Мы боимся перемен как огня, ведь одним из самых сильных страхов является страх перед неизвестным. И от этой неизвестности бросает то в жар, то в холод. Мы думаем, что именно эти перемены и пустое, непонятное нечто являются источниками наших бед. Но так ли это на самом деле? Перемены — это безусловно риск. И человек пусть и боится, но всегда рискует. Однако не всегда после этого на него обрушиваются проблемы, как капли дождя в очередной осенний вечер. Так что, может, источниками наших бед являемся мы сами и наше восприятие ко всему окружающему нас?
29 марта, 2015 год. Была глубокая ночь, когда девушка выкуривала уже третью сигарету. Она ненавидела запах дыма и просто не переносила неприятное ощущение никотина в лёгких, но в тяжёлых жизненных ситуациях или после очередного пиздеца на работе позволяла себе выкурить одну. То, что произошло тем злополучным вечером три дня назад, было крайней степенью и того, и другого. Преступной организации «Опустошители», в которой она была с самого основания, официально больше не существовало. Теперь это призрак прошлого и часть другой группировки — «Бонтена». Девушка с силой сжала сигарету и тут же выкинула её куда-то в темноту. Проводив взглядом тлеющий огонёк, она проводила и уже потерянную мечту — возвести «Опустошителей» на вершину криминального мира Японии, задержаться там до самой смерти и со спокойной душой отправиться на тот свет, зная, что она всё же добилась своего — удержалась с основателями на самой верхней ступени преступной иерархии, если можно так сказать. Мэй Асано допустила грубую ошибку — позволила самоуверенности застелить ей глаза. Именно поэтому она не заметила, как их главный конкурент разросся. Именно поэтому она и другие руководители не заметили, как среди них оказалась крыса, которая слила местоположение их базы. Именно поэтому их группировка проиграла, когда на них неожиданно напали. Нет больше «Опустошителей». Когда девушке сказали, что их всех оставят в живых, она громко, скорее даже истерично засмеялась. Какой идиот согласится отпустить влиятельных и сильных людей, у которых за плечами имелись огромный опыт ведения дел в криминальном мире, большое количество знаний и запретной информации и, возможно, жажда мести? Правильно, никакой. Обычных рядовых солдат, может, просто присоединят, и они станут такими же шестерёнками только уже в другой организации. Но руководителей точно ждал один исход — смерть. Людей, которые господствовали в криминальном мире, но по какой-то причине допускали череду ошибок и падали вниз, на землю, где их ждали уже новые властители, убивали. Беспощадно и без особой жалости. Мэй знала об этом, ведь сама же карала тех, кто падал к её ногам. Вспомнив о своём былом величии, она как-то грустно ухмыльнулась и потянулась уже за четвёртой сигаретой. Счастливые времена прошли, оставляя после себя теперь уже болезненные воспоминания. Девушка не боялась смерти — это глупо, учитывая то, где она работала, — а вот потерять всё в один момент — очень даже. Мэй не помнила, когда в последний раз плакала, но в ту ночь по её щеке скатилось несколько слезинок, которые она поспешила смахнуть. В груди неприятно щемило, а в голове, словно отбойный молоток, звучала мысль: это конец. Конец её мечте. Конец всего того, что она так долго выстраивала с другими основателями. И скорее всего, конец её жизни. Была глубокая ночь, когда девушка громко закричала, не боясь разбудить соседей. Пошли они к чёрту! Все пошли!***
Мэй схватилась руками за края раковины и оглядела своё «прекрасное» личико, которое неплохо так приукрасили три дня назад. Прямо в её двадцать шестой день рождения, которое она уже начала ненавидеть. Распухший нос был заклеен пластырем, а уже почти спавшие синяки вокруг него и глаз так и выделялись на её бледном лице. Девушка выдохнула сквозь сжатые зубы и, не сдержавшись, выругалась. Натравить на неё Мочидзуки было настоящей подлостью. Он был выше её на целых тридцать сантиметров — а рост у него, на секундочку, два с небольшим метра — и весил в два раза больше. Разве это честно? Хотя понятие «честность» и «Бонтен» — вещи несовместимые. Ей не хотелось ехать в их штаб, не хотелось унижаться и смотреть взглядом проигравшего на победителей. Она уже представляла эти надменные взоры и улыбки, представляла пустые пафосные речи, в которых их будут тыкать носом в ошибки, которые они допустили. Ей хотелось удавиться. Девушка накинула чёрное пальто и вышла из квартиры. До публичного