***
— Ну, опять ты разнюнился, — беззлобно проворчал Учиха. — Я же не ною, когда ты меня рожей в песок тыкаешь! — Меня превратят в ежика быстрее, чем я доберусь до противника, — пробурчал Хаширама. — Ты словно знаешь, куда поплывет рыба! — но это было лишь частью правды. Глядя на довольно усмехающегося приятеля, Сенджу только вздохнул. Мысль о том, что однажды они встретятся на поле боя, не давала покоя. — Конечно, ведь у меня... — Мадара осекся, — найдешь глину? — друг выкинул серебристые тушки на берег. — Я займусь огнем. «Конечно, он знает, шаринган ведь помогает предугадать движения… — Пользуясь тем, что Учиха углубился в лес, собирая хворост, Хаширама сложил печати и вытянул из земли горку глины. — Вот только друг «не заметит», что я использую дотон. А я «не увижу», как он плюнет мелким огненным шаром в ветки. Это пока получалось воспринимать игрой, но уже хотелось делать то же самое, только явно. Хаширама чувствовал, что каждый раз практически летит на берег реки, и это уже не просто любопытство. С Мадарой было хорошо. Они не называли друг другу фамилий, но как будто тут имелись возможны варианты. Учиха. Который наверняка знал, что перед ним Сенджу, но не пытался вызнать секреты или навредить. Если следить за языком Хаширама научился давно, то вот пару раз он вполне мог получить рану. Но Мадара оба раза сдержался, еще и отчитав за беспечность. «Придурок, ты чуть без глаза не остался!», или «Сиди спокойно и держи руку в воде!» — разве услышишь такое от врага? И пусть ушиб Хаширама вылечил махом, все равно выполнил это распоряжение. Мадара тогда сидел рядом, почти касаясь плечом, а вот чакра Учихи шла дальше, окутывая как плащ. Жарковато, но приятно, и от этой близости, и от заботы. Мадара — друг. Тот, кто разделил мечту о мире.***
— Аники! — Итама вылетел на него откуда-то из-за угла, заключая в объятья. Явно для того, чтобы Хаширама ни в коем случае не отвертелся. — Ты в последнее время постоянно где-то пропадаешь! А ведь ты обещал со мной потренироваться! Впрочем, Итама был не один. Рядом несколько смущенно переминался Каварама. И даже Тобирама, делая вид, что безумно занят, обретался поблизости. И если уж Тора-чан, обычно предпочитающий делать вид, что ужасно взрослый и во внимании Хаширамы не нуждается, ввязался в эту «засаду»... Хашираме стало стыдно, в последнее время он так спешил на берег реки, что совсем не уделял своего внимания братья. — Конечно, — согласился Хаширама, все-таки с сожалением отметив, что к Мадаре сегодня выбраться не выйдет. — Ура! — радостно заорал Итама во всю мощь своих легких. Хаширама чуть-чуть поморщился, не сдерживая улыбку, звуковая атака у братца получилась что надо. — А я новую технику освоил. Ты посмотришь? — несколько робко и смущенно поинтересовался Каварама. — Естественно! — просиял Хаширама, вновь испытав укол стыда, и поудобнее перехватил все еще висящего на нем брата. — Тогда пошли на полигон скорее! Что ты стоишь! — радостно болтая ногами, воскликнул Итама. — А ты не хочешь с меня слезть? — лукаво поинтересовался Хаширама. — Взрослые шиноби ходят сами, а не катаются на ручках. — Ты мой пленник! — ничуть не смутился Итама. — И ты будешь подчиняться моим приказам, а не то… Я съем твою порцию таяки! — Какая жестокость! — в притворном ужасе распахнул глаза Хаширама и все-таки двинулся в сторону полигонов. Итама радостно рассмеялся. И еще усерднее повис на брате. Тренировка, впрочем, прошла вполне успешно. Тобирама разбирался с суйтоном, пытаясь выйти на новый уровень. Каварама отрабатывал выученную технику дотона. А с Итамой они все по очереди позанимались метанием кунаев и сюрикенов. — А теперь медитация! — объявил Хаширама, плюхаясь на чуть сыроватую землю полигона. Уже начинало темнеть, а потому не стоило продолжать, если они не хотели получить травм по невнимательности. Так что пора было закончить тренировку медитацией и отправиться ужинать. Хаширама проследил, как братья последовали его примеру, и расслабленно прикрыл глаза, настраиваясь на собственную чакросистему. В последнее время с его чакрой творилось что-то странное. И даже Тобирама заявил, что в ней появился новый «запах». Дружный вздох братьев заставил Хашираму прекратить медитацию и распахнуть глаза. Чтобы обнаружить себя в траве почти с человеческий рост. Да еще и такой густой, что братьев было толком не разглядеть! Это если учесть, что на полигонах травы отродясь не водилось. Ее вытаптывали раньше, чем она успевала даже прорасти! — Мокутон! — раздался восхищенный голос Тобирамы откуда-то справа. Скоро появился и сам отото с парочкой травинок в волосах. Так что Хаширама не сдержал улыбки. Тора этого, впрочем, не заметил. — У тебя пробудился мокутон! Что ты делал? Горячие азартом исследователя глаза младшего брата испытующе уставились на Хашираму. Так что тот даже поежился. Такой энтузиазм несколько пугал.