Идеальный брак

      Драко не успел еще толком проснуться — а губы уже сами собой растянулись в довольной улыбке. Вчерашний день был сумасшедшим, просто безумным, но его завершение с лихвой компенсировало все. Не открывая глаз, он потянулся — совершенно по-кошачьи, с наслаждением ощущая, как растягиваются расслабленные, податливые после сна мышцы, чувствуя свое длинное, сильное, красивое тело целиком, от затылка до пальцев на ногах, и будто невзначай закинул руку туда, где предположительно должна была находиться Гермиона.       Однако рука его нащупала лишь пустоту.       Сна как не бывало. Внутри все оборвалось, в мозгу вспыхнул красный сигнал тревоги: ушла!.. Снова ушла, неизвестно куда, зачем, вернется ли?.. Драко резко сел, жмурясь от яркого солнца — и только в этот момент понял, что шторы почему-то раздвинуты. Он повернул голову к окну — и сердце пропустило удар. Гермиона никуда не ушла — она была здесь, стояла немым изваянием у окна, никак не отреагировав на его возню, но вместо облегчения эта картина больно уколола куда-то в самое сердце. Девичий силуэт в контровом свете казался почти черным и плоским, словно вырезанным из черной бумаги с обводкой из яркого, золотого сияния. Это было бы красиво, нереально, волшебно красиво, если бы не фон: зарешеченное окно, за которым виднелись лоскуты голубого, уже по-летнему высокого неба. Как будто она была птицей в клетке, тоскующей о полете. Как будто она — пленница, а он — её тюремщик. И, наверное, это не было бы так отчаянно, так пронзительно больно, если бы не было правдой.       Она обернулась — и косой луч солнца запутался в её волосах, подсвечивая их изнутри. И новое ощущение — невероятная, незнакомая ему доныне острая смесь боли и восхищения, совсем как этот луч, пробралась глубоко внутрь и запуталась там, чтобы запечатлеться и остаться навеки — отпечатком на обратной стороне век, в памяти и сердце. -      Доброе утро, - проговорила она, но не улыбнулась и не сделала ни малейшей попытки приблизиться — и это отозвалось в нем разочарованием. -      Доброе, - кивнул Драко. - Давно не спишь? -      Нет, - коротко бросила Гермиона, не зная, что еще сказать.       Не рассказывать же, что она проснулась в его объятиях, и первым побуждением было впиться поцелуем в кожу его плеча, которая была так близко, почти прямо под губами — и это напугало её. Что она принимала душ в ванной, его ванной, и закрывала глаза, и представляла себе, что это его руки скользят по её мокрой коже. Что любой предмет в этой комнате — буквально каждый, вызывал в ней жгучее любопытство и попытку вообразить себе юную версию Драко: здесь он чистил зубы, за этим столом сидел, в этом кресле, наверное, читал. Бывали ли здесь другие девушки?.. Оставались ли на ночь, или же он украдкой провожал их к камину, избегая случайной встречи с родителями?.. Эта комната при внешнем сходстве интерьера разительно отличалась от их прежних апартаментов; она была полна жизни, истории и призраков прошлого, но Гермиона слишком мало знала о Драко и его прошлом, слишком мало помнила, чтобы понять тот язык, на котором она говорила. И это возвращало к мрачным мыслям о том, что она потеряла, точнее — о том, что у неё, как оказалось, отняли. Обливиэйт. Пять лет жизни. Зачем? За что? Сейчас она уже знала, что получит ответы, была в этом уверена — но именно сейчас внутри вдруг проснулся густой, липкий страх. Что, если ей не понравятся эти ответы? Что, если они вовсе ей не нужны?..       Драко продолжал сидеть в кровати. Нет, голым он отнюдь не был, но все же выбираться из-под одеяла под её внимательным взглядом было отчего-то неловко. А Гермиона смотрела на него, бессмысленно скользя глазами по очертаниям тугих мышц на груди, переплетению голубоватых вен на руках, длинным, нервно подрагивавшим пальцам, задумавшись о своем и не отдавая себе отчета в том, что столь пристальным изучением смущает его.       