит две сумки, небрежно брошенные в коридоре. — Парни… Где парни? Хао Вэй? Сын Так? — хрипло спрашивает детектив, выхватив из рук прокурора пакеты с уликами и поднося их к глазам, отказываясь верить в увиденное, хотя сомнений в том, кому принадлежат мобильные, тают, как лёд по весне. — Похоже, он взял их в заложники, — отвечает прокурор, и Син Юй Кай мотает головой, отметая столь безумную идею, которая кажется ему сейчас абсурдной. — Он никогда не берёт заложников, ему же интересны только женщины. Зачем ему сдались наши ребята? — непонимающе бормочет детектив. — Что они вообще тут делали ночью? — спрашивает прокурор, и Син Юй Кай указывает ему на брошенные сумки, пока в голове медленно, но верно складывается ужасная картина произошедшего. — Мы расследовали одно дело на отдыхе, а Синь Вэнь уехала в город с трупом, чтобы провести вскрытие, даже вещи не забрала, вот Хао Вэй с Сын Таком и поехали отвезти их ей, — поясняет мужчина и запускает руку в волосы, крепко сжимая их и дёргая, словно пытается вырвать от злости. — Я должен был поехать с ними, но попросил отвезти меня домой первым, чтобы отоспаться. Если бы я был с ними, то… — Здесь было бы на один труп больше, потому что у убийцы явный зуб на нашу весёлую компанию, — подаёт голос судмедэксперт и когда видит, что все смотрят на него, то приподнимает брови. — Что? Кто-нибудь собирается озвучить, что наша теория про то, что он возвращается в Шанхай, пошла прахом? — «Смерть — повсюду. Увидимся дома», — проговаривает прокурор и подходит к надписи на стене, где значится одно слово «Дом». — Он понял, что мы не оставим его в покое и будем преследовать, пока не поймаем, поэтому решил нанести удар первым. — Это не совпадение, я не верю в это, — добавляет детектив, припоминая детали разговора с прокурором по телефону ранее. — Он не просто так решил заглянуть к Синь Вэнь в гости, он точно знал, что она одна в городе, а нас нет поблизости, чтобы быстро примчаться к ней. — Син Юй Кай резко бросается на прокурора и хватает его за пиджак, встряхивая и заставляя наклониться к себе, словно в силах увидеть ответ на интересующий его вопрос прямо в его глазах. — Ты говорил, что среди нас завёлся крот. Кто он? Кого ты подозреваешь? Скажи мне, и я сейчас же найду его и выбью из него всё! — требует детектив, встряхивая мужчину так, словно с него, как в какой-нибудь игре, выпадет бумажка, где будет написано нужное имя. — Я не знаю, кто крот, — спокойно отвечает прокурор и жестом останавливает напрягшихся вокруг подчинённых, которые замирают и бросают настороженные взгляды на детектива, но, увидев, что начальник никак не реагирует, возвращаются к своим делам. — Не знаешь или не хочешь говорить мне? — требует ответ Син Юй Кай, вновь встряхивая прокурора Чхве, но тот продолжает равнодушно смотреть на него сверху вниз. — Ты не в себе, Син, — констатирует он очевидный факт, словно встрёпанный вид детектива и его взбешённый взгляд до этого не были вполне очевидными признаками того, что мужчина находится на грани. — Конечно я не в себе! — орёт детектив, вновь привлекая к ним внимание, и убирает одну руку от пиджака прокурора для того, чтобы поднять её и указать наверх, где до сих пор висит труп. — Она была одной из нас! А теперь её убили, потому что мы до сих пор топчемся на месте! Ты обещал мне, помнишь? Когда привёз меня сюда из Китая, ты обещал, что мы поймаем его и положим конец этим убийствам! Он убил множество невинных девушек и женщин! Он убил жену моего лучшего друга! Сестру прокурора Ю! Твою невесту! Неужели ты забыл об этом?! — Я ничего не забыл! — на секунду теряет самообладание прокурор Чхве, задетый упоминанием погибшей возлюбленной, но быстро берёт себя в руки. — Думаешь, если бы я всё забыл, то продолжил бы преследовать его столько времени в другой стране? И он знает это. Знает, что мы у него на хвосте, поэтому торопится. Срок между убийствами сокращается, а из-за этого он начнёт делать ошибки. Он уже допустил её, когда посмел вернуться в Сеул и тронуть наших ребят. Мы поймаем его, — твёрдым голосом говорит прокурор. — Скажи это Синь Вэнь, — кривятся губы детектива от плохо сдерживаемой горечи. — Скажи это им. Скажи это тем, кого с нами больше нет. — Мужчина отпускает прокурора и поворачивается к нему спиной, не в силах смотреть ни на него, ни на тело коллеги. — Без улик и обвиняя всех подряд вокруг, мы ничего не добьёмся и только сами наворотим ошибок и спугнём его, — говорит прокурор Чхве, поправляя пиджак. — Теперь мы знаем, что он нацелился на нас, значит попробует добраться до прокурора Ю… — мужчина резко обрывает себя. — Кстати, где она? В этот момент из кармана детектива доносится весёлая трель, и мужчина невольно дёргается от неожиданности, но понимает, что это всего лишь мобильный, и быстро достаёт его, бросая короткий взгляд на экран, но не узнаёт номер звонящего. — Поставь на громкую связь, — просит прокурор на случай, если это звонит преступник. — Да? — напряженно отвечает на звонок Син Юй Кай и слышит еле слышный вздох на другом конце провода. — Простите за беспокойство, детектив, — спешно извиняется знакомый голос, — это Син Джу. Мы отдыхали вместе. Скажите, пожалуйста, вы не знаете, где сейчас Ко Сын Так? Он поехал с Хао Вэем отвезти вещи Синь Вэнь и до сих пор не вернулся домой… Вместо ответа детектив разражается длинным ругательством на китайском, осознав, что это не преступник, от