***
Малфой столкнулся в дверях с немолодой ведьмой, что радостно несла букет ирисов с гортензиями, рассекая больничный воздух в одном из коридоров Святого Мунго. Он придержал ей дверь, и прошёл дальше, останавливаясь у нужного ему отделения. Стоило принести цветы. Нарцисса их любит. Имя Януса Тики красовалось на табличке у входа. Долговязый целитель кивнул ему, приближаясь к белой решётке, за которой держали его мать. — Мистер Малфой, добрый день, — мужчина засунул руки в карман халата, сразу после того, как поднёс палочку к двери, чтобы открыть её для Драко. Температура железа совпадала с температурой его пальцев, когда он потянул решётку на себя. Мужчина развернулся, двигаясь в глубину болезненно белого коридора. — Доктор Крипетт, — поздоровался слизеринец, шагая рядом. — Есть какие-либо подвижки? — Сегодня эпизодов пока не было, — тон целителя не обнадёживал. — Всё стабильно. Стабильно хреново — пояснил для себя Малфой. Они дошли до одной из дверей, ничем не отличающейся от десятков других вокруг. Целитель коснулся специальным заклинанием ручки и повернул её. Драко сделал неровный выдох и перевёл взгляд внутрь комнаты. Нарцисса сидела полубоком у большого зашторенного от солнца окна, изучая переплетение нитей в ткани занавесок. За её спиной стояла не вписывающаяся в обстановку большая элегантная кровать с резными, поддерживающими полог столбиками, которую Драко специально трансфигурировал, как только Нарциссе определили палату, но наличие мамы в комнате нивелировало диссонанс. Она была таким же изысканным предметом интерьера. Вечно ровная спина, идеально прямой угол между подбородком и шеей, аккуратная причёска. Мама повернула голову в их с Крипеттом сторону, когда последний шагнул в комнату. Драко сделал над собой усилие и переступил порог клетки следом. Её бледность абсолютно аристократична, а взгляд такой, потому что она просто задумалась. — Нарцисса, — обратился к ней целитель, — у тебя посетитель. Драко прочистил горло. — Привет, мам, — сказал он, прикрывая за собой дверь. — Здравствуй, дорогой, — она скромно улыбнулась, положила руку на спинку стула. — Так и будешь стоять у двери? Кажется, сегодня она и правда была в не самом худшем состоянии. Драко пересёк комнату несколькими вымеренными шагами и остановился в ярде от неё. Нарцисса опёрлась о стул подрагивающей рукой и медленно поднялась. Слизеринец подавил желание придержать её. — Как ты? — спросила она, обвивая руки вокруг расширившихся за последний год плеч сына. Пальцы Драко дёрнулись. Не трогать её. Это может спровоцировать эпизод. — Ты выглядишь усталым, — сказала Нарцисса, отнимая руки. Её объятия заставляли ощутить всю тяжесть последних месяцев. Или даже лет. Но когда родные руки перестали касаться его, Драко почувствовал себя только хуже. А ты похожа на призрака, мам. — Не выспался, — Нарцисса закатила глаза на его реплику. Жест, который она позволяла себе только когда они были наедине. Крипетт уже привычно сидел на табуретке тенью в углу комнаты, надзирая. Он видел её в намного более компрометирующем, ненадлежащем виде чем с закатанными глазами. Мама опустилась обратно на стул. Драко нервно одёрнул пиджак и присел на край кровати рядом. — Всё хорошо? Вы с Блейзом уже собрали вещи? — Да, — ответил парень. Если бы он продолжал жить в мэноре наедине со всеми своими воспоминаниями, то точно бы вздёрнулся. Гостевая комната в особняке друга стала его убежищем. — Они с миссис Забини передают тебе привет. — Передай им моё спасибо, — она на миг опустила глаза на свои пальцы, придумывая, что могла бы спросить. — Бонни хорошо следит за фазанами? — Да, она постоянно передаёт мне вещи из дома, я спрашивал. Говорит, что с ними всё в порядке. Нарцисса закивала. Она не сомневалась в ответственности своего домашнего эльфа. — Как мисс Паркинсон? — Хорошо… Наверное, — слизеринец пожал плечами. — Ты очень нравишься ей, Драко, — неодобрительно сказала она. — Ты мог бы уделять ей больше внимания. Мне было