Игра на желание

Прошла минута. Шики не двигался с места, не зная, что ему делать дальше. Он понимал, что Какаши сейчас не испытывает желания видеть его. Да и не только сейчас, а вообще когда-либо. Если честно, ему и самому не очень хотелось встречаться с репетитором после произошедшего здесь. Шикамару боялся даже просто посмотреть ему в глаза, не то что находиться два часа в одном помещении и вести хоть сколько нибудь конструктивный диалог. Тот ведь по сути сказал всё предельно верно: Шики поступил с ним, как последняя блядь. — Но я не хотел, — подумал парень. И тут же усмехнулся своей мысли, отмечая её бессмысленность. Чего именно он не хотел? Причинять боль? Тогда он должен был с самого начала сказать, мол так и так, я по пьяни поспорил, каюсь, а потом отменить к чертям все договорённости с Наруто. Это было бы честно по отношению к Какаши. Нет, Шикамару «не хотел» другого: больше всего он боялся, что его раскроют. Он не хотел выглядеть подлецом в чужих и своих глазах, не хотел признавать очевидную ошибку. А теперь уже поздно. Никому нет дела до того, как в процессе изменились его чувства, ведь то, как он поступил в итоге куда важнее. Парень понимал — он заслужил. Всё, что бы ни сделал или ни сказал Какаши, он безоговорочно заслужил. Шики понадеялся на везение, забыв о том, что удача давно отвернулась от него. Впрочем, неудивительно. Он бы и сам от себя с удовольствием отвернулся. Первый раз в жизни он полюбил кого-то и сейчас, когда оказалось, что это чувство взаимно, он испортил всё своими руками. Нет, себя Шикамару не жалел, очень старался не жалеть, он был уверен, что не достоин жалости. Ему было жаль Какаши. Этот человек не сделал ему ничего плохого, всего лишь попытался довериться. Ему, как и Шики, просто не повезло. Да, Хатаке определённо не повезло, что он влюбился в такого конченого ублюдка. Он бы мог быть с человеком, который достоин его, который никогда не позволил бы себе того, что сделал Шикамару. Он бы мог быть счастливым. — Шики, ты с хера ли там застрял, поднимайся, — прокричал Наруто сверху. Кажется, ему не оставили выбора. — Иду, — крикнул он в ответ и взбежал по лестнице. Перед дверью он на мгновение остановился, а после, решив, что хуже уже не будет, вошёл. — Ты чё там делал так долго? — спросил Узумаки, когда Шикамару оказался внутри. Полутьма, царящая в прихожей, не позволяла ему как следует разглядеть лицо друга и только потому он ещё не начал задавать другие, более серьёзные вопросы. — Дрочил, блять, чем ещё по-твоему в подъездах занимаются? — Не хочешь отвечать — так и скажи, — с наигранной обидой произнёс Наруто и повернулся к Шики спиной. — Вообще-то, он не врёт. Почти, — сказал Какаши, выходя из комнаты Узумаки. Он неотрывно смотрел на Шики, словно бы они были здесь совершенно одни. От этого взгляда парню стало не по себе. Лицо репетитора как обычно не выражало ничего, однако теперь он знал настоящие чувства этого человека. Более того, он был уверен в том, что сейчас Какаши так же больно смотреть на него, как и Шикамару на репетитора. Вот только, в отличие от Хатаке, он не мог заставить себя поднять глаза дольше, чем на долю секунды. Оказывается, он не только ублюдок, но ещё и трус. — Сенсей, и вы туда же, — возмутился Наруто. — Сортирный юмор вам не к лицу. — А кто сказал, что я шучу? Кстати, Шикамару, у тебя на лице что-то, иди смой. Шики кивнул и побрёл в сторону ванной. Он был рад любой возможности отсрочить неизбежное. Закрыв за собой дверь, парень облегчённо выдохнул — ему нужно было немного времени, чтобы собраться с мыслями. Желание запереться и не выходить отсюда в ближайшие два часа было сильно́, однако для него это неприемлемо: Шикамару — взрослый человек, он не может, как в детстве, просто спрятаться где-нибудь и сказать, что проблемы не существует. Этот метод давно уже доказал свою несостоятельность, тем более, что Какаши — не просто какой-то незнакомец, а человек, с которым ему придётся видеться два раза в неделю. Игнорировать то, что происходит между ними просто не получится. Взглянув на себя в зеркало, Шики был готов благодарить всех несуществующих богов за то, что они так щедро они одарили Наруто невнимательностью. Вид его был ужасен: волосы растрёпаны, резинка с трудом держится на одной пряди и грозится с минуты на минуту оказаться на полу, губа рядом с царапиной припухла, на подбородке виднелся след от запёкшейся крови, а на шее расцветали красным два укуса. Да и выражение лица у него было под стать: его вид напоминал маленького испуганного зверька, загнанного в угол хищником, такой же жалкий и беспомощный. Противно смотреть. Футболка, подразумевающая своей конструкцией открытое горло, никак не могла спрятать последствия их действий, однако остальное было вполне поправимо. Сначала он переделал хвост, который, впрочем, всё равно выглядел хуже обычного, после умылся и аккуратно нанёс на губу обеззараживающий крем, лежавший на полке возле зеркала. Теперь в отражении на него смотрел совершенно другой человек: этот Шикамару был куда опрятнее и, главное, выглядел, как тот, кто уверен в себе и своих действиях. Пусть даже это и совершенно не так, плевать. Главное ему сейчас сыграть так, чтобы самому поверить, будто всё в порядке. Шики вышел из ванной и быстрым шагом направился в комнату Наруто. Оттуда