Marode

— Софи, посмотри на меня, — тихий, но уверенный голос привлёк внимание брюнетки, рассеянно повернувшейся к женщине, сидящей напротив. — Простите, я отвлеклась, мисс… — девушка нахмурилась, пытаясь вернуться к теме беседы, но все мысли были заняты только огромным окном, которое так и манило её. — Простите, мисс Джонсон. — Всё хорошо, дорогая, — женщина сделала какие-то заметки блокноте и отложила ручку. — Уверена, что не хочешь звать меня Мэри? Я не против, если тебе так будет удобнее. — Нет, мне так привычнее, мисс Джонсон, — брюнетка одёрнула рукав, заметив, что ткань задралась, обнажая белёсые шрамы. — О чём мы… Прежде чем я отвлеклась, мы ведь… Софи хотела вспомнить, о чём шла речь, но не могла, постоянно отвлекаясь на панорамное окно в кабинете. — Если тебе тяжело говорить о случившемся, можем начать с твоего детства, — приятной внешности блондинка придвинулась немного ближе. Это был уже далеко не первый сеанс, но впервые за эти недели её пациентка говорила так много. — Хочешь рассказать что-нибудь? Старк нервно нервно сглотнула и сжала ткань свитера, но, когда девушка поняла, что её спрашивают не о том дне, который она так хотела забыть, немного расслабилась. Ей потребовалось ещё несколько секунд, чтобы начать говорить, но Мэри Джонсон была рада и этому. Это огромный прогресс, ведь раньше брюнетка полностью игнорировала её вопросы. — У меня было… нормальное детство, я думаю, — Софи замялась, но продолжала говорить. — То есть, я понимаю, что, наверно, это не совсем так, но всё было хорошо. Я просто… была недостаточно хорошей, мистер Старк прав, он немного вспыльчивый, но я много ошибалась. Очень много. А должна была соответствовать… — Соответствовать чему? — Фамилии. Он запретил мне называть его отцом и представляться его фамилией, потому что я допускала слишком много ошибок. Но всё было хорошо, — брюнетка вновь сжала свой свитер, не заметив, что горловина оттянулась вниз, открывая уродливый след на шее. — Мистер Старк дал мне крышу над головой, обеспечил едой и одеждой, дал доступ к образованию. А я была неблагодарной, мне было мало, хотелось того, чего я не заслуживала. — А чего тебе хотелось? — мисс Джонсон с нежностью смотрела на сломленную девочку перед собой, она была рада тому, что Софи начала говорить, но ещё больше она была бы рада никогда не знать эту девушку, ведь просто так к ней на приём не попадают. — Проводить с ним время… Не знаю. Мне хотелось иметь семью, как у других детей. У детей с занятий. Я не уверена, но мне казалось, что у них было по-другому. Как в книгах. Знаете, в книгах дети не называют своих родителей «мистер». И для них нет отдельных коридоров. И им можно выходить из комнаты в любое время, а не по расписанию. Мне хотелось так же. Но всё было хорошо. Софи замолчала на несколько минут, она знала, говорила ли что-либо мисс Джонсон, ведь была погружена в своё самое счастливое воспоминание. — Вы же знаете, что мистер Старк был в плену, да? Когда он вернулся, пришло много журналистов. В тот день он рассказал, что у него есть я. Он даже обнял меня, я потом вырезала снимок из газеты. Спрятала его между стеной и шкафом. Это первая моя фотография. Вторую сделала, когда сбегала из дома, нужно было для документов. А потом уже только в больнице… Но детство было нормальное, это я была несносной. А ещё была тётя Нат, я давно её не видела, но она что-то вроде коллеги мистера Старка. У неё такие яркие волосы, — Софи потянула за кончик пряди, упавшей ей на лицо, словно боясь, что её не поймут. — Рыжие. Она приходила ко мне раньше, играла. Она хорошая… Когда время закончилось, Старк вышла из кабинета и перед ней моментально возник Хоган. Он аккуратно поправил её воротник, бережно прикрывая красноватую полосу. — Ты как? Хочешь, заедем за мороженым? — после произошедшего, мужчина окружил девушку небывалой заботой, он даже смог убедить своего босса дать ей больше свободы, так что у Софи больше не было таких строгих запретов, связанных с расписанием. Но брюнетка всё равно придерживалась старых