Не то чтобы вчера, засыпая в объятиях друг друга, они много думали о том, что будет наутро — и все же ни один из них не ожидал, что оно окажется таким. -      Что-то не так? - наконец не выдержал Драко.       Гермиона вздрогнула от неожиданности и отвела взгляд. -      А разве что-нибудь так? - ответила вопросом на вопрос она. -      Жалеешь?..       Он не уточнил, о чем — не было нужды уточнять.       Она могла бы пожать плечами. Могла бы проигнорировать вопрос. Могла бы сказать, что не о чем жалеть — ничего ведь не было. Ну, было, конечно, но не так уж далеко они зашли… И все же решила ответить честно. -      Нет, я благодарна тебе за то, что ты остался. Вчера мне это было очень нужно. -      А сегодня?.. -      А сегодня я чувствую, что поступила неправильно, - вздохнула она. - Я ведь знаю, что ты неискренен со мной. Что многое скрываешь. Что в чем-то замешан. Неправильно было… -      … подпускать меня так близко? - понял он. -      Да, - тихо выдохнула она и закрыла глаза, чтобы не видеть его — и того, как он реагирует на её слова. Говорить это в лицо была так стыдно, так страшно и так… так необходимо. - Но я почти не могу сопротивляться этому. Меня тянет к тебе, я хочу к тебе, хочу верить тебе — но что, если дело вовсе не в тебе самом, а в том, что мне нужен хоть кто-то?.. Не именно ты, а... кто-нибудь? -      Мне все равно.       Его голос прозвучал совсем рядом, гораздо ближе, чем она рассчитывала — и Гермиона распахнула глаза. Он снова был близко — слишком близко, так чертовски восхитительно близко, что кровь мгновенно ускорила бег, а в животе вспорхнула целая стая проклятых бабочек. -      Мне все равно, - повторил Драко, не делая, впрочем, ни малейшей попытки прикоснуться и тем нарушить её хрупкое равновесие, в котором она застыла на самом краю пропасти. - Если тебе просто нужен кто-то рядом — я буду этим кем-то. Если позволишь. -      А что потом? - испуганно, совсем по-детски спросила она, глядя на него снизу вверх и пробуждая этим неведомое желание, почти болезненную потребность защитить её — от всего. -      Не будет никакого «потом».       Драко отвел глаза, уставившись куда-то вдаль, и сгреб её в охапку, прижав к себе. Произнесенные вслух эти нелепые слова прозвучали так правильно, так верно, что не осталось сомнений в том, что это правда. Несмотря на нерушимый брак, на их связь, зависимость, очевидную тягу друг к другу — никакого «потом» впереди не ждало. Драко догадывался об этом давно — но понял с кристальной ясностью только теперь. Грейнджер всего в нескольких шагах от того, чтобы вернуть себе память — и, зная её, она не отступится, пока не добьется своего. И на этом все закончится. Абсолютно все. Никто не виноват, что так вышло с кольцом, этой свалившейся на них связью, браком… Но в том, что у неё отобрали пять лет памяти, пять лет жизни, а потом заставили жить во лжи — виноват лично он. Если бы он не повелся на уговоры матери, не прогнулся бы под требования отца, у них все могло бы получиться. Но такого она не простит — никому из них. А значит, их время уже было отмерено, взвешено, отсчитано и тонкой струйкой песка утекало — прямо сейчас. Сколько его осталось? Драко не знал, но чувствовал, что, сколько бы ни было — все равно недостаточно. -      Почему ты просто мне все не расскажешь? - спросила Гермиона, вторя его мыслям. - Не хочешь? Боишься? -      Я соврал бы, если бы сказал, что не боюсь и хочу, - усмехнулся он. - Но дело не в этом. -      А в чем? Ты пообещал? - продолжала допытываться она. -      Все сложнее, Грейнджер, - вздохнул Драко. Язык споткнулся об это «Грейнджер», но назвать её сейчас