Мы поставим этот мир на колени

      — Мы все упустили, — мрачно подвела итог Лю Минъянь и нахмурилась так сурово, что Ло Бинхэ даже вздрогнул невольно. Над вуалью огнем горели оттененные черными ресницами дымчато-серые глаза, а между бровей пролегла крошечная морщинка, превращая деву в Лю Цингэ. Сходство промелькнуло и рассеялось, но в памяти Бинхэ снова всплыл тот ужасающий жаркий сон с полуобнаженным Богом войны.       Дыхание сбилось. Нет, не хватало только примерять те ненормальные сны на Лю Минъянь, это совершенно неправильно и отвратительно по отношению к ней.       С трудом справившись с собственной дикой фантазией, Ло Бинхэ проводил взглядом порхающую Нин Инъин и сосредоточенно кивнул.       — У нас все равно не получалось следить за ней непрерывно, — пробормотал он, вглядываясь в крошечный клочок бумаги, который младшая сестричка сжимала в ладони и украдкой перечитывала снова и снова, покрываясь нежнейшим румянцем. — Мы можем, я не знаю, просто отобрать это письмо?       — Можем, а что толку? — фыркнула Лю Минъянь. Она устроилась на густой траве вполоборота к Нин Инъин и выглядела не слишком заинтересованной, но Ло Бинхэ чувствовал ее настороженное внимание. — Нам нужны не фальшивые признания в любви, а тот, кто эти послания оставляет.       Нин Инъин выглядела куда более взволнованной, чем обычно. Несмотря на внезапно проступившее в ее характере высокомерие и даже некоторую горделивую брезгливость к окружающим, свое слово она держала и никаких новых сплетен по пикам не разносила.       — Сегодня нужно не спускать с нее глаз, — Бинхэ украдкой сжал кулаки, глядя, как Мин Фань что-то строго выговаривает младшей сестре, а та только равнодушно отмахивается. — Вдруг она решит ответить?       — Обязательно решит, — Лю Минъянь с пренебрежением понаблюдала за недовольным Мин Фанем и приподняла край тонкой вуали, позволяя прохладному воздуху коснуться точеного подбородка. — Она только утром получила письмо и до сих пор не успокоилась. В таком состоянии точно не стала бы отвечать — а вдруг помарка или капля испортит послание? Нет, она успокоится и только потом напишет ответ. Значит, сегодня вечером.       Ло Бинхэ коротко покосился на свою спутницу, но та только руками развела:       — Что? Я хоть и сплю в отдельной комнате, но своих разнообразных сестриц вижу ежедневно. Все влюбленные девушки одинаковы.       Нин Инъин, устав от навязчивого внимания Мин Фаня, развернулась к нему и раздраженно зашипела вполголоса. Старший ученик Шэнь Цинцю от неожиданности остолбенел и недоуменно заморгал, похожий на большую неуклюжую птицу.       — Мне все это очень не нравится, — пробормотала Лю Минъянь, сверля взглядом спину убегающей Нин Инъин. — Совершенно не нравится.       Подавив тяжелый вздох, Ло Бинхэ поднялся и побрел за неугомонной младшей сестрой. Иногда ему казалось, что они придумали проблему на пустом месте и ничего серьезного на самом деле не происходит. Только вот слежка отнимала так много времени, что на обучение его попросту не оставалось. Вернувшись из пещер, Шэнь Цинцю будет определенно недоволен слабыми результатами, особенно если мнимая переписка ученицы и пикового лорда и вправду окажется глупой шуткой.       Теперь не только Нин Инъин оказалась в центре всеобщего внимания. Над девочкой смеялись, но не пытались задеть — она была дружелюбна и ни с кем не ссорилась, не успев нажить себе врагов.       Неожиданная же дружба Ло Бинхэ с первой красавицей пика Сяньшу оказалась куда как интереснее. Что Бинхэ, что Минъянь особой любви к людям не испытывали, и те платили им той же монетой. За Лю Минъянь наблюдали сотни жадных глаз, очарованные по большей части вуалью, слухами и именитым родом. Многие юные герои засматривались на статную красавицу с боевым характером, вздыхая украдкой, и лишь ученики пика Байчжань даже в страшном сне не желали представлять себя на месте ее будущего супруга.       