Мы поставим этот мир на колени

      С раздражением подбросив веток в костер, Ло Бинхэ вздохнул тяжело и тоскливо. К концу недели он должен вернуться в секту, с разговора уже два дня прошло, и если завтра же не двинуться в путь, то он не успеет.       Одна мысль об опоздании заставила его покрыться мурашками. Если учитель по-настоящему разозлится… О, он не хотел этого видеть, совсем не хотел, а уж становиться причиной этой злости определенно не стоило.       — О чем думаешь? — негромко спросил Гунъи Сяо. Он задумчиво смотрел в огонь и будто вообще не обращал внимания на своего спутника, но Бинхэ кожей ощущал чужой взгляд.       Внимание это было деликатным и ни капли не раздражало, поэтому Бинхэ не слишком обращал на него внимания. Гунъи Сяо стал единственным помощником и подспорьем во дворце, и его душевные качества до сих пор приводили Ло Бинхэ в изумление. Он не спешил доверять новому названному брату, однако цепкие корешки привязанности уже пробрались в его душу.       В темных глазах Гунъи Сяо дрожали огненные искры, и Бинхэ вспомнил вдруг, как после знакомства пробрался в сны нового приятеля. Ему казалось тогда, что по снам можно легко разобрать, хорош человек или плох. Уже много позже он сообразил, что и отпетому негодяю могут приходить светлейшие видения из детства или яркие сны с другой, счастливой жизнью, и в этих снах не будет ни душевной черноты, ни фальши. Светлые и праведные люди, старающиеся жить по совести, могли месяцами мучиться от тягостных серых кошмаров, наполненных монстрами и чувством всепоглощающей вины, и в этом нет и не может быть никакого противоречия.       Даже исстрадавшаяся, изрубленная болью и почерневшая от испытаний душа может в глубине своей хранить дрожащий огонек света и мечтать о несбыточном, и даже под самой идеальной оболочкой могли таиться липкие щупальца недовольства собой и миром, жадности или порока.       Люди… просты и одновременно слишком сложны. Слишком.       Сны Гунъи Сяо были наполнены отчаянным стремлением стать лучше. Ему грезились победы и жертвенные поражения, и непримиримый огонь горел внутри него. Этот огонь был немного наивным и пока не обернулся пожаром, но он был очень, очень чистым.       Да и внешнее сходство между ними было поразительным. Бинхэ видел любопытные взгляды, слышал шепотки и не мог игнорировать их так, как игнорировал их Гунъи Сяо. Они и вправду были похожи, как двое разлученных в раннем детстве братьев, только одного вырастила заботливая семья, а второму пришлось похоронить приемную мать и околачиваться по грязным подворотням.       В одинаковых дивных темно-карих, почти вишневых глазах с возрастом все отчетливей проступало совсем разное выражение. Одни были строгими, но дружелюбными; взгляд их был прям и безыскусен. Вторые словно скрывались за бесконечными потоками шелка и лжи, и никому не удавалось разгадать истинное отношение Бинхэ.       Уроки учителя приучили его искать выгоду во всех и в себе самом. Если кто-то слишком уж настойчиво хочет с тобой подружиться, то сколько в этом желании истинного отношения, а сколько далекоидущих планов?       Гунъи Сяо надоело ждать ответа. Он поднял голову и сонно, с долей укоризны посмотрел на Бинхэ.       — Подумал об учителе, — торопливо отозвался Бинхэ. Взгляд Гунъи Сяо потеплел.       — Тебе повезло с учителем, — мягко заметил он. — Конечно, лорд Шэнь может показаться человеком не самых лучших душевных качеств, но он по крайней мере не считает нужным притворяться.       — Притворяться? — эхом переспросил Бинхэ. — Мой учитель всегда притворяется.       — О нет. Если ему на кого-то наплевать, то он не станет делать вид, что судьба этого человека заботит его. Если же он принял кого-то под свою защиту, то не станет тратить лишних льстивых слов и просто будет стоять за спиной, готовый отвести чужой удар. Вспомни, сколько людей восхваляют нас во дворце. Как думаешь, кто из них стал бы защищать нас?       — Сестрички Цинь? — предположил Бинхэ, и всего мгновение назад серьезный Гунъи Сяо в голос расхохотался. От двух упорных заклинательниц не было никакого спасения — юные девы справедливо решили, что два похожих друг на друга талантливых парня прекрасно подходят им для будущего брака, а уж кто кому достанется, можно и попозже разобраться.       Ло Бинхэ и Гунъи Сяо некоторое время прятались по дворцу по отдельности, но так шанс попасться двум барышням возрастал, и они решили избегать неприятных свиданий уже вдвоем. Им приходилось скрываться в кладовых, ползком пробираться под ветвями кустарников и даже сбегать через окно, что не могло не скрепить их дружбу. Первое время Бинхэ оправдывал себя тем, что просто изыскивал пути добыть информацию, а кто мог быть более полезен в таком деле, как не старший ученик Лао Гунчжу?       Так было ровно до того момента, пока Бинхэ не пролез-таки в один из снов старика, связанный с прошлым. На мгновение он даже опешил, оказавшись в огромной подземной камере, наполненной водой. Там было темно и влажно, и небольшая каменная площадка блестела от крошечных капелек воды. По отчетливости воспоминания Бинхэ сразу понял, что в этой тюрьме старик провел огромное количество времени и буквально выучил расположение каждого камешка.       