Морковки

Неет! Ну нет же! Юджи дёрнулся было, но что он мог? И даже пискнуть ничего не успел в поддержку Казуо. Осталось лишь сглотнуть горечь и отвечать урок. Вычитанное со шпаргалки. У Сатоши кровь билась где-то в ушах. Ну почему Зу никогда не может остановиться? Извинился бы, да хотя бы сделал вид, что извиняется, и дело бы ограничилось замечанием. Глупый гордец! Убедившись, что Юджи, хоть и запинаясь, ответил на вопрос, Сатоши поднял руку. Он что-то нёс про долг старшего и необходимость сопровождать «во избежание недоразумений». Сам не особо понимал что говорит. И, добившись разрешения, — всё-таки репутация полезная штука! — чуть ли не бегом выскочил из класса, очень надеясь, что Ю догадается захватить его вещи. — Казуо! Стой! — хорошо, что не успел далеко отойти. Все же к Гурену можно разными путями добираться. Голос за спиной заставил замереть. Лишь на миг. Затем Казуо, не оборачиваясь, пошёл дальше, но чуть медленнее, чтобы друг успел его догнать. — Боишься, что я ещё что-нибудь испорчу и вас подставлю? — Не надо, не говори так… — Сатоши дышал излишне тяжело для человека, не пробежавшего и пятнадцати метров. И какое-то время молча шагал рядом. — Я не думаю, что ты всё портишь. Правда. — Я знаю, — Казуо ухмыльнулся и на ходу хлопнул его по плечу. — Ничего ты не знаешь. Черт! Где ты был все это время?! Мы чуть с ума не сошли. Юджи, кстати, нормально ответил, — глядя себе под ноги, добавил он. — Где был, там уже нет, — хмыкнул Казуо. — Так чего ты забыл здесь? Так не хочется на уроке сидеть? — Можно и так считать, — вряд ли Сатоши стал бы сейчас объяснять истинные причины. Тем более, что он и сам их до конца не понимал. В самом деле, зачем он здесь? Помочь он ничем не сможет. Разве что доложить Гурену нормально, смягчив хоть как-то ситуацию. А то можно себе представить какой доклад сделает Казуо. Потому что чувствует ответственность за ситуацию? Определенно да. Только это всё равно ничего не меняет. — Зачем? — Сатоши наконец оторвался от созерцания пола. — Зачем ты нарвался по полной? — Потому что не умею нарываться до половины, — просиял Казуо. — Ибо всё нужно доводить до конца. И, кстати, это было только начало представления, жалко Юджи так быстро всё выучил. — Балбес! Ну и чему ты теперь радуешься-то? — Как чему? — Казуо почти смог убрать из голоса яд и горечь. — Мой друг наверняка будет счастлив, ведь свершится его мечта и меня научат дисциплине. И не кто-нибудь, а его кумир. Сатоши фыркнул. Ну вот поди, поговори с ним! Все вывернет наизнанку, да ещё штанины вместо рукавов пришьёт. «Да, ты мне важнее дисциплины, придурок», — подумал Сатоши и с удивлением понял, что это правда. А вслух спросил: — За что ты так не любишь Гурена? Наверное, впервые Казуо не ответил сразу. За то, что протащил за шкирку через ад? За то, что чёрт его поймёт, какие тараканы обитают в его изворотливом мозгу? Или за то, что Казуо не может даже сам себе ответить на этот же треклятый вопрос? — А за что мне его любить? — изображать изумление после секундной заминки было уже поздно, пришлось снова зло улыбаться. — Уж прости, но я не умею целовать бьющую меня руку. В отличии, видимо, от вас с Юджи. Но конечно, вы же верите, что он вас ценит и о обо всех заботится. А может, как раз за это. За то, что так просто закрыть глаза и представить, хоть на миг, что кому-то действительно было не безразлично, сдохнет ли он тупой смертью. — Мы не просто верим, так оно и есть! Он просто с виду такой, как будто ему пофиг, а за своих голову положит. Ребята рассказывали как он в бою… Черт, Зу, да ты же сам всё видел! — Что я видел? — Казуо резко замер, возмущённо глядя на друга. — Прекрасно разыгранную сцену? Видел конечно. Молодцы, постарались. — Ты думаешь, стали бы для нас какие-то сцены разыгрывать? Серьёзно? Да у тебя, однако, мания величия в полный рост. Да если бы не Гурен, мы бы сейчас сидели за решеткой. В лучшем случае! И, кстати, ты в уставе заметил? Он нам минимум выписал из возможного. Ладно, прости... Не