не до этого. Он прикусил язык. — Наверное, ты права. Я в любом случае увижусь с ней завтра. — Передавай ей мои пожелания хорошо начать учебный год. — Мам, — Драко покачал головой, — нет. Она может не так это понять. — Как это — не так? — Нарцисса выгнула бледную бровь. — Решить, что она тебе нравится. — Так и есть. — Я имею в виду, что она нравится тебе как… Как подходящая для меня пассия. — Это слово из твоих уст звучит совершенно пренебрежительно, — мама сморщила нос. — И тебе она не кажется подходящей? Драко потёр ладонь о шею, коснувшись пальцами линии роста волос. — Я не знаю, — честно признался он. Нарцисса хмыкнула. — Тогда лучше не передавай, — она лукаво ему улыбнулась. — Я нашёл у Блейза одну книгу, — неуверенно начал Драко, когда комфортность тишины стала казаться неправильной. Она априори не могла быть правильной в 49-м отделении Мунго. Он засунул руку в пиджак. — Вот. Это сборник стихов. Нарцисса с любопытством проследила за его действием. Парень протянул ей небольшую книгу. Она выпала с полки семейной библиотеки Забини позапрошлой ночью, когда Драко в очередной раз не спалось. — Эмили Дикинсон, — прочитала Нарцисса имя на обложке. — Никогда не слышала. Пальцы зацепили пару страниц, открывая на самом растянутом в нитях переплёта месте. Драко знал, какие строчки сейчас отпечатывались у неё в голове. — Это маггловская поэтесса, — он хмыкнул. — Американская. Что-то лёгкое. — Я не против чего-то нового. И лёгкого. Драко видел, как она водила тонким пальцем по четверостишьям. Надежда — чудо с перьями, Сокрытое в душе. Её мелодия без слов Во мне давно уже. Особо сладостно она Звучит во время шквала; И в бурю трель была слышна, И в холод согревала. Со мной, куда бы ни пошла, И как бы жизнь ни била… При том ни разу у меня И крошки не просила. — Спасибо, — Нарцисса подняла на него благодарный взгляд, чуть наклонилась вперед и положила руку ему на колено, слегка поглаживая. Драко поднял собственную руку, чтобы положить сверху, но Крипетт неожиданно поднялся со своего места. Малфой опомнился и сжал пальцы в кулак. — Я выйду на пару минут. Вы не против, Нарцисса? — спросил целитель, внимательно изучая лицо пациентки взглядом. — Вы будете в порядке? — О, да. Да, конечно, — мама явно этого не ожидала, но, кажется, обрадовалась. Убрала свою руку с ноги сына. Крипетт предупреждающе посмотрел на Драко, и вышел из комнаты. — Хочешь, я попробую найти другого целителя? Если Крипетт… — Нет-нет, — Нарцисса замотала головой. — Он хороший врач. Янус говорит, он единственный, кому можно доверить моё лечение. Ты и так много делаешь, Драко. — Точно? — Малфой искал у неё на лице признаки лжи. Сколько людей так вот пытливо изучали его мать взглядом за последние несколько месяцев? Он сам стал ни чем не лучше. — Да. — Ладно, — он перевёл взгляд в сторону, где стоял небольшой рабочий стол, за которым Нарцисса обычно рисовала. На нём валялись пёстрые рисунки, но чёткие линии полностью отсутствовали. Ему не нужно было подходить и смотреть на листы пергамента, чтобы это знать. — Ты всё ещё не передумал брать Алу? — Нет. Я не хочу оставлять её дома, если там нет тебя, чтобы за ней приглядывать. — Это хорошо, — Нарцисса потянулась к его лицу, поворачивая к себе за подбородок. — Пусть она заботиться о тебе вместо меня. — Мам. Это лишнее. — Нет, Драко. Совсем нет, — она устало выдохнула. — Тебе нужна забота. — Мам… — Я знаю, тебе уже восемнадцать, ты взрослый, — Нарцисса невесело усмехнулась. — Но ты мой сын, и я ещё не готова отпустить тебя. Тем более я вижу, что тебе плохо. Не важно сколько тебе лет — после всего, что выпало на твою участь, любому человеку нужна забота. — Она погладила его по щеке. — Может, всё же передашь мисс Паркинсон мои пожелания? — Не передам. Мама улыбнулась, разглядывая его. — Ты можешь обнять меня, если хочешь, — сказала она спустя минуту, убирая руку с лица блондина. — Всё будет в порядке. Драко недоверчиво на неё покосился. — В прошлый раз… — нахмурился