доносился звонкий смех друга. И, казалось бы, мелочь, ничего не значащая мелочь, но почему-то именно из-за неё он почувствовал себя особенно погано. Наруто ведь тоже в этом участвовал. Он предложил этот чёртов спор. Так почему же к нему у Какаши претензий нет? Почему он ненавидит только Шикамару? — Да, конечно, почему же? — недовольно прошептал парень, снова проклиная себя за глупость. — Может быть потому, что Наруто не причинял ему боль? — Может быть потому, что он полюбил не Наруто? — произнёс предательский голос в голове. И уже совсем тихо добавил. — Или может быть потому, что Наруто сам признался ему? — Бред, — подумал Шикамару. — Наруто не мог. С другой стороны… Он ведь даже не задумывался о том, а откуда, собственно, Какаши узнал обо всём. Кто-то должен был рассказать ему. — Нет, — Шики осёкся. — Кто угодно, но не Узумаки. — Ты чё там стоишь? — спросил Наруто, так невовремя выглянувший в коридор. — Десять минут тебя ждём, шевелись. — Что-то ты в школе такого рвения не демонстрировал, — произнёс Шикамару, заходя в комнату. — Так ты тоже, — ответил Наруто, пристально глядя его шею. Он, немного покраснев, бросил мимолётный взгляд на Какаши, беззаботно сидевшего на кровати, потом снова посмотрел на Шики и, ничего не говоря, сел на своё место у окна. Шикамару последовал его примеру, расположившись на противоположной стороне стола. Какаши же, наоборот, закинув ноги на кровать, раскрыл книгу. К своему стыду, Шики осознал, что для человека, пропускавшего две трети прочитанного, он неплохо помнит её содержание. — Итак, Наруто, начнём с тебя. Сила упругости? — Сила, возникающая при деформации тела. Равна произведению коофицента жёсткости на удлинение. Одна из её разновидностей — сила реакции опоры. Шикамару удивлённо посмотрел на друга. Тот не только без единой запинки верно произнёс определение, но ещё и явно понимал, о чём говорит. Если бы это сейчас услышал их физик, то в ближайшее время школе пришлось бы искать нового, ибо после таких потрясений как правило не выживают. Не будь мысли Шики заняты другими вещами, его бы и самого пришлось сейчас откачивать. Но всё же факт остаётся фактом, математический кретинизм Узумаки только что был успешно излечён. — Верно. Сила тяжести. — Величина, определяющая с какой силой Земля притягивает тело. Формула сложная, так что нахуй её. — Ан нет, не до конца вылечился, — с усмешкой подумал Шики. — Во-первых, нехуй выражаться, я старше и сейчас я твой учитель. Во-вторых, формула не сложная, так что будь добр запомни. А чтобы тебе было с чем сравнивать, выучи заодно и Формулу Планка. — Формулу кого? — Марк Карл Эрнест Людвиг Планк — немецкий ученый-физик. — А нахрен его так много? — Я же сказал не выражаться. — А сами то! — Скажи, твои родители в курсе, какие слова ты знаешь? Наруто побледнел. Шики бросил на друга сочувственный взгляд. Одной из больных тем в его семье была чистота речи. Минато — человек интеллегентный и всей душой убеждённый в том, что речь должна звучать в первую очередь красиво, а мат под это определение не попадал от слова совсем. Он и сыну пытался привить данное качество, однако безуспешно. Кушина же к вопросу нецензурной лексики относилась куда спокойнее (впрочем она и сама была грешна её употреблением), Шикамару был уверен, что её это вообще мало заботило, но дабы оказать поддержку мужу, она обычно принимала его сторону. Таким образом, за каждое «блять» Наруто получал строгий словесный выговор от отца и не совсем словесный от матери, что его, впрочем, надолго не останавливало. Поэтому мат, как и ночные прогулки, относились к той части его жизни, о которой родителям знать было совершенно необязательно. — Скажите, а ваши родители в курсе о ваших голубых пристрастиях? — бесцеремонно парировал Узумаки. Шики напрягся. Лицо Какаши оставалось всё так же расслаблено, но нечто незримое изменилось в его облике. За одно мгновение воздух вокруг будто бы наэлектризовался и теперь потрескивал от резко возникшего напряжения. Казалось, ещё немного и по комнате пронесётся разряд, способный с лёгкостью поджарить их всех до уровня well done. — Думаю, в могиле им уже не до этого, — холодно ответил репетитор. И, чуть погодя, продолжил — Шикамару, твоя очередь. Сила трения. Он даже не посмотрел на Шики, ни жестом, ни звуком не дал понять, что это задание отличается от любого другого. Но, конечно, он знал, не мог не знать, какое значение теперь уже навсегда приобрели эти слова для Шикамару. — Зачем? — мысленно вопрошал парень. — Зачем вы так делаете? Вы же ненавидите меня. Неужели вам настолько хочется меня задеть? Он не понимал. Как и всегда он не понимал мотивов этого человека. И, тоже впрочем как всегда, Какаши не оставлял ему выбора. — Сила трения — это сила, возникающая при соприкосновении двух тел и препятствующая их относительному движению, — отчеканил он определение из учебника. — Из-за чего она возникает? — произнёс Какаши, всё так же не отрываясь от своей книги. С каждой секундой Шики всё больше хотелось забрать этот предмет из рук репетитора и выбросить куда подальше. А лучше бы сжечь ко всем чертям. — Посмотрите же на меня, — кричал он в мыслях. — Хотя бы взглядом покажите, что вам тоже не всё равно. А вслух отвечал: — Из-за шероховатости поверхностей и взаимодействия их молекул. — От чего зависит