Ещё один восход

Алина

      Я пробыла в Лазлайоне два дня и за это время, по словам Андрея, выполнила их месячный план по производству металла для моросеев. Николай был очень доволен. Время от времени он заходил в подвал, и однажды я, не рассчитав силу, опалила ему брови. Нужно было видеть его лицо в тот миг, когда он потрогал пальцами почерневшие от копоти волоски. Женя, оставшаяся вместе с Давидом и мной в Лазлайоне, конечно, всё исправила, но Ланцов долго дулся, обходя меня стороной. «Долго» — это, по его мнению, больше часа. Впервые увидев моросеи, я еле подавила в себе желание упасть на колени перед этим творением. При соприкосновении с водой, фабрикаторские пластины становились почти полупрозрачными. Их на самом деле было невозможно заметить сверху. Потом мы встретились с Зоей и она завела меня внутрь, проведя быструю экскурсию по наполнению военной техники. Здесь было всё. Я никак не могла понять, как подобное вообще возможно: поездки на повозках, запряжённых конями, и настолько большой прыжок техники…. Невероятно. Вечером второго дня Толя с Малом вернулись. Из Сикурзоя они добирались на лошадях, поэтому поездка вышла куда быстрее. Впрочем, они не привезли утешительных новостей. В Шухане считают, что свадьба короля с Эри Кир-Табан непременно состоится, и Макхи, королева Шухана, уже начинается собираться в Равку. Николай выругался, когда Толя передал ему запечатанное письмо. «Королева Макхи ни за что не позволит королю Николаю объединить Шухан с Равкой. С.» Посол Саранцев, один из тех, что жил в Шухане уже лет двадцать, но был верен Равке, смог разговорить помощников Макхи. По его заверениям, королева сделает всё, чтобы уничтожить предположительный союз. Она уже дважды пыталась убить Эри и, наверняка, попытается снова. — Мы ещё даже не объявляли о свадьбе! — воскликнул Николай, бросая письмо в огонь. Король потёр виски и посмотрел на Зою. Шквальная, отвернувшись, разговаривала с Толей. — Я не виделся с Эри уже две недели! — Возможно, кто-то их солдат проговорился, что она осталась в Большом дворце, а не «улетела вместе с тавгарадами». Пьяные всегда куда более разговорчивы, — заметил Мал, обнимая меня за плечи. Мы не разговаривали о ссоре, и я не хотела снова поднимать эту беседу. Мне было достаточно чувствовать его горячее дыхание на шее. При встрече поцеловав меня, Оретцев долго не хотел выпускать меня из своих объятий. Всё, как будто, снова стало нормально. — О том, что Эри в замке, знали лишь приближённые, — отмахнулся Ланцов, скрещивая на груди руки. — Ладно. Плевать. Пока что никакой свадьбы не будет, а королева Макхи может собираться в Равку только лишь с дружественным визитом. — Или для того, чтобы вернуть «любимую» сестрёнку, которая не приехала вместе с тавгарадами, — наконец встряла Назяленская, оборачиваясь к Николаю. — Ты больше не можешь откладывать свадьбу, ясно? Либо женись, либо отправляй обратно в Шухан, где Макхи примет её с распростёртыми объятиями. Иначе Эри в Большом дворце больше похожа на заложницу. — Так ведь и есть. Отчасти, — улыбнулся Ланцов, но никто в комнате не оценил его весёлости. Даже я напряжённо сидела в дальнем углу, вслушиваясь в обсуждение проблемы. — Лучше бы она была без ума от тебя, и проводила свободное время не в комнате, окружённой Гришами и солдатами. — Уверен, она уже от меня без ума! — Она тебя не видела даже! В дверь постучали. Граф Крыгин осторожно просунул в комнату голову и, убедившись, что никто не собирается метнуть в его шевелюру молнию, вошёл полностью. В его руках лежало запечатанное письмо. Напряжение в животе скрутило внутренности в комок. — Гонец привёз. Сказал, что был в Ос Альте, но его послали сюда, — граф протянул тоненький конверт королю и поклонился, оставшись около двери. Ланцов изогнул бровь, ожидая, когда Крыгин выйдет, но мужчина явно не понимал намёков. Почти не глядя на Николая, он разглядывал Зою, лицо которой освещалось оранжевыми бликами пламени камина. — Спасибо, граф Крыгин, — улыбнулся Николай, пальцы которого уже теребили знакомую красную печать. — Мы предпочитаем обсуждать новости тесным кругом. — О-о….