***
Быть призраком — это несомненно новый и увлекательный опыт, у которого есть свои плюсы и минусы. Самый очевидный достаток — духов никто не видит, кроме необычных людей. На языке так и вертится слово «со сверхспособностями», но Синь Вэнь сглатывает его, даже не позволяя себе произнести его мысленно. «И всё же надо полюбопытствовать у Сын Така, как так вышло, что он видит меня, а Хао Вэй может чувствовать. Ведь никто больше меня, очевидно, не замечает», — думает Синь Вэнь, со всех ног мчась в прокуратуру. Она всё ещё слабо представляет, как призрак мёртвой сестры прокурора может помочь спасти парней, но раз Сын Так убеждал, что нужно найти её, то стоит довериться ему. Довериться ординатору, который ничего не смыслит в преступлениях. Звучит смешно, но выбор не особо богатый. Ещё один плюс для призрака — отсутствие усталости. Можно идти и бежать сколько угодно, но мышцы не начинают ныть и покалывать от боли, а дыхание не сбивается. Мёртвым вообще не нужно дышать, если уж на то пошло. Синь Вэнь сбивается с бега и замирает, только сейчас поймав себя на мысли, что вообще не дышит. Девушка прижимает руку к грудной клетке, которая должна вздыматься всякий раз, когда лёгкие увеличиваются в объёме, потребляя кислород, но та не шевелится, потому что внутри ничего нет. Пустота. Бесплотность. Бестелесность. Нельзя взять скальпель и разрезать её, чтобы посмотреть, что находится внутри, потому что он пройдёт сквозь неё. В этот момент пожилой мужчина проходит через задумавшуюся Синь Вэнь, и та рефлекторно дёргается, ожидая столкновения, удара, падения, но ничего не происходит. Старик продолжает свой путь, а девушка, рассыпавшись на золотые искры, вновь восстанавливается и всё так же стоит на месте. «Проклятье! Нашла время задуматься о тонкостях бытия!» — ругает сама себя судмедэксперт, вновь переходя на бег, чтобы поскорее добраться до прокуратуры и отдела, где должны находиться прокурор Ю и детектив Син, наверняка уже узнавшие о произошедшем и ведущие активное расследование. «Интересно, кто проводил моё вскрытие? Пригласили судмедэксперта со стороны? Жаль, что Си Ван покинул нас. Я бы хотела, чтобы мое тело вскрывал именно он», — мелькает мысль, и Синь Вэнь усмехается с собственной сентиментальности. Вот уж что точно неожиданно, так это мысли о бывшем наставнике, который никогда не упускал возможности проехаться вербально по её внешним данным всякий раз, как она допускала ошибку. Видимо, он считал, что таким образом сможет заставить девушку отступить, но та лишь упорнее погружалась в работу, и в конце концов Су Си Ван если и не признал её равной, то хотя бы перестал смотреть свысока, а их обмен колкостями стал чем-то привычным и своего рода прелюдией перед очередным вскрытием. Синь Вэнь криво усмехается и замирает возле пешеходного перехода чисто по привычке в ожидании, когда загорится зелёный свет, а потом вспоминает, что может теперь спокойно пройти через плотный поток машин, и ей ничего не будет, разве что её постоянно будет развевать в золотые искры, из которых она будет собираться вновь и вновь. Не особо приятные ощущения (если к призракам вообще можно применять подобное понятие), но и не смертельно. Новый плюсик в копилку бонусов смерти: тебя нельзя убить, если ты уже мёртв. Синь Вэнь опускает взгляд на свои босые ноги, которые должны быть сбиты и покрыты кровью после долгого бега, но на них ни царапины, словно она только что вышла из салона, где ей сделали свеженький педикюр. Загорается зелёный сигнал светофора, и толпа начинает своё движение вперёд, а вместе с ней идёт и Синь Вэнь, изо всех сил стараясь ни на кого не налететь в процессе, чтобы не рассыпаться на мерцающие пылинки, которые замедлят её на несколько мгновений. До прокуратуры остаётся всего пара кварталов, которую судмедэксперт преодолевает бегом и вскоре замирает перед лестницей, ведущей к дверям, сталкиваясь с главным минусом призраков. Взаимодействие с предметами. Если верить фильмам о духах, то они умеют проходить сквозь стены, двигать вещи, а некоторые даже вселяться в людей, но Синь Вэнь возмутительно не умеет ничего из этого списка. Была бы у неё возможность, то она бы непременно накатала разгромный отзыв на данную тему под каждым подобным фильмом, подкрепляя всё личным опытом, но у неё нет такого шанса. Девушка громко фыркает и начинает нервно мерить площадку шагами в ожидании, пока кто-нибудь войдёт или выйдет из здания, чтобы она смогла прошмыгнуть следом, а там всего-то и останется добраться до собственного отдела и найти… Синь Вэнь вскидывает голову, когда её внимание привлекает громкий топот, и она узнаёт эти шаги ещё даже до того, как натыкается взглядом на прокурора Ю, спешащую от проезжей части и отъезжающего такси к прокуратуре. — Почему она не на своей машине? — спрашивает девушка, хотя ответ на этой ей никто дать не может, и тут она замечает чуть позади Сон А девочку-подростка, которая идёт вприпрыжку, пытаясь поспеть за старшей сестрой, но когда видит, что Синь Вэнь смотрит целенаправленно на неё, то замирает на месте, а судмедэксперт сразу же подбегает к ней и нависает над девочкой, рассматривая её во все глаза и сравнивая с трупом, который когда-то вскрывала вместе с Су Си Ваном. Она не может толком описать испытываемые ею чувства, но ощущения больше похожи на восторг. За всё время работы судмедэкспертом девушка довольно частенько представляла у себя в голове, как рядом с ней стоят призраки тех, чьи тела она собирается вскрыть, и разговаривают с ней, но одно дело — представлять и совершенно другое — воочию убедиться, что её фантазии не так уж и далеки от правды. — Ого, — выдыхает Синь Вэнь, отмечая про себя, что подросток одета не в ту же одежду, в которой доставили её тело. — Ты одета иначе, чем в нашу последнюю встречу, — замечает девушка, имея в виду ночь вскрытия, но девочка понимает посыл её фразы. — Ну не ходить же мне в пижаме до скончания веков, — замечает подросток, скользя взглядом по ночной сорочке Синь Вэнь, которая едва ли что-то скрывает под собой. Девушка ничего не говорит, пытаясь собрать разбегающиеся мысли в кучку, и девочка это понимает, поэтому кивает головой в сторону, предлагая отойти, предварительно задержав взгляд на Сон А, которой помогает подняться на ноги мужчина. Подросток чуть напрягается, но отмечает, как радостно реагирует сестра на него, и хотя лица толком не видит, но понимает, что это, должно быть, кто-то из её коллег, поэтому первой отходит, увлекая за собой Синь Вэнь, чтобы не топтаться посреди площадки, где периодически снующий народ может пройти через них. — Сон Ми, — говорит судмедэксперт, когда они оказываются возле подземной парковки, а шум открытой улицы остаётся позади, и это действительно помогает сосредоточиться. Фраза звучит не сколько как вопрос, а больше как констатация факта: за прокурором Ю долгое время ходит призрак её убитой младшей сестры. Её обуревает желание поднять руку и коснуться другого духа, но она не уверена, как Сон Ми среагирует на подобное, поэтому одёргивает себя. Девочка чуть наклоняет голову, словно бы кланяется Синь Вэнь, выражая ей своё уважение. — Верно, — говорит она, подтверждая свою личность, хотя это излишне: подросток не выглядит хотя бы чуточку изменившейся со дня своей смерти, разве что глаза слишком серьёзные, выдающие, что она уже должна быть старше, чем кажется на первый взгляд, но, к сожалению, ей не дано познать все прелести взросления. — Ого, — в очередной раз выдыхает Синь Вэнь, которой происходящее кажется чем-то абсурдным, но стоящая напротив Сон Ми выглядит поразительно реальной, а желание потыкать в неё пальцем растёт в геометрической прогрессии. — И ты все эти годы была с нами? — спрашивает девушка и получает кивок, а следом её прошивает внезапная догадка. — Погоди! И Хао Вэй чувствовал тебя, да? Он порой жалуется на холод, когда Сон А рядом, — вспоминает Синь Вэнь и видит виноватое выражение на лице подростка. — Да, с ним очень неловко вышло. — Сон Ми опускает голову и начинает водить носком кроссовка по земле. — Я далеко не сразу поняла, что он чувствует меня, а когда догадалась, то старалась не приближаться, чтобы не причинять дискомфорт. Синь Вэнь кивает, а затем шлепает себя по щекам, заставляя собраться и припомнить о первоначальной причине своего присутствия здесь. Расспросы о нюансах бытия призраком можно отложить и на