Революционные этюды

— Я люблю тебя. — Что? — Анжольрас подскочил к Грантеру, но тот повернулся на бок и захрапел. «Показалось...» — Анжольрас облегчённо вздохнул. «Это был всего лишь пьяный бред, не более...» Он укрыл Грантера пледом и тихо ушёл в комнату. Мысль о том, что же это все было, билась в висках и мешала заснуть. Анжольрас ворочался с боку на бок, закрывал глаза и снова открывал их. Ближе к утру он сумел убедить себя, что все это ему показалось, и заснул тяжёлым, беспокойным сном. Утром на кухне его встретил протрезвевший Грантер. Анжольрас спокойно пожелал ему доброго утра и повернулся к столу, чтобы налить себе воды. — Я люблю тебя, — вдруг тихо и как-то спокойно сказал у него за спиной Грантер. Анжольрас вздрогнул и обернулся, окинув Грантера безнадежным взглядом. Тот резко сник и опустил взгляд. Воцарилась гнетущая тишина. — Мне стоило ожидать такого исхода. Прости, — тяжело произнёс Грантер. Анжольрас никогда не мечтал о любви. Земные чувства ему заменяла возвышенная любовь к Франции. Его единственной целью, его смыслом жизни было повести народ за собой в светлое будущее. Он весь отдался этой цели, он готов был возложить свою жизнь на алтарь свободы. Больше того — он сознательно собирался принести себя в жертву. И сейчас он собирался в очередной раз пожертвовать собой. Анжольрас не скрывал от самого себя, что он неравнодушен к Грантеру. Чувства эти были очень смутными и не до конца понятными, но Анжольрас отдавал себе отчёт, что при иных обстоятельствах мог бы ответить взаимностью. — Прости, Грантер, — Анжольрас положил руку Грантеру на плечо. Грантер нехотя спихнул её обратно. — Будь мы при иных обстоятельствах, я бы мог ответить на твои чувства, — произнёс Анжольрас. — В твоей любви нет ничего постыдного, что бы не говорило общество. Понимаешь... Дело во мне. Я — лидер революции. Я несу ответственность за всех тех, кого должен привести к свободе. Я должен являться им примером. Если мне понадобится умереть, чтобы освободить Францию, я умру, не колеблясь. Если мне надлежит отказаться от всего земного, я должен отказаться. Я признаю твои чувства, но ответить на них не могу. Ты в ответе лишь за себя, а я в ответе за многих. Пойми меня, Грантер. Я не могу себе позволить такое отвлечение. Извини. Анжольрас развернулся и вышел из кухни. Грантер кинулся следом. Лидер уже одевался. — Прощай, Грантер, — с грустью сказал он. — Спасибо за приют, а теперь мне пора. — Подожди. Грантер метнулся в комнату и принёс оттуда небольшой набросок, один из тех, что он сделал на одном из собраний в «Мюзене». — Возьми на память. Больше я тебе ни одного рисунка не оставлю, самому нужны. На собрания ходить не брошу, даже не надейся. Всего хорошего, — цинично произнёс Грантер. — И тебе того же, — ответил Анжольрас и вышел. Дверь захлопнулась. Душа Грантера вздрогнула и захлопнулась следом за дверью. Он прошёл обратно на кухню. Топить печаль в бутылке оказалось проще всего. Анжольрас шёл по улице, не глядя по сторонам. Он шёл, сам не зная куда. Одинокая слеза скатилась по его красивому лицу. Но лидер не имеет права плакать. Он не имеет права быть слабым. Не имеет права чувствовать. На следующий день он пришёл на собрание в «Мюзен», ещё более строгий и целеустремлённый чем обычно. Жизнь побежала своим чередом.