чего Син Джу аж опешивает на несколько секунд и замолкает, не зная, как реагировать. — Где прокурор Ю? — выпаливает мужчина вместо ответа, вспомнив, что парень всегда крутится рядом с Ли Ёном, а где нейрохирург, там и в восьмидесяти процентах случаев и прокурор. — Мы всё ещё в посёлке. Вернёмся завтра утр… — Не возвращайтесь в город ни при каких обстоятельствах! — обрывает Син Джу детектив грозным тоном. — Что угодно делайте, но не подпускайте её к городу! — Что происходит, детектив Син? — рискует задать вопрос Син Джу, но слышит в трубке короткие гудки и с удивлением видит, что её бросили. Чувство тревоги невольно передаётся и ему, затягиваясь вокруг шеи на манер слишком тугого галстука, и парень нервно закусывает губу, садясь на край кровати и глядя на дверь. Поскольку все разъехались, то Ли Ён продлил аренду домика, где остановился с Сон А, и предложил Син Джу перебраться к ним, что парень и сделал после того, как обслуживающий персонал убрал спальню, которую раньше занимали профессор с ординатором, и прямо сейчас Син Джу раздумывает, стоит ли ему подняться наверх и оповестить обо всём Ли Ён и Сон А. Отрывать их сейчас от друга — очень и очень плохая идея, но происходящее всё меньше нравится парню, начиная от встревоженного профессора Ча и заканчивая детективом, который явно не спал во время звонка, и его голос был слишком напряжённым, встревоженным и обозлённым одновременно. Син Джу встаёт с кровати и идёт к двери, продолжая на ходу взвешивать всё «за» и «против». Если всё окажется пустяком, то Ли Ён будет очень зол, что их с невестой прервали, а если с Сын Таком действительно что-то случилось, и Син Джу не сообщит об этом… Парень, конечно, тешит себя мыслью, что он незаменимый для теперь уже самого старшего наследника семьи Го, но прекрасно понимает, что его могут убрать по одному щелчку пальца. Если Ли Ён едва не убил Сын Вона, своего старшего брата, за Сын Така, то что говорить про какого-то там прислуживающего ему парня, который хоть и является его другом, но явно уступает по всем фронтам, когда дело касается ординатора. — Ладно, была не была, — бормочет Син Джу и поднимается вверх по лестнице. Детектив завершает звонок и спешно убирает телефон в карман, вновь запуская руку в волосы и с силой сжимая их. — Прокурора Ю это не остановит, — поджимает губы прокурор Чхве. — Едва она узнает о случившемся, как сразу же примчится. Как я уже говорил: для неё это личное. — И теперь это стало вдвойне, а то и втройне личным, — выдыхает детектив, прекрасно понимая, что его просьба задержать Сон А в посёлке вряд ли окажется исполнена, едва Ли Ён прознает, что его младший брат похищен. Мужчина замечает удивление на лицах коллег и озвучивает мысли. — Ко Сын Так — младший кузен парня прокурора Ю, а он у неё бешеным становится, когда дело касается близких и родных… — Мы должны как можно скорее найти парней, — ставит первоочерёдную цель прокурор Чхве. — Раз были выстрелы, значит, вероятно, кто-то из них или они оба ранены. Один из них врач и может оказать первую помощь, но преступник может и не разрешить этого. — Я всё ещё не понимаю, зачем наш Висельник взял заложников, да и выстрелы… Это же не его стиль, — бормочет судмедэксперт, и следом его прошивает догадка. — Крот! — Да, скорее всего, парни приехали, когда Синь Вэнь, — прокурор кидает взгляд на детектива и произносит имя девушки поспешно, на одном дыхании, сглатывая, чтобы быстрее перейти дальше, — уже была мертва, и крот пришёл, чтобы подчистить место преступления, где его и застали врасплох, поэтому ему пришлось быстро выкручиваться, о чём и говорят выстрелы. Он не планировал похищение. — А, может, он не похитил их, а убил? — выдвигает мысль судмедэксперт. — А трупы не оставил здесь, потому что в них остались пули, которые могут указать нам на преступника. Гильз тоже пока не видно, так что он всё-таки успел тут всё подчистить. — Такой вариант тоже возможен, но пока не обнаружено ничего, что указывало бы на то, что парни мертвы, будем считать, что они взяты в заложники. Крот явно всё знает о нас, так что, вполне вероятно, что он в курсе про то, кто именно ему попался и может использовать их, чтобы заманить прокурора Ю. Живыми они ему нужнее, — замечает прокурор Чхве, и молчавший до этого детектив вновь вливается в разговор. — Сын Так был на своей машине, так что преступник, скорее всего, увёз парней на ней, потому что я не заметил её возле дома, когда приехал. Я запишу номера, чтобы можно было отследить хотя бы направление, куда их увезли и прикинуть примерный радиус поисков. И нужно поговорить с соседями. Наверняка кто-нибудь из них любопытный и что-нибудь да увидел или услышал, — намечает план дальнейших действий Син Юй Кай и достаёт из кармана записную книжку, с которой никогда не расстаётся, но при этом заметно, как подрагивают его руки. — С соседями уже беседуют, я позаботился об этом, — говорит прокурор, и в этот момент с улицы доносится громкий и злой голос, который на повышенных тонах, в которых отчётливо мелькают истеричные нотки, требует впустить его на место преступления. Детектив отрывает взгляд от записной книжки, узнавая голос, и выходит на улицу, стараясь не смотреть на труп. Один из криминалистов подходит к двум оставшимся мужчинам и начинает отчитываться о проделанной работе, а судмедэксперт Су на секунду кидает взгляд наверх прежде, чем отдать приказ. — Снимите… — он