Игра на желание

Уговорить Асуму дать адрес Какаши было, наверное, самой сложной задачей, которую Шики когда-либо выполнял в своей жизни. Не менее получаса ему понадобилось на то, чтобы объяснить, почему он не может спросить это у самого репетитора и зачем ему вообще туда идти. В итоге его история получилась настолько спутанной и неправдоподобной, что Асума, кажется, согласился только для того, чтобы Шикамару отстал от него. Или же в конце концов он не выдержал и просто спросил у Какаши, какого хрена здесь вообще происходит (об этом варианте развития событий Шики старался не думать). Как бы то ни было, парень достиг своей цели: сейчас он под размеренные гудки домофона стоял у дома номер девять и ждал, пока ему откроют. От нечего делать он осматривал здание, которое, к слову, ничем не отличалось от других: всё те же серые кирпичные стены и маленькие блестящие на солнце окна. Шикамару повезло, он не прождал и двух минут до того, как раздался звук, оповещающий о том, что дверь разблокирована. Какаши даже не спросил, кто это — видимо гости у него бывали нечасто. Или же он просто не имел привычки задавать вопросы перед тем, как открыть, пологая, что если это к нему, он всё равно рано или поздно увидит вошедшего у своей двери. Подъезд оказался достаточно уютным: стены, покрашенные в бежевый цвет, не носили на себе ни единого граффити, ступени были не привычно серыми и местами неровными, а аккуратно отделанными и имели тёмно-коричневый оттенок, почтовые ящики, находящиеся в метре от двери, украшены множеством самых разных магнитов. Даже пахло здесь необычно: вместо запаха пыли, сигаретного дыма и подгоревшей у кого-то выпечки, Шикамару чувствовал едва уловимый аромат цветов, которыми, по-видимому, были заставлены все подоконники между этажами. В его доме такое было попросту невозможно, ведь стены бы мгновенно изрисовали, ступени через пару дней покрылись грязью, цветы зачахли от обилия окурков в горшках, а магниты не провисели бы и дня до того, как быть украденными. И эта разница являлась ему очень странной, даже несколько неправдоподобной: казалось бы, везде живут люди, и вроде бы все они одинаковые, но почему-то одни способны содержать свой дом в порядке, а другие — нет. Поднявшись выше, Шики обнаружил, что на каждом этаже располагается по три квартиры, из чего он путём несложных логических умозаключений сделал вывод, что нужная ему четырнадцатая находится на пятом. Как ни странно, лифт здесь не обнаружился, поэтому он за неимением лучших вариантов принялся подниматься по лестнице. Подъём занял у Шикамару всего пару минут — он, как житель верхнего этажа, давно привык к этому. Не отличаясь любовью к спорту в целом и бегу в частности, он преодолевал лестницы в разы быстрее, чем куда более спортивный Наруто. Тот, с детства привыкший к сладкой жизни на втором этаже, вечно жаловался на то, что Шики живёт слишком высоко. Впрочем, друг бывал у него не так часто, чтобы это стало реальной проблемой — как-то так исторически сложилось, что именно Шикамару почти всегда приходил к нему, а не наоборот. Наверное это происходило потому, что у Наруто дома обычно никого не было, в то время, как Ёшино почти всё время проводила в четырёх стенах, что автоматически ограничивало их как в действиях, так и в темах для разговора. Нужную дверь обнаружить было несложно: её украшали две небольшие позолоченные цифры. Простая чёрная железная дверь, с одной замочной скважиной и без глазка — она оказалась настолько обычной, что странно выделялась среди прочих дверей этого подъезда. Изначально Шики планировал постучать, дабы хоть как-то предупредить хозяина о своём прибытии, но в последний момент передумал и просто повернул дверную ручку вниз. Она легко поддалась, пропуская его внутрь. Халатное отношение репетитора к возможности проникновения кого-либо в его квартиру всё больше удивляло Шикамару. Лично он не мог чувствовать себя спокойно, зная, что дверь открыта и каждый при желании может вот так запросто зайти к нему. — Какаши? — несколько неуверенно позвал Шики, когда понял, что ожидание какой-либо реакции на своё появление — бессмысленная трата времени. — Проходи, — услышал он знакомый голос откуда-то из глубины квартиры. Получив разрешение, Шикамару немного успокоился. Теперь, когда ощущение, будто он прокрался на чужую территорию, аки вор в законе, сошло на нет, парень мог спокойно исследовать взглядом обстановку. Впрочем, исследовать было особо нечего. Стены и пол имели практически одинаковый серо-коричнеый цвет, нагонявший на любого вошедшего тоску. На несколько более светлом потолке одиноко висела единственная на весь коридор лампочка. Никаких приспособлений вроде шкафа или тумбы здесь не было, только несколько крючков на стене на которых висели две куртки: тёплая — зимняя и потоньше — на осень, а под ними обувь в виде ботинок и кроссовок. Больше ни одной вещи, присущей практически каждой прихожей не было: ни зеркал, ни фотографий, ни на худой конец стикера с запиской на двери. Создавалось ощущение, будто эта квартира и вовсе пустовала уже не один год, и только странная, почти неестественная чистота говорила об обратном. Шики не удалось найти даже горстки пыли, не говоря уже о забытом на полу клочке бумаги или прочем мелком мусоре. Пройдя дальше по коридору, такому же пугающе пустому, он в конце концов упёрся в закрытую дверь. Та была черной и гладкой, как входная, с той лишь разницей, что материалом для неё послужило дерево. Изнутри не раздавалось ни звука, однако Шикамару всё же решил проверить и это помещение. В конце концов, за исключением разрешения войти, он за всё время пребывания здесь не слышал от репетитора ни единого слова. В очередной раз пренебрегая стуком, парень открыл дверь. Место, куда он вошёл, оказалось комнатой самого Какаши. Если бы Шики попросили описать его одним словом, то он бы без тени сомнения ответил «безжизненная». Интерьер её предельно прост: подоконник, на котором ровными рядами расставлены многочисленные книги и тетради, небольшой деревянный стол, где лежали только линейка, ручка и карандаш, табурет возле него и всё те же серо-коричневые пол и стены. И опять Шикамару накрыло ощущением, будто здесь всё расставлено просто для фотосессии: практично, но совершенно не по-человечески. Люди так не живут, в месте их обитания всегда невооружённым глазом прослеживаются отдельные части их жизни: у кого-то можно обнаружить фантик на столе, другой держит кактус возле компьютера, у третьего мусорная корзина полна скомканными листами бумаги. Здесь же ничто не говорило о прошлом хозяина или его привычках, из-за чего становилось даже немного жутко. Единственным «живым» местом можно было назвать небольшую кровать, на котором в данный момент находился Какаши с книгой в руках. Его непосредственное присутствие немного разбавляло ощущение картинности и потому расслабляло. Не зная, что делать, Шики застыл в дверях. Только добившись долгожданной встречи, он понял, что не имеет ни малейшего представления, зачем именно он её собственно добивался. У него не было ни плана, ни даже просто темы для разговора. Его позвали — он пришёл, но что теперь с этим делать парень не знал. — Чего стоишь? — спросил Какаши, не отвлекаясь от чтения. Шики не мог разглядеть названия книги, но по обложке понимал, что ничего пристойного там нет и быть не может. Осознав это, он почувствовал, как кровь прилила к лицу и мысленно взмолился всем богам на то, чтобы румянец не проступил на его щеках. — Садись, раз ты всё равно здесь. Хатаке, лениво взмахнув рукой, указал на кровать. Шикамару, решив, что терять ему нечего и