Мы поставим этот мир на колени

      Ровная дорога сменилась сплошными ямами и ухабами. Повозка подпрыгивала и жалобно скрипела, содрогаясь на каждой встречной неровности.       Му Цинфан удобно расположился на лавке и читал какой-то длинный ветхий свиток, бормоча вполголоса и подчеркивая ногтем строчки. Тонкое лицо было крайне сосредоточенным, а мягкие дуги бровей то и дело немного хмурились — одна бровь приподнималась выше в недоумении, другая, наоборот, опускалась.       В отсутствие других развлечений Шэнь Цинцю с пристальным вниманием разглядывал брови своего шиди. Му Цинфан никогда не стремился привлекать чужие взгляды, гардероб имел скудный и весьма — на грани с унылостью — немаркий, волосы убирал туго и даже украшениями пренебрегал, однако утонченно-мягкое лицо и внимательный взгляд темных глаз заставлял многих заклинательниц вздыхать украдкой.       И не только заклинательниц, припомнил Шэнь Цинцю и фыркнул. Этот кроткий и благовоспитанный вид мог обращаться совсем другой стороной — отточенной полосой стали, ледяным сиянием глаз и несгибаемой решимостью. Целители каждый день сражались с чужими смертями, заглядывали тьме в глаза и гнали ее подальше, а давно знакомый враг уже и вполовину не так страшен. В случае опасности изящный шиди первым встанет на ее пути и не отведет глаз, и сердце не дрогнет.       Целитель отвлекся от чтения и поднял голову.       — Не обращай на меня внимания, шиди, — Шэнь Цинцю взмахнул веером и посмотрел на спутника лукаво и с долей ехидства. Му Цинфан едва слышно вздохнул и сложил свиток.       — Если лорд Шэнь снова желает обсудить ту ситуацию, то я покину повозку и буду добираться на мече, — предупредил он, глядя на Шэнь Цинцю с укором.       — Ох, шиди, как я могу обсуждать с вами ваши любовные дела, — с неодобрением отозвался Шэнь Цинцю и покрутил в воздухе сложенным веером.       — Это было недоразумение, — Му Цинфан прикрыл глаза, но говорил по-прежнему ровно и бесстрастно.       — Передача духовной энергии, — понятливо кивнул Шэнь Цинцю, — через рот.       — У лорда Шан были повреждены меридианы, — процедил целитель, — а тело сковано льдом, через который не проходила ци. Мне показалось неправильным класть руки ему на лицо…       — Ну, губами-то правильно, — рассудил Шэнь Цинцю, — шиди Му, все мы здесь взрослые люди и понимающие заклинатели. Если вам так уж хотелось поцеловать…       — Шэнь Цинцю! — взревел хрупкий целитель и швырнул свой свиток на пол. Уши его приобрели насыщенно-розовый оттенок.       — Какая прелесть, — умиленно пробормотал Шэнь Цинцю, прикрываясь веером, — меня окружают исключительно нежные и нетронутые полевые цветочки. Шиди Му, а не хотите ли попередавать энергию Лю Цингэ? Лет через сто он даже возьмет вас за руку, возможно.       Тяжелая склянка темного стекла полетела прямо в голову Шэнь Цинцю, но веер одним изящным движением отбил ее в сторону; осколки градом застучали по полу, а по дверце повозки потекла негустая зеленоватая мазь.       — Змееголов и лунная трава, — Шэнь Цинцю задумчиво втянул яркий травяной запах, — хорошее средство для обезболивания ран.       — Если бы она вытекла вам на голову, это компенсировало бы повреждения от удара, — объяснил Му Цинфан, с грустью глядя на расползающееся зеленое пятно.       Синхронно вздохнув, лорды сделали вид, что ничего не произошло.       — Одного никак не могу понять, — заговорил Шэнь Цинцю, — почему глава дворца Хуаньхуа не попросил нашей помощи?       Му Цинфан нахмурился:       — Лекари дворца не бездарны.       Шэнь Цинцю пренебрежительно фыркнул:       — Не бездарны, но далеко не лучшие. У главы больна единственная дочь, маленькая наследница, а он игнорирует лучших целителей, предпочитая справляться собственными силами. Разве не подозрительно?       — Возможно, он не доверяет другим школам, — пожал плечами Му Цинфан и подобрал с пола забытый свиток, — или ему есть что скрывать.       — У всех свои скелеты по сундукам, — Шэнь Цинцю подобрался поближе к окну и отодвинул занавеску, выглядывая наружу, — проблема только в том, почему эти скелеты он не хочет показывать другим школам.       — Мне не нравится врать, — признался вдруг целитель и поежился, — если меня не приглашали помочь…       — О, шиди, не забивай голову. Мы просто путешествуем в поисках редких трав и совершенно случайно оказались в пределах дворца. Если Лао Гунчжу не совсем погряз в своих попытках скрыть правду, то он воспользуется случаем и попросит нас о помощи. Врать шиди и не придется, иначе зачем бы я отправился с вами?       — Если хозяин дворца действительно скрывает какую-то тайну, то он может попытаться заставить нас молчать, — Му Цинфан рассеянно скрутил свиток в трубочку и снова встряхнул, заставляя распрямиться.       Лорд Шэнь рассеянно расправил нежно-зеленый шелк на коленях.       — Попытается заманить нас в ловушку, чтобы выставить в невыгодном свете и заполучить доказательства, а после обменяет наше молчание на свое, — мурлыкнул он с предвкушением, — мне стоит поблагодарить главу Юэ за это развлечение. Иначе сейчас сидел бы в забытом богами городишке и выслушивал жалобы на призраков, буйных демонов и ужасных чудовищ, ворующих кур. Надеюсь, Лю Цингэ еще не сократил поголовье страдающего населения…              Граница владений дворца невидимой нитью протянулась меж невысоких гор и густых лесов. В тени древних деревьев до сих пор таилось множество редких трав и странных животных, чем решил воспользоваться лорд Му.       Старший ученик пика целителей послушно тормозил каждые две минуты, слезал с повозки и брел вслед за воодушевленным Му Цинфаном, в очередной раз углядевшим то нежные голубые колокольчики какого-то редкого цветка, то высохшие пруты кривого, но непременно ценного куста. И сушеным веткам, и цветам он радовался одинаково, осторожно пробирался вглубь зарослей и срезал очередной дар леса, бережно передавая его в руки ученика вместе с короткой лекцией.       Покидать удобную повозку Шэнь Цинцю отказался и только посматривал в окно, щурясь от солнечного света. Ожидания его не обманули — спустя некоторое время на дорогу ступили несколько юношей в ярко-желтых одеяниях. При виде неподвижно стоящей посреди дороги повозки и скучающего в окне заклинателя ученики ордена Хуаньхуа поклонились с легким недоумением на лицах.       Со щелчком захлопнув веер, Шэнь Цинцю изобразил неподдельное удивление.       — Эти леса слишком богаты чудесными травами. Мой спутник немного увлекся, — лорд пика Цинцзин распахнул дверцу и выбрался наружу, — мы пересекли границу? Прошу простить нам это непочтительное вторжение.       — Для нас честь приветствовать лордов прославленного ордена, — с легким смущением заговорил старший ученик. Его одежды были ярче, а на поясе виднелась тонкая, едва заметная золотая вышивка. — Если господа в чем-то нуждаются…       На дорогу вывалился Му Цинфан. Он шумно отдувался, порастеряв свой неизменно изящный и опрятный вид; туго стянутые волосы разлохматились, в них застряли сухие еловые иглы, а на щеке прилип лоскут паутины. Ученик выбрался следом, слегка покачиваясь под тяжестью туго набитых сумок.       — Раз дворец Хуаньхуа столь гостеприимно предлагает нам свою помощь, то мы не станем отказывать, — заметил Шэнь Цинцю. Взгляд его преисполнился самых разнообразных эмоций при виде растрепанного лорда Му. — Мой спутник… нуждается в отдыхе, да и я не откажусь привести себя в порядок после долгой поездки.       Лицо ученика, выражавшее сдержанную учтивость, вмиг стало озадаченным. Дворец и впрямь в последнее время совсем не принимал гостей, но как отказать двум пиковым лордам, не нанеся оскорбления?       С любопытством наблюдая за причудливой игрой эмоций и оттенков на лице юноши, Шэнь Цинцю обмахнулся веером и утомленно закатил глаза:       — Природа здесь просто восхитительна, но жара и влажность…       — Я вернусь во дворец и сообщу о вашем визите, а мои братья сопроводят вас и укажут дорогу, — решился юноша, учтиво поклонился и мигом взлетел на меч.       Му Цинфан попытался влезть в повозку, но Шэнь Цинцю сложенным веером преградил ему путь.       — Позвольте сначала войти мне, — с улыбкой заявил он и поднялся на ступеньку, — иначе вы перемажете все сиденья, и мне придется добираться на мече, разрушив весь наш образ отдыхающих ленивых заклинателей.       Целитель только вздохнул и посторонился. Оставшиеся ученики неуверенно поднялись на мечи и клином выстроились впереди повозки, указывая путь.              У входа во дворец выстроилась целая процессия. Возглавлял ее сам Лао Гунчжу, благообразный и царственный в своих золотых одеждах. Вид его портила некая бледность лица и темные полукружья век, словно заклинателю давно не удавалось толком отдохнуть.       — Какая неожиданная встреча, — с улыбкой шагнул вперед глава дворца Хуаньхуа. Обычно ухоженная борода его выглядела неопрятно, и Шэнь Цинцю едва заметно поморщился. — Если бы лорды сообщили о своем визите заранее…       То ты придумал бы отговорку, чтобы нас не впускать, язвительно закончил Шэнь Цинцю про себя, скрывая эмоции под толстым слоем ровной доброжелательности. Му Цинфан ощущал себя немного неловко и улыбался скованно, но на целителя обращали не слишком много внимания.       — Мы и предполагать не могли, как далеко заведет нас охота за ценными растениями, — повинился Шэнь Цинцю, не теряя достоинства. Лорд Му кивнул, против воли отмечая землистый цвет лица и нервное напряжение, в котором пребывал хозяин дворца.       — Прошу меня извинить, в последнее время столько дел свалилось на мою голову, а я ведь уже немолод, — глухо усмехнулся Лао Гунчжу и развел руками с беспомощным видом, — ученики покажут вам ваши покои, а я покину вас до ужина, с вашего дозволения.       Помощи просить достопочтенный заклинатель явно не собирался — взмахнув длиннейшими многослойными рукавами, он отдал несколько коротких распоряжений сопровождавшим его ученикам и готов был откланяться. В глазах Му Цинфана мелькнула тень растерянности.       — Прошу простить мне мою наглость, однако не могу не поинтересоваться, — Шэнь Цинцю настиг уже готового уйти заклинателя и ненавязчиво пристроился рядом с ним, — но вы выглядите болезненно. Разве проблемы стоят вашего здоровья? Праведные секты всегда сталкиваются с огромным количеством бед, но глава в первую очередь должен позаботиться о себе. Разве без вашего чуткого управления справятся ваши ученики?       Лао Гунчжу покосился на лорда Шэнь с сомнением. Заметив его колебания, Шэнь Цинцю взмахнул веером и заговорил негромко и мягко.       — Наши ордена связывают годы дружбы, и ваша беда непременно должна стать нашей. Если вас что-то гнетет, прошу, не отказывайтесь от нашей помощи. Мы приложим все усилия. Лорд Му — лучший целитель, он справится с любой болезнью, телесной или духовной; если же ваши беды происходят от нечестных людей, демонов или иных чудовищ, то позвольте мне решить их за вас.       Сбившись с шага, Лао Гунчжу во все глаза рассматривал заклинателя, которого искренне считал змеей в человечьем обличье. Навыки и знания Шэнь Цинцю превосходила только его дрянная репутация, но сейчас в ярких сине-зеленых глазах было искреннее уважение и ни капли презрения.       — Я… — хрипло начал хозяин дворца и вдруг повелительно взмахнул рукой, отсылая учеников прочь. Стайкой ярких птиц они разбежались в разные стороны и торопливо исчезли в коридорах.       Опустив голову, Лао Гунчжу резким жестом потер лоб и поднял на заклинателей пустой, отчаянный взгляд.       — Я полностью здоров, но моя дочь… — он сглотнул и покачал головой, — никто из наших целителей не может определить причин ее болезни, и ей становится все хуже.       — Так почему вы не прислали нам весть? — с недоумением спросил Му Цинфан и прикусил язык под гневным взглядом Шэнь Цинцю.       — В горе даже самые умные и опытные люди теряют голову, — мягко заметил лорд Шэнь, — позвольте нам осмотреть вашу дочь. Обещаю, мы приложим все усилия к ее исцелению, и ни слова не произнесем за пределами дворца. Все-таки болезнь главы секты вряд ли может оказаться случайностью, ни к чему кормить злорадство врагов.       