потом, когда всё это закончится. Девушка старается не думать о том, будет ли для неё это «потом» или же в одно мгновение она рассыплется на золотые искры и уже больше никогда не соберётся обратно. — Нужна твоя помощь, — говорит Синь Вэнь и ловит внимательный взгляд глаз, которые смотрят слишком серьёзно для подростка. — Сын Така и Хао Вэя похитили, и я видела, куда их увезли. Доктор Ко попросил меня найти тебя, сказал, что ты поймёшь, что делать. Сон Ми поджимает губы и прищуривает глаза, раздумывая над чем-то, а затем медленно выдыхает. — Я не могу оставить сейчас сестру одну, — медленно произносит она, нервно сцепляя пальцы, потому что страшится того, что может произойти дальше. Всё это время она существовала в страхе, что однажды её убийца вернётся в город, а сестра сразу же бросится на его поимку и пострадает, и вот этот ужас начинает воплощаться в жизнь. — Ты можешь помочь ей, если сможешь передать информацию, которую знаю я! — пытается убедить девочку Синь Вэнь. — Сама подумай: на расследование уйдёт много времени, и парни могут погибнуть. Прокурор Ю не простит себе это и сочтёт, что эти смерти на её совести. Сон Ми нервно закусывает нижнюю губу, разрываемая сомнениями и вынужденная признать, что это вполне в духе её сестры: винить себя в неудачах во время расследования, и меньше всего девочка хочет, чтобы Сон А грызла потом себя за новые смерти, связанные с Висельником. Сон Ми морщится и быстро-быстро кивает, словно сама боится передумать, и начинает осматриваться по сторонам, но, видимо, не обнаружив искомого, разочарованно шипит и направляется прочь с парковки. — Куда ты? — любопытствует Синь Вэнь, направляясь следом и гадая, что предпримет другой призрак. — Нам нужен кто-то из прокуратуры. Какой-нибудь детектив или прокурор, в чьё тело я смогу вселиться, и вызвать через него отряд полиции, направившись вместе с ним на место, где держат похищенных, — говорит Сон Ми, возвращаясь обратно к зданию прокуратуры и высматривая потенциального кандидата, которого можно захватить. — Ты не можешь вселиться в кого угодно, — предостерегает девочку Синь Вэнь. — Если следователь, который не ведёт это дело, внезапно приведёт отряд полиции к похищенным, то это будет выглядеть очень подозрительно. Ещё подумают, что он замешан как-то в преступлении. Сон Ми кидает скептический взгляд на судмедэксперта, удивляясь, что той есть не только дело до похищенных, но и до того, кем они могут воспользоваться для их спасения. — И что ты предлагаешь? — резонно интересуется девочка, уже догадываясь, что сейчас услышит. — Нужен тот, кто расследует это дело, значит… либо прокурор Ю, либо детектив Син, — предлагает две кандидатуры Синь Вэнь, и Сон Ми резко тормозит, а затем скрещивает руки на груди и, развернувшись к судмедэксперту, смеряет её очередным слишком взрослым взглядом так, что девушка невольно ощущает мурашки, бегущие по коже, хотя, разумеется, это исключено. — Нет. Я не буду вселяться в свою сестру и подставлять её под удар, — говорит Сон Ми таким тоном, и Синь Вэнь мгновенно понимает, что переубедить её будет невозможно, а ещё невольно отмечает сходство девочки со старшей сестрой, которую она сейчас пытается копировать, так же недовольно сводя брови, как это делает Сон А всякий раз, как видит новый наряд судмедэксперта. — Тогда детектив? — предлагает Синь Вэнь единственный оставшийся вариант, и Сон Ми кивает, опуская руки. Искать детектива Сина им не приходится, потому что тот появляется словно из воздуха и куда-то несётся с револьвером в руке, громко переругиваясь с кем-то через наушник. — Давай, — кивает на него Синь Вэнь, заметив, что Сон Ми топчется и не торопится вселяться в тело мужчины. Девушку обуревает научный интерес хотя бы со стороны понаблюдать за этим процессом, раз уж у самой ничего не выходит, и она переводит горящий взгляд с призрака на детектива. — Нет времени! — подгоняет она Сон Ми, и та отмирает, подбегая к Син Юй Каю и входя в его тело. Детектив спотыкается и хватается за голову, случайно задевая наушник, который выпадает на плитку, но Синь Вэнь не замечает этого, практически вплотную приблизившись к мужчине и с любопытством заглядывая ему в лицо. Когда Син Юй Кай открывает глаза, то девушка видит, что они не карие, а золотистые, совсем как пыльца, в которую она сама рассыпается от столкновения с другими людьми. Эффект длится несколько секунд, а затем глаза детектива снова становятся нормального оттенка, и он убирает револьвер, засовывает руку в карман, а после резко разворачивается, направляясь куда-то. — Детектив Син? Сон Ми? — зовёт по очереди обоих Синь Вэнь, догоняя мужчину и пристраиваясь рядом, продолжая с любопытством заглядывать ему в лицо. — Пока я в его теле, он без сознания, — отзывается Сон Ми голосом детектива, вызывая новую волну неуёмного и неуместного энтузиазма со стороны судмедэксперта. — А он потом вспомнит что-нибудь? — любопытствует она, стараясь не отставать от мужчины, чей один быстрый шаг равняется её двум. Син Юй Кай заходит на парковку и достаёт из кармана ключи от автомобиля, снимая его с блокировки, после чего направляется в сторону среагировавшей машины, только после этого отвечая на вопрос. — Насколько я знаю, не должен. Сон Ми быстро доходит до нужного автомобиля и открывает дверцу со стороны водителя, собираясь сесть, но её останавливает Синь Вэнь, юрко шмыгнувшая в образовавшееся пространство и первой усаживающаяся на место водителя. Лицо детектива чуть хмурится, а вопрос не успевает сорваться с губ, потому что судмедэксперт не остаётся сидеть, а перебирается в кресло пассажира, устраиваясь на нём, и Сон Ми запоздало припоминает, что новоявленные призраки не умеют взаимодействовать с окружающими предметами и проходить сквозь стены и двери в том числе. — Прости, забыла, — извиняется девочка, садясь на место водителя и заводя двигатель. — Ты умеешь водить машину? — удивляется Синь Вэнь. — Сестра учила, — отвечает Сон Ми, и едва они выезжают с парковки, как телефон детектива оживает и начинает громко звонить. Девочка достаёт его из кармана, и её (точнее лицо Син Юй Кая) вытягивается, когда она читает имя звонящего. — Си Ван? — поражённо ахает Синь Вэнь и пытается схватить мобильный, но ожидаемо её руки проходят сквозь него. — Почему он вдруг звонит? Он… он вернулся в Сеул? Разве они не уехали с прокурором Чхве? — Возможно, детектив связался с ним, когда… — Сон Ми осекает себя, едва не сказав «когда тебя убили» и прикрывает глаза, выдыхая. Она и сама с трудом борется с пожирающим её изнутри чёрным чувством, которое требует найти убийцу и заставить его страдать с того самого момента, как она услышала разговор сестры по телефону с детективом, в результате которого узнала, что её убийца снова в городе. Только мысли о Сон А не дают ей ступить навстречу маняще очаровательной тьме, которая зазывает её к себе. «Ребятам тоже нужна помощь, и я могу оказать её, тем самым избавив сестру от лишних забот», — думает Сон Ми, отгоняя тёмные мысли, и переводит взгляд на мобильный. — Не бери трубку! — вскрикивает Синь Вэнь, заметив, что палец Сон Ми зависает над кнопкой принятия вызова. — Почему? — удивляется девочка, но слушается и ничего не нажимает. — Он всё равно ничем нам помочь не сможет, как и мы дать ему правдивое объяснение происходящему, — быстро бормочет Синь Вэнь, отводя взгляд, и Сон Ми не особо верит её оправданию, но решает ничего не говорить. Мобильный детектива перестаёт звонить буквально на несколько секунд и прежде, чем подросток успевает связаться с полицией, телефон вновь подаёт признаки жизни, и в этот раз звонящим оказывается прокурор Чхве. — Старая гвардия снова в деле, — со слабой улыбкой говорит Синь Вэнь, заметив имя и предположив, что прокурор тоже снова в Сеуле. Судмедэксперт переводит взгляд на окно, и улыбка растворяется, уступая место обречённости, которая сквозит в каждой черте девушки. Сон Ми поглядывает на Синь Вэнь, но не знает, что сказать и как её приободрить, если человека вообще можно как-то приободрить после смерти, когда на него наваливается осознание, что дальше уже ничего не будет как прежде. Телефон детектива, едва затихнув, снова начинает разрываться от звонков, и это опять оказывается Си Ван, и подросток переводит мобильный в беззвучный режим, заметив взгляды, которые кидает на экран Синь Вэнь. — Адрес запомнила, где их