весьма своевременно вспомнив о том, сколько пива способен выпить Наруто, устроился на полу возле Какаши, положив при этом голову на его колено. Тот странно покосился на Шики и медленно отложил книгу в сторону. «Приди, приди рай» — успел прочитать парень. — А что сразу не на меня? — спросил репетитор, а после, будто приглашая, сменил позу, ложась так, что Шикамару теперь мог спокойно уместиться между его ног. По его лицу невозможно было понять, серьёзно тот говорит или просто шутит, однако для Шики это не имело большого значения. — Могу и на вас, — невозмутимо ответил он. Сейчас его голос не дрогнул, однако такими темпами надолго его не хватит. Даже обычные прикосновения иногда вызывали в нём самые неожиданные эмоции, не говоря уже о том, чтобы оказаться в объятиях практически незнакомого человека в довольно…кхм… интимной позе. И всё же он не мог сдаться. И дело даже не в пьяном споре, точнее сказать не только в нём: все действия Какаши удивительным образом напоминали старое доброе «слабо». Он будто проверял Шики, смотрел, когда же тот наконец сдастся. А тот, несмотря на твёрдое убеждение в том, что всякую борьбу стоит прекратить поле того, как жертвы превысят 79% выигрыша, не любил проигрывать. По природе своей он не азартен, но этот человек со своими странными задачами и недвусмысленными намеками смог пробудить в нём жажду соревнования. Шикамару не медлил. Всё так же действуя по принципу «пока не успел передумать», он перебрался сначала на кровать, а после и на уготовленное ему место. Парень несколько секунд пытался найти комфортное положение на чужом теле и в конце концов устроил голову под подбородком репетитора, спиной упёрся ему в грудь, а ноги вытянул, так, что они немного свисали с края кровати. Какаши всё это время молча наблюдал за ним, не мешая. Кажется, он не был против такого поворота событий, однако и особой радости по этому поводу не выражал. Шики не мог видеть его лица, но почему-то был уверен в том, что на нём всё то же отстранённо-задумчивое выражение. Сам же он не только не испытывал дискомфорта, но и чувствовал непривычное тепло где-то в районе груди от осознания того факта, что он действительно находится в чьих-то объятиях. И не просто «чьих-то» — его. Это ощущение оказалось неожиданно приятным, причём настолько, что хотелось повторять новый опыт снова и снова. Он даже почти забыл о своей первоначальной цели, с некоторым безразличием осознавая и безоговорочно принимая тот факт, что теперь им движет не только желание получить эти несчастные сигареты. Когда Шикамару окончательно прекратил попытки принять более удобное положение, Какаши медленно, словно предоставляя возможность передумать, устроил правую руку в его волосах, а левой потянулся за книгой. Шики в наслаждении закрыл глаза. Он чувствовал, как тёплые пальцы почти невесомо касаются чувствительной кожи головы и осторожно, дабы не причинить боль, распуская тугой хвост. Движения мягкие, неторопливые постепенно вытесняли из головы все мысли, оставляя лишь так желанный им покой. Напряжение, ставшее в последнее время постоянным его спутником, теперь отступило, позволяя немного отдохнуть. Раньше Шикамару испытывал подобное лишь в те недолгие минуты, пока наблюдал за струящимся ввысь табачным дымом, который медленно но верно отравлял его тело. Но теперь всё было по-другому: спокойствие не отдавало безнадёжностью бытия и крепкой горечью дешёвых сигарет, оно не оседало в лёгких, вырываясь редким кашлем. Это новое ощущение не выделялось белизной среди окружающей серости, а ненавязчиво придавало тусклому миру свежие краски. Давно ему не было так уютно. Прикосновения другого человека оказались не противны, наоборот, ему хотелось ещё. Желание прижаться ближе было почти нестерпимым, но всё же он нашёл в себе силы сохранять некоторые границы. В конце концов он понятия не имеет, чем может обернуться его выходка. Не то, чтобы Какаши был похож на серийного насильника, однако всё же некоторая осторожность не будет лишней. Шикамару был готов на риск, но лишь в пределах разумного. Если происходящее здесь, конечно, вообще можно подвести под понятие разума. — Будешь читать? — спросил Какаши таким тоном, будто всё это было для него обыденностью. И если раньше Шики без труда бы поверил в то, что в его постели ежедневно появляются новые личности, то сейчас, когда он имел возможность воочию лицезреть, как именно живёт этот человек, парень засомневался, что тот вообще был способен подпустить к себе кого-либо. Эта стерильно чистая комната почти кричала о том, насколько одинок её обитатель. — Буду, — ответил Шикамару, приоткрывая глаза. Как он и ожидал, строчки, оказавшиеся перед его взором, не несли в себе ничего приличного. Он никогда не увлекался подобной литературой, считая её бесполезной тратой времени, и потому совершенно не вникал в прочитанное. Его глаза автоматически перескакивали с буквы на букву, но до мозга смысл этих символов не доходил. Куда больше парня занимали бледные пальцы с аккуратными коротко стриженными ногтями, державшие книгу: указательный и большой придерживали её спереди, не позволяя закрыться, а остальные служили опорой со стороны обложки. Не то, чтобы Шики разбирался в человеческих руках, однако конкретно эти по его скромному мнению были чрезвычайно красивы. Особенно ему нравилось наблюдать за тем, как ловко Какаши перелистывает страницы: не двигая с места левой руки́, он перехватывал большим пальцем правой следующую страницу и, убрав на мгновение указательный, переворачивал её, после сразу возвращаясь в прежнюю позицию. Движение это было настолько отточено, что Шикамару не сомневался: репетитор практикует это не впервые. Парень догадывался, что именно сформировало привычку пользоваться при чтении одной рукой, однако решил держать свои мысли при себе, дабы не узнать то, чего ему знать совершенно не хотелось. Где-то после пятой страницы, рука в его волосах неожиданно начала двигаться: совершая круговые движения, она медленно перемещалась от его левого виска к затылку, после к правому и обратно. Шики резко выдохнул и слегка прогнулся в спине, поворачивая голову так, чтобы предоставить бо́льшую свободу действий. Волосы всегда были его слабым местом, особенно теперь, когда их совсем недавно перестала сдерживать резинка. Шикамару бы следовало возмутиться, как он в делал это обычно, но время, когда можно было повернуть назад, давно прошло. Какаши тихо усмехнулся, более чем довольный его реакцией, и продолжил уже чуть более уверено. Его руки чётко знали своё дело, задевая такие чувствительные точки, о которых парень ранее и не подозревал. Он то перебирал тёмные пряди, то слегка царапал ногтями нежную кожу, вызывая табун мурашек по спине. Шики снова беспокойно заёрзал — сейчас он просто не может оставаться неподвижным, иначе точно сойдёт с ума — это ощущение поглотит его, не оставив и следа от прежней беспристрастно-холодной личности. Он уже даже не пытался читать, полностью отдаваясь процессу. Парень закрыл глаза, вслушиваясь в тишину, нарушаемую лишь равномерным дыханием сверху, да редким шелестом страниц. — Так нравится? — спросил Какаши, одновременно собирая его волосы на затылке в кулак. Шикамару почти вскрикнул от неожиданности. Благо только «почти». — Да, — ответил он коротко, боясь, что стоит ему сказать ещё хоть слово и голос предательски сорвётся на стон. Хатаке не ослаблял хватку, доставляя неизведанное им ранее болезненное удовольствие. Сейчас Какаши имел над Шики неограниченную власть, ведь пока его волосы находятся в этом сладком плену, он не способен сопротивляться. — Тогда повернись ко