Бесконечными коридорами Лао Гунчжу самолично повел заклинателей в покои дочери. От ярких занавесей и драгоценных ваз рябило в глазах, золоченые ручки дверей вызывали у Шэнь Цинцю приступы мигрени. Богатством был пропитан каждый кусочек тканей, каждая плитка под ногами, даже едва заметные пылинки в воздухе казались золотыми.       До ушей заклинателей донесся болезненный, пронзительный крик; Лао Гунчжу вздрогнул, а Му Цинфан бросился вперед.       Две пожилые заклинательницы удерживали в постели хрупкую девочку лет десяти. Она вырывалась из заботливых рук, заливаясь отчаянным плачем. На оголенных предплечьях и лодыжках ребенка пестрели багровые отметины синяков.       Му Цинфан с порога бросился к постели, не обращая никакого внимания на заклинательниц. Подхватив руку девочки, он сжал тонкое запястье и нахмурился.       — Вы уверены, что никто не причиняет вреда вашей дочери намеренно? — тихо спросил Шэнь Цинцю, осматривая встревоженных вторжением заклинательниц, — девочка — единственная наследница, но нет ли у вас еще детей? Наложницы могут быть жестоки.       Синяки на нежной коже показались ему явными следами насилия, но Му Цинфан коротко покачал головой и жестом подозвал Шэнь Цинцю к себе.       — Смотри, — почти приказал целитель и уложил руку Шэнь Цинцю рядом со своей, заставив его сжать пальцы.       Меридианы девочки искажались, как искажается дерево высоко в горах: они съеживались и подсыхали, но на их месте прорастали новые.       В них клокотала тьма.       — Демоническая ци, — определил Шэнь Цинцю. Переглянувшись с Му Цинфаном, он перевел взгляд на замершего посреди комнаты Лао Гунчжу, — выводы делать рано, но наличие темной энергии указывает на демоническое вмешательство.       — Это невозможно, — отрезал глава дворца, — в секте нет демонов. Им не удалось бы пройти сюда незамеченными. Мы проверили каждого, даже самых маленьких учеников. Никаких других детей у меня нет, и наложниц… блуду не место в стенах праведной секты!       — Это не демоническое проклятие, — ровно заявил Му Цинфан и резким рывком задрал широкий рукав. Рука девочки до самого плеча была покрыта темными отметинами, — демоническая ци ни о чем не говорит. Я вернусь в свои комнаты и поищу в записях.       Наклонившись, целитель заглянул девочке в лицо и осмотрел мутные, сонные глаза.       — Вы ведь уже и сами поняли, что происходит, верно? — тихо спросил он, оглядываясь через плечо, — поэтому не хотели звать других целителей? Ваша дочь понемногу становится демоном.       — Нет, — хрипло каркнул заклинатель и отступил на шаг, — нет, невозможно. Демоны — кровожадные твари, но их порождают только другие демоны, заклинателю же придется уничтожить свое ядро и пройти ужасные изменения. Моя дочь даже не сформировала ядро, она еще слишком мала. Она не могла ступить на неправедный путь.       — Кто-то мог ей помочь, — пожал плечами Шэнь Цинцю, — вряд ли мы сможем отменить эти изменения, но можем сделать их менее мучительными.       — Менее… мучительными? — голос хозяина дворца упал до шепота. Побледнев как полотно, он неверными шагами подошел к постели и взглянул на дочь с болью и отвращением, — если она превращается в кровожадное чудовище и обратного пути нет, то милосерднее будет лишить ее жизни.       Шэнь Цинцю едва сдержал гнев, но искривившиеся губы и убийственный взгляд свел на нет все его усилия.       — Милосерднее, говорите? — вкрадчиво спросил он, — даже среди демонов далеко не все кровожадны, а уж ваша дочь, выросшая в праведной секте, вряд ли станет пожирающим плоть монстром. Одна энергия в ее теле сменит другую, вот и все; быть может, внешность ее пострадает. Ей придется изучать другие техники и постоянно ощущать к себе страх и недоверие, но ее разум не изменится. Ее память никуда не денется. Она останется вашей дочерью.       — Демон останется демоном. Ей нельзя будет оставаться в человеческих землях, — лицо главы дворца исказилось, но не горе было тому причиной, — я не могу позволить, чтобы среди демонов была моя кровь.       — Интересно, — холодно заметил Му Цинфан, — я вернусь через несколько часов.       