Идеальный брак

-      Когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с мистером Селденом? -      Вы проникали в Малфой-мэнор сами, используя Оборотное зелье и волосы Селдена, или же он выполнял ваши поручения? -      Когда с какой целью вы изъяли кинжал из коллекции Люциуса Малфоя? Его сорочку? Запонку? -      Кто подлил Уидосорос в сонное зелье миссис Грейнджер-Малфой: вы или Селден по вашему поручению? Как вы достали яд? -      Как давно вы знакомы с мисс Скитер? Когда и при каких обстоятельствах вы узнали о её анимагической форме? -      С какой целью вы пришли сегодня на встречу с мистером Криви? Почему вы собирались его убить?       Вопросы сыпались один за другим, не давая ни малейшей возможности сосредоточиться, собраться с мыслями и придумать какую-то связную историю. А история обязательно нужна!.. Не может все закончиться вот так! Ну ничего, пусть этот старый дурак спрашивает, а по его вопросам станет понятно, как много они знают и до чего сумели докопаться. В конце концов, можно бросить им кость и рассказать, что отец Селдена работал у Гринграссов, когда еще отец был жив, а он, Сеймур, помог его сыну по старой памяти. И вещички Люциуса он мог получить от Селдена: испугался бедняга, что его новый хозяин невестку порешил, вот и прибежал советоваться. А Люциус его и убрал. Правда, остается этот мальчишка Криви… Ну надо же, как неудачно получилось! Может, соврать, что не знал о том, что в фиале был яд? Ему сказали — модифицированная сыворотка правды, а он и поверил. В конце концов, мальчишка ему угрожал, шантажировать пытался, а он лишь хотел выяснить, как все было на самом деле. В своем праве, между прочим. Черт, не выйдет: следователь спрашивает его о яде в сонном зелье, а значит, они могут сравнить зелья и выяснить, что разлиты они из одного котла. Ну так что ж? Грязнокровке яд подлил Селден, пусть с него и спрашивают. Нет, слабо, слабо…       Мысли лихорадочно мелькали в голове Сеймура Гринграсса, сменяя друг друга, но ни одна не походила на молнию, которая, осветив всю картину, могла бы представить её в ином свете. Только он находил способ увязать факты, придумывал им логичное и, как ему казалось, убедительное объяснение, как проклятый следователь задавал очередной вопрос — и все рушилось.       Поэтому он молчал. Впрочем, Фоули это, казалось, нисколько не смущало. Он задавал свои вопросы, выдерживая после каждого паузу, достаточную для ответа, но, не дождавшись его, невозмутимо обрушивал на его голову следующий вопрос.       В кабинет то и дело заходили какие-то люди, приносили бумаги, что-то шептали старику на ухо и выходили, бросая на Гринграсса взгляды — презрительные?.. осуждающие?.. Он не знал, да ему было и все равно. Они никто, просто серая масса, в таких же серых, как они сами, сливающихся в одно неразличимое пятно, мундирах… -      На этом пока закончим, - наконец подытожил Фоули, с удовлетворением закрывая папку, лежавшую перед ним. - Паркер! Боулз! Проводите мистера Гринграсса в отведенные для него апартаменты.       На лицах авроров расплылись мерзкие усмешки. Один из них, ничтоже сумняшеся, даже протянул к нему свои ручонки, но напоровшись на острый взгляд, сразу же отдернул их, будто обжегшись.       Как только Сеймур Гринграсс с гордо поднятой головой скрылся за дверью, в неё тут же просунулась лохматая макушка Гарри Поттера. -      Ну что? Признался? -      Молчит, как под Силенцио, - хмыкнул Фоули. -      Да вы что?! - изумился Поттер и даже, кажется, расстроился. -      Ничего, сынок, ничего, - ободряюще улыбнулся Фоули. - Сейчас в камере посидит, с мыслями соберется, придумает какую-нибудь байку и так запоет — заслушаешься! А мы к тому времени уже все проверим, все улики одна к одной подгоним, свидетелей опросим… никуда он от нас не денется, не переживай. Кстати об этом. Малфоя-старшего вызвали? -      Уже час как прибыл, вас дожидается, - усмехнулся Гарри. -      А меня-то зачем? - тут наступила очередь Фоули удивляться. - Могли и сами предъявить ему вещички для опознания, процедуру знаете, протоколы вести умеете. -      Да это мы уже сделали. Люциус и запонку свою узнал среди пяти похожих, и сорочку описал, все, как полагается. И даже домовика вызвал, так что предъявил и парную запонку, и аналогичную сорочку. -      И чего ж ему еще? -      Вас, - улыбнулся Гарри. - Уж не знаю, зачем.       Это Игнатиусу Фоули не понравилось. Ну вот совсем. Для чего Малфой-старший ждет его-дожидается? Небось будет дружка давнего выгораживать, лесть в ход пойдет, потом, глядишь, и до подкупа докатимся, а там и до угроз недалеко… Все это отнюдь не было чем-то новым или пугающим для Фоули, он за годы службы и не такого навидался, но все же как-то нехорошо… неприятно.       