кашляет, поправляя голос. — Снимите уже её оттуда. Возле оградительной ленты стоит профессор Ча, порываясь пройти дальше, но его не пускает полицейский, говоря про то, что посторонних нельзя пускать на место преступления, но от его слов доктор злится только сильнее, когда замечает выходящего из дома детектива и облегчённо выдыхает. — Детектив! Детектив! — громко зовёт Син Юй Кая профессор Ча, и мужчина направляется в его сторону, но от одного взгляда в лицо детектива внутри Ён Мина всё леденеет и отдаётся фантомной болью, словно он снова попал в аварию и его сердце вот-вот остановится. — Детектив, где Сын Так? Син Юй Кай идёт нарочно медленно, оттягивая момент, когда окажется лицом к лицу с профессором и ему придётся что-то сказать ему, но он не знает, что говорить, потому ему проще напугать задержанного или подраться с преступником во время погони, чем подобрать слова, которые смогут утешить знакомых и родственников пострадавших. Сейчас как никогда ощущается отсутствие Хао Вэя, который своей улыбкой и весёлым настроем всегда мог заболтать людей и заставить их взглянуть на ситуацию с позитивной стороны или хотя бы попытаться увидеть что-то хорошее. Да даже у Сон А лучше получилось бы поговорить с Ён Мином, потому что они уже, считай, родственники. Однако оттягивать момент ответа до бесконечности невозможно, поэтому Син Юй Кай застывает возле яркой ленты, которая трепещет на ветру и сейчас чётко разделяет их жизни на моменты «до» и «после». — Что здесь произошло? Где Сын Так? Что с ним? — заваливает вопросами детектива профессор Ча и невольно заглядывает ему за спину, ожидая, что вот-вот из дома выйдет его мальчик и бросится в объятия, а затем расскажет, что ничего страшного не случилось, просто какая-то бытовая авария, не более того, или ещё лучше будет, если детектив скажет, что Сын Така здесь нет, и они сейчас с Хао Вэем у него дома или стажёр едет сюда, чтобы помочь коллегам, а его мальчик уже на обратном пути домой и вот-вот позвонит, чтобы извиниться перед любимым за то, что заставил так поволноваться и не отвечал на звонки… Взгляд Ён Мина падает на руку Син Юй Кая, в которой тот до сих пор сжимает пакеты с мобильными, и доктор Ча отшатывается назад, чувствуя, как ему становится дурно, словно он оказывается в газовой камере, из которой медленно выкачивают кислород, обрекая его на мучительную смерть, и мужчине мерещится, что у него вот-вот начнутся судороги, и он потеряет сознание. — Что с Сын Таком? — слышит свой голос со стороны Ча Ён Мин, отстранённо отмечая, как глухо и надломлено он звучит. — Мы не знаем, — отвечает детектив, и слова жгут язык, одновременно создавая иллюзию, что всё ещё может хорошо закончиться, хотя мужчина совершенно в это уже не верит. Не после того, как их команда рассыпается прямо на глазах, падая подобно марионеткам, которым обрезает нити умелый кукловод, потому что те ему больше не нужны. — Он ведь жив? Мой мальчик жив? — дрожащим голосом спрашивает Ён Мин, чьё воображение уже рисует страшные картины от вида огороженного дома и снующих людей в форме, и профессор смаргивает слёзы, которые наворачиваются на глаза и предательски катятся по щекам. — Мы… — Син Юй Кай сглатывает окончание фразы и меняет ответ на другой. — Возможно, кто-то из парней ранен, мы сейчас не можем сказать наверняка. Наши ребята собирают образцы крови, чтобы провести экспертизу. Новый вариант ответа ничуть не лучше прежнего «не знаем», потому что Ён Мин бледнеет ещё сильнее от упоминания ранений и крови и только колоссальным усилием воли удерживается на ногах и берёт себя в руки. — Что здесь вообще творится? — требует ответов профессор Ча. — Почему мой мальчик может быть ранен? И вы сказали «парни», значит Хао Вэй сейчас вместе с Сын Таком? Говорите всё, как есть, я должен знать правду! Детектив поджимает губы, тщательно взвешивая и подбирая информацию, которую будет безопасно сообщить доктору Ча, поэтому пару секунд медлит, прежде чем заговорить. — Мы считаем, что Хао Вэй и Сын Так застали преступника на месте совершения преступления, и тот взял их в заложники, — говорит Син Юй Кай. — Соседи слышали выстрелы, так что, возможно, кто-то из парней оказал сопротивление, поэтому и был ранен, но, как я уже сказал, мы не знаем наверняка сейчас, ровно как и то увезли их вместе или порознь, но мы склонны думать, что раз их забрали, значит они живы. Мы… — детектив делает короткий вдох, — обязательно найдём их. Взгляд Ён Мина мечется по асфальту, но при этом не видит ничего, а в голове носятся самые разные мысли от тех, что несут облегчение, что его малыш жив, до ужаса, что Сын Так сейчас в руках преступника, может быть ранен и не способен оказать себе первую помощь или ещё хуже, что он попробует помочь Хао Вэю и в результате пострадает сам. — Подождите… Вы сказали, что они оказались на месте преступления… — бормочет профессор Ча, силясь понять, как его мальчик мог попасть в столь опасное место, если вообще ехал домой к Синь Вэнь, чтобы передать ей вещи. Ён Мин не успевает додумать мысль и поднимает взгляд на детектива, замечая его осунувшееся лицо, словно тот постарел разом на десяток лет, и ужасная догадка поражает профессора, но он не успевает её озвучить, потому что видит движение за спиной Син Юй Кая, где из дома выходят люди и несут что-то на носилках. Ён Мин прищуривается, пытаясь разобрать, что это, но то, что транспортируют, накрыто