Идеальный брак

      Время тянулось, словно изжеванная, давно потерявшая вкус жвачка. Поначалу Гермиона то и дело поглядывала на часы, но стрелки ползли так медленно, что вскоре она бросила это занятие, чтобы не раздражаться. Подушки дивана были мягкими и глубокими, Драко с Блейзом о чем-то негромко переговаривались, тело ныло от усталости и постепенно, убаюканная журчанием голосов, она расслабилась и как будто задремала. Сознание её раздвоилось: одна часть продолжала настороженно прислушиваться к звукам окружающего мира в ожидании сигнала, мерно отсчитывая утекавшие секунды, а другая мысленно вернулась к событиям сегодняшнего утра.       Вернее — собиралась вернуться, но мысли почему-то потекли совсем в другом направлении. Гермиона вдруг вспомнила о Роне. О милом, добром Роне. Она не могла бы с точностью назвать тот момент, когда осознала, что он для неё — много больше, чем друг. Да и был ли он вообще, этот момент?.. Маленькая Гермиона Грейнджер никогда не мечтала о любви и прекрасном принце. Перед ней всегда стояли куда более важные задачи. Когда она еще училась в маггловской школе, для неё было важно быть первой, лучшей, оправдать ожидания родителей и учителей. Потом оказалось, что она волшебница — вот только не по рождению, а значит, свое место в этом новом для неё мире придется выгрызать, добиваться, доказывать, что она имеет на него право. И она доказывала — каждый день, с первого же курса. А потом она подружилась с Гарри, узнала правду о том, что происходило в этом таком прекрасном и сказочном на первый взгляд мире — и у неё появилась еще одна цель. Другие девочки влюблялись, писали записки понравившимся мальчикам, гуляли с ними по территории Хогвартса и целовались в темных коридорах. Другие, но не она, Гермиона. Ей все это казалось лишним, ненужным, обременительным. Но однажды и она почувствовала странную тоску, непонятное томление в груди. Ей захотелось чего-то, чему она, такая начитанная и образованная, поначалу не могла найти названия. А потом поняла. Поняла — и огляделась по сторонам. Ухаживания Виктора, конечно, льстили её самолюбию, но Гермиона со свойственным ей трезвомыслием отдавала себе отчет, что из этого ничего не выйдет. Они слишком разные люди, которые живут слишком разными жизнями. Взор её все чаще задерживался на милой веснушчатой физиономии рыжего друга, и спустя очень короткое время она уже не понимала, как могла не замечать этого раньше. Вот же он, тот человек, который ей нужен!.. Их связывает не мимолетное увлечение, а настоящее, глубокое чувство, у них одна цель, и они знают друг друга так хорошо, что даже не нужно слов. Чем больше Гермиона думала о Роне, тем крепче становилась её уверенность в том, что он — именно тот, кто предназначен ей судьбой. Разве не судьба привела их в туалет для девочек, где они с Гарри спасли её от горного тролля?.. С этого началась их дружба, а может, и что-то большее. Рон заступался за неё перед Малфоем и его прихвостнями, он утешал её в день казни Клювокрыла, так глупо ревновал к Виктору... Они проводили так много времени вместе — и в школе, и на каникулах; родители Рона искренне симпатизировали ей, да и все вокруг, казалось, давным-давно знали непреложную истину: Гермиона Грейнджер и Рон Уизли созданы друг для друга. Правда, сам Рональд этого отчего-то не понимал, но ведь мальчики взрослеют позже девочек…       А потом случилась Лаванда Браун. Когда Гермиона видела их вместе, ей становилось так больно, что, казалось, она просто не выдержит. Не сможет. Но это прошло — и знала ли она тогда, тихо упиваясь чистым счастьем у его постели в больничном крыле, что это не последняя, а лишь первая ложка боли, которую ей еще предстоит испить?.. Теперь за плечами было многое. И его предательство, и измена, и снова предательство… Но Гермиону волновало не это. В сознании назойливой мухой зудел один-единственный вопрос: почему Рон? Почему именно он? В самом ли деле она выбрала его сама, сердцем и душой, или же просто ситуация так сложилась, а она не предприняла ни одной попытки её изменить?.. С одиннадцати лет они были вместе: она, Гарри и Рон. Гарри выбрал Джинни, Рон — Гермиону. Так просто, так естественно. Все сложилось само собой, а получилось… Известно, как получилось. -      Драко, там твой отец!       