мне. С этими словами мужчина убрал руку, а вместе с ней ушла и часть той эйфории, что затуманивала разум Шикамару. Парень лениво приоткрыл глаза и перекатился вбок, так, чтобы между ними появилась небольшая дистанция. Однако лицо Какаши всё равно оказалось близко. Даже слишком. Настолько, что Шики мог разглядеть тонкую сетку едва заметных шрамов, украшавших его левую половину, во главе с самым широким рубцом — тем, что проходил через глаз. Шикамару невольно задержал дыхание, чувствуя, как стук сердца становится всё быстрее. Рука Какаши удобно легла на его подбородок, заставляя чуть приподнять голову. Шики посмотрел в его глаза, тёмные, как ночь, и такие же холодные. Они словно бы сканировали лицо, выискивая что-то. Большой палец неторопясь прошёлся по чуть приоткрытым губам Шикамару, и, кажется, ещё всего одно мгновение и репетитор сдернет свою чёртову маску, но… Настойчивый стук в дверь прервал их. Опомнившись, парень быстро перебрался на другой конец кровати, невольно прикрывая рукой губы. Какаши же выглядел так, словно вся эта ситуация совершенно не смущала его: он, неспеша и, кажется, несколько неохотно оторвав взгляд от лица Шики, потянулся за отложенной на пол книгой, а после, как ни в чём не бывало, снова погрузился в чтение. Человек, появившийся в столь неудачное время, похоже, даже не думал ждать приглашения. Захлопнув за собой дверь с таким звуком, что вздрогнул, кажется, не только Шикамару, но и весь подъезд, он выкрикнул прямо из прихожей: — Какаши, чёрт тебя дери, час назад договаривались встретиться, ты чем здесь занят, что даже трубку не соизволил взять? Только не говори, что опять со своей дешёвой порнухой забыл о времени. Если это так, то я лично сделаю с тобой всё то, о чём ты так увлечённо читал! Шаги незнакомца стремительно приближались. Шики, хотя и не имел прямого отношения к данной ситуации, почувствовал себя неуютно: если бы прямо сейчас он мог уменьшиться до размеров точки или вовсе исчезнуть, он бы с удовольствием сделал это. Однако такой возможности у него не было, поэтому он мог лишь смиренно наблюдать за развитием событий. Наконец дверь распахнулась, с глухим звуком ударяясь о стену. Человек, стоявший за ней выглядел так, словно сошёл с обложки какого-нибудь элитного спортивного журнала: высокий, в нелепом, но странным образом идущем ему зелёном костюме, явно неплохо подкачанный, с черными немного блестящими на солнце волосами и неестественно белой широкой улыбкой. Он буквально источал силу и уверенность, чем и располагал к себе. Несмотря на внушительную мускулатуру, он не казался опасным, наоборот, скорее походил на того, кто встанет на защиту всех слабых и обездоленных, восстанавливая несуществующую справедливость. — Какаши, какого чёрта ты всё ещё не соизволил поднять свою задницу с кровати? — произнёс незнакомец своим низким громким голосом, от которого испугано вздрагивали хрупкие стёкла в оконных проёмах. Шики сильнее вжался в стену, надеясь, что о нём попросту забудут. Этого человека было слишком много: казалось, он один занимал всю комнату и ещё примерно четверть коридора. Парень ещё не до конца отошёл от того, что произошло пару минут назад, и потому не мог полностью осознать резкую смену обстановки. В его мыслях теплые руки всё ещё с нежностью перебирали его волосы, а размеренное дыхание слегка щекотало макушку. И эта картина никак не соотносилась с тем, что происходит в действительности, вызывая некоторый диссонанс в его голове. — У меня гость, не мог же я его оставить, — Какаши указал на недовольного Шикамару. — А телефон ещё вчера сдох. — Гость? — широкие брови незнакомца удивлённо поползли вверх. Только теперь он заметил, что в комнате их было немного больше, чем двое. — Да, гость. Как раз собирался его трахнуть, но ты помешал. Шикамару от возмущения потерял дар речи. Не то, чтобы сказанные репетитором слова от и до были лживы, но… Да какое он вообще право имел разглашать это?! Шики хотел было сказать что-нибудь в своё оправдание, или на худой конец послать Какаши, но незнакомец опередил его. — Кончай свои шутки, ублюдок извращённый, пацан даже побледнел от твоих выходок, — сказал он, а после продолжил, обращаясь уже к Шикамару. — Не обращай внимание, он всегда такой. Я — Майто Гай. Он протянул руку. — Шикамару Нара. Шики ответил на рукопожатие, которое, к слову, чуть не оставило его без пальцев. Мысленно он сделал себе заметку о том, что, если увидит этого человека ещё хоть раз, будет здороваться с ним взмахом руки. Пальцы всё же вещь полезная и ему они определённо ещё пригодятся. — Я, пожалуй, домой пойду, — сказал Шикамару, вставая с кровати. Проводить время в компании пусть даже и неплохого, но всё же совершенно незнакомого человека, ему не хотелось. — Спасибо за консультацию, Какаши. Это было… Познавательно. — Я заеду за тобой завтра в полседьмого, будь готов, — ответил мужчина с дружелюбной улыбкой на лице. Откуда он узнал его адрес, Шики даже спрашивать не стал. Меньше знаешь — крепле спишь, как говорится. — Если у тебя останутся ещё вопросы, я буду рад помочь после занятия с Наруто. — Да, думаю, я хотел бы ещё кое-что уточнить, — парень сделал паузу, сомневаясь, стоит ли произносить следующую фразу, — по силе трения, — закончил он, многозначительно глядя на Какаши. И сразу после спешно вышел из комнаты, не дожидаясь, пока его голову посетит очередная «гениальная» идея. Квартиру он покинул в рекордно короткий срок: не прошло и минуты, как он уже стоял в подъезде, прижимаясь спиной к холодной стене. Сердце билось с такой скоростью, слово собиралось пробить нахуй грудную клетку и растечься кровавой лужей на недавно вымытом полу. Только оказавшись в одиночестве, он смог понять весь абсурд произошедшего с ним ранее. Собственные действия были настолько несвойственны ему, что Шики казалось, будто всё, что было в стенах этой квартиры, происходило вовсе не с ним. Будто не он пришёл в дом к человеку, которого знает два дня, не в его волосах путались чужие пальцы, не он в конце концов был готов поцеловать этого чертовски притягательного извращенца. Шикамару, настоящий Шикамару, был не таким: он много курил, иногда ночами зависал на улице, любил читать и заполнял пустоту внутри бесконечным потоком цифр и рассчётов. Он не привязывался к людям, не тянулся к ним, не искал встречи и не желал их. Он всегда был один, не находя понимания ни у друзей, ни у родственников. Отец, пожалуй, мог бы понять его, но ему вечно не до Шики. Днём он занят работой, а вечером — женой, на сына же попросту не остаётся времени. И теперь Шикамару встретил Какаши — человека не просто равного ему, а того, кто лучше чем он. Он не может не тянуться к Хатаке, но так же понимает, что эти чувства рано или поздно добьют его. Он не хотел влюбляться, он просто хотел найти человека, с которым ему будет комфортно. Но теперь уже слишком поздно: его эмоции с самого начала не поддавались контролю, однако может быть всё же существовал некоторый шанс пресечь их на корню. Сейчас этого уже не сделать. Вздохнув, Шики начал медленно, слегка пошатываясь, спускаться по лестнице. Погода за окном вновь стала паршивой, но теперь парень был готов на что угодно, лишь бы убраться подальше от этого тошнотворно-уютного местечка. Почему-то после посещения квартиры Какаши весь подъезд стал казаться ему таким же пустым и холодным. Даже, наверное, ещё более пустым. Сейчас он с куда большим удовольствием стоял бы в своих прокуренных трущёбах, пиная подальше в угол пивную банку. Впрочем, вскоре ему представится такая возможность. На улице как всегда было грязно и холодно. Шикамару не прошёл и