от лишних глаз, однако профессору кажется, что он уже знает ответ. На таких носилках переносят больных или… — Синь Вэнь… — невольно срывается с губ доктора, и он замечает, как дёргается детектив от одного упоминания имени красавицы-судмедэксперта, которая во время отдыха запомнилась тем, что старалась держаться чуть в стороне от их компании и оживилась только, когда на горизонте замаячил труп в лесу, с которым и уехала в город для проведения вскрытия. — Господи… — Ён Мин трёт ладонями лицо, отказываясь верить в происходящее, но события принимают всё более кровавый оборот, и совершенно неожиданно у профессора мелькает мысль, что это призрак убитого в посёлке парня пошёл мстить. — Это… Это как-то связано с тем делом, что вы расследовали сегодня? — озвучивает свои мысли профессор. — Нет, — отрицательно качает головой детектив, быстро отвечая на вопрос, и Ён Мин понимает, что это действительно так. — Что… Чем я могу помочь? — спрашивает профессор, убирая руки от лица и возвращая себе самообладание, потому что сейчас ему нужно быть сильным для спасения своего мальчика, а не разводить слёзы и сопли. — Не лезьте в это дело, — ожидаемо осекает порыв мужчины Син Юй Кай. — Мы бросим все силы на поиски парней, а вы, профессор, возвращайтесь домой и не мешайтесь нам. Если вдруг с вами свяжется преступник, то сразу же дайте нам знать, — на всякий случай добавляет детектив, хотя особых надежд на подобный исход не питает. Добавить что-то ещё ему не даёт звонок мобильного, достав который, мужчина ожидаемо читает имя прокурора Ю и понимает, что Син Джу всё же не удержал язык за зубами и поведал про исчезновение Сын Така. Практически следом звонит телефон и Ён Мина, и тот даже не удивляется, когда видит имя звонящего. — Син Джу сказал, что ты поехал искать Сын Така. Ты нашёл моего непутёвого брата? Он игнорирует мои звонки, видимо, боится, что я надеру ему уши, когда вернусь, за то, что меня отвлекли из-за него от важного дела, — даже не поздоровавшись и без привычного уважительного обращения сходу спрашивает Ли Ён, и по его голосу Ён Мин может сказать, что парень явно на взводе. — Сын Так… он… — доктор Ча делает вдох, собираясь рассказать Ли Ёну всё, что знает, но в его голосе явно что-то отражается, потому что нейрохирург резко меняет тон. — Что с моим братом? — ледяным голосом, не терпящим увиливающих ответов, требует Ли Ён. — Его и Хао Вэя похитил убийца Синь Вэнь, — вываливает всё на голову нейрохирурга профессор Ча и слышит, как тот хищно втягивает воздух.***
Судмедэксперт Су Си Ван стоит полностью облачённый в униформу и смотрит на разложенные перед ним инструменты, но не чувствует привычного экстаза, который охватывает его всякий раз, когда любимый скальпель послушно ложится в руку, чтобы приоткрыть занавесу тайны, окутывающую лежащий перед ним труп. Прямо сейчас перед ним очередное тело, которое ожидает своего вскрытия, но Си Ван старается не смотреть в лицо покойницы, когда берёт ножницы. Шорох напротив заставляет его вскинуть взгляд, чтобы узнать, кто посмел нарушить момент его единения с трупом, и Си Ван с удивлением видит напротив себя Синь Вэнь, которая одета точь-в-точь как в день их знакомства и даже сидит на том же самом стуле, абсолютно точно также вызывающе закинув ногу на ногу так, что разрез сбоку на юбке расходится ещё сильнее, выставляя ещё больше кожи на обозрение. — Вы ошиблись зданием, юная леди. Модельное агентство находится двумя кварталами дальше, — хмыкает судмедэксперт, скользнув совершенно не впечатлённым взглядом по фигуре девушки, и у него мелькает мысль, что прокурор Чхве явно перебрал виски, когда подбирал ему помощницу, или кто там отвечает за это дело? — Я бы сказала, где находится клуб весёлых и находчивых, из которого вы сбежали, вот только, во-первых, я не местная, а, во-вторых, вас явно оттуда выгнали судя по вашему уровню шуток, — парирует девушка и встаёт со стула, приближаясь к столу для вскрытия, и Си Ван невольно напрягается, потому что ему не нравится, когда кто-то ступает в сферу его творчества. — Цяо Синь Вэнь… — медленно тянет судмедэксперт, перебарывая желание встать между новенькой и столом хотя бы потому, что тогда окажется слишком близко к девушке, и такие перспективы его вовсе не прельщают, несмотря на прекрасные выдающиеся данные той, которые наверняка приводят в восторг всех мужчин вокруг. — Я видел ваше досье. Что бывшая модель из Китая забыла в Южной Корее на должности судмедэксперта? — Поверите, если я скажу, что никогда не хотела быть моделью и всегда предпочитала общество мёртвых, поэтому и хотела стать судмедэкспертом? — усмехается Синь Вэнь во время вопроса, глядя при этом на стол для вскрытия, где совсем скоро будет лежать недавно обнаруженный труп юной девушки, убитой Висельником. — Едва ли, — хмыкает Си Ван, надевая маску, но пока что держа её на подбородке. — Однако это так, что было не по душе моим родителям, и они отдали меня в модельный бизнес, чтобы перебить во мне тягу к одиночеству и кладбищам. Когда же мою коллегу по агентству нашли повешенной в собственном доме с пентаграммой на стене, я решила, что это знак свыше и бросила модельный бизнес, пошла учиться на судмедэксперта, как и мечтала, — кратко пересказывает свою биографию Синь Вэнь и поднимает руки, словно собирается коснуться металлической поверхности, и Си Ван невольно задерживает дыхание, но пальцы новенькой