На холодном полу сидела девушка. Ее золотистое одеяние было изодрано в клочья, но гордая заклинательница не обращала на свой неприглядный вид никакого внимания. Она смотрела с вызовом и ледяным безразличием, и ее тонкое изящное лицо временами плыло, становясь лицом Гунъи Сяо. Все ее тело было густо опутано алым вервием бессмертных.       Эта девушка вызывала в старике целую волну странных эмоций, которые Бинхэ ощущал словно через плотный слой ткани. Он чуял и жадность, и желание присвоить, покорить, но все эти чувства никак не складывались в одно целое.       — Я все равно сбегу к нему, — медленно и тихо произнесла девушка. Губы ее казались пересохшими, несмотря на окружающую влажность. Каждое слово она цедила так безразлично, что они растягивались и повисали в воздухе, теряясь среди окутывающего платформу тумана.       — Ты не нужна ему, — холодно отозвался Лао Гунчжу. Он стоял совсем близко и осторожно удерживал наполненную каким-то отваром чашу. Над темной поверхностью жидкости поднимался густой пар. — Поверь, твоя любовь кажется тебе такой огромной только в силу неопытности. Юэ Цинъюань вовсе не так прекрасен, каким ты его вообразила.       — Каким бы он ни был, но это мой выбор. Только мне решать, с кем я буду, и мне нести наказание, если выберу я неправильно.       Лао Гунчжу отрицательно качнул головой и поднес чашу к иссохшим губам девушки. В голосе его звучала искренняя забота и боль.       — Я принял тебя своей ученицей, и мой долг — оградить тебя от ошибок. Не упрямься, я не хочу мучить тебя. Здесь холодно. Пей.       Заклинательница упрямо отвернулась, но все тело ее дрожало. Старик протяжно вздохнул:       — Если бы ты не сопротивлялась так отчаянно, то твоя одежда не пострадала бы. Теперь ты даже пить отказываешься. Хочешь умереть здесь во имя любви к человеку, который и имени твоего не запомнил?       Несмотря на свой воинственный вид, девушка выглядела растерянной и ослабленной. Подумав еще несколько мгновений, она приподнялась на коленях и прикоснулась к чаше губами.       Лао Гунчжу победно улыбнулся. Лицо заклинательницы снова слегка изменилось, и несколько мелких глотков достались Гунъи Сяо.       Одной темной жажды обладания — неважно, была ли она к девушке, к юноше или к обоим сразу — оказалось достаточно, чтобы Бинхэ пересмотрел свои планы. Гунъи Сяо он заберет с собой и приведет в Цанцюн, из него выйдет отличный ученик для главы Юэ, но как же быть с секретами?       Быть может, эта девушка была настоящей матерью Гунъи Сяо? Она была влюблена в Юэ Цинъюаня и собиралась сбежать к нему, но старик не отпустил? Что он с ней сделал?       Сотни вопросов раздирали разум Бинхэ. Он не мог задать вопрос другу, ведь тот должен был остаться один совсем маленьким и вряд ли помнил свою мать. Идти с расспросами к Юэ Цинъюаню тоже не выход — раз Лао Гунчжу не отпустил девушку, то глава мог и вовсе не знать о ее чувствах. Жива ли она, стала ли жертвой того любовного зелья?       — Как он мог отправить тебя одного? — недовольно пробормотал Бинхэ. — Демонов вокруг все больше и больше, что сможет сделать один ученик против целой толпы?       Гунъи Сяо беспомощно улыбнулся. Он не привык обсуждать указания своего наставника и молча отправился в путь, и только чудом встретил возвращавшегося во дворец Ло Бинхэ. Наскоро отделавшись от притихших сестричек, они вдвоем отправились к пашням на границе с землями Цанцюн, где начали пропадать люди. Бинхэ надеялся, что прямо с задания сможет утянуть Гунъи Сяо в секту и успеет до назначенного учителем срока, только вот как сообщить самому Гунъи Сяо, что его будущее уже определено?..       — Почему ты выбрал именно дворец Хуаньхуа? — издалека начал Бинхэ. Толстая ветка прогорела до рдеющих углей и с треском сломалась пополам, подняв сноп искр. Гунъи Сяо нахмурился.       — Моя семья выбрала за меня. Со мной был мой друг, и мы вместе…       Осекшись, юноша замолчал и зябко передернул плечами, поплотнее кутаясь в теплый плащ.       — Друг? Где он сейчас?       — Однажды он совершил проступок, и его увели для наказания, — голос Гунъи Сяо был безжизненным, в нем эхом бродила давняя боль. — Его семья была небогата, и он только чудом смог поступить вместе со мной. Однако после наказания он не вернулся. Учитель сказал, что родные решили забрать его, но он никогда не уехал бы молча. Написал бы письмо…       — Поэтому ты начал мне помогать?       Гунъи Сяо грустно усмехнулся:       — Я не мог добиться правды и не знал, кому верить. Когда ты пришел, я просто надеялся, что с тобой ничего не случится. Знаешь, я вдруг подумал о том, как хорошо было бы стать странствующими заклинателями и уйти в долгое путешествие, поддерживая друг друга. Только мысль о том, что же случилось с моим другом, до сих пор удерживает меня.       — Мне казалось, что ты очень предан дворцу, — обронил Бинхэ, внимательно наблюдая за своим спутником. Тот безразлично пожал плечами:       — Я предан, пока не найду причин для сомнений. А сейчас… я уже нашел эту причину. Он исчез, как огонек свечи, раз — и потух, и как будто не было никогда. А я остался и понял, что никому нет дела. Сколько свечей погасли? Почему, за что? А потом появился ты, и учитель испугался. Он шарахается от тебя, избегает, боится даже голос в твоем присутствии поднять. Быть может, именно тебе и суждено открыть мне правду?       В голосе Гунъи Сяо было столько надежды, что Бинхэ невольно почувствовал смущение.       — Говоришь, как столетний старец, — упрекнул он, стараясь скрыть растерянность. — Ты так спокойно говоришь мне обо всем. Не боишься, что я расскажу Лао Гунчжу?       — Если никому не доверять, то и жить незачем.       Последние слова Гунъи Сяо заглушил тихий, но тоскливый вой. От этого звука волосы вставали дыбом, а ночная тьма вокруг превращалась в вязкий кисель, вытягивающий все силы.       Бинхэ мигом вскочил на ноги, сбрасывая сковывающий движения плащ и обнажая меч. После яркости огня темнота вокруг казалась непроницаемой, и ему приходилось сильно щуриться. Вой сменился тихим сдавленным хихиканьем.       Каждый куст, каждый камень издевательски смеялся над двумя исуганными подростками, возомнившими себя заклинателями. Хохотали в ожидании их скорой гибели.       “Успокойся, — холодно посоветовал Мэнмо, и в разум Бинхэ словно хлынула ледяная река, унесшая весь удушающий ужас. — Это демонические гончие. Они влияют на твой рассудок и вызывают панику, но с ними легко справиться. Они редко нападают и не страшнее стаи одичалых собак.”       — Демонические гончие, — полуутвердительно пробормотал Гунъи Сяо. Он прислушивался, стоя на коленях; полурастаявший снег оставил темные пятна на его одежде. — Короли демонов посылают их на поиски, но они никогда не выходили в человеческие земли без приказа. Неужели еще остались короли?..       Заметив невысокие тени, скользящие по снегу, он поднялся во весь рост и вдруг закричал. Громкий крик рассеял страх, а тени шарахнулись в стороны.       — Если здесь больше никого нет, то нам ничто не угрожает, — с облегчением пробормотал Гунъи Сяо и откашлялся. — Но гончие не стали бы утаскивать…       Мимо просвистело что-то длинное и узкое, похожее на копье; захлебнувшись своими словами, Гунъи Сяо взлетел в воздух. Его тело отбросило на десяток шагов от костра, и дробная алая капель рассыпалась по снегу.       “Обычно гончие не терпят других демонов, те для них слишком медленные…”       Мерный голос Мэнмо звучал в голове Бинхэ, не давая впасть в панику. Окровавленный снег веером разлетелся из-под ног, и снова сгустившиеся тени бросились в разные стороны.       У распростертого тела Гунъи Сяо скалились два сгустка мрака с горящими глазами. Они едва достигали середины бедра, но белоснежные клыки в спутанных вихрях тьмы выглядели внушительно.       В другой ситуации Бинхэ обязательно бы обдумал, как лучше разогнать эту стаю и не попасться им на зуб, но сейчас просто размахнулся мечом и зарычал куда страшнее, чем рычали гончие:       — Пошли прочь!       На мгновение у него мелькнула мысль об окончательно обезумевшей демонице, решившей завоевать Лю Цингэ. Могла ли она отыграться за поражение на нем, Бинхэ?       — Здравствуй, мальчик, — доброжелательно поприветствовал Бинхэ незнакомый мягкий голос. — Было приятно встретить тебя, мальчик.       Из темноты выстрелило тонкое щупальце, но Бинхэ ударом меча рассек его надвое и упал на землю, пропуская еще одно над головой. Гунъи Сяо был совсем рядом, но оставался неподвижен. Снег вокруг него потемнел от крови.       Мэнмо длинно присвистнул и забормотал что-то на незнакомом языке.       “Прости, — оправдался он. — Против генерала тебе не выстоять.”       В спешке нащупав стеклянный шар под воротом, Бинхэ дернул его, обрывая тонкую цепь. Гладкие стенки амулета, обычно неразрушимые, легко подались под пальцами. Сноп зеленых искр выстрелил в воздух, взлетев к темным небесам. Яркий и ликующий свет выхватил и посеревшее лицо Гунъи Сяо с дрожащими ресницами, и нескольких гончих, трусливо юркнувших в темноту, и огромный ком шевелящихся щупалец, в сплетении которых едва угадывалась человеческая фигура.       Цанцюн близко. Кто-нибудь придет на помощь.       — Надеешься прогнать меня этими огоньками? — хмыкнул демон. После зеленой вспышки Бинхэ было еще труднее сориентироваться в темноте, и он едва успевал уворачиваться от тянущихся со всех сторон щупалец. — Может, ты кого-то позвал на помощь? Было бы славно — вас двоих и на полуночный перекус не хватит.       Нужно только продержаться какое-то время, не больше десяти минут полета на мече. Только бы кто-нибудь пришел на помощь.       Они ведь обещали. Обещали.       — Как ты смеешь охотиться на людей возле границ великой секты Цанцюн?! — в бешенстве выкрикнул Бинхэ и скосил еще два извивающихся отростка. Демона словно и не трогала потеря конечностей.       — А почему бы мне не охотиться здесь? — вежливо переспросил демон и выбросил оставшиеся щупальца одним плотным потоком. Бинхэ не успел увернуться, и ему в грудь как будто врезался ствол дерева, выбив из легких весь воздух: тело его потеряло всякую силу, а в ушах зашумело.       Земля ударила по лопаткам, и Бинхэ распластался на снегу, не имея сил даже вдохнуть поглубже. Ребра болели так остро и оглушающе, что на глазах выступили слезы.       Гунъи Сяо тихо застонал и пошевелился, приковав к себе внимание и Бинхэ, и демона.       — Живой! — восхитился демон и покатился к Гунъи Сяо, словно огромное перекати-поле. Щупальцы образовали шар, в середине которого висела хрупкая темная фигура. В отблесках чудом уцелевшего костра гибкие отростки отливали синевато-серым. — Ненавижу кушать мертвых.       Бинхэ сцепил зубы и перевернулся на бок. Судя по ощущениям, ребра были разбиты в мелкую крошку и пересыпались внутри, раздирая легкие, однако дышать стало легче.       — Стой! — просипел он вслед демону, но тот даже не замедлился.       Удар его был страшен, но Бинхэ по крайней мере не истекал кровью. Он мог продержаться куда дольше раненого Гунъи Сяо.       “Если он будет бить вас по очереди, то вы точно успеете дождаться помощи, — ехидно заметил Мэнмо, но голос старого демона подрагивал. — Вот же угораздило вас…”       Воткнув меч, Бинхэ уцепился обеими руками за рукоять и медленно поднялся. Ноги его дрожали.       Здесь нет листьев, но много снега. Много-много снега. Шэнь Цинцю прав — он стал никчемным мечником, полагающимся только на свой меч, и позабыл все те умения, которыми его обучали на Цанцюн.       Зеленоватая ци подняла в воздух ближайший сугроб. Крошечные кристаллики замерзшей воды обрели бритвенную остроту, и сияющий водоворот закрутился вокруг демона, оставляя длинные кровавые царапины на его щупальцах. В рассеянном свете Бинхэ удалось разглядеть совсем юное лицо с круглыми светлыми глазами, небольшой вздернутый нос и рот с тонкими губами. Между бровей демона тлела небольшая рыже-коричневая отметина.       Небрежно отмахнувшись от поднятой Бинхэ метели, демон потянулся к Гунъи Сяо, но снежинки хлестнули его по лицу, вынуждая беречь глаза. Мелкие острия просачивались между щупалец и били в лицо. Они не могли всерьез ранить демона, но мешали ему дотянуться до своей жертвы.       Гунъи Сяо с блеклым от боли лицом потихоньку отползал в сторону, опираясь только на правую руку. Левая повисла плетью — щупальце пробило ему плечо.       Демон сообразил, что только зря потеряет время, и стремительно метнулся к Бинхэ. Тот с трудом удержался на ногах и выставил вперед ходящий ходуном меч.       Ледяная метель высосала последние его силы, и Бинхэ с отчаянием понял, что рухнет сейчас даже от порыва ветра. Пошире расставив ноги, он сгорбился и упрямо посмотрел на наступающего демона.       Щупальца приближались медленно, издевательски извиваясь. Они почти коснулись лица Бинхэ, но дрогнули и вдруг словно окаменели. Голубая изморозь расползалась по темной коже, превращая подвижные отростки в куски льда.       Обледеневшая плоть не выдержала и с нежным звоном осыпалась вниз. Яркая вспышка ударила по глазам, и Бинхэ заслонился ладонью, успев заметить сияющий росчерк полупрозрачного клинка.       Ледяное оружие кромсало неповоротливые щупальца, на глазах обращающиеся в осколки. Демон низко зашипел, заметался внутри все редеющего шара. Тело его выпускало новые отростки, но не успевало прикрыть все прорехи.       Сияющий клинок по дуге облетел демона, разом отрезая половину щупалец, и приземлился прямиком в протянутую узкую ладонь.       — За спину, — коротко бросил Му Цинфан и взмахнул ледяным острием. Воздух вокруг него зазвенел и сгустился от невыносимого мороза, хлынув прямо к демону. Вязкий пар сковывал темный силуэт, и демон пробирался вперед словно сквозь толщу воды. Он двигался столь медленно и неуклюже, что разом перестал казаться опасным: на его тонком юношеском лице застыла гримаса отвращения.       — Откуда у тебя такая сила, человек? — прошипел демон и подобрал все уцелевшие щупальца под себя, оборачивая ими собственное тело. На его коже остались темные отметины — даже демоническая скорость исцеления не справлялась с отмирающей от холода плотью.       Бинхэ метнулся мимо демона, стараясь не попасть в поток ледяного воздуха. Вокруг все свистело, а снег под ногами скрипел так громко, что закладывало уши; Му Цинфан спиной прикрывал окровавленного Гунъи Сяо, не давая ни единому щупальцу проскользнуть.       — Оттащи его в сторону, — спокойно посоветовал целитель. — За мной летел лорд Шан. Он не слишком опытен в обращении с мечом, но скоро будет здесь. Этого юношу следует перенести на мой пик.       Ло Бинхэ коротко кивнул и помог Гунъи Сяо приподняться. Он старался не задеть раненое плечо, но по бледному лицу юноши градом катился пот. На пальцах Бинхэ осталась быстро остывающая кровь.       Едва приподнявшись, Гунъи Сяо застонал от боли; голова его запрокинулась, и он безвольно рухнул в снег. Бинхэ ощущал, как вместе с горячими каплями и гулким биением пульса из тела выходила жизнь. Он в отчаянии попытался запечатать кровотечение, но никак не мог найти нужную точку и только вскинул голову, взглядом отыскивая Му Цинфана.       