сила трения? — От свойств поверхности тел и того, насколько сильно они прижаты друг к другу. — Какой коофицент трения между стеной и прижатым к ней подростком, если он, не опираясь ногами о пол, соскальзывает на двадцать сантиметров за минуту? — Тысяча, — произнёс Наруто. — Что? — недоумённо переспросил Шики. — Столько стоит номер в мотеле с хорошей звукоизоляцией. Просто к сведению. Какаши неожиданно рассмеялся. Его смех был нервным, как у человека, который стоит на краю пропасти и вот вот спрыгнет оттуда. Шикамару это не нравилось. Даже не так, он был почти испуган. Репетитор, чьё поведение изначально было странным, теперь же больше напоминал безумца, чудом вырвавшегося из рук врача. — Как думаешь, Наруто, какая минимальной толщиной должна обладать бетонная стена, чтобы скрыть звук выстрела в соседнем помещении? Узумаки задумался. Кажется, он совершенно не улавливал сути происходящего. Для него всё было весьма очевидно: Какаши снова словно бы между делом заигрывал с Шики, а тот сидел с отстранённым видом и тщательно скрывал своё смущение. С другой стороны, не зная полной картины, он и не мог сделать иной вывод, ведь с его ракурса всё выглядело именно так. Он не знал ничего из того, что произошло за последние несколько дней и потому мог основываться лишь на том, что видел и слышал сейчас. А видел и слышал он блестящую, но от и до пропитанную ложью, игру Какаши. Тот, как оказалось, был превосходным актёром. Но ведь и в этом нет ничего удивительного, Хатаке постоянно скрывает за маской безразличия то, что творится внутри него. Скорее стоит поражаться мелким трещинамя время от времени возникающим на её идеально гладкой поверхности. — Не знаю, — наконец ответил Наруто. — Значит темой этого занятия будут особенности распространения звука. Шикамару, учебник лежит на столе, начни с того места, где остановился в прошлый раз. Шики послушно открыл тетрадь и принялся за решение. Мысли путались в голове, однако он упорно пытался сосредоточиться на задаче. Дрожащей рукой парень выводил «дано»: цифры выходили неразборчивыми и не всегда попадали в клетки, но сейчас это мало заботило его. Все силы уходили на то, чтобы абстрагироваться от голоса репетитора, звучащего, кажется, сразу отовсюду. Шикамару хотел услышать в нём хоть что-нибудь, что выдало бы его волнение, однако тот был привычно спокоен. Ни разу его голос не дрогнул, ни разу он не осёкся. Будто бы и вправду всё было в порядке. Час спустя Шики понял, что не решит уже ничего. Может быть задача и не была такой сложной, однако он уже почти пятнадцать минут как смотрел на выписанную им формулу и не знал, что делать с ней дальше. Каждый раз, когда хоть сколько-нибудь годная мысль посещала его голову, она с дребезгом разбивалась о непроходимую стену отчаяния. Ещё и этот неизвестно откуда взявшийся озноб мешал нормально мыслить. Кажется, в комнате похолодало градусов на десять, или же его организм снова вошёл в режим самоуправления и потому реагировал на внешние факторы абсолютно неадекватно. Какаши всё говорил что-то, но парень не вслушивался и в его слова, лишь автоматически, словно среднего качества робот, отмечал редкие изменения в интонации. Наруто тоже иногда говорил, пару раз даже смеялся, и Шикамару в очередной раз позавидовал той лёгкости, с которой его друг поддерживал диалог. Он бы так не смог. Даже тогда, когда между ним и Хатаке всё было куда проще, он не мог быть таким непосредственным, что же говорить о ситуации, сложившейся сейчас. И всё же, за этот час он пришёл к выводу, что поговорить им следует. Он должен хотя бы сделать попытку объясниться. Какаши разумный человек, он выслушает его. Не простит, конечно не простит, но хотя бы поймёт. Сзади послышался шорох. Шики оглянулся и увидел, как репетитор идёт к нему. На мгновение он забыл, как дышать. Иррациональный страх сковал тело, не позволяя даже попросту выпустить ручку из всё ещё почему-то подрагивающих пальцев. Он не мог сказать, что конкретно пугает его, но точно знал, что всему виной Хатаке, находящийся слишком близко. Определённо ближе, чем следует. — Сколько ты решил? — спросил Какаши, присаживаясь рядом. Его рука будто бы невзначай оказалась на колене Шикамару. Тот вдзрогнул, но не отдалился, предоставляя репетитору свободу действий. Обезоруживающе тепло быстро расплылось под ладонью, заставляя сердце биться быстрее, а кровь зашуметь в где-то висках. И если раньше ему было холодно, то теперь стало слишком жарко. — Нисколько, — ответил он, стараясь не показывать, как сильно эта ситуация напрягает его. К слову, если взять обычное его состояние за положение равновесия математического маятника, то под воздействием силы по имени «Хатаке Какаши» его шатает из стороны в сторону с частотой около ста Герц. А может и вовсе уже оборвало к херам нить. — Почему? — Я не смог разобраться с задачей. Какаши вздохнул. — Смотри, угол под которым шарик бросают в магнитное поле — сорок пять градусов. При начальной скорости двадцать четыре метра в секунду, достигнет ли он своей наивысшей точки через секунду? — Нет, — слабым голосом произнёс Шики. Ему ужасно хотелось закрыть лицо руками, чтобы не чувствовать на себе холодный взгляд чёрных глаз. За дружелюбным тоном и осторожными касаниями скрывалось нечто, с чем Шикамару бы очень не хотелось сталкиваться