Мы поставим этот мир на колени

      — Осторожнее! — Бинхэ метнулся вперед и подхватил накренившуюся башню из нескольких объемных шкатулок.       Мин Фань сконфуженно улыбнулся:       — Со мной уже все в порядке, я совершенно здоров.       — Это не повод после раны таскать тяжести, — угрюмо проворчал Бинхэ и осторожно сгрузил свою ношу на стол. — Ты бережешь бок.       — Если я буду избегать обычной работы, то тем более не восстановлюсь, — возразил Мин Фань и нахмурился. — Твоя забота очень трогает меня, но…       Му Цинфан с раздражением выдохнул и поднял глаза.       — Не могли бы вы принести мне все требуемое, а потом побеседовать в другом месте? — саркастично уточнил он. На изящном носу целителя плотно сидели два полукружья зачарованного стекла, сквозь которые он сосредоточенно рассматривал капли крови, поочередно смешивая ее с вытяжками из трав. — У меня мало времени и совсем нет желания выслушивать ваши разговоры.       Бинхэ пристыженно поклонился и вышел первым. Мин Фань нагнал его уже в коридоре и придержал за рукав.       — Я очень ценю твою заботу, — твердо произнес он. — Но я не хрупкая девушка. Мы с тобой десятки раз дрались спина к спине, и я не изменился. Почему теперь ты выставляешь меня бессильным?       — Просто переживаю, — нахмурился Бинхэ. — Раньше я не мог сказать тебе такого.       — Раньше ты считал меня равным или вовсе старшим, а теперь кем?       Не дождавшись ответа, Мин Фань тихо вздохнул.       — Идем ужинать.       Потоптавшись на месте, Бинхэ побрел вслед за юношей. Ему вдруг в голову пришла мысль о том, что он что-то делает не так.       Но в отношениях должна быть забота. Забота — вообще основа любых отношений, разве нет? Гунъи Сяо никогда не посмел бы назвать Минъянь слабой, но приносил ей необычные цветы и метательные ножи с изящными узорами на рукояти, а еще всегда пропускал перед собой, и она принимала все эти знаки совершенно нормально! Даже когда он однажды притащил ядовитые цветы, от которых оба с ног до головы пятнами покрылись…       Юэ Цинъюань ради учителя тоже делал многое, но делал иначе. Как-то так выходило, что все его деяния оказывались таких размеров, что их вблизи и разглядеть не удавалось. И учитель терпеть не мог, когда его считали слабым или просто пытались защитить, но заботу главы принимал. Хотя и отношений у них не было.       Окончательно запутавшись в собственных размышлениях, Бинхэ едва слышно зарычал и ускорил шаг. Коридор у столовой он пробегал теперь так быстро, чтобы даже случайно не успеть заглянуть в то ответвление, ведущее к накрепко запертой двери.       От одного вида память пробуждалась мгновенно, будто сумасшедшая встреча с Лю Цингэ была не несколько дней назад, а только что. Следы его пальцев до сих пор горели на коже, словно навечно выжженное клеймо.       С того дня гордый лорд делал вид, что Бинхэ вовсе не существует. Это было немного пугающе, но на самом деле связь между ними была крепка, и разорвать ее Бинхэ не позволит. Если Цингэ хочется упрямиться, его право, но надолго его оставлять нельзя. Нет, на Цанцюн никто не посмеет закрутить с ним роман, но ведь есть еще тот юноша в борделе, от одного воспоминания о котором Бинхэ хотелось найти его и придушить собственными руками. Кто знает, сколько еще таких никчемных обожателей слетится на человека, которого Бинхэ уже признал своим?       Эти свободные дни стоило использовать по полной и наконец прояснить отношения с Мин Фанем. Поначалу Бинхэ ощущал лихорадочное предвкушение, но прошло уже четыре дня, и он впадал во все большее недоумение.       Он ни мгновения не сомневался в том, что оба — и лорд, и Мин Фань, — со временем примут правила игры. Между ними нет вражды и любви особой тоже нет, они слишком разные, но оба нужны. Никто еще не сопротивлялся слишком долго, а быть одним из наложников почетно, они не посмеют и слова поперек сказать. Хотя Лю Цингэ вряд ли станет наложником, характер не тот, но Мин Фаня вполне можно поставить во главе…       Бинхэ замер. В голове его крутилась совершеннейшая каша. Какой гарем, какие наложники?       Под взглядами неспешно ужинающих лордов и друзей он наконец пришел в себя и занял место радом с Мин Фанем.       — О чем задумался? — шепотом спросил Мин Фань и улыбнулся. — У тебя было такое удивленное лицо…       Бинхэ неопределенно угукнул и потянулся к тарелке.       