Нам тьма наступала на пятки

Большой зал кишел учениками. Гермиона не думала, что так быстро привыкнет к громким разговорам, смеху, слышавшемуся чуть реже с окончанием войны, клацанью приборов о тарелки и стуку кубков о стол. Заново. Дом. Первые несколько дней учёбы привели её в ступор. Вот её рука автоматически поднимается для ответа одному из профессоров, но баллы в чашу факультета больше не приносят никакой радости. Вот Гермиона ведёт конспект, как и каждую лекцию каждого дня на протяжении месяцев в позапрошлом году, но буквы неожиданно начинают рябить перед глазами. И вот, сегодня первой парой стоит Трансфигурация со слизеринцами, а Гермионе намного интереснее переброситься парой добрых со змеями, чем послушать Макгонагалл. Не то чтобы ей стало неинтересно учиться. Она просто больше не знала зачем. Что вообще ждало её в будущем? Игнорируя вопрос как могла, Гермиона упорно продолжала вести привычный образ жизни, потому что… Если бы она остановилась, то что тогда вообще ей оставалось? Мешочек, который дал ей Дьявол, не переставал оттягивать карман мантии, не давая гриффиндорке забыть о своей миссии. Хотя она вряд ли когда-то уже забудет. Не после первого кристалла. Гермиона долго думала, кому его подложить. Сначала она решила, что лучше всего подкинуть шарик кому-то, кто заслуживал бы этого больше остальных. Но кем она была, чтобы судить? Во что ты превратилась, Гермиона? Потом она подумала, что, если использовать эти штуки на тех, на чьи жизни она имела непосредственное влияние, девушка сможет всё исправить. Не дать Дьяволу преимущества на Страшном суде. Возможно, как-то проконтролировать процесс, помочь искупить грех в будущем. Ведь во всём этом был баланс. Сделал что-то плохое — сделай и хорошее. Может, Гермиона каким-то образом заставила бы свою… жертву проникнуться идеей семи добродетелей. Нельзя же было искать вдохновение для своих поступков лишь во мраке. Первым стал Рон. Потратив весь день на пересчёт кристаллов, уже на следующий вечер Гермиона опустила один в его тыквенный сок. Тремор её рук чуть ли не заставил кубок опрокинуться, и обернувшийся на движение Рон, до этого момента болтавший о чём-то с Гарри, лишь благодарно ей кивнул, наблюдая как гриффиндорка натянуто улыбнулась и заполнила скромную пустоту его кубка напитком. Вот так ты о нём заботишься? Она наивно полагала, что самым привлекательным для подсознания Рона грехом окажется Обжорство, но, как оказалось, это была Похоть. Она быстро различила её в его глазах, и испугалась тут же появившегося образа в голове. Нет. На миг зрачки Рона полностью закрыли собой голубые радужки, но потом тьма рассеялась. Гермиона уже даже успела выдохнуть. Пока на обратной дороге в гостиную он вдруг резко не затащил её в ближайший туалет. Уизли был совсем другим, Гермиона чувствовала, что на теле останутся синяки. Но какая-то по-настоящему тёмная её часть наслаждалась собственной болью от осознания: это сделала она. Ты заслужила, Гермиона. Поэтому нечего жалеть себя. Она даже пыталась ему отвечать. Гермиона выяснила, что кристалл действует примерно полчаса. Взгляд Рона прояснился, и затопивший его ужас, когда он увидел наливающиеся кровоподтёки по всему её телу, дементором высосал остаток её души. — Мерлин… Прости, я… — Уизли тогда буквально потерял дар речи. — Я не знаю, что… Что на меня нашло… Она знала что. И не имела ни малейшего понятия, как переживёт это снова, если сделает с кем-то ещё. Гермиона успокоила его и свела синяки с помощью палочки. Когда они возвращались в башню факультета, звук подошв их обуви сливался в унисон дробным шагом вины. Она больше не решалась использовать кристаллы. Как только Парвати ухватилась за последний апельсин, на стол Гриффиндора опустилось новое блюдо с фруктами. — Хочешь варенье? — спросил Рон, протягивая ей розетку с ягодным конфитюром. В последнее время он постоянно стремился поделиться с Гермионой едой. — Нет, спасибо, — она наколола на вилку кусочек запечённого помидора. — Что у нас после Трансфигурации? — спросил Гарри и сделал глоток чая. — У меня сейчас Зелья, — проныла Джинни. Это был совершенно не её предмет. — Вроде бы Чары, — вздохнула Гермиона, зачёсывая прядь волос за ухо. Гарри кивнул. Они с младшей Уизли перекинулись странными взглядами. — Что? — спросила Гермиона, заметив. — Ничего, — тут же ответила Джинни. — Гарри, ты закончил? Проводишь меня в подземелья? — Конечно, пойдём. Парочка поднялась со скамьи. — Увидимся у Макгонагалл, — сказал Гарри, обращаясь к ним с Роном. — Что? — повторила она, повернув голову к Уизли в ожидании пояснений. — Ничего, Гермиона, — Рон поджал губы. — Просто мы все замечаем, что ты немного не здесь. Постоянно в своих мыслях. — Хм, — Гермиона показательно нахмурилась. — Это и правда удивительно. Ведь война закончилась всего несколько месяцев назад. Она не хотела ссориться с ним. Просто ничем не могла исправить ситуацию. — Я не говорил, что ты не имеешь права грустить, всего лишь… — Тогда почему мы вообще об этом говорим? — холодно спросила Гермиона, приподнимая брови. Рон прищурился. — Мы все через многое прошли. Не делай вид, что ты в одиночку выиграла эту войну. Все твои близкие хотя бы живы, — он на миг опустил взгляд. — Я понимаю, снова быть здесь тяжело, всем, но мы с Гарри хотя бы стараемся, — Рон сжал челюсть и показательно уткнулся в свою тарелку, натужно продолжая завтрак. Но она и правда выиграла войну практически в одиночку. Более того, Гермиона была единственной, кому до сих пор приходилось сражаться. Она сделала глубокий вдох и посчитала про себя до десяти. — Рон, мы не можем мериться горем или решать, кому на войне повезло больше, — сказала гриффиндорка. — Я знаю… Но парень резко поднялся из-за стола, и, ни разу не посмотрев на неё, стремительно покинул Большой зал. Гермиона выдохнула, прикрыв глаза. Открыв дверь кабинета Трансфигурации, гриффиндорка сделала шаг и застыла на пороге. Между первым рядом в проходе стоял