Идеальный брак

      Дверь почти бесшумно захлопнулась за спиной Драко — и оставалось лишь гадать, успела ли Гермиона войти вслед за ним или же осталась снаружи. Сердце стучало с такой силой, что, казалось, этот звук заполнил всю комнату, пальцы, сжимавшие волшебную палочку, мгновенно стали скользкими и как будто чужими. Драко заметил темную фигуру, стоящую против окна и потому казавшуюся сплошным черным пятном, и взвел волшебную палочку, но в то же мгновение за спиной зазвенел возмущенный голос: -      Гарри?! Что еще за шуточки?!       Малфой и опомниться не успел, как мимо него порывом ветра пролетело что-то маленькое и ужасно злое, обрушившись градом ударов на Гарри Поттера — теперь Драко и сам увидел, что это в самом деле был он. -      Гермиона!.. - жалобно простонал тот, безуспешно пытаясь уворачиваться от невидимой и оттого вдвойне опасной подруги. - За что?! -      За что?! Гарри Поттер, невыносимая ты задница, ты еще смеешь спрашивать — за что?! Мы думали, что здесь будет убийца Скитер и всех остальных, а это всего-навсего ты! Какого черта?!       Поттеру наконец хватило ума перестать стоять столбом, пока его избивают, и он проворно отпрыгнул в сторону, а потом и вовсе отбежал к двери, прикрывшись оторопевшим Малфоем, как щитом. -      Какой убийца, о чем ты говоришь? - выкрикнул из своего убежища он.       Гермиона сдернула с головы капюшон и остановилась, тяжело переводя дыхание. Это выглядело странно и даже смешно — парящая в воздухе голова посреди комнаты, но никто не засмеялся. -      Скитер мертва. Это правда или нет? - требовательно спросила она. -      Правда, - подтвердил Поттер. - Несчастный случай. -      Я посылала ей записку, и кто-то ответил! Точно не Скитер, так кто? Мы подумали, что это был её убийца — пришел в квартиру зачищать следы и заметил сову. -      Это был я, - чистосердечно признался он. - Но я не убийца! Решил проверить, над чем она работала перед смертью. И заметил сову. -      Так какого черта ты ответил?! - возмутилась Гермиона. -      Потому что ты сбежала, ничего не объяснив! - не покидая укрытия, выкрикнул Гарри. - Я понятия не имел, где тебя искать! И тут письмо, твоим почерком!.. -      А тебе не приходило в голову, что меня не надо искать? - ядовито почти прошипела она. -      Послушай, Гермиона, это какое-то недоразумение, - проговорил Поттер, наконец отцепившись от блондина. - Ты что-то неправильно поняла, давай все проясним! Тебе совершенно незачем от меня скрываться и убегать! -      Незачем? - вздернула она одну бровь. - Что ж, давай проясним. Какого черта ты стер мне память, Гарри?!       Он почувствовал, будто получил удар копытом гиппогрифа в грудь. Беспомощно, словно рыба, выброшенная на берег, парень хватал ртом воздух, судорожно пытаясь что-то сообразить, что-то придумать — но к такому повороту разговора оказался не готов. А Гермиона, видя, что попала в яблочко, и не думала отступать: -      Или, может быть, ты объяснишь мне, почему так не хотел, чтобы я задавала какие-то вопросы портрету Северуса Снейпа? Или выясняла подробности своего брака в отделе по магическим ритуалам? А может, ты сможешь мне внятно объяснить, почему так горячо уверял меня в том, что Драко не мог мне изменить, а сам в это время за моей спиной вел расследование с невыразимцами, разыскивая какую-то проклятую девушку? Давай, Гарри, я готова тебя выслушать!       Гарри замер, не находя не то что слов — даже мыслей, казалось, больше не было в его мгновенно опустевшей голове. Он ожидал, что она обвинит его в сговоре с Малфоями, готов был рассказать правду о Непреложном обете, повиниться в своем слепом и безоглядном доверии Брустверу — но Гермиона даже не упомянула об этом. Зато, оказывается, она знала так много, что всего шаг отделял её от правды — и, как бы оглушен он ни был, Гарри хватило ума понять, что никакой ложью, никаким враньем этого уже не поправить. Но как?! Откуда?..       