Мы поставим этот мир на колени

      Меч умирал мучительно. Он кричал и умолял о снисхождении, обещая все блага мира, а потом вдруг начал шептать настойчиво и мягко, завораживая и заставляя прислушиваться.       Этот шепот проникал в самые дальние уголки рассудка, выуживал подзабытые желания и настойчиво выворачивал их наизнанку, протягивая на раскрытых ладонях: помнишь, ты мечтал?.. возьми, я могу дать тебе все, чего ты хочешь.       Раскаленный металл проявлял скрытые трещины и символы, вложенные в саму суть металла, древние имена и клятвы, оставленные неведомым мастером. Рукоять распускалась узорами, камни разгорались багровым внутренним огнем, заставляя Шэнь Цзю испытывать беспокойство.       Они расположились на той самой трескающейся каменной площадке, где обнаружили меч. Все нужные инструменты Чжучжи-лану доставили за пару часов. Шэнь Цзю впервые увидел, как демон прибегает к помощи своих маленьких помощников: крошечная белая змейка молнией мелькнула по черным обугленным камням прямо в руки своего хозяина и спустя недолгое время выскользнула обратно на землю, готовая передать послание Чжучжи-лана.       Прибывшие слуги притащили даже массивный стол, при виде которого змей оскалился, а слуги навзничь попадали на камни, прикрывая головы руками и чешуйчатыми хвостами.       — Бессстолковые, — озлобленно зашипел Чжучжи-лан, оглянулся на Шэнь Цзю и глубоко вздохнул, силясь успокоиться. — Как только весь дворец сюда не перенесли?       Установив загадочного вида треноги и наковальни, низшие демоны рассыпались в разные стороны, стремясь скрыться от раздражения Чжучжи-лана.       Шэнь Цзю обливался потом. Даже демоническое тело не выдерживало жара Бездны, но древний меч не стоило и пытаться перековать в обычном пламени. Его приходилось удерживать в тяжелых щипцах, чтобы не обжечь руки.       — Странный огонь, — вяло заметил Шэнь Цзю, оглядываясь. — Здесь нечему гореть, но все горит. Сколько сотен лет это пламя никак не может утихнуть?       Чжучжи-лан посмотрел на него с тревогой.       — Этот огонь горит здесь с самого дня соединения, — мягко заметил он. — Словно кровь по краям раны. Для нас прошли сотни лет, но для мира все случилось только вчера. Позвольте мне сменить вас.       Уступив место демону, Шэнь Цзю отступил в сторону, надеясь только не упасть замертво посреди этого огненного моря. Он не мог спрятать крылья и использовал их для удержания равновесия, уже не пугаясь при виде черных перьев за своей спиной.       — Почему он сильнее действует именно на меня? — отойдя на несколько шагов, Шэнь Цзю почти рухнул на землю, морщась от очередного пронзительного крика. Стоило мечу оказаться в руках Чжучжи-лана, как он перестал источать сладкие обещания и принялся кричать монотонно, на одной ноте.       — Дух меча хитер и проникает в разум в поисках сокрытых желаний, — убрав тяжелые щипцы в сторону, Чжучжи-лан нарастил слой сверкающей чешуи на руках, закрыв их по самые локти, ухватился за раскаленный докрасна клинок и сунул его в пламя. — В моей голове нет никаких скрытых желаний.       — Никаких? — с усмешкой переспросил Цзю, наблюдая за тонкой фигурой, плавно движущейся в языках пламени. Чжучжи-лан что-то едва слышно шептал, вглядывался в проступающие на лезвии письмена; в эти мгновения он казался не демоном и не человеком, а древним и грозным духом.       — Никаких, — с запинкой подтвердил змей и улыбнулся, поднимая голову. — Я хотел стать полезным моему повелителю, и я стал его правой рукой. Я мечтал однажды увидеть лорда Шэнь, и лорд Шэнь здесь. О чем мне еще мечтать?       — Почему ты не отдал его Тяньлану?       Этот вопрос занозой сидел в голове Шэнь Цзю, не давая ему ни мгновения покоя. Преданность змея вызывала в нем серьезные опасения.       — Правитель не использует оружие, — Чжучжи-лан поджал губы. — Какая форма предпочтительнее для лорда?       — Очень неловкий уход от темы, — неодобрительно проворчал Шэнь Цзю и поднялся, неловко разведя руки в стороны. — Что за оружие нужно подобным мне? Меч будет мешать в полете, я ведь научусь летать? Может, кинжалы? Я ведь не убийца. Я не знаю.       