Двенадцать лет назад
Тхэ Ён выгибается на кровати дугой так, что Тхэ Хён боится, что брат вот-вот сломает себе позвоночник, если сделает это ещё хотя бы раз. Звать его по имени и пытаться спросить, что и где болит, — бесполезно, потому что парень настолько ослеплён собственными страданиями, что, кажется, будто он никого не узнаёт вообще. Врачи один за других разводят руками, не в силах поставить правильный диагноз даже после массы тестов и анализов, которым подвергают Тхэ Ёна. Да они вообще не могут определить, что творится с юношей, и вот сегодня только один из них топчется на месте и странно отводит взгляд, словно у него есть предположение, но он не уверен, что ему стоит озвучивать его, потому что лицо родственника пациента становится всё мрачнее и мрачнее после каждого визита врача. — Что с ним, доктор? — спрашивает Тхэ Хён, не в силах отвести взор от мучений брата, который уже настолько вымотан, что даже не может кричать, а просто иногда тихо скулит сорванным голосом, как побитый щенок, который забивается в угол, осознавая, что конец близок, поэтому стремится провести последние часы своей жизни в тишине и покое. — Он здоров, — говорит доктор, и эти слова заставляют парня наконец-то перестать смотреть на Тхэ Ёна и повернуться к мужчине, чуть наклоняя голову и глядя так, что тот начинает жалеть о неосторожно сказанных словах. — То есть, по-вашему, так выглядит здоровый человек? — подчёркнуто спокойно интересуется Тхэ Хён и кивает на брата, предлагая врачу ещё раз взглянуть на пациента и тщательно взвесить дальнейшие высказывания, дабы не опозориться, продемонстрировав своё невежество. — Он здоров физически, но, возможно, проблема в его голове, — поясняет доктор и по-прежнему не смотрит на собеседника. Он ждёт сам не знает чего, а когда рискует наконец-то взглянуть на старшего брата пациента, то видит боль в его глазах, словно тот изначально знал причину недуга, но до последнего цеплялся за надежду, что проблема в чём-то другом, а не лежит прямо на поверхности, выставленная на всеобщее обозрение. — Вы уверены? — спрашивает Тхэ Хён уже тише, чем говорил до этого, и врач неуверенно наклоняет голову, чувствуя, что ходит по зыбкой почве, которая способна засосать его на манер болота при одном неосторожном шаге. — Это единственное объяснение, которое приходит мне в голову, — следует ответ, и доктор едва успевает сделать вдох, как Тхэ Хён срывается с места и хватает его, оскалившись в приступе неконтролируемой ярости, которая вспыхивает, как пропитанный спиртом лист бумаги, на которую уронили зажжённую спичку, потому что проще обвинить кого-то, чем посмотреть правде в глаза и осознать, что вина лежит непосредственно на тебе самом, проще переложить её на кого-то, лишь бы задушить предательский шёпот на ухо, залить в себя самообман, как крепкий алкоголь, чтобы обдурить разум ещё ненадолго. — Вылечи его! — рычит парень, и в его исказившемся голосе, теперь больше походящим на шипение, едва ли можно услышать мелодичные заискивающие нотки, которые были всего каких-то несколько минут назад. — Я не компетентен в данной области, поэтому ничем не могу помочь, как и утверждать наверняка. Следует показать вашего брата другим специалистам, чтобы они смогли провести все необходимые обследования и подтвердить или опровергнуть мою теорию. Прошу меня извинить, — чуть склоняет голову доктор, а Тхэ Хён тяжело дышит через рот, облизывая пересохшие губы, но слюна испаряется с них за какое-то жалкое мгновение. — А если подтвердится теория, то что тогда? — на выдохе спрашивает парень, сжимая пальцы на халате доктора и готовясь услышать то, что, кажется, знает уже сам. — Его будут лечить в психиатрической больнице, — следует предсказуемый ответ, который ощущается, как мерзкая горечь, жгущая язык, вызывая желание сплюнуть и тщательно прополоскать рот. — Другими словами в психушке, — озвучивает Тхэ Хён, и это грубое слово бьёт под дых вместе с настигнувшей реальностью, которая выламывает дверь и придавливает собой к полу, заставляя повернуть голову в сторону кровати и увидеть творение рук своих, связанных бездействием. Злость сгорает также быстро, как и бумага, и парень отпускает врача, а тот делает шаг назад, отступая к выходу и готовясь покинуть помещение едва только представится такая возможность. Тхэ Хён словно не замечает передвижений мужчины, вновь повернувшись к брату, который надрывно дышит, кусая до крови губы, уже и без того испещрённые ранками до такой степени, что стали совершенно сухими и безжизненными, а алая жидкость появляется на них с завидной регулярностью, стоит только лишь неосторожно задеть зубами. — Оставьте нас, — шелестит Тхэ Хён, и доктор мгновенно испаряется, оставляя после себя призрачный запах лекарств и стерильности, который присущ только врачам. Парень приближается к кровати и аккуратно присаживается рядом, машинально протягивая руки к одеялу, чтобы накрыть им младшего брата, который в очередной раз скинул его в припадке. Тхэ Ён жмурится и тяжко дышит, разметавшись по кровати и цепляясь пальцами за простыни так, что разрывает их. — Прости… — шепчет старший брат и снимает с себя пиджак, осторожно набрасывая его на парня в надежде, что хотя бы это не улетит в сторону. Тхэ Ён хмурится, издаёт тихое поскуливание на грани слышимости и затихает, словно запах родного человека становится своего рода панацеей от его болезни. Тхэ Хён находит его руку, сведённую судорогой, и мягко касается её, массируя нежными и заботливыми движениями, ненавязчиво понуждая расслабить пальцы и разжать их, чтобы скользнуть своими в образовывающееся пространство и тесно переплести между, показывая, что он рядом. — Хён… — выдыхает слабым, обрывающимся голосом Тхэ Ён спустя какое-то время и приоткрывает глаза, находя воспалённым взором старшего брата. — Горит… Я горю… Зудит… — делится он своей болью, и сердце Тхэ Хёна сжимается, словно чья-то невидимая рука крепко обхватывает его с твёрдым намерением выжать досуха, как из апельсина выдавливают сок. — Прости… — шепчет парень, поднося руку к лицу и касаясь её дрожащими губами, покрывая поцелуями в попытке извиниться за всё сделанное и несделанное. Он крепко зажмуривается не в силах смотреть на мучения брата и реальность, которая стоит прямо за его спиной, и её уродливое лицо заглядывает через плечо, ухмыляясь. — Делай выбор, — шепчет она на ухо. — Ты можешь нарушить клятву, данную отцу, и сдать брата в психушку, и всё будет кончено, ты заживёшь свободной и беспечной жизнью, вырвав эту тёмную страницу и выбросив её. Разве ты не хочешь этого? — выдыхает реальность и заходится в хрипящем смехе. — Ты говорил, что тебя мучает зуд, а я требовал, чтобы ты терпел его… — Злость снова возвращается, подпитываемая противным голосом из-за спины, и Тхэ Хёну хочется орать и крушить всё вокруг. Выпустив руку брата, он срывается с места и сметает со стола всё, что попадается под руку, швыряет всё на пол, и только новый стон, полный боли, донёсшийся с кровати, останавливает его от дальнейшего крушения комнаты. — Злись на себя, злись сколько угодно, но решение принять придётся всё равно, — усмехается реальность, впитывая в себя такой широкий спектр отрицательных эмоций. — Но ведь ты уже принял его, не так ли? В ту ночь, в заброшенном доме… Ты уже ступил на этот путь и назад дороги нет. Будь хорошим сыном и братом и помоги ему, — соблазнительный шёпот ласкает слух, и эта стерва ухмыляется ещё шире, понимая, что жертва уже никуда не денется с крючка. — Как? — спрашивает Тхэ Хён, возвращаясь назад к кровати и медленно опускаясь на неё, поправляя свой пиджак, который брат скинул, когда шум извне ворвался в его голову и принёс с собой новую унцию боли. — Ты знаешь, что именно нужно сделать, чтобы зуд прошёл. Старший брат обречённо прикрывает глаза и делает глубокий вдох, а когда снова открывает их, то последние осколки человечности и благоразумия, которые ещё теплились в нём вплоть до этого момента, исчезают, погружаясь в самые глубокие недра тьмы, которая обвивает его со спины, как любовница, и прижимает голову к своему плечу, предлагая покой с привкусом смерти.***
Наши дни