- мужчина, наконец, понимающе выдохнул и, в последний раз бросив на Назяленскую томный взгляд, вышел из комнаты. За дверью послышался тяжёлый вздох. — Это из Фьёрды? — нарушая молчание, спросил Мальен, пока Ланцов ломал печать. Король кивнул. Глаза его быстро бегали по написанным строчкам, и лицу постепенно возвращался розоватый цвет. — Это от Нины, — посмотрев на Зою, Николай выдохнул, протягивая ей письмо. — «Ворон вылетел из холодного дома. Говорят, сейчас он перебирается в тёплые края. Но там его не ждут зелёные леса», — Назяленская вновь перечитала письмо, пока я поражённо смотрела на Оретцева. Но даже он, судя по всему, не понял ни слова. — Нина Зеник — наш информатор. Она живёт во Фьёрде уже пол года под личностью некой Милы, и сейчас ей удалось втереться в доверие к Ярлу Бруму… — Что? — воскликнула я, не удержавшись. Ярл Брум был охотником на Гришей! Командир дрюскелей, самый беспощадный боец из всех, кого мне доводилось знать. Он вполне мог мериться своими деяниями с Дарклингом. — Гриш рядом с охотником на Гришей? — Нина способна постоять за себя. Два года назад она исчезла рядом со Фьёрдой. Дрюскели схватили её. Потом… — Зоя посмотрела на Николая, и тот кивнул, будто разрешая продолжить рассказ. — Мы встретились с ней случайно. В Кеттердаме, через полтора года. Тогда, как раз, была большая проблема с создателем парема. И Нина была одной из тех, кто принял дозу и выжил после использования. — Она была сердцебитом, но после парема уже не имела власти над живыми. Сейчас Зеник отлично управляется с мёртвыми, коих в Ледовом дворце множество, — закончил Ланцов, поднимаясь к столу. В Лазлайоне были достаточно большие комнаты, но они не шли ни в какое сравнение с залами Большого дворца Ос Альты. Казалось, что Николаю тесно в этих помещениях. — Итак, её письмо. Мы назвали Апрата вороном. Судя по всему, он покинул Ледовый дворец и теперь направляется в Равку. Или в Шухан. — «Там его не ждут зелёные леса», — повторила я, проигнорировав резкий взгляд Ланцова. — Мне кажется, что Апрат узнал о Дарклинге. Где был в последний раз замечен культ Беззвёздного святого? — На территории Неморя расположен самый большой отряд. — Там ничего не растёт. Никакой зелени, в отличие от распустившихся по всей Равке почек листвы. — Но как Апрат узнал о Дарклинге, если даже мы ничего от него не слышали? — Назяленская устало села на стул. — Нужно послать туда разведку. Посмотреть, что он собирается устроить. — Не думаю, что стоит тратить на Дарклинга силы. Особенно сейчас, — Николай отрицательно покачал головой, указывая пальцем на границы с Фьёрдой. — Нужно укреплять границы и заниматься подготовкой к вероятной войне. Пока что Дарклинг не представляет той опасности, которая могла бы сравниться с фьёрданской мощью. Я рассмеялась. Дарклинг? Не представляет опасности? Николай точно помнит, о ком мы говорим? — А если Апрат отправился к Дарклингу, чтобы призвать его на сторону Фьёрды? Он силён, Николай. — Сейчас он в теле Веденина. Даже с силами заклинателя он всё равно не вернёт себе былой мощи. — Это мы думаем, что он в чужом теле. Но что, если это не так? — я правда не понимала такого нежелания короля признавать, что генерал Кириган представляет опасность. — Хватит, Алина. Дарклинг не будет сражаться против Равки. А если он пойдёт во Фьёрду, то там же его и казнят. Ярл Брум не падёт так низко, — отрубил