зависают, так ничего и не задевая при этом. — Приехала сюда ловить Висельника? — хмыкает судмедэксперт, которому только не хватало девчонки, одержимой жаждой мести абсолютно без какого-либо опыта за плечами. Он уже догадывается, как именно она добралась до Южной Кореи, и на лице у него мелькает откровенная неприязнь. — Оказать посильную помощь, — Синь Вэнь поднимает глаза и открыто встречается взглядом с Си Ваном, явно читая его мысли, которые буквально огромными буквами транслируются на его лоб. — Я ненавижу свою внешность. Ненавижу, но признаю, что она может быть полезной. Но больше всего я презираю тех, кто видят во мне только оболочку. Я больше, чем это красивое тело, и хочу быть достойным судмедэкспертом, который будет с уважением обращаться с телами умерших и вносить вклад в расследование. Я не стремлюсь стать друзьями здесь со всеми, потому что всё-таки больше предпочитаю общество мёртвых, чем живых, но хочу хорошо выполнять свою работу, поэтому прошу дать мне шанс. — Девушка замолкает и ждёт реакции судмедэксперта, который равнодушно смотрит ей в глаза, а затем замечает движение за дверьми лаборатории и делает едва уловимое движение головой в сторону раздевалки. — Скоро привезут труп для вскрытия. Униформу найдёшь сама, — краткими предложениями отдаёт приказы Си Ван и, когда Синь Вэнь скрывается за дверью раздевалки, впивает недовольный взгляд на вход в лабораторию. — Я чую тебя, так что заходи, а когда зайдёшь, то будь добр дыхнуть на меня. Хочу убедиться, что ты трезвый. — А с чего я вдруг должен быть пьяным? — спрашивает прокурор Чхве, пересекая порог святилища своего друга. — Потому что другого объяснения этому, — едва уловимое движение головой в сторону раздевалки, — у меня нет. — У неё хорошие рекомендации, и она напрямую причастна к расследуемому нами делу. Чем она тебе так не понравилась? — любопытствует старший мужчина, приближаясь, но замирая на почтительном расстоянии от стола для вскрытия, памятуя о брезгливости друга, когда дело касается его места работы. — Всем, я давал согласие на помощницу, а не куколку с обложки журнала, — отрезает Си Ван, устанавливая камеру на штатив, на которую будет записываться процесс вскрытия. — А насчёт её рекомендаций, ты уверен, что они надёжные? — Не суди книгу по обложке и дай ей шанс. Я уверен, что она нас ещё удивит, — хмыкает прокурор Чхве и смотрит на дверь, за которой скрылась Синь Вэнь.***
Си Ван моргает, всматриваясь в лицо незнакомой девушки, которая стоит возле двери, ведущей в раздевалку, и он силится понять, кто это, если туда только что зашла Синь Вэнь, чтобы переодеться и помочь со вскрытием. Ему не хочется признавать это, но руки девушки растут из нужного места, и она действительно старается быть полезной, фактически становясь продолжением его рук, когда дело касается трупов. «Куколка», — ласково зовёт Синь Вэнь в мыслях Си Ван спустя пару недель совместной работы, и он скорее всадит себе скальпель в горло, чем скажет вслух, что во время их поездки в Японию ему первое время очень не хватало его верной помощницы и он даже осматривался по сторонам, силясь понять, куда делась его куколка, а затем запоздало вспоминал, что она осталась в Южной Корее и заняла место ведущего судмедэксперта в команде, которое действительно заслужила. И вот сейчас вместо его верной куколки, с которой ему предстояло встретиться по возвращению в Сеул, на него смотрит совершенно незнакомая девушка, которая скашивает взгляд на тело на столе и резко втягивает в себя воздух, начиная быстро-быстро моргать. — Вы кто? — сухо интересуется судмедэксперт Су, недовольный чужим вторжением. — Я… ассистентка госпожи Цяо… Мы работали последнее время с ней… — девушка не заканчивает фразу, давясь её окончанием. Си Ван моргает и опускает взгляд на труп, вспоминая, зачем он здесь и чьё вскрытие ему предстоит провести. — Вон, — чеканит мужчина, откладывая ножницы на место. — Но… — Я неясно выразился? Мне не нужны помощники, я работаю один, во-первых, а, во-вторых, вы тесно сотрудничали последнее время, а раз были близки, то не можете участвовать в процессе вскрытия, — цедит Си Ван, не поднимая головы на девушку, и та кивает, как болванчик, невольно испытывая облегчение, что ей не нужно будет смотреть на то, как будут копаться во внутренностях её наставницы, на которую она хотела ровняться с самого первого дня появления здесь. Непрошенная мысль о том, что он тоже знал погибшую, мелькает на задворках сознания, но судмедэксперт отгоняет её подальше. «Она всего лишь моя бывшая коллега, с которой я никак не контактировал несколько лет, да и по закону мы друг другу никто, так что я имею право провести вскрытие», — напоминает себе мужчина и замечает, что ассистентка исчезает, после чего Си Ван проверяет, записывает ли камера вскрытие, и приступает к тщательному осмотру одежды погибшей, которая состоит из тонкой ночной сорочки, залитой кровью, но ничего постороннего на ней ожидаемо не обнаруживается. Си Ван вновь берёт в руки ножницы, решив, что можно особо не тянуть и сразу избавиться от ткани, поэтому аккуратно срезает её, полностью обнажая тело, чтобы приступать к следующему этапу. — Погибшая — женщина. Личность установлена. Цяо Синь Вэнь. Возраст — тридцать три года. Телосложение стройное. Рост — сто семьдесят четыре сантиметра, — перечисляет базовые для протокола вещи судмедэксперт и продолжает осмотр тела сверху