Гарри и Малфой. Её друг наклонился чуть вперед и сжимал от негодования кулаки, её враг сидел на самом краю парты, сложив руки перед собой, и его злость можно было заметить только по ядовитому взгляду, тут же стрельнувшему в сторону напрягшейся Гермионы. Остальные студенты с извращённым интересом наблюдали за перепалкой. Скорее всего, прошлые лекции это противостояние обошло стороной только лишь потому, что Макгонагалл была в классе ещё до того, как явился первый ученик. В этот раз судьба была не так благосклонна. — …успехом ты мог не дотягивать до битвы. Сохранил бы пару десятков жизней, — закончил Малфой. — Заткнись! — по тону Гарри Гермиона поняла, что он уже почти достиг точки кипения. — Ну-ну, Поттер, — протянул слизеринец, будто говорил с маленьким ребёнком. Хотя, нет. Такой как Малфой даже с детьми, наверное, обходился как с прокажёнными. — Это то, что должен был сделать ты. До того как назвал имя Лорда и угодил в лапы егерям, — взгляд слизеринца снова пал на Гермиону и опустился на её левую руку. — Избавил бы подружку… — Малфой, — резко обратилась к нему она, понимая, что Гарри точно сорвётся, если блондин закончит предложение. — Тебе нечем заняться? — Почему же? Как видишь, я очень даже занят, — он растянул край рта в подобии гаденькой ухмылки. Очень правдоподобной. — Объясняю Герою войны насколько преувеличен его титул. Гарри дёрнулся, выпрямляясь. Гермиона сделала несколько шагов внутрь помещения и упёрла в друга предупреждающий взгляд. Не надо, Гарри. — Преувеличено здесь только твоё чувство собственной значимости, — хмыкнула Гермиона, переводя глаза на Малфоя. — Твой вклад в исход войны был оценен Министерством, что ещё ты хочешь доказать? Или просто не можешь до конца поверить, что пришло время твоей свободы? Гермиона бы всхлипнула от зависти к слизеринцу, если бы не раздражение и неприязнь, которые заполняли её сейчас в большей степени чем жалость к себе. — Пф-ф, Грейнджер, — Малфой помотал головой. — Я всегда был настолько свободен, насколько хотел. И мне нечего доказывать, мне похуй, что ты или кто-либо ещё обо мне думает. — Так и не скажешь. Это ты — тот, кто постоянно возвращается к теме войны. Ты явно о чём-то жалеешь. Не волнуйся, все и так понимают, что ты ни разу не сделал самостоятельный выбор. Я знаю, жертвой обстоятельств быть неприятно, — она правда знала, — но твоё лицемерие совсем здесь ни к чему. — Ты хочешь, чтобы я признал, что воевал не на той стороне? — едко изумился он. — Никогда. Я всего лишь защищал свои ценности. Разве не в этом смысл любой борьбы? — Правда? — хмыкнула Гермиона. — Твои ценности? Те же ценности, что заставили тебя соврать собственному отцу, который и привил их тебе, когда нас притащили в Малфой-мэнор? Не про это ли ты говорил, когда я зашла в класс? — Не вся ли война завязана на смерти Поттера? — осколки льда посыпались из его глаз, отвлекая от темы. — Задумывался ли кто-нибудь из вас, что, не будь Золотой мальчик таким упрямым, и просто сдох, Волдеморт давно бы успокоился? Гриффиндорка усмехнулась. — Ты впервые публично назвал его по имени, серьёзно? Скажи-ка, Малфой, каким бы образом подобный… лидер успокоился? Стёр бы половину Волшебной Британии с лица Земли? — Чего ты так злишься, Грейнджер? Успокоишься, — он спародировал её тон, — если «сотрёшь с лица Земли» подобных мне? Чистокровных магов, чьи многовековые тобою упомянутые ценности подвергаются угрозе исчезновения? — Вроде бы геноцид относится к твоей идеологии, Малфой, — отчеканила Гермиона. — Разберись уже наконец со своими «ценностями» сам. Без пустых обвинений и зависти к Гарри. Никто не виноват, что в тебе нет достаточной смелости, чтобы самостоятельно решать как тебе жить. Малфой издал утробный звук, сгущая грозу во взгляде. — Заткни. Свой. Рот. Он зашипел, склоняясь над ней, а Гермиона подумала, что давно не чувствовала себя настолько уверенной в собственных словах. — Это то, что должен был сделать ты, — выплюнула по букве она, — когда я зашла в этот кабинет. Гриффиндорка подняла подбородок, но всё равно заметила боковым зрением, как кулаки слизеринца сжались, и серые глаза заметали молнии. — Уизли, плохо сработано. У твоей гриффиндорской киски явно есть неудовлетворённые потребности, — послышался голос Забини. — Грейнджер просто недовольна его маленьким членом. Мы вроде как выяснили это ранее, — хмыкнул Малфой сквозь зубы, кивая в сторону своего дружка, но не отводя от Гермионы взгляда. Рон, до этого старавшийся не лезть изо всех сил, вероятно, по наставлению Гарри, всё же вскинул голову, перекатывая челюсть. — Мы также выяснили, что ты и сам не против… Как там было, Миона? Просветить тебя по теме женского тела? Гермиона моргнула. — Рон! — вспыхнула она. От злости. — Что ты несёшь? — Ну, — Уизли прохладно пожал плечами, — он не сказал, что ему было бы противно. — Что? — лицо Гермионы вытянулось. Малфой ядовито рассмеялся. — Кажется, Вислый трахает тебя только для галочки, Грейнджер. Честно говоря, неудивительно. У него всегда был пунктик на всё бесплатное. Гермиона забыла, как горячо румянец чувствуется на щеках. Сегодня столько вещей напоминало ей о её прошлой жизни. Она согрелась. — Малфой! — предупреждающе гаркнул Гарри. — Я не… — начал Уизли, поднявшись с места, но был перебит. — Как быстро правда заставила тебя играть низко. Зелёный так идёт тебе. Меня саму даже затошнило, — Гермиона сглотнула и презрительно сузила глаза. — Это должно было быть оскорблением? По-моему, ты просто сделала комплимент моему факультету. Старайся лучше, Грейнджер. Я бы не поставил тебе «Удовлетворительно» даже с натяжкой. Кто-то громко прочистил горло. — Я попробую, — кивнула Гермиона, подыгрывая. — В следующий раз. Когда ты решишь выместить свой комплекс неполноценности на людях, которые дали тебе шанс на нормальную жизнь. В отличии от твоих родителей. Его глаза в миг сузились, пытаясь впаять разрезы в её кожу с расстояния. — Ты, — Малфой резко склонился к ней ещё