Часть 77
6 декабря 2022 г. в 19:02
— Глупая затея, — едва слышно прошептал Шэнь Цзю и облизал пересохшие, сплошь покрытые трещинками губы.
Солнце поднялось высоко и застряло, изливая на землю невыносимый жар. За два дня Шэнь Цзю и маленькому рабу, не имеющему имени, пришлось побывать в девяти племенах.
Скорпионицы питались из одного котла и получили по порции кровяных паразитов каждая. Капли крови не хватило бы, чтобы сломить сопротивление сильного демона, но среди Скорпиониц и не было сильных демонов. Физическая мощь не означает силу в мире, где всем заправляет только ци и умение ее использовать.
Гадюки встретили их приветливо и восприняли кровь как дар. Новый вожак, рослый демон с выточенным из кости накладным мизинцем быстро просчитал все выгоды от союза с высшим и принес клятву. Цзю одарил своей кровью полторы сотни Гадюк — всех опытных воинов клана, которые могли после гибели нового вожака занять его место.
Распри все еще тлели, как угли под толстым слоем золы. Нельзя захватить только одного правителя, который и правителем стал только после гибели предыдущего. Если завтра его убьют, то все придется начинать заново, но у Цзю нет на это ни времени, ни сил.
Кротам пришлось подсунуть перепачканных кровью жирных червей. На это ушло много крови, и Цзю впервые ощутил, как кружится голова и немеют руки, а крылья тяжелым грузом обвисают на плечах.
Подземники не ели, лишь впускали нити-корни в почву и высасывали из нее влагу и ци. Рядом с их главной пещерой лежал глубокий пласт воды, который и питал этот странный народ — мальчишке-рабу пришлось подобраться к крошечному роднику, который пробился в одном из дальних коридоров, и вылить кровь туда.
Отравленная вода растекалась по пещере, пропитывала землю и оказывалась в нитях подземников, постепенно наполняя каждого из них невольной покорностью.
На следующий день Цзю добрался до горной гряды и повстречался с кланом, чье название запомнить не смог. Ловкие жилистые демоны носили на головах круто закрученные рога, из-за чего шея их была куда толще обычной, плечи покрывала густая шерсть, а пальцев на ногах было всего три, и на каждом коготь казался длинным и острым крюком. Эти демоны жили высоко в горах и взбирались по отвесным стенам с ловкостью обезьян, вбивая когти в узкие расщелины. Они были сильны, но совершенно не интересовались тем, что происходит внизу. Цзю показалось, что они вовсе не поняли смысла его крови и выпили воду с кровяными паразитами из чистого любопытства.
К концу второго дня Цзю был совершенно истощен. Все больше и больше демонов получали крошечную порцию его крови, и в какой-то момент он осознал, что уже не понимает, кто он и где находится.
Дар крови означал не только попытку подчинить, но и особое признание, защиту высшего; ни одному демону и в голову не пришло бы поить драгоценным источником силы всех подряд.
Но у Цзю не было времени и больше не было никакого плана. Подчинение должно быть полным — всю верхушку нужно было охватить на случай смены вожака. Но сотни и сотни демонов…
Когда счет перевалил за тысячи, Цзю забился в пещеру первой попавшейся скалы и погрузился в полуявь-полубред. У него не было дворца или дома, не было даже какой-нибудь захудалой хижины, где можно укрыться и отдохнуть. Не было одежды и еды, только маленький прозрачный от недоедания раб и цель, ради которой придется отдать все силы.
Солнце медленно ползло по небу, тело Цзю отчаянно пыталось восстановиться. Дымка демонической ци курилась вокруг кровавым маревом, глаза хаотично двигались под плотно зажмуренными веками.
Слепой мальчишка молча сидел рядом, подобрав под себя ноги и сложив плотно перевязанные ладони на коленях. Он успел перехватить кое-какой еды по время своих диверсий, да и червями не брезговал: для него, выросшего среди голых камней, такие нежные насекомые казались деликатесом.
Время от времени он приподнимал голову и прислушивался к сиплому дыханию своего нового хозяина.
Цзю казалось, словно у него выросла тысяча рук, и одну, всего одну нужно найти и заставить подняться, но вот беда — каждая рука сопротивлялась, занималась своими делами и упрямилась, а он, Цзю, вдруг вообще позабыл, как заставить их двигаться.