лицом к лицу. Он не знал, злится ли Какаши, испытывает ли отвращение или всё сразу, но, если честно, и не хотел выяснять. Если от одного взгляда он чувствует, как мурашки бегут по спине, то от того, что стоит за ним, у него просто остановится сердце. — И как тогда под действием силы Лоренса будет двигаться тело? — всё так же спокойно, будто разговаривает с неразумным ребёнком, допытывался Какаши. — По спирали. — Верно. Его рука медленными круговыми движениями начала подниматься вверх по ноге. Шики снова не сопротивлялся. Он не мог сказать, что действия со стороны мужчины были совершенно неприятны ему, нет, часть его натуры искренне наслаждалась происходящим. Вот только сознательная его сторона кричала о том, что это ненормально и нужно немедленно всё прекратить. Она же напоминала о том, что где-то там, в полуметре от них, сидит Наруто, который пусть в теории и должен быть занят чем-то другом, однако скорее всего просто сидит и наблюдает за ними. И всё же Шикамару решил пойти по пути наименьшего сопротивления: то есть не мешать и просто наблюдать за развитием событий. — Куда направлена сила тяжести? — Вниз. Рука Какаши резко спустилась обратно на колено. Шики всё ещё не реагировал. — Сила сопротивления воздуха? — По касательной к траектории движения. — Теперь спроектируй силы и дальше, думаю, сам разберёшься. Работа Какаши была окончена, однако он не двигался с места, просто молча наблюдал за тем, как Шикамару делает чертёж. Из-за волнения линии выходили ещё более кривыми, чем обычно. Парень и раньше не мог сосредоточиться, а теперь, когда он чувствует горячее дыхание на своей щеке, сделать это и вовсе оказалось невозможно. Он, как мог точно, показал три силы и уже было начал писать ОУД, но звон будильника прервал его. — Ровно девять, — провозгласил Наруто радостным голосом. — Сенсей, проверьте у меня. Узумаки протянул немного помятый листок, исписанный крупным, но всё равно практически нечитаемым почерком. Писал он как курица лапой и никогда особо не скрывал этого. Какаши быстро пробежался глазами по записям и произнёс: — Четыре из десяти. Для тебя не так плохо. — Что значит «для меня»?! — возмутился Наруто, повышая голос до такого уровня громкости, от которого Шики всегда становилось не по себе. Его друг обладал удивительным свойством мгновенно вспыхивать, словно спичка, разом выплёскивая все эмоции. Ещё секунду назад он был спокоен настолько, насколько данное состояние вообще доступно ему, а теперь его лицо искажала гримаса недовольства, впрочем, всё равно отдающего какой-то детской простотой. Этот человек, будто ураган, такой же непредсказуемый и неконтролируемый. Может кто другой находил это недостатком, однако Шикамару всегда любил данную черту в друге. Яркий, затмевающий само солнце и, главное, не боявшийся быть самим собой — он действительно уникальный человек. — Ты в прицнпе не способен выдать высокий результат за столь короткий срок, — невозмутимо пояснил Какаши. Шики против воли улыбнулся, разгадав его нехитрую тактику. И, надо сказать, сработать она должна была безотказно. Наруто — человек в высшей степени азартный и потому ведётся на малейшую провокацию. — Готов поставить сотку, что ты ни за что не напишешь во вторник выше, чем на шесть. — Ставлю две на то, что наберу все десять. — Здесь ты, друг, загнул, — подумал Шикамару, качая головой. Восемь — тот максимум, в который он был готов поверить. Но вслух ничего не сказал. Ему ли не знать, что при должной мотивации Узумаки способен преодолеть Китай пешком, с его-то небывалым упорством и спортивной закалкой. И всё же нет, восемь. Ни единицой больше. — Принято, — Какаши улыбнулся. Конечно, за маской этого было не видно, однако улыбка угадывалась по появившимся в уголках полуприкрытых глаз морщинкам. Шики поймал себя на мысли о том, что хотел бы увидеть эту улыбку без ненужной тряпки. Жаль, что когда был шанс, он смог разглядеть только отчаяние и злобу. Впрочем, сам виноват. Родители Наруто задерживались, однако они, видимо, предполагали такой вариант, потому что парень, не растерявшись, достал из ящика стола деньги и вручил их репетитору. Шикамару не успел рассмотреть, сколько именно там было, но, кажется, не очень много. Странно, у него сложилось впечатление, что Какаши должен брать приличную сумму. В конце концов, даже если у Хатаке нет опыта, он весьма хорош в своём деле. Хотя, а Шики что до того? Не из своего же кармана он платит, так что это дело его и Наруто родителей, сколько они будут отдавать за то, чтобы их дети вычисляли при какой толщине стен лучше застрелиться. Какаши убрал деньги в карман брюк и направился в прихожую. Шикамару, игнорируя настойчивые невербальные призывы Наруто, отправился за ним. Объяснять что-либо сейчас ему не хотелось. Одевались они в тишине. Какаши даже не смотрел на Шики, который из-за вновь появившегося между ними напряжения с трудом держался на ногах и потому ужасно медлил. Узумаки пристально наблюдал за ними, но почему-то тоже молчал. Судя по выражению его лица, он наконец начал о чём-то догадываться. — Всё, потом, — произнёс одними губами Шикамару. Наруто кивнул в знак того, что понял и будет ждать. Но, зная характер друга, Шики мог предположить, что не слишком долго. — Тебя подвести или на этот раз сам дойдёшь? — спросил Какаши, уже