«Хотелось бы прочесть в газете заметку, кончающуюся словами «Но это был всего лишь дурной сон. На самом-то деле она невредима».
— Ань, — тихо протянула Саша, падая на кровать гостиничного номера. После долгого и трудного дня мягкость кровати казалась единственным фактом, что имеет значение. — Как думаешь, у нас все получится? Дальше? — Её голос был наполнен надеждой и звучал так по-детски наивно, что любому присутствующему бы захотелось подарить ей частичку своих объятий. Она бросила короткий взгляд на коробочку с бронзовой медалью, перевела взгляд на Анину серебряную, а после — на раскиданные по полу вещи. Девушки уже собирали чемоданы. — Получится, — голос звучал твердо и ровно, но практически без эмоций. — Не зря же мы страдаем столько времени, — лица девушек одновременно искривила небольшая презрительная гримаса, и, посмотрев друг на друга, они внезапно рассмеялись. Настроение после окончания Чемпионата Европы было хорошим: Аня была счастлива, что смогла собраться в нужный момент и доказать, что падение в короткой случайность, а не закономерность, а Саша была безумно довольна своим прокатом произвольной программы. Да, неидеально, но с каждым разом получалось все лучше. Чистейший прокат все ближе, и она даже рада, что он произошел не здесь — значит, произойдет в нужное время и нужном месте. Завтра девушек ждут показательные выступления, сразу после — вылет домой. Потом жизнь, конечно, закрутит их в лихой водоворот — впереди тренировки, сборы и олимпийские игры, но сейчас думать об этом совершенно не хотелось. Было так хорошо и так тихо. Пожалуй, это был единственный диалог про фигурное катание между ними за долгое время. Будучи конкурентками на льду и подругами в жизни, они были невероятно заинтересованы в том, чтобы эти отношения между собой не смешивались, и честно старались придерживаться этого принципа независимо от обстоятельств. — Где ты была вчера до ночи? Даниил Маркович тебя искал. Просил написать ему, когда ты придешь, — Трусова спрашивала с неподдельным интересом, но осаждала себя, чтобы интерес не проявлялся слишком ярко. После долгой борьбы с желанием поваляться как можно дольше, она аккуратно встала с такой манящей кровати, распустила огненные волосы и тут же заскользила по ним привезенным из дома деревянным гребнем. — А что он хотел? — Аня старалась быть безразличной, но получалось слабо. — Подожди, а ты ему написала? Что? — где-то далеко в подсознании маленький бармен начинал замешивать дикий коктейль. В нём было все: опасение, тревога, в некоторой мере стыд и даже страх. — Не бойся, своих не сдаем! — Саша рассмеялась, заплетаясь. — Я ему примерно в десять вечера написала, что ты пришла. И тебе я кстати тоже писала, — с напускность серьёзностью добавляет, но почти сразу её лицо освещает лучезарная улыбка. — Потом нашла твой телефон на полу. Ну, колись, где была? — Я была у парней, — Аня ответила нехотя, лениво перекатывая слова на языке. — Сидела в гостях у Марка и Жени. Встретила Семененко вечером, он позвал. Саша кивнула, но при упоминании Кондратюка лицо её презрительно скривилось. Впрочем, выражение это пропало так же быстро, как и появилось. — Вы не помирились? — вопрос, наверное, совершенно логичный, но, скорее, больше для проформы. Ответ на него оказался весьма очевидным. — Нет, — Трусова качает головой, уголки губ её слегка дрогнули, но было видно, что разговаривать на эту тему она больше не намерена. — И я совсем не жалею, — тут же твердо добавила она, и Аня поняла, что лезть в душу дальше не представляется возможным. Там такие замки, что ни одним ключом не откроешь. — А у тебя есть что-то с Женей? — Да вроде ничего. — А хотелось бы? — Не знаю, — отмахивается. — Я и его-то почти не знаю.***