Руки понемногу превращались в полноценные тела со своей волей и разумом, и Цзю блуждал от одного тела к другому. Он никак не мог разобрать, какое из тел его, куда двигаться и как его отыскать: быть может, он уже и находил свое, но не смог полностью подчинить?
Силы таяли, в голове звучали чужие голоса, грубый смех и крики, тихий шепот и чей-то плач.
— Идиот, — неслышно выдохнул Цзю, пытаясь разомкнуть веки.
Слишком много. Власть была устроена идеально: Тяньлан подчинял себе самых сильных демонов, те подчиняли себе следующее звено, и никто не пытался взять больше положенного.
Цзю попытался, он взял — и захлебывался теперь, не зная, как спастись.
Временами ему казалось, что он лежит в своей хижине, а рядом молча скорчился Бинхэ. Цзю даже протянул руку ему навстречу, но краем глаза заметил металлический отблеск перчатки и вдруг испугался.
Ни хижины, ни Бинхэ, ни надежды.
Алая нить пульсировала с такой силой, что онемела рука. Юэ Цинъюань едва заметно нахмурился; тень набежала на его лицо, и свежесобранный Совет напряженно замолчал.
— Продолжайте, — напомнил он, украдкой растирая пальцы.
Снова боль, и силы утекают как вода сквозь пальцы. Не его слабость, слабость А-Цзю: он может забрать боль, но до сих пор не может заслонить.
Голоса зазвучали тише. Тяжелое напряжение повисло в воздухе, заставляя людей понижать тон.
Если боль можно забрать, то почему нельзя забрать слабость? Система давно превратилась в изношенную тряпку со множеством дыр, больше нет нерушимых правил. Есть лишь правила, которые пока не получилось сломать.
Нить загудела и потемнела. На мгновение Юэ Цинъюань испугался — ему показалось, что связь вот-вот не выдержит и со звоном лопнет. Голову повело, комната вдруг наполнилась жарким маревом, лица расплылись перед глазами в неразличимые пятна, а после все смешалось.
Нить становилась все толще и толще, словно канат. Слабость вливалась в тело Юэ Цинъюаня, подменяя силу; сила же бесследно исчезала, как пролитая на сухой песок вода.
“Господин, — тихо зашептала Ма Юй. Голос ее был исполнен беспокойства. — Господин, мне кажется, что вместе с нами здесь есть кто-то еще. Кто-то третий. Прошу, не отдавайте столько сил, иначе он может проникнуть в ваш разум”.
Если он решил проникнуть глубже, то это будут его проблемы, устало подумал Юэ Цинъюань. Падение Системы ли было тому причиной или что-то другое, но он сейчас чувствовал А-Цзю так ярко и полно, словно держал его за руку. Чувствовал не только слабость в его теле, но и расползающийся по венам яд.
Мгновение удивления, неприятие, обжигающее счастье и боль.
Не замечая напряженных взглядов, Юэ Цинъюань крепко сжал запястье и потряс головой. Он выпросил у Системы нить, чтобы забирать чужую боль, но между ними ни слова не было об обратной связи.
Однако А-Цзю ощутил его. Ощутил и узнал, не умея закрыться.
— Прошу, не злитесь, господин, — пробормотал мальчишка, осторожно втыкая длинную костяную иглу под ухо Цзю.
Яд Скорпиониц был силен, но Шэнь Цзю мог бы с ним справиться. Мог бы, но не сейчас — в нынешнем своем состоянии он едва удерживался в сознании, путаясь между бредом и странными фантазиями.
Дурман медленно расползался по венам, блокируя ток ци и заставляя мышцы превратиться в желе. Неимоверным усилием воли Цзю приоткрыл глаза, сквозь ресницы глядя на истощенное крохотное лицо.
— Не знаю даже, куда вы нас унесли, — пробормотал раб, неловко усаживаясь на прежнее место и почесывая чумазый нос. — Скалы похожи на наши, только домой мне незачем возвращаться. Остальные сопротивлялись, и госпожи перебили их, забрали только меня. Раньше бы яд не подействовал, да? Вы-то сильным были, а теперь слабостью несет.
Яд действовал и на разум — внезапно Цзю ощутил безграничное спокойствие. Ему хотелось только спросить, почему и за что, но ответ он прекрасно знал.