стоя у двери. Если бы Шикамару в этот момент не опирался о стену, он бы точно оказался на полу. — Как хотите, — ответил он, стараясь выглядеть безразлично. Получилось, наверное, так себе. — Тогда пойдём. До вторника, Наруто. — Досвидание, — ответил парень, не удостоив репетитора взглядом. Он неотрывно смотрел на Шики, намекая, что в его голове прибавилось несколько вопросов, которые непременно будут заданы в ближайшее время. Шикамару лишь кивнул на прощание, тем самым обещая, что обязательно на всё ответит, но только не сейчас. Они вышли в подъезд. Какаши молчал, быстрым шагом спускаясь по ступенькам. Шики следовал за ним, гадая, что сейчас творилось в голове у репетитора. Может быть спроси он, тот бы ответил, однако спрашивать было страшно. Несмотря на то, что худшее уже случилось и Какаши узнал то, чего ему знать совершенно не стоило, парень не мог избавиться от навязчивого страха всё испортить. Конечно, с его наивно было полагаться что между ними осталось что-нибудь, что ещё может быть испорчено. На лестнице после первого этажа, репетитор немного сбавил шаг, бросая мимолётный взгляд на стену, где каких-то два часа назад целовал Шикамару. Парень заметил это, но комментировать не стал. К чему? Не стал он и развивать шальную мысль, которая возникла в его голове. Вообще обычно мысли начинающиеся на «А если бы» не несут в себе ничего хорошего. А если бы Какаши не узнал? А если бы он тогда не позволил Хатаке остановиться? А если бы Шики сейчас подошёл к той самой стене и отказался бы идти дальше, пока его не поцелуют? Слишком много «если». Для девяти вечера на улице было слишком темно. Тучи снова заволокли небо, отчего создавалось впечатление, что время близится к ночи. Какаши сел в машину и повернул ключ в замке зажигания. Шикамару устроился рядом. Он не знал, что сказать и потому молча наблюдал за Хатаке, надеясь, что это поможет ему. Не помогло. Стоило ему открыть рот и слова тут же вылетали из головы, не оставляя и шанса на нормальных диалог. Репетитор только тронулся и времени у них было предостаточно, однако Шики понимал — он не сможет. Парень не смел произнести ни слова и лишь наблюдал, как драгоценные минуты уходят в небытие. Страшно, слишком страшно. Он пытался собрать свои мысли воедино, но чем больше усилий прикладывал, тем быстрее они разлетались, и тем сложнее было ему уцепиться хоть за что-нибудь. И Какаши, чёртов Какаши совершенно не облегчал задачу: он лишь неотрывно смотрел на дорогу, сжимая руль так, что ни у кого не вызвало бы удивления появление после этой поездки на баранке следов, и мастерски делал вид, что Шикамару не существует вообще. Складывалось впечатление, что всё произошедшее ранее было лишь спектаклем. Неужели он решил поиграть на одного единственного зрителя — Наруто? Ещё один вопрос, на который Шики никогда не узнает ответ. Теперь уже точно — никогда. Поездка закончилось слишком быстро. По давно сбившемуся внутреннему таймеру Шикамару прошло минуты две, не больше. Но вот машина припарковалась у его подъезда, а тонкие пальцы нетерпеливо постукивали по рулю, намекая, что пассажиру пора бы проваливать восвояси. — Спасибо, — пробормотал парень. Это единственное, на что его хватило. Хатаке кивнул, но не ответил. Шики вышел из машины, и только дверца захлопнулась за ним, как Какаши дал по газам и со скоростью, явно в несколько раз превышающей разрешённую, выехал со двора. Шикамару так и замер посреди дороги. Он снова не знал, что делать. Шанс был упущен и, учитывая его катастрофическое невезение, новый вряд ли будет предоставлен в ближайшее время. Отвращение к своей безвольной натуре ещё толком не проснулось, но уже недовольно заворочалось где-то внутри, рискуя вылиться в дни, если не недели, беспробудной апатии. Уже сейчас Шики с трудом находил в себе силы, чтобы дышать, о том, что будет дальше, он и думать не хотел. — Надо идти к нему, — пронеслось в голове парня с неожиданной ясностью. Сначала эта мысль показалось ему безумной. Он даже усмехнулся ей, отметив: «а ведь действительно, я могу пойти прямо сейчас, и никто меня не остановит». Но чем больше он задумывался над этим, тем яснее понимал, что это действительно наиболее верный выход. Не выгонит же Какаши его, в самом деле. А когда Шикамару окажется там, у него не будет выбора, ему просто придётся заговорить… Или как-то по-другому разрешить ситуацию. Шики оглянулся на свой дом. Он представил, как поднимается по лестнице, входит в квартиру и там его в полной мере настигает осознание произошедшего. Он не раздеваясь входит в комнату, падает на кровать и остаётся в таком положении до самого утра. Нет, он не уснёт. Мысли о том, как всё могло бы быть, словно кислота, будут медленно разъедать его изнутри, вгоняя в состояние внутренней агонии. Он ещё долго не сможет спать. Пустота и серость станут его постоянными спутниками. Такого будущего он не хотел. Как бы ни было страшно рассказать всё Хатаке, то, что случится с ним, не сделай он этого, во много раз хуже. Не медля больше ни минуты, Шикамару пошёл в сторону, куда несколько минут назад повернул репетитор. Он хорошо помнил дорогу, так что блуждать не придется. Парень не думал о том, что именно скажет, по опыту прошлого раза, он понял, что смысла в этом всё равно нет. Солнце спустилось ещё ниже к горизонту, тени стали