он. — Мне уже лучше. Не на много, но… — перебила Нарцисса. — Ты уверена? — Кто знает, увижу ли я тебя до Рождества. Давай, обними меня, — мама развела руки в стороны, приглашая. Драко сглотнул, не переставая хмуриться. Она выглядела решительно, в её глазах не было страха. Мама улыбалась. Не так, как когда ловила его в объятия в детстве и кружила в воздухе, но где-то в голубых радужках отражалась грань той теплоты. — Хорошо, — спокойно сказал он, медленно поднимаясь с кровати. Сделал шаг к ней, наклонился, прикрыл глаза. Коснулся тонких плеч сгибом локтей, положил ладони ей на спину, вдохнул родной запах. Он уже забыл, что она была такой же тёплой как все остальные люди. Живой. Настоящей. — Я скучаю, — выдохнул Драко ей в волосы. — Я тоже, дорогой. Нарцисса обхватила его торс, крепко сжимая, и прислонилось щекой к плечу. Она слегка вздрогнула, и, кажется, шов его пиджака впитал слезу. — Мам, — прошептал он. — Не плачь, не надо. Не плачь. Слышишь? Драко провёл по её спине вниз, продолжая бормотать эти просьбы. Нарцисса задрожала, а потом резко замерла. Парень сразу напрягся. — Мам?.. Она резко оттолкнула его от себя, отскочила назад, опрокидывая стул, что стоял у неё за спиной. Тот ударился о стену, заставив шторы на окне разъехаться. Комнату озарило знойное солнце. Нарцисса вскрикнула, и магический больничный браслет на её руке начал светиться и пульсировать, оповещая целителей о необходимости немедленно обратить внимание на пациентку. Драко, отступив назад, с ужасом наблюдал за матерью. — Нет! — кричала она, бегая рассредоточенным взглядом по лицу сына. — Нет! Не надо! Нет! В палату ворвался Крипетт вместе с медсестрой, тут же начиная пускать в Нарциссу заклинаниями. — Оглохни! Солнечные лучи сражались вместе с миссис Малфой, пытаясь безуспешно ослепить нападавших. Она увернулась от оглушающего, стала пытаться поцарапать работников Мунго ногтями. — Не подходите! Нет! Драко не мог заставить себя что-то сделать. Пошевелиться, что угодно. Такое случалось с ней раньше. Напоминание вспороло ему трахею. Крипетт вывернулся из некрепкого захвата Нарциссы, и одним взмахом палочки наконец-то её оглушил. Тонкое тело в длинном белоснежном хлопковом платье упало на ковралин. Медсестра резко задёрнула шторы, пряча комнату от солнца. — Мистер... Малфой, — Крипетт проверил Нарциссу, поднялся, взял его под руку и повёл прочь из палаты, всё ещё пытаясь отдышаться. — Выйдем. Парень не сопротивлялся. Он смотрел на бездумный взгляд матери, щекой прижимавшейся к полу одной из комнат отделения Януса Тики. Салазар. Дверь за ними закрылась. Белое пространство коридора только сильнее дезориентировало, но взгляд Драко зацепился за лицо Крипетта. Целитель недовольно смотрел на мальчишку перед собой. Грудь Малфоя часто вздымалась, он посмотрел на мужчину почти неверяще. — Вы! — руки вцепились в халат на груди целителя. — Она… — Её состояние не улучшается, — раздражённо проговорил Крипетт по слогам, делая шаг назад и дёргая плечами, чтобы Драко от него отстал. Руки слизеринца разжались в отличии от челюсти. Целитель расправил ткань халата и тяжело вздохнул. — У меня есть подозрения, что недуг будет прогрессировать. — Но… — Драко сглотнул. Крипетт поджал тонкие губы. — Мистер Малфой, — он смотрел прямо. — Ей нужно время. И покой. Много покоя. — Я думал… — парень заставил себя моргнуть. — Что вы собираетесь делать? Какой у вас план? — Следить за её состоянием, — целитель приподнял брови, будто это было очевидно. — Это всё, что мы можем сделать. — Я… — И это наша забота. Вы уже помогаете ей всем, чем можете. Мужчина положил руку ему на плечо, направляясь к выходу. Драко с усилием подавил желание скинуть её. — Вы можете немного посидеть вот там, — Крипетт указал на скамейку дальше по общему коридору. — Или прогуляться. — Лечите мою мать, а не меня, — огрызнулся Малфой, всё же вырывая плечо из-под руки врача, и, как только решётка открылась, устремился прочь.***