Ло Бинхэ понемногу вытягивался, фигура его приобретала все более мужественные очертания, не теряя изящности линий. На него по большей части засматривались младшие сестрички, теперь украдкой сверлившие Минъянь осуждающими взглядами. Однако кто же мог предположить, что неспокойная красавица вдруг станет проводить дни напролет вместе с юным учеником другого пика, да так откровенно пренебрегая обучением!..       Сплетни закручивались вихрем, и голословный роман между Нин Инъин и Лю Цингэ оказался подзабыт. Новая пара зарождалась прямо на глазах, и никаких доказательств больше не требовалось.       Лю Минъянь шипела на любопытствующих, как рассерженная кобра. Глаза ее наливались предгрозовой темнотой, и немногие ученики находили в себе мужества продолжать двусмысленные расспросы или неприлично пристальные разглядывания. Ло Бинхэ просто смотрел на сплетников тяжело и с долей презрения, почерпнутой у наставника. В темных глазах его явственно читалось не слишком любезное предложение разойтись по своим делам и не попадаться ему на узкой дороге лишний раз во избежание внезапных драк.       Неуклюжая слежка за Нин Инъин и длительное отсутствие лордов только натягивало и без того звенящие от напряжения нервы.       Лю Минъянь заснула, свернувшись в согревшейся за день траве. Им пришлось распрощаться и поочередно разойтись по комнатам, чтобы не давать лишний повод для сплетен. Минъянь уходила первой, чтобы через несколько часов незримой тенью сменить уже Бинхэ. Юноша успевал поужинать, переодеться и немного поспать, после чего возвращался в густой подлесок неподалеку от спален.       Отдыхали они поочередно и прямо на земле, благо ночи были теплыми и тихими. У Ло Бинхэ каждый раз противно съеживался желудок при мысли, что кто-нибудь из лордов найдет их вот так — вдвоем, едва ли не в обнимку, в кустах, рядом со спальнями младших учениц.       Что-то подсказывало ему, что дело не обошлось бы простым наказанием.       В окнах погас свет, низкое бархатно-синее небо пологом опустилось сверху, расцвеченное искорками звезд. Тишина накрыла пик Изящества, принося с собой прохладу и славные сны. В ветках закопошилась устраивающаяся на ночь птица, и мелкий сор посыпался прямо на Ло Бинхэ.       Лю Минъянь мгновенно открыла глаза, будто и вовсе не спала. Сев, она потянулась и тихонько зевнула, прикрывая рот ладонью поверх вуали.       — Ничего? — тихо спросила она и оглянулась на неподвижного юношу. В робком лунном свете ее глаза показались двумя темными пятнами. Сдавленно хихикнув, девушка протянула руку и кончиками пальцев выпутала из волнистых волос маленькое перышко.       Ее смазанное прикосновение отозвалось внутри так резко, что Ло Бинхэ едва справился с желанием не то придвинуться, не то убежать. Никто не касался его, кроме учителя, да и от Шэнь Цинцю даже короткого поглаживания по плечу приходилось ждать едва ли не месяцами. Обычно чужие руки несли в себе только боль, изредка — одобрение, но никогда еще они не были так уместны и одновременно бессмысленны. Удары были ядом, одобрение от учителя — чем-то густым и сладким, медом пополам с травяной горечью, а вот Лю Минъянь казалась водой. Не имеющей вкуса или запаха, не одурманивающей или опасной, а совсем обычной.       Неужели вот так для остальных людей и выглядит неодиночество? Пустые разговоры, неясная тень на сердце, тепло за плечом, бессмысленно-мягкие прикосновения?       Ночь скрадывала любую неловкость, превращая ее в уютное молчание, но Ло Бинхэ с подходящим к горлу отчаянием готов был кричать.       — Почему ты прицепилась ко мне? — коротко и зло выплюнул он. Все происходящее напоминало игру, с которой дикого зверя приучают к рукам, и Ло Бинхэ вовсе не собирался приручаться. — Не сейчас, а еще тогда? Зачем?       Лю Минъянь не дрогнула под его гневным взглядом, но отвела глаза, будто смутившись.       — Да нужен ты мне, — пробормотала она с легким оттенком неприязни. — Я бы вообще к тебе не подошла, просто глава Юэ был однажды у брата и много говорил о тебе. Говорил, что у тебя большое будущее и что ты станешь сильнейшим заклинателем, но очень одинок и людям не доверяешь. Просил брата приглядывать за тобой и по возможности помогать. Напоминал, что еще во времена их ученичества они все вместе преодолевали трудности и помогали друг другу, опекали Му Цинфана, и что школа не просто место для обучения, а семья. Пусть в нее войдут не все, но нельзя просто жить рядом и отводить взгляд, когда кому-то трудно. А я подумала — ну, меня тоже никто не любит, хотя… я ужасна, наверное, но ведь и у таких могут быть друзья?       Всей кожей ощущая тихий, на грани слышимости шепот девушки, Ло Бинхэ слепо вглядывался в последнее озаренное светом окошко и сжимал кулаки. Все сказанное казалось искренним, только вот откуда бы красивой и богатой юной заклинательнице вообще знать, что такое одиночество? Родители готовы ради нее на все, дома ее ждут, а брат мир наизнанку вывернет по первому требованию, ну откуда?..       Она врет, непременно врет, просто втирается в доверие. Потому что если не врет и тоска, звучащая в ее голосе, настоящая, то к чему тогда стремиться?       Ло Бинхэ годами думал о том, какой была бы его жизнь рядом с отцом и матерью, Эта жизнь казалась раскрашенной в яркие цвета и такой настоящей, куда более настоящей, чем его пустое, тоскливое и полуголодное детство. Только если семья не избавит от одиночества, то где тогда искать спасения?       Внутри настойчиво зашевелилось отвращение к самому себе. У него ведь был Шэнь Цинцю, и пусть казался он не самым теплым и дружелюбным наставником, но он отдавал столько, сколько мог. Страдать вот так по несбыточному казалось предательством по отношению к учителю, который так много значил. Улыбки Юэ Цинъюаня вот не стоили ничего, потому что доставались всем без разбора, а Шэнь Цинцю позволял ловить крупицы своего расположения только избранным, и от этого ценность их была огромна.       Совсем запутавшись в собственных чувствах, Ло Бинхэ украдкой покосился на девушку и попытался собраться с мыслями. Нужно было что-то ответить ей, но в голове царил хаос.       Душное чувство неправильности поднялось к самому горлу, заставляя пригнуться к земле.       Шэнь Цинцю вовсе не был добрым, никогда и ни с кем. Ему равно безразличны все ученики. Разве он хоть кого-то выделял?       Виски изнутри ударило болью, и Ло Бинхэ боком повалился на траву, разом лишившись всех сил. Под щекой остывала земля, травинки щекотали нос и лезли в глаза, а внутри бушевал пожар. Зародившись где-то под сводами черепа, он сползал все ниже, изнутри опаляя тело.       Два человека. Два человека — или все же один? Шэнь Цинцю, глядящий с легкой гордостью и рассеянно треплющий его волосы, прекрасный, непостижимый и гордый. Шэнь Цинцю, презрительно цедящий слова и отворачивающийся, холодный, неживой и далекий.       Чушь. Просто учитель слишком разный. В нем много сторон, и не все из них предназначены для посторонних.       — С тобой все хорошо? — Лю Минъянь наклонилась, с напряжением всматриваясь в искаженное страданием лицо.       — Голова заболела, — прохрипел Ло Бинхэ и осторожно приподнялся. Бушующий разум понемногу успокаивался, пульсация в голове становилась слабее; по шее струился пот, холодящий кожу под порывами свежего ветра.       Девушка недоверчиво прищурилась.       — А упал с таким лицом, будто тебе голову демоны отгрызают. Может, все-таки сходишь к целителям? Я и без тебя тут пока прослежу.       — Все нормально, — упрямо повторил Бинхэ и снова повалился на землю. Перевернувшись на спину, он почувствовал влажную прохладу примятой травы и скривился. Придется завтра отстирывать зеленые следы от тонкой ткани.       Лю Минъянь устроила подбородок на коленях и глухо вздохнула.       Звезды над головой пришли в движение, медленно вращаясь. Желудок сжимался, после головной боли волнами накатывала легкая тошнота.       