Мы поставим этот мир на колени

      — Не убивай, — едва слышно просипел Шэнь Цзю, и с Чжучжи-лана словно морок спал. Перед ним всего лишь мальчишка, дешевый фокусник, который ненадолго может заворожить не слишком сильного демона и тем спасается; он не опасен. Уж точно не так опасен, как его старшие родичи, с которыми полузмей имел несчастье встретиться.       А вот яд в теле Шэнь Цзю был куда опаснее.       Отпустив раба, Чжучжи осторожно вытянул длинную иглу, слишком сильно сжав пальцы: та треснула и осыпалась на землю костяной пылью.       Шэнь Цзю едва удерживался на границе беспамятства: влажные ресницы дрожали, метка на лбу то горела ярче, то затухала. Убрав со лба Цзю спутанные пряди, Чжучжи прикусил палец и провел по его губам, оставляя алую полосу. Слишком мало кровяных паразитов, их не хватает даже для исцеления.       Свежая порция крови сработала мгновенно: Цзю пошевелился и нахмурился, не открывая глаз.       — Прошу простить, — повинился Чжучжи. — Иначе я не смогу помочь.       Он не посмел бы поить Цзю своей кровью, но во второй раз судьба не оставляла ему шанса. Кровь… он как никто другой понимал ее опасность.       Подхватив едва приходящего в себя Цзю, Чжучжи обернулся и посмотрел на съежившегося в углу мальчишку. Тот успел замотать руки и ощупывал горло, на котором грозовой синевой наливались отметины от пальцев.       — Мой лорд. Вы хотите забрать этого… с собой?       Цзю невнятно угукнул, слабо цепляясь за плечо змея. Пальцы у него были ледяными. Чжучжи тяжело вздохнул.       — Если попытаешься навредить снова, я выдерну твой зрячий глаз, — пообещал он. — Посмотрим, как долго у тебя получится выживать, когда ты действительно ослепнешь.       Змеиный хвост едва умещался в пещере. Цзю демон опасался спускать с рук: тот был совсем слаб, а вот мальчишку можно просто привязать. Получеловеческий облик позволял сохранить хотя бы верхнюю часть одежды, поэтому Чжучжи-лан часто щеголял в невесомых и длинных, до самого пола, нарядах. Терпеть прикосновения к телу он не желал, поэтому осторожно прижал Цзю одной рукой, а второй принялся распутывать длинный тонкий пояс.       — Иди сюда.       Мальчишка безмолвно приблизился и позволил опутать себя, накрепко привязать к той части змеиного тела, которая поднимала человеческий торс над землей.       Должно быть, Тяньлан-цзюнь день и ночь посмеивается над своим бестолковым племянником, холодно думал Чжучжи, покидая пещеру. Жалок и слаб, жалок и слаб.       Он всегда был таким в глазах демонов, и только дядя стремился хоть как-то его защитить. Говорили, что все дело в снисхождении Тяньлан-цзюня и к людям, и к слабым демонам. Они казались ему смешными и милыми, не несущими угрозы.       Жизнь полузмея никогда не была счастливой. Первые годы он вовсе забыл, потерявшись между юношеством и молодостью. Слишком много событий принесла ему судьба, и лишь редкие из них стоило хранить. Сначала он отчаянно тянулся к силе, потом — к родству, мечтая обрести семью и обретя ее в лице дяди, но теперь он хотел иного.       Мысли о ком-то, кто будет рядом и признает равным, незаметно просочились в сознание и захватили все его существо. Он отчаянно тосковал, глядя, как легко и бездумно заключают браки другие демоны и насколько равнодушными становятся к своим супругам, если те оказались лишь удобной партией; наблюдал за любовными безумствами, гаремами и ссорами, доходящими до убийств. Все это казалось ему глупой игрой, в которой никто не выучил правила. Любовь не может унижать и уничтожать, брак не должен быть пустым и холодным — так отчего же все вот так?       Потом появилась Су Сиянь. Ее сердце было занято, но Чжучжи-лану доставляло невыразимое счастье наблюдать за девушкой глазами своих змеек. Заклинательница привлекла рассеянное внимание дяди, и Чжучжи вдруг решился — пришел и попросил разрешения на брак. Су Сиянь ни разу не видела его и вряд ли ответила бы согласием, но будущее ее казалось затянутым тучами.       Желания правителя демонов, невзаимная любовь, продажный заклинатель-наставник — Чжучжи-лан видел в ней отражение собственных бед и мог только восхищаться несгибаемой силой, которая защищала ее сияющим доспехом.       