Маленькие истории

В доме было очень пусто и тихо, а комната вдруг стала слишком большой. Изуна сидел под боком, вцепился в руку так, что было больно, но это позволяло чувствовать себя живым. — Нужно идти, — в приоткрытую сёдзи заглянул отец.  Смысл слов дошел до Мадары, лишь когда завозился, поднимаясь на ноги, Изуна. Мадара вздохнул и последовал его примеру. Лодыжка отозвалась слабой болью. «Это из-за меня. Умудрился навернуться на простейшей миссии! — травма оказалась пустяковой, но пришлось остаться в селении. — Если бы я был там, ничего бы не случилось!» — Окажись ты там — тоже погиб бы, — тихо заметил отец. Мадара вздрогнул: он что, сказал это вслух? — О чем ты думал, и так было понятно. Отряд попал в грамотную засаду, и мы не оставим такое без ответа, — отец в этот момент стал похож на клинок, но продержалось ощущение лишь мгновение. — Сейчас важнее другое. Идем. Путь совершенно выпал из памяти, разбился на десятки размытых образов. Мадара мрачно смотрел на полыхающий погребальный костер. Эмоции не приходили. Не было ни ненависти, ни жгучего желания отомстить. Только всепоглощающая пустота и какое-то отупение.  Все было словно подернуто пеплом. Сожжено в том безнадежном сражении, в котором погибли братья. «Как будто выгоревший дотла лес, — пришло на ум внезапное сравнение. — Вот только на месте сгоревшего леса через десяток лет вырастет снова. А вот у меня…» Рядом шмыгнул носом Изуна. Он-то с эмоциями, как и со слезами, никаких проблем не имел. «А ведь, по словам взрослых, эта опустошенность — самый опасный вариант», — отрешенно отметил Мадара, наблюдая за постепенно опадающим пламенем. Ему бы, пожалуй, стоило испугаться. Ведь видел же он таких опустошенных! И чем это для них заканчивалось, тоже знал! Но страха не было. Как и всех остальных эмоций. «Хорошо, что Изу может плакать, — решил Мадара, посильнее стискивая ладошку единственного оставшегося в живых брата. — Через слезы уйдут самые острые эмоции, и он снова сможет радоваться жизни».

***

Конечно, к реке можно было попасть гораздо быстрее, но... Мадара сокрыл чакру и сделал широкий круг по лесу. Забывать о безопасности не стоило, тем более что рядом земли Сенджу. Особенно, когда идешь на встречу с представителем Лесного клана. Хаширама казался странным. Слишком открытым для шиноби. Беспечным. Но это не было игрой — такая искренность подкупала. Мадара впервые с похорон братьев чувствовал себя настолько живым. Да и во время тренировок, он заметил, техники стали выходить легче, словно огонь уже разгорелся внутри, в собственном сердце. Убедившись, что поблизости никого нет, он спустился к реке. Долго ждать не пришлось — на той стороне мелькнула тень, а затем из зарослей появился Хаширама. — Опять ты киснешь? — поинтересовался Мадара после их традиционного обмена камешками. — Вчера были похороны, — над Хаширамой словно начала сгущаться тучка. — Брат и еще несколько соклановцев… Мадара стиснул зубы. Он знал о недавнем бое с Сенджу и знал, что тех сильно прижали. Потеряв своих братьев, Учиха прекрасно осознавал, что чувствует друг.  «Там мог быть Хаширама. Там мог быть я, — мысль обожгла холодом, — и не факт, что получилось бы что-то сделать». Мадаре показалось, над ним самим сейчас образуется схожая тучка. «Да биджу!» — то, что в клановых свитках называли внутренним огнем», готово было спалить грудь, вырваться наружу. Не думая о последствиях, о том, что слишком резкое движение может быть воспринято как атака, Мадара за плечи притянул друга к себе так, что они едва не столкнулись лбами. — Мы станем сильнее и сможем остановить эту войну. Встреча взглядов словно приглашение для разговора в гендзюцу, но Мадара сдерживается, понимая — сейчас рано. — Да. Руки друга чуть подрагивали, но темная тучка над головой уже развеялась. — Кто быстрее до скалы? — весело предложил Учиха.

***

Корни, неожиданно полезшие из земли, заставили потерять равновесие, но именно падение помогло уйти от россыпи сюрикенов, запущенных кем-то из Сенджу.  А до этого сам Мадара почти вывернул руку, чтобы его танто лишь чиркнуло по доспехам Хаширамы. Воспользовавшись моментом, Учиха подсек ногу приятеля, почти повалив его на себя. Второго шанса могло и не быть. — Записка, — выдохнул Мадара и, вроде как заламывая в захват, засунул сложенную бумагу за чужой доспех. Надежды, что они смогут мирно встретиться на реке или где-то еще, не было. «Если одна из сторон конфликта нанимает Сенджу, вторая обращается к Учихам». Мадара знал это и готовился к встрече заранее. — Понял, — шепнул Хаширама, вывернулся и задвинул послание так, чтобы оно точно не выскользнуло. Обменявшись ударами, друзья раскатились в стороны, мимо пронесся вал воды. «Говоришь, он искренне хочет мира? Сейчас — возможно. Но сколь быстро это смоется кровью?» — слова отца все еще звенели в ушах, но записка больше не обжигала кожу, и от этого Мадаре казалось — он сейчас взлетит. Учиха очень боялся, что небольшой кусочек бумаги может выскользнуть или в процессе боя, или при передаче Хашираме. «Тогда я не мог поступить иначе, а с Сенджу сталось бы и поверить, но вроде обошлось, — Мадара облегченно выдохнул. — Возможно, в следующий раз у нас получится обменяться парой фраз».