двух метров по сырому асфальту, как почувствовал вибрацию в кармане куртки — это Чоджи, уже привыкший к регулярным опазданиям друга, звонил напомнить, что они должны будут встретиться через десять минут. Прикинув, сколько займёт дорога, Шики решил, что ему вполне можно не торопиться и потому немного сбавил шаг. Обстановка ненавязчиво располагала к погружению в свои мысли, что он, собственно, и сделал. Перед внутренним взором то и дело возникало красивое лицо репетитора. Ему было чертовски интересно, какое же оно без маски. Может у него есть шрамы, которые он скрывает? Это было бы логично, учитывая, что многие люди не хотят показывать подобные изъяны. Где он мог получить их? Драка? Авария? Несчастный случай из детства? Вариантов слишком много и найти верный можно лишь одним способом — спросить непосредственно самого Какаши. Или… Идея, пришедшая ему голову оказалась настолько же соблазнительной, насколько глупой. Его поведение давно уже вышло за рамки наглости, однако попробовать всё равно стоило. Шики достал телефон и открыл диалог с Асумой. Он наверняка должен знать эту историю, ведь ясно, как день, что они с Какаши знакомы достаточно близко. — Асума, могу я задать вам последний вопрос? — напечатал он. После перечитал сообщение и, убедившись, что, вышло достаточно вежливо, отправил. — Почему бы тебе не спросить его лично? — ответил учитель. По сути, он был прав, Шикамару действительно следовало бы узнавать такие вещи напрямую, но по какой-то причине он не хотел этого делать. Возможно, Шики опасался непредсказуемой реакции Какаши, может быть боялся быть отвергнутым, или всё же сказывалась давняя привычка не проявлять заинтересованность чем-либо открыто. В любом случае, заставить себя написать репетитору он не мог, а теперь, похоже, и Асума, как источник информации, стал бесполезен. Наверное, спросить лично ему будет чуть легче, ведь в этом случае он может отслеживать реакцию собеседника. Плюс, в реальной жизни нельзя просто проигнорировать человека, что-то ответить ему всё равно придётся. Так, незаметно для самого себя, Шики дошёл до места встречи. Чоджи уже ждал его, прислонившись спиной к железным воротам, назначение которых не понимал, наверное, даже автор сия проекта. Впрочем, Шикамару не знал, задумывалось ли так изначально или после в план были внесены некоторые коррективы, однако факт оставался фактом: забора вокруг этой территории нет и не было никогда. Кто и с какой целью возвёл ворота высотой достигающие почти три метра и, к тому же имеющие замок, на который их в теории можно было бы закрыть, оставалось загадкой. Единственным, кажется, их назначением была служба в качестве объекта, необходимого для ориентации в пространстве. Благодаря столь необычному расположению, данная конструкция стала чем-то вроде местной достопримечательности и потому была удобна для назначения встречь возле неё. Площадь сама по себе довольно большая, плюсом ко всему, обзор закрывают деревья, рассаженные по всему участку, потому ориентир здесь просто необходим. Более того, их видно почти из любой её части, что может быть полезно для топографических кретинов, вроде Наруто, способного заблудиться в собственном дворе. Чоджи приветственно махнул рукой и Шикамару немного ускорился. По его рассчётам, они не виделись с момента начала каникул, то есть по меньшей мере неделю. Шики — не сторонник активного образа жизни и потому выходить из дома чаще, чем это необходимо, желания не испытывал. Впрочем, не видеться с одним из двоих друзей всё лето тоже весьма сомнительная перспектива: не так много на этой земле людей, способных терпеть его характер, чтобы он мог вот так запросто отказываться от поддержания контакта с ними. Да и Шикамару ведь в конце концов тоже просто человек, которому время от времени требуется общение, пусть и в меньшем количестве, чем большинству людей. — Куда пойдём? — спросил Шики вместо приветствия. — Поесть, куда угодно. Я с утра еды не видел, умираю с голоду. Шикамару согласно кивнул, вспоминая, что и сам последний раз ел ещё вчера. Впрочем, другу об этом знать совершенно необязательно, ему ни к чему волноваться о таких мелочах. Шики, в отличие от Наруто или Чоджи, к еде был в высшей степени безразличен, и потому с пугающей их частотой забывал о приёмах пищи. Лично ему данная особенность жить не мешала, однако эти двое почему-то ставили его поведение практически на один уровень с концом света. Примерно в этот же момент парень вспомнил, что последние деньги спустил на пачку злополучных сигарет. Сидеть и смотреть на то, как обедает Чоджи его не прельщало, ведь чувство голода, как на зло, именно сейчас дало о себе знать. Однако за неимением лучших вариантах он решил, что сможет пережить этот соблазн. В конце концов просто одолжит у друга немного денег на чай. — Ты какой-то задумчивый сегодня, — заметил Чоджи, когда они подошли к небольшой и хорошо знакомой им кофейне. Она славилась не только весьма сносными закусками, но и низкими ценами, что автоматически делало её любимым заведением всех школьников и студентов. — Я… — Шикамару хотел было выдать привычное «не выспался», но вовремя осёкся. Обманывать этого человека у него не было ни причин, ни желания. — Я сделал глупость. Очень большую глупость, и теперь не знаю, как мне с этим справляться. — Что такое? — обеспокоенно спросил Чоджи. Сейчас он был как никогда серьёзен, зная, что Шики не часто снизосходит до откровенных разговоров. Он даже забыл про еду и, замерев у дверей, сверлил Шикамару пристальным взглядом. — Я не могу рассказать всего… Может для начала зайдём внутрь? — предложил Шики. — А, да, конечно, — ответил Чоджи и первым открыл дверь. В помещении оказалось удивительно немноголюдно для середины летнего дня. Им даже повезло обнаружить пустой столик недалеко от окна, который они и поспешили занять. На улице снова начался дождь, который, несмотря на то, что здесь это событие практически ежедневное, в данной ситуации был вполне уместен. Он, как и полумрак, создаваемый тучами и подкрепляемый нежеланием хозяев переплачивать за электричество, добавлял некоторго уюта. Редкие прохожие, видимо точно так же не предполагавшие, что погода может так резко измениться и потому вынужденные прикрываться от холодных капель чем попало, особенно подкрепляли ощущение, что здесь и сейчас хорошо так, как нигде. — Желаете чего-нибудь? — спросила симпатичная официантка, с собранными в аккуратную косу волосами и несколько натянутой, но всё же довольно милой улыбкой. — Мне ничего не… — начал было Шикамару, однако был нагло прерван. — Ему черный чай без сахара и малиновое мороженное, а мне бы Экспрессо и два куска вот этого бисквита, — Чоджи указал на что-то в меню. Девушка кивнула, записав заказ в своём блокноте и удалилась слегка нетвёрдой походкой. Кажется, она была на ногах далеко не первый час — У меня нет денег, — мрачно произнёс Шики, впрочем, уже предполагая ответ. — Я знаю, но тебе по-любому надо поесть. Выглядишь ты так, словно не жрал уже по меньшей мере пару дней. Не переживай на этот счёт, у меня есть чем заплатить, — ответил Чоджи и в доказательство своих слов потряс увесистым кошельком. — Я отдам, — сказал Шикамару. — Только попробуй, — беззлобно, но всё же с нажимом произнёс Чоджи. — От тебя мне денег не надо. Лучше расскажи, что там у тебя стряслось. — Ну если кратко, то… Я познакомился с одним человеком и он показался мне, хм… интересным. Да, к черту. Я влюбился, с первого, сука, взгляда. Но я не хочу этого, понимаешь? Блять, в кого угодно, только не в него. Я вообще не хотел никого любить, а его — тем более. И это чувство меня