Поезд сменил траекторию, и ему в глаза врезался закат. Драко опустил штору, погружая купе во тьму. — Мне очень нравиться вот эта, — лепетала Пэнси, держа в руках колдографию, на которой она стояла на берегу моря в мало что скрывающем купальнике и махала рукой в камеру. Драко проследил взглядом за яхтой, что уплывала дальше от берега на заднем плане. — А тебе? Нравится? — Некоторые части, — в его тоне не было ничего игривого, но Паркинсон всё равно расплылась в приторной улыбочке. Не то что бы с Пэнси было что-то не так. Просто и она, и её колдография сейчас казались Драко ванильной фантазией, извращённой в своей инфантильности. Девушка придирчиво изучала свой образ на плёнке. Малфой мог бы сказать ей что-то гадкое, что-то вроде «эй, Пэнс, кажется те круассаны не растворились бесследно», послать её подальше, когда она надует губы, подождать пару минут пока начнётся истерика и сделать вид, что это самая важная из всех его проблем. Салазар, как он ей завидовал. Он перевёл глаза на парней. Тео и Блейз играли во взрывающиеся карты, используя свои сундуки в качестве стола. Драко подсмотрел, что было на руке у мулата, и перевёл на Нотта многозначительный взгляд. — Так, как там твоё наследство, Тео? — усмехнулся Блейз, перекладывая одну и ту же карту в разные места своей доли колоды. Придурок. — Я думал, мы на желания, — нахмурился шатен. — То есть я не могу загадать ключ от твоей ячейки в Гринготтсе? — Забини прошёлся языком по верхнему ряду зубов, не переставая лыбиться на Нотта. — Но, кстати, не очень. Наследство. Министерство всё ещё морозит меня, все счета арестованы. Мне весь год будут платить жалование из моих собственных средств, чтобы я не сбежал нахуй из школы, — недовольно пробурчал Тео, наблюдая за манипуляциями Блейза. — Так что можешь загадывать всё что угодно. У меня и так нихуя нет. — Всё-всё-всё? — почти томно прошептал Забини, наклоняясь вперёд, и облокотился о широко расставленные колени. — Может, нам оставить вас наедине? — приподнял бровь Драко, переводя взгляд с одного долбоёба на другого. Пэнси оторвала глаза от Спеллы и захихикала, наблюдая за троицей. Тео посмотрел на него как на первогодку, невпопад выкрикнувшего тупую шутку. Вполне заслуженно. — С тобой такой хуйни не проворачивают? — спросил он, бросив затею пытаться пристыдить Малфоя. Драко пожал плечами. — Они знают, что я никуда не денусь, — он не переставал чувствовать верёвку на шее. Та с каждым днём всё плотнее сжимала горло. Тео кивнул и его внимание вернулось к игре. — Блять! — вдруг вскрикнул Нотт, отдёргивая руку от одной из карт, когда та неожиданно взорвалась. Он раздражённо рыкнул. — Когда мы уже приедем? Я заебался. — А я предлагал покер, — Забини пафосно крутанул локтем и посмотрел на запястье. — Играй в эту маггловскую бессмыслицу с Драко. — Скоро приедем. Сорок минут осталось. Малфой прикрыл глаза и закинул голову на спинку дивана. Полоска под шторой на окне становилась всё более насыщенно красной. Он перевёл взгляд на Алу. Птица смирно сидела в клетке, периодически подёргивая крыльями. Абиссинский серый филин следил за хозяином внимательным взглядом чёрных круглых глаз. Драко давно научился различать направление её взора несмотря на то, что зрачок не выделялся на фоне сетчатки. Ала ухнула. Блондин лениво перекатил голову на правое плечо и приподнял штору небрежным движением. Густо-оранжевый свет затопил ровно половину купе, разделяя их с Паркинсон лица на две части где-то в районе носов. Солнечный блик отразился на зубах слизеринки, когда она прикусила нижнюю губу, делая вид, что читает что-то интересное. Она наблюдала за ним. Любовалась. Ему льстили такие взгляды. Раньше. Теперь он снова позавидовал Пэнси. Драко давно не волновала собственная привлекательность. Конечно, от этого факта она никуда не исчезала, но… Серьёзно. Он так устал.***