Не каждому рабу нужна свобода — большинство из них ненавидят ее, потому что не умеют в ней жить. Для таких не спасением, а голодной смертью мнится отлучение от хозяйской кормушки.
Он, Цзю, должен был помнить о таких, он ведь видел такое сотни раз, но всегда рвался к свободе, оставляя на камнях клочья кожи и капли крови. Он совсем забыл, что люди и демоны могут быть иными.
— Госпожи никогда меня не обижали, это другие рабы злые, но если я стану личным рабом, то никто не посмеет меня тронуть, — продолжал бормотать мальчишка. Бельма глаз мерцали, как пролитое молоко. — Они в обиду не дадут. Если я вас притащу, то старшая возьмет меня рабом обязательно. Вы ей не понравились… а меня простят. Ее я знаю, а вы что со мной хотели сделать, а?
Идиот, про себя простонал Цзю. Веки его снова закрылись, и больше он не мог открыть глаза. Идиот и он сам, и мальчишка. Ничего бы он не сделал этому рабу, но доверие не рождается из ничего и мгновенно. Цзю думал, что ребенок просто потянулся за сильным, но на деле…
Мальчишка оказался куда более недоверчивым и хитрым. Почему Цзю ни разу не заподозрил его, почему подпустил? Потому что глубоко внутри все еще оставался учителем, наставником, защитником?
— Как бы вас туда утащить… — раб задумался. — Оставлю вас тут, игла не даст вам уйти, а я успею привести госпожу, только куда идти? Утром по солнцу путь найду…
Он продолжал что-то бормотать, потом взял несколько мелких камушков и принялся пересыпать их в ладонях. Мелкий перестук даже заглушил голоса в голове Цзю, позволяя на мгновение вынырнуть из мутного дурмана.
Если мальчишка уйдет, у него будет шанс восстановиться и успеть перехватить власть над Скорпионицами, только вот как обнаружить их среди толпы захваченных демонов? Как их подчинить? Вслух запретить им вредить ему?
Алая нить на руке испуганно дернулась и низко загудела. Даже сквозь плотно зажмуренные веки Цзю увидел, как она пламенным росчерком прорезает тьму и становится все толще, ярче и сильнее. Неожиданно стало легче, и даже пальцы на руке дернулись, избавившись от нечувствительности
На том конце нити — нет, уже толстой веревки, — дремало безбрежное море силы. Оно казалось темным и глубоким, но совсем не пугало. Волны его были теплыми, а тучи скрывали ненужное яркое солнце, позволяя снова стать самим собой.
Далеко не сразу Цзю понял наконец, что море вовсе не было морем.
Тяньлан-цзюнь лениво улыбнулся, рассматривая племянника.
— Подойди, — коротко бросил он и поманил рукой.
Длинные ногти на его руках мерцали темным пурпуром.
— В твоем теле так много моей крови, Чжучжи, — вздохнул правитель, — я чувствую все, что с тобой происходит, достаточно мне оказаться рядом. Просто наложник? Ради этого наложника ты готов на все.
— Я никогда не скрывал своего отношения, — тихо пробормотал Чжучжи-лан и отвел взгляд. Несмотря на почтенный возраст, демон так и не научился достойно врать, а уж единственному родному человеку и вовсе не осмелился бы; он скрывал свои чувства как умел, не желая подвергать Шэнь Цзю лишней опасности, но все-таки оказался слишком предсказуем.
— Не скрывал, — фыркнул Тяньлан и склонил голову к плечу. — Если Цзю вернется с победой, то я свяжу вас узами брака… возможно. Если погибнет, то даже лучше. Нет, я не желаю тебе боли, дорогой племянник, но твой будущий супруг слишком уж опасен. Полезен, но опасен… Интересен, но настолько ли, чтобы оставлять ему жизнь?
— Я надеюсь, что правитель не станет причинять вреда моему супругу, — холодно проговорил Чжучжи-лан.
— Скалит зубы, — Тяньлан с озадаченным видом откинулся на спинку трона. — Удивительно… Мобэй утром доложил, что глава Юэ устроил переворот и буквально утопил столицу в крови. Наконец я вижу, что он равен мне и стремится к власти. Сильный человек, который не пытается подняться выше, вызывает у меня оторопь и скуку. А теперь ты со своим крылатым любовником. И что мне с вами делать? Я ведь все еще не верю ему и немного нервничаю. Вдруг он навредит тебе?
