Мы поставим этот мир на колени

      Тьма накрыла пики, и яркие звезды загорались в небе одна за одной. Такими звезды бывали только в самом начале зимы — еще не слишком далекие, но уже совсем ледяные.       Окна, наоборот, гасли. На одних пиках ученики жили в уединенных хижинах, как Шэнь Цинцю, на других жили вчетвером в хижинах побольше, на третьих вместе с наставником и старшими обитали в высоких каменных домах, но свет гас во всех комнатах одинаково. Чтобы не дать ни единого шанса Тяньлан-цзюню, все помещения теперь были либо освещены так, чтобы ни одна тень не таилась в углах, либо погружались в полный мрак.       Му Цинфану тоже давно пора было отойти ко сну, но он молча стоял по щиколотку в свежевыпавшем снегу, кутался в теплый плащ и смотрел на звезды. Холод колко щипал кончик носа, но не мог пробраться под подаренные Мобэем меха.       Хрустальный ледяной воздух необычайно далеко разносил даже самые незначительные звуки в вечерней тишине; Му Цинфан почти не удивился, заслышав вдалеке конское ржание. Только закрыл глаза на мгновение, ощущая, как отпускает шестидневное мучительное волнение.       Юэ Цинъюаню понадобилось не менее получаса, чтобы добраться до Цюндин, и целых шесть дней, чтобы впервые воспользоваться своим правом главы хребта созвать малый Совет.       — Му Цинфан? — слабо удивился глава Юэ, заметив целителя у своего порога. — Что ты делаешь здесь так поздно? Все в порядке?       — Это мне стоило у вас спросить.       Юэ Цинъюань покаянно склонил голову, сохраняя на губах легкую улыбку.       — Все несколько… затянулось. Но разрешилось благополучно.       — Благополучно или так, как нужно вам? — Му Цинфан почувствовал вдруг, что все-таки успел изрядно замерзнуть.       — Так, как и должно было разрешиться.       В окнах снова загорелся свет — должно быть, кто-то из старших учеников услышал голос главы и поднял шум.       — Вернись к себе и отдохни, — мягко посоветовал глава Юэ, и Му Цинфан ощутил исходящую от него усталость. — Завтра утром я все расскажу. Целитель должен заботиться о себе куда внимательнее, чем о других.       Му Цинфан молча кивнул и побрел к мосту, кутаясь в плащ. Он знал это странное состояние, когда долгое напряжение словно вынимает все кости из тела и обращает их в желе, а уставший разум отказывает. Казалось, весь Цанцюн был огромным и пугающим животным, пусть и израненным, а Юэ Цинъюань — его хребтом, главной поддерживающей и движущей силой, и в его отсутствие Му Цинфана охватывала недостойная лорда паника.       Отказавшись и от ужина, и от чая, Юэ Цинъюань тяжело поднялся по лестнице и рухнул в кресло, не зажигая света. Некоторое время он просто сидел, запрокинув голову, и по комнате разносилось его тяжелое дыхание.       Начав эту игру, он потерял право на ошибку. Либо он выиграет, либо лишится всего и утащит на дно каждого, кто ему доверился.       — Ты так и не объяснила, почему не появлялась так долго и как смогла наконец пробиться.       Робкий женский голос отозвался с запинкой:       — Я долго искала пути, но никак… Система разрушается, как давно заброшенный дом. В одних комнатах еще живут, в других уже все разрушено.       Она помолчала, собираясь с мыслями.       — Я искала новые пути, старые стали мне недоступны. Пути здесь странные и такие путаные, что немудрено заблудиться. Мне пришлось кусочек за кусочком красть ее память, чтобы найти нужный.       Смутно знакомый робкий голос зазвучал в голове Юэ Цинъюаня на въезде в столицу. Он казался неразличимым, но спустя недолгое время стал отчетливей. Незваная гостья не несла угрозы, и глава Юэ мог уничтожить ее безо всяких хлопот и в первую секунду даже подумал об этом, рассматривая идею со всех сторон.       Дело вовсе не в том, что маленькая прачка отравляла ему жизнь, просто голос в голове за прошедшие годы стал для Юэ Цинъюаня символом цепей и бессилия, с которым не выходило справиться. Мертвым не стоило задерживаться на этом свете.       Только огромным усилием воли подавил он по сути недостойное желание уничтожить слабейшего. Не ему решать, кому продолжать цепляться за ускользающую жизнь. Этот мир и без того несправедлив, уродлив и криво скроен, не стоит добавлять лишних пятен.       