Поезд приближался к конечному пункту. Малфой вышел из купе за пятнадцать минут, чтобы первым сбежать из экспресса — сразу как откроются двери. Пэнси ушла к девочкам, а Тео с Блейзом продолжили играть в карты, обрадовавшись освободившемуся столу. Ему нужно было подышать. Драко прислонился лбом к окну в тамбуре. Здесь было прохладнее. Минут через десять коридор закишит учениками, станет невозможно расслышать собственные мысли. Но сейчас было спокойно. Только шум поезда, дрожь стёкол, стук колёс и странные ритмичные глухие звуки со стороны туалета, будто кто-то от скуки покачивал ногой, проверяя крепость кабинки носком обуви. Малфой стал привычно очищать разум с помощью окклюменции, распределяя мысли по полкам ментальной библиотеки, чтобы выкинуть из головы мусор, и абстрагировался от белого шума. Когда он снова открыл глаза, глухие звуки из туалета исчезли. Послышался щелчок двери. Драко лениво перевёл взгляд в ту сторону. Грязнокровка, — вспомнил он. Ха. А про что твои кошмары? Не она ли — одна из тех, от чьих криков ты просыпаешься? Г-р-я-з-н-о-к-р-о-в-к-а. Почерком его тёти. Грейнджер высунулась из кабинки, осматривая окрестности. Она уставилась на него и почему-то слегка побледнела. Будто увидела призрака. Впрочем, вскоре она невозмутимо вышла из туалета и развернулась в сторону вагона, гордо подняв подбородок. Следом выскочил Уизли. Гриффиндорка выглядела как обычно собранно. Застёгнутая на все пуговицы блузка, ровный галстук под шею и идеально выглаженная мантия. Привычный хаос на голове и бесстрастное надменное лицо. Но довольная рожа Вислого говорила сама за себя. Грязнокровка трахалась в туалете Хогвартс-экспресса. Драко даже не помнил когда в последний раз так сильно чему-то удивлялся. Конечно, это не стало открытием нового Непростительного, но это было неожиданно. Они с Забини ещё на пятом курсе как-то обсуждали, кто из их года будет хранить себя до свадьбы. Оба воспалённых мозга сразу же подумали о гриффиндорской заучке. Мышцы малфоевского лица расслабились в привычной высокомерной ухмылке. — Уизли, — заговорщицки шепнул он, когда Грейнджер скрылась за поворотом, — ширинку застегни. Рыжий только тогда обратил на слизеринца хоть какое-то внимание. — Что? — глупо переспросил он. Драко закатил глаза. — Ширинку, говорю, застегни, — повторил Малфой. Герой войны покраснел и опустил глаза вниз, тут же поправляя брюки. — Захлопнись, Малфой, — пристыженно сказал он вместо благодарности, и поспешил следом за своей пассией. Драко хмыкнул, чуть мотнув головой. В Шотландии было прохладнее. На деревню опустился вечер, и Малфой застегнул обратно верхние пуговицы рубашки, когда, спрыгнув со ступеней поезда, почувствовал поток свежего воздуха, забравшегося ему за шиворот. Едва он убрался с прохода, из поезда посыпались толкающиеся студенты. Профессора выбирали из потока отбившихся первогодок, чтобы проводить их к лодочной станции. Драко поспешил к колесницам. Когда он чуть не споткнулся уже о третьего человека, замершего посреди дороги, то понял, что что-то не так. Слизеринец поднял взгляд. Ну, конечно. Каждый второй останавливал взгляд на фестралах. Запряжённые в повозки мрачные лошади смиренно стояли, ожидая отправления. Драко впервые увидел их в прошлом году. Он простоял рядом с одним зверем минут пять, пока Забини не затащил его в колесницу. Это были лошади, достойные служить самому Дьяволу. Их жуткая природа завораживала. "Ты видел смерть? Что ж, не забывай об этом." Драко мог понять ступор увидевших фестралов впервые, мог понять, почему только нагнавшие его Блейз и Тео замолчали в самом разгаре своей очередной игривой междоусобицы. — Просто признай, что ты мне поддался, — сказал Нотт, сглотнув. Заперев в горле это напоминание. Да, ты видел смерть. Ты был её свидетелем на неправильной стороне войны. Ничто не забыто. — Не поддавался я, — почти не натянуто засмеялся Забини. — Просто придумай мне нормальное желание, и мы квиты. Они не подадут виду. Не здесь и не сейчас. Подавитесь, ублюдки. Всё же их растили лучшие лицемеры Королевства в нескольких поколениях. Драко расправил плечи и сделал пару шагов