Мы поставим этот мир на колени

      Падение казалось бесконечным. Черные скалистые стены с огненными прожилками и тлеющими проплешинами сходились все ближе, норовя перемолоть хрупкого человека в своих каменных челюстях.       Тело заклинателя, даже полностью лишенное ци, остается достаточно сильным и тренированным. Перекрытые меридианы тяжело пульсировали, но смерть не спешила забирать Шэнь Цинцю. Невыносимая боль в одно мгновение достигла того предела, с которым разум уже не в силах был справиться. Сознание заклинателя вдруг прояснилось, а огненные жала оставили в покое истерзанное тело.       Глядя на остатки прочнейшей ткани, испещренной многочисленными символами защиты, и на собственную почерневшую, на глазах обугливающуюся кожу, Шэнь Цинцю мог только гадать, сколько ему осталось. Падение было слишком медленным, словно Бездна вовсе не хотела его поглощать. Может, мир планировал утопить в море огня именно Ло Бинхэ, а Шэнь Цинцю спутал все карты, и сам воздух сопротивлялся нежеланной жертве?       На кончиках пальцев дрожал крошечный темный огонек кровавой клятвы. Единственная капля злой силы, которую Бездна погасить не могла — наоборот, она подпитывала его, помогая разгораться все ярче и ярче.       Шэнь Цинцю не был жертвенной овцой. Прежде всего он жил ради себя, и в случае выбора поставил бы на первое место именно собственное спасение. Он не умел и не желал строить из себя великодушного человека. Лишь несколько соратников смогли завоевать его расположение. Если бы что-то случилось с этими людьми и Шэнь Цинцю пришлось бы выбирать, кого спасать — их или себя, то он замешкался бы.       Однако ученики были чем-то вне личных привязанностей. Он взял за них ответственность давным-давно и обязан нести ее до конца просто потому, что иначе нельзя. Нельзя бросать тех, кто полагается на тебя и слишком слаб, чтобы выплыть самостоятельно. Ци-гэ наделал много ошибок, но вернулся, подставил плечо и не дал утонуть. А ведь ему, в те годы уже многообещающему юному заклинателю, ничего не стоило позабыть непутевого неродного по крови мальчишку с колючим характером и оставить его там, в детских воспоминаниях.       Это долг, который переходит от отца к сыну — воспитать и дать надежную опору. Это долг, который несет Юэ Цинъюань, с самого детства лишенный отца, а после него — сам Шэнь Цинцю, который вовсе не помнит своих родителей. Вскоре Ло Бинхэ, такой же одинокий и лишенный семейного тепла, примет этот долг на свои плечи и однажды не даст пропасть кому-то маленькому и беспомощному, заменив собой целый мир.       И совершенно неважно, демон Бинхэ, полудемон или иной какой крови зверь. Даже если он сможет выжить при падении и вытягивать силу из самой Бездны, он останется тем, кем и является — едва вставшим на ноги щенком, только научившимся грозно рычать на противника. Никакая кровь и сила не заменит опыта и спокойствия, которого у Бинхэ еще нет.       Щенки не должны попадать в такие игры, где и взрослый волк не сможет выжить. Пусть растут в сытости и спокойствии и несут в мир что-то светлое, доброе. Что-то такое, чего сам Шэнь Цинцю привнести не смог.       Наверное, Шэнь Цинцю и Бинхэ что-то задолжали друг другу в одном из множества жизней, которые были прожиты до нынешней. Больше никак не объяснить судьбу, которая вновь и вновь сталкивает их лбами и заставляет чувствовать странную связь, которая больше ранит, чем радует.       Иначе почему рядом не оказалось ни единого живого существа, в которого Шэнь Цинцю смог бы вогнать запасную иглу и с удовольствием наблюдать из первого ряда, как одураченная Бездна пережевывает случайного демона, а ошарашенный ученик вдруг оказывается в безопасности рядом со своим наставником? Будь у него чуть больше времени…       Но времени у него и не было. Он прожил не слишком долгую жизнь, однако успел вмешаться во множество событий и мог только надеяться, что изменил мир к лучшему.       Те, кто меняет мир, всегда по самый пояс в грязи и не слишком заметны. Снаружи остается только чистый и праведный лидер, за спиной которого прячутся десятки не гнушающихся никакого зла помощников.       