Целитель уже спешил к ним, на ходу вытирая руки. Меча в его руках не было. Вокруг бушевал такой ураган ци, что воздух над поляной светился и искрил.       — Сбежал, — коротко выдохнул Му Цинфан и рухнул на колени, зажимая плечо Гунъи Сяо. Лицо его стало куда тревожнее, чем во время боя. — Жить будет. Нужно срочно перенести его на пик, но я не могу оставить тебя одного, а меч не перенесет троих.       — Это оружие… Вы ведь пользуетесь другим мечом, — невпопад заметил Бинхэ. Его била крупная дрожь.       Целитель бросил на него короткий взгляд из-под ресниц, неопределенно пожал плечами и снова сосредоточился на ране.       — Сейчас прибудет Шан Цинхуа, и мы отправимся на пик.       Бинхэ замотал головой.       — Я должен вернуться во дворец.       Му Цинфан поднял голову. Лицо его было удивленным, а на ресницах осел густой иней.       — Я вел записи, и многое пригодится учителю и главе Юэ, — объяснил Бинхэ, растерянно глядя на свои окровавленные ладони. — Я узнал многое, но мало смог понять. Нельзя, чтобы все это… все это…       — Пешком тебе придется добираться до дворца еще двое суток, — мягко напомнил Му Цинфан. — Дождемся Шан Цинхуа, отправим твоего раненого друга на пик, мои ученики позаботятся о нем. Очисти одежду от крови.       Лорд пика Аньдин рухнул с неба, как подбитая на лету птица. Взрыхлив снег, он спрыгнул с меча и затравленно оглянулся.       Все пространство вокруг было усеяно кусками демонической плоти и забрызгано кровью. Темная ци сплеталась со светлой, словно для нее бой до сих пор продолжался.       — Лорд Шан, доставьте этого юношу на мой пик, — попросил Му Цинфан. Он успел остановить кровь и перевязать рану. Бинхэ тем временем пытался стереть кровавые брызги с рукавов, но пальцы сводило от холода.       Передав молчаливому лорду раненого Гунъи Сяо, целитель обернулся к Бинхэ.       — Я доставлю тебя ко дворцу и дождусь снаружи. Ты сможешь забрать свои записи и выйти? Никто не станет задерживать тебя?       — Лао Гунчжу отбыл в резиденцию, — с трудом выговорил Бинхэ. Губы не слушались его, а зубы выстукивали нервную дрожь. Его охватила невероятная усталость. — Никто не остановит меня. Но мне нужен хотя бы час.       Если он вернется с Му Цинфаном, то никогда больше не сможет вернуться во дворец. Он должен пробраться к тюрьме, иначе все будет зря.       Целитель не стал расспрашивать, зачем ему час. Кивнул и протянул руку, призывая меч.       За недолгое время полета Ло Бинхэ заледенел, он не смог даже раскрыть склеившиеся в ком ресницы. Му Цинфан мчался с такой скоростью, что юноше оставалось только беспомощно цепляться онемевшими руками за тонкую талию лорда и стараться не рухнуть вниз, в непроглядную тьму. Один раз до его ушей донесся злорадный хохот и вой демонических гончих, но стремительный меч оставил всех тварей далеко позади.       — Постарайся вернуться как можно быстрее, — Му Цинфан тоже казался замерзшим, но говорил отчетливо. — Все лорды заняты борьбой с демонами, на пике оставались только мы с лордом Шан. Нам нужно вернуться как можно скорее.       Он приземлился в саду неподалеку от дворца. Здесь было куда теплее, и Бинхэ попрыгал на месте, потирая озябшие руки. Нутро отозвалось надсадной болью.       — Ты ранен? — мигом вскинулся целитель и протянул ладонь, но Бинхэ увернулся и покачал головой.       — Царапины, ничего страшного. Нужно спешить.       — Если ты не вернешься, мы придем за тобой, — мимоходом бросил целитель, и у Бинхэ от этих слов жарко заполыхали уши. — Постарайся вернуться сам. Иначе нам придется вступать в настоящую войну, а у нас и без того проблем хватает.       К самому дворцу посторонний не смог бы добраться даже на мече, и Бинхэ пришлось мчаться со всей возможной скоростью.       Рассвет понемногу высвечивал небеса, но коридоры и лестницы были тихими и пустынными. Добравшись до своей комнаты, Бинхэ выдернул спрятанные под кроватью записи, перевязал их чистой нижней рубашкой и спрятал за пазухой.       Кожа на груди налилась грозовой синевой.       В подземелье не было охраны — сами камеры были выстроены таким способом, что заклинателю было крайне трудно сбежать оттуда, а уж водную тюрьму и вовсе покинуть было невозможно. Наверняка во время громких процессов старшие ученики стерегли заключенных, но сейчас подземные этажи Хуаньхуа пустовали.       От других учеников он слышал, что охрана всегда была здесь. Быть может, сейчас тюрьма и впрямь пуста?       В последнем сне Лао Гунчжу он наконец добрался до одного из секретов старика — вход на ярус, лежащий под самыми глубокими подвалами. Попасть туда было непросто, и об этой части подземелья не слышал ни один ученик.       В этих древних каменных стенах было трудно дышать. Казалось, боль и отчаяние въелось повсюду, словно безобразное пятно, испортившее дорогую ткань. Грудь болела от каждого вздоха, стопка исписанных листков задевала синяк, но Бинхэ только крепче стискивал зубы и упрямо брел по пустынному коридору.       