вперёд, когда взгляд остановился на одном из фестралов, рядом с которым стоял недавно оживший в памяти силуэт. Малфой тут же застыл. Прямо как те раздражающие ученики, которым не терпелось узнать хорошими ли лежачими полицейскими они смогут стать, если вдруг с учёбой не сложится. Он смотрел как мощные крылья фестрала расправляются, а белые глаза наливаются ярко-зелёным светом, пока зверь утыкается мордой в поглаживающую его руку. Не прошло и десяти минут как Грейнджер снова отличилась. Драко начинал вспоминать каким был Хогвартс до прошлого года. Блейз и Тео было шагнули следом, возобновляя свой разговор, но, чуть не врезавшись в спину друга, остановились. — Драко, что?.. — начал мулат. Когда ответа не последовало, он устремил взгляд туда же, куда не отрываясь пялился Малфой. — Это… Грейнджер? — спросил Нотт, также найдя взглядом причину заминки. — Вы знали, что они так могут? — Драко следил за рукой ведьмы, что продолжала невинно играться с совершенно безобидным существом. — Кто? Гриффиндорцы? — по тону Забини можно было предположить, что он нахмурился. — Нет, — Малфой понизил голос. — Фестралы. Когда их глаза становятся зелёными, это значит, что рядом ходит сама Смерть. — Что?.. — Серьёзно? — Это типа легенда такая или?.. — Пиздец… Вокруг смешивались и разделялись потоки учеников в цветах разных факультетов, пока слизеринская тройка наблюдала за гриффиндоркой. — Тогда какого соплохвоста случилось с Грейнджер? — озвучил общую мысль Блейз.***
Повторный шестой курс Джинни начинался со списков. Раньше Гермиона любила такое. Списки, таблицы, графики. Порядок. — Всё? Больше никто не хочет участвовать? — младшая Уизли организовала в факультетской гостиной целую очередь из желающих записаться на квиддич и сидела на одном из кресел, невозмутимо кивая сыплющемся в её сторону именам учеников. В этом году Джинни выпросила у директора значок префекта, и, кажется, восприняла свои обязанности с максимальной серьёзностью. Получить должность оказалось несложно, учитывая, что Рон и Гермиона не собирались возвращаться к своим старым обязанностям. — Вы думаете, Макгонагалл специально это придумала? Постоянная смена состава! Как так можно играть? — Рон расстроенно откусил щедрый кусок киша, который послала с собой Молли. Золотое трио сидело на ковре у холодного камина — лето ещё не закончилось. Гарри поднял на друга взгляд, но только пожал плечами. Гермиона устало выдохнула, перелистывая страницу «Скорби Сатаны» Марии Корелли. — Конечно специально, Рон. Хочешь сказать, старостами школы случайно назначили когтевранца и пуффендуйку? Макгонагалл пытается снизить риск возникновения конфликтов между нами и Слизерином. — Тогда не нужно было давать Малфою вернуться в школу, — насупился парень, откладывая недоеденный пирог в сторону. Гермиона цокнула языком, прикрыв глаза. Какая-то далёкая родная часть её прежней хотела напомнить ему, что избегание проблемы не помогает её решить. Она выдохнула и вернулась к чтению. — У него не было выбора, — неожиданно сказал Гарри. — Это решение Визенгамота. Чтобы он отучился ещё один год. Гермиона подняла на него взгляд. Она впервые слышала об этом. Хотя, вряд ли Малфою бы захотелось вернуться в Хогвартс по собственному желанию. Ей самой всё чаще нужно было напоминать себе о причинах оставаться в этих стенах. — Меня звали свидетелем на его слушание, — пояснил он её вопросительному взгляду. — В начале августа… — Ты мне не рассказывал, — Гермиона нахмурилась. — Ну… — Гарри почесал бровь, начиная чувствовать неловкость, — я думал, что ты нас избегаешь. Ты и в Нору приехала лишь на позапрошлой неделе. Почти нам не писала. И виделись мы только в Министерстве. В голосе Гарри не было претензии или обиды, только лёгкое разочарование. Гермиона пожевала губу. — Простите. Просто… — Тебе не нужно извиняться, — тут же прервал её Гарри, выставляя вперёд руку. — Мы всё понимаем. — Да, Миона, — добавил Рон, — не беспокойся об этом. Гриффиндорка ответила им краешком