Однако Люциус Малфой ни о чем просить не стал. Он царственно кивнул в знак приветствия и положил на стол перед следователем бумагу. Хорошую бумагу, не придраться: разрешение на свидание с подследственным Сеймуром Гринграссом в камере. За подписью самого министра, не абы как. -      Поттер! - рявкнул Фоули, и не думая прикидываться вежливым. Парнишка появился сразу же, небось, стоял под самой дверью, а то и подслушивать пытался. Это ничего, это пусть. - Сопроводите мистера Малфоя к Гринграссу. В его распоряжении пятнадцать минут, но если вы заметите признаки сговора, прекращайте немедленно. И не смейте никуда отлучаться! -      Разумеется, сэр, - кивнул Гарри и бросил любопытный взгляд на Люциуса.       Вряд ли он рассчитывал на присутствие свидетеля, а значит, с него вполне станется устроить сейчас скандал на тему: «Что вы себе позволяете?!», и так далее, и тому подобное. Но нет. Люциус Малфой только усмехнулся и, не сказав ни слова, направился к выходу. Гарри обменялся взглядами с Фоули в надежде, что тот сможет как-то прояснить ситуацию, но следователь только едва заметно пожал плечами. Ну, нет так нет, сейчас своими ушами все услышим, а там разберемся.       Гарри шел впереди, вроде как показывая дорогу. Игра совершенно бессмысленная: ведь они оба знали, что эту самую дорогу Люциус знает чуть ли не наизусть, и трех лет не прошло с тех пор, как его самого водили по ней под конвоем. Подумать только, как все переменилось!.. Он спас жизнь Гермионе, принял её в семью, и теперь они играют в одной команде. По крайней мере, так казалось. Что же ему понадобилось от Гринграсса?..       Вот и длинный полутемный коридор, по одну сторону которого была глухая стена, а по другую — ряд камер, забранных металлическими решетками. Малфоя, как и полагается, проверили на наличие запрещенных предметов и забрали волшебную палочку, и Гарри, пользуясь заминкой, немного отстал от него и теперь шел позади. Люциус, конечно, о его присутствии не забудет, а Гринграссу знать вовсе необязательно.       Он старался ступать потише, но все равно шаги отражались от голых стен, рассыпая по коридору гулкое эхо. Совершенно некстати вспомнилось, как он вот точно так же шел по этому самому коридору, готовясь к тяжелому разговору с Драко. Как он нервничал тогда!.. Как переживал!.. И как много глупостей они наворотили… Чуть не потерял Гермиону, Джинни, Рона, да что там — в какой-то момент и потерял, всё и всех, что было в этой жизни важного, ценного, да так, что сам не понял, как так вышло… Но они справились. Джинни вернулась к нему, хоть поначалу ему и сложно было, и тяжело выстраивать отношения по-новому, но сейчас, кажется, дело идет на лад. Он даже попросил её к нему переехать, и она, хоть ничего определенного и не ответила, обещала подумать. У Рона с Верити тоже все ладно, друга теперь из Норы и тыквенными пирожками не выманить. Сразу после работы бежит домой, выходные проводит с семьей, и разговоры все только о Верити и будущем малыше. Да и Молли с Артуром как будто помолодели, в Норе вновь, впервые после гибели Фреда, появилось ощущение жизни — уютной, семейной, той самой особенной жизни, что так очаровала Гарри с того самого момента, как он переступил порог этого кривого, тесного, но такого замечательного дома!.. И Гермиона… Тут мысль Гарри споткнулась и как-то забуксовала. Думать о Гермионе отчего-то совсем не хотелось, и не потому, что у неё дела шли хуже всех — вовсе нет, он же не слепой, видит, какими глазами Малфой на неё смотрит, да и сама она не отстает… Но Малфой же! Как бы Гарри ни был благодарен ему за все, что он сделал для его лучшей подруги, он все равно оставался Драко Малфоем. А потому думать о нем, и тем более — о нем и Гермионе, было неприятно.       Увлеченный внезапно нахлынувшими мыслями, Гарри не сразу заметил, что они давно пришли к нужной камере. Пришли — и просто стоят, в полной тишине. Неужели Малфой только того и хотел: посмотреть на того, кто посмел пойти против него, через тюремную решетку? Как-то мелко для него. Масштаб не тот. -      Добрый вечер, Сеймур, - негромко поздоровался Люциус, и Гарри весь обратился в слух, чтобы не пропустить ни звука. -      Люциус?.. - медленно, как будто не веря своим глазам, переспросил Гринграсс, а потом как будто очнулся: - Люциус, это все ложь, наглая ложь, поверь, я бы никогда!.. -      Сеймур, Сеймур, - с укором проговорил Люциус. - Глупо отрицать очевидное. А ты ведь никогда не был глупцом.       