Восклицание Блейза прозвучало звонком будильника, безжалостно вырвав Гермиону из её раздумий. -      Где? - встревожился Драко и подлетел к окну. Ему хватило пары секунд: глаза опасно сузились, челюсти сжались. - Это не он. -      Откуда ты знаешь? - удивился Забини. -      Вижу, - усмехнулся он. - Это кто угодно, но не мой отец. Пошли!       Гермиона встрепенулась и неловко выбралась из мягких усыпляющих объятий дивана. -      А ты куда собралась? - хмыкнул Блейз.       Она даже не поняла, что он имеет в виду. -      Ну как же! - она возмущенно всплеснула руками. - Гарри под мантией страхует Денниса в квартире, Фоули дежурит внизу, а когда Гринграсс придет, мы должны его сменить: Драко спустится на один пролет ниже второго этажа, а я — на один выше. Трансгрессировать Гринграсс не сможет, и даже если что-то пойдет не так, мимо нас ему не пройти. Вы что же, все забыли?! -      Мы помним, - кивнул Драко. - Вот только пойдем мы с Блейзом, а ты останешься здесь. -      С чего вдруг?! -      Ты. Останешься. Здесь. - четко, с расстановкой произнес Драко. - И будешь сидеть тихо, как мышь, пока все не закончится. Как только Гринграсс будет обезврежен, я приду за тобой, обещаю.       Она хотела возмутиться. Хотела объяснить этому нахалу, что он не прав. Хотела фыркнуть, развернуться и сделать по-своему. Но язык как будто приклеился к небу, ноги и руки налились свинцовой тяжестью — как Гермиона ни старалась, она не смогла издать ни звука, не смогла сдвинуться с места. Драко отвел глаза и, бросив Забини короткое «За мной!», направился к выходу. Торопливые, но осторожные шаги стихли. Почти бесшумно открылась и вновь закрылась дверь. Гермиона осталась одна в этой огромной квартире — рассерженная, растерянная, оглушенная.       Она вдруг с необыкновенной ясностью вспомнила тот мартовский день, когда Драко пришел забирать её из Мунго. Он приказал ей переодеться — не стоило себя обманывать, он не просил, он именно приказал — и она послушалась. Подчинилась, словно податливая марионетка. И потом это повторилось снова… и еще… Тогда Гермиона не придала этому значения, да и как могла она заподозрить неладное, ничего о себе не зная? Но сейчас закрывать глаза было невозможно.       Где-то внизу, прямо под её ногами, Сеймур Гринграсс уже вошел в квартиру, настоящие жильцы которой временно — и весьма вовремя — отсутствовали, бесцеремонно и нагло проверяя, не будет ли свидетелей его очередного преступления. Гарри Поттер, скрытый и от взгляда, и от магии своей мантией-невидимкой, тенью следовал за Гринграссом, готовый в любой момент остановить его. Игнатиус Фоули вошел в предусмотрительно незапертую дверь и тихо пробрался на кухню. Деннис Криви дрожащими от страха руками разливал чай, ожидая, что в любой момент его могут убить. Драко и Блейз, разделенные двумя лестничными маршами, стояли с палочками наизготовку и напряжённо прислушивались к каждому звуку. Все это происходило там, внизу, совсем рядом, а она была вынуждена стоять, как каменный истукан, нервно кусая губы и глотая горько-соленые слезы.       Все закончилось очень быстро. Казалось, только что прозвучал страшный в своей неотвратимости приказ, закрылась дверь, прошуршали по лестнице легкие шаги — и вот уже Драко снова перед ней, сияющий, с порозовевшими скулами и невозможными, серо-серебристыми, искрящимися от возбуждения и радости глазами. -      Все получилось! Его взяли! Поттер заморозил Гринграсса в тот момент, когда он подливал яд в чашку Криви! Мы это сделали, все закончилось, слышишь? Гермиона!..       Она слышала. Разумеется, слышала. Но чувство облегчения, которого она так ждала, которое должно, просто обязано было придти — отчего-то не приходило. Гермиона сделала над собой усилие и раздвинула онемевшие губы в улыбке, но когда Малфой сделал попытку заключить её в объятия — поспешно отстранилась, отступив на шаг назад. -      Пойдем посмотрим, что там, - предложила она.       