Морковки

Юджи разделся и забрался под одеяло. Лежать было явно проще — так и тело не пыталось завалиться куда не следует, и чуть меньше кружились стены. Ну, хотя бы все живы. Вопрос «надолго ли» не стоял, поскольку Юджи собирался и на суде упереться рогом и взять вину на себя. Слишком хорошо он помнил завладевшие им под влиянием демона звериные инстинкты и слишком ясно понимал, что это означает. Терять ему теперь уже нечего: таких слабаков, неспособных даже побрыкаться, и подчиняющихся демону в первую секунду контакта — не то что в отряд Лунного демона, в обычные рядовые не возьмут. Поэтому всё, что ему оставалось, попытаться хотя бы друзей вытащить из этой задницы. Ну и что, что врать ему удавалось плоховато. Пара акцентов, и никто не догадается, что демон схватил Юджи ещё в коридоре, а не сам мальчишка сунул в закрытое хранилище любопытный нос. Тем более, что испытать себя и помахаться с монстрами действительно хотелось. Единственное, Юджи не ожидал, что монстру нельзя будет дать в морду, поскольку монстром окажется он сам. На тумбочке стоял стакан с тем самым «коктейлем», Юджи взял его в руки и задумчиво качнул. Мерзость, да? На фоне уже имеющейся тошноты парень опасался реально перепачкать койку, если его вдруг вывернет. Казуо, в отличие от младшего друга, в уныние не впадал. Понимание, что упало всё, что упасть могло, как ни странно, его успокоило. По крайней мере, они сделали что могли. Теперь оставалось лишь ждать случая придумать новый план. Если станет совсем тяжко — в конце концов можно попытаться сбежать. Отсалютовав, Казуо почти запрыгнул на пустующую койку, трижды прокляв больное колено. Длинную рубашку он надел после осмотра, да так и не снял, решив, что лечить колено она никак не помешает. Заодно никто не будет задавать глупых вопросов вроде «откуда у тебя столько синяков» и «кто вытирал тобой наждачную бумагу». В конце концов, если на суде встанет вопрос о былом поведении — стоит ли распространяться о подвигах, которые пока что никто не «спалил»? — Ну что, парни, делаем ставки? — жизнерадостно спросил он, потягиваясь и следя глазами за дверью, за которой скрылся военный. — Сразу нас расстреляют или чуть помучают допросами? Мы на каком, кстати, этаже? Вроде в приёмной решёток на окнах не было… — На втором. И ничего весёлого я тут не вижу, — Сатоши лежал, заложив руки за голову и уставившись в потолок, являя собой воплощение мировой скорби. — И чего тебе всё неймётся, а? Вот не мог ты помолчать хоть немного? Ну, для прикола что ли. — Все могу, молчать — не могу! — просиял Казуо. — Да ладно, чего ты такой кислый? Мы все живы и даже почти здоровы. Ну, подумаешь, трибунал. Сбежим, отрастим бороды, сменим имена и станем… бродячими артистами! Вон, у Ю уже получается, — он сердито зыркнул глазами и передразнил тоненьким мультяшным голосом. — «Это все моя идея, я сам к демонам полез!» Тьфу. Взял и подставился! Зато как тебя очаровательно подполковник нёс, а! Как невесту, через плечо перекинув. Кстати, на суде обязательно об этом скажи. Облапал, на руках поносил, потом велел раздеться и ждать его в койке. Кошмар и домогательства, я считаю! Юноша снова рассмеялся, не вполне, впрочем, естественным смехом. Скорее, нервным. Сатоши представил такое выступление Юджи перед трибуналом и почувствовал как губы против воли расползаются в улыбке. Паразит-Зу опять все опошлил, даже пострадать по загубленной мечте не дал. Не видать им теперь курсантских погонов. Но как страдать после такого? — Прикольно, — улыбнулся и Юджи, представив себя болтающимся на плече того самого Гурена, которым так восхищался Тоши. — И что, вот прям правда