держат? Район? Улица? Примечательные объекты? — спрашивает Сон Ми, чтобы дать как можно больше данных для полицейского отряда, который мог бы уже ждать их где-то поблизости от предполагаемого места удержания заложников. — На юге Ыйджонбу, ближе к границе с Сеулом, не доезжая до магистрали. Это заброшенная фабрика, рядом железная дорога, отрезок между станциями Тобон и Манвольса, — делится информацией Синь Вэнь, и Сон Ми удивлённо смотрит на неё, прикидывая расстояние, которое пришлось преодолеть судмедэксперту. — Ого. Как же ты добиралась? — любопытствует она. — Я запомнила, что по пути попадалась станция метро, так что я добежала до неё, а потом снова бегом, — отвечает судмедэксперт, не поворачивая головы, и Сон Ми не задаёт больше вопросов, а связывается с полицией и просит патрульных проверить указанный диапазон, поясняя, кого конкретно они ищут, и выдавая себя за детектива. Они едут в молчании, пока с ними вновь не связываются полицейские и рапортируют, что обнаружен объект, попадающий под описание, и Сон Ми сдержанно благодарит их за проделанную работу и просит дождаться их приезда, слегка прибавляя скорость, вновь и вновь кидая взгляды на молчаливую Синь Вэнь, не решаясь вытянуть её на разговор, да и банальное «Мне жаль» звучит уж слишком жалко. Сон Ми останавливается возле машины патрульных, у которой топчутся пятеро полицейских, и выходит из автомобиля, придерживая дверцу для Синь Вэнь, чтобы она тоже смогла выбраться. Девочка пару мгновений колеблется, решая, стоит ли покинуть тело детектива сейчас, но приходит к выводу, что лучше всего это будет сделать, когда будут обнаружены похищенные парни, поэтому кивает полицейским и вместе с ними, перейдя на небольшой пружинистый бег, направляется за Синь Вэнь, ведущую их в нужное место. Когда они приближаются к указанному зданию, то Сон Ми замечает, что поблизости нет ни машин, ни людей, что, с одной стороны, облегчает задачу, но и при этом неизвестно, что ждёт их внутри. — Рассредоточиться. Обыскать здесь всё сверху донизу, — кратко бросает Сон Ми и открывает дверь, впуская вперёд Синь Вэнь, которая сразу же направляется к комнате, где последний раз видела парней. Они стараются передвигаться бесшумно, чтобы не привлечь к себе внимание преступников, но шаги грузного детектива не особо способствуют в этом, поэтому Сон Ми напрягается, ожидая, что на них вот-вот кто-то выскочит из-за угла. — Это было здесь, — подаёт голос Синь Вэнь, замерев возле распахнутой двери, и Сон Ми даже не нужно заглядывать внутрь, чтобы понять, что там больше никого нет. — Здание большое, возможно, их куда-то увели, — предполагает подросток, стараясь не терять умеренного оптимизма. — Похитители пришли и открыли дверь. Они зашли внутрь, а я выбежала и убежала, оставила их одних… — бормочет Синь Вэнь, и Сон Ми понимает, куда она ведёт, поэтому прикрикивает на неё голосом детектива. — Прекрати! Ты воспользовалась шансом, чтобы помочь им. Это лучше, чем сидеть сложа руки и смотреть, как их… — девочка обрывает себя, деликатно обходя тему убийства насколько это вообще возможно, и продолжает путь по коридору. — Идём, как я и сказала: здание большое, его надо осмотреть полностью. Думаю, будет лучше, если это сделает уже сам детектив, всё же он… Договорить Сон Ми не успевает, потому что из-за угла вылетает полицейский и, не успев затормозить, влетает в мужчину. От внезапного удара девочка вылетает из тела детектива и падает на пол, на несколько минут теряясь в окружающем пространстве и изо всех сил зажмурившись, словно ей больно. — Сон Ми! — Синь Вэнь бросается к напарнице и рефлекторно вытягивает руку, чтобы помочь ей подняться. Девочка открывает глаза и обхватывает чужую ладонь, вставая с посторонней помощью на ноги, а судмедэксперт смотрит на их руки и поражённо распахивает глаза. — Ого! Я могу касаться тебя! — Да, мы же обе призраки, — подтверждает Сон Ми. — А ещё, если вселяешься в человека, то ходить нужно аккуратно. Любое неосторожное столкновение, и тебя выбрасывает из тела, — добавляет девочка, указывая на детектива, который ошарашенно осматривается по сторонам, покуда не останавливает взгляд на стоящем перед ним полицейским. — Что за… — бормочет Син Юй Кай, пытаясь понять, где он и как здесь оказался. — Детектив, мы заканчиваем прочёсывать здание, никаких признаков преступников нет, но мы нашли одного похищенного, — отчитывается полицейский, и детектив сразу же подбирается всем телом. — Что? Кого нашли? Отведи меня! — приказывает он, и служащий сразу же бежит в нужную сторону, а за ним грузно топает детектив и следуют призраки. Полицейский быстро добирается до огромной комнаты, где двое его напарников пытаются снять подвешенного вниз головой молодого парня. — Хао Вэй! — кричит Синь Вэнь, кидаясь к коллеге, но Сон Ми хватает её за руку и рывком дёргает обратно, не давая приблизиться к парню. — Нельзя! — поясняет она, увидев обращённый на неё недоумённый взгляд. — Ему становится плохо, когда мы поблизости, поэтому если не хочешь усугубить его состояние, то держись подальше. — Но… — растерянно бормочет Синь Вэнь, закусывая губу, разрываясь от стремления приблизиться и убедиться, что парень жив, но при этом не желая причинять ему дискомфорт. — Хао Вэй! — ревёт детектив практически одновременно с призраком судмедэксперта, бросаясь помогать стажёру, который никак не реагирует и безжизненно висит в воздухе. — Скорую! Скорую вызывайте! — приказывает Син Юй Кай, подхватывая Хао Вэя под подмышками, чтобы не дать ему удариться головой об пол, когда ноги парня оказываются свободными. Мужчина с тревогой осматривает бледного и окровавленного стажёра, замечая, что из-под его ногтей торчат иголки, и первый порыв детектива — вытащить их, но он останавливает себя, понимая, что не врач и может только усугубить положение. Син Юй Кай пытается нащупать пульс, страшась понять, что его больше нет, но, к счастью, под пальцами бьётся нитевидная жилка, и мужчина облегчённо выдыхает. — Скорую вызвали? — спрашивает он громко. — Так точно, господин детектив! — отвечает один из полицейских. — Всё хорошо, — шепчет Сон Ми, сжимая руку Синь Вэнь, которая не сводит взгляда с Хао Вэя, впервые познав, что такое волноваться за парня как за близкого друга. — У него есть шанс выжить. Всё хорошо.***
Прокурор Чхве заходит в отдел, с такой силой распахивая дверь, что та ударяется об стену и гудит. Паренёк, работающий над видеотрансляцией с Сын Таком, вздрагивает и вскакивает с места, мгновенно вытягиваясь по стойке смирно, а следом низко кланяясь непонятно зачем. — Что у нас есть? — спрашивает прокурор, приближаясь к столу. — Звуковики заканчивают с новой дорожкой, скоро пришлют её, а я пока сумел кое-что разобрать в окне, — говорит парень, увеличивая угол изображения, где становится виден кусок какой-то неоновой вывески ярко-розового цвета и указатель с названием улицы, которая заканчивается на «…су-гиль». — Молодец, продолжайте работать, найди все «су-гиль» в Пучхоне и западном Сеуле. Сразу же сообщить мне, как будут готовы результаты от звуковиков, — просит прокурор Чхве и идёт в ту часть отдела, где анализируют видеотрансляцию со стажёром. — Что у вас есть? — Преступник больше не появляется. Очень похоже на то, что он ушёл, оставив парня… — взгляд прокурора слишком красноречив, поэтому помощник проглатывает слово «умирать» и торопливо говорит дальше. — Мы пытаемся отследить сигнал через спутник, но пока никаких успехов. Чхве Вон Хэ глубоко вдыхает и выдыхает, пытаясь совладать с собой и прекрасно понимая, что излишнее давление не принесёт никаких положительных результатов, поэтому чуть кивает и переводит взгляд на вернувшегося Си Вана, который поджимает губы и качает головой. — Детектив не отвечает на звонки, но есть данные о его передвижении, — говорит судмедэксперт. — Он направляется на север, судя по направлению в Ыйджонбу. — Ыйджонбу? — переспрашивает прокурор и берёт планшет, открывая карту железной дороги, которая тянется через восточную часть Сеула, переходя на север и направляясь в Ыйджонбу. — Отправить за ним отряд полицейских, — приказывает Чхве Вон Хэ. — Похоже Син знает, где держат Хао Вэя. — Но откуда? — спрашивает Си Ван, чуть наклонив голову. — Это мы потом узнаем у него, — отвечает прокурор, закрывая планшет, и направляется в кабинет детектива, где поднимает карту Южной Кореи, за которой скрывается стена