С языка почти сорвалось унизительное, жалкое «Ведь можно?», но Гермиона успела поймать себя и с силой прикусила щеку изнутри. Она не станет спрашивать у него разрешения. Ни за что не станет.       В квартире на втором этаже оказалось на удивление людно. Гарри обыскивал застывшего статуей в нелепом полупоклоне с протянутой вперед рукой Гринграсса, высокий светловолосый парень в аврорской форме внимательно наблюдал за ним, а второй, пониже ростом, передавал все найденные предметы Фоули, который сидел, низко склонившись над неудобным столиком, и тщательно вписывал находки в протокол. Перед ним уже лежала ослепительно белая мужская сорочка с бурыми пятнами на левой манжете, пустая бутылочка с остатками темно-красного зелья, конверт, поверх которого красовался вырванный из блокнота листок в светло-серую клетку. -      Запонка из желтого металла с крупным прозрачным камнем темно-зеленого цвета, на застежке выгравирована монограмма с заглавной буквой «М», - сухо огласил Гарри очередной предмет.       Фоули выхватил запонку из рук аврора и внимательно оглядел со всех сторон. -      Позовите-ка мистера Малфоя, пусть глянет. -      Я здесь, - немедленно отозвался Драко за её спиной. - У отца есть такие запонки, я их помню. -      У вашего отца, мистера Люциуса Малфоя, есть запонки похожего дизайна? - уточнил Фоули. -      Точно такого же, - не дал сбить себя с толку Драко, и Фоули одобрительно улыбнулся. - Эти запонки принадлежали ещё моему деду, я уверен, что камни в них уникальны, так что опознать их труда не составит. -      Что ж, мы обязательно уточним этот вопрос у мистера Малфоя, а заодно поинтересуемся, при каких обстоятельствах он мог потерять такую уникальную вещь. Что там дальше?.. -      Носовой платок, белый с вышитой монограммой «Г», - все тем же скучным казенным голосом продолжал Гарри.       Слушать дальше Гермиона не стала — ей было неинтересно. Гринграсс и без того влип по полной программе, а уж Фоули своего не упустит: вменит ему и кражу уникальных драгоценностей, и незаконное проникновение в мэнор… Даже если не удастся доказать его причастности к смерти дворецкого, то все остальное уж точно потянет на пожизненный срок в Азкабане. Все действительно закончилось. У них получилось.       Она огляделась по сторонам и, убедившись, что никому нет до неё дела, тихонько проскользнула на кухню. И не сразу заметила, что находится здесь не одна: на узкой табуретке, вжавшись спиной в стену, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками, сидел Деннис. Он казался таким маленьким и беззащитным, что внутри у Гермионы что-то дрогнуло, ей захотелось обнять его, прижать к себе и пожалеть, словно напуганного ребенка. Да ведь, по сути, так оно и было: сколько ему сейчас? Восемнадцать? И уж точно он, когда с такой готовностью и истинно гриффиндорской отвагой соглашался помочь им спровоцировать Гринграсса, не отдавал себе отчета в том, что ему придется пережить, оказавшись лицом к лицу с человеком, который пришел для того, чтобы его убить.       Гермиона присела на соседнюю табуретку и осторожно коснулась руки Денниса. От неожиданности он вздрогнул и только сейчас, кажется, заметил, что сидит здесь не один. -      Меня зовут? - встрепенулся он. - Нужно идти? -      Нет, - мотнула головой Гермиона. - Во всяком случае, пока нет. Ты и так сделал самое главное, дальше уж они сами. -      Да что я сделал-то… - смутился Деннис. -      Сам знаешь, не прибедняйся, - улыбнулась она. - Ты обвел вокруг пальца хитрого и жестокого убийцу. Прикинулся маленьким и глупым, а он тебе и поверил. Это большой талант! -      Это не талант, Гермиона, - криво усмехнулся Деннис. - Гринграсс мне поверил не потому, что я гениальный актер, а потому, что я сказал ему чистую правду. Я и в самом деле ненавижу твоих Малфоев. Была бы ситуация другой — я бы этого шанса не упустил. -      Ситуация?.. - переспросила Гермиона и нервно облизала враз пересохшие губы. Неужели Деннис мог предать их?.. И он так спокойно об этом говорит!.. -      Ну да, - пожал плечами он. - Вы сказали, что