сам нёс? — А то! Резко выдохнув, Юджи приложился к стакану с лекарством и принялся через силу глотать. Силы хватило примерно на половину жижи, после чего он брезгливо отстранился и часто задышал. — Ф-фу, ну и гадость… — Так, — подытожил Сатоши, сочувственно взглянув на кривящегося мелкого. — Надо выработать единую стратегию. Если мы будем на суде нести такую же чушь, как сегодня, не выпутаемся. Морковка, блин! Морко-о-овка! — Стратегию… — пораженческие мысли постепенно испарялись вместе с утихающей тошнотой. Друзья выглядели вполне уверенно, и Юджи, в свою очередь, начинал успокаиваться. — А что, есть идеи? — Все просто, — просиял Казуо. — Я скажусь душевнобольным, Тоши заявит, что ловил меня там в подвале, потому что мне везде морковка чудится. А ты, Ю, и вовсе не с нами был, а просто от домогательств подполковника прятался. Если хочешь, у меня в кармане леденец есть, мятный, — добавил он, наблюдая за страданиями друга. — Отобьёт вкус. — Идеи всегда есть. Но, как видишь, не всегда нормальные… — Сатоши выразительно скосил глаза на Казуо. — Ю, ты как, кстати? Юджи в этот момент ухохатывался от идей Зу, поэтому смог только невнятно прохрюкать согласие с предложением поделиться конфетой. Заесть ещё полстакана дряни он был не против. — Живой, — наконец ответил он, когда смог взять себя в руки и отдышаться. Наверно, нервы расшалились после этого всего. — Вы это… извините. Могли бы вместе удрать, если бы я сразу пошёл с вами, а не дёргал ту проклятую дверь. — Ну-ка хватит придумывать! — Сатоши нахмурился. — Если бы я вас не потянул, мы бы вообще сюда не пришли. Так что ж, мне теперь головой со второго этажа выпрыгнуть? — Но я… — Конечно, ты виноват во всех смертных грехах, — хмыкнул Казуо, дохромав до брошенных джинсов и извлекая два слегка мятых леденца. — Лови. Он присел на кровать друга.

* * *

Дверь снова хлопнула. Вернулся Гурен. В руках у него была стопка бумаг. Он осмотрел всех троих нарушителей, криво усмехнулся: — Я смотрю, вам весело. Отлично. Смертники, которые рыдают и зовут мамочку — ужасное зрелище. Огрызок, почему лекарство недопито? — Ну… — поморщившись от того, как его обозвали, Юджи залпом выхлебал остатки лекарства. Пойманный леденец он успел на всякий случай спрятать под подушку. Вдруг здесь нельзя, лазарет же. — Теперь допито. Убраться с чужой койки Казуо не успел, оставалось лишь подавить желание дёрнуться и сделать вид, что так и нужно. Откинувшись на спинку койки, он по-свойски положил руку на макушку Ю и широко улыбнулся, надеясь, что конфету тот заныкать успел. Сатоши только глаза закатил, окончательно уяснив, что бороться с взбрыками Казуо все одно, что с ветряком. Больно и бессмысленно. Ещё и дураком себя выставишь, хотя куда уж больше. — Значит так, морковки, — Гурен положил бумаги на тумбочку. — Сейчас я дам вам ручку и вы поставите подписи на документах. Если хотите жить. Стоп! — он резко поднял руку, предупреждая вопросы и возмущения. — Если хотите жить ВСЕ ТРОЕ. Иначе кого-то могут расстрелять, а кто-то отправится в тюрьму, думать о том, что мог спасти друга, но не сделал этого. Руку с головы Юджи пришлось спешно убрать — пальцы задрожали и делиться этим открытием с миром Казуо не спешил. Хотя мертвенная бледность на лице и улыбка, почти ставшая гримасой, наверняка и так выдавали его состояние. Интересно, Ю слышит, как колотится его сердце? Главное — у них есть шанс. Что бы ни задумал Гурен, кажется, все же худшего можно избежать. А дальше — плевать. Колкости на ум непривычно не шли. Даже не потому, что сейчас был тот редкий случай, когда Казуо готов был затолкать себе в глотку собственное