Революционные этюды

Вопреки опасениям, Грантер не простудился. Заболел Анжольрас. Несильно, но неприятно. Грантер, едва проснувшись утром, приготовил некое подобие завтрака и направился в комнату, проведать Анжольраса. Тот уже проснулся и стоял у окна, разглядывая улицу. На звук открывающейся двери он обернулся. Грантер сразу оценил масштабы простуды. Смешно и жалко ему было смотреть на покрасневшие глаза и нос лидера революции. — Боже, Анжольрас! — Грантер закрыл лицо рукой. Анжольрас нахмурился. — Ты так переживал, что я заболею, что сам простудился, Аполлон! Пошли уже, будем тебя лечить, — Грантер ухватил Анжольраса за локоть и повёл на кухню. Ворча, как заботливая бабушка, Грантер целый день лечил Анжольраса всеми подручными средствами: отпаивал чаем, мёдом, вином (куда ж без этого!). Он даже, отчаянно рискуя, сходил вниз к хозяйке. После долгих уговоров он сумел выпросить у неё «для своего больного друга» тарелку бульона и кружку какого-то травяного отвара. Конечно, Анжольрасу было крайне неловко от такой заботы. Он даже попытался сбежать домой, почувствовав себя лучше ближе к вечеру. Но Грантер оказался не менее непреклонным. — Никуда ты не пойдёшь ближайшие дни, ясно тебе? Пока не выздоровеешь. Грантер сложил руки на груди, невольно повторяя излюбленную позу Анжольраса. Тот вздохнул и сдался. Болеющий Анжольрас оказался менее выносим, чем думал Грантер. Лидер все время скучал. У Грантера дома не было книг, и ему нечем было занять этот неуёмный мозг. На вторые сутки Эр с утра помчался в «Мюзен» и приволок Анжольрасу все его тетради и сборник речей и трактатов Сен-Жюста. Этого хватило ещё на одни сутки. Анжольрас читал слишком быстро. — Я схожу в «Мюзен» и принесу тебе ещё книг, — решительно сказал Грантер Анжольрасу. — Суп подогреешь сам, вода в доме есть. Окно не открывай, холодно. Я вернусь вечером. — Да, да, хорошо, — закатил глаза Анжольрас. Такая забота была ему непривычна, а потому раздражала. Грантер только вздохнул и вышел. Анжольрас посмотрел в окно. Почитал речи Сен-Жюста. Что-то даже выписал в свои тетрадь, но затем захлопнул её и отодвинул в угол стола. Внезапно ничего не хотелось. Анжольрас заставил себя подняться, дойти до кухни, но обедать не стал. Половину маленькой кухни перегораживал тюфяк Грантера. Рядом с изголовьем валялись какие-то смятые листы. Анжольрас поднял их, чтобы не споткнуться случайно, и хотел уже отложить на стол, но что-то заставило его взглянуть на эти мятые рисунки. Анжольрас опять увидел себя. Опять в доме Грантера. Сколько можно? «А нарисовано красиво... Пожалуй, очень здорово!» — подумал вдруг Анжольрас. В руках он держал тот самый набросок, сделанный ночью, в темноте, изображающий спящего Анжольраса. Линии были неровные, беспорядочные, но фигура лидера угадывалась точно. Анжольрас увидел себя таким, каким его видел Грантер. Беззащитным во сне и очень красивым. Он бережно отложил рисунок на стол вместе с ещё несколькими такими же набросками. Он подумал о Грантере, который сейчас, наверное, в «Мюзене», выбирает книги для Анжольраса. «Пусть Грантер циник, пусть он не верит в наши идеалы, не верит в революцию, он все равно достойный человек», — решил для себя Анжольрас. «Я должен быть благодарен ему за то, что он приютил меня, да ещё и заботится, чтобы я быстрее выздоровел». С этими мыслями Анжольрас отложил рисунки, ушёл в комнату и прилёг отдохнуть. Ещё не вылечившийся полностью, он не