скоро окончательно добьёт. Я не могу… Не могу больше чувствовать. Я устал от этого всего. — Погоди, погоди. Этот человек… Он знает о твоих чувствах? Шикамару в очередной раз прокрутил в голове события этого утра. Действия Какаши весьма неоднозначно намекали на желание близости. Возможно, он заметил всё ещё тогда, во время их занятия и теперь проверял, как далеко парень сможет зайти. Шики следовало бы возмутиться тем, что с ним так открыто играют, но, если уж говорить о правильности, ему не нужно было с самого начала влезать в этот чёртов спор, который послужил если не отправной точкой, то катализатором для всего, происходящего далее. Если так подумать, то Шикамару поступает ещё более мерзко, собираясь использовать Какаши в своих целях, так что не ему жаловаться на безнравственность чужих методов. — Думаю, да, — ответил он наконец. — По крайней мере он должен догадываться. — А он испытывает что-нибудь к тебе? — Не больше, чем просто желание. — Понятно, — произнёс Чоджи и перевёл взгляд на окно. Дождь всё так же барабанил по стеклу, оставляя на нём узор из следов стекающих вниз капель. Молчание затянулось. Минут через пять к ним подошла официантка с заказом. Она улыбалась той же натянутой улыбкой, но теперь руки её слегка дрожали. Поставив поднос на стол, девушка пожелала им приятного аппетита, развернулась и пошла к следующему столу. Но, не успев сделать и двух шагов, внезапно потеряла равновесие. В попытке смягчить падение, она выставила назад руки, но тем самым сделала лишь хуже. Послышался звук удара, из разбитого локтя потекла кровь. Люди вокруг засуетились, какой-то парень из-за соседнего стола помог ей сесть, а пожилая женщина протянула бинт. Лицо официантки стало совсем бледным, кажется, ей становилось хуже. Чоджи достал из своего портфеля бутылку воды и протянул ей. Здоровой рукой девушка взяла её и прислонила к губам. Отпив немного, она протянула воду обратно, негромко произнося слова благодарности. Тем временем незнакомый парень аккуратно, стараясь не причинять боли, перевязывал ей руку. Шики поймал себя на мысли, что лишь он ничего не делает, выступая в роли стороннего наблюдателя. Впрочем, его помощь и не требовалась, здесь прекрасно справлялись и без этого. И всё же, от собственного бездействия ему стало противно. Сейчас он не мог даже посочувствовать ей, ведь любое слово, сказанное им, было бы неискренне. Кажется, он растерял остатки эмпатии. Всё хорошее, что было в нём, сгинуло в безразличии, не оставив после себя ничего, кроме всепоглащающей пустоты. Через пару минут Чоджи как ни в чем не бывало вернулся на своё место. Поняв, что жизни девушки ничего не угрожает, он с чистой совестью вернулся к тому, зачем изначально пришёл сюда — обеду. Заботу об официантке целиком и полностью решил взять на себя тот же самый благодетель, что перевязал ей руку (Шикамару хотел было сказать, что вначале стоило бы всё это обработать, однако решил не лезть, предполагая что когда-нибудь хотя бы один из них должен будет это понять). — Ты бы поговорил с ним о том, что чувствуешь, — сказал наконец Чоджи после того, как расправился с едой. Шики уже было успел приобрести надежду на то, что к этой теме они не вернутся, однако его удача, судя по тому, как «часто» она ему улыбалась, тоже находилась в хронической депрессии. — Раз он всё равно знает, то хуже не будет. Тем более, что если ты не будешь с ним откровенен, у вас точно ничего не выйдет. Честность — залог любых отношений, ты же сам мне столько твердил об этом. Ответить на это Шикамару было нечего. Он действительно не раз говорил другу о том, что с близкими людьми стоит быть максимально искренним, иначе по прошествии некоторого времени близким их уже назвать не получится. Также он говорил о том, что для построения новых взаимоотношений нужна откровенность, ведь на чём ещё их строить, как не на ней. И теперь он не имел ни малейшего понятия, как объяснить Чоджи то, что он просто не может подойти к Какаши и сказать: «Я на тебя по-пьяни поспорил и, кажется, нечаянно влюбился». Было у Шики такое предчувствие, что данное признание никак не поспособствует дальнейшему их общению. Лично он бы ещё на слове «спор» послал собеседника нахуй. Но другу парень об этом, конечно же, рассказать не мог. Слишком сильно не хотелось падать в чужих глазах. — Я не думаю, что это хорошая идея, — сказал он прямо. — Этому человеку не понравится правда, которую он услышит. — Но ведь лучше он узнает это от тебя, чем от кого-нибудь другого, верно? — Резонно, — подумал Шикамару. Однако следовать этому совету он не собирался всё равно. Слишком сложно было переступать через себя и слишком не хотелось ему этого делать. У него есть всего три месяца, после их пути разойдутся и Какаши навсегда забудет о нём. Чувства Шики ему не нужны, это ясно как день. Один поцелуй, он добьется лишь одного чёртова поцелуя и вся эта история будет забыта. Зазвонил телефон. Ещё до того, как увидеть имя звонящего, Шикамару понял, что его потеряла мама. Впрочем, неудивительно, он пропал с утра и всё это время не давал о себе знать. Парень редко по своей покидал дом надолго, так что волнение Ёшино вполне объяснимо. — Да, мам. — Шики, ты скоро вернёшься? — Не знаю, что-то срочное? — Скоро должны прийти проверять газ, а мне нужно срочно отлучиться. Можешь встретить их? — Через сколько? — Минут двадцать максимум. — Хорошо, скоро буду. Шикамару сбросил звонок и посмотрел на Чоджи. — Ещё раз спасибо за обед, мне пора. — Тебя проводить? — спросил друг, одновременно взмахом руки подзывая официанта. — Если тебе не сложно. Шики пожал плечами. В компании ему было всяко интересенее, чем одному. Выйдя из кофейни они быстрым шагом направились к дому Шикамару. Дождь немного поутих и потому идти было не так плохо, хотя одежда всё равно насквозь промокла уже через несколько минут. Они не говорили ни о чём важном, лишь обсуждали прошедший год, совместные планы на каникулы и другие вполне обыденные вещи. От этого разговора Шики стало как-то легче на душе: наконец он мог полноценно отвлечься от всех тех мыслей, что заполняли его голову последние несколько дней. Никакого пьяного безумия, никаких загадочных репетиторов, только старый добрый Чоджи с его спокойным оптимизмом. В таких условиях дорога до дома показалась Шикамару слишком короткой. Он хотел бы идти так по меньшей мере ещё несколько часов, только чтобы снова не оставаться наедине с собой. Но всё должно когда-то кончиться и эта короткая, но приятная прогулка, к сожалению, не стала исключением. — До встречи, — сказал Шики, стоя у подъезда. — Ага, — ответил Чоджи и неспеша побрёл в обратную сторону. Поднимаясь по лестнице, Шикамару думал о том, что стоило бы ему почаще так встречаться с другом. Может быть, он бы даже перестал так часто курить. Чоджи не одобрял этой привычки, хотя, конечно, запретить своему взрослому дееспособному другу этого он не мог. И всё же, Шики не курил при нём — не хотел расстраивать. — Я дома, — по привычке сказал он, хотя и видел, что мама стояла в прихожей. — Отлично, — ответила Ёшино. — Впустишь их, проследишь, чтобы всё сделали, как полагается и можешь идти, куда хочешь. Кстати, ты ел? — Да, мы с Чоджи заходили. — Хорошо. И, да, с завтрашнего дня ты официально рабочий человек. Адрес на кухне, я записала его для тебя, придёшь туда к восьми. Всё, я ушла. И женщина удалилась, захлопнув за собой дверь. Не испытывая желания заниматься чем-либо серьёзным, парень открыл тот самый решебник на первый попавшейся странице и принялся за задачи. Он не вдумываться ни в условие, ни в решение, просто автоматически, словно робот, выполнял