По левую руку от него устроилась Лю Минъянь и мрачно ковыряла свою порцию, даже не пытаясь отправить кусочек еды под вуаль. После исчезновения Гунъи Сяо она стала молчаливой и рассеянной, и с мгновенным уколом стыда Бинхэ подумал о том, что стоило бы зайти к ней и поговорить, помогая сдержать тревогу.       Невольно взгляд его скользнул дальше, зацепившись за затянутую в белое фигуру. Лю Цингэ сосредоточенно перемешивал ужин, успев превратить его в неразличимое месиво. Темные волосы, собранные лентой в простой хвост, свесились на одно плечо; профиль с высоким лбом и резкой линией челюсти не давал отвести глаз. Ресницы казались по-девичьи длинными, и Бинхэ задумался о том, почему при всем изяществе черт Лю Цингэ никогда не был женоподобен. Дело ведь вовсе не в мускулатуре, а в чем-то другом. Может, в стальном блеске светло-серых глаз или упрямо сжатых губах?       Ощутив на себе настойчивый взгляд, Лю Цингэ поднял голову. Лицо его было безразличным.       Стоило их взглядам на мгновение соприкоснуться, и словно два равных клинка столкнулись, высекая искры; Бинхэ ощутил, как сперло дыхание, а ладони покрылись тонким слоем пота.       Отведя пустой взгляд, Лю Цингэ вернулся к трапезе.       Нам же нельзя, со внезапной злостью вспомнил Бинхэ и демонстративно подложил в тарелку Мин Фаню кусочек мяса. Один человек — верный друг, нежный возлюбленный, свет и доверие; второй — презрение, равнодушие и тьма.       В этой тьме было жарко невыносимо, но без нее оказалось слишком холодно. Холодно до полного бесчувствия.       Заметив преувеличенную заботу Бинхэ, Лю Цингэ едва слышно хмыкнул. Минъянь подняла голову и с недоумением посмотрела на брата, а после попыталась выследить, на кого он смотрел, но тот уже давно отвел глаза.       Поздним вечером Бинхэ вернулся на пик Аньдин, с тоской глядя на невысокий каменный домик. Ему хотелось обратно в бамбуковую хижину, но теперь там обитал Мин Фань, а отношения их еще не пересекли ту черту, за которой вполне нормально встречаться посреди ночи и спать в одной постели.       Раньше, когда они были друзьями, в этом не было ничего зазорного, но не теперь.       Скинув одежду, Бинхэ лег в постель и накрылся тонким одеялом. Было так холодно, словно он улегся в сугроб.       В конце концов, чего он так вцепился в Лю Цингэ? Как оказалось, этого лорда несложно затащить в постель, пусть это и самому Бинхэ не делает чести. Мин Фань совсем другой…       Впервые его посетили мысли о том, что однажды ему придется выбрать спутника и остаться с ним до конца своих дней. Многие годы засыпать и просыпаться рядом с одним человеком… каково это?       Уже проваливаясь в сон, Бинхэ съежился, пытаясь сберечь тепло, и в памяти его всплыл самый яростный жар, который он когда -либо испытывал.       Лю Цингэ спал тревожно. Ниточка между двумя спящими разумами едва держалась, подпитываемая только кровяными паразитами в теле лорда. Втайне Бинхэ ожидал увидеть самого себя — к чему скрывать, это польстило бы ему, — но Цингэ видел что-то пугающее.       Вокруг шумел темный лес, а высокое небо было серым и однородным, каким бывает зимой перед рассветом. Ни одной звезды не пробивалось сквозь эту мрачную пелену.       Между деревьями таились глубокие тени, под ногами что-то шуршало, но не было слышно ни птичьих криков, ни стрекота насекомых. Только шепот высоких деревьев и чувство одиночества, которое змеей вползло за пазуху.       Бинхэ и сам не сообразил, когда провалился в чужой сон; он не пытался его исправить или выудить воспоминания, предпочитая наблюдать.       Лю Цингэ он заметил не сразу. Обессиленный лорд лежал под деревом, плечом опираясь на шероховатый ствол, и дышал едва-едва. Струйки темной крови стекали из его рта, а белые одежды превратились в тряпки: на груди Лю Цингэ зияла огромная рана, будто тело пробили кулаком.       Это всего лишь сон, напомнил себе Бинхэ, но не смог устоять на месте. Осторожно ступая на мягкий ковер из опавших игл, он подошел ближе и опустился на колени, с горечью глядя на запрокинутое лицо.       Это всего лишь сон; Лю Цингэ даже не увидит его. Но почему, почему лорд видит такие ужасные сны о своей смерти? Почему гибнет в полном одиночестве от ужасающей раны, и ничего вокруг не меняется? Обычно во снах умираешь мгновенно, и одна картинка сменяется другой. Что за наказание умирать так же долго и мучительно, как умирал бы в реальном мире?       