Чжучжи-лан отвлекся от созерцания расплавленного металла и оглянулся на Цзю с немного виноватым выражением лица.       — Я знаю, что хочу сделать, но для этого мне нужно ваше разрешение… и осколки вашего меча.       Шэнь Цзю неосознанным жестом накрыл ладонью опустевшие ножны с обломками Сюя. Длинные темные когти со скрежетом проехались по металлическому узору, высекая искры.       — Лорд Шэнь, ваш меч не удастся восстановить. Зачем хранить его осколки? Мы можем дать ему новую жизнь.       Чжучжи-лан говорил убедительно и мягко, в глазах его не было сомнений, и он действительно не понимал, зачем хранить эти несчастные осколки разбитого вдребезги меча.       Новая жизнь. Вся прежняя жизнь Шэнь Цзю покатилась с высокой горы, да так и рассыпалась, не достигнув дна глубочайшего ущелья. Осталось только имя и осколки меча да желание выстроить себе новую жизнь, чтобы не слишком сожалеть о старой.       — Зачем они тебе?       — Уравновесить тьму внутри клинка, — Чжучжи-лан сложил руки на груди и поклонился. — Сюя был светлейшим орудием, впитавшим вашу суть, разве не им проще всего усмирить глас безумия древнего духа?       В огненных всполохах светлые ножны казались отлитыми из чистейшего золота. Некоторое время Шэнь Цзю молча смотрел на них, потом с раздражением отстегнул и перебросил в руки змея.       Незачем беречь то, что уже нельзя починить.       — Делай что хочешь, — ровно бросил он. — Сколько времени это займет?       — Управлюсь к рассвету, — рассеянно пообещал Чжучжи-лан. — Лорду лучше отдохнуть. Пламя Бездны утомляет, но в нем сокрыта великая сила. Чистокровные демоны могут обрести величие, научившись эту силу принимать.       Бездна и вправду давалась Шэнь Цзю нелегко. Не только физические мучения, но и страшные воспоминания делали его присутствие здесь невыносимым; он даже решил, что не стоило так опрометчиво рваться вместе с Чжучжи-ланом. Солнце стояло высоко, но уходящие к самому небу оплавленные стены не давали его свету проникнуть на дно.       Здесь царил только свет пламени и вытекающей из расщелин лавы.       — Никто не посмеет напасть в моем присутствии, — Чжучжи-лан безмятежно улыбнулся, глядя, как Шэнь Цзю укладывается на землю и пытается сладить с крыльями. — А если осмелится, то смерть настигнет его. Просто не думайте ни о чем, мой лорд, и слушайте Бездну. Если вам повезет, она споет и для вас.       “Я не хочу, чтобы для меня пела Бездна”, с тоской подумал Шэнь Цзю за мгновение до того, как воспаленные веки наконец опустились. “Я хочу оказаться в бамбуковой хижине и поутру записать этот странный сон, а потом позабыть его.”       Под треск и отдаленный грохот Шэнь Цзю провалился в полузабытье. Он слышал тихое мурлыканье Чжучжи-лана и звон его инструментов, но сквозь эти звуки пробивалось что-то иное, похожее на треск горного обвала в ту секунду, когда есть только предельное напряжение еще цельного скального массива.       Перевернувшись на бок, Шэнь Цзю приложил ухо к горячему камню и замер. Сонное оцепенение вытеснило все посторонние мысли из его разума, и понемногу он начал различать едва слышную подземную мелодию.       Ему казалось, что земля должна звучать тяжело и грозно, низким гулом и трепетом тяжелых колоколов, но вместо этого услышал нежный и тонкий звон, похожий на звук подземного ручейка. Он почти различил отдельные ноты и подумал о том, что музыкантов было двое и что мелодия эта осталась где-то глубоко внутри песней прощания и боли. Словно оставшиеся в живых на поле брани, они оплакивали сотни и сотни жизней и бесконечную смерть, которая раскрыла над ними свои крылья и спасения от которой они так и не обрели.       Сердце Бездны пело только об усталости и слезах, которым уже не суждено пролиться.       Шэнь Цзю провалился в глубокий сон, в котором ему мерещился темный ветер, до основания разрушающий прошлое, и чей-то ласковый и понимающий светлый взгляд. Сила Бездны вливалась в его меридианы безбрежным потоком, немо радуясь появлению еще одного демона, способного забрать хотя бы часть этих никому не нужных сил.       