Он был хорошим помощником. Глава Юэ понесет дальше свое знамя, и за его плечами встанут новые люди, пока не придет время и ему уходить на покой.       Игла выскользнула из почерневшей плоти и алой искрой пропала где-то далеко внизу. Стены были так близко, что можно было коснуться их рукой, но от рук уже давно не было толка — Шэнь Цинцю не мог и пальцем пошевелить.       Заколка наверняка совсем оплавилась, с внезапным беспокойством подумал Шэнь Цинцю. Она была красивой. Очень жаль.       Эта мысль стала последней, и уставшее сопротивляться тело сдалось, погружаясь в бесконечную темноту.              — Учитель? — тихо позвал Бинхэ. Вокруг стояла такая тишина, что он не решился закричать в полный голос. — Учитель?!       Оцепеневший Му Цинфан молча смотрел на то место, где медленно сходились края Бездны. Услышав голос Бинхэ, он растерянно оглянулся и закрыл рот ладонью.       Оттолкнувшись от земли, Бинхэ бросился вперед. Грязь вперемешку с камнями полетела из-под его ног. Трещина в земле становилась все уже, но в нее еще можно было…       На бегу угодив в крепкие объятия, Ло Бинхэ забился, как выброшенная на берег рыба. Он был уверен, что еще успеет, но из глаз брызнули слезы.       — Учитель!!! — в полный голос завопил он и задохнулся. Крик разлетелся по всему ущелью, печальным эхом отражаясь от скальных стен. — Я… я успею, пусти!       Лю Цингэ только тяжело вздохнул. Он схватил Бинхэ, прижав его руки к телу и не давая даже вздохнуть — полудемону оставалось только впустую молотить воздух ногами и глотать слезы.       — Ты уже ничем ему не поможешь, — тяжело бросил глава пика Байчжань. — Он пожертвовал собой, спасая тебя. Уважай его жертву.       Бинхэ обмяк и оглянулся через плечо. На лице его была написана безграничная решимость и такое же безграничное отчаяние.       — Я успею, — шепотом заверил он Лю Цингэ. — Я правда успею…       — Уже поздно.       Два простых слова обрушились на собравшихся заклинателей, как рушится горный обвал, от которого негде спастись. Угрюмая Лю Минъянь опустила голову и крепче сжала рукоять меча; девушка едва стояла на ногах. Мин Фань молча сидел на земле, и по грязным щекам его текли слезы. Гунъи Сяо неловко гладил его по плечу, не зная, чем еще утешить.       В голове Бинхэ билась всего одна мысль: его учитель, сияющий Шэнь Цинцю, пожертвовал собой ради его никчемной жизни. Пожертвовал собой ради полудемона, из-за которого случилось столько бед и смертей.       Подменил их судьбы, ни на секунду не задумываясь. Колючий, гордый, властолюбивый и неласковый человек, который сделал для Бинхэ столько, сколько для других и родные родители не сделали бы.       Последний раз попытавшись высвободиться, Бинхэ обессиленно обвис на руках Лю Цингэ и сполз вниз. Лю Цингэ не то не хотел его удерживать, не то не смог — они вместе опустились в грязь.       Несмотря на твердую землю под ногами и ощущение чужих жестких и надежных рук весь мир Бинхэ летел куда-то в пустоту и мрак, раскалываясь на части. Ему вдруг стало так холодно, как было только однажды после гибели приемной матери. В тот год он шел к секте, надеясь обрести хоть какое-то убежище, и перебивался чужими подачками, а ночевать забирался в сараи или заброшенные дома. Только однажды он не смог найти ночлега и остался в роще у самой дороги, скорчившись между корнями старой ольхи. Стояла ранняя весна, и подмерзшая земля была такой холодной, что сводило зубы.       Сейчас ему было даже страшнее, чем тогда.       Бинхэ закрыл рот руками, сдерживая рвущийся изнутри вой.       — Он ведь выживет? — ломким голосом спросил Му Цинфан. — Он ведь… Бездна не?..       — В Бездне нельзя выжить, — спокойно и ровно ответил Лю Цингэ. Он оставался таким безучастным, словно вместе с Шэнь Цинцю сгинула вся его горячность. Не глядя, лорд протянул руку и прижал голову Бинхэ к своему плечу. — Шэнь Цинцю мертв.       Лицо Му Цинфана исказилось. Он всеми силами сопротивлялся произошедшему, не желая осмыслять его, но боль уже пробралась внутрь и острыми коготками царапала сердце.       