С поклоном целитель вышел из комнаты, не оглядываясь. Сосредоточенные темные глаза его были холодны. Шэнь Цинцю поспешно попрощался и бросился догонять разгневанного Му Цинфана.       Оба хранили молчание, пока юноша в ярко-желтом наряде сопровождал их в выделенные комнаты. Стоило двери захлопнуться за их спинами, как Му Цинфан опустился на первую же кушетку и замер, глядя в пустоту перед собой.       — Итак, — Шэнь Цинцю осторожно выпутал сушеный листок из волос целителя, — ци демоническая, но проклятие — нет? Я не знаток редких проклятий, шиди, просвети меня.       — Я только раз встречался с подобным, — нехотя заговорил целитель, поднялся и закружил по комнате, едва избегая столкновений с мебелью, — если я прав, то у девочки нет ни единого шанса.       — Она обратится демоном?       Му Цинфан глубоко вздохнул и развел руками:       — Если не умрет в процессе. Дети проще переживают различные трансформации, но поручиться я не могу. Смягчить боль — все, на что я способен.       Слова застревали у целителя в горле. Шэнь Цинцю впервые видел своего шиди в таком волнении и невольно сам ощутил самую каплю подобных эмоций, но мгновенно преисполнился раздражением.       — Если уж кому тут и необходим здравый рассудок, так это тебе, — проворчал он и перехватил Му Цинфана, силком усаживая на прежнее место, — объясни толком.       Целитель с растерянностью посмотрел на заклинателя и коротко пробормотал:       — Проклятие последнего слова.       Шэнь Цинцю с непониманием выгнул бровь.       — Поэтично, но непонятно.       — Проклятие последнего слова, — повторил Му Цинфан, — проклятие преданных.       В голове Шэнь Цинцю мелькнули какие-то неясные обрывки воспоминаний, но ничего определенного он вспомнить не смог.       — Проклятие преданных может наложить только светлый заклинатель большой силы, — Му Цинфан опустил взгляд и заговорил монотонно, уже без прежней горячности, — заклинатель на грани смерти. Перед гибелью его ци переживает огромный всплеск, но если в этот момент заклинатель осознает, что был обманут или предан. Вся его сила, весь гнев выплеснется на обидчика.       — На десятилетнюю девочку? — фыркнул Шэнь Цинцю, — Лао Гунчжу слишком хорошо защищен, и проклятие нашло его ближнего кровного родственника. Но раз так, то проклятие это неимоверной силы. Оно не рассеялось, даже не достав обидчика.       — Именно так, — Му Цинфан рассеянно закусил губу и покачал головой, — только вот проклятие выжигает ци и оставляет жертву без духовных меридиан. Демоническая ци и сила проклятия могут говорить только о том, что заклинатель не только проклял Лао Гунчжу, но и принес жертву. В качестве жертвы был использован демон.       — Значит, глава дворца предал светлого заклинателя, а тот в отместку наслал проклятие, убив демона, — Шэнь Цинцю постучал сложенным веером по коленям и заметил на ярком шелке крошечное пятнышко. Скривившись, он попытался оттереть темную отметину, не прерывая своей речи, — похоже, в праведной секте совсем неправедные дела творятся.       — Знаешь, кто чаще всего накладывает такие проклятия? — глухо спросил Му Цинфан и отвел взгляд, — заклинательницы, понесшие нежеланное дитя. Жертвы насилия, обмана, равнодушия. Оказываясь на пороге смерти, такие заклинательницы обращают свой гнев против насильника или негодного мужчины, отвернувшегося от них, а жертвой служит нерожденный ребенок.       — Подожди, — медленно попросил Шэнь Цинцю. Ему разом вспомнились предупреждения Юэ Цинъюаня, — Лао Гунчжу обманул некую сильную заклинательницу, которая носила под сердцем ребенка от демона? И в момент гибели своей она отомстила обидчику, уничтожив дитя в своей утробе? Это даже для меня звучит слишком пугающе.       — Это единственный вариант, который я вижу, — тихо отозвался Му Цинфан, — я постараюсь облегчить девочке участь, она не заслужила такой боли. Прошу, поскорее разберись со всем этим. Я не знаю, кому и какую обиду нанес глава ордена Хуаньхуа, но если мои догадки верны… я боюсь представить, сколько мрачных секретов нам придется раскрыть и насколько придется разочароваться в праведности некоторых заклинателей.