поднятой губы. Практически механическим жестом. Они знали, что она каким-то образом оживила Гарри. Скорее всего догадывались, что это была какая-то Тёмная магия. Гарри замечал её пустые глаза. Это было плохо. Потому что из-за этого он винил себя, а это в свою очередь значило, что скоро его участливые взгляды прогрессируют в желание помочь, а потом и в расспросы. Гермиона, что с тобой случилось? Просто я продала душу Дьяволу, Гарри. Что бы он на это ответил? «Мне жаль»? Ей не было. Волдеморт мёртв, наконец-то. И цена не имела значения. Гарри бы поступил точно так же. Он бы прошёл через Ад. Он бы остался там навсегда, если это понадобилось. Даже когда этот Ад начал бы отравлять его земную жизнь, высасывая чудом уцелевшие душевные силы с каждой последующей секундой***
После ужина Джинни ушла сидеть в гостиной вместе с Гарри. Гермиона лежала, пялясь в потолок полога кровати. Очередным нововведением было то, что они с Уизли делили спальню лишь между собой. И это было прекрасно. С другой стороны, Макгонагалл могла быть и не права в этой инициативе. Травмированным детям ничем не могло помочь одиночество. Травмированным детям в принципе так мало что могло помочь. Вдруг Гермиона почувствовала, как начала жечься метка. Чёрт. Она уже думала о том, куда пойти. Выбор оказался невелик. Поход в лес был чреват панической атакой, да и бродить туда-сюда из замка было проблематично. Она хотела найти какое-нибудь место ещё прошлым вечером, но Джинни полночи держала её разговорами. Гермиона поднялась с кровати, оделась, взяла палочку и вышла из комнаты. — Эй, ты куда? — спросила сидящая на коленях Гарри Джинни, когда Гермиона спустилась в гостиную. На свидание с Дьяволом. — В библиотеку, — пожала плечами Гермиона. — Скоро отбой, — нахмурился Гарри, посматривая на настенные часы. — Я знаю, — она приподняла брови. — Хорошо, — кивнул парень. — Хорошо тебе… почитать. Гермиона подавила смешок. — Спасибо, Гарри. Портрет закрылся за её спиной, оставляя наедине с каменным коридором. Ей нужно было поискать какую-нибудь пустую комнату на нижних этажах. Пентаграммы не работали, если между ними и землёй оставалось свободное пространство. Может быть, стоило проверить кухни. Ведь именно там было самое жаркое место в замке. В коридорах было тихо. Стены ещё хранили накопленное за лето тепло. Даже там, где камень был совсем новым. Новизна же чувствовалась очищающе. Могла бы чувствоваться. Гермиону уже не спасла бы даже вечность в Чистилище. У неё на груди чернел дьявольский круг, но он спокойно мог трактоваться как крест. Размеренный шаг гриффиндорки отдавался от пола глухим эхом, заставляя портреты кидать ей в след задумчивые взгляды. С кухонь доносились звуки работы эльфов, заканчивающих делать заготовки для завтрака. Гермиона проверила несколько подсобок, перебегая от одной двери до другой на цыпочках. — Мисс? — испуганно пропищал встретившийся ей на пути незнакомый эльф в маленьком замызганном переднике. Гермиона приложила указательный палец к губам. Я просто ищу подходящее место, чтобы вызвать Дьявола. Вам не о чем беспокоиться. Эльф молча аппарировал, не расплескав испуг в своих огромных глазах. Все комнаты в этой части замка были либо слишком маленькими, либо полностью захламлены. Она решила сходить в подземелья. Пройдя мимо класса Зелий, гостиной змеиного факультета и кучи других неподходящих комнат, она зашла за поворот. Последняя неизведанная Гермионой дверь скрипнула, открывая взгляду затхлый чулан под светом Люмоса. Из забытых вещей там не оказалось ничего ценного, и, с чистой совестью заставив их исчезнуть заклинанием, она также освободила помещение от пыли и застоявшегося воздуха. Ей предстоит много времени провести в этих четырёх стенах. Гермиона сняла с руки дезиллюминационные чары, привычно проводя серебряным клинком по истерзанной ритуалом ладони. Боль заставила её зажмуриться. Она никак не могла к ней привыкнуть. Будто можно было привыкнуть к еженедельным встречам с