Ланцов, прекращая нашу перепалку. Откинувшись в кресле, я сверлила Николая взглядом до тех самых пор, пока Мал не наклонился, чтобы поцеловать меня. Но даже это сейчас не могло успокоить. Они совершают ошибку. Николай, Зоя. Они недооценивают Дарклинга. Даже если он в теле Юрия, он Заклинатель Теней. Он человек, сознание которое прожило больше шестисот лет. Сколько переворотов Дарклинг создал за это время? Сколько правителей обыграл? Я вышла из зала, хлопнув дверью. Граф Крыгин стоял напротив. Встретившись со мной взглядом, он сник, неуверенно моргнув, и почти за мгновение исчез в одном из коридоров. Оставалось только надеяться, что слежка Крыгина не была настроена против Николая. Нужно будет поговорить об этом с Ланцовым. Потом. Когда я успокоюсь. ___       Мне не спалось. Женя, втайне от меня и от Мала, спрятала в дальнем углу шкафа чёрный кафтан. Я узнала его почти за мгновение: именно в нём я появилась на празднике, впервые показав свою силу на людях. Вспоминать же о том, что происходило в нём дальше…. Не хотелось. Бросив на Мальена взгляд, я не сдержала улыбки. Волосы, которые он, наконец, начал отращивать после армии, покоились на подушке. Обе руки задраны к изголовью кровати. Я подошла к нему, всё ещё держа в руках кафтан, и наклонилась, чтобы поцеловать. В последний миг остановившись, я изумлённо посмотрела на его шею. Чуть ниже левого уха, почти за самой мочкой, красовался маленький, ещё красный шрамик. Словно от укуса. Лунный свет падал прямо на него, поэтому сомнений не оставалось.       Я не была дурой. И у меня точно не было проблем с памятью. Поборов желание ударить мужа и заставить его объясниться, я решила отложить разговор до утра. Скинув с плеч халат и накинув на голое тело кафтан, я обулась и вышла на улицу, вытирая брызнувшие из глаз слёзы. Он не мог. Я была уверена в том, что Мал не мог. Он ведь…. Мы могли ссориться, могли ругаться до битой посуды. Но я всегда знала, что он любит меня, и ни за что не поступит настолько низко. Но укус около его уха говорил об обратном.       Кивнув охраннику, стоявшему около лестницы, я спустилась вниз, выходя на улицу. Прохладный ночной ветер забирался под кафтан, но мне не хотелось думать об этом. Казалось, что кожа горит огнём от мыслей и образов, заботливо подкинутых воображением. Он не мог. Их не было всего два дня, и останавливаться они должны были лишь однажды. Он не мог, не мог. Просто….       Не знаю, что я услышала первее: звон разбитого стекла или хлопки крыльев, раздавшиеся в небе. Задрав голову вверх и разобрав очертания кого-то, похожего на волькру, я отпрянула. Николай…. НИКОЛАЙ!       Не теряя больше ни секунды, я вбежала в Малый дворец, на ходу сворачивая в тайный коридор, ведущий к покоям Зои. Я знала, что можно было попасть в них, обогнув охрану и остальные залы. С силой распахнув дверь, я заметила Назяленскую, мирно спящую в окружении десяти подушек. — Зоя! — нервно дёрнув шквальную, я еле успела пригнуться от ветра, запущенного ею. — Чёрт, Зоя, это я! — Алина? Какого хера? — Николай. Я видела, как он… — Молчи, — прошипела Назяленская, мгновенно вскакивая с кровати и накидывая на плечи кафтан.Прислушавшись к происходящему за дверями, девушка напряглась. — Как ты прошла мимо охраны? Я на секунду замерла, не понимая, как Зоя могла не знать о тайном проходе. Взяв её за предплечье, я оттянула на себя спрятанную между стеллажами ручку и дождалась, пока один из шкафов отъехал в сторону. Изумлённо посмотрев на меня, шквальная кивнула и юркнула в тёмный коридор. Я последовала за ней. — Я разбужу Толю и найду нам карету, а ты подними Женю. Она может нам понадобиться. Чёрт, чёрт, чёрт! — оказавшись на улице, Зоя взялась за голову и закусила губу. — Куда он полетел? — На