Детектив Син шлёпает по столу распечатками, на которых изображена машина, но знаки на её идентификационной табличке истёрты, придя в явную негодность, — это единственная зацепка, которую им с прокурором удаётся нарыть после просмотра записей с уличных камер видеонаблюдения, что детектив терпеть не может и всегда исправно спихивает на Хао Вэя, который с восторгом может пялиться в экран в течение нескольких часов, высматривая там всё то, что может привести к предполагаемому преступнику. Однако прилипчивого стажёра, всегда следующего за детективом хвостиком и преданно заглядывающим в глаза, нет под рукой, и приходится самому сидеть и просматривать записи, и спустя пару часов камеры сперва помогают обнаружить брошенную машину Сын Така, в которой не находится ничего полезного, а затем фиксируют подозрительный автомобиль, который сворачивал в ту же сторону, а затем через некоторое время вернулся в город. — Нужно отследить этот автомобиль. Выяснить всё, что удастся. Дайте мне информацию, пожалуйста, — заискивающе просит детектив и даже пытается улыбнуться. Сейчас бы заставить Хао Вэя заниматься такими тонкостями, но парень в беде, в команде худо-бедно три человека, один из которых судмедэксперт, поэтому Син Юй Кай идёт за помощью и сталкивается с абсолютным равнодушием. — Я же сказал, что не могу, — отвечает мужчина с фиолетовой футболке, лениво развернувшись к детективу, и разве что не цокает языком. — Почему я вообще должен предоставлять вам информацию? Вы кто вообще такой? Син Юй Кай терпеливо выдыхает и смотрит на бейджик мужчины, болтающийся у того в районе груди, читая его имя, чтобы использовать в разговоре. Уговоры и разговоры — его ахиллесова пята, но опять же, памятуя о том, сколько жизней стоит на кону, участник специальной следственной группы не намерен сдаваться. — Инспектор Кан, я занимаюсь расследованием дела Висельника… — повторяет детектив, нарочно озвучивая имя преступника в надежде, что это сможет заставить мужчину помогать. — Висельника? — скептически перебивает инспектор и фыркает, даже не скрывая этого. — Его уже давно никто не видел в Корее, насколько я знаю. — Он вернулся и уже начал убивать! — настаивает Син Юй Кай, постепенно теряя терпение, потому что вот такие танцы по кругу только отнимают время, которое продолжает свой неумолимый бег вперёд, и каждая минута и секунда на счету, ускользая между пальцами и грозя в любой момент забрать ещё чью-то жизнь. — Я слышал про то, что случилось с судмедэкспертом в вашей команде, но это всего лишь один труп, вам сперва нужно доказать, что это настоящий Висельник, а не подражатель, а для этого должно появиться ещё несколько трупов, чтобы сравнить почерк убийцы, ну не мне учить вас, — отмахивается инспектор и подводит итог их разговору. — Занимайтесь своим делом сами, у меня и без того забот полон рот. Фальшивая улыбка окончательно сползает с лица детектива, когда он слышит подобные рассуждения, и мужчина резко выпрямляется, хватая со стола бумаги и стукая ими инспектора по руке — единственное, что он может себе позволить, потому что драка на рабочем месте сейчас не принесёт ничего хорошего. — Никакой от вас пользы в расследовании! Чтоб вас всех! — в сердцах выпаливает Син Юй Кай и направляется к выходу из отдела, но, проходя мимо одного из столов, замечает качающегося на стуле парня, явно отлынивающего от своих обязанностей. Свернув бумаги в трубочку, детектив бьёт лентяя по голове и рявкает: — Работай, дармоед! Парень от неожиданности едва не валится на пол и испуганно втягивает голову в плечи, глядя на разбушевавшегося мужчину, который, высказывая на китайском всё, что думает о местных инспекторах, выходит и достаёт телефон, понимая, что пора пускать в ход все козыри, что есть в его рукавах. Полчаса спустя детектив Син гордо восседает на вершине самой высокой детской горки, что есть на этой площадке, и радуется, что она пустая, потому что ловить на себе косые взгляды матерей и нянечек с детьми, которыми бы наверняка одаривали упитанного детектива за то, что он не даёт малышам кататься, совершенно не хочется. Пальцы нервно сжимают в руках распечатки бумаги, оставляя на них вмятины и капельки пота, но мужчина не замечает этого, погрузившись в мрачные мысли, от которых голова кипит с ночи. Никто не говорит об этом вслух, но все понимают, что борьба, длившаяся столько лет, наконец-то выходит в финальный раунд, где каждый шаг может обернуться катастрофой. К детской площадке с разных сторон подходят четыре человека и замирают, настороженно вглядываясь друг в друга, а затем осматривают пространство и замечают детектива, к которому и направляются, замирая у подножия горки и ожидая пояснений, зачем их сюда созвали. Син Юй Кай моргает, выныривая из мыслей, осматривает криминальные элементы Сеула и наклоняется, отпуская бумаги, которые скользят по пластмассовой поверхности, и мелкие преступники поспешно сгребают их, чтобы через секунду снова отступить на шаг. — У вас максимум шесть часов, чтобы найти этот автомобиль, — обозначает жёсткие рамки детектив, держа в голове информацию, которую им недавно сообщил судмедэксперт Су: анализ образцов крови с места совершения преступления подтвердил, что и Хао Вэй, и Сын Так ранены, поэтому найти и спасти их нужно как можно скорее, потому что похититель вполне может не дать ординатору Ко оказать им со стажёром первую помощь, и тогда оба парня умрут от потери крови. — Времени мало, чем скорее добудете мне информацию, тем лучше для вас, — говорит вслух мужчина и видит округлённые глаза, обращённые к нему, поэтому начинает давить, перечисляя преступления, которые может повесить на этих неудачников в случае провала задания. — Грабёж — один год, преступник так и не пойман. Кража — два года, он сбежал. Разбой — пять лет, висяк. Убийство — тридцать лет. Отказываетесь? Мужчины переглядываются между собой, и у всех мелькает синхронная мысль о том, что они не хотят попасть в тюрьму и мотать срок за чужие преступления, поэтому криминальные элементы синхронно мотают головами, показывая, что готовы помочь детективу. — И всё же… — подаёт голос самый смелый. — Шесть часов… это как-то… Мы же люди, детектив! Если попросите то, что под силу людям, то мы проявим себя и окажем помощь следствию! — выкрикивает преступник последние слова на манер лозунга. Син Юй Кай улыбается, а затем резко ныряет и скатывается с горки вниз, вынуждая мужчин испуганно отступить, чтобы избежать столь близкого контакта. — Люди живут по-людски, — говорит детектив и, вдоволь насладившись страхом в глазах своих «помощников», удаляется.***
Син Джу сидит весь, как на иголках, нервно смотря видео с камер в тщетных попытках найти машину, на которой могли увезти похищенных парней. У него начинают болеть глаза от напряжения, но он не сдаётся, потому что от порученного ему задания зависит сразу две жизни, которые он не может подвести. Внезапный звонок во входную дверь, заставляет парня вздрогнуть, и он застывает на месте, гадая, кого могло принести, если Ли Ён знает код. Син Джу бросает нервный взгляд в сторону кухни, не двигаясь с места и ожидая, когда визитёр уйдёт. Звонок обрывается, но выдохнуть парень не успевает, потому что тот возобновляется вновь, в полной мере демонстрируя, что незваный гость не намерен никуда уходить, пока его не впустят. Син Джу встаёт и направляется на кухню, где вынимает нож из подставки, но импровизированное оружие дрожит в его руке, выдавая, что хозяин не сможет воспользоваться им по назначению, если до такого всё же дойдёт дело. Передвигаясь на цыпочках, парень доходит до кодового замка и смотрит на камеру, застывая в изумлении, когда видит, кто именно стоит по другую сторону. Эдриан Хилл, облокотившись на длинную ручку чемодана, смотрит куда-то в потолок и нетерпеливо постукивает ногой по полу. Честно говоря, Син Джу в жизни бы не опознал его, потому что парень мало того, что в своём фирменном чёрном, так ещё и надел маску на лицо вкупе с кепкой, и только благодаря обнажённой правой руке, на предплечье которой набита змея, он и опознаёт посетителя. Волна облегчения омывает Син Джу с головы до ног, когда он понимает, что это не убийца пришёл по его душу, и слуга тянется открыть дверь, чтобы впустить гостя, хотя пальцы продолжают предательски подрагивать. — Привет! Вижу, что ты уже готовишь мне еду, — смеётся Эдриан, кивая на нож в чужой руке, и следом заходит в квартиру, оттесняя Син Джу в сторону и затаскивая за собой чемодан. — Отлично, а то я умираю с голоду. Всё же еда в самолёте не идёт ни в какое сравнение с домашней. Син Джу машинально кивает, ощущая, как тело мелко потряхивает, и всё также механически закрывает за парнем дверь на все замки, чтобы никто не мог проникнуть в квартиру, и только потом до него запоздало доходит, кто именно пришёл. Эдриан. Который должен быть сейчас в Оттаве. Который прислал записи с уличных видеокамер. Который внезапно оказался вне зоны доступа и не отвечал на звонки. Син Джу оборачивается и смотрит на парня, а тот, уже успев снять кепку и маску, стоит посреди гостиной и вертит головой по сторонам, осматривая помещение. — Я бы сказал, что Ён неплохо устроился, но это явно не его заслуга, — хмыкает Эдриан, оборачиваясь. — Где у вас ванная? — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Син Джу вместо ответа и невольно крепче сжимает в руке нож. Головой он понимает, что это всего лишь друг Ёна, с которым они познакомились и тесно общались в Оттаве, и наверняка есть логичное объяснение, почему он в Сеуле, но тело словно действует само по себе и готовится обороняться и защищать Сон А и Ёна, если потребуется. — Как что? — Если Эдриан хотел сделать максимально невинный и удивленный вид, то у него выходит очень реалистично. — Вы же не думали, что я пропущу вечеринку в честь помолвки? Или вы решили провести её без меня?! — Что? — переспрашивает Син Джу, силясь понять, о чём речь, а потом вспоминает, что вчера Ли Ён сделал предложение Сон А, и она согласилась стать его женой, но сейчас кажется, будто это было очень давно, в другой жизни, где нет места похищению, убийствам и опасности, нависшей над всеми. — Ён же сделал предложение на отдыхе, как и планировал? Она ведь согласилась? — задаёт вопросы в свою