вниз. — На шее глубокая странгуляционная борозда. — Си Ван открывает рот трупа и тщательно всё ощупывает внутри, уже зная, что найдёт там. — Как и у предыдущих жертв отсутствует моляр. Два ногтя на левой руке и три на правой сломаны, гематомы на локтях и ссадины — жертва оказывала сопротивление, — заключает Си Ван и отворачивается, чтобы взять пробирку и сделать соскобы из-под ногтей, хотя особой надежды найти под ними что-то не питает. Закончив с руками, он продолжает осмотр. — В районе груди нанесено несколько ран, вероятно, посмертно, более точно будет установлено в ходе дальнейшей экспертизы, — говорит Си Ван и берёт новую пробирку, куда делает несколько соскобов, а затем продолжает внешний осмотр тела, отмечая детали на камеру. Когда и этот этап завершён, Си Ван берёт в руку скальпель и склоняется над телом, готовясь приступить непосредственно к вскрытию. — Приступаю к вскрытию. Посмотрим на кровенаполнение ткани лёгких и установим точную причину смерти, — произносит заученную наизусть фразу судмедэксперт, которая вылетает на автомате и, хотя он уже знает точную причину смерти, необходимо следовать протоколу, но рука со скальпелем внезапно начинает предательски дрожать, и инструмент вместо нежной кожи вспарывает перчатку на левой руке мужчины, которую он держит над телом. Си Ван дёргается и отбрасывает скальпель, рывком снимая перчатку с пострадавшей конечности, но вместо того, чтобы обеззаразить рану, он падает на стул и роняет руку на столик, где стоят инструменты, туда же прижимаясь и головой. Он провёл уже столько вскрытий, что сбился со счёта, и всегда ему удавалось сохранить голову холодной, а руки твёрдыми, но сегодня он ведёт себя, как неумелый ассистент в первый день работы, и это злит. Бесит и отдаёт привкусом неправильности ситуации, потому что так не должно быть, потому что Синь Вэнь должна стоять напротив и подавать инструменты, привычно огрызаясь на любое упоминание модельного бизнеса, а не лежать на этом чёртовом столе самой. Си Ван с трудом отрывает голову от руки и смотрит на тело. Да, именно так. Теперь это просто тело. Бездыханное. Мёртвое. Которое ждёт, когда его вскроют, чтобы дать улики, которые помогут поймать преступника. Это всего лишь тело той, кто определённо никогда ничего не значила для него. Очередная жертва серийного убийцы, которого надо остановить любой ценой, а для этого надо провести вскрытие, и только он, лучший из лучших судмедэкспертов Су Си Ван может сделать это. «Почему это должна быть именно ты, куколка?» Пока он не отведёт взгляд от лица Синь Вэнь — нет, не Синь Вэнь, просто тела, — он не сможет сделать это. Си Ван встаёт и машинально обрабатывает рану на пальце, следом надевая новую пару перчаток, и берёт в руки новый скальпель, приближаясь к телу и смотря чётко на грудь, где предстоит сделать разрез. Его коллеги ждут результатов вскрытия, даже если не будет обнаружено никаких улик, указывающих на личность преступника, но они всё равно ждут. Она ничего не значит. Судмедэксперт прижимает скальпель к коже и делает первый надрез. Когда вскрытие полностью завершено, тело обмыто и укрыто простынёй, а все результаты готовы, Си Ван сидит на стуле и смотрит в стену, машинально поглаживая большим пальцем лежащую в его ладони прядь волос, которая ещё хранит на себе запах цветочного шампуня. Она была всем. Куколка, которая так сильно любила общество мёртвых, что шагнула в его объятия слишком рано.***
Сын Так приходит в себя от чувства, словно в него вонзили раскалённый прут, и не может удержаться от тихого всхлипа, срывающегося с губ. Ординатор пытается пошевелить конечностями, чтобы дотронуться до горящего огнём места, которое разъедает боль, но руки отказываются подчиняться, будучи связанными за спиной, и тогда парень открывает глаза и обнаруживает себя лежащим на боку в какой-то тёмной комнате, а последние события выстраиваются в хронологическом порядке, облегчая процесс осознания, как именно он оказался здесь. Сын Так вспоминает, что они ехали с Хао Вэем к Синь Вэнь для того, чтобы отдать ей вещи, а затем он должен был отвезти стажёра домой, чтобы убедиться, что с тем всё в порядке, но когда они приехали, то на улицу выбежала перепуганная девушка в одной сорочке, что-то крича про беду, а затем раздался выстрел, и Сын Так бросился к Хао Вэю, которого нашёл на полу, а потом… Ординатор стонет, осознавая, что его тоже подстрелили, и пытается понять, насколько всё плохо, но из-за темноты в помещении не может увидеть, сколько крови потерял и куда конкретно попала пуля, но понимает, что она где-то в районе брюшной полости, судя по ощущениям. «Мне стреляли в спину, — рассуждает Сын Так, — так что если мне повезло, то пуля могла пробить ребро и из-за этого потерять свою скорость и остановиться, а значит не пойти дальше в брюшную полость, что хорошо, смогу протянуть дольше…» Ординатор затихает и слышит откуда-то напротив хриплое дыхание, поэтому начинает ещё сильнее прищуриваться, пытаясь понять, кто издаёт его, сам закусывая губу, чтобы не застонать от боли, но тихий всхлип всё же срывается против воли, и тьма рядом с ним шевелится. — Сын Так, ты очнулся? — спрашивает знакомый голос, в котором ординатор узнает Синь Вэнь и, пожалуй, впервые в жизни испытывает облегчение от того, что рядом призрак. — Синь Вэнь, — хрипло выдыхает Сын Так сквозь боль, но на большее его просто не хватает. — Тише, — шепчет