по имени он почему-то не смог. -      Обещание, скрепленное магией? Клятва? Или?.. - глаза её расширились, когда она подумала о самом страшном, самом прочном обещании, которое существовало в мире магии. Обещании, в залог которого волшебник дает собственную жизнь. Непреложный обет?.. -      Или, - кивнул Драко, подтверждая её невысказанную, но ясно отразившуюся на лице догадку. - Так что не пытай меня вопросами — это бесполезно. Может, позавтракаем? - добавил он, желая сменить тему. -      Если ты хочешь, - пожала плечами Гермиона, выпуталась из его рук и отошла в сторону.       Его близость кружила голову и сбивала с толку, а голова сейчас нужна была ясная и холодная. Какой-то сговор, предательство Гарри, причастность невыразимцев, Обливиэйт, а теперь еще, как выясняется, и Непреложный обет. Да не один — судя по тому, что она слышала, Малфои повязаны ими по рукам и ногам. Не вредить ей, не говорить правду и Мерлин знает что еще. Гермионе казалось, что густой и плотный, как молоко, туман вокруг неё начал постепенно рассеиваться — но за ним оказалось что-то такое огромное, темное, пугающее, что первым желанием было вовсе не подойти ближе, а сбежать без оглядки. Что, если Гарри заботился о ней, и поступил так, потому что иначе — невозможно? Что, если после того, как она все узнает, её жизнь, и без того расползающаяся, словно клочок истлевшей ткани, вовсе рассыпется в прах? Гермионе никогда не было свойственно сомневаться в себе и своих решениях, но сейчас сомнения буквально разрывали её на части. -      Если бы я спросила тебя, стоит ли мне искать правду, станет ли мне после этого легче — что бы ты сказал?.. - спросила она у вышедшего из ванной Малфоя, уже полностью одетого и заметно посвежевшего. -      Я бы сказал, что нет, не станет, - ответил он и вновь отвел глаза: смотреть на неё было невыносимо. - Но иначе ты уже не сможешь. Это не даст тебе покоя, будет преследовать и днем, и ночью. Ты просто не сможешь ни жить, ни дышать, пока все не выяснишь. Или если не решишь все забыть. -      Предлагаешь мне еще один Обливиэйт? - иронично улыбнулась она, но Драко был так погружен в свои мысли, что не заметил проговорки. -      Если таково будет твое желание — я помогу, - подумав, кивнул он.       Это был не выход, это никогда не было выходом — разве что сразу после того, как прозвучит заклинание, он направит палочку на собственный лоб и поджарит мозги еще и себе. Чтобы не помнить, не видеть, не знать, что он с ней сделал. Что все они сделали… -      Мне надо подумать, - неожиданно даже для самой себя ответила Гермиона.       Всерьез рассматривать вариант стереть себе память, чтобы не искать правды, которая может оказаться для неё неподъемной ношей?.. Гермиона Грейнджер, та, какой она была когда-то, никогда бы так не поступила. Но была ли она все еще той Гермионой Грейнджер?.. -      Я принесу завтрак, - пробормотал Драко и поспешно вышел из комнаты.       Он чувствовал себя убийцей, палачом — хуже, чем палачом. Палач убивает сам, своими руками, избавляя приговоренного от тяжести принятия невозможного решения. Он же как будто вкладывал палочку в послушные пальцы своей жертвы, зная, что, чтобы она ни сделала, что бы ни выбрала — все обернется лишь болью и потерями. Выбор был лишь в том, что терять: друзей, близких, крохи доверия к жизни и людям, её окружавшим, или же саму себя. Драко знал, что сам он трусливо выбрал бы второе — было бы что беречь, в самом-то деле!.. Но Гермиона… Это было совсем иначе. Она была такой цельной, такой неповторимой со своим упрямством, честностью, гордостью, целеустремленностью, со всеми достоинствами и недостатками — и такой удивительной!.. Она стоила того, чтобы сохранить все это нетронутым. И стоила того, чтобы за неё бороться. Даже если её победа будет означать его полное поражение.       