очередь Эдриан, и Син Джу несколько заторможено кивает, подтверждая, что, несмотря на неурядицы, задуманное всё же было осуществлено, пусть и с небольшой задержкой. — Фух! — выдыхает парень и откидывает назад волосы, облизывая губы и усмехаясь. — А то у тебя такое лицо, словно кто-то умер. Я уж грешным делом подумал, что Сон А отшила Ёна. От комментария про смерть Син Джу чуть вздрагивает, но Эдриан не замечает этого и, оставив чемодан, направляется на кухню, и дворецкий Ёна машинально следует за ним, замирая возле стола и наблюдая за тем, как парень достаёт стакан и сам себе наливает воду из кувшина. Освежившись с дороги, Эдриан издаёт громкий вздох удовольствия и оборачивается, но не трогается с места, а чуть наклоняет голову на бок, осматривая Син Джу. — Почему твой телефон недоступен? — спрашивает верный слуга Ли Ёна, и Эдриан пару секунд молчит, а затем звучно шлёпает себя ладонью по лицу. — Чёрт, я забыл его включить, когда самолёт приземлился. Мой косяк, sorry! Сейчас же включу, — обещает Эдриан и, огибая Син Джу, возвращается в гостиную, где замечает на столе открытый ноутбук, на котором на паузе стоят записи с камер видеонаблюдения. Парень замирает и чуть прищуривается, укладывая руку себе на бедро, и его цепь отзывается на движение еле слышным позвякиванием. — А что у вас здесь происходит? — настороженно спрашивает Эдриан, вскидывая голову и втягивая носом воздух, словно пытается почувствовать какой-то посторонний запах, и если бы у опасности и отчаяния были какие-то ароматы, то парень задохнулся бы ещё с порога. — Почему в квартире так тихо? Явно не потому, что наша сладкая парочка решила устроить брачную ночь до свадьбы. И что там с Сын Таком? Зачем Ён потребовал, чтобы я отследил его? Позвонил за два часа до моего отправления в аэропорт, не поздоровался, ничего толком так и не сказал. Они поссорились? — Нет, — качает головой Син Джу, откладывая нож в сторону и понимая, как глупо себя повёл, когда вообще взял его в руки. — Сын Така похитили вчера поздно вечером. Ён нашёл и того бродягу и машину брата благодаря тебе, но никаких других следов. Он думает, что Сын Така пересадили на другую машину и увезли на ней, пытался связаться с тобой и попросить проверить, не сворачивал ли какой автомобиль в ту же сторону, а затем возвращался назад в город, но ты не ответил, так что я занимаюсь этим… — Син Джу кивает на ноутбук. — М-да… — подводит итог Эдриан. — Ехал на свадьбу, а попал на разборки. Как успехи? Нашёл что-нибудь? — Пока нет, — качает головой Син Джу. — Но надо продолжать, на счету каждая минута. — Почему Ён не попросит свою невесту? Она же прокурор, может сделать всё официально. Зачем такие трудности? — задаёт вполне логичный вопрос Эдриан, подходя к чемодану, укладывая его на пол и начиная копаться в нём. — Она… не принимает участие в расследовании, — отвечает Син Джу, чем загоняет парня в ступор. — Почему? Она беременна что ли? — предполагает единственный логичный вариант, объясняющий причину, по которой прокурор не помогает парню, но даже при таком раскладе ничто не помешало бы ей организовать работу своего отдела удалённо и получить столь необходимый доступ. — Да нет, она бы и из дома могла помочь. Где она? Она вообще жива? Что происходит? Ты можешь дать мне больше данных для обработки? — Сон А сейчас дома, с ней всё в порядке, насколько это вообще возможно. Тебе рассказать краткую версию или полную? — спрашивает Син Джу, и Эдриан сдерживает шуточку про то, что это типичный ответ персонажа какой-нибудь любовной новеллы, где краткая версия всегда бесплатная, а вот чтобы увидеть подробную историю с картинками нужно «заплатить» энергией или алмазами. — Давай ты сперва всё-таки скажешь мне, где у вас ванная, за эти десять минут, что я потрачу на смывание с себя дорожной пыли, ты приготовишь мне что-нибудь поесть и заодно отрепетируешь в голове речь, избавив от лишних бессмысленных деталей, а потом мы сядем работать, и ты мне расскажешь полную версию? — предлагает Эдриан и достаёт из чемодана ноутбук и комплект сменной одежды. На лице Син Джу отражается смешанный спектр эмоций, потому что в его голове не укладывается, как можно спокойно делать какие-то посторонние дела, если тебе только что сказали, что брат твоего лучшего друга похищен и нужна твоя помощь, но пытаться переубедить парня сменить выбранный курс бесполезно, и только ещё больше времени уйдёт на споры, так что в конце концов Син Джу всё-таки вытягивает руку и указывает нужное направление, на что Эдриан очаровательно улыбается и уносится в ванную.***
Детектив Син заходит в допросную и бросает папку на стол, а затем скептически осматривает мужчину в спортивном костюме, который сидит, подперев голову рукой и смотрит в ответ на своего надзирателя, пока тот подходит к установленной в углу камере и опускает её объективом на пол. — На каком основании меня задержали? — нагло интересуется мужчина. — И вы вообще кормить меня собираетесь? Уже полчаса торчу тут. Син Юй Кай игнорирует слова задержанного и хватает металлический стул, нарочно взмахивая им так, словно пытается заехать по чужому лицу, после чего ставит предмет мебели в углу и использует его вместо стремянки, чтобы добраться до второй камеры, подвешенной прямо под потолком. Мужчина начинает нервничать и убирает руку со стола, а спеси у него заметно убавляется. — То есть… я хотел сказать, что не прошу ничего, но… я не успел пообедать… хотя бы кусочек хлеба… — тише просит задержанный, не отводя взгляда от детектива, который медленно спускается со стула на пол и оборачивается. На лице Син Юй Кая отражается лёгкая брезгливость, когда он в очередной раз проходится оценивающим взглядом по мужчине, и тот от неловкой тишины окончательно тушуется. — Пожалуйста, — добавляет он, словно надеется, что одно слово сможет сгладить эффект его первой фразы, которой он поприветствовал детектива. — Вообще-то, — наконец заговаривает Син Юй Кай, медленно приближаясь к мужчине, — тебе полагается только вода, но прямо сейчас ты должен ответить на все мои вопросы, — говорит представитель органов правопорядка и присаживается на стол совсем рядом с задержанным, вторгаясь в его личную зону комфорта с целью выбить из неё и заставить сотрудничать со следствием без излишне долгих прелюдий. «Можешь не сдерживаться, Син, время работает против нас», — говорит прокурор Чхве прежде, чем отпускает детектива на допрос. — Человек должен питаться, — неуверенно возражает задержанный и мгновенно жалеет об этом, потому что детектив задирает ногу и пинает его в плечо, а застигнутый врасплох мужчина падает на пол. — Ой, что это такое? Никак ножка у стула сломана, — притворно причитает Син Юй Кай и протягивает руку задержанному, которую тот спустя пару мгновений колебаний всё же принимает. — Ты как, цел? Ну вот и хорошо, садись обратно, — приговаривает детектив и, подняв мужчину на ноги, довольно ощутимо шлёпает его по спине, принуждая опуститься на стул, с которого сам же спихнул его какую-то минуту назад. Задержанный затравленно озирается по сторонам, но подчиняется и прячет руки под стол, опуская голову и не решаясь теперь даже смотреть на Син Юй Кая, который садится на стул и достаёт из папки множество фотографий, которые ему щедро предоставили подручные бандиты вместе с подробной информацией на мужчину и уликами, подтверждающими, что тот занимается незаконной деятельностью. Среди прочего оказывается и интересующая детектива фотография машины с испорченными номерами, которую он кладёт в ряд прямо по центру. — Нам известно, что ты занимаешься подделкой автомобильных номеров, тебе сдали и улик достаточно, чтобы посадить тебя, но меня интересует данное транспортное средство, которое было на стоянке, принадлежащей твоему шиномонтажу. Мне нужно знать, кто забрал его, — говорит детектив и стучит пальцем по главной фотографии, замечая, как задержанный, едва взглянув на указанный снимок, резко бледнеет и поспешно отводит взгляд в сторону. — Я ничего не знаю, господин, ничего не знаю, — тараторит он, ещё сильнее сжимаясь и напрягаясь всем телом. — Через меня много машин проходит, все не упомнишь. Детектив Син вскакивает и замахивается, но задержанный только зажмуривается в ожидании удара, продолжая бормотать как мантру: «Я ничего не знаю», и тогда Юй Кай понимает, что грубой силой сейчас ничего не добьётся, поэтому решает сменить тактику и оборачивается к стеклу, обращаясь к тем, кто находятся по ту сторону допросной. — Су, будь другом, сбегай в столовую и принеси еды. Не видишь, человек проголодался? — Ещё чего, — доносится из микрофона недовольный голос судмедэксперта. — Я не мальчик на побегушках. Вам надо — вы и бегите. — У меня допрос, я не могу оставить его одного, сам понимаешь, — напоминает детектив и слышит недовольное цоканье, которое обрывается, когда микрофон отключают, а затем улыбается, поворачиваясь обратно к задержанному и доставая всё из той же папки чистые листы и ручку, которые кладёт перед мужчиной. — Не знаешь, так не знаешь, но чистосердечное за подделку автомобильных номеров придётся написать, тут уж не отвертишься, все улики против тебя, — миролюбиво говорит детектив, а задержанный затравленно