ближе, нависая, — маленькая заносчивая сука… Его грудь высоко вздымалась, плечи почти подрагивали от напряжения. Венка на лбу пульсировала. Бам. Превосходно. — Хватит! Достаточно! Послушайте! — крикнула непонятно когда появившаяся Макгонагалл, смачно хлопнув по столу — после войны у всех нервы были ни к чёрту. — Так не может дальше продолжаться! Больше нет! — профессор сделала глубокий вдох. — На свои места! Живо! Гермиона только сейчас заметила, что остальные свидетели перепалки уже перестали так яро следить за развитием диалога. Она, Гарри и Малфой, наконец освободивший гриффиндорку от острых оков своего взгляда, тут же исчезли с авансцены. Макгонагалл заставила себя сесть за стол. Её лицо выражало крайнюю степень негодования. Женщина на мгновение прикрыла глаза, переводя дух. — Вторая магическая война закончилась в мае этого года, — размеренно начала она чуть дребезжащими связками. — Финальная битва происходила в этих стенах. Стенах школы, в которой все вы выросли, в некотором смысле раньше, чем следовало бы. Здесь погибли люди. Дети. Ваши родные, друзья и соратники, — Минерва стрельнула взглядом в каждую половину класса по очереди. — Ваши враги. Вы видели их смерть, вы знали о причинах. Причинах, абсолютно недостойных этих жертв. История уже написана, обеими сторонами. Одних называют победителями, а других проигравшими. Никогда не верьте тому, что о вас говорят другие. Геройство в этом случае — это не похвала, это шрам, который остаётся в памяти и сердце навсегда точно так же, как и клеймо проигравшего. Мы все проиграли, проиграли три года наших жизней. И будем продолжать проигрывать, пока не усвоим этот урок. Ненависть и страх — это слабость. Вы должны быть выше этого. Макгонагалл выдержала паузу. Её руки, крепко сжимающие перо, охватывал лёгкий тремор. Гермионе стало интересно, как часто та пьёт успокоительное зелье. — Вы не можете быть ответственны за выбор ваших родителей, вы не можете винить других в его отсутствии. Я понимаю, что это сложно — заново адаптироваться в этом мире, многие убеждения опровергнуты из-за итога войны, из-за ваших собственных выводов, и это нормально — всё ещё сомневаться. У вас отобрали опору, уверенность в завтрашнем дне. И если вы можете найти силы быть уверенными хоть в чём-то, так пусть это будет следующее. Вы все в безопасности. Вы живы. Вы здоровы. В это сложно поверить, но вам больше не нужно защищаться. Вам не нужно бояться. Просто дышите. Этого достаточно. Профессор обвела взглядом класс. — Сейчас мы все дружно сделаем глубокий вдох, на счёт три. Всем понятно? Я жду вашего ответа. По кабинету прошлось неуверенное «да». — Мистер Малфой? Я вас не слышала. — Понятно. — Замечательно. На счёт три. Раз. Два. Три. Вокруг послышались шумные звуки дыхания. Гермиона подняла глаза — Макгонагалл удовлетворённо кивнула себе под нос. Подавленный всхлип сдавил гриффиндорке горло. — Замечательно, — повторилась профессор. — Мисс Грейнджер и Мистер Малфой, вам назначена отработка, останьтесь после урока. И минус пятьдесят баллов с каждого факультета. Когда лекция закончилась, Рон сразу же вышел. Гермиона нашла его в соседнем коридоре спустя несколько бесконечных минут разглагольствований Макгонагалл. Он стоял к ней спиной, держа руки в карманах, и задумчиво смотрел в окно. — Что это было? — Гермиона схватила его за запястье, разворачивая к себе. — Зачем ты?.. — Он просто мудак, Гермиона! — Рон вывернул свою руку из её хватки. — Малфой просто невыносим! Что с ним не так?! Гриффиндорка не знала, что могла на это ответить. — Не обращай внимания. Как раньше. — Ничего уже не как раньше! Война закончилась! — глаза Рона горевали. — Сколько бы мы ни пытались, ничего уже не будет как раньше! Гермиона почувствовала удивление. Они с Гарри так усердно делали вид, что всё в порядке. А она им верила. Всегда им верила. — Прости… Я не должен был… — Рон почесал затылок. — Я разозлился. — Из-за хорька? Не стоило, Малфой… — Не только. Я сорвался на тебе, — он тяжело вздохнул, решаясь. — Просто мне кажется, что… Что ты… ну… используешь меня. — Что? — карие глаза округлились. — Я… Я думал тебе просто нужно время, чтобы привыкнуть. К нам. Что мы теперь вместе и всё такое. Но ты не подпускаешь меня к себе. Вообще никого не подпускаешь, Гермиона. Только хочешь моей близости. Видимо, это как-то тебе помогает, так что я не против. Только… В последний раз… Это было неправильно. Я знаю, что делал тебе больно, и ты не должна… Не должна была делать вид, что это нормально. Это не так. И я много думал об этом, — Рон глубоко вдохнул. — Скажи честно, Гермиона, тебе… понравилось это?.. То, что я делал тебе больно? Воздух исчез из её лёгких. Рон смотрел на неё с непривычно богатой смесью эмоций в глазах. Удивлением, неверием, испугом, даже немного отчаянием. И догадкой. — Я… — Я не буду осуждать тебя или… говорить с кем-то ещё об этом. Просто… Просто помоги мне понять. — Я… не знаю, — Гермиона закрыла глаза и понизила голос. — Может быть. Но я не хочу так же снова. Не настолько грубо. Рон кивнул. — Хорошо. Он чуть отвернулся. — Рон, — Гермиона положила руку ему на плечо, — ты… Я очень ценю тебя. Он снова кивнул. Они разделили тишину. С цветением осени в коридорах становилось прохладнее. — Я хожу на Астрономическую башню, — выдохнул парень через пару минут. — Что? — девушка нахмурилась. — Зачем? — Ночью. Иногда посреди дня, — продолжил он. — Просто смотрю на небо. Рон замолчал, и Гермиона коснулась его щеки, разворачивая к себе. Она пробежала взглядом по его лицу и остановилась на глазах. — Ты скучаешь по Фреду? Она знала, что да. Что она спрашивала, так это — был ли Фред причиной почему ему хотелось одиночества. — Да, — вздохнул он. — И по тебе. Я скучаю по тебе, Гермиона. Я тоже. — Я знаю, — прошептала девушка, погладив парня по щеке. — Мне жаль. Гермиона встала на носки и поцеловала его. — Просто дыши, — ласково сказал Рон ей на ухо. Ей тут же захотелось накричать на него.