Цингэ шевельнул губами. Кровавый пузырек лопнул в уголке рта, и лорд открыл лихорадочно-блестящие глаза.       — Бинхэ, — просипел он едва слышно и закашлялся, глядя прямо в глаза полудемона.       Этот взгляд напугал Бинхэ куда сильнее леса и сна. Испуганно шарахнувшись в сторону, он неловко ударился о камень и сердито зашипел.       Боли не должно быть во сне без воспоминаний; даже если и будет, то едва заметная, а не такая яркая.       Спутанный разум сдался, и Бинхэ открыл глаза. Он дышал тяжело, а кожу холодило от тонкого слоя пота; подняв руки, он с силой потер лицо и дотронулся до ноющего колена, которое успел где-то ссадить.       Какая-то чушь. Дурацкие сны, не имеющие никакой связи с реальностью. Чушь.       Червячок сомнения внутри разрастался, прогрызая себе путь на волю. Бинхэ зажмурился и попытался уснуть снова, но с проклятиями скинул одеяло на пол. Он не должен снова идти туда, не должен стучать в дверь и объясняться под насмешливым взглядом, рассказывая про сон…       Сон на самом деле не имел никакого значения.       Чувствуя себя одержимым, Бинхэ торопливо оделся и выскочил в мерцающую ночь.       Цингэ не открывал долго. В комнате что-то грохнуло, прежде чем дверь отворилась, выпуская взъерошенного и полуголого лорда.       — Какого демона? — выплюнул он и гневно прищурился. — Забыл, на каком пике обитаешь?       Бинхэ неловко переступил с ноги на ногу, отчаянно стараясь не смотреть на обнаженную грудь.       — Я… — отчаянно пытаясь выкрутиться, он сухо сглотнул и готов был соврать, но вдруг совершенно успокоился. — Я хотел провести ночь здесь, поэтому и пришел.       Лорд от такой наглости даже несколько опешил.       — Невероятно, — наконец пробормотал он и попытался закрыть дверь. Бинхэ качнулся вперед, успев всунуть между косяком и дверью колено.       — Ты же тоже хочешь этого, — торопливо зашептал он, морщась от боли — Цингэ продолжал безжалостно давить на дверь. — Почему тогда снова и снова сопротивляешься?       — Тоже хочу? — переспросил Цингэ. Голос у него просел. Резко распахнув дверь, он вцепился в руку Бинхэ и затащил его в комнату. — Тоже хочу?       В комнате было совершенно темно. Силуэт лорда смутно вырисовывался блеклым пятном, и только глаза отражали рассеянный звездный свет.       — Ты говоришь, что тебе все равно, но это ведь неправда, — Бинхэ потер запястье и задрал подбородок. — Ты ревнуешь.       Лю Цингэ едва не подавился воздухом. Помолчав, он безжизненно бросил:       — Катись отсюда.       — Хватит, — устало попросил Бинхэ и шагнул вперед. — Зачем ты простое делаешь сложным?       Кожа в темноте казалась совсем светлой, и Бинхэ протянул руку, вскользь касаясь плеча. Лорд мгновенно отступил в сторону.       — Нельзя бежать в две стороны одновременно, — низким угрожающим голосом заговорил он. — Или один, или другой. Не считай себя незаменимым.       Бинхэ закусил губу, едва ли не с ненавистью вглядываясь в светлую фигуру. Сложности, бесконечные сложности на пустом месте, ну чего такого необычного в его желании взять сразу все?       — Не злись, — примирительно забормотал он, продвигаясь вперед медленно и осторожно, словно опасаясь спугнуть зверя. — Я ведь все уже объяснил. Со временем станет проще, надо только…       Силуэт словно размазался в воздухе, и Бинхэ с силой врезался спиной в стену. Из легких выбило дух, губа лопнула, и рот наполнился металлическим привкусом крови; несмотря на боль, сердце Бинхэ охватило ликование.       Все правильно, все совершенно правильно: Мин Фань — часть его человеческой жизни, свет, а Лю Цингэ — правильный партнер для демона, яростный и неутомимый.       — Я хочу придушить тебя, — прошипел Цингэ. Обеими руками он вцепился в трещащий воротник Бинхэ и слегка приподнял, натягивая ткань. — Уходи. Просто уходи.       От близости тела, от знакомого запаха голову повело, и Бинхэ потянулся навстречу, широко раздувая ноздри. Он уже не слышал слов и хотел только одного — коснуться и раствориться в чужой силе, которой не нужно бояться и с которой не нужно бороться.       Лорд скривился и тряхнул его, заставив звучно стукнуться затылком о стену.       — Последнее предупреждение, — сухо сообщил он. — Все закончилось. Забудь и возвращайся. Не можешь выбрать, значит, я выберу за тебя.       