смотрит на лист бумаги и никак не решается взять ручку. В допросной повисает молчание, которое никто не нарушает, покуда внезапно не открывается дверь, и от этого звука преступник дёргается, испуганно вскидывая взгляд на вошедшего со священным ужасом в глазах, но это оказывается всего лишь Су Си Ван, который заходит в комнату и ставит на стол тарелку с рамёном и белый контейнер. Задержанный заметно расслабляется, когда мужчина не проявляет к нему никакого интереса, и переводит взгляд на принесённую еду. — Это первый и последний раз, и то по просьбе прокурора, — цедит судмедэксперт и широким шагом покидает помещение. — Ох, не ворчи, — бросает ему детектив в спину и замечает, как задержанный смотрит на рамён, поэтому подаётся вперёд и открывает контейнер, где оказывается кимбап. — Вкуснотища какая, — замечает Юй Кай и ставит еду чётко по центру, кивая преступнику на бумагу. — Пиши уже. Быстрее напишешь — быстрее поешь. Выйти уже отсюда ты, к сожалению, не сможешь, ну разве что в камеру. Задержанный затравленно кивает, понимая, что оказался на крючке и деваться ему некуда, поэтому обречённо берёт ручку и приступает к написанию, а детектив откидывается на стуле, забрасывая скрещенные ноги на стол, и достаёт зубочистку, которую начинает грызть, чтобы как-то унять нетерпение, горящее под кожей. Как бы сильно ему не хотелось поскорее покончить с этим, он видит, что мужчина не просто узнал машину, но и испугался её до ужаса, что готов упорствовать до конца, доказывая, что ничего не знает, поэтому смена тактики и небольшие уступки с последующим давлением кажутся логичным выходом. В допросной в очередной раз воцаряется тишина, но теперь её нарушает шуршание ручки по бумаге, куда задержанный записывает признание в совершении преступлений. Син Юй Кай наблюдает за тем, как слегка подрагивает рука мужчины, а взгляд так и мечется к двери, словно в ожидании, что в неё сейчас кто-то войдёт и убьёт его. «Упорствует, что ничего не знает, но при этом постоянно в страхе смотрит на дверь, — считывает поведение преступника детектив, и следом у него мелькает догадка, и мужчина поднимает взгляд на потолок. — Он не просто знает, кто забрал машину, но и то, что это кто-то из наших. Он встречался с кротом, поэтому и трясётся так. Похоже, придётся предложить ему свободу в обмен на информацию. Вряд ли он горит желанием сидеть в камере, где до него будет добраться проще всего». Син Юй Кай продолжает жевать зубочистку, погрузившись в свои мысли, что чуть не пропускает момент, когда скрип ручки стихает. Преступник, заметив, что детектив о чём-то задумался, перестаёт писать и аккуратно тянется к кимбапу в надежде умыкнуть кусочек. Ему практически удаётся совершить задуманное, но только пальцы касаются манящей тёмной поверхности, как сверху прилетает рука Син Юй Кая, который прижимает ладонь задержанного к столу, и получившийся громкий хлопок заставляет того вздрогнуть. — Покушаем, когда допишешь, — напоминает детектив, и преступник послушно кивает. — Хорошо. Юй Кай ласково похлопывает чужую ладонь и убирает руку, возвращаясь к покусыванию зубочистки, а задержанный тяжело вздыхает и смотрит на исписанный им лист. — Господин… то есть, офицер… — бормочет мужчина, поднимая несчастный взгляд на детектива. — У вас ноутбука не найдётся? Рука болит писать, — пытается давить он на жалость и для пущей убедительность сжимает пальцами запястье, фиксируя кисть в одном положении. Син Юй Кай лениво вытаскивает зубочистку изо рта и отрицательно качает головой. — Чистосердечное всегда от руки пишется, — говорит он и уже собирается вернуться к прежнему занятию, но преступник всё никак не унимается. — А можно я сначала хотя бы кимбапчик слопаю? Уж очень кушать хочется, аж живот сводит, — мямлит он и тянется «больной» рукой к угощению, даже не дожидаясь ответа детектива, терпение которого лопается, и он стремительно вскакивает на стол, нависая над преступником, который отшатывается и смотрит на надзирателя круглыми от страха глазами, слегка привставая со стула, готовый сорваться с места и бежать. Син Юй Кай несколько секунд гипнотизирует его взглядом, а затем неторопливо возвращается на место. Задержанный громко сглатывает и садится обратно, но едва он тянется к ручке, когда детектив дёргается и швыряет в него куски зубочистки. — Из-за тебя зубочистку сломал! — рявкает Юй Кай и берёт новую с недовольным видом. — П-простите, — бормочет преступник. Дверь в допросную открывается, и в помещение заходят прокурор Чхве и судмедэксперт Су. Детектив отвлекается на них, оборачиваясь, а задержанный, пользуясь моментом, хватает кимбап и засовывает в рот. Син Юй Кай смотрит на прокурора и пытается понять, пришёл ли тот потому, что что-то стряслось, или же просто увидел через стекло страдания коллеги и захотел ускорить процесс, но лицо бывшего лидера их группы, вновь ставшего нынешним в силу обстоятельств, ничего не выражает, поэтому детективу ничего не остаётся кроме как поспешно вскочить с места и уступить его прокурору, который присаживается и, поставив локти на стол, упирается на ладони подбородком, впирая немигающий взгляд в преступника, а тот тщетно пытается прожевать украденную им еду, но под надзором сразу трёх пар глаз давится и заходится в приступе кашля, выплёвывая во все стороны рис, из-за чего Су Си Ван брезгливо отшатывается. — Простите, — в очередной раз извиняется задержанный, — но я, честное слово, ничего не видел. Детектив перестаёт притворяться хорошим, срывается с места и пинает мужчину, а тот глухо вскрикивает и падает, но уже через мгновение вскакивает на ноги и закашливается, едва не подавившись до сих пор не прожёванной едой. — Хватит притворяться! — требует Син Юй Кай. — Я наблюдал за тобой всё то время, что ты писал признание. Ты глаз с двери не сводил и трясся, словно ждёшь, что сейчас кто-то войдёт и прибьёт тебя, так что давай ты расскажешь всё, и мы тебя отпустим на все четыре стороны. Заключим сделку. Преступник затравленно озирается по сторонам, но натыкается на холодные взгляды, которые говорят ему, что ни сбежать, ни увильнуть у него не получится, как бы сильно он не пытался. Он проиграл партию с самого начала и глупо было уповать на другой исход. Его загнали в угол и поставили «шах». — Сперва ты говорил, что ничего не знаешь, а сейчас внезапно сказал, что ничего не видел, — додавливает прокурор. — Ты только что выдал себя с головой. Задержанный цепким взглядом осматривает трёх мужчин и опускается обратно на стул, а на его лбу отражается тяжёлый мыслительный процесс. Он ищет выход из положения, но куда не подайся — везде ждёт «шах и мат» и только предложенная детективом сделка кажется единственным вариантом, когда можно свести всё в ничью. Прожевав наконец-таки злополучный кусок кимбапа, преступник едва заметно кивает, подтверждая, что готов сотрудничать. — Кто и когда забрал автомобиль? — прямо спрашивает прокурор Чхве. — Я не знаю, — говорит задержанный и прежде, чем детектив успевает наброситься на него, поспешно продолжает. — Я не видел лица! На нём были маска и кепка, бесформенная толстовка, а поверх куртка, и он держал голову опущенной, чтобы даже глаза нельзя было увидеть, говорил ещё очень мало и странно, словно нарочно хотел, чтобы его голос звучал ниже и был более хриплым. Пришёл вчера вечером и сказал, что нужен автомобиль и срочно, но у меня не было готовой машины, только с поцарапанными и испорченными номерами. Я предложил подождать ему буквально денёчек, но он уж очень спешил куда-то. — Дальше, — требует детектив. — Чем больше деталей ты вспомнишь, тем лучше для тебя. Задержанный замирает, глядя на еду, и напряжённо сводит брови, копаясь в голове в поисках мелочей, которые он мог заметить во время короткого разговора с клиентом, что может сейчас помочь ему. На ум приходит только одна важная деталь, из-за которой он вплоть до этого момента и изображал полное непонимание ситуации, и она может как и сгубить его, так и «купить вольную». Мужчина колеблется пару мгновений и наконец-то признаётся. — Когда он расплачивался, то вытащил кошелёк, и я увидел у него револьвер и край бейджика. То ли полицейский, то ли из прокуратуры — я так и не смог толком разобрать. — Бейджик местный был, да? — задаёт вопрос уже прокурор, внимательно наблюдая за запуганным задержанным. — Ну а какой ещё мог быть? Иначе бы я не узнал, — замечает мужчина, неуверенно передёргивая плечами, и прокурор Чхве удовлетворённо кивает. — Это значит, что… — мгновенно поворачивается детектив к коллегам, но его останавливают движением руки. — Не здесь. Что-то ещё? — спрашивает прокурор у задержанного, на что тот отрицательно качает головой, и тогда мужчина кивает на бумагу перед ним. — Пиши дальше, — приказывает он, и преступник мгновенно вскидывает на него распахнутые от испуга глаза. — Но вы же сказали… — начинает он было, на что прокурор усмехается. — Я ничего не говорил.***