девушка, а глаза парня постепенно привыкают к темноте, и вскоре он различает склонившегося над ним судмедэксперта, которая явно пытается что-то сделать, но её руки проходят насквозь, а у противоположной стены Сын Так замечает лежащего Хао Вэя, который и является источником хриплого дыхания. — Хао Вэй… — выдыхает ординатор, и Синь Вэнь оборачивается на коллегу, а затем беспомощно смотрит на свои руки. — Он тоже ранен, но, к счастью, артерия не задета, потому что кровотечение не сильно обильное. Скорее всего, у него повреждены кость и нервы, а значит рука парализована. Я… я пыталась наложить жгут, но… я ничего не могу взять и сделать… Что со мной случилось? Я… я помню, как на меня напали со спины и стали душить… Я сопротивлялась изо всех сил, а потом перед глазами потемнело, и я очнулась на полу собственной ванной… побежала вниз, а там Хао Вэй… Я пыталась кричать ему, но он не слышал меня и словно не видел… — Синь Вэнь замолкает, перебирая всё, что помнит, и её голова начинает дрожать, а затем девушка остервенело мотает ею из стороны в сторону. — Нет… Нет… Я ведь не умерла! Не умерла же? Ты же меня видишь, так что я не умерла! Так ведь? — спрашивает девушка, оборачиваясь на Сын Така, который сглатывает, перебарывая новый приступ боли. — Мне… жаль… — выдыхает он единственный ответ, который в силах дать, и Синь Вэнь замирает, цепенеет на несколько секунд, а после кричит, визжит так, что Сын Таку закладывает уши от её вопля, пропитанного болью и отчаянием, и следом ординатора накрывает осознание, что если он сейчас же не переключит внимание девушки на что-то другое, то её начнёт пожирать тьма, характерная для призраков насильственной смерти, и она утратит способность говорить, а то и вообще узнавать кого-то кроме своего непосредственного убийцы. — Синь Вэнь… — зовёт по имени девушку Сын Так, — ты нужна нам с Хао Вэем… Ты должна оставаться в сознании… — Судмедэксперт медленно переводит взгляд на ординатора, и тому кажется, что он уже видит первые завитки тьмы вокруг девушки, либо же ему так мерещится от боли и темноты в помещении. — Хао Вэй умрёт, если ты не поможешь ему… — чётко произносит каждое слово Сын Так, пытаясь достучаться до сознания Синь Вэнь, и спустя пару томительных мгновений в глазах девушки мелькает осознанность, и она переводит взгляд на стажёра. — Что… что я должна сделать? — с трудом произносит призрак, и Сын Так облегчённо выдыхает, тут же начиная судорожно соображать, что они могут сделать в сложившейся ситуации, но, учитывая, что Синь Вэнь в силу своей особенности не может пока никак воздействовать на окружающий мир и вселяться в людей, перспективы не особо богатые. — Ты ведь видела, куда нас привезли? — уточняет Сын Так и слышит негромкое «угу». — Слушай, ты должна выбраться отсюда и найти сестрицу Сон А. За ней ходит призрак, — ординатор замолкает, переводя дыхание, — её погибшей сестры, Сон Ми. Расскажи ей, где мы, и она уже поймёт, что делать и как. — За прокурором Ю ходит призрак её мёртвой сестры? — переспрашивает Синь Вэнь удивлённо. — Что? — Слушай, — сглатывает Сын Так, стараясь не шевелиться, чтобы не вызвать новую волну боли во всём теле, — долго объяснять, так что… поверь мне… Ты должна выбраться и найти их. — Я… не могу открыть дверь, я пыталась, — говорит Синь Вэнь и кидает взгляд на непреодолимую для неё преграду. — Ты сможешь, — пытается убедить девушку Сын Так и молится, чтобы, учитывая обстоятельства, судмедэксперт смогла «обмануть» законы иной стороны и быстро научиться столь необходимому сейчас умению. Парень копается в голове, вспоминая рассказы Ён Мина про то, как тот был призраком, и остальные духи учили его взаимодействовать с предметами. — Просто… постарайся не думать об этом и веди себя естественно… — Я попробую, — обещает Синь Вэнь и поднимается на ноги, подходя к двери. Девушка оглядывается на Сын Така, а затем смотрит на Хао Вэя и нервно сцепляет руки в замок, после чего касается ручки и пытается потянуть дверь на себя, но ничего не выходит, и внезапно появившийся зелёный барьер угрожающе вибрирует, не пропуская призрака. Синь Вэнь ругается и пробует ещё несколько раз, но результат остаётся прежним. — Не получается! — в отчаянии вскрикивает девушка. — Продолжай пытаться, — просит Сын Так, и Синь Вэнь кивает, вновь протягивая руку, но внезапно замирает и прижимается ухом к двери, прислушиваясь. — Сюда кто-то идёт, — сообщает она, и ординатор тоже слышит чью-то тяжёлую поступь. — Когда дверь откроется, то ты должна бежать, — напоминает Сын Так, радуясь представившемуся шансу, если, конечно, похититель идёт к ним, а, скорее всего, так и есть. — Но как же вы? — спрашивает Синь Вэнь, беспомощно обернувшись на парней и замечая, что Хао Вэй так до сих пор и не пришёл в сознание. Сын Так тоже уже давно подмечает эту деталь и списывает это на ранение и близкое присутствие призрака. — Найдёшь призрака Сон Ми рядом с прокурором, и она приведёт всех сюда, — повторяет план ординатор, и Синь Вэнь согласно кивает, замирая возле стены и прижимаясь к ней спиной в ожидании, пока дверь закроется. Сын Так прикрывает глаза и делает вид, что всё ещё без сознания, а сам смотрит на вход, пока сердце гулко бухает в груди. Дверь медленно и со скрипом приоткрывается, пропуская свет из коридора и фигуру с низко опущенной кепкой на глазах, которая приближается к ординатору, а затем холодные пальцы касаются шеи Сын Така, и