в красных нитях, рассказывающая об убийствах Висельника в Корее. — Дом. Дом, дом, дом, — повторяет про себя мужчина, всё больше убеждаясь, что преступник родом отсюда, а череда убийств в Китае и Японии — всего лишь вынужденная мера, чтобы не попасться, но в итоге Висельника тянет назад, к истокам. Чхве Вон Хэ поглаживает подбородок и в очередной раз тщательно анализирует всю информацию, что есть у него изо всех доступных источников, желая убедиться, что его теория верна и в ней не допущено ошибок, цена которых может оказаться слишком высока. — Он начал не с Китая, туда он бежал, потому что были ещё убийства, в Корее, самые первые, но их не смогли привязать к Висельнику, потому что что-то не совпадало, не было характерного почерка. Первые убийства были без определённого шаблона, — проговаривает вслух прокурор вывод, который крутится в его голове уже очень давно. — Почему ты начал убивать? Что толкнуло тебя? И как вы связаны? С чего такая преданность? Близкие родственники? Да, он не просто твой крот, он твой брат, поэтому и прикрывает тебя. Очень удобно быть частью расследования, знать все шаги наперёд и при этом заметать следы преступлений, чтобы не было улик, — Чхве Вон Хэ обдумывает детали, пытаясь со стороны взглянуть на получающуюся картину, которая уже практически завершена, хотя в ней и остаются кое-какие белые пятна, но они уже не слишком критичны. — Простите, прокурор! — прерывает через некоторое время мыслительный процесс мужчины помощник из другого отдела, предварительно постучав, поэтому Чхве Вон Хэ успевает вернуть карту на положенное место. — Звуковики прислали дорожку. — Что на ней? — спрашивает прокурор, отходя от карты. — Там какой-то звук, но я не могу понять, какой конкретно, — качает головой парень. — Вроде бы шум от фейерверка, но и в то же время нет… — Давай послушаем вместе, может, получится опознать, что это, — предлагает прокурор Чхве и выходит из кабинета детектива. Первым же делом он пытается отыскать взглядом судмедэксперта, но Си Ван не оказывается на месте. Мужчина подходит к ноутбуку, за которым вновь устраивается парень, а за его спиной замирает прокурор, приготовившись слушать. — Сосредоточься на звуке, — поощряет он помощника. Тот кивает и протягивает вторую пару наушников для Чхве Вон Хэ, чтобы они могли послушать одновременно и при этом не отвлекаться на посторонний окружающий шум. Парень запускает дорожку, и несколько минут невольные напарники вслушиваются в гудящий звук, прерываемый трещащими помехами из видеотрансляции, которые постоянно повторяются, однако звук кажется более, чем знакомым. — Самолёт! — догадывается первым прокурор Чхве и переводит взгляд на в очередной раз дёрнувшийся экран. — Это помехи от самолётов, поэтому они повторяются через определённое время. В западной части Сеула на границе с Пучхоном находится аэропорт. Сын Така держат где-то там. Проверь, есть ли там поблизости «су-гиль». Парень торопливо вбивает несколько команд в строке ноутбука, задавая нужные параметры, и вскоре на экране появляется мигающая точка, обозначающая место, где держат Сын Така. Прокурор не успевает ничего сказать, потому что звонит его мобильный и, едва взглянув на экран, мужчина выхватывает листок и быстро переписывает на него предположительный адрес с координатами, где удерживают Сын Така, а затем быстро покидает офис, провожаемый удивлённым взглядом помощника, который ждёт от него распоряжений. — Оперативно, — замечает прокурор, когда берёт трубку, и слышит самодовольный смешок. — У нас идёт финальный раунд, так что рассиживать особо некогда, — отзывается голос, и планшет Чхве Вон Хэ отзывается вибрацией. — Я там кое-что сбросил. Очень интересная информация, изучите на досуге. Вы оказались правы, детектив связан с нашим клиентом. Прокурор Чхве останавливается и достаёт наушник, переводя звонок на него, чтобы освободить руки от телефона, а затем открывает планшет и читает сброшенную ему информацию, задерживая взгляд на имени, а затем и на месте рождения. Планшет вибрирует в очередной раз, и перед глазами мужчины открывается приложение с мигающей точкой, и он чуть прищуривается, когда понимает, что перед ним. — Засранец, — коротко выругивается прокурор и слышит весёлый смешок. — Зато мы убедились, что ваша теория о связи детектива и Висельника правильная. Мы выбрали разные пути, но получили одинаковый итог. Браво, прокурор. Я, конечно, могу сделать вид, что мне стыдно, но мы оба знаем, что это не так, — отвечает собеседник довольным голосом. — Да, представление тобой устроено на славу. Ты прямо настоящий арлекин, который имеет право встать в ряд с другими величайшими притворщиками, — замечает прокурор и прислушивается к реакции собеседника, возвращаясь обратно к присланному файлу. — Кстати, прокурор, — продолжает собеседник, проигнорировав чужие слова, — у дома довольно интересная история, тоже советую к прочтению. — Спасибо за помощь и чтобы мы были квиты, — прокурор Чхве делает фотографию бумажки и отправляет своему собеседнику. На другом конце провода воцаряется тишина, которая длится дольше, чем предполагал мужчина. — Что это и зачем оно мне? — наконец спрашивает голос, и звучит он без единого оттенка эмоции. — Я действительно давно навёл справки и знаю о тебе довольно много. Единственное, чего я не знаю, с чем связана твоя одержимость Висельником? — говорит прокурор, направляясь к выходу из прокуратуры. — Сперва думал, что он убил кого-то из твоих знакомых или родных, но не смог найти никаких связей, а недавно мне пришла в голову новая теория. Висельник действительно убил дорогого тебе человека, но это было одно из его первых убийств, которые не смогли связать с ним ввиду отсутствия характерного почерка, потому что в тот момент у него его ещё толком не было, либо не всегда получалось соблюдать. В наушнике вновь воцаряется тишина, нарушаемая редким, но глубоким дыханием. Прокурор Чхве тоже молчит, терпеливо ожидая подтверждение своей теории, в верности которой уже не сомневается. — Вы невероятно умны, прокурор, — наконец заговаривает собеседник и усмехается уже как-то грустно. — Впрочем, я всегда так считал, поэтому и ставил на вас. — Кем она была? — спрашивает Чхве Вон Хэ. — Моей старшей сестрой, — открывается голос. — Её нашли повешенной в заброшенном доме с пентаграммой на стене. Списали всё на убийство во имя оккультизма, потому что у неё все зубы были на месте. Хотя в отчёте о вскрытии сказано, что у неё расковыряна десна, но никто так и не связал её с Висельником, ведь он же появился в Китае, как все верят. — Собеседник нервно вздыхает. — Наверное, стоит поведать о моей жизни, ощущениях, фактах и догадках, которые привели меня к вам, но времени мало, правда? — Ну и как ты себя теперь чувствуешь? Можешь ли ты просто отпустить это? — спрашивает прокурор. — Что? — удивляется собеседник. — То зло ты уже не можешь исправить, — поясняет Чхве Вон Хэ, выходя на парковку. — Но можешь сотворить новое, и я понимаю тебя. Мне прекрасно знаком твой гнев. Я испытывал его всякий раз, как находил новую жертву, а он ускользал от меня, но теперь я понимаю, что прошлое не изменить, поэтому даю тебе выбор: отпустить всё или поехать сейчас туда и отомстить. Выбирай. Прокурор Чхве не ждёт ответа и уже собирается завершить звонок, когда слышит короткий смешок в наушнике: — Прокурор, вызовите подмогу, когда будете подъезжать. Не хочу, чтобы мешали. Мужчина вздыхает, прикрывая глаза, понимая, что собеседник сделал свой выбор и отговорить его уже не получится, после чего всё-таки завершает звонок и связывается с полицейскими, давая им наводку на место, где держат Сын Така. Сев в машину, прокурор вновь открывает планшет и просматривает присланные ему документы, тратя время на подготовку с тем, кто его ждёт, вернувшись наконец-то к себе домой. Мужчина вздыхает и запускает фронтальную камеру. — Меня зовут Чхве Вон Хэ. Тридцать седьмой разряд. Прокурор специальной следственной группы. Я посвятил свою жизнь борьбе с преступностью и всегда стремлюсь раскрывать дела и добиваться справедливости. Так было, пока мне не дали вести дело Висельника, от которого отказывались другие, окрестив его «висяком». Сперва я думал, что это всего лишь воля случая и на меня просто «спихнули дело», но потом со мной связался человек, и я узнал, что меня специально выбрали для расследования. Мне было неприятно, что мной пытаются помыкать, но случай оказался слишком интригующим, а я не из тех, кто отступает перед трудностями, поэтому я пообещал вложить все свои силы в это расследование, поставив себе целью поймать его во что бы то ни стало, и на этом пути я потерял многих, в том числе и мою невесту Чжин Чжу. Наверное, Висельник рассчитывал, что я сломаюсь и сдамся, но для меня это дело стало слишком личным, и я поклялся, что однажды найду и остановлю убийцу любимой. Этот день настал.***