знакомые действия и выписывал ответы. Он знал, что они будут верными, знал, что по сути тратит время впустую, занимаясь этим, однако Шикамару нужно было хоть что-то, способное отвлечь его. Последнее, чего ему хотелось сейчас — это погружение в свои мысли и глубокий анализ всего, произошедшего сегодня. Парень был уверен, что ни к чему хорошему это не приведёт. И его метод работал: до прихода рабочих он успешно решал задачи, не отвлекаясь ни на что другое, после их ухода таким же образом дождался возвращения родителей. Это занятие постепенно затянуло Шики: оно не было сложным и потому не требовало больших умственных усилий, но при этом служило отличным способом отвлечься от реальности. И лишь вечером, перед самым засыпанием, в тот момент когда мозг расслаблен и совершенно не подчиняется своему хозяину, навязчивые мысли снова одолели его. Он думал о том, что было бы, не войди тогда Гай в эту комнату, и картина, сформировавшаяся в его голове, казалась Шикамару невероятно привлекательной. Он мог корить себя за это сколько угодно, однако сейчас совладать со своими чувствами не представлялось возможным. Засыпающий разум, так же, как и пьяный, не боялся признать свои истинные желания. Ещё он пытался понять, какие мысли во время их встречи одолевали Какаши: был ли тот рад, огорчён, или же появление Шики и вовсе не вызывало в нём никаких эмоций. Скорее третье, ведь не так много на свете психов, которые ни с того, ни с сего решают сделать практически незнакомого человека центром своей вселенной, пусть даже и на время. Для Какаши он наверняка был не более чем просто забавным парнем, мальчишкой, который крутится вокруг него и зачем-то пытается быть ближе. Шикамару никогда не занимал важной позиции в чьей-то жизни, и этот раз не станет исключением. — Всё же мне просто не повезло, — едва слышно пробормотал он перед тем, как погрузиться в сон. Будильник, заведённый Шики с вечера, как назло не сломался и не провалился в другое измерение. Напротив, ровно в семь утра он противным звоном оповестил о начале нового дня. В эту ночь Шикамару не снилось ничего, однако он всё равно почему-то не выспался. К тому же у него сильно болела голова. С первой минуты он понял, что лучше бы ему было не просыпаться сегодня вообще. Дом оказался пуст, поэтому парень спокойно собрался, заварил себе чай и, как всегда благополучно забыв про него, отправился на работу. Нужное здание находилось примерно в десяти минутах ходьбы, так что причин спешить у него не было. Небо, как всегда хмурое, навевало уже ставшую привычной тоску, однако отсутствие осадков всё же не могло не радовать. Если ему повезёт, то он даже вернётся домой сухим. И всё же погода волновала его сейчас в последнюю очередь. С самого пробуждения Шики не мог отделаться от волнения, сопровождавшего каждое его действие. Он знал, чем (а точнее кем) оно вызвано, знал, что это совершенно необосновано, однако поделать с собой ничего не мог. Каждая минута, приближавшая его к вечеру, отдавалась дрожью в руках и путаницей в голове. «Сегодня в семь» — с этой мыслью он проснулся, с ней же умывался и заваривал чай. Как и это надоедливое предчувствие неизвестного, она не покидала его ни на миг. Шикамару хотел одного: чтобы этот вечер уже наконец наступил. А лучше бы не наступал никогда. Возле магазина его встретила невысокая темноволосая женщина, которая, как понял Шики, и была той самой маминой подругой. Она, не переставая улыбаться, быстро ввела его в курс дела, показала, что где стоит, отдала ключи и убежала куда-то по своим делам. Оставшись в одиночестве Шикамару принялся осматривать помещение. Магазин был небольшим: он состаял всего из одной комнаты площадью чуть больше двадцати трёх квадратов. В основном книги располагались на полках, которыми были увешаны стены, но часть из них находилась и на стеклянных стелажах, занимавших центр помещения. Всего стелажа было три, они стояли параллельно друг другу на расстоянии достаточно большом, чтобы между ними могли спокойно пройти два человека. Касса располагалась возле входной двери и по сути представляла собой стол с ящиком, в котором хранились деньги. Не очень надёжно, но, с другой стороны, кто вообще в здравом уме вообще пойдёт грабить книжный, когда буквально через дорогу находится ювелирный магазин? Также справа от него находилась дверь в подсобку, забитую самыми различными вещами. В общем и целом, ничего необычного. Не имея других занятий, парень решил осмотреть книги. Первое, что бросилось ему в глаза — это вопиющий беспорядок в их расположении: детектив стоял рядом с любовным романам, подле них разместился второй том Войны и Мира (местонахождение остальных трёх Шикамару не знал), проза и лирика уживались на однкой полке, а возле сборника сказок лежали книги с отметкой 18+. Клиентов, кажется, в ближайшее время не предполагалось, поэтому парень решил начать сортировку книг хотя бы по жанрам. Как заверила его владелица, он здесь царь и бог и, следовательно, может делать с книгами, что душе угодно, лишь бы они оставались в целости и сохранности. Оценив масштабы предстоящей работы, Шики решил, что на это уйдёт не один день. С другой стороны, торопиться ему некуда, перестановка книг — это пусть и не самое интересное, но всё же хоть какое-то занятие. Начать он решил с узкоспециализированной литературы просто потому, что она выделялась на фоне остальных книг. Плюс, её было не так много. В первую очередь он искал книги, имеющие непосредственное отношение к какой-либо науке. Под них парень выделил верхнюю, почему-то пустующую полку, полагая, что спрос на них всё равно не будет слишком большим. Обойдя весь магазин он нашел с десяток книг, посвящённых точным наукам, столько же по химбио, около двадцати пяти исторических романов, три книги о политике и бесчисленное множество произведений о психологии разной степени достоверности. Различные школьные сборники и решебники он складывал отдельно, решив разместить их на видном месте. Работа шла легче, чем он предполагал и уже через полчаса верхняя полка была заставлена, а решебники красовались на средней, книги с которой временно перекочевали на стол. Далее Шикамару решил разобраться с поэзией: её уже было значительно больше, настолько, что он решил выделить отдельный стелаж под неё. В основном там встречались популярные и не очень поэты серебряного века, реже творцы более ранних времён, современников можно было пересчитать по пальцам. Тех, кто входил в школьную программу, Шики размещал сверху или по центру, иных же, чьи имена он видел впервые — снизу. Здесь он делал акцент именно на авторах, а не на жанрах. Во время поиска поэзии обнаружилось ещё несколько книг по психологии. Немнего подумав, парень выделил для этого направления отдельную полку. За спиной Шикамару прозвенел колокольчик. Оглянувшись, он увидел невысокую девушку в темном пальто и с рюкзаком за спиной. — Я ищу «Приклбчения Шерлока Холмса». У вас есть? — произнесла она быстро. Шики облегчённо выдохнул. Он как раз минуты две назад видел эту книгу на дальнем стелаже. — Конечно, — ответил он и, посмотрев на цену на последней странице сказал, — С вас пятьсот рублей. — Сейчас. Девука достала из потрепаного кошелька купюру и протянула ему. — Вы здесь новенький? — спросила она. — Да. Как вы узнали? — Я часто сюда захожу, но вас ещё не видела. Вы давно работаете? — Сегодня первый день. — М, понятно. Ну, тогда до встречи, — она взяла книгу и быстрым шагом удалилась. Шикамару убрал деньги и продолжил свою работу. Это дело настолько увлекло его, что за ним он даже забыл о головной боли, мучавшей его все утро. Вскоре и