тот едва не вздрагивает, чуть не выдав себя, после чего похититель отходит к Хао Вэю, чтобы проверить пульс, и ординатор видит в дверях ещё одну фигуру с капюшоном на голове, но на лице второго человека маска, словно в каком-то фильме про убийства. — Живы оба, — заключает первый человек, поднимаясь на ноги и разворачиваясь к своему напарнику, который ковыряет пальцем дверную раму, словно ему неинтересно происходящее. — Зачем вообще надо было тратить на них время? Только лишняя возня, — капризно заявляет второй и заходит в комнату ленивой походкой, а Сын Так с ужасом видит, что за ним следом тянется целая вереница объятых тьмой призраков девушек, которые заполняют собой комнату, и Хао Вэй сразу же начинает хрипеть, очевидно, почувствовав их присутствие, и первый похититель вновь склоняется над стажёром, пытаясь понять, почему тому резко становится хуже. — Если бы ты не наследил в доме, то я бы быстрее управился и ничего бы этого не было, — огрызается мужчина, чем-то шурша, и Сын Так видит, как он снимает с себя ремень и перетягивает руку Хао Вэя, видимо, посчитав, что стажёру становится хуже от теряемой крови. Ординатор еле слышно выдыхает от облегчения, потому что теперь парень тоже сможет протянуть дольше, а если повезёт, то и сохранить руку, а сам внимательно прислушивается к голосу человека, но не узнаёт его, ровно как и голос второго собеседника. — Прости, я не смог дождаться, пока она уснёт, слишком… слишком сильным стал зуд, и… я не сдержался, — теперь голос второго звучит виновато, — девчонка сильно сопротивлялась… — Всё хорошо, — голос первого человека становится значительно мягче, и он встаёт, подходя вплотную к собеседнику и кладя ему руку на затылок, запуская под капюшон и явно поглаживая по волосам. — Тебе уже лучше, малыш? — М-м-м… — тянет убийца, подставляясь под прикосновения, — да. И я практически закончил с огранкой её моляра. На память. «Любовники? Родственники?» — думает Сын Так, прислушиваясь к разговору. — Может, ну их? — предлагает первый человек, чуть отстраняясь, и ординатор пытается рассмотреть его лицо, но у него ничего не выходит. — Давай снова уедем подальше от этого места. Например… в Россию? Это огромная страна, и там можно будет спокойно жить много лет, переезжая с места на место. Что скажешь? — Не хочу в Россию, наш дом здесь! — резко вскидывается убийца и отступает от собеседника, стряхивая с себя чужое прикосновение. — Наша семья умирала за наш дом, и ты снова предлагаешь уехать? Мне надоело постоянно бежать с места на место! Мне надоело, что этот настырный прокурор Чхве таскается за нами как собака! Хочу избавиться от них! От них всех! — в конце мужчина переходит уже на какой-то рык, и Сын Так невольно вздрагивает, ощущая себя так, словно оказывается в клетке с диким зверем, но, к счастью, никто этого не замечает. — Тише-тише, тебе нельзя нервничать, — успокаивающе произносит первый мужчина. — Даже если убить их всех, на их место придут другие, — явно пытается воззвать он к логике убийцы. — Нет! — возражает тот. — Остальные будут бояться после того, как увидят, что стало с прокурором и его командой. — Голос убийцы резко меняет тональность и становится мягким, словно он разговаривает с любовницей. — Хочу… Хочу задушить прокурора Ю, а потом слизывать кровь с её груди, когда буду писать послание прокурору Чхве. Хочу переодеть её в красивую одежду и расчесать её рыжие волосы, а потом оставить висеть под потолком как рождественский подарок. Как думаешь, ему понравится? — Понравится, — эхом отзывается первый собеседник, к которому вновь приближается убийца и доверчиво льнёт. — А потом ты убьёшь их всех. Папа говорил мне, что подобного обращения заслуживают только женщины, но тебе-то он ничего не говорил, верно? Не запрещал трогать мужчин, да? — мурлычет убийца, и Сын Так покрывается холодной липкой плёнкой пота, а волосы натурально начинают вставать дыбом от того, что он слышит. — Да, я убью их всех и уже придумал, как нам в этом помогут наши пленники, — соглашается первый мужчина, и убийца радостно смеётся и виснет на нём. — Мой братик такой умный и всегда знает как и что лучше сделать! — заявляет убийца и сильнее сжимает в объятиях брата. — Я всегда буду с тобой рядом, — обещает он и счастливо выдыхает. — А я всегда буду заботиться и оберегать тебя, как и обещал, — ласково отзывается брат убийцы и увлекает его за собой к двери. — Идём, нужно кое-что приготовить для наших друзей. Братья направляются к выходу, и вместе с ними туда тянутся призраки убитых девушек, которые смотрят на всё вокруг обозлёнными глазами. Когда дверь закрывается, вновь погружая комнату во тьму, Сын Так выдыхает и начинает шуршать, пытаясь развязать руки за спиной или хотя бы ослабить верёвку, которой стянуты его запястья. Хао Вэй дышит уже не так надрывно, как когда в комнате толпились призраки, и это успокаивает ординатора, но он надеется, что ему удастся освободиться, хотя шанс довольно призрачный. — Потерпи, Хао Вэй, Синь Вэнь скоро приведёт помощь, — шепчет Сын Так через некоторое время, когда осознаёт, что в борьбе с верёвкой потерпел крах, обращаясь к стажёру, а затем его взгляд, вновь привыкший к темноте, цепляется за что-то странное у двери, и с губ невольно срывается вскрик. Прижавшись спиной к стене стоит Синь Вэнь, объятая чёрным пламенем, а её глаза смотрят прямо перед собой, но ничего не видят и никого не узнают.