***

— Гермиона! — Гарри слишком радостно крикнул её имя, ставя на стол в Трёх метлах четыре охлаждённых бутылки сливочного пива. Первая суббота учебного года. Хогсмид. Друзья. Радуйся. — Что такое, Гарри? — устало выдохнула девушка. Паб не был полон даже на половину. Многим с курсов младше не подписали разрешения родители, некоторые сами боялись оказываться вне школы без присмотра преподавателей. Гермиона была рада этому. Рон взял два пива и подвинул ближе к ним, открыв обе бутылки. — Как ты хочешь отметить свой День рождения? — Гарри воодушевлённо посмотрел ей в глаза. О, Мерлин. Только не это. — Не знаю, — пожала плечами она и взяла в руки бутылку. — Можем посидеть в гостиной? — Ну, — Гарри потупил взгляд, — если это то, чего ты хочешь. Просто убейте её кто-нибудь. — А какие у тебя идеи? — всё же спросила она. Рон и Джинни участливо встрепенулись. — … У вас идеи? — Помнишь, что сказала Макгонагалл на вашей прошлой Трансфигурации? — начала Джинни. Они выбрали Джинни. Ей нужно готовиться к худшему. — И? — приподняла брови Гермиона, сжимая стекло в руках крепче. — Она говорила о том, как война закончилась. И те слова, что мы просто потеряли три года жизни… — начал Гарри, будто девушки не было на лекции. — А перед этим та перепалка с Малфоем… Это же было просто ужасно. То, что вы говорили друг другу. Конечно, Гарри не был одним из тех, кто видел красоту в ужасных вещах. Даже война не смогла этого изменить. Ей повезло меньше. — И ещё мы заметили, что ты почти всегда грустишь, Гермиона, — подхватила младшая Уизли. — Мы бы очень хотели тебе чем-то помочь. Это всё ещё непростое время для всех нас, и мы должны держаться друг за друга. Мы хотим кое-что сделать… — Мы подумали, — продолжил Рон. — В общем, война должна закончиться насовсем. И для всех. Мы бы хотели попросить тебя… — Пригласить всех желающих на вечеринку по случаю твоего девятнадцатилетия, — заключил Гарри. Конечно. Гермиона цокнула языком и медленно моргнула. Они всё ещё сидели перед ней с надеждой в глазах. — Мы сами всё устроим! — пролепетала Джинни. — Тебе совсем не о чем беспокоиться! — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — надежда во взгляде Гарри делала ей больнее всего. — Это правда улучшило бы обстановку в школе, — заметил Рон. — Намного лучше нового стадиона. — Мы устроим её в пятницу. Так что сам твой День рождения можем отметить хоть в библиотеке! — хихикнула Джинни. — Если хочешь… — И я думаю, что мы могли бы позвать Малфоя, — Гарри вздохнул. — Я не знаю, что из этого выйдет, но… — Мы просто пригласим его, — решительно объявила рыжая. — Потом пусть сам решает, что ему делать. Малфой ни за что не согласится. Об этом можно было не беспокоиться. — Хорошо, — кивнула Гермиона. — Ура! — Джинни улыбнулась. — Отлично! Ладно, пей пиво, Гермиона, и потом мы пойдём в Сладкое королевство! У Гарри на лице читалось красным плакатом облегчение. Рон приобнял её за плечи. Гриффиндорка сделала глоток из тёплой бутылки.

***

— С Днём… рождения… Грей… — Уизлетта приподняла свои подкрашенные брови, ничем не смягчая свой взгляд на Паркинсон, — Гер-миона, — слизеринка заметно выдохнула. Гриффиндорки сидели на диванчике по центру комнаты. Грейнджер выглядела так, будто её заставили здесь находиться, в то время как Уизли у неё под боком намного больше была похожа на именинницу. Даже одета была наряднее, только смотрела на них настороженно. Грязнокровке же, казалось, было абсолютно всё равно. — Желаем всех благ, Грейнджер, — певуче добавил Блейз. Потом чуть повернул голову к Джинни и учтиво произнёс, как бы распространяя пожелание и на неё: — Уизли. Он был единственным в их компании, кто визуально находился хоть сколько-то в своей тарелке. Драко же даже не пытался. Он был своей собственной, отдельной экспозицией в полной комнате пытавшихся веселиться людей. — Ещё раз, что мы здесь забыли? — чуть склонившись, прошептал Тео ему на ухо. — У нас есть план, — так же тихо сказал Малфой, держа в руках небольшую коробку. — Точно. Выручай-комната была очередным квиддичным стадионом в этом году. Единственное, от копоти на стенах после адского огня было невозможно избавиться, и чёрные разводы неровными пятнами растекались по всему помещению. Теперь здесь не было Вавилонских башен из разного хлама, это был склад старой мебели, что оказалось только на руку организаторам вечеринки. По всей комнате стояли потрёпанные диваны, кресла и столики, а перевёрнутый на бок старый шкаф служил барной стойкой. Наколдованные тёплые огоньки висели в воздухе; атмосфера была самую малость мрачноватой несмотря на весёлую музыку. Может быть, Драко был одним из тех, кому так казалось, потому что в этой комнате погиб Крэбб. Но в замке больше нельзя было найти место, где никто ни разу не пролил и капли крови. Им оставалось лишь считать свежие кирпичи в стенах, напоминая себе, что всё закончилось. Новое начало. Когда Поттер со своей пассией подошли к нему после отборных по квиддичу, Драко не послал его только потому, что мадам Трюк всё ещё ошивалась неподалёку, заставляя студентов убирать мётлы на место. Ему была не нужна ещё одна отработка. Даже если перепалки с Поттером изводили его значительно меньше, чем с его Золотой подружкой, и, заткнув его, он бы даже пережил пару часов в компании гриффиндорца, он не мог рисковать заражением какой-нибудь мозгоразжижающей инфекцией от Героя. — Малфой, — начал тот, прочистив горло, — на пару слов. — Пара слов это уже пара слов. — Не паясничай, Малфой, — сказала Уизлетта, сузив глаза. — Это важно. — Не говори мне что делать, — отрезал он. — Ну и? Драко перевёл льдистый взгляд, предназначавшийся парочке, на свои руки, начиная расстёгивать тренировочные перчатки. Поттер вздохнул. — Я думаю, что Макгонагалл была права, — заключил он. Слизеринец приподнял бровь в вопросе. — Когда на Трансфигурации… — Ах да, — хмыкнул