унижения и, возможно, смерти оставалось примерно три часа. И ей очень хотелось успеть встретиться с главным основателем «Опустошителей» — Озэму. Только он мог помочь ей привести мысли в порядок, успокоить и поддержать. Всего основателей было пять, включая Мэй. Они были простыми оборванцами лет пятнадцати, когда им в голову пришла гениальная мысль — создание своей группировки, которая откроет новую эпоху. Вот только детские мечты разбились, как розовые стёкла очков, и они поняли, что создание великих эпох — глупая затея. Эти поистине прекрасные времена прошли, всё поменялось, поэтому им пришлось быстро перестроиться и сменить и мечты, и направление, и способы достижения поставленной цели. Безобидная группировка, состав которой едва ли достигал двадцати человек, переросла в нечто большее, опасное. Было тяжело пробиваться вверх, учитывая то, что просто помахаться кулаками и забрать всю славу себе, как раньше, не представлялось возможным. Их было слишком мало для того, чтобы тягаться с существующими бандами, в которых количество участников было в десять раз больше, чем в «Опустошителях». Они были простыми подростками, которые просто хотели добиться признания, уважения, успеха. И они были простыми подростками, когда впервые почувствовали, что добиться желаемого можно с помощью убийств. Их небольшая группировка, которую можно было назвать обычной шайкой, быстро добилась отличных результатов. Возможно, это случилось из-за того, что они как-то пропустили привычные для того времени массовые драки, которые определяли пути развития группировок, и сразу перешли к самому грязному — грабежу, вымогательству, а после и к заказным убийствам. Жажда денег и власти затмила все другие мысли и ранние мечты. Хотя какому человеку нужны признание и уважение, если ему не будут подчиняться другие люди? Спустя год, после очередного успешного выполнения задания, о них начали говорить, и постепенно эти разговоры перетекли в то, что к ним начали приходить люди. Они желали присоединиться к ним, а основатели были не против этого. У них вновь возродилась старая цель, просто она немного… расширилась. Если раньше они хотели создать новую эпоху, потом — получить власть и деньги, то теперь было решено, что «Опустошители» должны занять вершину криминального мира, создать некий идеал преступной организации, который передавался бы из поколения в поколение. Они достигли этой цели достаточно быстро. Им хватило около двух лет, чтобы добиться желаемого. И пока они были ослеплены собственным успехом, другая группировка, известная как «Свастоны-Канто», а позднее — «Бонтен», также стремительно развивалась. Она всегда была позади «Опустошителей», но не настолько, чтобы не дышать им в спину и не наступать прямо на пятки. Но излишняя уверенность пяти основателей сыграла с ними злую шутку, и в итоге они оказались там, где находятся сейчас. В огромной яме, выхода из которой, наверное, уже и нет. На часах было половина восьмого утра. Девушка устало плелась по многолюдным улицам, не обращая внимания на снующих людей, которые то и дело задевали её, даже не извиняясь. Будь она немного в другом состоянии, то с удовольствием сцепилась бы с кем-нибудь. Вот только сейчас ей было совсем не до этого. Пустой взгляд был направлен себе под ноги, и она как на автопилоте шла уже в полюбившееся ей место — на крышу Сибуи Хикариэ. До его открытия ещё было три с половиной часа, но деньги всегда открывают любые двери. Охранник, стоило ему только увидеть девушку, открыл дверь, слегка кивнув ей. Мэй так же кивнула ему в ответ и пошла в сторону лифта. Она проводила здесь много времени, поэтому знала обо всех потайных уголках. И о запасном лифте тоже. Мэй часто оборачивалась, внимательно вслушивалась в различные звуки, но кроме эха своих же шагов ничего не слышала. Второй лифт находился совсем рядом с ней, стоило просто завернуть за угол. Быстрый шаг сменился на бег, и оказавшись рядом с целью, она начала судорожно нажимать на кнопку вызова, постоянно смотря в правую сторону. Двери лифта открылись, и Мэй буквально влетела в него. Руки дрожали, и девушка еле-еле нажала на нужную кнопку. Раздался тихий смех. Кажется, кто-то начал сходить с ума. Странно, но вместо ожидавшейся панической атаки, она, наоборот, успокоилась, даже несмотря на то, что находилась в замкнутом пространстве. Озэму сидел на внешнем блоке кондиционера и задумчиво смотрел вдаль. Услышав скрип железной двери, он повернул голову и слегка улыбнулся. Мэй