Профессор Ча возвращается в машину с большим пакетом, полным еды, и когда снова садится на переднее сиденье, то Ли Ён вырывает у него покупки и начинает рыться среди контейнеров в поисках самой важной вещи. — А где мороженое? — спрашивает нейрохирург, когда не обнаруживает любимое лакомство, и у него настолько жалобное выражение лица, что Ён Мин сразу же понимает, от кого Сын Так перенял привычку так смотреть, потому что невозможно было не попасть под эти чары. — Не было его, — отвечает профессор, отводя взгляд в сторону, потому что чувствует, что ещё один взгляд в эти невинные глаза, и он сдастся. — Как это не было? — возмущённо вскрикивает Ён, да так и оставляет рот приоткрытым. — Здесь всегда есть моё любимое мороженое! — Закончилось, — отрезает Ён Мин и слышит стон, полный отчаяния, который вынуждает его перевести взгляд на нейрохирурга. Старший брат его мужа сидит, откинув назад голову и едва ли не хнычет, оставшись без лакомства, чем поражает профессора, в голове у которого не укладывается, как в человеке могут уживаться жестокость и такая детская невинность одновременно. Забрав из рук Ёна пакет, пока еда ещё не оказалась испорчена и не испытала на себе гнев из-за отсутствующего мороженого, доктор Ча достаёт первый контейнер и протягивает своему соседу вместе с палочками. — Не хочу, — предсказуемо воротит нос Ён, отталкивая от себя предлагаемую еду, и профессор сдерживает вздох, но упрямо ставит контейнер на чужие колени. — Ешь, я сказал! — требует он безапелляционным голосом, потому что меньше всего хочет потом выхаживать не только Сын Така, но и его брата, который рискует свалиться с ног от нервного истощения и голодания. — Ты должен быть полным сил, когда мы найдём Сын Така, потому что неизвестно, что ждёт нас дальше. Есть какие-нибудь новости? — Эдриан приехал, — отвечает Ён, и доктор Ча замирает над пакетом, отвлекаясь и поворачивая голову в сторону парня, потому что слышит в его голосе нехарактерную напряжённость, которая проявляется совершенно внезапно после хныканья, словно кто-то щёлкает выключателем и меняет тональность. — И? — осторожно тянет Ён Мин в ожидании продолжения, пытаясь понять, что не нравится нейрохирургу. — Мы не договаривались о его приезде сюда. Он появился внезапно и без предупреждения, — говорит Ли Ён и вновь пристраивает руку на дверце, упираясь на кулак подбородком. — Он ведь приехал помочь? — спрашивает профессор, не видя ничего предосудительного в том, что друг прилетел в Сеул сразу же, как услышал о том, что случилось с Сын Таком. Ли Ён напряжённо молчит, а затем медленно кивает, словно и сам не уверен в своём ответе. — Да, он уже работает и скоро должен прислать то, что удастся обнаружить, — говорит нейрохирург, доставая-таки из упаковки палочки и открывая контейнер. Ён Мин кивает ему, и они молча приступают к еде, и это их первый приём пищи, пожалуй, с ночи, когда оба повисают в неизвестности и томительном ожидании новой информации, которая может привести их к Сын Таку. После той откровенной истории о братьях мужчины особо не разговаривают между собой, но градус напряжения, царивший между ними, без малого, более полугода уменьшается, что позволяет им вполне сносно находиться рядом и не цепляться друг к другу по поводу и без, хотя, признаться, когда Ён Мин садился в машину Ёна, то ожидал, что они будут ссориться всю дорогу без минуты на перерыв. «Правду говорят, что общая беда сближает», — думает профессор, хотя лучше бы этой самой беды никогда и не было, и они продолжили бы взаимно презирать друг друга и дальше. Когда Ли Ён съедает всё, что ему подал Ён Мин, доктор Ча вытаскивает из кармана пальто бумажный пакет и протягивает его парню, забирая пустые контейнеры. Нейрохирург настороженно замирает и смотрит так, словно профессор предлагает ему взять в руки кувшин, где спряталась гремучая змея, которая вот-вот вцепится в него, если он поднимет крышку, но после секундного колебания парень забирает пакет, а заглянув внутрь, вскрикивает. — Вы обманули меня! — выпаливает Ён, вскидывая поражённый взгляд на профессора. — Как вы могли так жестоко поступить со мной? — Если бы я отдал его тебе сразу, то ты не стал бы есть. Сын Так рассказывал, как тебя приходится силком кормить и отнимать мороженое, да и я обещал Син Джу, что присмотрю за тобой, — отвечает профессор, наслаждаясь реакцией парня, который бурчит под нос про свои страдания, доставая из шуршащего пакета вожделенное сокровище, мгновенно прижимая его к груди и счастливо зажмурившись, и Ён Мин не может сдержать улыбку, глядя на Ёна. Однако желанию последнего слиться в единое целое с мятно-шоколадным мороженым не суждено сбыться, потому что телефон нейрохирурга пиликает, и парень сразу же хватает его, открывая и читая сообщение. От блаженной радости не остаётся и следа, и Ён Мин напрягается, всматриваясь в лицо своего невольного напарника. — Что там? — спрашивает профессор и пытается заглянуть в мобильный. Ли Ён, на удивление, не отстраняется и позволяет доктору Ча прочитать сообщение Эдриана, и сердце начинает ускоренно биться в груди, потому что парень не только сумел отследить потенциальную машину, на которой увезли Сын Така, но и узнать, где её приобрели. — Это новая зацепка, которая может привести нас к Таки! — восклицает Ён Мин возбуждённо, и Ли Ён кивает, откладывая мороженое в сторону и заводя машину.***
Ён Мин напрягается всем телом, когда машина замирает в каком-то не особо приветливом месте, и только вывеска «Шиномонтаж», которая и без того сбоит и периодически гаснет, привлекает внимание, но если бы профессору предложили пригнать машину сюда на ремонт, он бы в жизни не согласился: до того всё вокруг пропитано опасностью и тревогой. Криминалом, который ютится на границах города, где роскошь и блеск спадают, уступая место грязи и обнажая людские пороки на манер торчащих из земли костей. Нельзя сказать, что это прямо выставлено на всеобщее обозрение, но что-то такое витает в воздухе, совсем как в невинной картине, в которую чем дольше всматриваешься, тем больше видишь в ней ужасов и уродств. — Не нравится мне это место, — делится профессор своими мыслями с Ли Ёном, который напряжённо постукивает пальцами по рулю, вглядываясь в вывеску и заглушив мотор. — Значит, мы приехали туда, куда надо, — говорит нейрохирург через мгновение и отстёгивает ремень безопасности. — Оставайтесь здесь, я постараюсь побыстрее всё узнать. — Погоди! — Ён Мин хватает Ёна за плечо, не давая выйти из машины. — Ты что, собрался просто взять и войти туда? — А надо прорыть тайный ход? — спрашивает парень настолько серьёзно, что на секунду профессор теряется и далеко не сразу распознаёт сарказм в чужих словах. — Там явно опасно. Собираешься просто войти и сказать: «Привет, преступники! Я пришёл за информацией», ожидая, что тебе тут же всё выложат? — говорит Ён Мин, ещё сильнее сжимая плечо нейрохирурга, потому что тот вполне сейчас может выбросить нечто подобное. — Так и будет, — подтверждает страхи профессора Ён. — Потому что когда я задаю вопросы, то люди всегда рассказывают мне правду, а вы если так боитесь, то можете оставаться в машине. Я на минутку. Ён Мин шокировано смотрит на Ли Ёна, пытаясь подобрать адекватные слова, которые уберегут парня от столь откровенной глупости, но нейрохирург решает не дожидаться, пока на доктора Ча снизойдёт озарение, и убирает его руку с плеча и прежде, чем тот вновь предпринимает попытку остановить его, выходит из машины. — Ён! — вскрикивает профессор, но в ответ получает хлопок дверью. Кардиохирург провожает взглядом парня, но остаётся на месте, разрываясь между желанием пойти следом и страхом, что в стенах этого сомнительного заведения их ожидает что-то хорошее. Ли Ён бесцеремонно пинает двери и заходит внутрь, внимательно осматривая гараж, где, если верить вывеске, должны заниматься машинами. Внутри действительно обнаруживается автомобиль, стоящий на домкрате, даже лежат какие-то инструменты — всё создаёт видимость, что здесь действительно ремонтируют транспорт. Нейрохирург оценивает подготовленность к неожиданной инспекции парней, работающих здесь, и углубляется дальше в помещение, не встречая никакого сопротивления. Да и вообще кого-либо. — Привет, преступники! Я пришёл за информацией, — громко говорит Ён, продвигаясь вперёд, когда понимает, что никто не собирается выходить ему навстречу. Клиентозаинтересованность в этой конторе явно низкая, как и уровень обслуживания. Он ожидает, что на его возглас хоть кто-то среагирует, но ничего не происходит, а через мгновение парень краем глаза замечает метнувшуюся тень и мгновенно оборачивается в её сторону, успев увидеть, как кто-то бежит к задней двери. Ён бросается в погоню, но совершенно неожиданно убегающий оборачивается и стреляет в него. Нейрохирург пошатывается и падает на пол. Ён Мин вздрагивает в машине, когда слышит выстрел, и внутри у него всё обрывается. Кажется, именно сейчас он в полной мере осознает, как работает фраза «Душа в пятки ушла», потому что физически ощущает, как его окатывает ледяной волной с головы до ног, что вполне подходит под описание. Профессор не силен в психологии, которая изучает внутренний мир человека и животных, да и если уж на то пошло, это не его профиль, и курс данного предмета был в его жизни очень давно и не особо большой, но прямо сейчас он с лихвой испытывает на себе всё то, о чём читал когда-то. — Ён! — крик срывается с губ быстрее, чем Ён Мин осознаёт, что