стоило сейчас поднимать эту тему. — Откуда я знаю, зачем это ему? — буркнул Казуо, всё ещё не желая идти дальше. — Но — подумай, с какой радости ему о нас беспокоиться? Нет, серьёзно! Сатоши почесал переносицу. Об этой стороне вопроса он, признаться, никогда не думал. — Выгоды ему от нас точно никакой. Думаю он… просто не хотел, чтобы нас расстреляли. — Почему? — не отставал Казуо. — Просто так решил заморочиться из-за трёх никому нахрен не нужных мальчишек, и так доставивших массу головной боли своей выходкой? — Может и просто так, может ему не нужна для этого какая-то причина. Зу, я не знаю, я же не Гурен! — Но при этом ты свято уверен, что причина хорошая, — Казуо обвинительно ткнул друга пальцем в грудь. Он не был уверен, что спорит сейчас с Тоши, а не с самим собой, как много дней до этого. Но сдаваться не планировал. — Выходит наивно, тебе не кажется? — Может и так. А только одно могу сказать точно, раз он нас принял в отряд, мы для него больше не чужие, понимаешь? Он за каждого из отряда в огонь прыгнет. Ребята говорили… — … а ты и поверил, — перебил Казуо, рубанув воздух ребром ладони. — То есть то, как он обошёлся с Ю, тебя не смущает? Это же отличная идея — бить за то, что человек сделал всё возможное, но слегка не дотянул. Так, по-твоему, поступают с «не чужими»? — Наверняка так было надо, — сказал Сатоши, но уже без прежней уверенности в голосе. По правде сказать, он и сам не понял этот поступок командира. — Кому надо? — Казуо улыбнулся, видя замешательство друга. — Ну же, Сатоши. Объясни, как может быть «надо» делать больно Ю? — Пришли уже, — немного смущённо пробормотал Сатоши, у которого не было никакого ответа на этот вопрос. — Ты… как? Вместе зайдём? — Если я очень попрошу, ты не пойдешь со мной? — тихо спросил Казуо и впервые за разговор на его лице проступила тень замешательства. — Не хочу, чтобы ты… В общем, мне будет намного проще и легче одному. — Да. Хорошо. Конечно, — неловко засуетился Сатоши, отводя глаза. Чёрт, почему так неловко? — Я тут тогда… Ну или отойти могу подальше. Или мне совсем уйти? — Уйди совсем, — Казуо подмигнул. — Вдруг я решу убежать, когда меня поведут в яму. А тебе, как порядочному курсанту, придется меня поймать. И получить в глаз, потому что тебя я люблю, но свою жопу люблю больше. И потом, Юджи наверно там с ума сходит. Не говоря уж о том, что с урока тебя отпустили, подозреваю, не с концами. — А! Так значит, всё-таки признаёшь, что меня любишь? — Сатоши не было смешно, вот совершенно. И говорить хотелось о другом. Попросить друга не дерзить Гурену, например. Хоть это и всё равно что просить реку течь вспять. Или сказать, что будут ждать его возвращения в комнате. Ведь будут же! Но всё это точно не то, что Зу сейчас хочет услышать. — Чуть меньше, чем свою задницу, а ты знаешь, как часто я заставляю её страдать, так что не радуйся особенно, — Казуо ткнул друга в плечо кулаком. — Мне полегчало, — кивнул Сатоши и вдруг хлопнул себя по лбу. — Чуть не забыл! Вот сейчас ушёл бы… Это записка от мэтра, — пояснил он, вытягивая из кармана сложенный клочок бумаги. — Ты, то есть я, должен её Гурену отдать. Теперь выходит, что ты. — Отдам. Честное курсантское, — Казуо подмигнул. — Всё, вали к чёрту. Сатоши чуть сжал другу предплечье. — Я присмотрю за Юджи, не беспокойся. После чего развернулся и решительно зашагал прочь. Дождавшись, пока друг уйдет, Казуо утомлённо провёл пальцами от переносицы к вискам, стараясь снять напряжение. Не то чтобы он трусил, но в дверь стучать мучительно не хотелось. Просто потому, что он понятия не имел, что делать с чудовищем, ждущим за ней. Как и с тем, что поселилось в собственной голове. Спор с Сатоши не убедил, а, напротив, ещё больше распалил. Как же невовремя. Или, напротив, вовремя? Но стоять и думать времени не было, так что через полминуты ожидания он сжал пальцы, слегка сминая идеально гладкий раньше листок бумаги, и трижды стукнул в дверь, на ходу натягивая широкую улыбку.