Гринграсс убил троих и без колебаний убьет снова, если потребуется. И, как оказалось, были правы. А Малфои… Они укрывали сама знаешь кого, предоставили ему свой дом в полное распоряжение, привечали весь этот сброд, насильников и убийц, но, по крайней мере, никого не убили. Своими руками. -      Но ведь они боялись, - осторожно заметила она. - Если бы они отказали, Волдеморт убил бы их всех. -      Невелика потеря! - фыркнул Криви, и ей стало совсем не по себе. - Ты смотрела материалы, которые я тебе принес? Малфоев всегда интересовало только одно: собственная выгода. Вот пришел к власти магглорожденный министр магии, Абраксасу Малфою это не понравилось, а может, прижали его чем — вот он и поддержал сама знаешь кого. И Люциус пошел по стопам папочки. Если бы не поганое малфоевское золото, может, никаких Пожирателей смерти и не было бы. Малфои платили Фаджу, чтобы он закрывал глаза на возвращение сама знаешь кого, они давали взятки чиновникам, покупали всех, кого можно, а кого нельзя — Пожиратели убивали. Пусть на руках Малфоев и нет крови, зато на их совести - десятки жизней!.. Ни сумасшедшая Лестрейндж, ни озверевший Сивый не могли привести сама знаешь кого на вершину власти, они не захватили бы для него Министерство, подарили бы ему карманного министра. А деньги Малфоев обеспечили ему все это, поднесли на блюдечке. Это благодаря им он набрал такую власть, получил столько сторонников. Думаешь, с жалкой кучкой Пожирателей он посмел бы когда-нибудь напасть на Хогвартс? Да никогда! А потом все повернулось против них — но и тут они подсуетились, масть сменили, жену вон, подходящую сыночку нашли… -      Они не искали, - тихо проговорила Гермиона, но Деннис, увлеченный собственными мыслями, её как будто не услышал, и голос его с каждым произнесенным словом наливался металлом: -      Понимаешь, им ведь плевать на всех, кроме себя, у них нет ни принципов, ни чести. Малфои пойдут на все ради своего положения и богатства. Нужно будет — пустят в свой дом сумасшедшего темного мага, будут прикармливать его свору, откупятся от судей и авроров, будут тратить деньги на благотворительность, чтобы пустить пыль в глаза. Все, что угодно, если цель оправдывает средства. До сих пор им удавалось не переходить черты, но я уверен, что для таких, как Малфои, никакой черты не существует. Получается по-хорошему — и хорошо, просто отлично. А если прижмет, они будут выгрызать свое похлеще этого Гринграсса. Одна шайка, чистокровные волшебники, чтоб их… Для них другие люди — грязь, ничто, только лишь средство достижения цели. -      Но ты ведь совсем их не знаешь… - слабо возразила Гермиона. -      А ты знаешь? - скептически хмыкнул Деннис. - Гермиона, я восхищаюсь тобой, Гарри и Роном, я ужасно благодарен вам, потому что без вас, я уверен, многих из нас и в живых давно бы не было. Но меня поражает, как ты можешь быть такой слепой! Ты нужна Малфоям, чтобы отмыть всю грязь со своего имени, втереться обратно в приличное общество, а может, у старшего Малфоя на тебя далеко идущие планы в смысле политики. Конечно, они будут расстилаться перед тобой и всячески демонстрировать, какие они белые и пушистые. Но как такая умная девушка, как ты, могла в это поверить?!       Гермиону бросило в жар. Вот, значит, что о ней говорят за спиной, вот о чем думают!.. Её считают недалекой наивной дурочкой, которая купилась на сладкую ложь и красивые обещания!       «Ну и пусть, - с неожиданной злостью подумала она. - Они ничего не знают ни обо мне, ни о Драко. Он спас мне жизнь, фактически пожертвовав своей собственной, хотя мог этого и не делать. Он давно уже не такой, каким был десять лет назад, он повзрослел и изменился. И он по-настоящему заботится о ней, бережет, и вообще!..»       Что «вообще» — она сформулировать не смогла. Мысль ускользала, рассыпалась, расползалась на отдельные разноцветные нити, которые никак не удавалось собрать воедино. Казалось, поведение Драко было таким очевидным, таким однозначным, но что-то мешало ей даже в мыслях произнести заветное слово на букву «л».       И, пожалуй, она знала, что именно.