Прокурор Чхве останавливает машину и не торопится выходить из неё. Он поворачивает голову в сторону дома и внимательно вглядывается в окна, хотя через них никого и не видно, но мужчина чувствует: его там ждут. Прокурор открывает планшет, чтобы лишний раз убедиться, что вся нужная информация отправлена, а затем выключает его и, взяв револьвер, наконец-то выходит, замирая напротив дома и не торопясь входить в него. Смешанные чувства клубятся в груди, перекрывая друг друга и вызывая странные ощущения. Он столько лет шёл к этому моменту и представлял себе, представлял многое: как хватает его и доставляет в комнату для допроса, где тот во всём сознаётся, а потом идёт суд, где преступника приговаривают к пожизненному заключению, или же под давлением общественности его отправляют на смертную казнь, а порой в моменты беспросветного отчаяния, когда алкоголь выпускает самые тёмные мысли наружу, воображение рисовало ему картины самосуда, который прокурор может учинить над преступником, после чего камень, давящий на его душу уже многие годы, наконец-то падает. Сейчас же этот кусок гранита стремительно превращается в валун, а следом и в гору, которая мешает толком дышать, и прокурор Чхве понимает причину: потому что Висельник ждёт его там не один, он держит в своих руках ещё одну жизнь, поигрывая ею и поддразнивая Чхве Вон Хэ, демонстрируя, что он на шаг впереди, вот только он не знает, что прокурор уже всё предусмотрел и даже, если он не выйдет сегодня из этого дома, другие продолжат его дело, получив всю добытую им информацию. В этой партии он победит, даже если это будет посмертно. Прокурор выдыхает и направляется к дому, но не идёт к двери, а обходит его и осматривает прилежащую территорию, чтобы знать пути отхода в случае необходимости, а лишь затем заходит внутрь и проверяет первый этаж, но никого не обнаруживает. — Ю Сон А! — громко зовёт прокурор Чхве, давая преступнику или преступникам знать, что он здесь, потому что не видит смысла скрываться, и направляется к лестнице, быстро поднимаясь наверх, где замечает в конце коридора приветливо открытую дверь. Мужчина сразу же бросается туда и замирает на пороге комнаты, увидев Сон А, которая привязана к стулу с заклеенным ртом и, едва увидев прокурора, начинает отчаянно мотать головой из стороны в сторону, взглядом умоляя его уходить. — А вот и ты, — хмыкает голос позади девушки, и Чхве Вон Хэ видит мужчину, сидящего и поигрывающего с хвостом заложницы. Прокурор замирает, вглядываясь в лицо убийцы, который выглядит моложе его, и при этом отстранённо понимает, что шансов выстрелить у него нет, не задев при этом Сон А. — Я ждал этой встречи. Оружие можно бросить, оно тебе не понадобится. Прокурор Чхве буравит Висельника взглядом, но послушно отбрасывает револьвер в сторону под аккомпанемент всхлипов Сон А, которая дёргается, чем вызывает приступ раздражения у преступника, потому что он морщится, словно от головной боли, и дёргает девушку за хвост. — Заткнись! Я же сказал тебе молчать! — рявкает он и выдыхает, снова становясь спокойным и обращаясь уже к прокурору Чхве. — На колени, — приказывает он с ноткой превосходства. Чхве Вон Хэ медлит, не торопясь исполнять чужую волю, и Висельник видит его колебания, поэтому, чтобы подтолкнуть быстрее к нужному решению, в мгновение ока извлекает из рукава удавку, которую набрасывает на шею Сон А и затягивает, вынуждая девушку замереть. — На колени, — повторяет он приказ и взглядом указывает на пол. Прокурор дёргает уголком губ, но встаёт на колени, впрочем взгляд не опускает и открыто смотрит в лицо преступника, который довольно усмехается, упиваясь моментом превосходства. — Какого это? — спрашивает он. — Какого «что»? — переспрашивает прокурор. — Стоять на коленях перед своим противником, понимая, что ты проиграл? — уточняет Висельник с улыбкой, которая сползает, стоит ему только увидеть, как Чхве Вон Хэ усмехается. — С чего ты взял, что я проиграл? — дразнит он противника, пытаясь вытащить из него информацию, потому что интуиция подсказывает, что за приглашением домой кроется что-то ещё и заложница — не единственный козырь в рукаве Висельника. — Потому что мой брат заложил в доме бомбу, которую я активировал, когда услышал твой голос, — ведётся преступник. — Десять минут выйдут, и всё взлетит на воздух, либо же я могу активировать её прямо сейчас. — Висельник убирает удавку с горла Сон А и достаёт из кармана детонатор, демонстрируя его прокурору, чтобы подтвердить свои слова. — Знаешь, я мужчин не убиваю, но ради тебя готов сделать исключение и закончить нашу историю красиво и эффектно, всё же мы с тобой слишком долго враждуем. Вынужден признать, что ты оказался самым достойным противником из всех, кто попадался мне на пути, поэтому заслуживаешь особой смерти. — Взорвёшь дом, где убили твою мать, Тхэ Ён? — обращается к убийце по имени прокурор, внимательно наблюдая за тем, как тот замирает, и выжидает удобного момента для нападения. — Вижу кто-то сделал домашнюю работу прежде, чем приехать сюда, — замечает Ким Тхэ Ён, медленно поднимаясь со стула из-за спины Сон А. — Вы с братом так настойчиво зазывали меня домой, что мне стало любопытно не только, где он находится на самом деле, но и что в нём такого необычного, — говорит прокурор, внимательно наблюдая за чужой реакцией, пока он расковыривает старые раны и засовывает в них пальцы, начиная копаться там и заносить инфекцию. — Оказывается, двадцать семь лет назад ваш отец вздёрнул под потолком мать у тебя на глазах в вашей гостиной и вырвал ей моляр на память. Что ты чувствовал в тот момент, когда она пыталась отбиться и боролась за свою жизнь? Почему ты стоял и просто наблюдал вместо того, чтобы помочь ей? Испугался? Ты смотрел, как она умирала, или же закрыл глаза? Тебе стыдно за то, что не помог ей, или за то, что не помог отцу убить её? Ким Тхэ Ёна начинает трясти, и невооружённым взглядом видно, как рассыпается его холёный спокойный образ, который он так отчаянно пытается продемонстрировать, потому что зуд, изначально едва ощутимый под кожей, усиливается вместе с голосом прокурора, просачиваясь вместе с ним в тело, и перед глазами возникают моменты прошлого: обрывочно, скомкано, как выцветшие фотографии в старом альбоме, которые уже слишком старые, но хранят в себе отпечатки значимых событий. — Хочешь взорвать дом, чтобы вырвать эту постыдную страницу из своей жизни? — продолжает напирать Чхве Вон Хэ, замечая изменения в противнике. — Похоронить здесь позорные воспоминания прошлого и меня, настойчиво преследующего тебя и напоминающего о нём? Хочешь таким образом избавиться от своих демонов? Но это ничего не изменит. Ведь ты чудовище. «А ты вообще чудовище», — выплёвывает мать в глаза его отцу за несколько минут до смерти, вкладывая всё своё презрение и отвращение, испытываемое к нему. — Чудовище. В голове зудит так, что кажется будто там сидит саранча, настойчиво пожирающая серое вещество и плотоядно облизывающаяся. — Чудовище. Чудовище. Чудовище! — трещит саранча, усмехаясь, и Тхэ Ён рычит, бросая детонатор на колени связанной Сон А и кидаясь с кулаками на прокурора, но тот оказывается готов к нападению и встречает его точным ударом в челюсть, который убийца едва успевает блокировать. Они обмениваются ударами, сплетаясь телами в танце ненависти, злобы и ярости, не желая отступать ни на секунду, сражаясь не на жизнь, а на смерть. В какой-то момент Тхэ Ёну удаётся ударить прокурора в грудь, выбивая его из равновесия на долю секунды, которой хватает, чтобы нанести ещё один удар и ногой пнуть мужчину в стену, выбивая из него воздух. Висельник довольно улыбается, хватая стоящее поблизости пыльное зеркало и обрушивая его на голову своего давнего противника. Прокурор Чхве пытается закрыться руками, чтобы минимизировать травмы, но полностью погасить силу удара не выходит, и зеркало разбивается, а