Пропустив все слова мимо ушей, Бинхэ подался вперед, стремясь прижаться всем телом; даже такое несерьезное сражение заставляло его кровь кипеть. Именно так, все должно быть именно так.       Одного шага оказалось достаточно, чтобы наконец дотянуться и прижаться, игнорируя туго затянутый воротник, перекрывший дыхание. Обхватить обеими руками, сунуться носом в шею, оставить отметину…       Ощутив некую странность, одурманенный Бинхэ даже не попытался ее обдумать. Да что там, он едва заметил, что разгоряченным кажется только его тело, а Лю Цингэ спокоен и собран. Однако зверь внутри требовал прикосновений жадно и яростно, и Бинхэ неосознанно потянулся к своей крови.       Это движение было инстинктивным и прошло мимо сознания Бинхэ. Он только хотел такого же отклика, который получал обычно, но тело лорда не испытывало никакого возбуждения, и это нужно было исправить.       Глаза Лю Цингэ расширились. Потоки крови вдруг устремились вниз, жаром опаляя бедра; тело наполнилось яростным нетерпением и желанием.       В прошлый раз оба они были не в себе, и лорд предпочел забыть о том, что в венах его прячутся кровяные паразиты. Он считал, что Бинхэ никогда не осмелится использовать их, но чужеродное пламя под кожей говорило об обратном.       Демон всегда останется демоном.       Яркие звезды полыхнули перед лицом Бинхэ: сокрушительный удар отбросил его в угол комнаты. По губам плеснуло соленым и горячим.       Лю Цингэ подошел ближе, посмотрел на него сверху вниз, наклонился и вцепился в кудрявые пряди. Намотав их на кулак, он молча потащил Бинхэ к двери.       В нем кипело так много чувств, что он почти не понимал, что делает. Непонятная обида, отвращение и злость, запоздалые сожаления и поднятая полудемоном буря смешались воедино, порождая такую гремучую смесь, что у лорда дрожали пальцы.       Распахнув дверь, он вытянул Бинхэ наружу, выпустил его волосы и отдернул руку, будто от ядовитой змеи. Лицо его передергивало от отвращения.       Дверь с грохотом захлопнулась.       Какое-то время Бинхэ лежал на холодном полу, сглатывая натекающую в рот кровь. Потом неуклюже поднялся на колени, оперся о стену и встал на ноги. Рану можно было затянуть мгновенно, но он изнутри продолжал языком трогать разбитые губы, ощущая огромное, не умещающееся в его голове недоумение.       Удар? Удар не значит ровным счетом ничего, Лю Цингэ опасен и вспыльчив, было бы странно ни разу не нарваться на драку, но он… отказался?       Он действительно отказался?!       Ни один наложник, наложница, супруг или супруга, ни один случайный любовник не отказывался от Бинхэ. Они сражались за его внимание, а не вышвыривали его за дверь.       Тряхнув звенящей головой, полудемон с ненавистью посмотрел на запертую дверь и вдруг ощутил глубоко внутри пустоту, которая ненадолго исчезала; теперь же этот темный разрыв отказался еще шире и глубже, вытягивая остатки тепла.       Он ведь ни в чем не виноват. Он даже не врал — спал только с одним, время проводил с другим, разве это неправильно? Ему захотелось свернуться клубком на пороге и скулить, пока Цингэ не откроет дверь и не впустит, но это было так жалко.       У него ведь тоже есть гордость.       Цепляясь за стену, Бинхэ побрел к выходу. С каждым шагом тьма внутри ширилась, а тепло исчезало в ней без остатка. Когда ледяной ветер швырнул ему в лицо пригоршню снега, внутри Бинхэ воцарилась выстуженная пустота.       Не стоило и надеяться. Только один человек на всем хребте принял его таким, какой он есть.       Покачиваясь, Бинхэ призвал меч.              Рассвет серой змеей вполз в окна. Му Цинфан устало потер лоб, стянул стекла с носа и протяжно зевнул.       — Готово?       Мрачный голос от дверей заставил целителя вздрогнуть.       — Цингэ? Ты будто год не спал, — Му Цинфан нахмурился, слез с высокого стула и всмотрелся в землистое лицо с тяжелой синевой под глазами. — Что случилось?       — Зелье против кровяных паразитов. Ты сделал его?       Му Цинфан оглянулся на несколько пузырьков с прозрачной густой жидкостью.       — Возможно, — неуверенно произнес он. — Я дождусь Мобэя, чтобы проверить…       Не дослушав, Лю Цингэ схватил ближайший пузырек, выдрал крышку и выпил в два глотка.       — Проверим на мне, — ровно заявил он и вернул целителю пустую склянку.