Тяньлан-цзюнь даже пригласил его на свадьбу. Правдивости в этой свадьбе не было ни капли, для демона Су Сиянь была всего лишь удачным приобретением, забавной игрушкой. Чжучжи-лан не посмел вступиться и только сейчас понял, что то зародившееся в нем хрупкое чувство не было даже влюбленностью.       Он не был готов ради нее выступить против.       Теперь же пытался драться, связанный по рукам и ногам и запертый в клетке.       Один приказ Тяньлан-цзюня, и он своими руками убьет человека, которого любит. Одно желание правителя — и крошечная жизнь внутри него оборвется. Можно ли придумать более жуткий финал для его мечты?       Солнце клонилось к закату. Путь был неблизким, а Мобэя с порталами под рукой больше не оказалось. Оставляя за собой длинную извилистую полосу на песке, Чжучжи-лан пересекал равнину, слепо глядя куда-то за горизонт.       Пока Тяньлан говорит, все еще можно исправить. Никто не знал правителя лучше: если он полностью разочарован, то молча превращает провинившегося в кровавую лужу. Он не станет тратить слов, если будет уверен.       Пока он только намекнул о своем недовольстве, и Чжучжи-лану придется быть крайне осторожным. Нужно убедить всех и каждого, что заключаемый брак — всего лишь удачный союз двух высших, и между ними нет ничего, кроме удовлетворения своей похоти и жажды власти.       Больше ничего. А ребенок и вовсе случайность.       Если вести себя правильно, то Тяньлан не навредит ребенку. Он вообще в каком-то смысле детей любит и будет только рад продолжению своего рода, но подозревать не перестанет. Снизить его подозрительность необходимо.       Тяньлан все рассчитал верно. Он думает, что Чжучжи между супругом и ребенком выберет ребенка, но он не сможет и не станет кем-то жертвовать.       Он уже решил и убережет обоих, чего бы это ему не стоило. Жизнь его оказалась такой длинной и бессмысленной, лишь под самый закат обретая смысл, так разве смерть теперь может напугать его?       Дворца они достигли глубокой ночью. Отвязав мальчишку, Чжучжи кивком приказал слугам увести его. Пусть лорд сам разбирается со своим новым приобретением, раз уж для чего-то попросил сохранить ему жизнь.       Говорят, что у демонов нет души, поэтому любовь их грязна и низменна, но Чжучжи-лану для любви не нужна была душа.       Глядя на разметавшегося на постели Шэнь Цзю, он вспоминал о том дне, когда решил увидеть Юэ Цинъюаня. Великий заклинатель был избранником Су Сиянь и убил правителя, его следовало держать под контролем. Кто знает, не придет ли ему в голову уничтожить весь род демонический?       Но однажды рядом с главой Юэ оказался человек, от которого Чжучжи-лан не смог отвести глаз. Он презирал сам себя за слабость, скрывал ее, пытался перестать подсылать змеек, но делал это снова и снова. Сине-зеленый прозрачный лед глаз приносил облегчение, и каким-то внутренним чутьем Чжучжи-лан ощущал, что этот человек ужасен и прекрасен одновременно.       Из тех, кто предательства не спустит и убьет своими руками, но и не оставит. Тот, кто останется верным, несмотря на все шипы и колючки, тот, кто мягок под непробиваемой оболочкой, через которую пробраться можно только любовью. Тот, кому можно поклоняться; нежная жестокость.       Тяньлан не смог бы понять. Он только выставлял ловушки, все больше и больше ловушек, но змей очень сложно поймать.       Чжучжи-лан ощущал приближение правителя как цветок, который разворачивается и раскрывается навстречу солнцу. Он не хотел выбирать, он никогда не хотел выбирать, но больше нельзя уклоняться.       Рассеянно поправив край одеяла, змей поднялся и замер под немигающим взглядом.       — Мальчик жив? — отчетливо произнес Шэнь Цзю. — Я хочу сделать его личным слугой.       — Как будет угодно, — едва слышно отозвался Чжучжи-лан.       — Свежая одежда и еда, — Цзю завозился, спуская ноги с постели, но змей уперся ладонью ему в грудь, не позволяя подняться.       — Правитель скоро будет здесь.       Цзю приподнял брови, на мгновение задумался и опустился обратно, снова заворачиваясь в одеяло.       — Значит, постараюсь сыграть измученную барышню, — проворчал он в подушку. При виде взлохмаченного затылка и острой скулы, полускрытой темной прядью, у Чжучжи-лана остро и сладко заныло сердце.       Кем бы ни были они друг другу, он не отдаст и не даст разрушить. Пусть это глупо — жить другим человеком, но это его жизнь.       Змей молча вышел, плотно прикрыв за собой дверь, и спустился вниз. Намерения Тяньлана нельзя было не ощутить, имея в теле такое количество его крови, да и за удар ответить придется.       Правитель всегда появлялся в одном из залов — темном и малоосвещенном. Говорил, что проще снова и снова перемещаться в одну и ту же точку, словно мир в этом месте становится податливее. Едва добравшись до зала, Чжучжи-лан ощутил всплеск чужой силы и сцепил зубы: не хватало только снова скалиться. Сейчас ему нужно сохранять спокойствие.       — Дорогой племянник, — зашептали тени по углам, открывая разом сотни фиолетовых глаз. — Я узнал, что твой будущий супруг пострадал. Забудем наши прошлые разногласия… защитить свое — обязанность любого демона.       В голосе Тяньлана уважительные интонации причудливо смешивались с тонкой издевкой. Он вдруг появился прямо перед лицом Чжучжи-лана, насмешливо щурясь.       Щеку его пересекала длинная гноящаяся рана.       — Не слишком красиво, — совершенно равнодушно сообщил он и коснулся раны пальцами. — Удивительно. Никогда не думал, что твой яд на меня воздействует.       — Раньше я никогда не позволял себе ранить правителя, — с поклоном отозвался Чжучжи-лан. — Впредь это не повторится.       — Разумеется, — отмахнулся Тяньлан. — Отведи-ка меня к моему новому генералу.       — Шэнь Цзю еще не слишком здоров.       — Я не спрашивал, здоров ли он. Я просил отвести меня к нему, — дружелюбно улыбнулся Тяньлан, и внутренности змея словно в узел завязались.       Цзю выглядел вдохновенно-прекрасным. Бледное запрокинутое лицо казалось одновременно волевым и страдающим, а тени под глазами только оттеняли непреклонный яркий взгляд.       — Правитель, — хрипло поприветствовал он Тяньлана и попытался привстать, опираясь на дрожащие руки.       — Не стоит, не стоит, — замахал руками тот и присел на край постели. На лице его проступило выражение заботливого сопереживания, будто он решил проведать приболевшего друга. — Ты оказался куда прилежнее и действеннее, чем ожидал. Всего несколько дней! Чем ты их запугал?       — Напоил своей кровью, — с непроницаемым лицом отозвался Цзю и быстро отвел взгляд от раны на его щеке. — Правитель ждал от меня результатов, и я должен был достигнуть своей цели.       — Похвально, — улыбнулся Тяньлан. — Завтра можно будет устроить вашу свадьбу. Думаю, ты не захочешь приглашать своих бывших боевых братьев? Будет неловко.       — Не собираюсь, — Шэнь Цзю холодно улыбнулся. — Зачем давать им лишний повод для ненависти?       — Тогда завтра жду вас в своем дворце, — Тяньлан потер ладони, задумался на мгновение и вдруг уронил ладонь на голову Цзю. — Ты станешь членом моей семьи. Теперь вернуть Бинхэ… Я останусь на ужин.       Последние слова он бросил в пространство, не сомневаясь, что Чжучжи-лан все поймет правильно.       — Правитель, кто посмел ранить вас? — тихо спросил Шэнь Цзю.       Тяньлан недовольно покосился на дверь:       — С племянником у нас вышла небольшая размолвка. Он молод и горяч, но ничего, я не в обиде.       — Ваше тело не в порядке, — Цзю посмотрел на правителя с долей сомнения в глазах. — Раны, Гунъи Сяо… Да и в подземном городе Скорпиониц я слышал о том, что тело ваше не слишком надежно.       — Гунъи Сяо позже станет генералом, — Тяньлан поджал губы. — Он все-таки мой сын. Да и перерождение займет с десяток лет.       — Почему вы не воспользуетесь цветочным телом? — безразлично спросил Шэнь Цзю. — Даже лорды наверняка уже выращивают.       — Наверняка, — задумчиво согласился правитель. — Спрошу у Мобэя. Но что с цветочного тела? Сильно, но все-таки… не то.       — Зато у вас будет шанс, — Цзю пожал плечами. — Никто лучше меня не знает главу Юэ. Он попытается вас убить, и у него может получиться. Ваше предыдущее тело было сильнее, А Юэ Цинъюань в то время был куда слабее.       — Думаешь, я уже не слишком ему соответствую? — нахмурился демон и прожег Цзю подозрительным взглядом.       — Глава Юэ многие годы одинок. У него высокие запросы, — выкрутился Шэнь Цзю и смиренно опустил глаза. — Вы мне не верите, и я не прошу о доверии, пока не доказал его. Но я ведь никак не смогу навредить вам.       — Ты очень забавный, — после недолгого молчания заметил Тяньлан. — Как крошечное ядовитое насекомое. Кажешься беззащитным, но лучше не трогать.       — Благодарю за высокую оценку, — Цзю прикрыл глаза и усмехнулся. — Значит, свадьба завтра?       — Созови всех своих подчиненных. На всякий случай стоит дать им еще чью-то кровь. Вряд ли им досталось много, они могут вырваться из-под контроля в любое время.       Чжучжи-лан замер за дверью, не решаясь уйти. Цветочное тело? Он дорого отдал бы, чтобы открыто поговорить с Цзю и выяснить, замышляет ли он что-нибудь или искренне пытается выторговать себе спокойную жизнь на будущее, но через несколько часов это станет невозможным.       Шэнь Цзю пользовался им с самого начала, и на это глупо было обижаться. Может ли он пользоваться и остальными демонами? Какой бы путь он не выбрал, этот путь опасен.       Опасен, потому что самому Шэнь Цзю в демоническом мире места нет. Им будут пользоваться, а потом убьют, потому что поверить не смогут. Человек для демонов, демон для людей. Чужой для всех.       После беседы с Цзю правитель пожелал осмотреть дворец, одобрительно покивал кривоватым деревцам и приказал подавать ужин.       — Знаешь, что пришло мне в голову, — задумчиво начал Тяньлан, постукивая когтем по узорчатому кубку. — Твои родители не очень хорошо справлялись со своими обязанностями. Как ты будешь воспитывать свое дитя? Слишком безрассуден. Разве можно было кидаться в самое пекло? Это так безответственно. Боюсь, мне придется побеспокоиться за тебя. Сейчас, когда я понемногу знакомлюсь со своим сыном, начинаю понимать, как много упустил. Мы должны дать нашим детям самое лучшее, Чжучжи. Ты со временем передашь своему управление своей долей, когда захочешь уйти на покой…       — Обе наши доли, — змей едва размыкал губы. Чешуя лезла сквозь кожу, реагируя на страх.       — Нет, на долю Цзю у меня другие планы.       Надрезав запястье, Тяньлан склонил руку над кубком. Под его пристальным взглядом мерцающая густая кровь поднималась все выше по стенкам.       — Он доказал свою полезность, но не преданность, — одним движением запечатав порез, Тяньлан-цзюнь поморщился. Тело слушалось его все хуже и с трудом заращивало раны, несмотря на силу. Подхватив кубок, он передал его Чжучжи-лану, улыбаясь уголками рта. — Я могу оставить его в наложниках, позже подберем тебе супругу получше. Или супруга, если пожелаешь. Ты ведь всегда больше тяготел к женской части своей сущности?       — Женщиной мне не удалось бы выжить, — Чжучжи принял кубок. Темная жидкость тяжело плескалась в нем, но ни капли не перехлестнулось через край.       — Твоя правда, — задумчиво согласился Тяньлан. — Пей. Твоя дерзость раздражает. Если будешь послушным, я постараюсь не слишком сильно злиться.       Цветочное тело, лихорадочно думал Чжучжи-лан, касаясь губами прохладного металла. Нужно намекнуть Мобэю, чтобы тот подал идею правителю. Цзю умен и наверняка понимает, какая беда над ним нависла. Зачем ненадежный демон, если есть Гунъи Сяо? С помощью крови Тяньлан пробудит его силу и выкует идеального последователя, раз уж не стал использовать сына как тело. Одна доля останется Мобэю, одна — Чжучжи-лану, а земли Хуалин и Цзю разделят сыновья правителя, потому что трон он им не отдаст.       Как скоро Тяньлан потребует убить Цзю? Но ведь смерть его убьет и Юэ Цинъюаня?       Кровь проникла в рот и сама покатилась в желудок, словно какой-то мелкий зверек пробивался внутрь тела. Чжучжи-лан едва сдержал гримасу отвращения.       На свадьбе Тяньлан не посмеет его контролировать. Если Цзю призовет всех демонов, которых успел напоить своей кровью…       Гунъи Сяо просто даст им своей, и надобность в Цзю отпадет. Только жизнь Юэ Цинъюаня будет беречь его.       Только алая нить на запястье.       Ядовитая кровь проникла в самую глубину, и сознание Чжучжи-лана померкло.