длиннее, и теперь всё вокруг казалось совсем тёмным. Каждая проезжающая мимо машина заставляла Шики вздрагивать. Умом он понимал, что это не может быть репетитор, намного опередивший его, но, к сожалению, в такие минуты разум был бессилен. Он не знал, что именно случится, когда Какаши его увидит, но почему-то был уверен, что ничего хорошего. И эта мысль гнала его ближе к домам, в те места, где тень была особенно густой и потому для тех, кто находился на свету, оставляла на его месте лишь размытый силуэт. Так ему спокойнее. Дом Хатаке, даже в вечернем полумраке не утративший своей наигранной идеальности, показался в нескольких метрах от Шикамару. Издалека он разглядел машину Какаши, припаркованную под деревом во дворе. Что ж, по крайней мере не придётся ждать у подъезда. Парень остановился у двери, обдумывая свои дальнейшие действия. Звонить репетитору не хотелось, был шанс, что он не откроет. Соседей беспокоить тоже не лучший вариант, привлекать внимание ему ни к чему. Присмотревшись к домофону, Шики обратил внимание на то, что он похож на тот, который стоит на двери Наруто. Друг как-то говорил ему код от подъезда, если память не подводит его, то это «44652». Шикамару набрал комбинацию и, бинго, услышал звук разблокировки двери. Минус одна проблема. Поднявшись на нужный этаж, он попробовал открыть уже знакомую дверь. Та поддалась. На этот раз Шикамару даже не позвал хозяина квартиры, а лишь молча отправился на его поиски. Теперь выпроводить его будет уже не так просто. Неприятное чувство, камнем осевшее внизу живота, он как мог игнорировал — парень понимал, что его действия не только аморальны, но и незаконны, однако сейчас было не до этого. Первым делом он проверил комнату Какаши. Пусто. Вещи всё так же аккуратно разложены по своим местам, а покрывало на кровати, где раньше находился Хатаке, не имеет ни одной складки. Без него это место казалось ещё более неуютным и потому Шикамару поспешил убраться оттуда. Следующая комната, в которую он попал, оказалась ванной. Задерживаться там надолго он не стал, полагая, что Какаши вряд ли спрятался в душевой кабине. Обнаружился мужчина на кухне. Первое, что отметил Шики — стойкий запах спиртного в воздухе, второе — очевидно пустая бутылка на полу, третье — ещё одна такая же в руке репетитора. Держа её в левой руке, он пил прямо из горла, при этом даже не поморщившись. В правой же Хатаке зажал пистолет. Парень с трудом поборол в себе желание отшатнуться и просто замер на месте. Какаши так легко играючи вертел этой вещью, словно одно неосторожное движение не могло привести к его смерти. С другой стороны, а что вообще должно останавливать пьяного и разочарованного человека? — Шикамару, — произнёс Какаши, улыбаясь. В знак приветствия он махнул правой рукой, случайно ударив себя пистолетом. — Решил поговорить? Ты же так любишь болтать впустую. Садись. — Сначала уберите оружие, — отрезал Шики. Он старался не позволять внутренней панике, охватившей его, проявляться на лице, однако не был уверен, что у него это вышло. Скорее он был уверен, что не вышло. — Оружие? — на мгновение лицо репетитора приняло удивлённое выражение, впрочем почти сразу же сменившиеся прежней натянутой безмятежностью. — А, да. Давай сначала выпьем, а потом обсудим это. Ты неприлично трезв и меня это напрягает. — Сначала уберите, — повторил Шикамару. Какаши направил дуло к своему виску и положил палец на курок, слегка надавливая. Всего одно жалкое движение отделяло его мозги от стены напротив. Какой минимальной толщиной должна обладать стена, чтобы скрыть звук выстрела… Так вот, что он имел ввиду. Уже тогда Какаши знал, что утро для него не настанет. Шики послушно присел рядом с репетитором и целиком влил в себя заботливо предоставленный ему стакан, доверху наполненный чем-то крепким и жёлтым. Горло неприятно обожгло, но он старался игнорировать это чувство, сосредотачиваясь на неподвижно сидящем Хатаке. Лицо его сохраняло сосредоточенное выражение, руки чуть дрожали, но это скорее было результатом активного употребления алкоголя, а не проявлением страха. Он не выглядел, как человек, готовый в любое мгновение совершить самоубийство. Слишком холодный. Спокойный. Для данной ситуации он неестественно умиротворён и это обстоятельство не может не пугать. — Так что ты там хотел сказать? Давай, выкладывай я всё равно уже скоро всё, — произнёс Какаши бодрым тоном, чуть сильнее вдавливая пистолет себе в голову. — Вы всё неверно поняли, — выпалил Шикамару первое, что пришло в голову. Он должен был хоть как-нибудь начать разговор, пусть даже так — сумбурно, нелепо, но это лучше, чем просто молчание. — Хочешь сказать, ты на меня не спорил? — с усмешкой прокомментировал Хатаке. — Спорил, но, я делал всё, что делал не ради выигрыша. — А для чего же? — Если вы перестанете перебивать, то я смогу вам ответить, — с нажимом, будто общается с неразумным ребёнком, произнёс Шики. — Ты не в том положении, чтобы командовать, парень, — безразлично заметил Какаши, залпом выпивая остатки, как предполагал Шикамару, виски, прямо из горла. Впрочем, добавлять что-либо ещё он не стал и Шики воспринял это, как разрешение продолжить. — Вы мне понравились. С Наруто всё просто так совпало, я перепил и согласился, а потом отменять спор уже было поздно. Но всё, что я делал, я