остроумие, чтобы не вредить друзьям. Просто мозг словно парализовало нахлынувшим облегчением. Он и сам до этого мига не осознавал, НАСКОЛЬКО испуган. Просто не позволял себе об этом даже подумать. И это Юджи себя трусом ещё называет… Медленно поднявшись и одёрнув рубашку, Казуо непривычно серьёзно протянул руку. — Где подписывать? Гурен молча вручил парню специальную ручку и показал пальцем графу для подписи. Весь остальной текст был прикрыт чистым листом бумаги. Казуо не любил подписывать что попало, но какой был выбор? Подмахнув в нужном месте, он вернулся на свою кровать, стараясь унять колотящую тело дрожь. — Мы можем ознакомиться с тем, что подписываем? — Сатоши неосознанно сжимал кулаки, страшась поверить, что у них правда появился шанс. И, да, он тоже готов был подписать сейчас что угодно, но привычка брала своё. — Позже, — усмехнулся Гурен. — После того, как расплатитесь за мою бессонную ночь и собственное головотяпство. «Расплатимся?» — насторожился Юджи. Однако от слов офицера о том, что выживут все трое, его захлестнуло волной облегчения. Настраивался ведь на худшее. Значит, фигня война, с остальным как-нибудь справимся. Стены уже не шатались — подействовало лекарство, так что Юджи соскользнул с кровати и молча протянул руку за бумагой. Подождав, пока мелкий распишется, Сатоши взял у него из рук ручку, чтобы тоже поставить свою подпись. Если после расплаты они смогут что-то прочитать, это ведь точно означает, что… что они останутся после неё живы. Все трое останутся. Ну и о чём тут вообще думать? На Гурена Сатоши смотреть избегал. Он даже старался не думать о том, что Гурен, это тот самый ГУРЕН — легендарный герой, его кумир, в чьём отряде он так мечтал оказаться. — Отлично. По кроватям, — распорядился командир Лунных. — Сейчас вами займутся медики. Потом два часа на сон. Тоже без разговоров. После этого за вами придут. Гурен забрал подписанные бумаги и быстро вышел. А ему на смену явилось сразу несколько медиков. Казуо получил бондаж-регенератор на колено, Юджи — вторую порцию ещё более тошнотворной жижи и два укола в задницу (кстати, уколов этих не избежали и оба его друга), Сатоши опять повезло больше всех. Всего два укола и таблетка быстрого снотворного — если командир сказал спать, значит, все кому приказано, будут спать. В койку Казуо вернулся с нехарактерной для себя покладистостью. Он даже не особо сопротивлялся, когда медики заявились со своими устройствами пыток, лишь поморщился, когда стало понятно, что его несчастной заднице грозят целых два укола. Иголки Казуо не любил, но на фоне всех переживаний это даже не казалось проблемой. Поворчав для формы, он позволил ввести себе малоприятный препарат и безропотно проглотил таблетку. Рубашку он снимать, впрочем, отказался наотрез, благо никто и не настаивал. Казуо был уверен, что не заснёт ни за что, но стоило голове коснуться подушки, его будто бы потянуло вниз, засасывая в такую спокойную и уютную темноту. Перевернувшись на живот, он с головой накрылся одеялом и уже через пару минут утомлённое сознание ухнуло в бездну медикаментозного сна. «А можно этому, не два, а три вколоть? — сонно подумал Сатоши. — Один дополнительный — от болтливости. Нету таких? Вот досада! А от повышенной вредности? Ну, хоть обычных три вколите, такую заразу два не возьмут… Что я несу? От Зу заразился что ли?» Сатоши засыпал, покачиваясь на мягких убаюкивающих волнах, постепенно уносящих его все дальше от берега, на котором остались Гурены, Казуо и прочие демоны. «Хорошо, что с Ю все нормально…очень хорошо…» — было последней связной мыслью перед тем, как волны сна накрыли юношу с головой.