правил. — Всё хорошо, Хэппи, давай просто вернёмся в башню, — брюнетка вымученно улыбнулась, стараясь не показывать, как сильно её раздражает запах его эмоций. Из-за своего состояния, контроль способностей плохо давался девушке, так что она не могла избавиться от множества ароматов чужих чувств. И Хэппи пах жалостью. Жалостью и виной. Старк ненавидела, когда её жалели, но не могла сказать об этом, боясь, что так оттолкнёт единственного близкого человека. Страх одиночества был намного сильнее ненависти. — Знаешь, мне всё равно нужно будет заехать кое-куда. Это недалеко, так что, если хочешь, можешь поехать со мной, — Хоган не хотел признавать это, но он боялся оставлять Софи одну, боялся вновь увидеть хрупкое бледное тело, безжизненно лежащее в багровой луже, боялся, что в следующий раз чуда не произойдёт и девочка, о которой он заботился с младенчества, больше не проснётся. Но Старк оставалась непреклонна. — Мистер Старк будет недоволен, если я буду чрезмерно пользоваться его добротой, — девушка молча пошла к лифту, показывая, что разговор окончен и она не изменит своего решения. Брюнетке не терпелось оказаться наконец в своей комнате, где больше никто не будет бесконечно спрашивать как она себя чувствует, а тошнотворно-приторный запах жалости больше не будет её достигать. Оставшись одна, Софи первым делом сняла порядком надоевший свитер, который надевала при выходе из башни, чтобы скрыть рубец на шее. Брюнетка быстро переоделась в рубашку и пижамные штаны, немного радуясь тому, что мистер Старк отменил правило, заставлявшее её всегда носить форму, ведь теперь она могла ходить в том, в чём ей комфортно. К тому же, один вид этого чёртового платья вызывал у девушки паническую атаку. Достав ноутбук, брюнетка быстро открыла переписку с директором ЩИТа, обещавшим прислать ей новый заказ, но, не обнаружив новых сообщений, расстроенно открыла другое окно. Последние недели девушка собирала команду и искала подходящее помещение, ведь её маленькая компания уже стала достаточно известна в узких кругах, связанных с обороной, и, чтобы справиться со всё возрастающим числом заказов, требовалось срочное расширение штата, ведь в одиночку Софи уже едва справлялась. К счастью, ей удалось найти надёжного человека, готового стать представителем босса, с которым никогда не виделся лично, всё их общение происходило только по переписке, что устраивало обе стороны. Прочитав подробный отчёт и стенограммы проведённых сегодня собеседований, девушка расслабленно выдохнула, она переживала, что ни один хороший программист не захочет работать в такой маленькой компании, но семеро из десяти сегодняшних соискателей показали себя весьма достойно, что не могло не радовать, так что Старк дала согласие на повторное приглашение этих людей и отправила своему заместителю тестовые задания, которые он должен будет передать потенциальным членам их небольшого коллектива. Закончив со срочными делами, девушка не знала, чем себя занять и достала из-под кровати потрёпанный футляр со скрипкой. Это был тот же инструмент, на котором она играла в Центральном парке, и одно только прикосновение к футляру пробуждало множество тёплых чувств и воспоминаний, связанных с тем, по-настоящему счастливым, временем. Софи бережно достала скрипу и мягко коснулась струн смычком. Это была не просто мелодия. Это была её боль, её тоска, её отчаяние обращённое в музыку. Брюнетка не могла открыто говорить о своих чувствах, но ей было просто необходимо было давать выход бушующим в её душе эмоциям. Музыка была тем самым выходом. Старк никому не давала услышать свою игру, это было слишком личным. Но вот так, в одиночестве, она давала волю своим переживаниям. Она была абсолютно беззащитна и открыта в такие моменты. И так отчаянно боялась, что кто-то об этом узнает… Если бы Софи только знала, что каждый раз, когда её смычок касался струн, Пятница включала запись по приказу той, что надеялась через связь с девушкой улучшить свои отношения с её отцом, она бы больше никогда не прикасалась к скрипке…