повелителем Ада. Кровь закапала на каменный пол. Гермиона стала чертить привычные линии. Она уже могла бы делать это с закрытыми глазами. Если тьму можно было бы встречать в слепую. – Инсендио! Гермиона опёрлась спиной об одну из стен, убрала палочку и сложила руки на груди. В этот раз он появился в ту же секунду, как догорела последняя руна. — Господин, — кивнула гриффиндорка. — Почему так долго? — Дьявол раздражённо поправил запонки на манжете своей рубашки, но, подняв взгляд, нахмурился. — Это и есть твоё новое место. Так-так… Он осмотрелся по сторонам. Серым и голым. Пожалуй, подвал тёти Лиз, у которой Гермиона жила летом, казался ему более гостеприимным. Выбирать не приходилось. Уже ни в чём и никогда. — Впрочем, всё новое — это хорошо забытое старое. Так у вас говорят? — он похабно улыбнулся. — Каково тебе вернуться в школу, Жница? — Мне кажется, я теперь не так полезна тебе как раньше. Здесь намного меньше людей чем в Лондоне. И большинство из них молоды и полны сил. — Это так, но не скажи. Этот замок просто кишит скорбью. Он полон страданий, — Дьявол прищурился, — так что я с лёгкостью придумаю для тебя новые поручения. Гермиона выдохнула и напрягла мышцы грудной клетки, сжимая лёгкие изнутри. — Если мне не придётся никого убивать или мучить, то я согласна. — Ты не меняешься, милая, — низко рассмеялся он. — Но ты вряд ли выдержишь ещё одну смерть на своих руках с тем ошмётком души, что у тебя остался. А я пока не готов принять тебя в своих владениях. — Как жаль, — буркнула Гермиона. — Это точно. Знаешь, почему на неделе семь дней, моя дорогая Жница? — тон Дьявола изменился, и он лукаво улыбнулся. — Как-нибудь я назначу тебе встречу на пятницу. Хочешь угадать, какому греху я обычно предаюсь в этот день? Скользкий взгляд окинул её фигуру, и Гермиона подавила желание одёрнуть плечи. Он всегда заставлял её чувствовать себя такой грязной, будто эти липкие мурашки были пятнами от яблочного сока, вкус которого знал каждый грешник. — Лености? — Разве что лишь к вечеру, — Дьявол засунул руку в карман брюк и достал оттуда небольшой мешочек, зашуршавший в его пальцах. — Лови. Он кинул его через невидимую стену, образованную пентаграммой, попав прямо на так и не разогнувшиеся руки Гермионы. Впрочем, вещица чудом не упала. — Раз ты больше не можешь помогать Смерти, ты будешь собирать грехи. Гриффиндорка нехотя взяла мешочек в ладонь. Он был достаточно увесистый и на ощупь содержал в себе малюсенькие шарики. — Что это? — Знаешь, в чём главная слабость морально падших духом людей? — Дьявол облизнулся. — Прости мою возбуждённость — разговоры о падших душах меня так заводят. О чём это я?.. М, да. Грех. — И? — Гермиона упёрла в него вопросительный взгляд. — Это кристаллы серебра, переплавленного в яде Змея-искусителя. Их можно добавлять в пищу или просто подкладывать в карманы прохожих, если это обеспечит контакт с кожей. Они безопасны, — Дьявол показал свой оскал. — Для физического состояния, конечно же. Что насчёт морального… — И зачем это? — Зачем грех? Ах да, постоянно забываю, что служение мне заставляет тебя забывать о прелестях свободы. Какая злая ирония, не находишь? — мужчина на мгновение будто и правда задумался, но внезапно принял то знакомое выражение лица, что заставляло каждую мышцу в теле Гермионы покалывать — в нём смешивались все семь смертных. — Каждый грех, что человек совершает на Земле, повышает мои шансы получить его душу по итогу Страшного суда. В этом весь смысл. Ты просто помогаешь мне жульничать. Совсем слегка. Во что превратится Хогвартс, если она посеет в нём хаос греха? Возможно, ты могла бы использовать эти шарики на себе… — И даже не надейся потратить эти кристаллы на себя. Для их действия нужна цельная душа, так что они всё равно не сработают. Гермиона развязала узелок и отсыпала несколько штук себе на ладонь. — Он должен быть пуст к концу месяца, — холодно приказал Дьявол, смотря на мешочек в её руке с предвкушением. — Удачи, Жница.