Эта внутренняя битва, попытки прислушаться к невнятным словам и немой гнев отняли слишком много сил и внимания, и саму столицу Юэ Цинъюань пропустил.       — Я сохранила все, что случилось в поездке, — смиренно заметила Ма Юй. — Большего я пока не умею, но сохранять уже научилась. Хотите, я покажу?       — Зачем ты решила помогать мне? — устало спросил Юэ Цинъюань. Он ощущал себя слишком старым, измучившимся за две жизни и отчаянно опустевшим. — Твоему сыну больше не угрожает Бездна, он не станет чудовищем. Почему ты отказываешься уходить?       — Потому что я все еще могу увидеть его вашими глазами, — шепнула Ма Юй. — Увидеть, когда он станет счастливым. Не говорите ему, что я все еще здесь, я не буду вам докучать и постараюсь помочь, чем могу.       В темноте под веками зародился яркий огонек, который вдруг развернулся, как смятый свиток с рисунком. Юэ Цинъюань впервые видел себя со стороны и сбоку, будто тело его раздвоилось.       Он шел по светлым широким улицам, и лицо его было таким хмурым и сосредоточенным, что встречные люди оглядывались с недоумением. Неужели он теперь такой?       Темные внимательные глаза, которые смотрели куда-то сквозь прохожих с холодным безразличием, ненастоящая улыбка и полное равнодушие. Видно, и вправду при всей своей холодности и ядовитости именно А–Цзю был его сердцем, а теперь, без него, остались только пустота и ярость в человеческом обличии, в котором не узнать было прежнего главу.       Отвлекшись от неприятных открытий, Юэ Цинъюань принялся разглядывать мелькающие мимо дома. Все они — от самых небольших до окруженных садами особняков — были поистине роскошны.       Деньги в столице водились.       — Мне показать начало Совета? — тихо шепнула Ма Юй.       От одного слова “Совет” у Юэ Цинъюаня разом заболели все зубы, но он только коротко кивнул.       Содержание беседы он прекрасно помнил, но его интересовало кое-что другое.       — Можешь убрать звук? — попросил он. Картинка послушно лишилась голосов.       Огромное богато украшенное помещение, золоченые узоры на спинках стульев, полотнища на стенах. Юэ Цинъюань впервые за всю свою бытность главой хребта инициировал собрание малого Совета, и оказалось, что к этой возможности не прибегал еще никто. Ни один глава школы не рискнул предстать перед лицом высшего органа власти и призвать его к ответу или попросить помощи.       — Они были изумлены, — деликатно подсказала Ма Юй, и Юэ Цинъюань против воли улыбнулся. Лица под закрывающими верхнюю часть лиц масками и вправду были весьма ошеломленными.       Их было девятеро, десятым стал сам Верховный заклинатель, снизошедший до малого Совета. Десять безусловно родовитых и обласканных Императором мастеров, чья власть в определенных условиях становилась абсолютной.       — Когда-то я верил, что в Совет отбирают по таланту, — заговорил Юэ Цинъюань, вглядываясь в мерцающие в прорезях масок глаза. — Потом заметил, что ни единого выпускника Цанцюн сюда не пригласили, хотя именно мы растили самых умелых и сильных… и нищих. Неродовитых. Не имеющих связей. Много позже нашлась и причина — Император выстраивал вокруг себя сложную сеть из тех, кому все еще доверяет, при этом умело уравновешивая силы.       Блестящий мраморный пол под ногами Юэ Цинъюаня расползался рыхлой дымкой, чтобы снова засиять отполированной поверхностью. Обойдя центр зала, Глава Юэ остановился за правым плечом самого себя и сложил руки за спиной.       — Ты всегда видишь меня со стороны?       — Как будто я прямо за вашей спиной и немного справа, — смущенно подтвердила Ма Юй, будто ее застали за чем-то постыдным. — Но только если вы просите или разрешаете… смотреть. Просто так я не могу ни слышать, ни видеть окружающий вас мир.       Юэ Цинъюань неразличимо хмыкнул и посмотрел на трибуны.       — Лорд Первый заклинатель происходит из семьи императорского наставника, — неторопливо заговорил он. — Наставник радел за равенство и порицал жадность, взяточничество и кумовство, а слова наставника для народа вовсе не пустой звук. Поэтому…       Отойдя на несколько шагов, Юэ Цинъюань замер напротив следующего заклинателя в темно-зеленых мрачных одеждах, высокого и сухого, как прихваченное морозом дерево.       — Вторым заклинателем стал лорд из рода военачальников, — закончил он свою мысль и прищурился. — Младший брат великого полководца, который доблестно защищает границы ото всех, кроме демонов, потому что демонов должны истреблять школы… Да вот только кроме демонов никто на нас не нападает уже сотню лет.       — Чем же он занимается тогда? — простодушно удивилась Ма Юй, и на мгновение позабывший о ее присутствии глава Юэ закашлялся.       — Парады устраивает, солдат тренирует… Отец обоих братьев — и военачальника, и лорда заклинателя, — милостью тогдашнего Императора женился на его племяннице, что делает обоих ее детей возможными претендентами на престол. Поэтому оба они находятся под пристальным вниманием Императора, а военачальник в столице вовсе старается не появляться и мощи никакой не наращивает, чтобы не попасть под подозрения. В случае реального восстания опасаться ему придется вовсе не Императора, а своего брата…       Сместившись еще немного дальше, Юэ Цинъюань принялся разглядывать полноватого заклинателя в ярко-алом, со злобно перекошенным ртом. Тот что-то кричал, но без звука смысла его крика было не разобрать.       — Это когда вы упрекнули Совет в потворстве высокородным господам и полном игнорировании опасностей для простого народа, — подсказала Ма Юй так сосредоточенно, словно по бумажке зачитывала. — А потом вы скажете о гибели Ци Цинци и Шан Цинхуа и напомните, что, не будь они сиротами, Совет уже принял бы указ об усилении границ.       — А, — рассеянно отозвался Юэ Цинъюань. — Лорд Третий заклинатель. Потомок купцов, купивших себе длинную родословную и титулы. До сих пор излишне нервно реагирует на эту тему. Дай мне послушать.       Шум высокородных господ напоминал драку чаек.       — Император, да продлят Небеса его жизнь, призвал больше внимания уделять умениям и талантам, а не предкам, — спокойный голос Юэ Цинъюаня легко перекрывал весь гвалт. — Однако смею выразить недоверие Совету. Не является ли их поведение прямым непослушанием указам Императора?       — Убери, — сморщился Юэ Цинъюань, когда шум превысил всякие разумные пределы. — Далеко им до учеников пика Байчжань, но вот на рынок хоть завтра.       — Вы их оскорбили.       — Я и собирался их оскорбить, — пожал плечами глава Юэ. — Фактически страной давно управляют они, но им все еще приходится разыгрывать из себя покорных слуг. Любой намек на их несостоятельность или на неподчинение Императору вызывает настоящую истерику, потому что правда не слишком приятна.       Пройдя еще несколько шагов, он вдруг обернулся и в упор взглянул на Девятого лорда-заклинателя. Тот был обряжен в не слишком приметный и скромный светло-голубой наряд с белыми узорами и со скучающим видом выслушивал споры, подперев голову рукой. Глаза его сверкали лениво и сыто, как у довольного хищника.       — Единственный опасный противник. Император связал его узами брака с сестрой Шестого лорда, семья которого владеет верфями. Они склонны к вольнодумству и недовольны властью, но после брака уже Девятый лорд контролирует их, опасаясь оказаться замешанным в восстании через супругу. Шестой же изо всех сил не дает Девятому проходу и собирает все его грешки…       Ма Юй снова вернула звуки, предугадав пожелание главы Юэ.       — По вашим словам, господин лорд Юэ, Тяньлан-цзюнь является опаснейшим властителем демонов и до сих пор жив. Он убил нескольких лордов и учеников, приказал напасть на школу и саботировать соревнование, использовав в своих целях открытие Бездны…       Девятый заклинатель говорил негромко и властно, слова его сочились ядом, но Юэ Цинъюань только уважительно кивнул головой.       — Однако из полученной нами информации следует, что вы, глава Юэ, неоднократно нарушали правила хребта и указания Императора, помогая занять высокие посты людям с явными бандитскими наклонностями, склонным к нарушению законов, распутному поведению и наплевательству к дисциплине. Можем ли мы доверять вам в свете этих сведений?       — Это тот лорд, о котором вы говорили? — шепотом переспросила Ма Юй. — У которого четыре любовницы?       — Да, именно он, — с каменным выражением лица согласился глава Юэ. — Курирует четыре столичных борделя, где развлечения самые разнообразные.       — Вижу, вы глаз не сводите с глав школ, — Юэ Цинъюань из прошлого тем временем учтиво поклонился Совету и уточнил доброжелательно. — Так как же мимо ваших глаз прошли все нападения демонов и возвращение Тяньлан-цзюня? Почему Совет ни разу не выслал своих людей, чтобы разобраться или помочь нам? Быть может, демоническая угроза не считается в столице чем-то серьезным?       — К чему вы клоните? — холодно бросил Шестой лорд-заклинатель. — Намекаете, что мы плохо исполняем свои обязанности?       — Как я могу, — Юэ Цинъюань покаянно склонил голову. — Я лишь хочу напомнить, что количество погибших на границе людей исчисляется сотнями, и заклинатели умирают слишком часто. Если мы не устоим, Совет непременно собственными спинами прикроют и столицу, и Императора, ведь армия демонов не такая уж великая беда. Ведь среди Совета люди куда более умелые, чем мы, учителя и наставники. Каждый из вас легко победит Лю Цингэ или меня, как я могу намекать на вашу слабость?       — Они не осилят даже Лю Минъянь, — мрачно заметил глава Юэ, жестом обрывая звук.       — Зачем вы упомянули Лю Цингэ?       — Его род по древности и регалиям не уступает родам заклинателей Совета, но при этом он остается всего лишь лордом пика и сражается с демонами, что достаточно сильно выводит их из себя. Пока он на расстоянии, его не удается втянуть в спутанные взаимоотношения и женить на ком-нибудь… А еще он игнорирует правила приличия и приглашения и раздражает всю столицу безмерно.       — Вот тот заклинатель все время смотрел на вас очень странно, — поделилась Ма Юй. Юэ Цинъюань вдруг оказался напротив седовласого мужчины в черной полумаске.       — Еще бы он смотрел на меня иначе, — фыркнул глава Юэ. — Жесток и глуп на удивление. В свое время он пытался подсунуть Императору указ о запрете простым людям заниматься самосовершенствованием. Это было сразу после того, как я отрезал голову Тяньлану — жаль, не насовсем. Однако Император не настолько глуп, чтобы потом на границу отправлять умирать тех, чьи семьи в случае недовольства утопят страну в крови. Покажи мне время сразу после Совета.       Все вокруг замелькало с бешеной скоростью, и Юэ Цинъюань оказался в уединенном кабинете.       — Вы казались мне куда умнее, — бросил пожилой заклинатель в черно-золотом. Его лицо было скрыто полностью. — Если мы будем кидаться на каждый призыв о помощи, то оставим Императора без защиты, а для многих это окажется сигналом к действию.       — Сможете ли вы объяснить Императору, почему демоны отвоевывают у него кусок за куском, а Совет ничего не предпринимает?       — Не преувеличивайте, — холодно отрезал Верховный заклинатель. — Мы сказали вам все, что хотели сказать. Если вы не в состоянии нести ответственность за школу, то вам следует покинуть пост. Земли наши неприкосновенны, и на них никто не покушается.       — Как прикажете, — Юэ Цинъюань поклонился, пряча улыбку. — Лорду Верховному заклинателю все известно об ответственности, ведь именно он отказал в поисках своего брата, его жены и их сына, руководствуясь прежде всего логикой. Именно лорд Верховный заклинатель, узнав о спасении племянника, так открещивался от него, что даже сменил фамилию и новую родословную себе сочинил, потратив огромную сумму из наследства своего погибшего брата… Те деньги предназначались вовсе не вам, но кто успел первым, тот и прав, не так ли? Ведь для вашей карьеры и репутации неподъемным оказалось бы обеспечить жизнь искалеченного демонами подростка, верно, лорд Му?       Высший заклинатель окаменел, и только хриплое дыхание говорило о его волнении.       — Дальше ничего интересного, — вздохнул Юэ Цинъюань и снова оказался в своей темной спальне. — Все, что нужно, я увидел. Благодарю.       — Откуда лорд знает подноготную каждого заклинателя?       — Лорд и не знает, — Юэ Цинъюань рассеянно потер переносицу. — Но у лорда всегда был А-Цзю, который предпочитал готовиться к войне еще с момента подписания мирных соглашений. Как оказалось, он намного лучше разбирался в людях и оставил мне то, что теперь пора бы пустить в ход. За каждым из этих заклинателей стоит не только род, но и сундук с такими грязными секретами, что на сокрытие их пришлось потратить половину жизни и солидное состояние. Их можно утопить, любого из них. С Верховным сложнее. Его проступок тянет на отстранение, но не в масштабе войны… отделается выговором. Поэтому мне придется убить его в прямом поединке.       