его острые осколки вонзаются в кожу, пуская кровь, которая сразу же начинает заливать глаза, словно стремится помочь преступнику. — Шах и мат, — слышит прокурор самодовольный голос и вскидывает на него голову, а в следующую секунду раздаётся выстрел, и в груди расползается боль, от которой чернеет перед глазами и становится трудно дышать, а во рту появляется мерзкий привкус крови. — Я так долго ждал этого дня, когда смогу победить тебя, и вот он наконец-то настал, — доносится до слуха Чхве Вон Хэ голос Тхэ Ёна словно сквозь через вату. — Признаться, я даже немного разочарован. Знаешь, ожидал чего-то масштабнее и более ярких ощущений, а на деле… ты такое разочарование. — Висельник печально вздыхает, нарочно громко, чтобы его точно услышали. — Но раз уж ты так долго преследовал меня, то радуйся: я покажу тебе, как убиваю своих жертв, — добавляет он, и прокурора прошивает новая боль, но уже не физическая, а душевная, когда он понимает, что собирается сделать Висельник, и мгновение спустя слышит, как начинает задыхаться Сон А, мелко суча ногами по полу. Прокурор подносит дрожащую руку к глазам, чтобы убрать с них кровь, и перед ним открывается поистине ужасающая картина: Тхэ Ён стоит за спиной девушки, запрокинув голову и приоткрыв рот с таким видом, словно испытывает самый яркий в мире экстаз, пока его руки всё сильнее затягивают удавку на шее Сон А, и та краснеет, дергаясь изо всех сил, но они постепенно покидают её, и глаза девушки закатываются. Чхве Вон Хэ подгибает ногу, превозмогая головокружение, и достаёт из кобуры у лодыжки револьвер Сон А, найденный им в машине, — трюк, на который его надоумил его информатор и в некоторой степени помощник, внимательно следящий за расследованием и желающий остановить Висельника не меньше его. Это незаконно не только потому, что прокурор утаивает оружие коллеги, но и потому, что он предварительно вытащил боевые патроны из своего револьвера и заложил их на место холостых в огнестрел, который сжимает сейчас обеими руками, пытаясь прицелиться в Тхэ Ёна. По всем правилам он должен трижды попросить преступника сдаться, а если тот откажется, то выполнить два предупредительных выстрела в воздух и только после этого стрелять в него, но Чхве Вон Хэ понимает, что если будет следовать букве закона, то Сон А расплатится за это жизнью, а также осознает, что сознательное его нарушение повлечёт за собой его мгновенное отстранение от службы с последующим разбирательством, которое окончится либо огромным штрафом, либо тюремным сроком, потому что генпрокурор крайне осторожно отозвался на инициативу использовать боевые патроны, так толком и не дав ответа. «Остановить его. Любой ценой», — звучат в голове слова давней клятвы, и прокурор продолжает попытки прицелиться. Если он сейчас ошибётся, то застрелит прокурора Ю, если промедлит ещё мгновение — она умрёт. Ситуация кажется патовой при любом раскладе. Чхве Вон Хэ сцепляет зубы и спускает курок. Ким Тхэ Ён дёргается, и вместе с ним дёргаются и его руки, сильнее стягивая удавку на шее Сон А, которая издаёт подозрительный звук и роняет голову. Висельник открывает глаза и удивлённо смотрит на прокурора, а затем переводит взгляд на собственную грудь и прижимает к ней руку на несколько секунд, после чего отводит её в сторону и рассматривает кровь с таким детским изумлением, словно видит впервые. — Ты поймал меня, — говорит Тхэ Ён, со смешком отступая от Сон А нетвердой походкой и вскидывая взгляд на выстрелившего в него мужчину. — Я забыл сказать тебе кое-что, — делится прокурор Чхве. — Изначально не я был твоим настоящим противником, я всего лишь… посыльный, но когда ты убил мою невесту — это стало для меня личным, так что сейчас я исполняю и его волю, и свою… — добавляет мужчина и делает ещё один выстрел, подкрепляя свои слова и в очередной раз сознательно нарушая правила. Ким Тхэ Ён давится воздухом, а выражение неподдельного удивления застывает на его лице. — Ух ты… Меня разыграли… Отличная вышла игра, но… вы выиграли и проиграли одновременно… — подводит итог Висельник и падает на пол, а Чхве Вон Хэ сплёвывает кровь и ползком направляется в сторону коллеги. — Сон А! Сон А! Ю! — зовёт он девушку, но та не реагирует, уронив голову на грудь, и прокурор продолжает ползти к ней, сплёвывая всё больше крови, которая поднимает всё выше и выше и плещется уже где-то в районе трахеи. «Ты не умерла… Ты не можешь умереть… Я же спас тебя, слышишь?» Головокружение, одышка и боль в груди усиливаются с каждым движением, но прокурор Чхве не сдаётся, покуда не доползает до Сон А и не нашаривает на её коленях детонатор. Едва только палец касается заветной кнопки, а вдали слышится вой сирен, как мужчина роняет голову. Теперь он может спокойно умереть. Он сдержал своё обещание.***
Ли Ён переводит взгляд с адреса, написанном на листочке, на уличный указатель, сравнивая, а затем смотрит на ярко-розовую вывеску и на предполагаемое здание, где держат его брата. Парень подходит к двери, абсолютно не представляя, что ждёт его внутри, но тратить время на размышления не хочет, однако непрошенные мысли просачиваются и услужливо шепчут ему на задворках сознания, что если он просчитался, то потеряет и брата, и невесту, а другие перебивают и добавляют, что он уже потерял любимую, когда принял решение спасать Сын Така, а не её. «Сон А спасёт её команда», — пытается убедить самого себя Ли Ён, отмахиваясь от раздирающих его сомнений, как от надоедливых мух, а затем обхватывает ладонью дверную ручку и поворачивает, прислушиваясь к щелчку, который сжирает шум улиц. Дверь послушно открывается, и Ли Ён оказывается внутри, очевидно, пустого здания, и сразу же направляется к лестнице, ведущей наверх. Если верить предоставленной информации, то Сын Так находится в помещении, начиная от второго этажа и выше, поэтому нейрохирургу предстоит проверить несколько помещений прежде, чем он найдёт брата. К счастью, внутри нет никаких дверей, что наталкивает на мысли, что здание, видимо, находится в состоянии строительства, которое не завершилось из-за нехватки бюджета. Эта мысль первой приходит в голову Ли Ёна, но и от неё он отмахивается, не желая забивать себе разум подобной чепухой, но мысленно отправляя благодарность этому человеку, который облегчает его поиски. Ли Ён старается двигаться быстро и бесшумно, когда до слуха доносится хлопок двери, и парень замирает, поглядывая на лестницу, по которой кто-то торопливо поднимается. Спрятавшись за стеной, внук председателя чуть выглядывает и достаёт револьвер, готовый напасть на вошедшего, но следом сам себя останавливает. «Если это похититель, то он приведёт меня непосредственно к Сын Таку», — думает Ли Ён и видит, как по лестнице торопливо взбегает наверх кто-то в тёмной кепке. Парень отходит от стены и направляется следом, стараясь не издавать ни малейшего шороха, вспоминая, как учился красться по дому мимо дедушки, чтобы добраться до мятно-шоколадного мороженого. Это было тем ещё испытанием, и первое время Ли Ён исправно попадался, покуда не научился двигаться совершенно бесшумно, как тень, и сейчас эти умения в очередной раз оказываются очень кстати. Шаги с лестницы вскоре смещаются на этаж, и Ли Ён поднимается как раз в тот момент, когда фигура скрывается за углом. Довольная улыбка касается губ парня, и он следует за своим вожатым, держась на небольшом расстоянии, чтобы не попасться на глаза и не привлечь к себе внимание. Нейрохирург слышит, как стихают шаги, а затем раздаётся громкий грохот, словно что-то целенаправленно разбивают, и Ли Ён движется дальше ещё осторожнее, боясь спугнуть незнакомца, поэтому прежде, чем выйти из-за очередного поворота, он предварительно выглядывает и застывает на месте, парализованный открывающимся перед ним видом. Бледный Сын Так сидит, привязанный к стулу, уронив голову на грудь, и его запястья покрыты кровью, которая пропитывает собой одежду, подлокотники и собирается в лужи у его ног. Этой картины хватает с лихвой, чтобы мгновенно уничтожить в Ли Ёне любой самоконтроль и перевести его в режим атаки для защиты младшего брата любой ценой и без оглядки на последствия. Безопасность Сын Така всегда была, есть и будет в приоритете, а всё остальное отходит на второй план. Движимый яростью и желанием вернуть брата домой, Ли Ён выходит из-за угла и наводит револьвер на мужчину, склонившегося с ножом