делал ради вас, а не для того, чтобы обеспечить себя сигаретами. Я хотел вас видеть, хотел разговаривать с вами. И… Я бы никогда не позволил тому, кто мне противен, поцеловать меня. — Слишком много зазря сотрясаешь воздух. Слов дохуя, а на деле ничего не меняется. — Ну хотите я откажусь от этих чертовых сигарет? Сейчас же позвоню Наруто и скажу, что мне ничего от него не нужно, — в отчаянье предложил Шики. — Хочу, — неожиданно быстро согласился Хатаке. Наконец на его лице начала проступать некоторая заинтересованность происходящим. Он даже забыл о том, что тянулся за новой бутылкой, так и зависнув в пограничном положении между стулом и полом. Шикамару набрал Узумаки, мысленно умоляя того то ли побыстрее ответить, то ли не отвечать вовсе. Парень делал ставку на его заинтересованность, и, как оказалось, не ошибся. Наруто взял трубку ещё до того, как закончился первый гудок. Шики подозревал, что тот, после его ухода, в ожидании новостей не выпускал телефон из рук в принципе. — Наконец-то! — нетерпеливо и оттого по своему обыкновению излишне громко произнёс Узумаки. — Расскажи мне всё! Я хочу знать каждую деталь, курево твоё я уже, кстати, купил, завтра заберёшь. — А не пойти ли тебе нахуй вместе со своими сигаретами? Я не стану ничего у тебя брать, — заявил Шики и поспешил завершить звонок, оставляя растерянного друга наедине со своими бесчисленными вопросами. Возможно, ему стоило быть вежливее, в конце концов Наруто не ставил перед собой цель как-либо задеть его. Да он по сути даже и не сделал ничего плохого, и теперь наверняка обидится на беспричинную грубость. Но сейчас Шикамару было откровенно не до переживаний Узкмаки, он выполнил задачу быстро и максимально эффективно, а с последствиями разберётся как-нибудь потом. — Неплохо, — саркастически отметил Какаши, скрещивая руки на груди. — Не жалеешь? — Нет, — ответил Шики, пожимая плечами. Он не знал, что конкретно имеет ввиду репетитор, однако был уверен: в данный момент ему жалеть не о чем. — И чего ты теперь хочешь? — Чтобы вы убрали пистолет. Хатаке поморщился, словно Шикамару на его глазах устроил как минимум геноцид. Его правая рука не сдвинулась с прежнего места ни на миллиметр, зато левой мужчина снова принялся искать бутылку. Интерес к разговору в нём таял на глазах, кажется, он и вовсе с удовольствием забыл бы о существовании Шики, да токлько не мог, покуда тот неустанно маячил перед ним, сверля репетитора ускоряющим взглядом. — У тебя нет более интересных пожеланий? — спросил Какаши, нашарив, наконец, под столом то, что так усердно искал. Впрочем, радости ему это, очевидно, не прибавило, Шикамару даже показалось, что он был несколько разочарован. Возможно, Хатаке хотел остановиться. Нет. Хотел, чтобы Шики его остановил. — Сейчас нет. Когда уберёте, тогда, возможно, появятся, — спокойствие в голосе давалось ему тяжело. Парень говорил так, словно всё происходящее было для него обыденностью, словно часть его не перепугана до полусмерти, словно желание сбежать и забыть, как страшный сон, не овладевало им с каждой минутой всё сильнее. Он хотел источать уверенность и непоколебимость, зная, что это единственный способ вытащить Какаши из его нынешнего состояния. Слабость в голосе, дрожь в руках, страх в лице — всё это могло послужить сигналом к действию. Каким бы спокойным и здравомыслящим не выглядел репетитор, пистолет всё ещё у его виска, и любое неосторожное слово может его спровоцировать. — Знаешь, у меня есть идея. Когда партнёр делает мне минет, я люблю держать руки в его волосах. Смекаешь? Обе руки. Шикамару удивлённо посмотрел на собеседника, пытаясь понять, насколько серьёзно тот говорит. Лицо Какаши, как впрочем и всегда, не выражало никаких эмоций, просто было неестественно расслаблено. Его поза была приглашающей: ноги немного разведены в стороны, руки покорно убраны за спину, голова чуть наклонена вперёд. Кажется, он действительно ожидал, что парень выполнит своеобразную просьбу. Шики не хотел. Точнее, может и хотел, но точно не так. Шикамару не отличался особой романтичностью, однако даже он нуждался в таких основополагающих для любых отношений вещах, как безопасность и свобода выбора. Может Хатаке и был ему симпатичен, но вот так, практически из-под палки, да ещё и когда его партнёр в любой момент может выстрелить… Нет, это отвратительно. С другой стороны, а был ли у него вообще выбор? Стать причиной чужой гибели — это определенно не то, чего он желал. Даже если формально его вины в этом не будет, совесть так просто не обманешь: она будет медленно, но неотвратимо грызть изнутри, изводить, сводить с ума, пользуясь любой возможностью. Она будет убивать его, с хирургической точностью попадая по самым уязвимым местам. Что бы он сейчас не чувствовал, этой пытки ему не хотелось ещё больше. — Хорошо, — согласился Шики и неторопять, старательно отдаляя неизбежное, приблизился к Какаши. Тот немного напрягся и одновременно начал наблюдать за развитием событий с вновь пробудившимся интересом. Мужчина дождался, когда Шикамару подойдёт к нему и, когда тот встал между его ног, положил руку на плечо, предлагая опуститься на колени. Шики послушно сделал это, инстинктивно сжимая руки в кулаки. Он пытался выглядеть бесстастным, однако был уверен, что внимательный взгляд репетитора в каждом