Ма Юй затихла. Глава Юэ едва не уснул прямо в кресле, вымотанный многодневной усталостью, когда она наконец заговорила.       — У вас хватит сил?       — Все мои силы — мои, — путано объяснил Юэ Цинъюань и потянулся всем телом. — Они обвешаны амулетами и хранилищами ци, но даже с таким запасом уступают мне. Я мог бы выступить против троих из них или против всех сразу, если оставить их без амулетов. Но они так давно не держали оружия в руках, что я готов вырезать их всех.       Последние слова прозвучали пугающе, и Юэ Цинъюань почувствовал растерянность своей новой помощницы.       — Ты слишком хорошего мнения обо мне, — мягко объяснил он. — Я не из тех, кто уничтожает невинных, но из тех, кто не верит в праведность власти. Каждый из них заслужил смерти, как и я. Все дело в том, что я сильнее и не прячу голову под кроватью.       — Вы собираетесь уничтожить Совет и сместить Императора, — полуутвердительно пробормотала Ма Юй, и голос ее задрожал. Из заблудшего духа она вдруг обернулась перепуганной прачкой. — Это же… это же…       — Всего лишь переворот, — проворчал Юэ Цинъюань, поудобнее устраиваясь в кресле. Добираться до постели ему уже не хотелось. — Переворот сразу в двух мирах, если Мобэй не подведет…              Му Цинфан промерз до самых костей. В волнении он забывал то есть, то спать, и тело попеременно пеняло ему за все сразу, наказывая слабостью и головокружением.       Свет зажигать не хотелось. Вслепую сбросив с себя одежду, он попытался было вспомнить, куда утром положил рубаху для сна, но отказался от этой затеи. В комнате было холодно, и внутри себя Му Цинфан тоже ощущал холод. Он торопливо юркнул под ледяное одеяло, надеясь согреться…       …и ощутил прохладу совсем другого рода.       — Я ждал, — обиженно заметил Мобэй, обеими руками поймав заклинателя под одеялом и замер, ощутив под ладонями обнаженную кожу.       Му Цинфан вдруг понял, что от холода и воспоминаний не осталось, а об щеки и вовсе можно свечу запалить.       — Я не знал, что ты здесь, — растерянно пробормотал он и оцепенел, как напуганная котом мышь.       — Однако я здесь, — голос Мобэя стал ниже, и в нем отчетливей проступили рычащие нотки. Целитель и вправду ощутил себя мышью и припомнил, что в опасных ситуациях эти мелкие зверьки успешно притворялись мертвыми.       — И что ты здесь делаешь? — сурово уточнил он, ежась от прикосновения длинных пальцев. — Не стоит перемещаться сразу в мою постель.       — Почему? — искренне удивился демон, сгреб Му Цинфана в объятия и нетерпеливо заерзал, пытаясь обхватить его целиком. — Ты не хочешь меня видеть?       — Видеть хочу, а вот внезапно находить под одеялом… — Му Цинфан попытался отстраниться и бедром задел недвусмысленную выпуклость. Похоже, демон решил, что поджидать будущего супруга в одежде будет неприлично.       Ситуация стремительно выходила из-под контроля, и Му Цинфан вдруг ощутил все признаки подступающей паники. Несмотря на некие весьма близкие отношения, оба они еще не переступали определенную черту, и целитель пока честно признавался себе, что переходить ее все еще боится.       — А где украшения? — чуть более тонким голосом уточнил он и сложил руки на груди. — Все еще не готовы?       Мобэй угрюмо хмыкнул.       — Готовы, — проворчал он и зарылся носом в длинные, пахнущие травами темные волосы. — Если подарю, правитель потребует представить тебя, а я не могу так рисковать…       — А голышом на пик являться не так рискованно, разумеется, — согласился Му Цинфан.       — Я ничего такого не хотел, — голос Мобэя прозвучал оскорбленно, но целитель только выгнул бровь с легкой насмешкой.       — Не хотел?!       — Хотел, — сдался демон и приподнялся, сверкая во тьме льдистой голубизной глаз. — Но я могу и просто спать.       — Так вот сделай милость, — вздохнул Му Цинфан, на ощупь схватил демона за рог и несильно потянул. — Если я не посплю, то упаду в обморок.       Он даже не договорил — отогревшись, так и уснул, крепко сжимая рог. Мобэй засопел, осторожно высвободился и перевернул целителя спиной к себе, сворачиваясь клубком вместе с ним и укутывая в одеяло.       — Люди совершенно не умеют о себе позаботиться, — сердито проворчал он, поднимая температуру своего тела и отчаянно надеясь, что сегодня Тяньлан-цзюню не понадобится его ледяной генерал.