над запястьем ординатора с крайне сомнительными намерениями. — Отойди от моего брата, — холодно цедит нейрохирург, и похититель мгновенно дёргается, перекладывает нож в левую руку и резко оборачивается, выхватывая револьвер и направляя на Ли Ёна. Мужчина выглядит застигнутым врасплох — его выдают широко распахнутые глаза и приоткрытый рот, из которого вырывается хриплое неконтролируемое дыхание. — Что… Как ты здесь оказался? — спрашивает он, продолжая держать Ли Ёна на прицеле, и не трогается с места. Нейрохирургу это не нравится, и он делает несколько шагов вперёд, а похититель отступает назад так, что оказывается за спиной Сын Така, а острие ножа оказывается у ординатора под подбородком, и Ли Ён может видеть это. — Ещё шаг, и я убью его! — предсказуемо угрожает преступник, и парень замирает, оценивая угрозу. Если он сейчас выстрелит, то мужчина дёрнется и может случайно перерезать горло Сын Така. Риск слишком велик. — Кажется, я сказал тебе отойти от моего брата, — повторяет Ли Ён, глядя в глаза преступника, который не двигается с места. — А я спросил, как ты здесь оказался, — парирует тот и нервно всматривается за спину нейрохирурга, очевидно, ожидая, что сюда с минуты на минуту ворвётся полицейский отряд и схватит его, поэтому заложник — его единственный шанс на спасение. — У меня много связей, или ты не знаешь, кто моя семья? — усмехается Ли Ён и чуть подаётся корпусом вперёд, намереваясь сделать полушаг ближе к брату, но преступник видит это и сильнее прижимает нож к горлу Сын Така, пресекая даже мысли о приближении. «Надо дождаться, пока он уберёт руку от Таки. Тогда можно будет стрелять», — думает Ли Ён и криво улыбается, решая поддерживать диалог с похитителем, покуда тот не утратит бдительность, а до этого не особо далеко, учитывая, что он слишком сильно нервничает. — Кто ещё с тобой? — спрашивает преступник, кивая на Ли Ёна, который надувает губы и отрицательно покачивает головой. «Пытается вызнать один я или нет. Предсказуемо… Чёрт, ненавижу это слово. Начинаю звучать как Сын Вон», — некстати подвернувшееся воспоминание о старшем брате раздражает, и Ли Ёну приходится применить все свои навыки актёрского мастерства, чтобы не позволить отвращению отразиться на лице. — Никого. Я пришёл один, чтобы забрать моего брата. Не люблю тратить время на пустое ожидание, когда всё можно сделать быстрее и своими руками, — даёт преступнику желаемую информацию нейрохирург, поглядывая на нож в ожидании момента, когда тот окажется не настолько близко к горлу брата. — Ён? — слабый голос заставляет парня перевести взгляд на лицо Сын Така, который подслеповато щурится, пытаясь убедиться, действительно ли перед ним старший кузен, или же от потери крови у него уже начинаются галлюцинации. — Да, малыш, это я, твой братик, пришёл забрать тебя домой, — ободряюще улыбается Ли Ён и сдерживает себя от порыва броситься к Сын Таку, чтобы остановить кровь, быстро перевязать его раны и как можно скорее увести подальше от этого места, после которого его Таки ещё долгое время теперь будут преследовать кошмары. — Вы туда уже не вернётесь, — подаёт голос преступник, привлекая к себе внимание, и сильнее надавливает ножом на шею Сын Така, заставляя ординатора через усилие поднять голову, чтобы избежать контакта с холодным лезвием. — Мне жаль, — добавляет он, обращаясь к Ли Ёну, — но тебе следовало сидеть в своей больнице и не высовываться. — Если ты ещё не понял, то я не из тех, кто сидит сложа руки, — хмыкает нейрохирург, и усмешка соскальзывает с его лица, как падает маска, когда лопается ненадёжная или старая резинка в самый неподходящий момент. — Я вырву тебе конечности за то, что ты посмел коснуться моего брата. — Это вряд ли, — говорит преступник, и теперь его голос звучит уже размеренно и спокойно после информации, что Ён один. Мужчина чуть кивает головой, указывая подбородком на револьвер в руках нейрохирурга, а затем обозначает свои намерения словами: — Положи оружие на пол. — Ён, уходи, спасайся, — хрипло шепчет Сын Так, глядя на брата, который колеблется, но стоит ему увидеть, как лезвие оставляет порез на нежной коже ординатора, и первая струйка крови прочерчивает дорожку вниз, как Ли Ён поднимает обе руки вверх, показывая, что не собирается нападать, а затем медленно наклоняется к полу и кладёт револьвер, не сводя взгляда с ножа, который не отодвигается от шеи Сын Така ни на миллиметр. — Ён, беги… — выдыхает ординатор и чувствует подступающие слёзы. — Не говори глупостей, Таки, я тебя не брошу, — стараясь вложить в свой голос максимум спокойствия и уверенности, говорит Ли Ён. — Я же обещал, что больше тебя не оставлю. — А сейчас я сам прошу бросить меня! — вскрикивает Сын Так. — Уходи! Беги! Спасайся! Позволь мне в этот раз защитить тебя… Ординатор задыхается от отчаяния и страха за брата и винит, винит в этом себя. Всю жизнь он упрекал кузена в холодности и нелюбви, в том, что он заботится только о себе, а не об окружающих, а потом припоминал ему, как он бросил его одного, уехав в Канаду, не попрощавшись, а Ён, никогда не умевший облачать чувства в слова, отдаёт предпочтение поступкам, которые говорят намного громче, чем пустые звуки, сотрясающие воздух. Всякий раз, как Сын Так оказывается в беде, Ён вытаскивает его. Ворчит, ругается, кривит губы, но исправно спасает и прикрывает от гнева дедушки. И вот старший кузен сейчас на прицеле у преступника, потому что вновь примчался спасать непутёвого брата, который только и умеет, что находить приключения на свою голову. И это всё его вина. Своими неосторожными словами Сын Так только подталкивает Ёна на совершение необдуманных поступков, чтобы лишний раз доказать, что ординатор ошибается, и старший брат любит его и никогда не переставал любить. Но страшнее признаться в другом… «Я всё детство нарочно пытался попасть в неприятности, только лишь бы ты пришёл и выручил меня, а потом спал вместе со мной и крепко обнимал, потому что просыпаться в твоих объятиях после очередного кошмара, наполненного призраками, — лучше всего на свете», — говорит взгляд Сын Така. «Я не рассказывал тебе, но ты часто лунатил во сне и всегда исправно приходил ко мне, поэтому я и стал ложиться спать вместе с тобой, чтобы предотвратить твои прогулки по дому, ведь ты мог пострадать во время одной из них. Чувствовать, как ты доверчиво прижимаешься ко мне и засыпаешь в моих руках, — настоящее счастье», — говорит взгляд Ли Ёна. «Я нарочно при тебе отказывался есть, чтобы получить порцию внимания и заботы, потому что мне всё казалось мало», — говорит взгляд Сын Така. «Я отпугивал от тебя всех девчонок, которых интересовали деньги нашей семьи. Нарочно переключал их внимание на себя, а потом пугал так, что они боялись даже смотреть на тебя», — говорит взгляд Ли Ёна. «Прости, что постоянно обвинял тебя в холодности. Ты всю жизнь был рядом со мной, и я очень боялся, что ты это делаешь только из-за преданности моему отцу, а не из-за любви ко мне. Я постоянно требовал от тебя любви, но сам забывал говорить, как сильно люблю тебя», — говорит взгляд Сын Така. Тысячи невысказанных слов рвутся с губ ординатора, сталкиваясь друг с другом, торопясь вырваться, успеть достигнуть адресата прежде, чем станет слишком поздно, но их сжирает страх, оплетающий собой всё тело и заставляющий оцепенеть, словно по вене пускают яд, который медленно, но уверенно проникает всё глубже в организм, подгоняемый бешеным стуком сердца. Сын Таку страшно за старшего брата, который в опасности по его вине. Должно быть, Ёну это чувство хорошо знакомо. Он испытывал его всякий раз с трагедии на озере, когда слышал, что с кузеном опять что-то приключилось. Ли Ён жил с этим ощущением и шёл рука об руку долгие годы, но никогда не жаловался, а всего лишь маскировал под злость. Сын Так же так не умеет. Ему привычнее притворяться беззаботным весёлым парнем, которому нет ни до чего дела, но прятаться свой страх за брата у него не получается, потому что он никогда не сталкивался с ним. Слишком привык находиться под защитой Ёна, что теперь оказаться в ситуации, когда тот может пострадать, спасая его, кажется чем-то в корне неправильным, и Сын Так готов на что угодно лишь бы спасти Ёна. — Трогательно, — замечает преступник и вновь кивает на револьвер, отдавая новый приказ нейрохирургу. — Оттолкни его от себя. Ён, сжав губы, послушно отталкивает