Чжучжи-лан непонимающе моргнул.
— Шучу, — отмахнулся Тяньлан, спустил заброшенные на подлокотник ноги и неторопливо спустился к племяннику. С загадочным видом он наклонился к самому уху Чжучжи-лана и доверительно зашептал. — Я вижу кое-что, что мне совсем не нравится. Ты пререкаешься со мной из-за него. Если перед тобой встанет выбор, защищать его или меня… Ты должен сделать верный выбор, понимаешь?
— Мне непонятны ваши слова, — с непроницаемым лицом отозвался Чжучжи-лан. Внутри нарастало беспокойство. — Я полностью предан правителю.
— Это хорошо, — согласно кивнул Тяньлан и наклонился еще ближе, почти задевая губами белые пряди. В глубине темно-фиолетовых глаз мерцали и гасли искры. — Если я прикажу тебе убить Шэнь Цзю, послушаешь ли ты меня?
Чжучжи-лан хранил молчание, только вертикальная прорезь зрачка расползлась сплошной чернотой и снова сузилась, превратившись в едва заметную нить.
— Когда собираешься осчастливить будущего отца? — мурлыкнул Тяньлан и вдруг ткнул пальцем в живот Чжучжи-лана. — Вот уж не думал, что доживу увидеть твоих змеенышей. Я ведь стану дедушкой, верно? Это так волнительно!
Дурашливое счастье на его лице сползло, обнажая звериный оскал.
— Советую ничего ему не говорить. Мало ли что может случиться с яйцом, пока оно еще в твоем теле? — отстранившись, Тяньлан-цзюнь ухватил племянника за подбородок, оставляя на нежной коже красные отметины, и с силой запрокинул его голову. — Если ты будешь плохо себя вести, я раздавлю это яйцо прямо в тебе, и ты будешь чувствовать, как твой ребенок умирает. Сколько сотен лет ты был одинок? Не забывай о том, что действительно важно, Чжучжи.
Томительное чувство беды расползалось, захватывая полузмея с головой. С Шэнь Цзю что-то случилось: кровяные паразиты в его теле пытались залатать повреждения и вывести яд, но сил не хватало.
Он нуждался в помощи. Нуждался в нем, Чжучжи.
Но еще нерожденный ребенок нуждался в них обоих.
— Я прошу правителя отпустить меня, — негромко бросил полузмей, глядя Тяньлану в глаза. — У меня возникли срочные дела.
— Дела более срочные, нежели беседа со мной? — Тяньлан склонил голову к плечу, с любопытством глядя на племянника.
Чжучжи-лан коротко кивнул. Пальцы Тяньлана соскользнули с его подбородка.
— А если я не разрешу уйти?
Правитель улыбался и был совершенно спокоен, но за сотни лет Чжучжи научился видеть то, чего не видели другие. Тяньлан-цзюнь был очень, очень раздражен, почти взбешен.
— Прошу меня простить.
Низко поклонившись, Чжучжи развернулся спиной к Тяньлану и пошел к выходу. Некоторое время правитель молча смотрел ему вслед, потом мрачно улыбнулся.
Чжучжи вздрогнул как от удара и рухнул на колени.
— Без моего разрешения от меня не уходят, дорогой племянник, — проворчал правитель. — Никакого почтения. Этот лорд безусловно симпатичен и умен, но так тебя приручить… я удивлен, очень удивлен.
Спина Чжучжи-лана едва заметно дрогнула. Тяньлану померещилось, что он что-то шепчет. Подойдя ближе, правитель склонился над поникшим полузмеем, с оттенком жалости рассматривая тонкую гибкую шею и пряди ослепительно-белых волос.
— Не слышу, — пробормотал он и на мгновение отпустил Чжучжи-лана, ослабляя воздействие кровяных паразитов.
Змей вскочил на ноги, как развернувшаяся и бросившаяся на жертву змея. Рука с длинными когтями наотмашь ударила Тяньлан-цзюня по лицу, распарывая кожу; длинный лоскут со щеки сполз и повис, обнажая покрытые темной кровью зубы.
— Прошу прощения, правитель, — прошипел Чжучжи-лан. Лицо его стремительно покрывалось чешуей, гибкий хвост ударил по стене, оставляя длинную пробоину. Не тратя больше времени, он скользнул в коридор, снося по пути многочисленные массивные вазы и обрывая пыльные занавеси.