Он проснулся от короткого прикосновения к волосам. Темные перья лезли ему в нос и глаза — во время сна Шэнь Цзю успел закутаться в крылья, как в огромное жесткое одеяло.       Чжучжи-лан присел рядом, сонно моргая и глядя, как он пытается выпутаться из кокона перьев. Змей был бледен и изможден, но глаза его сияли как никогда ярко.       — Я закончил, — быстро пробормотал он и светло улыбнулся. — успел до рассвета… Правитель требует моего вмешательства, на западных границах беспорядки. Я не могу терять время, мне придется взять вас с собой.       Потирая лицо, Шэнь Цзю приподнялся. Он чувствовал себя отдохнувшим, но немного растерянным.       — Чем это грозит?       Чжучжи-лан вздохнул и развел руками:       — Там будет множество демонов. Ваше появление не останется незамеченным. Вы слишком выделяетесь. Тяньлан-цзюнь заинтересуется слухами и потребует привести вас. Мне придется… простите. Мне придется уже сейчас представить вас как своего спутника или отправить во дворец вместе со слугами, если вы не согласны.       — Мы ведь уже обо всем договорились, — резко ответил Шэнь Цзю, но демон неожиданно опустил голову.       — Я не успел подготовить дары, — едва слышно прошептал он. Белые косы рассыпались по плечам. — Это слишком непочтительно. Я еще никому не дарил… Вы не понимаете, насколько это важно. Я отвезу лорда во дворец, а потом отправлюсь усмирять мятеж.       — Посмотри на меня, — устало попросил Шэнь Цзю. Чжучжи-лан поднял на него огромные влажные глаза. — Ты вымотан. Если будешь кружить и сначала повезешь меня во дворец, сколько времени потеряешь? И в таком состоянии лезть в бой совершенно неприемлемо. Я не хочу стать причиной твоей бесславной гибели. Я ведь не молодая невеста, которая без украшений носа из дома не высунет.       — Лорд слишком добр, — печально заметил Чжучжи-лан, медленно поднялся и протянул руку. — Лорд не будет безоружен в битве, и я смогу быть за него спокоен.       Рассвет был близок, но землю еще окутывала тьма. Алое светило не раскаляло землю, и даже пламя Бездны поутихло, усмиренное легкой прохладой.       — Я приказал доставить вашу броню.       На ненужном каменном столе, который притащили сразу восемь мощных змеев, лежала темная броня из тонких пластин.       — Я не позволю вам и шагу ступить без защиты, — твердо заявил Чжучжи-лан, глядя на недовольство Шэнь Цзю. — Между силами демонов и людей много различий. Вы можете не успеть защититься. Прошу, не упрямьтесь.       С помощью змея Шэнь Цзю натянул нагрудник и затянул ремешки.       — Позвольте…       Чжучжи-лан протянул два узорчатых куска металла, в которых Шэнь Цзю вовсе не смог опознать никакого оружия. С недоумением приподняв брови, он взглянул на змея вопросительно.       — Протяните руки, — попросил Чжучжи-лан. Уголки его губ дрогнули в легкой улыбке.       С неуловимой быстротой демон надел эти куски металла на руки Шэнь Цзю и принялся деловито расправлять какие-то цепочки и подтягивать ремешки, бормоча себе под нос.       Шэнь Цзю молча смотрел на перчатки, полностью скрывавшие его ладони и запястья. Металл казался полосатым — светлые и темные разводы сплетались в нем, но не соединялись в одно целое. Многочисленные сочленения позволяли свободно владеть пальцами, а сами перчатки были подогнаны так идеально, что вес их и дополнительный объем почти не ощущался.       Пальцы оканчивались длинными острейшими металлическими когтями, способными нанести страшные раны; тыльная сторона ладони была укреплена выступающими шипами, что превращало кулак в подобие кастета. Находящие друг на друга пластины надежно фиксировали запястье, сберегая его от повреждений, и заканчивались лишь на ладонь ниже локтя.       — Это оружие не будет мешать вам в полете, — объяснил Чжучжи-лан. — Оно годится и для ближнего боя, и для дальнего.       