Повисла пауза, и сердце Гарри забилось так часто и сильно, что он испугался, что его стук слышно по всему коридору. Неужели Гринграсс признается? Конечно, Фоули прав, и без его признания обойдемся, но насколько все было бы проще!.. -      Не тебе судить о том, глупец я или нет, - зло выплюнул Гринграсс. - Ты со своим сопляком девочку мою обманули, на весь волшебный мир ославили, дурочкой доверчивой выставили! И ради кого, Люциус?! Ради какой-то паршивой грязнокровки!.. -      Дурочкой, говоришь? - усмехнулся Малфой. - А кем свою девочку выставил ты, когда подложил её под Кармайкла? Я не оправдываю Драко, но он никогда не позволял себе относиться к женщинам как к шлюхам. В отличие от тебя. -      Да как ты смеешь?! - взревел Гринграсс. -      А что тебя, собственно, не устраивает, Сеймур? - процедил Люциус. - Ты дал согласие на помолвку Астории и Драко, совершенно не скрывая при этом, что рассчитываешь получить взамен крупную сумму. Весьма крупную. А когда все сорвалось из-за того, что мой сын, оказывается, был женат, ты пошел на все, вплоть до убийства, чтобы эти деньги выцарапать. Ты убил троих, даже родную дочь не пожалел — продал её этому козлу Кармайклу, и все ради чего? Ради денег! Так, может, у вас, Гринграссов, продажность — это семейное?.. -      Что ты понимаешь! - воскликнул Гринграсс, и в его голосе было столько отчаяния, что Гарри на мгновение стало не по себе. - Думаешь, для меня деньги важны? Золото это проклятое?! Да пропади оно пропадом!.. Ты отдал Лорду сына, я — деньги, и как смеешь ты осуждать меня?! Я ведь все отдал твоим дружкам, все до кната, лишь бы меня, или, Мерлин упаси, девочек, не трогали. А им все мало было, ненасытные твари!.. -      И ты пошел к гоблинам, - заметил Люциус. -      Я сделал то, что было необходимо, - жестко отрезал Гринграсс. -      И как результаты? - насмешливо поддел его Люциус.       Гарри ждал, что сейчас Гринграсс снова взорвется, раскричится, разразится праведным негодованием, но вместо этого он как-то странно всхлипнул и затих. Гарри очень хотелось сделать пару шагов вперед и посмотреть, что происходит, но он чуял, что этого делать ни в коем случае нельзя. А значит, остается довольствоваться наблюдениями за Малфоем. Тот стоял спокойно, не собираясь ни уйти, ни приблизиться, и на лице его застыло выражение презрения и даже некоторой брезгливости. -      Я выкупил твою закладную у Картрука, - вдруг сказал Люциус таким тоном, как будто разговор шел о погоде. -      Ты… что?! - прохрипел Гринграсс. Небось горло перехватило от радости! Или от удивления? Гарри его понимал: поворот был неожиданным. -      Я выкупил твою закладную у Картрука, - терпеливо повторил Малфой. - У гоблинов больше нет претензий к тебе и твоей семье. -      Люциус!.. - воскликнул Гринграсс и Гарри подумал, что он настолько одурел от нежданного счастья, что наверняка на колени бухнется в порыве благодарности. -      Но, видишь ли, претензии есть у меня, - будто не слыша его, продолжал Малфой. - Ты посмел пойти против меня и моей семьи, тянул руки к моим деньгам, не говоря уже о том, что чуть не убил одну из Малфоев. -      Люциус, да Мерлина ради!.. Какая-то грязнокровка!.. -      Она — Малфой, - ледяным тоном отрезал Люциус. - А Малфои никогда никому ничего не прощают. Теперь твое поместье принадлежит мне, Сеймур. Из уважения к твоей супруге я дам ей ровно три дня, а потом оно будет стерто начисто, словно его никогда не было, а земли передадут в распоряжение магглам. Там, где веками жили твои предки, где все было пропитано магией, вырастут уродливые маггловские коробки, и никто не вспомнит о том, что когда-то эти земли принадлежали роду Гринграссов. Твои девочки повыскакивают замуж за первого встречного, лишь бы сменить позорную фамилию папаши-убийцы, твой дом исчезнет с лица земли, от вас не останется ничего, как будто никаких Гринграссов никогда не было — это я тебе обещаю. Вот и все, что я намеревался сказать.       С этими словами Малфой повернулся на каблуках и неторопливо направился к выходу. Вслед ему неслись душераздирающие крики, мольбы, а потом и проклятья, перемежаемые рыданиями, но Люциус как будто оглох — а может, наоборот, все это звучало в его ушах сладостной музыкой.       Через десять минут Сеймура Гринграсса вызвали к следователю на повторный допрос. А спустя час он во всем признался: раздавленный, окончательно уничтоженный руками Люциуса Малфоя, Гринграсс утратил все надежды и смысл.       Он сломался.