«Аня, не забудь проверить все ли нормально с платьем для показательных. Если нет — дай знать. Исправить мы, конечно, ничего не сможем, но вид бурной деятельности с Сергеем Викторовичем создадим. Д.М.». Сообщение от Даниила Марковича было как никогда кстати: то, что совсем скоро дебют её номера на гала она совсем забыла. Спустя столько времени они, наконец, поставили новый показательный, где Анна выходит в образе ангела: в один из моментов на её крыльях эффектно зажигаются огни, и в темноте арены это выглядит поистине эффектно. Ане безумно нравился этот показательный, хотя ангелом она себя, конечно, не ощущала. Хотя, вполне возможно, что и создавала такой образ у окружающих. «Я уже проверила, с ним все хорошо. Не переживайте», — конечно, ответ этот был абсолютнейшей ложью хотя бы просто по той причине, что костюм она из чемодана даже не доставала и видела его в последний раз ещё в Москве. Впрочем, Аня была уверена, что с ним все в порядке — причин для его поломки она не создавала. Наверное. Подумав, что займется этим через пару часов, Аня решила, что провести немного времени в царстве интернета идея в общем-то хорошая и безобидная. Первым делом её внимания удостоились сообщения от родственников и друзей, после — лента инстаграма и многочисленные отметки. Через пару минут на глаза ей попалась история, выложенная Сашей Степановой. Видео казалось вполне обычным: девушка снимает их с Ваней прогулку, огни улиц, виднеющихся с главной дороги вдали, новогодние украшения, которые ещё не успели снять. В один момент ребята решают показать болельщикам и гостиницу, в которой они проживают — здание имело достаточно необычную архитектуру. Щербаковой требуется несколько минут, чтобы понять, что один из тех силуэтов, который на видео двигается в сторону отеля, её собственный. Конечно, по тому короткому видео ни её, ни Семененко опознать было решительно невозможно, но во мгновение ей почему-то стало немножко некомфортно. Вся её уверенность, которой вчера было так много, куда-то ушла. Ушла, но обещала вернуться. К своему удивлению практически сразу, как Аня появилась в онлайне, экран её телефона озарился ещё одним сообщением. Девушка не знала, почему почувствовала себя именно так в тот момент. Практически сразу её накрыло волной смущения, которая так и желала окрасить её щеки в легкий розовый румянец. Ане было неловко — она хотела поблагодарить его за то, что вчера он побыл рядом и помог, что отвлекал и исполнил её небольшое желание абстрагироваться, но она этого так и не сделала. Несколько раз хотела и каждый раз откладывала телефон. «Поздравляю! Твой прокат был шикарен. Я же говорил тебе вчера, что все, что было до этого — случайность» — подмигивающий смайлик в конце несколько разрядил атмосферу в её душе. Она несколько секунд упрямо смотрела на виртуальную клавиатуру, тут же начинала печать и резко стирала все подчистую. Всё, что она хотела написать, казалось каким-то вычурным, или нелепым, или банальным, а простого «спасибо» явно было недостаточно. «Спасибо за прекрасный вечер и не менее прекрасное его продолжение. Тебе и Марку» — сначала отправленный текст показался Ане идеальным — она не выделила Женю, чтобы избежать какой-то мимолетной неловкости, поблагодарила его за то, что он для нее сделал. Казалось, лучше и придумать было нельзя. Роковой ошибкой для Ани послужил тот факт, что спустя некоторое время сообщение она все же решила перечитать. Его призрачная идеальность разрушилась так же быстро, как и была создана. Сейчас сообщение девушке казалось жутко двусмысленным — а мало ли что он там мог подумать! Написала так, будто они давние любовники, которые встречаются только под покровом ночи. Нелепо. Буквально через три номера от неё Женя также уже битый час валялся без дела. Соревнования закончились, и он уже аккумулировал энергию к следующим. Забавно, но при чтении её сообщения их с Аней посетила в общем-то схожая ассоциация, только его она заставила улыбнуться, а её вспыхнуть подобно спичке. Ещё пару минут молодой человек думал, что был бы не прочь предложить ей провести ещё какой-нибудь вечер вместе, только теперь за просмотром нормального фильма, а не того, что будет предлагать Кондратюк, но сообщение это с экрана его гаджета так и не улетело.***