Направив ци в перчатки, Шэнь Цзю приподнял брови и одобрительно хмыкнул. Под одними пластинами прятались шипы, под другими — тонкие металлические лепестки, похожие на листья. Стоило подпитать оружие энергией, и скрытые внутри сюрпризы летели во врага, готовые поразить его и вернуться обратно.       — Иглы пропитаны ядом, а лепестки способны волос срезать с головы, не побеспокоив человека, — Чжучжи-лан с волнением коснулся резных узоров вокруг запястья. — Я подумал, что именно такое оружие придется вам по душе.       — Да, — медленно проговорил Шэнь Цзю, поднял руку и сжал кулак. Бирюзовые всполохи ци ярче зажгли метку между его бровей и поползли по сочленениям перчаток, превращая их в убийственно-пугающее произведение искусства. — Мне по душе такое оружие.       — Тогда нам стоит поторопиться. К обеду мы успеем добраться до западных пределов.       На обратном пути Шэнь Цзю отказался прятаться во рту Чжучжи-лана от пламени Бездны. Он устроился на спине змея и снова уснул под рокот огня, который больше не желал причинять ему вреда.       Его разбудили жгучие солнечные лучи. Белоснежная чешуя массивного тела переливалась алым и розовым в лучах двух солнц, а пейзаж вокруг уже не напоминал окрестности дворца.       Вокруг расстилалась равнина, усыпанная легким светлым песком, похожим на пепел. Вдалеке, у самого горизонта, к небу поднимались странные искривленные горы, словно оплавленные куски воска. Тяжелый и сухой воздух обжигал, а в глазах все плыло: спустя несколько мгновений Шэнь Цзю понял, что дело вовсе не в глазах, и задрал голову.       В воздухе плавали десятки круглых прозрачных зонтиков с длинными колышущимися нитками вместо рукоятки. Они давали едва заметные тени-пятнышки, которые придавали серому песку иллюзию движения.       — Что это за место? — озадаченно нахмурился Шэнь Цзю, приподнимаясь и оглядываясь. — Будто все сгорело.       Чжучжи-лан качнул головой, на мгновение замер и заскользил вперед с прежней скоростью, успев обернуть переднюю свою часть в человеческий торс. Самодельное седло вместе с Шэнь Цзю заскользило по чешуе сузившегося хвоста, но демон, изогнувшись, успел схватить Шэнь Цзю за руку.       — Не могу говорить в змеином облике, — повинился он, прижимая Шэнь Цзю к себе и удерживая за талию. — На обратном пути я покажу вам одно место, которого не видел ни один человек. Даже низшие демоны никогда не поднимаются туда. Это… памятник основателей, наших далеких предков. Я очень стар, но даже мне не довелось их увидеть — последние из них ушли задолго до того, как прадед моего прадеда вылупился из яйца. Но мы храним память о нашем великом предке. Могу ли я попросить вас убрать крылья?..       — Основатели рода демонов? — Шэнь Цзю жадно прищурился и торопливо убрал крылья, мешающие змею держать его. — Этот мир не родной для вас, но откуда вы на самом деле?       — На этот вопрос я ответить не смогу, — Чжучжи-лан поджал губы. Ветер трепал его белоснежные волосы, и Шэнь Цзю вдруг задумался о том, почему после превращения его косы не расплетались, а украшения оказывались на своих местах. — Здесь разразилась ужасная война, когда против демонов восстали и силы природы, и сами боги. Все уничтожено, земля мертва до самых корней гор. В западных землях никогда не бывает мира.       На полпути к ним присоединилась армия змеедемонов. Безмолвными тенями они скользили вслед за своим предводителем, и легкий серый песок покрыли сотни волнистых следов от их тел.       Врагов они заметили издали. Пылящая толпа гомонила и подбадривала себя криками, размахивая оружием. В центре шествия два неведомых зверя шли бок о бок, взревывая и поднимая к небу вытянутые морды, покрытые костяными наростами. Между их спинами был закреплен самодельный паланкин.       Воинство насчитывало не менее пяти сотен, по самым скромным прикидкам Шэнь Цзю. Среди них были и настоящие великаны, но больше всего оказалось покрытых перьями тощих демонов, похожих на бескрылых птиц.       — Племена с центральных земель и запада, — Чжучжи-лан разочарованно качнул головой. — Ни сил, ни умения, но плодятся быстро.       