Драко, — проникновенная речь. — Это не может так продолжаться, — Поттер с умным, ну как сказать, видом процитировал своего декана. — Война окончена, и нам абсолютно незачем продолжать изводить друг друга. — Ты не изводишь меня. Я получаю истинное удовольствие от созерцания вызванных мною негативных эмоций на твоей роже, Поттер. Поттер сжал губы. — Малфой, — строго произнесла рыжая, — давай ты просто помолчишь, хотя бы секунд двадцать. Пожалуйста. — Раз ты так просишь, Уизли, — Драко закатил глаза. — Ты не устал жить под её юбкой, Потти? У неё яйца будут побольше чем у тебя, не тесно? Шрамоголовый выдохнул сквозь зубы и прикрыл глаза. — Мы хотим перемирия, — дипломатично заключила сестра Вислого, начиная краснеть прямо как её брат. — Хм, — Малфой показательно почесал подбородок, — не умрем ли мы все в этом случае со скуки? — Тебе не хочется просто пожить спокойно? — спросил Поттер. — Мне кажется, мы все это заслужили. Драко небрежно засунул снятые перчатки в карман формы. — И какие обязательства у сторон ради этого твоего перемирия? — он скептично приподнял бровь. — Просто оставить друг друга в покое, — Поттер устало выдохнул. — Это основное. — Нервишки шалят? — хмыкнул слизеринец. Уизлетта отвела раздражённый взгляд в сторону, едва удерживаясь от смертоубийства. Поттер наконец вырос и перестал отвечать на каждый выпад Драко. Грязнокровка могла бы им гордиться. — У Гермионы День рождения и… — Оу, — протянул Драко, — тебе не хватает на подарок? Что ж… — Просто знай, что ты и твои… друзья приглашены, — быстро проговорил Поттер, всё же растеряв свою выдержку. — В пятницу в Выручай-комнате, после ужина. Если не придешь, никто не расстроится. Просто имейте это в виду. Они с Забини ох как поимели. — Что у тебя там, Малфой? — поинтересовалась Уизлетта, глядя на коробку в его руках. — Алкоголь. Вы же не смогли достать приличный, — ответил Драко, пожимая плечами. — Отнесу к бару. Или к тому, что должно им быть. — Не беспокойся, — ласково добавил Забини. Губы рыжей превратились в плоскую линию. Драко уверенно развернулся в сторону импровизированной стойки, за которой какая-то девушка наливала себе пунш. Приблизившись, он почувствовал, как сильно от красной бурды разило ромом. Зайдя за шкаф, слизеринец пристроил коробку на полку и поднял глаза на ведьму, окидывая оценивающим взглядом. Она сжала уголок симпатичного рта. — Ой, Малфой, — она издала лёгкий смешок и перекинула длинные волосы за спину с одной стороны. — Не знала, что ты тоже здесь будешь. — Я и сам не ожидал, — хмыкнул Драко, не выглядя слишком заинтересованно. Он достал из заднего кармана фляжку с огневиски, нашёл стакан и на всякий случай очистил его заклинанием. У бара стояло несколько ящиков с содовой в жестяных баночках. Малфой сделал себе напиток, пока девушка медленно помешивала свой, наблюдая за ним. — Слушай, — прошептала она, чуть наклоняясь к нему. — А это правда? То, что ты спас Гарри от Волдеморта, когда он попал в Малфой-мэнор? Драко сразу же сжал челюсть, чуть не раскрошив коронки. — Ага, в твоих снах, — пренебрежительно кинул он, удаляясь. Забини и остальные уже оккупировали несколько кресел с неплохим углом обзора на окружающую обстановку. Драко вальяжно уселся, окидывая безразличным взглядом комнату. Здесь были люди со всех факультетов, но гриффиндорцев больше всего. Малфой словил несколько растерявшихся лиц собственного дома при виде него. Осознание, что он ещё вселяет в кого-то подсознательный страх, или что его образ создаёт какое-то напряжение, осело в нём толикой удовлетворения. — Что там ещё есть? — спросил Блейз, кивая стакану блондина. — Какой-то пунш, я особо не разглядывал, — пожал плечами Драко, сделав глоток, и протянул другу фляжку. — Окей, вам принести? — спросил Забини, обращаясь к Тео и Пэнси. — Давай. — Мне что-нибудь сладкое, Блейзи, — попросила Паркинсон, пересаживаясь на подлокотник кресла Малфоя. Мулат состроил рожицу на звук исковерканного слизеринкой имени и поднялся. — Я не помню, когда мы последний раз были на нормальной вечеринке? — поинтересовался Тео. — Кажется, курсе на пятом, — ответил Драко. — Что ж, подождём ещё немного. — Интересно, если Макгонагалл попросит Поттера… — Он так и сделает, — тут же хмыкнул Драко, не дав другу закончить. Не было ни единого сомнения почему все эти люди сейчас были в одной комнате. — Ну, да, — согласился Нотт. — Это Грейнджер только исполнилось восемнадцать? — спросила Пэнси. — Девятнадцать, — поправил Драко. — Откуда ты знаешь? — Тео чуть сморщил подбородок. Это было его единственное утешение, когда на первом курсе Малфой понял, что она обходит его по всем предметам — заучка его старше. На целых девять месяцев. Когда это вообще было? Другая жизнь. — Поттер сказал, — блондин пожал плечами. — Интересно, какой был бы повод, если бы никто в этой школе не родился в сентябре. — Поттер бы воспользовался маховиком времени, заделал крошке-Уизли ребёнка где-то в декабре, и сейчас мы бы праздновали обременение мира его первенцем, — хмыкнул вернувшийся Забини, раздавая стаканы. — Салазар, — пробормотал Тео. — Я бы такого не выдержал. — Да, — ухмыльнулся Драко, — переносить кислую мину Грейнджер намного приятнее. — Думаешь, он заставил её? — Блейз сделал глоток. — Просто посмотрите на неё, — Драко махнул рукой со стаканом в нужном направлении. Грейнджер уже не сидела на том диване с Уизлеттой, она пыталась вести диалог с каким-то парнем, который смутно напоминал Малфою пуффендуйца, что пытался увернуться от снитча вместо того чтобы поймать на позавчерашних отборных. Грязнокровка много хмурилась, а когда к ней подошёл Уизли, почуяв перспективу одиночества для своего члена, она, кажется, была в шаге от того, чтобы не запустить Бомбарду в ближайшую поверхность. — Бля, — вздохнул Забини, — мне даже жаль её. — Чем мы лучше неё, если тоже не можем сказать «нет» Поттеру, — Нотт