Аня чувствовала себя последней идиоткой. Ей хотелось смеяться и бить себя ладонью по лбу. Она забыла! Она забыла проверить костюм, будучи полностью уверенной, что испортить его мог только приближающийся конец света. Конец света, видимо, наступил, потому что сейчас, уже в раздевалке, она с ужасом осознала, что часть лампочек почему-то не зажигаются. За секунду в голове пронеслись сотни мыслей. От самых банальных: «я просто неправильно его включаю», до самых радикальных: «Даниил Маркович меня убьет». Так или иначе, ещё несколько раз суетливо нажимая на кнопку, Аня осознала, что чуда не происходит — лампочки загораются через раз и только в определенном положении. Так не пойдет. — Ань, что у тебя? — её плеча невесомо коснулась ладонь Камилы. Девушка вздрогнула, тут же переведя на неё встревоженный взгляд. — Костюм не горит, — она перевела взгляд на настенные часы, до выхода на прогон оставалось от силы минут 40. Паники как таковой не было. Может, только её зачатки. Было волнение из-за стремительно утекающего времени. — Позвать Даниила Марковича? — Нет. Я попробую сама починить, — Камила в ответ на это со скепсисом подняла брови. Аня только расстроено выдохнула. Приходила фаза принятия. Несмотря на то, что сдаваться тренеру не хотелось, равно как и заставлять его переживать, девушка прекрасно понимала, что электрик она слабый и едва ли сейчас за минуты освоит принципы работы этой гирлянды у нее в платье. — Я сама его найду, — нотки отчаяния скользнули по её лицу, но как в этой ситуации поступить по-другому она не знала. В коридоре подтрибунного помещения было холодно. Несмотря на накинутую куртку она буквально чувствовала, как кончики пальцев немеют от кусачей прохлады. Где искать тренеров она не знала, но для себя определила точно, что сдаваться она лучше будет не хореографу, а Сергею Викторовичу. К своему стыду устройство этой арены так и осталось для нее загадкой. Соревновательные дни остались скрыты в подсознании непрозрачной дымкой ровно как и все развилки стадиона. Удача улыбнулась ей довольно скоро: в коридоре, рядом с дверью в мужскую раздевалку, спиной к ней стоял Морис. Мужчина активно с кем-то болтал, жестикулируя руками, и смеялся. Учитывая, что буквально через 20-25 минут у всей женской части их команды начнется марафон «закрась Мориса в синий», Ане показалось разумным попробовать попросить помощи и у него тоже. Терять ей все равно нечего. Приблизившись к нему со спины, она с удивление обнаружила, что собеседник грузинского фигуриста — Семененко. С ним они обменялись скупыми кивками головой. — Анют, ты чего? — Квителашвили оглядел её с ног до головы как только заметил. — Уже летаешь? — обратив внимание на белую юбку, пошутил Морис, но он даже не представлял, насколько его шутка попала в цель. — Ты не видел СВ? — ощущение было такое, будто у нее совсем нет времени, а потому волнение в голосе проступало все больше и больше. — У меня крылья не зажигаются… — Что? — в разговор встрял уже Семененко, который, если честно, совершенно не понимал, что происходит. Показательный он не видел, образ Анны не знал, а потому самой логичной причиной таких разговоров ему могло показаться лишь сумасшедствие всех присутствующих. На его голос и Морис, и Аня отреагировали встревоженными взглядами, что, впрочем, тоже только усиливало ощущение нахождения в дураках. — Ань, полегче, человек не посвящен, — Морис мотнул головой в сторону своего недавнего собеседника. — Он ещё не знает, что тебя Этери Георгиевна в ангелы посвятила, и тебя теперь ждет великая миссия. Щербаковой, конечно, хотелось улыбнуться в ответ на это, и в другой ситуации она, наверняка, это бы и сделала, но сейчас было вовсе не до смеха. Она с неудовольствием поджала губы и несколько наклонила голову, посмотрев на Мориса так, что ему захотелось испариться. — У Ани в костюм вшиты светящиеся элементы, — сразу же поспешил объяснить фигурист. — Да. Жму на кнопку — ничего не происходит. Только в определенном положении что-то работает. — Ну там, наверное, просто контакт отошел — можно даже скотчем исправить. Наверное, — на удачу вкинул Женя, почему-то именно сейчас вспомнив, как каждый новый год они с папой занимаются починкой старых гирлянд. Он, конечно, догадывался, что, скорее всего, в платье гирлянды не вшивают, но очень надеялся, что устройство у всего этого механизма не окажется сильно сложнее. — В конце концов, какую проблему не может решить великий скотч… — А ты можешь сделать? — до этого момента Женя и не знал, что девушка умеет строить такие щенячьи глазки. Он бы за этот взгляд, наверное, даже многое отдал. — Я могу попробовать, но ничего не обещаю, — Она едва не кинулась ему в объятья, но сдержалась. Хотя Женя, очевидно, не был бы против. — Ну что, Ань, ты в мужскую раздевалку или мы в женскую? — Морис был весел. Так весел, что девушке даже захотелось его стукнуть. — Я в мужскую. — Сразу узнаю этот уверенный тон!***