восток, — указав пальцем, ответила я, оставаясь на ступенях дворца. — Встретимся здесь через десять минут. Увидев меня в кафтане, Женя недоумённо изогнула бровь и попыталась возмущённо указать пальцем на ночное небо. Достаточно было лишь назвать одно имя, чтобы она замолчала, схватив с полки пару пузырьков и бутылку с широким горлом. Положив все три склянки мне в руки, портная забралась с головой в шкаф и нашла там пару мужских рубашек. Знакомая фиолетовая вышивка на рукавах могла бы заставить меня улыбнуться, но точно не в этой ситуации. Одну рубашку Женя надела на себя, а другую бросила мне. «Для Николая». Меньше, куда меньше, чем через десять минут, мы с Сафиной стояли внизу, ожидая Зою. Вскоре она с Толей выехали в длинной повозке, запряжённой парой гнедых коней. Кутаясь в шерстяной кафтан, я с радостью запрыгнула в карету, устраиваясь внутри рядом с Женей и Зоей. Эта повозка не была похожа на ту, что обычно разъезжала по Равке. Заметив мой изумлённой взгляд, Назяленская дёрнула рукой прутья решётки, отделявшие одну половину кареты от другой. — Иногда приходится сажать его сюда. Пока в себя не придёт, — сказала шквальная уставшим голосом. — Почему это могло произойти? — Ты давала ему лекарство сегодня? — Конечно давала, Женя! Как будто он позволит себе уснуть, пока я не капну ему на язык эту жижу. — Похоже, монстр становится сильнее. Снова, — Сафина тяжело выдохнула, теребя края рубашки. — Мы не можем вечно пичкать его химикатами. — Сможем, если не захотим увидеть падение Равки, — отрезала Назяленская, выглядывая в окно. Мы вновь выехали из Ос Альты и теперь направлялись в сторону Раевости.        Я хорошо знала эту дорогу, но всё равно не отрывалась от стекла, пытаясь разглядеть в чёрном небе хотя бы намёк на шумящие крылья. Впервые за долгое время мне вновь стало страшно. Почему монстр внутри Николая проснулся именно сегодня? Могло ли это быть как-то связано с Дарклингом? Вопросы сыпались на сознание непрекращающимся потоком, но мне не удавалось успокоиться и найти ответ. Мы проехали первую деревню, но ни единого огня в ней не горело. Все жители спали, не обращая внимания не проезжавшую мимо их домов карету с двуглавым орлом на дверях. Это к лучшему. Значит, Ланцова здесь не было. Пытаясь убедить себя в том, что всё будет хорошо, я никак не могла отделаться от ужасающего, отвратительного предчувствия. Судя по всему, мои спутники тоже ощущали нечто подобное. Молча продолжая ехать вперёд, мы лишь изредка переглядывались, не позволяя себе нарушать тишину. — Вот он! — выкрикнула Зоя, но я уже успела заметить чёрные крылья, метнувшиеся в сторону пастбища.       Пускай там будут только овцы. За любую скотину можно возместить ущерб. Выпрыгнув из карету почти на ходу, Назяленская побежала к Николаю. Переглянувшись, мы с Женей последовали её примеру, оставляя Толю в одиночестве. Сердце глухо стучало в груди, и этот стук эхом отдавался по всему телу. Я чувствовала его в ушах, в кончиках пальцах, даже зрачки, казалось, пульсировали. Перепрыгнув через невысокий забор, я остановилась почти рядом с Зоей, лишь немного до неё не добравшись. Желудок скрутило. Монстр, отдалённо напоминавший короля Равки, сидел посреди зелёного луга. Его чёрная морда была испачкана в крови, а вокруг были разбросаны остатки…. Остатки того, что раньше было человеческими телами. Сафину вырвало под ноги, но я даже не смогла пошевелиться, чтобы помочь ей. — Я не могу подойти к нему, — прошептала Зоя, не в силах сдвинуться с места. — Он… — Твой король, — оборвала я шквальную, дёрнув за кафтан. Подходить к Ланцову в одиночку было страшно, но понимать, что Назяленскую трясёт, как девчонку во время грозы, было ещё страшнее. Точно не так должно было это всё происходить. Толя