поболтал содержимым своего стакана. — Тем, что у нас в принципе есть какой-то выбор, — хмыкнул Драко. — Так вы расскажите, что придумали? — Паркинсон было по-настоящему любопытно. — Увидишь, — блондин криво улыбнулся. Кажется, никто из них так и не отвёл глаз от Грейнджер, потому что она неожиданно посмотрела в их угол, приняв очень озабоченный вид. Она сказала что-то Вислому, и направилась в логово змей. Храбрая гриффиндорка. — Зачем вы здесь? — спросила она, не скрывая подозрений ни в одном своём жесте. Руки были сложены на груди, брови приподняты, а глаза сужены. — Поттер, — сказал Драко. — Забини, — ответила Грейнджер. — Что? — Блейз расплылся в лукавой ухмылке. — Я думала, Малфой начал игру «назови имя лучшего друга своего врага», разве нет? — надменно поинтересовалась она. — Поттер пригласил нас, — выдохнул Тео. — Типа объявление перемирия. — Перемирия? — холодно рассмеялась Грейнджер, мотая головой. — А что? — удивился Малфой. — Ты нам не веришь? — Никогда. Ни при каких обстоятельствах, — отчеканила именинница. — Что ж, война меняет людей, — пожал плечами Драко. — Меняет, — кивнула она. — Но в лучшую ли сторону? — У нас все стороны лучшие, — подмигнул ей Забини, демонстрируя своё лицо с обеих бесстыжих сторон. Грейнджер цокнула. — Просто ведите себя нормально, — сказала она, разворачиваясь. — А то что? — кинул Драко ей в спину и тем самым заставляя остаться. — Ты всё ещё думаешь, что с тобой сложно справится, Малфой? — Даже тебе приходится стараться. — Ого, — протянула Грейнджер, — это был комплимент? — Только если самому себе, — улыбнулся Драко, сохраняя остроту во взгляде. — Открой секрет, Малфой, как тебя не давит собственное самомнение? — Только правда, как бы ни была тяжела, — легка, — хмыкнул он. Грейнджер почти искренне рассмеялась. — Мне кажется, ты неправильно понимаешь то, что говоришь, — сказала она. — Все скрывают часть своей правды, — возразил Драко. — Возможно, ты просто не знаешь всего. — Истории твоего грустного детства в большом холодном особняке, где тебе было одиноко, и никто не хотел с тобой дружить? — Вдохновляешься собственной историей? — хмыкнул Блейз. — Что, Забини, в этот раз Малфою тоже понадобится твоя помощь, чтобы безрезультатно попытаться выйти из нашей стычки победителем? — Грейнджер была такой самоуверенной сукой. — Кстати, в тот раз — ничего личного, — Блейз поднял руки, сдаваясь, и ретировался. — Ну что, Малфой, какой у тебя план? — спросила она. — Помимо порчи настроения одним своим присутствием? — А у тебя, Грейнджер? Поттер не расстроится, что ты рушишь его великие планы по созданию мира? Тео увёл Пэнси следом за Блейзом. Силы были сравнены. Теперь Грейнджер возвышалась над ним в одиночку и, честно, это ощущалось странно. Но не существовало реальности, в которой она могла бы сесть рядом. Как и той, в которой Малфой бы встал со своего кресла. — Он удивился не меньше моего, когда увидел вас здесь. Так что не думаю. — Как долго он тебя уговаривал? — Недолго, — она пожала плечами. — Да ладно, и ты настолько воодушевлена идеей мира, что не против видеть моё лицо на собственном празднике? — Мой День рождения был на прошлой неделе, так что переживу. — То есть вы даже не скрываете зачем это всё? — Драко обвёл комнату взглядом и сделал круговое движение запястьем руки, в которой держал стакан. — Не поверишь, — блеснула глазами гриффиндорка, — все кроме тебя реально хотят нормально провести этот год. — По-моему, я — единственное в этой школе, что всё ещё даёт остальным право на злость. После войны никто не может просто жить как ни в чём не бывало. — Как благородно с твоей стороны, Малфой, — хмыкнула она, но он видел, что Грейнджер прекрасно понимала, о чём он говорил. — Тебе поэтому так нравятся наши… стычки? — Что? — она правда удивилась. — Ты стоишь здесь, разговариваешь со мной, — Драко тыкнул себе большим пальцем в грудь, не отпуская стакан, — а не со своими друзьями. Почему? — Я всего лишь… — Грейнджер на мгновение — прекрасное мгновение — растерялась. — Я только хотела удостовериться, что ты ничего не планируешь. Я знаю, что ты что-то задумал, Малфой. И не нужно плести интриги, чтобы отвлечь меня. Драко уже хотел сказать, что ей самой уже осточертели собственные друзья — тогда бы она по-настоящему загорелась, но не стал. Ещё один подарок для тебя, грязнокровка. Грейнджер подняла повыше свой подбородок и ушла. Драко смотрел как остро выделяются её лопатки сквозь неплотную ткань платья. Салазар, если бы Паркинсон надела это на собственный День рождения, она бы потом вскрыла себе вены. Оно было настолько простое, что слизеринец сам бы почувствовал себя нарядным в обычной кофте и брюках, если бы ему было до этого какое-то дело. Бордовый трикотаж так и кричал «я — гриффиндорка!». Слизеринец закатил глаза и, встав с насиженного места, отвернулся. Какой-то придурок, занятый тем, что колдографировал гостей вечеринки, сделал шаг назад в попытке найти ракурс получше и наступил Драко на ногу, заставляя пролить стакан с разведённым содовой огневиски себе на рукав. — Прости, — пропищал уродец. — Свали. Драко сжал зубы, переводя взгляд с на миг замершего в испуге гриффиндорца, — у него на одежде даже был предупреждающий значок, — на свою руку, и ущипнул изумрудную ткань пуловера на промокшем месте, пытаясь избавиться от противного ощущения прилипшей к коже материи. Какой сказочный долбоёб. Он достал палочку и высушил рукав. Самое время. — Забини, — Драко подошёл к другу, флиртовавшему с симпатичной когтевранкой в короткой юбке, — время. Блейз перекатил наручные часы привычным движением, которое от частоты повторения заставляло блондина закатывать глаза теперь лишь внутренне в страхе ослепнуть, посмотрел на своё запястье и кивнул. Они подобрали болтающих с какой-то слизеринкой Пэнси и Тео, и заняли свою позицию у выхода. Раздался первый вопль. Несколько