Он взмахнул рукой, привлекая внимание следующих за ним змеев, и указал куда-то за спины чужому войску.       — Лагерь нужно накрыть и уничтожить, там запасы и кладки, — объяснил он и недобро прищурился. — Сейчас они заметят нас. Берегитесь перьев, они не отравлены, но очень остры.       Первым приближение змеиного воинства заметили из паланкина. Раздался громкий свист, и все разномастное шествие разом повернулось лицом к врагам и лавиной хлынуло вперед.       Не было ни криков, ни удивления. Демоны молча бежали вперед, и прямо перед ними в воздух взвилось пестрое облако перьев.       Чжучжи-лан мгновенно закинул Шэнь Цзю себе на спину, обернулся змеем и выгнулся дугой, высоко подняв исполинскую голову. Седло снова плотно охватило увеличившееся в объеме тело, и Шэнь Цзю изо всех сил вцепился в кожаные ремни. Спина змея оказалась далеко не так удобна, как объезженная лошадь или надежный меч.       Перья достигли чешуи и звонко застучали, осыпаясь на землю. Чжучжи-лан недовольно дернул головой и всем весом рухнул вниз.       Мерзкий хруст раздавленных костей заставил Шэнь Цзю плотнее прижаться к сплетениям ремней, которые позволяли ему не свалиться; серый пепел тучей поднялся в воздух и заскрипел на зубах, забивая ноздри. Раздался надрывный крик, прямо над ухом просвистело похожее на стрелу перо, следом полетело копье: Шэнь Цзю сбил его ударом крыла, подивившись своей обострившейся реакции. Змей снова стремительно увильнул куда-то в сторону, едва не сбросив своего наездника. Цзю развернул одно крыло, удерживая равновесие. Снова рывок в сторону, петля, едва не выбросившая Цзю в небеса, пыльный вихрь и полузадушенный вопль, оборвавшийся во рту Чжучжи-лана, и алые брызги крови, разлетающиеся сквозь серую пелену.       У собранной кое-как армии не было ни единого шанса против змеев. Им достаточно было одного Чжучжи-лана — перья впустую скользили по чешуе, не оставляя даже царапин, а массивные копья летели слишком редко и медленно, чтобы причинить могучему демону хоть какой-то вред.       Бой не продлился долго. Со стороны лагеря поднялся столб дыма, а Чжучжи-лан, наполовину обернувшись человеком, кончиком хвоста удерживал поперек груди демона с красными перьями вместо волос и костяными гребнями по обнаженным плечам.       — Правитель предупреждал вас о неповиновении, и весь ваш род Ниао предупреждал.       Оставшиеся демоны сбились в кучу, с ненавистью глядя на окруживших их змеев. Яркое оперение их изрядно поредело.       — Червяк, — сплюнул демон и оскалился, пытаясь выкрутиться из хватки Чжучжи-лана. Перья на его голове поднялись вверх. — Служишь ублюдку, посмевшему опорочить Место скорби! Никогда мы не станем едины под рукой выродка, который даже после смерти не может угомониться. Предки не примут его по ту сторону огненной реки, вот он и цепляется за жизнь, как трусливый человек!       Лицо змея потемнело. Он опустил ресницы и несколько мгновений молча думал о своем, понемногу усиливая нажим. Демон захрипел, царапая плотную чешую; его ноги болтались в воздухе.       — Правителю показались забавными ваши перья, — ровно заговорил Чжучжи-лан. — Он любит красоту и не желает ее губить. Но я равнодушен к птицам. Лорд Шэнь, прошу вас, отвернитесь.       Последние слова так не вязались с равнодушным и холодным поведением змея, что Цзю даже не сразу понял, что слова обращены к нему; он старался не свалиться с хвоста и удержать седло на месте. Подняв голову, он с недоумением посмотрел на Чжучжи-лана.       — Меня не напугает оторванная голова.       — Мне не хочется, чтобы вы видели во мне того, кого видят все остальные, — печально улыбнулся змей.       Несколько секунд Шэнь Цзю сопротивлялся умоляющему взгляду розовых глаз, но сдался и раздраженно фыркнул, скрываясь за собственным крылом.       Короткое мычание, хрип, стук рухнувшего на землю тела.       — Возвращайтесь, — бросил Чжучжи-лан и осторожно погладил черные перья.       Прикосновения к перьям вызывали у Шэнь Цзю странный зуд и щекотку, словно до него пытались дотронуться сквозь пышные пряди волос. И сами перья ощущали давление, и кожа под ними чувствовала все смазанно, но отчетливо.       