обогнал нас, первым подойдя к тому, что осталось от Николая и нацепил на шею успокоившемуся монстру цепь. Словно наевшееся животное, которое перестало представлять опасность, он поплёлся вслед за корпориалом. Встретившись со мной и Зоей понимающим взглядом, он кивнул в сторону вырванных из плеч рук и пальцев. Женя пошла вслед за шуханцем. Назяленская продолжила стоять, не отводя взгляда от земли у себя под ногами. — Ты сможешь сделать вид, что здесь произошёл пожар? — сипло спросила Зоя, не решаясь посмотреть на меня. — Вряд ли кто-то поверит. Нужно убрать это. Назяленская кивнула. Затем кивнула вновь, но тут её вырвало ужином. Такое же желание преследовало и мой живот. Заметив, как постепенно загораются в деревне, которую мы проехали, огни, я, толкнув Зою в сторону кареты, вызвала солнце и попыталась нагреть обглоданные кости и кожу. В воздух поднялся запах горящей плоти, и я прекратила дышать, не в силах вынести его больше не на миг. Влажная трава никак не хотела загораться и уже через минуту мне пришлось обессилено отойти вслед за Назяленской. Мы не успеем убрать здесь это. Просто не сможем. Карета почти мгновенно дёрнулась, стоило мне только закрыть за собой дверь. Внутри стоял запах крови: менее отвратительный, чем поджаривающаяся плоть, но всё равно слишком ужасный, чтобы можно было дышать нормально. Зоя пила из бутылки вино и, заметив мой пристальный взгляд, протянула её и мне. С благодарностью кивнув и сделав несколько глотков, я передала бутылку Сафиной. Хотелось напиться. Хотелось сделать вид, что мы не видели только что короля Равки в окружении разорванных трупов. В окружении тел, которые проглотил монстр. Виновник сидел в дальнем углу, за решёткой. Я видела лишь очертания его странного тела. — Когда он придёт в себя? — прошептала я, пытаясь взять себя в руки. — Надеюсь, что раньше, чем мы прибудем в Ос Альту, — также тихо ответила Женя, цепляясь за мою руку, как за спасительную верёвку, способную удержать её на поверхности. — Зоя, ты как? — Борюсь с желанием прикончить его. — Нужно решить, что мы будем рассказывать Николаю, а что нет, — Сафина пыталась добиться от Назяленской хотя бы кивка, но та полностью закрылась в своих мыслях. Я видела ужас в её глазах. Честно говоря, не думаю, что ужас в моих отличался. Нечто в темноте кашлянуло. Затем поднялось, шатаясь, и, наконец, подошло к решётке, садясь рядом с прутьями. Я смотрела на окровавленное лицо Николая, на разорванные губы…. Когда мой взгляд поднялся до его глаз, то я поняла, что рассказывать ничего не придётся. Ланцов всё помнит. Передав ему рубашку, я открыла решётку, позволяя Николаю выйти. Не решаясь смотреть на нас троих, он взял в руки бутылку с тем, что осталось от вина, и залпом влил его в себя. И вновь молчание было куда красноречивее слов. — Ты говорил, что контролируешь его. Я видела, как хлёстко ударили Ланцова слова Зои. Шквальной даже не нужно было прикасаться к королю, чтобы его уничтожить. Её чувства, её отвращение и её страх…. Они действовали лучше любого оружия. — Я ошибся. — Сколько их было? Он замер. Затем протянул руку к Назяленской, но та лишь сильнее вжалась в стенку кареты. — Сколько? — процедила она вновь, отталкивая от себя протянутую ладонь. — Трое. Трое. Я сжала руки в кулаки, чтобы не расцарапать себе запястья. Это было не просто ужасно. Это было невыносимо. Ногти впивались в ладони, оставляя неглубокие шрамы, но те, что появились в душе, просто не могли с ними сравниться. Трое. — У них осталась девочка. Сирота. Николай Ланцов, король Равки, разорвал на куски семью ребёнка, оставив его сиротой. Я знала, что не имею права винить Николая. Он не был властен над монстром. Я знала, что он ничего не мог сделать. Но девочка осталась сиротой.