стелаж с поэзией был готов. Время близилось к двенадцати, однако он не чувствовал ни усталости, ни скуки. Кажется, ему здесь может понравиться. Тихое полное книг место, звучит почти как рай. За последующие полтора часа к нему зашли ещё два человека: мужчина, искавший подарок сыну и женщина, пришедшая за детективом Донцовой. В целом выручка за первую половину дня составила 1700 рублей, что для книжного в его городе было не самым плохим показателем. Через час сюда должен был прийти сменщик, а его работа на этом была закончена. Шики убедился, что свет везде выключен, а ящик с деньгами закрыт на ключ, отправился домой. Дверь он запер, а ключ хозяйка сказала оставить себе, так как она не всегда будет приходить с утра. До «часа икс» времени было предостаточно. Шикамару мог несколько раз продумать все варианты развития диалога и составить список вопросов, которые он обязан задать. Парень прекрасно знал, что импровизация — не его конёк, и потому предпочитал всегда иметь план в голове. Ведь гораздо легче действовать, когда ты знаешь, что произойдёт. Может причина этого странного волнения, в том, что он никогда не знал, как поведёт себя Какаши в следующий момент? Предсказать траекторию его мыслей сложно, по крайней мере Шики так не умеет. Он не видит настоящих эмоций Хатаке, не понимает ни его образа мысли, ни действий. Он не понимает, когда репетитор честен, а когда лжёт, когда шутит, а когда говорит серьёзно. И это сводит его с ума. Шикамару привык так или иначе контролировать ситуацию и теперь, когда этот самый контроль ускользает из его рук, он чувствует себя беззащитным. Остановившись у подъезда, парень хотел было достать сигарету, но передумал. Он чувствовал, что вечером она ему ещё понадобится. И, скорее всего, не одна. Шики приложик ключ к домофона и дверь с писком открылась. На этот раз подняться быстро не получилось: почему-то, стоило ему приложить немного усилий, сбивались дыхание и начинала кружиться голова. Боясь упась, он, крепко держась за перила, неторопясь переступал с одной ступеньки на другую. Пять этажей тянулись как никогда долго. Войдя в квартиру, он обнаружил, что Ёшино уже вернулась и ждала его на кухне. — Как тебе первый рабочий день? — спросила она, помешивая макароны на сковороде. — Нормально, — коротко ответил Шикамару. — Голоден? — Немного. Женщина достала две тарелки и протянула одну из них сыну. Он положил себе немного еды и хотел было отправиться в свою комнату, но передумал. Наверное, было не очень правильно вот так оставлять маму одну. — А куда ты ходила с утра? — спросил он, перед тем, как начать завтрак. — Твой отец забыл на столе документы, просил принести. Заодно зашла в пару магазинов, в общем, ничего интересного. Далее приём пищи проходил молча. Первым закончил Шики и, помыв за собой посуду, удалился в комнату. Его взгляд упал на раскрытый решебник. Скоротать время таким образом было не самой плохой идеей. Он точно не помнил, где остановился и потому начал со следующей страницы. — Какова сила трения между… — прочитал он и, поморщившись, перелистнул страницу. Однако на этот раз сосредоточиться не выходило. Он перечитывал условие по несколько раз, но всё равно не понимал ни слова. Писать и вовсе не выходило: мало того, что его рука дрожала, как у опытного наркомана, так ещё и не рассчитав силу, он случайно сломал ручку. Примерно через час, бросив бесплодные попытки что-либо решить, он попробовал было читать, но и это ему не удавалось. Мозг настойчиво намекал на то, что у него есть дела более важные, чем бездумное перелистывание страниц. Провозившись ещё минут пятнадцать, парень сдался. Он принял удобное положение за столом и погрузился в свои размышления. — О чём в первую очередь стоит спросить Какаши? — думал он, безучастным взглядом изучая стену. — Про маску, наверное. Может он даже согласится ее снять. Когда это нужно, я могу быть очень убедительным. Ещё про шрамы. Они похожи на порезы от очень тонкого лезвия или, что более вероятно, от разбившегося рядом стекла. Наверное, всё-таки авария. А ещё нужно узнать, видит ли он левым глазом. Скорее всего да, по крайней мере, он, кажется, одинаково чётко видел и меня, и Наруто, находящихся по разные стороны от него. Или просто хорошо притворялся. Может ещё про книгу спросить? Нет, наверное, это всё же будет лишнее… Его мысли прервал звук входящего сообщения. — Наруто, — определил Шикамару ещё до того, как взял телефон в руки. И верно, друг напоминал о том, что сегодня в семь нужно быть у него. — Как будто я мог об этом забыть, — проворчал парень, но написал лишь короткое «Ок», а после «Спасибо». — Не за что, — прилетело ему в ответ. Отложив телефон, Шики решил, что ему не помешало бы прибраться. Времени у него полно, да и мама будет рада обнаружить, что её сын не бытовой инвалид. Он никогда не считал уборку чисто женским делом, будучи уверенным в том, что порядок в доме должен поддерживать тот, у кого на это есть время и силы. Отец днями и ночами пропадал на работе, потому, ясное дело, заниматься домом не мог, а вот Шикамару — другое дело. Тем более, что он крайне не любил, когда кто-либо прикасался к его вещам, особенно если это делалось без его ведома и вещь потом оставалась лежать где попало. Поэтому уборку в своей комнате, а также при необходимости и в других частях дома, он брал на себя. Сходив в ванную за водой и тряпкой, Шики принялся вытирать пыль. Конкретно это занятие, он считал до крайности бесполезным, ведь в местах, где он присутствовал постоянно, пыль и не накапливалась, а остальное ему по сути не было нужно. Но правила есть правила, тем более, что следовать им не так уж и сложно. Какаши не выходил у него из головы. Каждые несколько минут Шикамару смотрел на часы, в надежде, что время хотя бы в этот раз сделает исключение, и немного ускорит свой ход. Но чуда не происходило: стрелки всё так же медленнно проходили круг за кругом, отсчитывая секунды, минуты, часы. К пяти он не выдержал и спустился покурить. Так больше продолжаться не могло. Но в этот раз даже сигареты, его верные товарищи, не успокаивали, а, кажется, только добивали, вызывая в голове непрощённый воспоминания. Впервые дым начал его по-настоящему душить. Потушив скуренную лишь наполовину сигарету, Шики поднялся обратно. В комнате родителей жужжал пылесос, а из гостиной доносились звуки работающего телевизора. Не видя других занятий, он открыл рандомную статью на Википедии. — Пастфарианство, — прочитал он заголвок. Звучало не так плохо. Несмотря на то, что сам Шикамару атеист до мозга костей, религии казались ему крайне занимательной вещью, если смотреть на них, как на предмет изучения. С первых строк парень понял, что он, оказывется, живёт очень скучно. По крайней мере скучнее того человека, что создал культ поклонения макаронам с тефтелями. А награда, назначенная за доказательство того факта, что Иисус — не сын оживших макарон и вовсе потрясла его. Интересно, хоть кому-нибудь удалось? Лично он с удовольствием попытался бы, случись такое в его время, а не несколько десятилетий назад. Может стоит рассказать об этом Наруто? Тот вполне может проникнуться идеей и создать культ поклонения богу доширака за девять рублей. А учитывая его запредельную харизму и настойчивость, последователи не заставят себя ждать. Пролистав ещё несколько статей на разные темы, Шикамару с удивлением обнаружил, что час пролетел незаметно. На часах было ровно двадцать минут седьмого и он, дабы не опоздать, начал собираться. Тетрадь и учебник в портфеле лежали ещё со вторника, так что ему оставалось лишь накинуть ветровку и спуститься. — Я ушёл, — сказал