может привлечь к себе внимание, но ему плевать. Все его мысли сейчас сосредотачиваются на гараже, в котором скрылся Ли Ён, и на звуке выстрела, донёсшегося оттуда, порождая панику и страх. «Он ранен, он может быть ранен, ему нужна помощь…» — мечутся обрывки в его голове, пока профессор выскакивает из машины и бросается к дверям. Рывком распахнув их, доктор начинает осматриваться по сторонам и практически сразу же замечает лежащего на полу боком Ли Ёна. Неизвестный мужчина в спортивном костюме, заляпанном, очевидно, маслом, как раз заносит ногу, чтобы пнуть парня и проверить жив ли он, когда в помещение влетает Ён Мин, и незнакомец мгновенно поднимает голову и следом вскидывает револьвер, чтобы выстрелить. Ён Мин застывает, как олень в свете фар мчащегося на него автомобиля, парализованный и неспособный двинуться с места, когда раздаётся новый выстрел. Он рефлекторно зажмуривается, а сердце мгновенно пронзает боль, но она почему-то слабее, чем предполагал профессор. Кажется, даже во время аварии, после которой он впал в кому, ему было намного больнее, чем сейчас. Ён Мин чуть отшатывается, но не падает почему-то, однако он не питает никаких надежд и понимает, что вот-вот окажется на полу, как и Ли Ён. Громкий вскрик и звук какого-то упавшего предмета заставляют доктора Ча открыть глаза и с удивлением обнаружить нейрохирурга стоящим на своих двух и выкручивающим руку преступника всё сильнее, а у их ног валяется оброненный револьвер. — Что за… — Профессор опускает глаза вниз, ожидая увидеть текущую по груди кровь, но ничего не обнаруживает и, желая окончательно убедиться, трогает грудную клетку, но никаких дыр в ней не находит, а значит его сердце цело, разве что бьётся так, словно у него аритмия. С огромным облегчением доктор понимает, что пуля прошла мимо, потому что Ли Ён, скорее всего, перенаправил руку стрелявшего. Хруст костей и ещё один крик вынуждают Ён Мина оторваться от созерцания самого себя и броситься к нейрохирургу. — Ён! Ён, ты цел? — спрашивает дрожащим голосом профессор, даже не пытаясь замаскировать нетипичное беспокойство за старшего брата мужа, из-за чего звучит сейчас совсем уж жалко. — Я слышал выстрел. — Всё отлично, проф, на мне ни царапины, — отвечает Ли Ён, и хруст костей повторяется, а преступник медленно сползает вниз, жалобно всхлипывая. — Но я видел тебя на полу… — медленно проговаривает Ён Мин, пытаясь уложить в голове ответ нейрохирурга и то, что было перед его глазами всего каких-то пару минут назад. — Да мне просто было лень бегать за ним, так что я притворился, что он попал в меня, — усмехается Ли Ён, а челюсть профессора падает вниз. — Ты что?.. — переспрашивает он, решив, что ослышался. — Ты вообще нормальный?! Ён Мин громко выдыхает, пытаясь уложить в голове услышанное, и чувствует, как из паники и страха голову медленно поднимает злость, подобно змее, которая таилась всё это время в засаде. Мужчину обуревает желание поорать от души, как на криворукого интерна, который вместо работы флиртует с медсёстрами, потому что он и без того на взводе и эмоциях с ночи, и подобный фокус со стороны Ли Ёна грозит переполнить чашу. — А вы что, волновались за меня? — уточняет нейрохирург, словно реакция профессора не является в достаточной мере красноречивой, и ему нужно услышать ещё и вербальное подтверждение, никак для того, чтобы потешить своё эго. — Да! — рявкает Ён Мин прежде, чем осознаёт, что именно произносит вслух, и улыбка Ли Ёна, следующая за этим, отрезвляет, напоминая, о ком именно идёт речь. Доктор Ча соображает, что только что подтвердил, что волновался о человеке, отношения с которым у него не задались с самого начала и о ком ему точно думать вообще не следовало при таком раскладе. Профессор теряется, но быстро пытается пойти на попятную. — То есть нет. — Улыбка Ли Ёна становится только шире, а пухлые губы приоткрываются. — Да, но не в том смысле, что я волнуюсь за тебя. Я же врач, так что заволновался, что придётся возиться с внеплановым пациентом, а это нам сейчас некстати, — предпринимает очередную попытку оправдаться Ён Мин, но звучит она не особо убедительно и даже жалко, однако он не успевает придумать что-то получше, потому что краем глаза замечает какое-то движение. Преступник, пользуясь тем, что доктора выясняют отношения, достаёт свободной рукой нож и замахивается на Ли Ёна, явно намереваясь вонзить лезвие по самую рукоятку ему в брюшную полость, чтобы вынудить разжать хватку на другой руке и тем самым дать шанс сбежать. Действия Ён Мина опережают его мысли. Он бросается вперёд, хватая чужое запястье и выворачивая кисть, не давая добраться до нейрохирурга, опаздывающего в своём движении на какую-то долю секунды, из-за чего его ладонь оказывается поверх руки профессора. Преступник жалобно взвизгивает от боли и роняет нож, а Ли Ён опускает взгляд на их с Ён Мином соединённые кисти и хмыкает. — Неплохая реакция, профессор, — хвалит он старшего коллегу. — У тебя тоже, — отмечает доктор Ча, ощущая себя неловко от столь близкого контакта. Кажется, нечто подобное происходило между ними примерно полгода назад, когда они вдвоём обещали Сын Таку, что постараются жить мирно ради него. Кто бы мог подумать, что их ладони вновь соприкоснутся да ещё и при таких обстоятельствах. Ли Ён убирает свою руку спустя бесконечно долгое мгновение, но только ради того, чтобы вытащить из кармана телефон и открыть присланную Эдрианом фотографию, которую нейрохирург демонстрирует схваченному мужчине. — Мне нужно знать, кто взял эту машину, — требует Ён ответа, но преступник даже не смотрит на экран, а впивается злым взглядом в лицо своего мучителя, обещая добраться до него как только появится такая возможность. — Катись в ад! — шипит он сквозь зубы, на что нейрохирург ухмыляется и передаёт телефон Ён Мину, чтобы освободить руку, и сразу же обхватывает ею чужую шею, сдавливая так, что становится трудно дышать. — Кажется, ты не понял. Когда я задаю вопросы — мне всегда дают искренние и правдивые ответы, — с расстановкой произносит Ли Ён и усиливает хватку, выбивая задушенные хрипы из преступника, чьи глаза расширяются, а лицо начинает наливаться кровью, но врач даже не думает его отпускать и ухмыляется так, что у схваченного мужчины не остаётся сомнений: если он не ответит на все вопросы этого парня, то живым отсюда вряд ли выйдет, поэтому выбора у него нет. Скосив взгляд на телефон, преступник шевелит губами, пытаясь вытолкнуть из горла просьбу дать ему получше рассмотреть фотографию. Ён Мин понимает его посыл и подносит мобильный ближе, а Ли Ён отпускает чужую шею, и мужчина заходится в приступе кашля, хватая воздух широко распахнутым ртом, стремясь надышаться им про запас, если бы такое вообще было возможно. Когда их невольный пленник более-менее приходит в себя, то всматривается в фотографию и испуганно вздрагивает. Ли Ён видит это и обхватывает уже обеими руками его кисть, намекая, что ждёт его, если он не заговорит. — Господин, пощадите! Мне нужны руки для работы! — скороговоркой бормочет преступник, глядя большими глазами от страха на то, как парень обхватывает его мизинец с твёрдым намерением сломать. — Тогда говори всё, что знаешь. Если мне покажется, что ты врёшь, то можешь попрощаться со своими пальцами. А если ты и после этого продолжишь упираться, то я сверну тебе шею, — спокойно говорит Ли Ён, и от его тона Ён Мина пробивает холодная дрожь. Совесть внутри мечется и вопит, что нельзя позволить нейрохирургу сделать нечто подобное, ведь это идёт вразрез со всеми законами и врачебными принципами, но страх упустить единственную зацепку, ведущую к Сын Таку, оказывается сильнее и душит собой благоразумие не хуже удава, поэтому профессор Ча хранит молчание, надеясь, что преступнику хватит ума заговорить, и всё обойдётся. — Вчера вечером пришёл какой-то парень… или мужчина… Сложно было понять, он был в кепке с маской и голову низко держал. Я с ним сам не общался, а мой напарник обслуживал его… — начинает рассказывать заложник. — Где сейчас твой напарник? — спрашивает Ли Ён. — Так… копы его схватили… Ворвались двое ни с того, ни с сего, скрутили его и увели, хотя у нас всё чисто по документам же… Я сам страху натерпелся, пока прятался на парковке, думал, что крышка мне, но они ничего не искали даже. Пришли конкретно за ним, — делится подробностями преступник. — А почему схватили именно его, а тебя даже искать не стали? — спрашивает Ён Мин, размышляя, что если бы полиция прознала про криминальную деятельность в этой конторе, то схватила бы всех причастных, а не одного из них. — Так поди из-за того покупателя. Из-за чего же ещё? — хмыкает преступник и, увидев приподнятые брови одного мужчины и распахнутые глаза другого, поясняет. — Клиент-то был откуда-то из органов правопорядка. Мой напарник потом сказал, что когда тот расплачивался, то он увидел у него револьвер и торчащий бейджик, но не успел толком рассмотреть. Я сразу же понял, что дело пахнет жареным. Ну сами посудите: зачем копу машина с испорченными номерами? Ещё и нервный какой-то был, явно торопился с покупкой, не соглашался подождать денёчек, чтобы получить машинку с новым номером. Хвала Небесам, он меня не