Несмотря на всю сложность и трагизм ситуации для Ани (по крайней мере такой она для нее казалось), определенную твердость в своих решениях у нее сохранить получалось. Ей несказанно повезло, что в мужской раздевалке к моменту их прихода уже никого не было — фигуристы понемногу потянулись на лед. Повезло ей так же и в том, что необходимый к починке элемент костюма находился у неё в районе запястья. Хотя не обошлось и без неловких ситуаций. По крайней мере, когда девушка услышала от Жени: «Раздевайся», из её взгляда буквально посыпались искры. Морис на этом моменте начал искренне смеяться, ибо выглядело это все крайне комично, а Женина просьба относилась исключительно к её куртке. К удивлению Ани починка не заняла много времени. Дело завершилось буквально за несколько минут, но было в этом ещё кое-что, чего она не могла объяснить. Женя стоял удивительно близко, держал её за руку, внимательно рассматривая механизм. Он был так близко, что она, наконец, смогла его рассмотреть — светлые ресницы подрагивали, взгляд был сосредоточен, брови нахмурены, а сам он казался ей удивительно высоким. Казалось, на секунду она даже замерла, боясь двинуться и помешать. Из своих мыслей её вывел голос Семененко — он гордо и радостно восклицал, что все готово. Аня очнулась довольно быстро и, буквально сразу же, проверила результат. Она радостно заулыбалась. — Ты, главное, без резких движений, а то опять все вылетит. — Женя, ты мой спаситель! Уже второй раз! Аня не могла объяснить, что завладело ей в тот момент — скорее всего, это была накопившаяся благодарность. По крайней мере, именно так она и будет оправдывать это для себя, но её сердце вдруг охватил чудовищной силы порыв признательности, вылившийся в мимолетное желание его обнять. Сопротивляться Аня не стала: она порывисто, едва ли не напрыгнув от нахлынувших эмоций, притянула его к себе. Это мгновенье не продлилось слишком долго: буквально секунду или две. Женя за это время успел вымолвить невнятное «да не за что», а она уже успела отпустить его и принять серьезный вид. Оглядевшись по сторонам, она заметила, что Мориса на его месте уже не было. Странно, он ушел, а она и не заметила. — Морис! — до ушей внезапно долетел голос Даниила Марковича, после которого стука дверь в раздевалку отворилась, а в проходе оказался сам хореограф. Он с недоверием посмотрел на молодых людей, отвернулся, сделал несколько шагов назад, точно удостоверился, что раздевалка мужская, и с немым вопросом уставился на картину перед его взором. Аня же уже успела от Жени отпрыгнуть, но лицо её светилось как рождественская ёлка. — Щербакова, ты меня пугаешь уже второй день! Что ты забыла в мужской раздевалке? Куда вы дели Мориса? — Не знаю, — Аня пожала плечами, будто ничего не произошло. А, собственно, все и было как обычно. — Красятся, наверное. — Хорошо, а ты здесь что делаешь? — Лампочка на костюме погасла, Женя помогал её починить, — Глейхенгауз уставился на нее с небольшим скепсисом. — Она буквально в раздевалке погасла! Клянусь! — скрещенные пальцы за её спиной заметил Женя, и этот факт вызвал у него небольшую усмешку. Скрещенные пальцы заметил и тренер, но предпочел этот факт проигнорировать. Аня же решила, что акцентировать внимание на ситуации незачем, и гордо пошла прямо к выходу. Уже у самой двери её догнал голос Жени. Молодой человек окликнул её, чтобы отдать спортивную кофту, которая так и осталась лежать на одном из сидений в раздевалке. — Лампочка значит? — глаза хореографа искрились весельем, а сам он очень хотел недоверчиво рассмеяться. Щербакова в ответ на это только кивнула.