Все на самом деле. Не морок, не страшный сон. Готовые ко всему и заранее предупрежденные лорды оказались совершенно беспомощны.       — Мы же можем спуститься, — забормотал он, часто смаргивая. — Спуститься и добраться до Бездны…       — Об этом тебе лучше спросить у твоего однорукого демона, — холодно отозвался Лю Цингэ. Он все еще не отпускал обессилевшего Бинхэ, словно опасался, что тот натворит что-нибудь ужасное. — Твоего демона, которому ты так доверял.       Му Цинфан осекся и зажмурился, переводя дыхание. Внутри все сводило от беспомощного “почему?”       Он ведь и вправду успел начать доверять Мобэю. Как это могло произойти? Люди предают из страха, выгоды или мести, и демоны предают тоже. Как он мог об этом забыть?..       У них разные пути, и миры их не соединить. Над демоном всегда будет стоять его владыка, который силой доказал свое право на власть. Если правитель прикажет, то Мобэй подчинится.       Если Юэ Цинъюань прикажет истреблять демонов, то он, Му Цинфан, тоже должен будет подчиниться. Подчиниться, невзирая на свои принципы и собственные мысли. С самого начала не стоило и надеяться…       — Глава Юэ, — хрипло пробормотал целитель. — Где глава Юэ?..       Растерянные заклинатели разбрелись по лесу, добивая выживших чудовищ и низших демонов. Они не слишком беспокоились, ведь Юэ Цинъюаню никто из нападавших не смог бы навредить, включая самого Мобэя.       Оглушенный Ло Бинхэ выглядел хуже мертвеца. Он молча побрел вслед за Лю Цингэ, как потерявший мать утенок. Глаза у него были такими пустыми, что казались двумя фарфоровыми шариками.       Бог войны вздохнул, но гнать юношу не стал. Каждому из них сегодня не помешал бы кто-то, за кем можно пойти. Раньше всегда можно было разделить эту ношу с главой Юэ или Шэнь Цинцю, однако сейчас пиковый лорд остался в одиночестве.       Главу Юэ нашли после долгих поисков. Он лежал неподалеку от тела Шан Цинхуа, неведомым образом оказавшегося на месте проведения Собрания. Самому неприметному пиковому лорду свернули шею и бросили на земле, словно ветошь.       Глава Юэ дышал, но не мог даже открыть глаз. По сведенному судорогой лицу катились слезы и крупные капли пота, стиснутые зубы едва не крошились в пыль, а левое запястье выглядело так, словно с него содрали кожу.       Распри были забыты. Мин Фань взял на свой меч безмолвного Бинхэ, Лю Минъянь поддерживала едва живого Гунъи Сяо, Лю Цингэ забрал тело Шан Цинхуа, а целитель с трудом удерживал Юэ Цинъюаня, на лету пытаясь передать ему немного ци.       Они отбыли молча. Никого больше не интересовал счет и секта, воспитавшая победителей.       Мэнмо затаился. Трещина закрылась, снова обрывая едва восстановившуюся ниточку связи между ним и Синьмо, укрытым на дне Бездны. Пока эта ниточка существовала, старому демону ничего не стоило почерпнуть сил у своего превращенного в меч тела и управлять Бинхэ, однако подчинить юнца оказалось не так-то просто. Мэнмо израсходовал все силы и теперь забился в угол, пережидая горечь поражения.       Вокруг него расстилалась выжженная пустошь, и только мягкие хлопья серого пепла все сыпались сверху и пропадали где-то во тьме далеко внизу. Мертв, тяжелым гулом разносилось в голове юного полудемона. Мертв, мертв, мертв.       “Ты заплатишь за его смерть, — внутренний голос Бинхэ был тусклым и тихим, словно доносился из-под земли. — Я разбужу свою кровь и вытащу тебя из своей головы, а потом засуну в тело статуи и похороню ее на дне моря. Ты будешь тысячи лет лежать во мраке и вспоминать о том, что у тебя когда-то было тело. Я заставлю тебя страдать, старый ублюдок. Заставлю страдать точно так, как ты заставил страдать меня.”       После этой длинной и витиеватой тирады Бинхэ замолчал снова, и внутри у него больше не было совсем ничего — только серый пепел.              Только после длительных манипуляций Му Цинфана глава Юэ понемногу начал приходить в себя. Искаженное, почерневшее от боли лицо немного расслабилось, глаза задвигались под тонкими веками.       