выглядела плохо: тёмно-лиловые гематомы, пластырь на носу, растрёпанные волосы и мешки под тусклыми зелёными глазами, которые так и кричали о бессонной ночи. Но несмотря на её внешний вид, парень знал, что она была готова бороться до конца. И как бы ему не хотелось гасить запал близкого человека, он должен был это сделать. — А вот и ты, — сказал Озэму, отвернувшись в сторону города. — А вот и я, — только и ответила девушка. Подул лёгкий, но пронизывающий ветер, и Мэй невольно сжалась, заправив волосы за уши. Девушка прикрыла дверь и, засунув руки в карманы пальто, сделала несколько шагов по направлению к парню. Остановившись рядом с блоком, она посмотрела примерно туда же, куда и Озэму, и затаила дыхание от представленной красоты. На розово-оранжевом небе медленно-медленно плыли перистые облака, а где-то на горизонте уже восходило яркое солнышко. Завороженно смотря на вид перед собой, Мэй на несколько секунд задумалась о том, что хотела бы увидеть что-то подобное ещё раз. И маленькая наивная девочка внутри неё надеялась, что это произойдёт. Мэй любила встречать рассветы, но исключительно в безлюдных местах. Утренняя заря значила для неё многое — победу над вчерашним днём, начало чего-то нового. Она помогала освободиться ей от каких-то негативных эмоций, спокойно обдумать какие-то важные действия и с новыми силами ринуться в бой. Вот только теперь рассвет у неё ассоциировался с чем-то скверным. — Не делай того, о чём пожалеешь, Мэй, — неожиданно сказал парень. Она перевела взгляд на него и нахмурилась. Его чёрные волосы не были убраны назад, как раньше, а серые глаза с какой-то грустью осматривали проснувшийся город, что во всей красе предстал перед ними. Мысли близкого для неё человека не понравились ей. С чего бы ему это говорить, да ещё и перед походом в штаб «Бонтена»? Всё казалось ей до жути подозрительным, и Озэму, увидев её вновь нарастающую панику, поспешил объясниться: — У нас будет идеальный шанс для того, чтобы продолжать жить и работать в привычной сфере. Не знаю как тебе, а мне бы очень хотелось продолжить свой путь, пусть и без прежних возможностей. Брови Мэй сильнее свелись к переносице, и она мигом вспыхнула, как спичка: — Да почему ты думаешь, что нас оставят в живых?! — Сано сказал, что… — Этот Сано — ебанутый псих! — перебила друга девушка. Озэму ничего не ответил, как бы соглашаясь с ней. Мэй видела главу «Бонтена» перед тем как её вырубили. Взгляд зацепился за него всего на пару секунд, но этого хватило, чтобы понять, что парнишка совсем без тормозов. Да и её источники утверждали, что одиночество и полное опустошение — его главные двигатели силы. И того, и другого у него было в переизбытке, об этом она тоже знала. — Как думаешь, почему мы проиграли? — Озэму спрыгнул с блока и встал рядом с девушкой. — Потому что мы допустили огромную ошибку — подумали, что «Опустошители» была, есть и будет самой сильной преступной организацией в Японии, совсем позабыв о существовании других группировок, что могли бы нам и не подчиниться, — взгляд Мэй на секунду потух, а губы тронула грустная улыбка. Только сейчас до неё дошло, что все основатели были до жути наивными. — Почему ты спрашиваешь? — Анализирую, — коротко ответил парень. — Надо же, а ведь когда-то весь этот чёртов город находился в наших руках. Можешь в это поверить, а? Мэй скривилась. Ей хотелось закрыть уши руками и громко закричать, что она ничего не слышит; хотелось забыть всё происходящее, как страшный сон; хотелось, чтобы всё это оказалось чем-то нереальным, глупой шуткой, вымыслом. Вот только это было правдой. Суровой, беспощадной, но правдой. — Что думаешь по этому поводу? Девушка перевела озадаченный взгляд на друга, и еле сдержалась, чтобы не накричать на него. С чего это вдруг он вообще спрашивает её о таком, прекрасно зная, что ей, как и ему, очень тяжело? — Ты издеваешься, что ли? — тихо спросила она, внимательно рассматривая Озэму, но тот только отрицательно покачал головой, даже не повернувшись в её сторону. — Что я думаю по этому поводу? А сам как, блять, думаешь?! Мы выстраивали целую империю годами! Годами, Озэму! С подросткового возраста мы добивались своих целей, падали, вставали, а потом снова рвались в бой! Столько времени… — девушка всхлипнула и уткнулась лицом в плечо друга. — Так обидно. — Ты же знаешь, что среди нас была крыса, так? — Мэй еле сдержалась, чтобы не съязвить, и оторвала голову, судорожно пытаясь оттереть пятна на его светлом пальто. — Как