видел, иначе бы я сейчас был там же, где мой напарник. А я говорил ему, что надо сматываться, чувствовал нутром, а он всё заладил, мол какая разница кто он там, если заплатил как все. Эх! — раздосадовано цокает языком преступник и качает головой. — Что-то ещё можешь рассказать про покупателя? — настаивает Ли Ён, желая выжать информацию до последней крошки, но мужчина отрицательно качает головой, теперь уже заискивающе улыбаясь и заглядывая в глаза нейрохирурга, который хоть и выглядит младше своего напарника, но вся власть явно находится у него. — Я бы рад помочь вам, да это всё, что я знаю. Он забрал машину и уехал, а что там он с ней сделал — это уже не в нашей компетенции, сами понимаете, наше дело маленькое, — смеётся преступник, ожидая, что вместе с ним засмеются и мужчины, но те хранят каменные лица, и тогда заложник сам обрывает свой смех. — Спасибо за помощь, — благодарит профессор и следом задаёт вопрос, который внезапно появляется в его голове. Он понимает, что глупо, наверное, спрашивать подобное, но всё же ему хочется узнать причину. — А зачем ты в нас стрелять начал с порога? Мы же ничего не успели тебе сделать. Могли бы нормально поговорить без вот этого, — доктор Ча делает неопределённый жест рукой, обрисовывая ситуацию в целом. — Я решил подождать своего напарника, авось вернётся, а тут этот как вломился и из дверей начал орать: «Привет, преступники! Я пришёл за информацией!» Я и подумал, что копы вернулись уже за мной, вот и выстрелил даже толком не глядя, а когда увидел, что он упал, аж сам испугался и побежал проверять. Всё-таки за убийство мотать срок не охота. А следом вы вломились, и я ещё больше испугался, тоже решил выстрелить, чтобы припугнуть, а этот… господин как вскочил и вывернул мне руку. Я не хотел ранить или убивать вас! Поверьте мне! Просто припугнуть, чтобы убежать! И ножом я не хотел никого ранить! Так… резануть слегка, чтобы вырваться… — рассказывает всё как на духу преступник и чуть опускает голову, показывая, что извиняется. Ён Мин переводит взгляд на Ли Ёна, который всем своим видом демонстрирует, что не верит не единому слову, и поджимает губы. — Ты серьёзно сказал это? — спрашивает профессор у нейрохирурга, а тот хмыкает и чуть игриво наклоняет голову. — Ваша же была идея, — невинно заявляет он, и доктор Ча едва не задыхается, сам толком не зная от каких именно эмоций. Наверное, всё-таки от злости, потому что именно это чувство самое знакомое и понятное, когда дело доходит до старшего кузена мужа. — Это был сарказм! — говорит Ён Мин, чуть повысив голос. Он никак не может понять, как парень сам не дошёл до этой мысли, если ответ буквально лежит на поверхности. Хотя это же Ён, и логике его поступки явно не подчиняются. — Извините, а, может, уже отпустите меня? Рука болит сильно… — просит преступник, вклиниваясь в перепалку в надежде, что мужчинам сейчас станет не до него, и они не заметят его исчезновение. Ли Ён обращает своё внимание на заложника и мило улыбается ему, а тот не может расшифровать, что именно кроется за этой улыбкой, поэтому решает, что безопаснее всего будет ответить тем же, и через миг заходится в крике от резкой боли, пронзившей мизинец. Ён Мин вздрагивает от внезапного хруста костей и громкого крика преступника, а затем с ужасом в глазах наблюдает за тем, как Ли Ён отпускает сломанный палец и начинает ощупывать другие, выбирая новый. Через мгновение в воздухе раздаётся ещё один хруст ломающихся костей вкупе со вскриком, но Ли Ён на этом не останавливается и наносит прямой удар в область лучезапястного сустава, только затем отпуская преступника, и тот, хныкая и всхлипывая, валится на пол. — Ты выстрелил в нас два раза — я сломал тебе два пальца. Ты пытался меня ударить ножом — я вывихнул тебе кисть. Теперь мы квиты. Расскажешь кому-нибудь про нас или попробуешь найти — я найду тебя первым и сверну шею, — говорит Ли Ён тихим, практически интимным голосом, но достаточно отчётливо, чтобы его услышали и поняли. Ён Мин далеко не сразу замечает, что уже несколько мгновений не дышит, застыв на месте, парализованный каким-то первобытным ужасом. С одной стороны, то, что натворил его напарник — ужасно, но при этом доктор Ча даже не попытался остановить его, будучи невольным свидетелем и теперь ещё и соучастником, и Ён Мин не может понять, почему не сделал этого, почему совершенно неожиданно чувствует удовлетворение от того, что преступник понёс такое своеобразное наказание. Ли Ён одновременно пугает его и будит внутри что-то потаённое, тёмное и опасное. И если нейрохирург так влияет на него, то что уж говорить про преступника, который, кое-как поднявшись на ноги, спешит скрыться. Профессор словно вновь становится призраком, существующим отдельно от тела, и как будто бы со стороны наблюдает за тем, как Ли Ён достаёт носовой платок и поднимает с пола револьвер, аккуратно заворачивает и прячет во внутренний карман. Это действие выводит Ён Мина из оцепенения, и он чуть шевелится. — Ты зачем поднял его? У нас запрещено гражданским иметь оружие, — напоминает доктор Ча глухим голосом, потому что на более не способен. Он слышал о том, что в Канаде люди могут получить разрешение на владение огнестрельным оружием, поэтому считает своим долгом напомнить, что у них в стране такого нет, на случай, если Ли Ён после нескольких лет жизни за океаном забыл об этом. — На всякий случай, — отмахивается нейрохирург, оборачиваясь, и Ён Мин отшатывается, встречаясь взглядом с тёмными глазами, в которых плещутся отчаяние и злость загнанного в угол человека, который осознает это и сам, из-за чего становится опасным и готовым абсолютно на что угодно. Однако Ли Ён словно не замечает, как профессор смотрит на него, и спокойно огибает мужчину, оставляя позади, а Ён Мин остаётся стоять на месте, не в силах заставить себя двинуться с места и пойти за нейрохирургом. Проходит несколько мгновений прежде, чем доктор Ча наконец-то овладевает вновь своим телом и заставляет его развернуться к выходу. «Таки, он делает это ради Таки. И… его нельзя оставлять… Нужен кто-то, кто не даст ему совершить непоправимое», — думает Ён Мин, делая первый шаг, чтобы догнать Ли Ёна.***
Первой возвращается чувствительность. Кожа улавливает слегка шершавую поверхность, очень похожую на ткань, а слуха касается приглушённый шум машин с улицы. Мимо проносится велосипед, и слышится звон его колокольчика для привлечения чьего-то внимания, а нос улавливает аромат орхидеи, так похожий на её любимый кондиционер для белья. Прокурор Ю начинает осознавать окружающую реальность, которая очень похожа на их с Ёном квартиру, но утверждать наверняка пока нельзя. Некоторое время спустя Сон А с трудом открывает глаза и смотрит в потолок, который постепенно приобретает знакомые очертания родной спальни, подтверждая догадку, и девушка сразу же пытается встать с кровати, но тело отказывается повиноваться, и единственное, что ей удаётся — скосить взгляд и увидеть подсоединённую к её руке капельницу, которая оказывается пустой. — Чёрт, Ён… — выдыхает Сон А, догадываясь, что тот сделал с ней, и даже толком злиться не может на жениха, сумевшего так изящно обдурить её в машине. Еле слышно застонав, прокурор начинает шевелить пальцами, чтобы поскорее вернуть телу способность двигаться, и через некоторое время ей это удаётся, поэтому девушка спешит поскорее вытащить из вены иголку, слегка зашипев в процессе от дискомфорта, а затем заставляет себя постепенно принять вертикальное положение. Когда тело более-менее начинает её слушаться, Сон А пытается найти свой мобильный, но не обнаруживает его и понимает, что Ли Ён должно быть забрал его с собой. Девушка замечает в комнате сумки и бросается к ним, с облегчением обнаруживая там револьвер, который кладёт в карман и только после этого выходит из спальни и попадает в гостиную, где, к удивлению, обнаруживает Син Джу и Эдриана, чьи пальцы порхают над клавиатурой с неуловимой взгляду скоростью. Оба парня погружены в процесс, что даже не замечают появление прокурора. — Где Ён? — подаёт Сон А голос, привлекая к себе внимание, и Син Джу аж подпрыгивает на месте и оборачивается, глядя на девушку со священным ужасом в глазах, а вот Эдриан даже не отвлекается от ноутбука, продолжая что-то делать в нём. — Сон А? — неуверенно спрашивает Син Джу, словно не может поверить в то, что видит. — Но как же… Ты же должна… — «быть без сознания» не заканчивает он фразу, силясь понять, как прокурор могла очнуться, если он буквально недавно сменил капельницу ей, как учил Ли Ён. Неужели он где-то ошибся, и раствор закончился слишком быстро? — Где Ён? — повторяет вопрос Сон А, глядя на стушевавшегося Син Джу, до которого начинают доходить масштабы учинённой им катастрофы. — Ищет Сын Така вместе с профессором Ча, — подаёт голос Эдриан, не отрываясь от экрана и даже от напряжения слегка высунув кончик языка. — Эй! — вскрикивает Син Джу, мгновенно оборачиваясь на парня. — Ты зачем сказал ей об этом? — А, ой… Я что-то не подумал… — наконец-то поворачивает голову Эдриан и неловко улыбается, почёсывая затылок. — Понятно, а теперь свяжитесь с ними и скажите, чтобы они немедленно вернулись домой оба, иначе я упрячу их