оружие ближе к похитителю, а затем выпрямляется и смотрит на брата, ободряюще улыбаясь ему, и от этой улыбки Сын Так готов сам броситься на нож, приставленный к его шее, но лишь бы спасти кузена, потому что читает в его глазах и губах желание спасти младшего брата даже ценой собственной жизни, чего ординатор допустить просто не может. — Я впутался в это, позволь мне самому со всем разобраться. Уходи, Ён… Прошу, отпусти его, — обращается Сын Так к похитителю, раз не может достучаться до брата. Он лелеет в глубине души надежду, что преступник вынудит кузена отступиться и уйти. — Я уйду отсюда только с тобой, малыш, — заявляет Ли Ён непоколебимо, и Сын Таку хочется завыть от упрямства брата, которому сейчас не место и не время. — Никто уже отсюда не уйдёт, — говорит преступник и наконец-то убирает нож от горла Сын Така, приближая Ли Ёна к шансу, который он выжидает. Нейрохирург понимает, что вероятность успеха довольна мала, но и вариантов особо нет: стоять и смиренно ждать, пока их обоих убьют, он не намерен, ровно как и медлить до приезда полиции, — поэтому парень делает ставку на эффект неожиданности. — Собираешься убить нас? — спрашивает Ли Ён, делая маленький полушаг в сторону, не сводя взгляда с преступника, который не торопится выходить из-за спины Сын Така, поэтому нейрохирург пока что медлит, терпеливо ожидая более удобного момента для атаки. — Веришь или нет, но мне правда жаль. Изначально я приехал сюда, чтобы освободить твоего брата, — говорит похититель, положив руку с ножом на плечо Сын Така, и Ли Ён огромным усилием воли удерживает себя на месте от желания свернуть шею ублюдку за то, что тот касается его кузена. — С чего это вдруг? — задаёт вопрос парень, слегка прищурившись и ожидая подвоха. — На это было несколько причин. Начиная с той, что твой брат не имеет никакого отношения к нам, и заканчивая, что прокурор любезно согласилась обменять свою жизнь на его, — говорит преступник, и Ли Ён замирает от услышанного, отказываясь верить, что его невеста так просто согласилась отдать свою жизнь за Сын Така. Ординатор тоже вскидывает голову, чтобы посмотреть на мужчину, который усмехается и отходит в сторону от него, наслаждаясь растерянностью на лице нейрохирурга. — И я собирался выполнить условия нашего с ней соглашения, но тут явился ты и всё испортил. Ты явно не дашь мне спокойно уйти, а мне, знаешь ли, не нужен ещё один псих на хвосте, прокурора Чхве хватило за эти года выше крыши. Ли Ён стоит на месте, пытаясь уложить вываливаемую ему на голову информацию, как внезапный сильный ливень посреди солнечного дня, которого не было в прогнозе, поэтому он вышел из дома без зонта, а преступник продолжает чуть отходить в сторону от Сын Така, лучше прицеливаясь в его старшего кузена. — Я заметил на руке прокурора Ю кольцо. Мои поздравления обручившимся. Вы умрёте в один день, как и принято обещать друг другу в свадебных клятвах, вот только ваше «покуда смерть не разлучит нас» наступит слишком рано. Эти слова выводят Ли Ёна из состояния оцепенения и становятся последней каплей, переполняющей чашу терпения. Тело действует быстрее, чем разум успевает отдать себе отчёт, и нейрохирург бросается к револьверу с твёрдым намерением всадить весь барабан в преступника. Звук выстрела сливается с криком Сын Така, и из Ли Ёна вышибает весь воздух раньше, чем он успевает добраться до оружия. Парень ожидает боли, но вместо этого падает на пол, увлекаемый кем-то тёмным, и внутри всё холодеет от мысли, что это Сын Так вырвался и закрыл его собой от пули. Ли Ён фокусирует взгляд, превозмогая гудящую боль в голове от удара о землю, и видит перед собой знакомое лицо того, кого здесь сейчас совершенно точно быть не может. — Эдриан… — выдыхает Ён, отказываясь верить своим глазам. — Прости… — выдыхает парень, пытаясь держать веки открытыми, но те наливаются свинцовой тяжестью, и тьма приветливо распахивает перед ним свои объятия, предлагая найти в них утешение от боли. — Для меня тоже всё было по-настоящему… Крик Сын Така, зовущего его по имени, ощущается жгучей пощёчиной, приводящей Ли Ёна в чувства и напоминающей, что если он не закончит начатое, то их сейчас всех тут убьют. Преступник стоит, в растерянности глядя на совершенно неожиданно и неизвестно откуда выскочившего парня, и старший внук председателя пользуется этим шансом, вновь бросаясь к револьверу. Они синхронно вскидывают оружие, наставляя друг на друга, и одновременно спускают курки. Сын Так даже не слышит собственный отчаянный крик за шумом крови в ушах, либо же он банально срывает голос. Страх сжимает горло, не давая толком дышать, но ординатор не обращает на это никакого внимания, машинально хватая воздух рваными порциями, не отрывая взгляд от Ёна. «Пожалуйста, живи… Пожалуйста, Ён…» — бьёт набатом одна-единственная мысль в голове. Его похититель пошатывается и падает, а брат роняет револьвер и опускает голову, оставаясь стоять на коленях, и Сын Так всхлипывает, пытаясь сморгнуть предательские слёзы, которые заливают глаза и не дают ничего толком рассмотреть. «Промазал! Он промазал! Ён жив!» — ликует внутри сердце, ускоряя свой бег ещё больше, хотя кажется, что дальше уже нет возможности. — Ён! — всхлипывая, зовёт брата Сын Так, желая как можно скорее оказаться в его объятиях и вдохнуть родной запах, забывая ужасы последних дней, начавшиеся ещё в посёлке, но кузен не торопится вставать, оставаясь всё в той же позе, разве что устраивает руки по обеим сторонам от ног, с силой опираясь на них, и сердце ординатора падает камнем вниз, когда он узнаёт положение ортопноэ. — Всё хорошо, малыш, — говорит Ён, и его голос звучит странно, отдаёт каким-то булькающим звуком, словно кузен набрал в рот воды и проглотил её прежде, чем заговорить, вот только она застряла где-то в районе горла и теперь булькает при каждом звуке, и дышит брат очень странно, словно у него внезапно началась одышка. Сын Так зажмуривается и с силой смаргивает слёзы, чтобы избавиться от тумана перед глазами, а когда открывает их, то из горла вырывает хрип. На большее его просто уже не хватает. На груди Ли Ёна расползается кровяное пятно, которое становится с каждым мгновением всё больше, но старший кузен перебарывает боль и поднимает голову, улыбаясь брату окровавленными губами. — Всё хорошо, Таки, всё замечательно, — шепчет он, из последних сил успокаивая Сын Така, который остервенело мотает головой и дёргается на стуле, пытаясь вырваться из пут и совершенно не обращая внимания на то, что от его действий верёвка сильнее впивается в перерезанные запястья, и собственное кровотечение открывается с новой силой. Он даже не чувствует боли, сроднившись с ней за последний часы, зато отчётливо ощущает, как сердце режет на части нечто невидимое и острое. «Пробито лёгкое», — проносится в голове ординатора. — «Если задета подмышечная артерия, то… он умрёт от массивной кровопотери за пару минут». — Ён! — в отчаянии взывает Сын Так, не прекращая бесплодных попыток освободиться и броситься к брату на помощь. — Эдриан! — взывает ординатор к другу кузена, но тот лежит и не шевелится с момента первого выстрела. — Не смотри, Таки, закрой глаза… — просит Ён, не желая, чтобы брат видел, как он захлёбывается собственной кровью. Сын Так предсказуемо не слушается и остервенело мотает головой из стороны в сторону. В результате своих дерганий он падает на пол со стулом и глухо вскрикивает от боли, пронзившейся истерзанное тело, но пытается игнорировать её и добраться до Ёна хотя бы ползком. — Не смей умирать! Ты обещал защищать меня всю жизнь! — эгоистично требует Сын Так, вновь пытаясь манипулировать братом, как в детстве, а тот ему всегда и поддавался, но никогда не признавался в этом. — И я сдержал своё слово, — выдыхает Ли Ён и пытается улыбнуться. — Не улыбайся, не улыбайся… Не улыбайся! — умоляет Сын Так, потому что от этой грустной улыбки всё внутри леденеет, потому что он ни раз замечал эту улыбку на губах умирающих больных, которые просили своих близких жить дальше, зная, что их срок подходит к концу, и видеть эту улыбку сейчас на лице брата невыносимо, и Сын Так пытается убедить себя, что если он попросит кузена не улыбаться вот так, то всё обойдётся. — Я люблю тебя… — выдыхает Ли Ён, прежде чем его глаза закрываются, и он падает на пол. Сын Так уже не кричит. Он воет. Воет, как воют смертельно раненные звери.