думаешь, почему я позвал сюда только тебя? Сначала она не поняла, что конкретно Озэму имел в виду, но потом пазл в её голове окончательно сложился. Рука, что лежала на его плече, тут же рухнула вниз, а глаза раскрылись от шока. — Ты и я… Нас водили за нос последние полтора года. Вот так и доверяй после такого людям, — усмехнулся он. — Больше тринадцати лет дружбы и почти одиннадцать — рабочих отношений... Бонтен казнит их. Девушка с неверием посмотрела на него. Всё это действительно походило на какой-то нелепый розыгрыш, вот только человек с камерой не выпрыгивал из-за угла, а взгляд друга говорил всё за него. — Почему? — просипела Мэй, всё ещё находясь в какой-то прострации. — Видимо, не были уверены в своих и наших силах, вот и решили перейти под крыло тех, кто стремительно разрастался. В груди у неё неприятно закололо, а в глазах защипало. Это точно было неудачной шуткой. Она наивно полагала, что всё это не по-настоящему, что это чья-то забава, шоу, да что угодно, но только не правда. Не могло быть так. Верно? — И после этого ты хочешь сказать, что мы вдвоём с тобой останемся существовать на этой грёбаной планете, пока остальных трёх основателей казнят? Ты точно издеваешься. — Ты очень скоро в этом убедишься, поверь мне. Я прошу тебя только об одном — сохраняй благоразумие, — Озэму крепко прижал девушку к себе и трепетно погладил по голове. — Сейчас ты показала свои эмоции, а теперь избавься от них. — Я что, по-твоему, совсем идиотка? — она выпуталась из объятий и кинула в его сторону недовольный взгляд. — Ты же знаешь, что я отделяю работу и личную жизнь. — У тебя нет личной жизни, — заметил парень и получил лёгкий удар в грудь. — Ладно, пойдём уже. Озэму направился в сторону двери, но Мэй осталась на месте. В её голове что-то щёлкнуло, и она задумалась о том, что если три основателя — предатели, то почему и её друг не мог относиться к ним же? — С чего бы мне тебе верить? — неожиданно спросила она, и парень застыл на месте, положив руку на ручку двери. — Сначала будет казнь. Озэму как-то грустно ухмыльнулся и покинул крышу. Мэй же в последний раз посмотрела на розовое зарево рассвета и двинулась следом за ним.***
Возможные предатели вели себя так, словно они были такими же жертвами сложившихся обстоятельств, вот только почему-то в их глазах не было огромной жалости и испуга. Они вели себя так, как будто просто пришли сюда на кофе, а не на предполагаемую смерть. Всё вокруг них было пропитано ложью и фальшью, и от этого хотелось блевать. Они стояли в конференц-зале перед огромным столом, где одно место по неопределённым причинам пустовало. Асано зацепилась взглядом за проекционный экран и крепко сцепила руки в замок за спиной. Несмотря на то, что помещение было достаточно просторным, дышать было трудно. Все мысли слились в одно непонятное нечто, а голова просто-напросто отказывалась думать. Семь пар глаз уставились на них, словно основатели «Опустошителей» были опасными, но забавными зверушками в зоопарке, которые хотели показать свои коготки, да вот только клетка не позволяла им этого. Мэй, как и просил Озэму, сохраняла благоразумие, хотя это казалось чем-то тяжелым, почти что невозможным, в данной ситуации. Стояли как истуканы недолго, минуты две может, но по ощущениям все два часа. Надменные взгляды, лёгкие ухмылки победителей так и кричали об их удовольствии от представленной картины. Но продолжаться это шоу до вечера не могло — у новой самой влиятельной группировки в Японии теперь появились новые обязанности — поэтому Майки кого-то позвал, и дверь открылась. Мэй не стала оборачиваться, но на слух поняла, что зашли примерно два-три человека. Внутри всё сжалось, и она сильнее сжала свою руку. Боль немного отрезвляла, но чудо-эффекта так и не последовало — успокоиться попросту не удавалось. — Знаете, кого мы больше всего ненавидим? — неожиданно спросил Майки, осматривая каждого основателя «Опустошителей» своими чёрными бездонными глазами. — Предателей. Мэй слегка повернула голову направо, где стояли две крысы из трёх, и гадко улыбнулась им. Их нарастающую панику было видно невооружённым глазом: глаза слегка расширились, зубы постоянно покусывали губы, а дыхание участилось так, словно они только что пробежали кросс. Каких-либо сомнений больше не оставалось. Её с Озэму действительно водили за нос, а они даже и не замечали этого, слепо доверяя своим «друзьям». Девушка перевела взгляд обратно на экран и начала заинтересованно слушать