Путь его лежал в покои Мобэй-цзюня, который временно остался во дворце.
— Ублюдок, — улыбнулся Тяньлан, пальцами приглаживая оторванный лоскут кожи на место.
Мальчишка под мерный перестук камней начал напевать какую-то заунывную песенку. Он пел и тихонько цокал, как сердитая белка.
Цзю лихорадило. Гомон в голове становился все громче, тело то каменело, то расползалось аморфной лужей: он то вообще не осознавал себя, то выплывал на поверхность, лихорадочно пытаясь найти выход.
Алая нить исправно вытягивала слабость, но тело было так истощено, что сейчас Цзю перегрыз бы эту нитку собственными зубами. Это и ему невыносимо, а Ци-ге снова со своей извиняющейся улыбкой утащит большую часть и даже не покажет, насколько это было сложно. Ни в человеческих, ни в демонических землях не появлялся еще глава более безалаберный, который ставил одного человека выше школы и самого себя.
Внезапно потянуло холодом. Колкий мороз иглами прошелся по раскаленной коже, камни затрещали, покрываясь наледью. Мальчишка замолк и вскочил на ноги.
Что-то тяжелое рухнуло совсем рядом, задев одинокую скалу: посыпались мелкие камни, поднялось облако пыли. Свет померк, перекрытый огромным телом.
Мальчишка молча зашевелил губами. Лицо его посерело: он ощущал что-то огромное и пугающее совсем рядом, что-то настолько мощное, что воздух вокруг сгустился. Он торопливо принялся разматывать повязки на правой ладони, одновременно отступая вглубь пещеры.
Шэнь Цзю приоткрыл глаза, но пошевелиться не смог. Ему хотелось кричать от бессилия: теперь какой-то монстр сожрет их обоих, потому что бестолковый раб не мог выбрать другого времени, чтобы отравить его!
Шум и треск снаружи прекратились, и в пещеру вошел демон. Он был тонок и изящен, но светлые одежды покрывали брызги темной крови. При виде лежащего на камнях Цзю глаза его расширились, а из горла вырвалось сдавленное шипение. Раздвоенный язык мелькнул между длинных клыков.
— Мой господин, — розовые глаза змея покраснели. Исходящая от него злоба была так удушающе-огромна, что заняла всю пещеру. Медленно он перевел взгляд на тщедушного ребенка, торопливо распутывающего грязную повязку на ладони. — Мой госссподин?
Последняя повязка упала на камни, и мальчишка вскинул ладонь навстречу Чжучжи-лану. Складки кожи пришли в движение, открывая выпуклый багровый глаз в самом центре: глаз медленно моргнул, крутанулся вокруг своей оси и сфокусировался на Чжучжи-лане.
Шэнь Цзю ощутил, как холодок ужаса охватывает все его тело. Тщедушный раб сейчас казался просто оболочкой для какой-то иной древней сущности, бесправным носителем. Пламенеющий глаз с провалом зрачка вперился в Чжучжи-лана, и змей замер.
— Уходи, — низким вибрирующим голосом потребовал мальчишка. Растопыренные пальцы задрожали, и он второй рукой перехватил ладонь, поддерживая ее. — Просто уходи.
Чжучжи-лан едва заметно нахмурился. Росчерки бровей сошлись над переносицей, а глаза стали немного сонными.
— Господин? — тихо позвал он, не имея сил оторваться от багрового ока в центре ладони. — Я…
Нахмурившись еще сильнее, Чжучжи шагнул вперед. Раб отступил на шаг назад, в глазах его мелькнула паника.
Словно разом сбросив с себя морок, Чжучжи вихрем бросился вперед и сдавил горло мальчишки, поднимая его высоко в воздух.
— Вот уж не думал встретить еще одного, — прошипел он, выпуская когти.
Не имея сил окликнуть его, Цзю приподнял руку и уронил ее на камни. Перчатка звонко ударила по камню.
Чжучжи-лан обернулся. Не выпуская горло раба, он поспешил к Цзю, волоча того за собой.
Сквозь длинные ресницы лицо Чжучжи-лана казалось расплывчатым.
— Не убивай, — едва слышно просипел Шэнь Цзю, с трудом собирая себя из сотен разбросанных по другим демонам кусочков. — Не убивай.
Он тоже кусался до конца, пусть и цели его были другими. Каждый из них просто пытается выжить.