человек у бара в ужасе отбежали в сторону. — Это соплохвост! — закричал женский голос. — Что-о-о? — спросили несколько человек в разных углах комнаты. — Бежим! — Соплохвост! — О Мерлин! Уменьшенный малфоевским Редуцио гибрид мантикоры и огненного краба стал бегать по вольной траектории, извергая пламя. Несколько особо смелых волшебников пытались кинуть в него заклинанием, но ошибка природы уворачивалась. Не особо различая вещи и людей на своём пути, соплохвост поджёг несколько предметов мебели. Выручай-комната начала напоминать Ад. Ученики кучкой бегали по помещению, пытаясь скрыться от твари, некоторые валились с ног от выпитого, другие от отсутствия мозжечка. Послышался запах дыма. Пора валить с этой вечеринки. Неожиданно с потолка полилась ледяная вода. Драко вздрогнул от холода и поторопил друзей. Видимо, во время ремонта здесь установили пожарные чары. По помещению разносилась вторая порция криков. Тео открыл двери. С Днём, блять, рождения, Грейнджер. Драко обернулся напоследок. Гриффиндорка стояла посреди обезумевшей комнаты, пытаясь убрать с лица мокрые волосы, налипшие не щёки. Вода струилась по её коже, обнимала тело, портя одежду. Трикотажное платье очертило фигуру грязнокровки; вода, собираясь у края юбки, стекала по голым ногам. Её глаза смотрели на него. Взгляд искрил, и, когда её губы растянулись в кривоватой мстительной улыбочке, Малфой не сомневался. Их ждала расплата. Кстати, грязнокровка выглядела чертовски… Правильно. Драко закрыл за ними дверь и выкинул этот образ из головы.

***

— Я не верю, что вы правда это сделали! — взвизгнула Пэнси на весь коридор, высушивая магией одежду. — Тише! Уже был отбой, — шикнул Тео сквозь смех. — Я больше никогда не поведусь на подобную твою идею, Малфой, — Блейз, широко улыбаясь, толкнул его кулаком в плечо. Драко ухмыльнулся. Было приятно на секунду снова почувствовать себя живым. — Как ты вообще достал его? — спросил Нотт, наконец-то успокоившись. — Блейз постоял на карауле, пока я залез в Хижину. Эта тварь просто сидела в клетке в кладовой, — ответил Малфой. — Я только уменьшил её немного. — Серьёзно?! — брови Тео приподнялись в удивлении. — Мы минут сорок ждали, пока Хагрид не ушёл в лес. Думали, найдём что-нибудь забавное, но потом Драко просто вынес ту хуйню, — Забини согнул руку в локте, указывая большим пальцем себе за спину. — И я просто решил не спорить с ним. — Разве лесничему не запретили держать соплохвостов на территории школы после Турнира? — Пэнси шла, на ходу подтирая потёкшую тушь. — Именно поэтому это был идеальный вариант. Если эти придурки пойдут к Макгонагалл, им придётся сдать своего дружка. — Салазар, Драко, ты такой… — начала Паркинсон почти восхищённо. Парень повернулся к ней, приподнимая бровь. Слизеринка прижалась грудью к его плечу и обняла литую руку в локте. — Я хочу тебя, — томно прошептала она ему в ухо, поднявшись на носочки. Малфой самодовольно хмыкнул, и его ладонь легла на её задницу. — Я, конечно, не против подобных развлечений, особенно дарящих такую богатую панораму на охуевшие лица гриффиндорцев, но это было рискованно, — Нотт помотал головой, хоть ямочки на его щеках всё ещё не исчезали. — Да ладно тебе, — Блейз хлопнул друга по спине, — Драко прав. Нам ничего за это не будет. Максимум, Уизли испачкает коридор своей кровью, когда его голова, до которой наконец дойдёт, что это наших рук дело, взорвётся от гнева. Тео усмехнулся, на всякий случай оборачиваясь назад. — Думаю, Грейнджер подотрёт ему сопли, — сказал он. — Они же реально пригласили нас, — начал снова ржать Забини. — Салазар, какие долбоёбы. Нотт подхватил его смех, и Драко почувствовал, как собственная грудь вскоре тоже начала содрогаться. — Пойдём к нам, Тео, — сказал Блейз, небрежно перекидывая руку через плечи друга, когда за четвёркой задвинулась стена гостиной. — Сегодня нам есть что отметить, помимо Дня рождения Грейнджер. Драко, у нас же ещё осталась та бутылка? Они зашли в общежитие мальчиков. Драко знал, что Пэнси идёт за ним следом. Тео зашёл в их с Забини комнату, продолжая шутить. Блейз обернулся на блондина и закатил глаза, ухмыльнувшись, когда их взгляды пересеклись. Малфой пожал плечами и повёл слизеринку в душевые. Драко пропустил Пэнси вперёд и толкнул лицом к стене. Он поднял её юбку и услышал томный выдох, когда его руки грубо разорвали крупную сетку колготок на заднице девушки. Он сжал руки на её талии, вжимая тело в кафель. Паркинсон тут же потёрлась о его пах. Сохраняя контакт, парень убрал руки, чтобы снять с себя кофту. Пальцы потянули за молнию на спине, избавляясь от кожаного топа. Кусок материи подразумевал открытые плечи, поэтому на ней не оказалось лифчика. Драко перевернул её лицом к себе и впился в губы резким поцелуем, пока расстёгивал брюки. Пэнси обвила его плечи руками, охотно отвечая. Её язык ещё хранил на себе вкус пунша, и поэтому был сладким. Малфой снял штаны, потянул тело на себя и снова развернул спиной, толкая глубже в кабинку. Руки и щека Паркинсон упёрлись в плитку. Драко отодвинул в сторону тонкую полоску белья и прошёлся пальцами по её влажной плоти. Она прогнулась сильнее, издавая нетерпеливые вздохи. — Драко… Он приспустил трусы, и, направив член, толкнулся в горячее тело. Пэнси издала тонкий стон. Парень сжал талию, делая угол проникновения более комфортным, и стал создавать поступательные движения бёдрами. Мысли начали расплываться, и Драко попытался потеряться в пустоте. Ритмичные толчки выбивали из Паркинсон приятные звуки, разгоняя кровь. Видимо, под влиянием ощущений, её руки начали путешествовать по стене кабинки, и неожиданно на них обрушился поток тёплой воды. Малфой плотнее закрыл глаза и подставил под них лицо. Ощущая, как на плечи второй раз за вечер капает вода, Драко ускорился, и, когда низкий стон вырвался из его горла, опять почувствовал себя живым. На секунду.