Сано. — Я обещал вам, что как только «Опустошители» будут под нашей властью, я обеспечу вам достойные условия для работы здесь, в «Бонтене», а также дам вам гарантию личной неприкосновенности, — предатели выдохнули, а Майки продолжил: — вот только мой заместитель, который по непонятным причинам сейчас отсутствует, сказал мне одну важную вещь — если вы предали своих друзей, с которыми вы вместе почти половину жизни, то предать нас вам не составит ни малейшего труда. И поэтому, чтобы просто перестраховаться, я решил немного поменять условия. Предателей казнят, а вот поистине верных ждёт награда. Уведите их. — Куда? — На склад. Мэй тяжело сглотнула. Ей пару раз передавали отчёты, в которых говорилось об особых карах для предателей, особенно в исполнении Харучиё Санзу, и, честно говоря, от прочитанного у неё кровь в венах стыла, даже учитывая тот факт, что она сама не раз занималась такой грязной работой. Майки перевёл взгляд на девушку, и её сердце тут же начало отбивать какой-то бешеный ритм. Нет, этот парень точно был ебанутым на всю голову. — На колени, — раздался властный голос руководителя «Бонтена». Мэй чуть не рассмеялась, а потом поняла, что это было сказано всерьёз. Переведя взгляд на Озэму, она увидела, как он, немного поколебавшись, всё же выполнил его требование. Если до этого сердце девушки просто колотилось, то сейчас оно рухнуло вниз. Асано сжала зубы до скрипа и медленно опустилась на колени, рассматривая пол. Послышались тихие смешки. Противно. Гадко. Унизительно. Внезапно перед ней показались ноги в… сланцах. В любой другой ситуации Мэй бы с удовольствием как-нибудь пошутила, вот только сейчас ей было совсем не до смеха. Она всеми силами старалась абстрагироваться, но сколько бы попыток не предпринималось, разум постоянно возвращался в этот проклятый конференц-зал. — Теперь вы принадлежите мне и «Бонтену». Ты, Озэму, отправишься в Нагано и займёшь одну из руководящих должностей в главном штабе, — девушка на секунду перестала дышать. — Мэй, остаёшься здесь. Радуйся, что Моччи — принципиальный человек, который, вдобавок ко всему, высоко ценит честь и хороший бой. Что касается твоей должности… Будешь напарницей Санзу. — Это плохая идея, Майки, — тут же отозвался Такеоми. — Поднимайтесь, — приказал им Сано, даже не обратив внимания на слова своего советника. — Хайтани, отправляйтесь на склад к крысам. Какучё, ты проведёшь ей экскурсию, — он окинул Озэму и Мэй каким-то странным, можно сказать, тоскливым взглядом. — У вас есть час.***
Мэй облокотилась о колонну внутренней парковки и подкуривала сигарету от зажигалки, которую ей вежливо одолжил Озэму. Прошло полчаса с выделенного времени, а они так и не смогли как следует поговорить. Да и стоило ли? — Санзу Харучиё… Он заместитель Майки, значит должен быть ответственным и более-менее нормальным. Могло быть и хуже, — медленно протянул черноволосый. Мэй очень хотелось в это верить. Она видела его пару раз на различных вечерах, но лично пообщаться с ним так и не удалось. В любом случае Озэму в чём-то был прав — второй член «Бонтена» вряд ли будет вести себя как конченый, безалаберный придурок. Ну, по крайней мере, она надеялась на это. — Далековато тебя отправили, — сказала девушка и сделала глубокую затяжку. — Я буду скучать. — Всего три часа езды, к тому же мы можем поддерживать связь. На языке Мэй так и крутился один самый главный вопрос, озвучить который она боялась. — Давай не будем говорить о них. Они сделали свой выбор и теперь расплачиваются за него. Сделай соответствующие выводы и просто забудь о них, как о страшном сне. Легко сказать, но сложно сделать. Асано опустила взгляд и выкинула недокуренную сигарету в урну. Постояв несколько минут, она резко кинулась на шею Озэму и повисла на нём. Отпускать человека, который лучше всех знал её, и которого она любила, совсем не хотелось. Парень обнял её одной рукой в ответ и оставил лёгкий поцелуй на макушке. — Просто помни, что я сказал тебе сегодня на крыше, — девушка кивнула и уткнулась лбом ему в плечо. Расставаться Мэй было тяжело, даже невыносимо. За столько лет дружбы они все привязались друг к другу, вот только теперь всё кардинально изменилось. Трое, вероятнее всего, уже пошли на корм рыбам, и ещё один уехал собирать вещи в чёртов Нагано, пока она осталась здесь, в Токио. Совсем одна. И пока Мэй взглядом провожала машину Озэму, в её голове набатом звучала единственная мысль — нет больше «Опустошителей». Теперь есть только «Бонтен».