за решётку за нападение на представителя правоохранительных органов, — говорит Сон А и направляется к выходу, чтобы поскорее доехать до прокуратуры и выяснить, чем там занимается детектив, а заодно взять весь процесс в свои руки, вот только Син Джу проявляет небывалую прыть и выскакивает перед девушкой, широко расставив руки и не давая ей пройти. — Ён приказал мне следить за тобой, — честно признаётся парень, и прокурор выдыхает еле слышно. — И ты отлично справлялся с этим, а теперь уйди с дороги, пожалуйста, — просит она, но Син Джу упрямо мотает головой и не трогается с места, продолжая упорствовать на своём. Сон А тяжело вздыхает и достаёт револьвер, направляя на дворецкого, который застывает с широко распахнутыми глазами и вжимает голову в плечи, превращаясь в статую, словно прокурор достала не оружие, а показала ему голову медузы Горгоны. — Мне жаль, — просит прощения девушка, наступая на Син Джу, который отступает назад, покуда не спотыкается и не падает, тут же сжимаясь в комок и прижимаясь к стене, а Сон А наклоняется к нему, доставая торчащий из кармана телефон, и затем беспрепятственно выскакивает на улицу. Дворецкий сидит на полу, и его зубы громко стучат от пережитого страха, пока он дрожащими руками обхватывает колени и пытается восстановить сбившееся дыхание. Смешок сбоку привлекает к себе внимание, и Син Джу видит прислонившегося к стене Эдриана, которого явно забавляет вид напуганного парня. — Ты серьёзно испугался револьвера? Она же прокурор, а им запрещено открывать огонь до последнего, я уж молчу про то, что у неё только три патрона боевых, а два — холостые, — проявляет неожиданное знание подобных тонкостей Эдриан, хотя родился и вырос в стране, где у любого гражданского, прошедшего проверку, есть возможность приобрести огнестрельное оружие совершенно легально. — Ты… ты забыл, как меня чуть в том супермаркете грабитель не застрелил? — напоминает случай из Оттавы Син Джу. — Я с тех пор боюсь даже одного вида оружия! — Ах, точно, ты же у нас такой впечатлительный, — хмыкает Эдриан и протягивает руку, чтобы помочь дворецкому встать. — Идём, надо сообщить Ёну, что его принцесса сбежала.***
Сон А решает не рисковать и не садиться за руль, поэтому вызывает такси, а по дороге до прокуратуры пытается дозвониться детективу, который далеко не сразу берёт трубку, а когда это всё-таки происходит, то девушка сразу же кратко, но довольно ёмко высказывает всё, что думает о старшем мужчине, который своими словами поощрил Ли Ёна к активным действиям для её отстранения от расследования. Детектив теряется на пару мгновений, и Сон А обрывает гневную речь, понимая, что тот чем-то занят, иначе бы ответил ей сполна и не факт, что на корейском. — В чём дело? — спрашивает напряжённо прокурор, уже заранее ожидая худшего. — Тут нам кое-что прислали… Раз уж вы едете сюда, то лучше вам самой посмотреть, — говорит детектив Син, и девушка поджимает губы. — Ладно, скоро буду, — бросает она напоследок и завершает звонок, после чего набирает своего жениха, чтобы высказать уже ему всё, что о нём думает, но в последний момент передумывает, и её палец застывает над кнопкой вызова, потому что за всё время их отношений Сон А уже успела понять, что Ли Ён никогда не отступает от задуманного, и даже если она позвонит ему сейчас, то их разговор закончится только ссорой, но никак не возвращением нейрохирурга домой или в больницу, поэтому девушка, тяжело вздохнув, убирает мобильный в карман, решив про себя, что лучше будет, если она первой найдёт Сын Така, ведь только так можно заставить её жениха отступить. Дорога до прокуратуры занимает не так уж и много времени, и вскоре такси паркуется у входа, а Сон А выбегает из салона и устремляется вперёд по гладкой плитке, желая поскорее оказаться внутри и узнать, что же удалось раскопать детективу и что ещё успело случиться. Девушка уже успевает достичь начала лестницы, когда откуда-то сбоку в неё кто-то врезается, да так сильно, что Сон А падает и больно ударяется ладонями об один из порожков. — Ой, простите, пожалуйста, я не нарочно, — говорит знакомый мужской голос, аккуратно подхватывая прокурора прежде, чем она успевает даже сообразить, и возвращает в вертикальное положение. — Я задумался, простите меня, пожалуйста, — продолжает причитать человек, и Сон А поднимает голову, заглядывая в лицо говорящего с низко опущенной кепкой на глаза. — Детектив Юн? — узнаёт девушка своего давнего коллегу по делу Висельника, который помогал ей организовать засаду на него, окончившуюся полным провалом и смертью её сестры. — Прокурор Ю? — расплывается в искренней улыбке мужчина. — А я вас и не узнал даже, до того вы похорошели! Богатой будете! — Бросьте вы, — неловко смеётся прокурор, поправляя волосы и вспоминая, что она даже толком не посмотрелась в зеркало, когда выходила из квартиры, так что вряд ли её сейчас можно было назвать хорошенькой. — Сколько лет мы уже не виделись! Кажется, с тех пор, как вы уехали в командировку в какую-то другую страну… В Японию, кажется? Давно вернулись? — Да вот сравнительно недавно по делам пришлось прилететь назад в Сеул, — делится детектив, продолжая улыбаться. — А вы куда так несётесь? Какое-то срочное дело? — Да, более чем, вы не поверите, — говорит Сон А, выдыхая, но в последний момент останавливает себя от желания сказать, что именно произошло. — Неужто Висельник вернулся в Корею? — спрашивает мужчина, и девушка рефлекторно вздрагивает от того, на сколько метко детектив попадает в самую точку. Видимо, что-то отражается на её лице, потому что бывший коллега перестаёт улыбаться и озадаченно наклоняет голову. — Это же шутка, что вы так напряглись? — спрашивает он, внимательно наблюдая за реакцией прокурора, которая красноречивее любых слов говорит о случившемся. — О нет. Он что, правда вернулся? — Да, — выдыхает Сон А, не видя смысла скрывать правду, да и если уж на то пошло, то с детективом они работали вместе по этому делу, значит, и сейчас он может присоединиться и помочь им. Прокурору неприятна одна только мысль о том, что она хочет попросить ещё одного человека поставить на линию огня свою жизнь, но чем больше у неё будет союзников, тем больше шансов, что в этот раз победа будет за ней. — Что я должен делать? — спрашивает детектив, сразу же собираясь и прямо глядя в глаза прокурора, готовый броситься выполнять любой её приказ, как и много лет назад. — Вы ведь понимаете, что ставите на карту свою жизнь и будущее? Он… он не просто вернулся. Он уже убил моего судмедэксперта, похитил стажёра и брата моего парня. Если сейчас присоединитесь, то можете стать следующим, — предупреждает Сон А мужчину о всех возможных рисках и последствиях, позволяя ему самому сделать этот непростой выбор. — Мы не смогли остановить его в прошлый раз, значит сделаем это сейчас. Покончим с ним раз и навсегда, — твёрдо говорит детектив Юн, и прокурор благодарно ему кивает, разворачиваясь, чтобы продолжить прерванный путь в прокуратуру. — Идём, нужно торопиться. Неизвестно, где сейчас парни и что переживают, поэтому надо как можно скорее найти их. Хао Вэй вообще жутко впечатлительный, даже представить боюсь, какого ему сейчас, — говорит Сон А, поспешно взбегая по ступенькам. — Бросьте, прокурор, сомневаюсь, что вы взяли бы в команду слабака. Уверен, что они с Сын Таком в порядке, — замечает сзади детектив Юн, и девушка даже позволяет себе улыбнуться от подобных слов, а через секунду улыбка застывает на лице каменной маской, и нога соскальзывает со ступеньки, из-за чего Сон А едва не падает, но в последний момент успевает сохранить равновесие, да так и застывает на месте. — Аккуратнее, прокурор, не торопитесь вы так, — просит сзади детектив Юн и тоже останавливается, заметив, что девушка больше не бежит вперёд. Сон А отчётливо слышит оглушительное сердцебиение в собственных ушах вместе с паникой, ужасом, отчаянием и ещё какими-то неразборчивыми эмоциями, которые сплетаются в один невообразимый клубок, который подкатывает прямо к горлу и душит, словно Висельник накидывает ей на шею верёвку и начинает медленно поднимать вверх, чтобы подвесить под потолком. «Нет, нет, нет». Отрицание — очень удобная вещь, это выбор человека отрицать реальность как способ избежать психологически неудобной истины, и прямо сейчас прокурор Ю испытывает это манящее чувство, предлагающее ей скрыться в себе и спрятаться от уродливой правды, которая стоит и дышит ей в спину. — Ты не сказала мне, как зовут второго парня, — верно трактует молчание Сон А детектив, переходя на неформальное «ты». — Да, — срывается с губ девушки вместе с выдохом, и она рефлекторно тянется за револьвером, чтобы обернуться и встретиться лицом к лицу с преступником, но не успевает из-за боли, обрушившейся ей на затылок и отправляющей её прямиком в объятия тьмы, но перед тем, как окончательно провалиться в беспамятство, мелькает отчаянная мысль, что раз он решился на нападение практически на пороге прокуратуры, то его планы намного масштабнее, и всё это ловушка, которая затягивает в свои сети всю команду, и Сон А сейчас, поддавшись эмоциям и жажде мести, отлично сыграла на руку убийце, подставив под удар всех, кто ей дорог.