В чистой, заставленной кроватями комнате пика целителей было так тихо, словно не столпились здесь все сопричастные. Ло Бинхэ забился в угол, глядя прямо перед собой воспаленными глазами, и от него исходила такая мощная аура отрицания, что даже друзья опасались приближаться к нему. Они заняли другой угол и прижались друг к другу, как намокшие воробышки. Ничего не осталось от их уверенности и отчаянной решимости — в критической ситуации они не смогли ни спасти друг друга, ни как-то помешать произошедшему.       Лю Цингэ посмотрел в сторону сестры, рука которой покоилась в ладонях Гунъи Сяо, потом перевел взгляд на Ло Бинхэ. Помедлив мгновение, он занял место ровно между ними, не приближаясь ни к кому.       С глубоким вздохом Юэ Цинъюань открыл глаза. Секунду он молча смотрел в белый потолок, потом снова устало опустил ресницы.       — Вам пока лучше не двигаться, — Му Цинфан бросил взгляд на опустевшее лицо главы и сокрушенно покачал головой, не зная, стоит ли сейчас рассказывать обо всем произошедшем. — Ваши меридианы…       — Восстановятся, — хрипло пробормотал Юэ Цинъюань и неловко пошевелился, разминая затекшие плечи. — Сколько времени прошло с тех пор, как Цинцю оказался в Бездне?       Бинхэ в своем углу вздрогнул и жалко съежился, стараясь стать меньше и незаметнее.       Му Цинфан растерянно оглянулся на Лю Цингэ. Тот с каменным лицом отозвался:       — Около пяти часов.       — Помоги мне встать, — попросил Юэ Цинъюань и с трудом приподнялся на локтях, едва переводя дух. Му Цинфан бросился было к нему, пытаясь удержать в постели, но глава одним взглядом пригвоздил его к полу.       — Подняться, — повторил он. Лю Цингэ вздохнул и оттер целителя в сторону.       — Ты на ногах не стоишь, — проворчал он, помогая Цинъюаню сесть на постели и подставляя плечо. — Куда тебя несет?       — Недалеко, — бледно улыбнулся глава. — Нужно… в мой кабинет. И Ло Бинхэ, и Гунъи Сяо. Оба.       — На мече ты не удержишься.       — Зато ты удержишься, — рассеянно заметил Юэ Цинъюань, с трудом поднимаясь на ноги. Его качало, как тонкое дерево в разгар бури, а в уголках рта показалась кровь.       — Ему нельзя, — Му Цинфан преградил путь обоим лордам. Он выглядел решительным и непреклонным, но печать горя не сходила с его лица. — Глава… Шэнь Цинцю погиб.       — Нет, — все так же рассеянно отмахнулся Юэ Цинъюань и сделал первый шаг, опираясь на плечо Лю Цингэ.       — Ваш разум затмило горе, — Му Цинфан остался преграждать путь, сокрушенно качая головой. У него не было средств, способных воздействовать на главу Юэ, и он пытался достучаться до его рассудка. — В Бездне невозможно выжить. Кто напал на вас? Кто убил Шан Цинхуа?       Юэ Цинъюань молча поднял руку. Соскользнувший рукав обнажил запястье, на котором кожу словно содрали грубой веревкой. Алая полоса кровоточащей плоти охватывала руку уродливым браслетом.       — Это проклятие позволяет мне забирать половину его боли. Мне… все еще больно, больно его болью. Я не могу забрать его смерть, только страдания, но и смерть у нас будет одна на двоих. Как только он действительно умрет, мое сердце тоже остановится.       Бинхэ встрепенулся и тихо ахнул, зажав рот ладонью. Гунъи Сяо выпустил ладонь Минъянь и выпрямился. Му Цинфан некоторое время молча смотрел на окровавленное запястье, и в глазах его отразился такой водоворот эмоций, в котором легко было затеряться. Легонько вздохнув, он взял чистую полосу ткани и быстро перебинтовал рану.       — Если он выжил при падении, значит, выберется, — спокойно и сосредоточенно заметил он и отступил в сторону. — Но без нашей помощи… будет слишком сложно. Ваши личные эмоции ставят под угрозу и вашу собственную жизнь, и существование всей школы. Вы осознаете это?       — Разумеется. Только вот… — Юэ Цинъюань улыбнулся слабо и чуть виновато. — Мне все равно, Цинфан. Мне все равно, кого я еще поставлю под угрозу. Я плохой глава секты.       — Ты плохой, а вот Лао Гунчжу хороший был, не иначе, — язвительно пробормотал Лю Цингэ. С сердца его словно свалился огромный камень, которого он до этого момента даже не замечал.       Почетным караулом Лю Цингэ и оба ученика доставили главу Юэ в его кабинет. Секта выглядела вымершей, и тревога туманом стелилась между пиками, заставляя сердца сжиматься в предчувствии беды.       