он в пустоту, прекрасно зная, что из-за телевизора Ёшино не услышит его. В двадцать две минуты он уже стоял возле подъезда, покорно ожидая Какаши. К вечеру поднялся ветер и потому ждать было немного прохладно, но в общем и целом терпимо. Воспользовавшись моментом, Шики снова закурил. В этот раз из-за погоды заставить зажигалку работать было особенно трудно. Через пару минут он, проклиная бедную вещь всеми известными ему словами, наконец сумел поджечь сигарету. Ветер уносил клубы дыма куда-то на юг, отчего запаха почти не было, но всё же ему хватало и этого. Наконец курние привело к желаемому результату: волнение, не отпускавшее его весь день, улеглось. В голове появилась приятная пустота, а окоченевшие руки перестали трястись. Однако счастье длилось недолго: стоило идеально чистой серой двенашке остановиться у его подъезда, как всё спокойствие растаяло, будто и не было его никогда. Какаши, сидевший за рулём, приветственно махнул рукой и указал на место рядом с собой. Шикамару сел в машину, зачем-то стряхивая несуществующий снег с ног и прикрыл за собой дверь. — Попробуй ещё раз, не закрылась, — сказал репетитор. Шики хлопнул дверью сильнее. Какаши удовлетворённо кивнул и тронулся с места. Первую минуту они ехали молча. Все вопросы, старательно заготовленные Шикамару днём, мгновенно вылетели у него из головы. Дабы сказать хоть что-то он спросил первое, что пришло в голову: — Какие мужчины вам нравятся? — Умные брюнеты с высоким хвостом, — незамедлительно ответил Хатаке. Шики вздрогнул, сжимая руки в карманах в кулаки. Намёк был более чем ясен. — А я люблю светловолосых, — произнёс он будто бы невзначай. Руки Какаши сжали руль чуть сильнее. Будь на месте Шикамару кто другой, он бы может и не заметил, но парень внимательно следил за малейшими изменениями в поведении репетитора. — А что находится у вас под маской? — спросил он, уже более уверенно. — Хочешь посмотреть? — в голосе Какаши чувствовалась улыбка. — Хочу, — ответил Шики и затаил дыхание. Правая рука Какаши потянулась к верхнему краю маски, в то время, как левая оставалась на руле. Он нарочито медленно подцепил её, но не спешил стягивать. — Под ней… — мужчина сделал паузу. Рука немного опустилась, оголяя часть носа. — Ещё одна маска, — закончил он, сдёрнув кусок ткани. И действительно, теперь другая маска, серая и чуть поменьше скрывала нижнюю часть его лица. Шики недовольно выдохнул и отвернулся к окну. Его только что развели, как ребёнка и, надо сказать, успешно. А ведь он действительно поверил, что сейчас может узнать важную вещь об этом человеке. — Обиделся? — спросил Какаши, положив свободную руку на его плечо. — Нет, — ответил Шикамару. И не солгал. Он не вообще не имел привычки обижаться, просто сейчас корил себя за наивность. — Я не люблю показывать своё лицо, уж извини. — Ничего. Вы не обязаны. — Мы приехали, кстати. Шики удивлённо посмотрел в окно. Действительно, перед ним был дом Наруто. Он разблокировал телефон, дабы узнать время. Без десяти. Парень собирался было позвонить в домофон, но Какаши опередил его, открыв дверь ключом. — Кушина дала для удобства, — сказал он. Хатаке вошёл первым, Шики — за ним. Однако подниматься он не стал, а остановился у стены, опираясь на нее спиной. — Сейчас или никогда, — подумал он прежде, чем сказать: — Я ведь тоже вам нравлюсь? — спросил Шикамару, немного дрожащим голосом. Он хотел бы выглядеть уверено и соблазнительно, но просто не мог. Страх скручивал кишки в узел и заставлял сердце стучать, как бешенное. Какаши замер на середине лестницы. — Что? — переспросил он, как показалось Шикамару, изменившимся голосом. — Я вам тоже нравлюсь? — произнёс он уже увереннее. — Не спрашивай, если не хочешь знать ответ, — Какаши подошёл ближе. Теперь Шики ясно слышал, что его голос звучал ниже обычного. — А если я настаиваю? — Шикамару подался вперёд, оставляя между ними расстояние не более двадцати сантиметров. — Парень, не заставляй меня делать то, чего ты не хочешь, — предупредил репетитор, впрочем, не отдаляясь ни на шаг. — Это будет крайне сложно — он улыбнулся так искренне, как только мог в данный момент. — Думаю, я хочу всё, что вы можете мне предложить. Шики, не дожидаясь ответа, одним движением руки сорвал с лица Какаши обе маски и коснулся его губ своими. Первое, что он почувствовал — это горький привкус коньяка, по-видимому, недавно выпитого им. Он не имел опыта и потому действовал интуитивно, однако, судя по сбившемуся дыханию партнёра, делал всё правильно. Хатаке ненадолго замер, а после, прикусив губу Шикамару, прижал его к холодной стене. Он запустил руку в волосы Шики и сжал их на затылке, отчего у того подкосились ноги. Он и без этого с трудом держал себя в руках, а теперь, когда ощущения захватывали настолько, что становилось тяжело дышать, весь его самоконтроль слетел к чертям. Он схватился за футболку Какаши просто, чтобы не потерять равновесие. Мысли в голове пустались, всё, о чём он мог думать — это тёплые губы, накрывающие его собственные и рука, мягко перебирающая волосы. Этот человек снова открывал ему какой-то совершенно новый уровень чувств. Шикамару осторожно провёл языком по губам репетитора, пробуя на вкус новые ощущения, и услышал, как тот гортанно простонал. Этот звук ему понравился. Однако Шики ещё помнил о первоначальной цели. Он слегка надавил на голову Какаши, заставляя того спуститься чуть ниже, к открытой шее под воротником расстёгнутой ветровки. Хатаке послушно подцепил зубами тонкую кожу. На этот раз Шикамару не удержался от вскрика, крепче сжимая пальцы в чужих волосах. Это ощущение можно было бы назвать болезненным, если бы не горячий язык, вырисовывающий непонятные узоры на чувствительной коже. Теперь там точно должен остаться след. — Значит вот сколько стоят твои чувства, — прошептал Какаши ему в шею. Его руки сжались чуть крепче и теперь высвободиться Шики было бы весьма проблематично. — Три пачки? Четыре? — О чём вы… — собирался спросить Шикамару, но снова почувствовал, как губы Какаши касаются его. Он невольно откинул голову назад и сильнее сжал зубы, чтобы не издавать лишних звуков. — Теперь Наруто тебе поверит? Или может нужно ещё? — Всё не так. — Не так говоришь? А по-моему всё предельно ясно. Хатаке снова укусил его за нижнюю губу, но на этот раз больнее. Шики не сопротивлялся, лишь молча смотрел ему в глаза и ждал, что тот скажет дальше. — Скажи, а ты не думал, что было бы, окажись на моём месте кто-нибудь другой? Я бы мог нагнуть тебя прямо здесь, заткнув чем-нибудь рот. Ты был готов к этому? Или ты считаешь, что использовать других можешь только ты, а тебя — нет? Шикамару не отвечал. — Знаешь, несмотря на всё это, я влюбился в тебя. Я с самого начала знал, чего ты хочешь, но ничего не мог с собой сделать. Я думал о тебе ночами и как мальчишка радовался, когда Асума сказал, что ты интересовался мной. Так почему бы мне сейчас не сделать то, чего я хочу? — Делайте, — безразлично ответил Шики, не отрывая от него пристального взгляда. К словам репетитора ему добавить было нечего. Какаши замер. Он медленно, словно нехотя, опустил руки. На его лице отражался доселе невидимый для Шикамару спектр эмоций: боль, разочаровние и обида. И всё это по его, Шики, вине. Чужая боль сейчас ощущалась куда острее своей собственной. Он даже не чувствовал, как из треснувшей губы по подбородку стекает струйка крови. Впервые Шикамару ощутил, что своими действиями сделал этому человеку по-настоящему хреново. И теперь он знал наверняка: всё кончено. Его не простят. Так же неспеша репетитор натянул маску, развернулся и бросил через плечо: — Уже семь.