Нужно бы поспать, только ведь все равно не усну, тоскливо подумал Ло Бинхэ и провалился в сон мгновенно, будто с головой ушел под воду.       Лю Минъянь разбудила его незадолго до рассвета. Коротко тронула за плечо, выдергивая из прохладной тьмы, и прижала палец к губам, призывая к тишине.       Темнота вокруг разошлась и побледнела, выгорела до голубовато-сиреневых сумерек. Краешек горизонта уже набух золотым и алым, но глубокие тени все еще укутывали стены и стволы деревьев.       В этих тенях кралась крошечная фигурка, отчаянно стараясь производить как можно меньше шума. Длинные волосы Нин Инъин были туго собраны, да и наряд ни капли не изменился, словно она вовсе глаз не сомкнула в эту ночь. Прижимая ладони к груди, она бегом пересекла открытый участок и нырнула в густые заросли, на ощупь пробираясь по узкой тропинке и нагибаясь под низко висящими ветками.       Лю Минъянь легко скользила следом, и шаги ее не тревожили ни единого листка. С запоздалой завистью Бинхэ подумал о том, насколько старшая ученица отличается от них, неумех, едва взявшихся за дурно заточенный ученический меч. Словно ощутив его взгляд, девушка обернулась и прищурилась.       “Если бы ты занимался упорнее, то сейчас не валялся бы, как колода”       “Ты врага собираешься поразить или тефтельку палочкой проткнуть?!”       “Это — удар? Вот это — удар?! Смотри…”       Бинхэ выразительно закатил глаза. Ему почему-то показалось, что вспомнили они об одном и том же.       Нин Инъин остановилась только у главного зала Цюндин. Ло Бинхэ и Лю Минъянь укрылись за массивным основанием одной из статуй, украшавших площадь. Обменявшись недоуменными взглядами, они прижались к теплому камню, поочередно осторожно выглядывая. Подойти ближе они не решались — мощеная площадь больше не оставляла ни единой возможности спрятаться. Не мог же человек, притворявшийся пиковым лордом, оставлять свои письма прямо у главного входа в секту? Беспокойно оглядевшись, Нин Инъин шагнула на каменные плиты, сняла с шеи шнурок с амулетом и уронила его себе под ноги. Поддельный нефрит оказался крепким, и девушка, закусив губу, с силой наступила на свое главное сокровище.       Раздался хруст, показавшийся в сонной тишине оглушительным. Из осколков амулета во все стороны брызнули ленты густого дыма. Нин Инъин отпрыгнула в сторону и прижала ладони к щекам, в ужасе наблюдая за темной пеленой.       Дым затопил всю площадь, быстрый, словно потоки воды. В глубине его замерцали искры, скользили верткие тени, кто-то завыл глухо и страшно. Запахло гарью.       Нин Инъин отступала все дальше и дальше. Совсем рядом с ней мелькнуло что-то мелкое, похожее на некрупную обезьяну. Застрекотав, странное создание вытянуло когтистую лапу и цепко ухватило девочку за ханьфу.       Дернувшись в сторону, Нин Инъин упала на колени и пронзительно заверещала. Ей вторили гулкие колокола, возвещающие о нападении.       — Демоны, — непослушными губами пробормотала Лю Минъянь и вцепилась в рукав Бинхэ. — Нужно бежать отсюда, скорее! Нас всего двое!       Дым понемногу оседал. Вся площадь перед главным залом заполнилась демонами всех мастей и размеров. Заприметив оцепеневшую от ужаса Нин Инъин, из толпы выбрался настоящий великан. От его шагов каменные плиты подрагивали, будто от землетрясения. Небольшую по сравнению с телом голову его венчали массивные рога, а в руках демон легко удерживал огромный молот.       Криво усмехнувшись, он склонился над крошечной фигуркой и одной рукой ухватил ее поперек тела, поднимая в воздух. Демон стоял совсем рядом, не более десяти шагов отделяли его от ненадежного убежища, за которым прятались ученики.       От демонической ци стало трудно дышать. Лю Минъянь еще раз потянула Ло Бинхэ за рукав и стремительно бросилась прочь, надеясь затеряться в густых зарослях и добраться до лордов.       Ло Бинхэ глубоко вздохнул, вытянул из ножен ученический меч и кинулся на помощь Нин Инъин.