Юэ Цинъюань со вздохом отстранился от Лю Цингэ и неверными шагами побрел куда-то в глубину комнаты.       — Бинхэ, Сяо, — не глядя на учеников, сквозь зубы проговорил он. — Вам придется пройти сквозь земли демонов и добраться до Бездны.       Ло Бинхэ судорожно вздохнул и лихорадочно закивал. Пушистый хвост, до сих пор усеянный сухой хвоей и лесным сором, закачался из стороны в сторону. Гунъи Сяо сжал челюсти и тоже кивнул.       — Мы сможем пробудить кровь демонов и найдем учителя.       Лю Цингэ оскалился.       — Цинъюань, им по семнадцать, а ты хочешь отправить их прямиком в лапы демонам? — в бешенстве процедил он.       — Я пошел бы сам, — равнодушно отозвался Юэ Цинъюань. Каждый шаг давался ему с трудом. — Однако чем ближе я к Цинцю, тем больше его боль влияет на меня. Я боюсь, что просто стану для них обузой.       — Тогда я пойду туда один, — Лю Цингэ облокотился о косяк и скрестил руки на груди, с неприязнью глядя на главу. — Неизвестно, когда они пробудят в себе эту кровь демонов и научатся ее контролировать. У меня больше шансов дойти до Бездны.       — Но у тебя нет шансов выжить в ней, — Юэ Цинъюань добрался до шкафа и снял с полки маленькую шкатулку с тяжелой крышкой. Едва справившись с замком, глава вытащил небольшой нефритовый флакон с плотно пригнанной крышкой. Зубами вырвав ее, он бросил крышку на пол и побрел к ученикам. В глазах его мелькнуло эхо вины.       — Простите, — глухо пробормотал Юэ Цинъюань и взмахнул рукой с флаконом. Прямо в лицо ученикам полетели какие-то дурно пахнущие темные ошметки, мигом налипшие на кожу и одежду. Невыносимое зловоние наполнило комнату.       — Что это? — слабо спросил Бинхэ, кончиками пальцев касаясь сгустка на своем рукаве и кривясь от отвращения.       — Кровь вашего отца, — отозвался Юэ Цинъюань. Флакон выскользнул из ослабевших пальцев и рухнул на пол, расколовшись на две части. — Простите. Я надеялся избежать этого.       Скривившись, Гунъи Сяо едва удержался, чтобы не зажать нос. Он незаметно попытался очистить ткань на груди, но в эту секунду Бинхэ рухнул на пол, гулко ударившись коленями. Он издал какой-то тихий сиплый звук, похожий на стон.       — Бинхэ? — Гунъи Сяо наклонился было к другу, но Лю Цингэ с непроницаемым лицом удержал его за плечо и покачал головой.       — Ты страшный человек, Юэ, — выплюнул лорд.       Юэ Цинъюань скривился, улыбаясь только одной стороной рта.       — Я знаю, — спокойно согласился он и уперся рукой в стену, удерживаясь на ногах. — Странно, что вы не поняли этого раньше.       Тело Бинхэ сотрясла судорога. Прогнувшись в спине, он запрокинул голову и глухо зарычал, слепо глядя в потолок посветлевшим глазами. Радужка его окрасилась в алый и золотой, словно вспыхнувшее на остывающих углях пламя; между бровей проявилась огненная метка высшего демона. Костяные темно-красные гребни пробили кожу на висках, уходя к затылку. Затрещали рукава — такие же острейшие наросты разрезали рукава ханьфу, сбегая от предплечий к самым пальцам. Ногти потемнели и удлинились, превращаясь в опасное оружие.       Гунъи Сяо в ужасе шарахнулся прочь. На него кровь Таньлан-цзюня не подействовала.       — Он все равно не пойдет один, — хмуро бросил Лю Цингэ, глядя в глаза Юэ Цинъюаню. — Будь он хоть трижды демоном. Он один, он ребенок, у него ни опыта, ни умений, ни пригодного оружия. По крайней мере у него будет больше времени, пока я смогу прикрывать его.       — Чэнлуань будет служить тебе на землях демонов, но не в Бездне, — предупредил Юэ Цинъюань. — У нас нет подходящего оружия.       — Ничего, я добуду себе другое, — Лю Цингэ со сложным лицом посмотрел на приходящего в себя Бинхэ. Помедлив мгновение, он глубоко вздохнул и протянул юноше руку.       Взгляд полудемона прояснился. Все еще сидя на полу, он склонил голову к плечу, ощущая непривычную тяжесть наростов, и прислушался к самому себе.       Где-то в глубине разума раздался истеричный крик Мэнмо.       Бинхэ широко улыбнулся, показав кончики клыков, и принял протянутую ладонь Бога войны.