Глаза его панически метнулись вокруг в поисках подсказки, поддержки, хоть чего-нибудь — и наткнулись на Малфоя. Тот так и стоял позади него, не сдвинувшись с места. Будь Гарри хотя бы каплю спокойнее, он бы заметил, что выражение лица блондина было зеркальным отражением его собственного: на нем застыло то же выражение удивления и шока. Но сейчас Поттеру было не до таких мелочей. Они явились сюда вместе — а значит, Малфой все это время знал, где она, помогал ей, а может, и вовсе все рассказал!.. -      Ты!.. Это все ты!..       К Драко разом вернулась вся его с детства взращенная надменность. Невозмутимо приподняв бровь, он бросил: -      Не понимаю, о чем ты. -      Ах, ты не понимаешь? - вне себя от ярости прошипел Поттер. - Откуда она знает о проклятии? Невыразимцах? Памяти? А?! -      Я вообще-то еще здесь, - позволила себе напомнить о своем присутствии Гермиона. - И мне казалось, Гарри, что ты собирался что-то объяснить.       Но он как будто не заметил её слов. Его глаза позеленели от гнева — и отчаяния, и он не сводил их с того, кого считал виноватым во всем — с самого начала!.. Да, тогда Малфой спас Гермионе жизнь — но ради чего?! Чтобы потом вот так, по глупой прихоти, разбить её вдребезги? Отнять у них все, что было? Обесценить это, растоптать, уничтожить?.. Сейчас он ненавидел Малфоя больше, чем когда-либо прежде, и эта ненависть заполнила его до краев, до самого горла — и выплеснулась наружу. -      Что он наплел тебе, Гермиона? - недобро усмехнулся Гарри. - Что невыносимо жить во лжи? Что для тебя будет лучше, если ты узнаешь правду? Что делает это ради тебя?..       Её глаза изумленно расширились — но Гарри уже несло, и, даже если бы он захотел, то не смог остановиться. -      Правда, правда… Далась вам эта правда! Вы считаете, что правда что-то там меняет, что она зачем-то вам нужна. Вранье! Кому лучше от правды? Считаешь, мне было бы лучше, если бы я все эти годы знал, что предназначен на убой? Что меня оберегают лишь для того, чтобы я умер в правильный момент, не раньше и не позже? Что мой отец вовсе не был героем, каким мне описывали его Сириус и Римус, а сам Римус на самом деле был всего-навсего трусом? Во что бы превратилась моя жизнь, если бы мне сказали правду с самого начала? Вам в голову не приходит, что правда может оказаться вовсе не такой, как вам хочется! Что она может быть горькой, болезненной, отвратительной, такой, с которой потом невозможно ни жить, ни дышать! Зачем тебе такая правда, скажи, Гермиона? Почему ты ищешь её? Только оттого, что этот слизняк так сказал тебе — а ты поверила?.. -      Он хотя бы пытается быть со мной честным! - дрогнувшим голосом выкрикнула она. -      Честным? - переспросил Гарри и расхохотался: отчаянно, страшно, как сумасшедший — а может, в эти минуты он отчасти и был им. - Драко Малфой захотел быть честным с Гермионой Грейнджер! А ты не подумала, почему? Впрочем, о чем это я, конечно, не подумала! У тебя ведь все так просто, Гермиона: правда — это хорошо, ложь — плохо! Черное — это черное, а белое — белое! Но что, если на самом деле все иначе?.. И правда — уродлива и безобразна, и ложь… Ложь может быть спасительной. Да, я врал тебе — но я делал это ради тебя! Ради того, чтобы ты жила, и, может быть, была когда-нибудь счастлива! А для чего Малфой так хочет окунуть тебя в правду? Не знаешь? Молчишь?.. Я скажу тебе, для чего! Просто он наигрался, мальчику надоела его новая игрушка, и он захотел от неё избавиться! Он получил все, все, все, о чем просил — а он не справился, не смог стать тебе ни мужем, ни даже другом! Даже просто быть рядом не смог! И нашел выход — тот, что удобен ему. А другие? На всех остальных ему плевать, это же Малфой!.. -      Это неправда! - возразил было Драко, но его одинокий голос утонул в океане отчаяния и боли, что бушевал сейчас между этими двоими. -      Малфой, Рон, я — все мы знаем, что, если ты узнаешь правду, ты не сможешь с ней смириться, никогда! - продолжал Гарри, не обращая на него никакого внимания. - Эта правда разрушит тебя, перемелет, сломает, так же, как сломала меня. Ты потеряешь все, все, что у тебя есть, Гермиона! Поверь мне — ведь ты всегда верила мне, ведь так? — поверь, что сейчас я говорю чистую правду! И она причиняет тебе боль, она тебе не нравится — я это вижу, вижу ясно и отчетливо, ведь я тебя знаю! И дальше будет только хуже, если ты не остановишься. -      Как?.. - прошептала она, не замечая, что по щекам льются слезы, стекая и оставляя темные уродливые потеки на её изысканном серо-серебристом платье. - Как я могу остановиться теперь, скажи?.. -      Я помогу тебе. Позволь мне помочь, - умоляюще проговорил он.       