***

На завтрак опять не было ничего съедобного. Драко вздохнул и положил на тарелку осточертевшую яичницу. На них оглядывались. Знали, что они сделали. Похуй. Золотой мальчик скорее отрежет себе палец, чем выдаст своего дружка. И вряд ли какой-то особенно обиженный пуффендуец пойдёт ему наперекор. Придурок всё же был Героем чёртовой войны, и теперь каждый второй неудачник дрочил на его колдографии. — Ко мне утром в туалете подошёл Причард, — сказал Тео тихим голосом, — и такой — «после того как вы ушли, Грейнджер тут же прикончила соплохвоста, да ещё с таким видом, будто это был Малфой». Я поржал и сказал ему, чтоб не трепался. Драко усмехнулся. — Чего-о-о? — засмеялся Забини. — Прямо прикончила? И как она теперь будет смотреть в глаза Хагриду? Они же друзья с этим чудиком, не? — Какая разница, — хмыкнул Малфой. — Так даже лучше. Нет твари — нет проблем. — Но вы же помните… — начал Нотт, понизив голос ещё больше, — тогда у поезда… — Что там было? — спросила Паркинсон, намазывая масло на тост. — Какая-то криповая хуйня, — ответил Блейз. — Она миловалась с фестралом. — Может, она просто использовала слишком много Тёмной магии во время войны, потому что эти звери не реагируют так на человека, пару раз нашептавшего в небо Непростительное, — предположил Драко. Он уже думал о том, что они видели тогда в Хогсмиде. Пэнси подавилась своим тостом. — Святоша Грейнджер? — прокряхтела она сквозь крошки в горле. Драко увидел, что её кубок пуст, и подвинул свой апельсиновый сок. Его раздражали любые звуки, напоминавшие о том, что у говорящего во рту пережёвывалась пища. — Я бы не был так уверен, — сказал он. — Ни за что не поверю, что все они вышли сухими из того моря крови, что осталось после войны. Паркинсон залпом выпила весь сок Малфоя, но, кинув на неё взгляд, он лишь повёл бровью. — Она из них самая изобретательная, — добавил Тео. — Если они и решили отойти от своих правил мира-дружбы-любви и остальной хуйни, то это точно была её идея. Да и разве Лорд не убил Поттера уже через пару часов после начала битвы? Как он вообще… Справа от Драко послышалось громкое чавканье, а лицо неожиданно замолчавшего Нотта вытянулось в шоке, когда он перевёл взгляд в ту сторону. Блондин посмотрел на Пэнси. И охуел. Паркинсон, держа в руке по сосиске, откусывала от каждой по очереди будто опаздывала на лекцию к Снейпу. Но тот был мёртв. — Пэнс… — начал Драко, переглянувшись с таким же охуевшим Блейзом, который даже забыл закрыть рот, так и не положив в него кусок болтающегося на вилке хашбрауна. Девушка не обращала внимание ни на что кроме еды перед собой, поглощая ту, кажется, даже не пережёвывая. Она закончила с сосисками и поднесла всю тарелку к себе, приподнимая, чтобы фасоль в томатном соусе сама стекала к ней в рот. Драко передёрнуло. — Пэнси, — позвал Забини, пытаясь дотянуться до локтя слизеринки через стол. На них начали оборачиваться остальные, прерывая утренний трёп. Сморгнув первое недоумение, Драко коснулся её плеча, пытаясь остановить. Девушка дёрнулась, скидывая его руку, и несколько бобовых упали ей на блузку. Она подобрала их и положила себе в рот. Какого. Хуя. Происходит. — Паркинсон, — ещё раз попытался Малфой. — Что происходит?.. — спросил Тео, глаза которого так и не вернулись к своему привычному размеру. — Блять. Пэнс? — Драко попытался заглянуть ей в глаза, забирая тарелку из рук. Паркинсон не отпускала, но посуда всё равно выскользнула, то ли потому что была скользкой в испачканных пальцах, то ли потому что Пэнси с ней закончила. Она на секунду подняла на Малфоя взгляд, и тут же вставшие на затылке дыбом волосы заставили парня отпрянуть. Не потому что всё её лицо было в остатках пищи — сетчатки её глаз были абсолютно чёрными. Пока она не схватилась за следующую тарелку. — Паркинсон! — Блейз уже каким-то образом оказался с их стороны стола и нагнулся к девушке. Малфой встретился с мулатом недоумённым взглядом. — Что с ней? — ужас Нотта будто отражал его собственный. — Не имею ни малейшего — блять — понятия, — напряжённо сказал Драко. Пэнси продолжала пихать в себя всё, что попадалось её беспокойно бегающему взгляду. Куски хлеба, фрукты — прямо в кожуре, недоеденный завтрак Драко, чёрный пуддинг Блейза, который тот не переносил. Паркинсон потянулась к тарелке Тео, но он тут же встал со своего места, забирая её. Пальцы девушки сжались в раздражении, но она тут же переключилась на йогурты. Их она хотя бы распечатывала. — Что нам делать? Драко поднял взгляд выше растрёпанной от нервной руки головы Тео на подошедшего к ним Слизнорта. Декан выглядел обеспокоенно. — Что здесь происходит? — спросил он, оглядывая Пэнси. — Мисс Паркинсон? Она не обратила на него никакого внимания. — Молодые люди? Что происходит? — профессор напрасно подождал пару секунд. — Мистер Малфой? — Без понятия, — сказал он. — Она просто… Драко перевёл взгляд в зал. На стол, за которым сидела такая же охуевшая грязнокровка, единственная, кто видел, что происходило со слизеринкой, среди своей своры. Грейнджер смотрела на обезумевшую Пэнси своими огромными, полными ужаса, глазами. В которых также отчётливо читалась вина. Слизнорт подошёл к Паркинсон, пытаясь остановить её. Вскоре Пэнси вырвало, но через несколько мгновений она продолжила есть. Декан, поняв, что ничего не получается, запустил в неё обездвиживающее. Оно не подействовало. До Драко эхом донеслась брошенная две недели назад фраза Блейза. …Какого соплохвоста случилось с Грейнджер?