Драко не смотрел, что кладут на поднос для него эльфы. Все действия выполнялись автоматически: дать распоряжение, подождать, взмахнуть волшебной палочкой, подняться наверх, левитируя поднос перед собой. Тело делало это само по себе, без участия мозга; голова же была занята совсем другим.       Обойти обет способов не было: не напрасно формулировки подбирались Кингсли Бруствером и Люциусом Малфоем, двумя лучшими интриганами из ныне живущих. Разве что Гермиона могла бы случайно подслушать — но именно случайно, если в этом будет хоть капля намеренности, для него все закончится сразу же. Но если Обливиэйт наложен неправильно, если он дает сбои — значит, вполне вероятно, что память можно вернуть. Может, это был и не Обливиэйт вовсе? А когда Грейнджер все вспомнит, то до правды останется лишь один шаг — и уж она-то придумает, как его сделать. -      Мне нужно отлучиться по одному делу, - сказал он, осторожно опустив груженый всевозможной едой, от сэндвичей до пирожных, поднос на стол. - Ты можешь пообещать, что дождешься меня? Никуда не уйдешь, ни во что не влезешь, ничего не станешь предпринимать, а просто подождешь здесь?       Гермиона нахмурилась. Малфой требовал того, чего у неё почти не было. Не бездействия, не терпения — доверия. Отпустить его без присмотра и дожидаться здесь, не зная, чем это для неё обернется? Она чуть не рассмеялась ему в лицо вместо ответа. Но, с другой стороны — ведь он же её обманывает. Кто сказал, что в эту игру нельзя играть вдвоем? -      Ладно, - кивнула она. - Я все равно собиралась все хорошенько обдумать. Долго тебя не будет? -      Не знаю, - пожал плечами Драко. - Как пойдет. Может, пару часов. -      И куда идешь, ты мне, разумеется, не скажешь? - прищурилась Гермиона. -      Не сейчас, - покачал головой он.       Драко и сам был не очень уверен в том, что делает. Но и не делать ничего он не мог — а потому окинул взглядом комнату и намеревался было выйти прочь, но в последнее мгновение, подчиняясь внезапному порыву, в два шага сократил расстояние между ними и, едва коснувшись кончиками пальцев её щеки, оставил целомудренный, легкий поцелуй на лбу. После чего, не прощаясь и не оборачиваясь, скрылся за дверью.       Это на несколько мгновений сбило её с толку — но идти на поводу у глупого, слабого тела сейчас не было времени. Вытащив из-под подушки спрятанную там накануне мантию-невидимку, Гермиона накинула её на себя, разулась и, держа туфли в руках, крадучись последовала за ним. Конечно, если Малфой решит трансгрессировать, то проследить за ним вряд ли удастся, но вот если он решит переместиться камином…       И ей повезло: Драко направлялся именно туда, к огромному камину в холле. Дежуривший там аврор скользнул по нему цепким взглядом, но, видимо, приказа ограничивать перемещения хозяев дома не было — и никаких вопросов задавать он не стал. Драко набрал в горсть летучего пороха и переступил каминную решетку, а Гермиона, стараясь даже не дышать, чтобы ненароком не выдать себя, подобралась к нему почти вплотную. Он бросил себе под ноги серый порошок, назвал адрес и исчез во вспышке зеленого пламени — а Гермиона осталась стоять, как громом пораженная.       Она смогла услышать адрес, и этот адрес был ей хорошо знаком — она и сама не раз называла его, и в последний раз это было только вчера.       Вот только зачем Драко Малфой отправился к Гарри Поттеру?..       Впрочем, для того, чтобы подумать об этом, у неё было еще предостаточно времени. А пока еще нужно было пробраться в совятню и назначить очень важную встречу — что предполагало некоторые сложности, учитывая, что для большинства волшебников она была мертва. Но Гермиона была уверена, что с этим-то она справится.