В крайней, всегда пустой камере в стену были замурованы несколько фальшивых камней, и нажатие на них открывало потайной ход. Что скрывалось за ним, Бинхэ увидеть не смог. Сейчас ему вдруг начало казаться, что отсутствие охраны и отъезд старика были искусной ловушкой.       Обеими руками упершись в нужные камни, Бинхэ надавил изо всех сил, но стена осталась неподвижной. Ощупав шероховатую поверхность, Бинхэ зажмурился и постарался точно воссоздать движение рук Лао Гунчжу.       Сместившись на шаг в сторону, он снова принялся ощупывать стену.       Если он не успеет вернуться, уйдет ли Му Цинфан? Сдержит ли слово?       Целитель вовсе не казался человеком, способным в одиночку сунуться в логово врага, но он и не был похож на того спокойного бесстрастного воина с огромной силой и невероятным мечом, который сегодня спас Бинхэ. Разве он вообще знает Му Цинфана?       Время утекало, и Бинхэ все отчетливей ощущал привкус поражения. Закусив губу, он в отчаянии ударил кулаком по стене и вдруг замолотил руками изо всех сил, выплескивая свое разочарование, страх и отчаяние, которые комом скопились внутри за те полгода, что он провел здесь. По щекам его потекли слезы, и только хриплый всхлип привел его в чувство.       Лао Гунчжу уже ниже ростом, чем сам Бинхэ. Ниже и шире, потому он и не может попасть!       Слегка согнув колени, Бинхэ расставил руки шире и мгновенно нащупал нужные фальшивые камни. С мягким щелчком они вдавились в глубину стены, и скрытая дверь распахнулась.       Судорожно сглотнув, Бинхэ вытянул меч и шагнул внутрь.       Уже с порога он услышал заунывный звук. Кто-то пел без слов, тоскливо вытягивая один и тот же мотив снова и снова. Короткий коридор закончился узкой лестницей, ведущей вниз. Касаясь стены кончиками пальцев, Бинхэ осторожно спустился по истертым ступеням.       Огромный зал был заполнен сотнями клеток с толстыми прутьями. Большинство из них пустовало, но в некоторых что-то вяло шевелилось. Свет здесь был рассеянным, на стене висел всего один чадящий факел. Подхватив его, Бинхэ шагнул к ближнему ряду.       За частоколом металлических зачарованных прутьев сидели и лежали демоны. Их было не меньше двух десятков, и немногие из них напоминали людей. В ближней клетке спал покрытый перьями юноша с длинным клювом, в котором смутно белели зубы; он сердито сморщился и крылом прикрылся от яркого света. В соседней клетке дремал получеловек-полуволк. Он сидел на корточках и дремал, обхватив колени руками. Все демоны казались истощенными до прозрачности.       Пронзительная песня без слов доносилась из дальнего угла, и Бинхэ пошел дальше, едва касаясь пола подошвами сапог. Увиденное настолько обескуражило его, что он даже не испытывал каких-либо чувств, просто стараясь никого не разбудить шумом и не светить факелом прямо в глаза спящих.       Следом за демонами стали попадаться клетки, в которых сидели люди. Остатки истрепанных желто-золотых лохмотьев на их телах казались злой насмешкой; высоко над их головами жили и смеялись такие же ученики, которых миновала страшная доля.       Изнутри до крови прикусив щеку, Бинхэ всмотрелся в черты уже немолодого мужчины. Тот спал, свернувшись клубочком и подложив ладони под щеку, словно примерный ребенок. Если его и заключили в эту клетку учеником, то с тех пор прошло не менее двадцати лет.       — На нем я испытывал самое первое зелье, — отстраненно заметил Лао Гунчжу. Он стоял по ту сторону клетки, заложив руки на спину. Вместо золота на нем было простое темно-серое платье, полностью скрывающее фигуру на фоне каменных стен. — Оно сработало не совсем верно. Вместо влюбленности в нем проявилось желание всячески угождать своему возлюбленному, а вот личность разрушилась полностью.       Бинхэ выпустил факел из рук. Словно комета, тот рухнул на пол, мигнул и потух. Зал погрузился в темноту.       Лао Гунчжу разочарованно вздохнул и щелкнул пальцами. Сотни живых огоньков разгорелись вдоль стен, обращая день в ночь; спящие пленники заворочались, открывая глаза.       — Потом дело пошло получше, но зелье с самого начала было создано только для подчинения людей демонам. К сожалению, мне до сих пор не удалось переделать его. Без носителя демонической крови оно бессмысленно… создаю только пустышки для шлюх, которые вызывают плотские желания, но никак не любовь.       Мерный голос старика казался Бинхэ страшным сном. Он шаг за шагом отступал назад, не сводя глаз с Лао Гунчжу; не заметив клетки, он едва не врезался в нее спиной, но цепкая рука ухватила его за штанину и потянула ближе.       Старик досадливо цыкнул, и рука мигом исчезла, оставив на грязной ткани пару лишних пятен.       — Тебе не сбежать отсюда, — равнодушно заметил он и медленно обошел клетку. Пленники следили за каждым его шагом, не отводя горящих глаз. — Так тому и быть.       Полудемон-полуволк встрепенулся и завыл, задрав лицо к потолку.       — Ты боишься смерти, Бинхэ? Я умирал однажды, и это было так больно. К тому времени я был совершенно беспомощен и мог только ощущать, как стебли разрывают мою плоть. Это твой учитель, светлый и благородный лорд, привел меня к гибели. И когда я снова открыл глаза и ощутил свое прежнее, молодое и полное сил тело, я возблагодарил своего нового бога, но обиды не забыл. Увидев твоего учителя совсем ребенком, я не удержался. Стоило убить его, но это было бы слишком просто.       На последнем имени лицо старика перекосилось от ненависти. Он продолжал говорить, и скопившаяся внутри тьма не давала ему остановиться.       — Ради него я решил изменить зелье. Сделать его послушным питомцем, о, это было бы прекрасно! Юэ Цинъюань страдал бы каждую секунду своей жалкой жизни, до самого последнего вздоха. Все они достойны только смерти. Твой учитель ненавидит тебя, он столкнет тебя в бездну, наполненную демонами, но ты все равно будешь верен ему… ты всегда выбираешь его. Всегда. Мчался за ним… а ведь я дал тебе все, все!..       В руке старика блеснуло лезвие, но он не смог нанести удар — его скрутило болью. Уронив клинок на пол, Лао Гунчжу рухнул на колени, обеими руками сжимая голову.       — Я не буду, не буду, не буду его убивать! — закричал он так громко, что пленники разом замерли и вдруг заметались из угла в угол. Они в испуге бились о прутья, словно перепуганные птицы в клетках. — Хорошо, я не стану его трогать, не стану!       — Ты и вправду вредил наставнику, — едва слышно пробормотал Бинхэ. Меч в его руке дрогнул, но взгляд остался ясным. — Ты одержим.       Лао Гунчжу отнял руки от лица и запрокинул голову. Глаза его были безумными.       — Я вернулся, чтобы не дать Су Сиянь сделать неверный выбор, но теперь вмешался Юэ Цинъюань. Он появился раньше меня и все изменил… Разве мог я снова упустить ее? Но зелье не привязывает к людям, и я отдал ее демону. Она была гордой и никогда не приняла бы навязанные, ненастоящие чувства. Даже если в ее душе и могла зародиться любовь к Тяньлан-цзюню, одного упоминания оказалось достаточно, чтобы она задавила в себе все тепло к нему. Все приписала бы зелью и просто вырвала из своей души с корнем… Я должен был уничтожить Шэнь Цинцю и отомстить за ту боль, что он принес мне. И убить тебя, потому что ты предал мое доверие, но она… она не дает мне нанести удар.       Бинхэ покрепче ухватился за рукоять и шагнул вперед. Старик, глядя на него, визгливо рассмеялся.       — Твоя натура неизменна. Прилипчивый лживый ублюдок. Она не дает мне убить тебя своими руками, но у меня достаточно помощников.       Совершенно успокоившись, Лао Гунчжу поднялся на ноги и степенно отряхнул колени.       — Раз в месяц я удаляюсь в резиденцию и на полпути возвращаюсь сюда потайным ходом. Тут я снова и снова пытаюсь выполнить то, зачем я вернулся… Здесь не бывает никого, кроме меня. Твой труп никто не найдет.       Он взмахнул руками, и огни на стенах мигнули. Когда свет выровнялся, дверцы всех клеток с пронзительным скрежетом распахнулись.       На мгновение демоны опешили, но они куда лучше приспосабливались к любым изменениям. Первый осторожно выбрался наружу, возбужденно принюхиваясь; ребра его выпирали под тонкой кожей, а живот прилип к позвоночнику.       — Наслаждайся, — донесся голос Лао Гунчжу. — Мне редко удается накормить их досыта.       Демоны выходили наружу, кто-то едва держался на ногах, некоторые и вовсе ползли, цепляясь за прутья иссохшими пальцами. Ло Бинхэ шаг за шагом отступал, выставив перед собой меч, пока не ощутил сзади зловонное дыхание. Он развернулся, вслепую замахнувшись мечом, и едва не снес голову юной девушке.       На мгновение ему показалось, что она закричит, но она только оскалила зубы и бросилась вперед, целя ему в горло.       — Твой час истек, — мрачно заметил Му Цинфан и недрогнувшей рукой снес девушке голову. Теперь в его руках был привычный меч, казавшийся тусклой железкой по сравнению с ледяным клинком.       Демоны потянулись на запах крови, как мотыльки на свет. Целитель с брезгливым выражением лица отступил и огляделся.       — Твой друг на полпути пришел в себя и устроил истерику, едва не свалившись с меча. Он уверял, что ты непременно сунешься в тюрьму. Заставил Шан Цинхуа повернуть. Они остались на том месте, где я должен был дожидаться тебя. Иди и жди рядом с ними.       — Я останусь, — вскинулся Бинхэ. Му Цинфан качнул головой и носком сапога отшвырнул какого-то мелкого демона. Все пленники устремились к упавшему телу, гомоня и капая слюной, и Бинхэ с ужасом осознал, что по поведению людей от демонов отделить невозможно.       — Пожалуйста, не мешай мне, — утомленно попросил лорд. — Твоему другу нужна помощь, но он скорее убьется, чем улетит без тебя. У Шан Цинхуа скоро нервный срыв случится, пик остался без защиты, а ты продолжаешь спорить. Не путайся под ногами и уходи. Закрой за собой тот вход, который оставил открытым, чтобы они не расползлись по школе. Я смогу отпереть его изнутри. Дай мне сделать свою работу.       Бинхэ зажмурился, выдохнул и коротко кивнул. Расталкивая демонов, он бросился к выходу.       