Их взгляды встретились — и то, что всегда было между ними, та связь, что сперва была тонкой ниточкой дружбы, а с годами превратилась во что-то мощное, несокрушимое, на несколько мгновений стала реальной и ощутимой, протянувшись от карего к зеленому и обратно. Они понимали друг друга — теперь уже без слов, ощущали боль другого, как свою. И эти короткие секунды как будто вывернули их обоих наизнанку, перемешали до неразличимости, вымесили, выбили — и вернули все по своим местам. Гермиона склонила голову, покоряясь и уступая, Гарри поднял волшебную палочку, губы его уже сложились в безупречное, правильное «о»… -      Протего Максима!..       Мощный светящийся щит отбросил Поттера прочь, буквально вдавив в стену. Тот, о ком оба они позабыли, тот, кто все это время был рядом — слушая, переживая, чувствуя — вмешался, словно deux ex machina, и своим вмешательством сломал что-то в неотвратимом течении событий. -      Ты не имеешь права так с ней поступать! - твердо отрезал Драко. - Она сейчас не в том состоянии, чтобы принимать такие решения. И я тебе не позволю. -      Ты? Не позволишь? Ты?! - прохрипел Гарри, поднимаясь на ноги. - Это все из-за тебя! Я лишь пытаюсь все исправить! Дать ей шанс на нормальную, счастливую жизнь! Которой не будет, если она узнает обо всем теперь!.. -      Я допустил ошибку, и готов за неё платить, - Драко виновато опустил голову — но не палочку, продолжая удерживать щит. -      Это не тебе решать! -      Все верно. Не мне, - он покачал головой. - Но и не тебе, Поттер. Больше нет. Тебе врали, тебя обманывали, лепили героя и Избранного, который был нужен обществу — и много счастья тебе это принесло? -      Благодаря этому мы все живы! - с ненавистью выплюнул Гарри. -      Да, это так, - признал Драко. К удивлению, даже его собственному, он оставался абсолютно спокойным. Внутри как будто все выморозило. - Но кто-нибудь из них думал о тебе?.. Стал ли лично ты, Гарри Поттер, от этого счастливее?.. Выбрал бы ты то же самое, если бы тебе позволено было выбирать?.. Они врали тебе, потому что им было плевать на тебя — даже твоему обожаемому Дамблдору! Его интересовала только победа, а ты, Гермиона, Уизли — все были лишь пешками, инструментами, средством! Никого из нас не спрашивали о том, чего хотим мы, потому что на нас всем было плевать. Но сейчас речь идет о ней. На неё тебе разве плевать?.. -      Она — все, что у меня осталось, - проговорил Гарри, и голос его был надломленным и глухим. - Я не могу её потерять, как же ты не поймешь?..       Драко не нашелся с ответом. Он понимал сейчас Поттера, наверное, как никто — до самого донышка, но не чувствовал себя вправе давить на него и дальше. Он очень ясно осознал, что сейчас они — все они — находятся в той точке, когда каждый должен сделать выбор. Сложный, трудный, невыносимый выбор при том, что ни один из вариантов не обещал ничего хорошего. Драко свой уже сделал — но у кого бы повернулся язык, глядя на разбитого, опустошенного, почти безвозвратно сломанного парня перед ним утверждать, что его выбор был верным?.. -      Ты пойдешь со мной или останешься? - не оборачиваясь, спросил он у Гермионы.       Она все это время была там, где-то за его спиной — сейчас Драко ощущал её присутствие так остро, так ясно, что мог с точностью до дюйма угадать её местонахождение. Но за все это время она не сказала ни слова, не издала ни звука — и он понятия не имел, чего теперь ожидать. Выберет Гермиона правду или забвение?.. В первом случае он потеряет ее навсегда — то, что может быть прощено Поттеру, никогда не простится Малфою. Во втором же она останется с ним — и Драко соврал бы, если бы сказал, что вовсе этого не хотел. Хотел, желал, жаждал - но, Салазар, не так, не так!..       Он ощутил движение за спиной, и скорее почувствовал, чем увидел затуманенным зрением, как она прошла мимо него — мимо их обоих — к двери и исчезла за ней.       Ни один из них не посмел её остановить.