Он сложил крылья и недовольно посмотрел на Чжучжи-лана, но тот ответил только мягкой улыбкой.       — Это восстание и боем назвать нельзя, — повинился он. — В ничейных землях лучше подавить любое сопротивление. Но теперь у нас есть время посетить Место скорби.       На земле остались переломанные тела и пучки ярких перьев, обагренных кровью; змеевоины слаженно уползали в сторону земель Чжучжи-лана, а несколько выживших демонов из низших торопливо пытались утащить тело своего собрата, пугливо оглядываясь на величественного белого змея.       — На наших землях нет ни мира, ни красоты, — Чжучжи-лан опустил голову, протянул руку Шэнь Цзю и помог ему устроиться за своей спиной. — Но я покажу вам то, чего у демонов не отнять.       — Что это? — Шэнь Цзю обнял демона за талию, пытаясь принять удобное положение и перекидывая белые волосы на другое плечо.       — Тысячи лет войны и боли, — шепнул змей и пополз к горам, оставляя после себя медленно опускающуюся пыль.       Горы оказались оплавлены от вершин до самых глубоких ущелий. Словно куски масла в жаркую погоду, они застыли потеками и озерами темного стекла. Казалось, на это место обрушился весь гнев небес и уничтожил молниями каждую песчинку и каждую травинку на этих склонах.       Чжучжи медленно скользил между окаменевших потоков и рассказывал негромко, словно боялся нарушить тишину:       — Правителя не любят за одно прегрешение, которое… кажется нам слишком страшным. Во времена своей молодости он не был силен, и его притязания на трон никто не поддержал. Однако он хотел власти, и власть избрала его.       Шэнь Цзю беспокойно оглядывался. В этих горах совсем не было эха и царила такая мертвая тишина, что становилось жутко.       — Тут нет даже насекомых, — Чжучжи-лан улыбнулся через плечо. — Только память.       — И что он совершил?       — Осталось недолго. Я покажу.       Сквозь неровные наплывы Чжучжи-лан добрался до одной из вершин, и Шэнь Цзю в изумлении приподнял голову, выглядывая из-за плеча змея.       Вершина горы оказалась ровно стесанной. Оплавленные ступени, остатки мощеной дороги, чудом уцелевшей среди расколотых камней, и удушающая аура боли и давнего гнева, пропитавшая каждую каплю воздуха, говорили о страшном.       Здесь жили, и жили долго, но потом случилось что-то настолько пугающее, что от селения остались лишь воспоминания.       — Здесь всегда тяжело дышать.       Чжучжи-лан скользнул мимо остова дома и углубился в сплетения разрушенных стен. Его путь был недолгим, и за очередным поворотом открылось Место скорби.       Демон молчал, но Шэнь Цзю и не ждал слов. Расширившимися глазами он смотрел на огромный памятник из мечей, сабель и кинжалов, сплетенных воедино какой-то непознаваемой силой.       Соскользнув со спины змея, он неловко спрыгнул на камни и побрел вперед, ведомый страшным предчувствием.       — Не касайтесь его, — предупредил змей, и Шэнь Цзю только коротко кивнул.       Колонна из мечей была столь широка, что и два десятка человек не смогли бы окружить ее и взять в кольцо. Ее начали складывать с верхушки остриями вверх, добавляя вниз все новые и новые кольца из мечей: верхний круг казался совсем бедным, мечи там были простые и слабые. Самый приметный круг оказался у земли, и Шэнь Цзю молча опустился на колени.       Он сразу понял, о каком прегрешении Тяньланя шла речь. Одного меча не хватало, он был вырван из монолитной стены прозрачного будто лед заклятия, и от него осталась только фиолетовая кисточка.       — Этот меч назывался мечом Трех ядов, — заговорил Чжучжи-лан и осторожно коснулся кончиками пальцев даже не меча, а воздуха перед ним. — Когда на земли обрушился гнев небес, наши предки до последнего не желали сдаваться. Они боролись и умирали, и выжившие приносили сюда их мечи и соединяли в одно целое. Последний ряд завершили уже те, кто родился после той великой беды. Здесь спят мечи всех, кто пережил столкновение двух миров. Владелец ядовитого меча прожил дольше всех, именно он стал нашим великим предком, первым демоном. Он был яростным и несдержанным, но великим воином. Говорят, он обладал умением призывать молнии и ходить через тени.       