его действии подмечает с трудом подавляемое сопротивление. Он буквально каждую секунду переступал через себя, вынужденный усмирять сразу два противоположных желания: сбежать отсюда к чёртовой матери и как следует врезать этому ублюдку. Злость и страх — не лучшие соратники, особенно в ситуации, когда нужно держать голову холодной. И всё же Шикамару справлялся. Пока справлялся. Он немного дрожащими руками задрал водолазку и потянулся к кожаному ремню джинс. Внезапно ему захотелось выпить ещё, чтобы приглушить спутавшиеся мысли. Может ему было бы легче, если бы он не мог соображать. Однако такой возможности у него сейчас всё равно не было, так что парень предпочёл и вовсе не думать об этом. Расстегнув ремень непослушными пальцами, он хотел было стянуть с Хатаке джинсы, однако тот осторожно оттолкнул его. Шики послушно отодвинулся, пытаясь понять, что он хочет на этот раз, руки Какаши так и замерли на его груди. Ствол, всё ещё зажатый в правой, остался в ней и теперь при выстреле пуля попала бы прямиком в голову Шикамару. Теперь ему, наверное, должно было стать страшнее, однако лимит паники на один вечер, похоже, был исчерпан, и это обстоятельство воспринималось как не более чем неизбежное зло. Может и не самая адекватная реакция, зато он наконец не боится лишний раз вздохнуть. Сделает всё быстро, а потом разберётся и со страхом, и с совестью. — Погоди, ты и правда собрался сделать это? Как благородно с твоей стороны. — неожиданно сказал Какаши. Сарказм от Шикамару не укрылся, но и чувств его не задел. Подумаешь проблема в сравнении с шансом нарваться на пулю — Встань. Парень послушался и с явным облегчением отошёл на пару шагов, однако пистолет, направленный ему в грудь быстро усмирил это чувство. Шики незаметно изучал территорию, выискивая вещи, за которыми он мог бы спрятаться, дабы не получить пулю. Результат оказался неутешительным: стол для этой цели совершенно не подходил, кухонный гарнитур, если таковым можно назвать две составленные вместе тумбы и раковину, тоже, пространства за холодильником также оказалось слишком мало, а до двери он добраться попросту не успеет. Оставалось лишь одно: каким-то образом успокоить Какаши и отобрать у него долбаную пушку. Ну или второе — с достоинством отправиться в больницу. Или морг. — Какаши… — начал Шикамару, предпринимая попытку отвлечь его диалогом, однако он не успел сказать больше ни слова до того, как увидел мимолётное движение указательного пальца. Раздался щелчок, инстинктивно парень закрыл лицо руками и отшатнулся куда-то вправо. Стук сердца глухо отдавался в ушах, дыхание враз стало быстрым частым и ужасно громким, сдавшиеся пальцы оставляли царапины на нежной коже лица, но… Боли не последовало, как и звука удара пули о твёрдую поверхность. Приоткрыв глаза, Шики увидел, как из дула вырывается оранжевый огонёк, а репетитор трясётся от беззвучного смеха. — Зажигалка, — не веря собственным словам прошептал парень. Всё это время в руках Хатаке была чёртова зажигалка. — Видел бы ты своё лицо, — произнёс Какаши, не переставая улыбаться. Он выглядел довольным, словно всё это лишь невинная шутка, а не причина возможного нервного срыва Шикамару. Запоздалый испуг навалился всей своей мощью, накрывая сознание непробиваемым куполом. Теперь, когда он в безопасности, сознание начало рассматривать возможные варианты развития событий, где пистолет оказался бы настоящим. Ощущение фантомных пуль в теле становилось всё более ярким, кажется, даже начала кружиться голова, как от кровопотери. Шики чувствовал, что в любой момент может упасть в обморок. Теперь он заложник собственной фантазии, которая, в отличие от реальности, не ограничена никакими рамками и потому беспощадна. — Это было жестоко, — сказал он слабым голосом, на всякий случай опускаясь на пол. Здесь его падение не смог бы смягчить даже ковёр, в силу его отсутствия. — Ты поступал так же, — парировал Хатаке. И всё же, пошатываясь, встал, чтобы через пару секунд сесть рядом с Шикамару, положив руку тому на плечо. Впервые, прикосновение репетитора не взволновало парня. Его всё ещё носило на волнах паники, потому он мог лишь отдалённо почувствовать, что одному участку его тела стало немного теплее. — Нет, не так. — возразил Шики. — Я вам не угрожал. — И я тебе по сути тоже. Что по-твоему с тобой могла сделать эта безделушка? — Но я не знал, что он не настоящий. — А ты потрудился меня предупредить о том, что собираешься использовать? — голос Какаши, в отличие от его слов звучал мягко, даже успокаивающе. Он словно бы наставлял, а не отчитывал, пытался по-своему помочь. — Если бы я не узнал об этом сам, что бы ты сделал? — Если бы я собирался вас использовать, меня бы здесь не было, — сказал Шикамару, проигнорировав вопрос, на который и сам боялся давать ответ. Хатаке заметил это, но не сказал ничего. Лишь придвинулся чуть ближе и опустил руку в волосы парня. На мгновение Шики захотелось встать и уйти, но долгожданные прикосновения всё же были приятны, а сил на какие-либо действия не оставалось. Он просто устал и хотел лишь, чтобы это побыстрее закончилось. — Если бы я узнал о твоей азартной натуре при других обстоятельствах, меня бы тоже. Но мы оба сейчас находимся в этой комнате, так что предлагаю считать, что мы квиты. — И что дальше? — А что ты хочешь?