Проводив юношу взглядом, Му Цинфан кротко вздохнул и спрятал бесполезный меч. В подземельях ток ци полностью прекращался, и только для обитателей Хуаньхуа это заклятие не действовало. Ло Бинхэ был бы здесь куда могущественнее, чем лишившийся сил горный лорд, однако он оставался всего лишь неопытным юнцом.       Сияющий ледяным блеском меч возник в руке целителя словно из ниоткуда. Му Цинфан чутко прислушивался к шороху и бормотанию демонов, разрывающих на части обезглавленное тело. Помимо низших демонов, здесь должны были скрываться и куда более страшные экземпляры, которые пока не вступили в бой.       Скрывать тайное оружие здесь не было никакой необходимости. Оно слегка обжигало ладонь, но прикосновение это было приятным, как прохлада в летний полдень.       Он не касался этого оружия долгие годы, но сегодня призвал дважды. Осталось только дождаться неминуемой расплаты.       Демоны почуяли приближение господина куда раньше самого Му Цинфана. Они забились по углам и замерли, прикрывая глаза руками и лапами. Среди клеток и вправду скрывался один из сильных демонов, похожий на человека. Решив воспользоваться моментом, он ринулся к целителю, но сильная рука с длинными когтями сжала его горло, пробив кожу.       Ледяной портал ширился, выпуская высшего демона. С отвращением разглядев, что именно он ухватил, Мобэй одним движением сломал демону шею и вытер ладонь о свой плащ.       — Так долго прятался, а сегодня призвал меня дважды.       Му Цинфан поджал губы и позволил ледяному клинку исчезнуть.       — У меня не было выхода, — ровно заметил он. — Если позволишь, я просто уйду. Если хочешь убить меня, я не стану сопротивляться. Здесь у меня нет сил, кроме подаренного тобой оружия.       Мобэй-цзюнь растянул губы в улыбке. На его бесстрастном лице она смотрелась чуждо. Выглядел демон столь прекрасно, будто пришел на свидание, а не на расправу с давним врагом.       Темно-синее платье подчеркивало стройную фигуру, отороченный драгоценным мехом плащ окутывал плечи. Белоснежные волосы ледяного короля были убраны в десятки тонких кос, бледно-голубые рога сияли, а заостренные уши украшали длинные серьги с прозрачными камнями.       — Разве могу я отпустить тебя? Сколько лет я убил на твои поиски? — низким голосом проговорил демон и шагнул вперед. — Мои гончие учуяли тебя, но потеряли след. Если бы ты не воспользовался моим подарком второй раз…       Му Цинфан молча развел руками. Он смотрел прямо в сияющие голубые глаза Мобэй-цзюня, не смея отвести взор. Внутри все скручивалось от ужаса, и страшное прошлое вставало перед глазами так ясно, словно и не было всех этих лет в спокойствии пика Цанцюн.       Демон протянул руку и вскользь коснулся щеки целителя. Такого Му Цинфан уже не мог стерпеть. Отшатнувшись, он зажмурился и процедил:       — Хочешь убить, убивай. Я достаточно прятался. Но играть с собой я не позволю.       Бледная рука зависла в воздухе. Демон молча смотрел на решительного целителя, изо всех сил старающегося не потерять контроль над своими эмоциями.       — Играть? — тихо переспросил он и опустил руку. — Когда мы впервые встретились, ты был измученным подростком, а я — невежественным ребенком. Однако ты принял мой подарок.       — Клановый меч, — Му Цинфан криво улыбнулся уголком губ и открыл глаза. — Твой дядя должен был убить тебя.       — Он попытался, — равнодушно бросил Мобэй и открыл портал. Потянуло холодом. Не отводя взгляда от Му Цинфана, демон запустил внутрь руку и вытащил покрытый пятнами мешок.       Целитель недоуменно приподнял брови. Страх перед демонами, въевшийся в кости и плоть после плена, стал каким-то тусклым, смазанным. Он не чувствовал никакой угрозы от ледяного короля, и это пугало его еще сильнее.       — Я вырос, — коротко обозначил Мобэй-цзюнь. — Я помнил тебя, каждый день помнил. Я отдал тебе клановый меч. А ты продолжал прятаться.       Перевернув мешок, демон вывалил что-то круглое под ноги Му Цинфану и подтолкнул ногой.       — Я не знаю, как делают люди, но знаю, как делают демоны. Он причинил тебе боль, и первым брачным даром будет его голова. Я уйду, но вернусь снова. Не стоит прятаться.       Мобэй-цзюнь коротко глянул на прячущихся отощавших демонов, одним взглядом обращая их в ледяную пыль. Волна холода прошлась от стены к стене, с потолка потянулись длинные сосульки. По камню поползли трещины, а клетки заходили ходуном.       — Оставлю портал к твоему пику. Уходи.       Два синеватых прохода разорвали воздух. В одном исчез сам Мобэй, другой остался висеть, тихонько потрескивая. Му Цинфан судорожно выдохнул и осел на пол, словно лишившись всех костей разом. Прижав руки к груди, он молча смотрел на голову своего мучителя, Линьгуан-цзюня.       Рот демона был оскален в немом крике, а глаза выпучены. Они успели поблекнуть, взявшись молочной белизной. Шея оказалась так перекручена, словно голову от тела отрывали голыми руками.       Осторожно протянув руку, целитель самыми кончиками пальцев подцепил блеклые пряди, медленно поднялся и шагнул в портал, удерживая на весу страшный подарок.