заметил, как крепко заснул. *** А Грантер в это время был в «Мюзене». Он намеревался забрать нужные книги и быстро вернуться к Анжольрасу, но давняя страсть вновь пробудилась в нем. Грантер уже много лет не чувствовал себя достаточно хорошо, не пропустив стаканчик вина или чего-нибудь покрепче. Вот и теперь он взял книги, но перед выходом решил немного выпить. — Грантер! Ты ли это? — раздался ехидный голос у него над ухом. «Боже...» — только и сумел вздохнуть Грантер. Перед ним был Монпарнас, собственной персоной. Все такой же коварный и цветущий. От него за версту несло дорогими духами, а если подойти поближе — ещё и дорогим вином. Когда-то, лет пять назад, в поисках острых ощущений Грантера угораздило связаться с Монпарнасом и его дружками. К его счастью, он быстро порвал с ними, разобравшись что к чему. Все эти годы Грантер избегал даже случайных встреч с ними. Постепенно его забыли в той компании. Все, кроме Монпарнаса. Теперь этот самый Монпарнас уселся за стол напротив Грантера. — Я угощаю! — высокомерно заявил он. — Вина две бутылки! Да не вашего паршивого, — поморщился франт, — лучшего! Грантер и не заметил, как от вина они перешли к абсенту. Разговор заходил все дальше, раскрывая все более откровенные подробности. Впрочем, Грантер на этот раз был непривычно сдержан. Посетители кафе в какой-то мере привыкли к его буйным монологам, а сегодня Грантер даже не пытался заигрывать с симпатичными девушками, не выкрикивал безумных речей, хотя и выпил немало. Монпарнас пристально рассматривал Грантера. — Уж не влюбился ли наш Эр Прописное? — усмехнулся он наконец. Грантер вздрогнул. К такому жизнь его не готовила. — Конечно нет! — возмущённо выкрикнул он и добавил: — Любовь — удел слабаков или поэтов, а я не тот и не другой. — Странно, а я бы сказал другое. Впрочем, как знаешь, — Монпарнас пожал плечами, — Ещё абсенту! — крикнул он, оборачиваясь к барной стойке. Как Грантер сумел добраться до дома среди ночи в абсолютно невменяемом состоянии — одному богу ведомо. Какие мысли бродили у него в голове в это время — не ведомо никому, кроме самого Грантера. Можно сказать лишь то, что когда он наконец добрался до двери собственного дома, он, наконец, пришёл к одной мысли. Противоречия, раздиравшие его уже несколько дней, утихли. Грантер толкнул дверь. Пробираясь на кухню, он споткнулся о тумбу и громко растянулся на полу. — Вот черт! — пробормотал он. От этого шума проснулся Анжольрас. Он крепко спал весь день, и проспал бы ещё ночь, если бы не внезапный грохот за дверью. Анжольрас вышел из комнаты и увидел сидящего на полу Грантера, откровенно пьяного. — Боже... — Анжольрас вздохнул и схватился за голову. — Грантер, ты опять напился? — Угу, — несчастно кивнул головой Грантер. Анжольрас протянул ему руку. Грантер отупело уставился на него, плохо соображая. — Позволишь? — Анжольрас взял Грантера за руку и потянул вверх, заставляя его подняться на ноги. Взвалил горе-художника себе на плечи и поволок на кухню. Своими заплетающимися ногами Грантер только мешал ему идти, но Анжольрас героически дотащил несчастного и уложил на тюфяк на кухне. Налил в кружку холодной воды и, уложив голову Грантера себе на колено, дал ему отхлебнуть. Затем уложил Грантера обратно. Он собрался уходить, пожелал Грантеру спокойной ночи и пошёл к двери. — Анжольрас... — заплетающимся языком позвал Грантер. — Что? — тот обернулся. — Я люблю тебя. — произнёс Грантер.