Шэнь Цзю схватился рукой за собственное горло. Он дышал тяжело и хрипло, а в груди сплетались воедино гнев и огромная боль, которая смотрела на него из каждого клинка, силясь рассказать свою историю. Души мечей и души погибших владельцев, навечно оставшиеся отпечатками в своих клинках, будто чуяли в Шэнь Цзю остатки чего-то знакомого, еще не охваченного мрачным безумием.       Осколки Сюя, с болью подумал он. Больше ничего во мне не осталось.       — Эти мечи… они светлые, — с трудом выговорил он и беспомощно оглянулся на змея. — Они отравлены болью и ненавистью, в них… что-то страшное спит, но они выкованы… Это светлые мечи, безумно древние и живые, многие из них живы до сих пор. Мечи праведных заклинателей.       — Никому не говорите об этом, — серьезно попросил Чжучжи-лан и опустился на колени рядом с Шэнь Цзю. — Наши предки не были демонами, но иначе они не смогли выжить на обезумевшей отравленной земле. Когда-то между нами не было различий, мой лорд, просто мы оказались испорчены волей небес. Но мы выжили.       — Тяньлан украл меч… но как он заставил его служить?       — Украденный меч был неспокоен, — Чжучжи-лан запрокинул голову, внимательно глядя на самый древний круг мечей. — Обезумевший, он хранил в себе не только пробужденный дух орудия, но и душу его владельца-праотца. Этот меч был самым сильным и горьким, и правитель возжелал его. Свет и тьма уже не имеют значения, когда оружие обретает свою волю. Оно становится слишком похожим на живое существо с правом выбора. Ядовитый клинок оказался могуч и многие годы служил своему потомку, но однажды отказался сражаться.       — Юэ, — шепнул Шэнь Цзю. — Он победил, потому что меч Тяньланя предал хозяина.       — И с тех пор Тяньлан-цзюнь не заводит оружия, кроме самых обычных мечей. Он старается стать настолько сильным, насколько возможно. Тогда, когда меч Трех ядов отказался служить ему, он оказался перед Юэ Цинъюанем совершенно беспомощным. Он слишком полагался на древний клинок… и проиграл. Меч не просто сдался — он рассыпался под ударами главы Юэ в пыль. Правитель запретил указывать имя своего клинка на древнем языке, опасаясь чего-то, чего он и сам не мог объяснить. Запретил с тех самых пор, как вырвал его отсюда и забрал с собой.       Шэнь Цзю слышал ровный голос змея, но не мог отвести взгляда от соседнего с пустым местом клинка. Светлый серебристый клинок с морозными узорами сиял так ярко, словно его выковали совсем недавно, и только в основании рукояти не хватало крупного камня.       Наклонившись и едва не приникнув к мечу носом, Шэнь Цзю рассматривал мелкие камешки, оставшиеся в рукояти. Они похожи были на застывший лунный свет и играли то голубыми, то зеленоватыми переливами. Основной камень наверняка был таким же, только размером с орешек миндаля…       Гладкий, холодный и полупрозрачный, как речной туман перед рассветом, как пролитое молоко, как круглый глаз луны в полнолуние, яркий и такой чуждый. Камень, который не хранил в себе ци или странных свойств, он просто был непохож ни на один другой камень и мягко холодил ладонь, если сжать его изо всех сил.       Шэнь Цзю зажмурился и сжал пальцы, ощущая гладкую плотность и тяжесть камня. Он увидел его на прилавке торговца и украл, не раздумывая ни секунды. Ему было тогда не больше девяти, и с камнем он не расставался, пока не…       Куда он пропал? Остался в борделе? Утерян где-то в скитаниях? Откуда камень из древнего меча, спящего на вершине оплавленной горы, мог оказаться в руках маленького оборванца?       — Ядовитый меч назывался вот так, — задумчиво пробормотал Чжучжи-лан и медленно вывел в пыли несколько символов. — Я помню его… Он был красив и полон жизни.       Несколько мгновений змей рассматривал эти символы, а потом торопливо стер надпись “Саньду”, словно боясь нарушить приказ Тяньлан-цзюня.