Ещё один восход

Алина

      Когда часы пробили семь, мы с Зоей одновременно встали с кресел и налили в чашки чай. Толя уже должен был отправиться к своей сестре и Малу, а Женя ещё час назад отправила в Лазлайон письмо для Давида. Он должен был добраться до Ос Альты к половине девятого. Николай решил, что ему нужны мощные цепи, возможно, из того же металла, что и внешняя часть моросеев.       Назяленская даже не посмотрела в сторону короля, когда тот вышел из комнаты. Глядя в окно, девушка теребила рукав своего кафтана и пила чай, пытаясь успокоиться. Я прекрасно понимала Зоины чувства: честно говоря, даже мне сейчас было не по себе. Всё ещё сидя в чёрном кафтане, я надела под него ночную рубашку Жени. Заходить к Оретцеву хотелось не больше, чем вспоминать о произошедшем с Ланцовым. — Я сегодня же отправлю Эри в Шухан, — подал голос Николай, садясь за стол и беря перо в руки. Зоя не ответила ему. Последние три часа она вообще почти не говорила. — Думаю, это будет правильным решением, — тихо добавил он, окуная перо в чернильницу.       Когда его рука дёрнулась и чернила капнули на светлый лист, парень в изнеможении откинул от себя ручку. Это, судя по всему, была уже не первая попытка.       Чёрные вены на его пальцах стали ещё чётче. Казалось, они заполнили почти все его руки, не оставляя на них ни единого чистого места. Красные глаза устало смотрели в спину Назяленской. Трое. Мне казалось, что я видела, как лица этих людей стоят у короля перед глазами. Сам он, бледный, иногда дёргался, и тогда сжимал ладони в кулаки. — Генерал, если Вам нужно уехать, я пойму, — тихо сказал Ланцов, обратившись к Зое. — Я служила и буду служить Равке, — жестко отрезала шквальная, делая новый глоток обжигающего чая. — Особенно сейчас. — Зоя, то, что произошло… — Нужно разыскать девочку и попытаться найти её родственников. Если таковых нет — отправим её в Керамзин.       Я с тоской подумала об оставленном приюте. Николай послал туда двух солдат из Первой армии и нескольких юных гришей: проливную, целителя и сердебита. Двое последних были братом и сестрой, и, казалось, настолько юных «солдат» мне ещё не доводилось видеть. Отправлять их в Керамзин было страшно, но ребята уверили меня, что вполне могут за себя постоять. Почти всем Гришам пришлось проходить ускоренный курс обучения. Судя по письмам, которые приходили из Керамзина, пока что всё было спокойно. Солдаты решили отвезти детей в поход, и в самом здании осталось лишь десять ребят постарше и кормилицы. Через пару дней начнутся весенние дожди, и тогда уже всем вряд ли удастся выйти на улицу.       Гриши, которых мы послали, согласились дать ребятам пару уроков. В старшей группе в Керамзине их было всего двое: фьёрданки-сёстры, оставшиеся без семьи. Та, что постарше, была фабрикатором, а её младшая сестра обладала способностями шквальной. Эти девочки сбежали, когда старшей исполнилось двенадцать. Норма, фабрикатор, знала, что её сестре будет сложно контролировать свой дар.       Ещё одна девочка-корпориал была и в младшей группе. Ей было всего пять, но она уже проявляла способности сердцебита. Иногда я пыталась научить её тому, что знала о даре корпориалов, показывала, как можно контролировать дар, но Мария слишком пугалась собственных сил. Мне хотелось верить, что Гришам удастся успокоить девочку.       Минуты шли одна за другой. Я разглядывала карты, изучала военные записи, мысли Назяленской о сравнении сил Равки и Фьёрды. Судя по тому, что писала Зоя, шансов на победу в возможной войне было немного.       Когда в зал вошёл Мальен, меня передёрнуло. Заметив мою реакцию, он неуверенно подошёл, пытаясь обнять меня, но я лишь сделала шаг назад. — Поговорим после, — шепнула я ему на ухо, вновь взглянув на шрам. Сейчас его можно было заметить особенно отчётливо. Сникнув, Оретцев кивнул, пытаясь разобрать что-то в моём взгляде, но я постаралась выглядеть непроницаемо. Мне не хотелось выносить семейные скандалы на всеобщее обозрение.       Толя налил чай себе и Тамаре, постепенно подтянулись и Женя с Давидом. Все молчали, ожидая, когда заговорит Николай. — Сегодня ночью монстр снова вырвался.       Все уже знали об этом. Фабрикатор, ученица Давида, уже успела починить окно в спальне короля. Алина сказала ей, что в ночью был сильный ветер и в окно попала обломавшаяся ветка. Оставалось лишь надеяться, что девочка поверила. — Я убил трёх человек.       Тамара зажала себе рот рукой. Отступив к стене, шуханка неуверенно посмотрела на меня, словно ожидая, что я опровергну слова Николая. Мал упал на стул, потирая голову руками. Казалось, что тяжесть, повисшую в комнате, можно было потрогать руками. Словно вязкая жидкость, она повисла над головой каждого из нас. Теперь уже восемь человек знало о произошедшем. Мы не могли допустить, чтобы такая информация просочилась и дальше.       Часы пробили девять. Я вздрогнула, когда кукушка вылетела из часового механизма. Женя закрыла глаза, пытаясь выдохнуть. — Свадьбы с Эри не будет. Лучше потерять Шухан в качестве союзника, чем обрести в его лице врага, знающего, что в короле живёт неуправляемый монстр. — Вы не можете поступить так, ваше Величество, — сказала Тамара, не отходя от стены. — Я видела Эри вчера. Она вполне настроена на свадьбу и объединение стран. — А я видел три разорванных трупа и не хочу увидеть ещё и окровавленную голову шуханской принцессы у себя в постели. — Договоритесь с ней. Придумайте душещипательную историю об истинной любви и сделайте так, чтобы Вам не пришлось спать с ней. Если же брака не будет, то ничто не помешает Шухану объединиться с Фьёрдой. — Тамара права, — заговорил Мал, подходя к Николаю. — Сначала они разорвут на куски нас, а потом примутся друг за друга. Только вот ту войну мы уже не увидим. Есть разница между отражением ударом от Фьёрды и клещами, которые зажимают тебя с обеих сторон. — Вы понимаете, что произошло? Я убил трёх человек. Разорвал их тела на куски в воздухе, а потом сожрал, — процедил Ланцов, и я почувствовала, как кровь от моего лица отливает.       Было просто невыносимо слышать об этом. Рвотные позывы посещали всё чаще. — Мы уже запомнили, — голос Зои громом пронёсся над потолком, хотя говорила она достаточно тихо. — И, думаю, вряд ли об этом забудем. Но завтра ты пойдёшь вместе с Эри Кир-Табан в церковь. А затем она напишет своей сестре письмо с просьбой прислать в Равку войско. Потому что мы станем союзниками. Потому что если Макхи выступит против Равки в то время, как её сестра станет править этой страной, бабушка Макхи отнимет статус королевы у заигравшейся девицы. — Ты не понимаешь… — Я, как раз, прекрасно всё понимаю. Брак с Эри изначально планировался как строгий расчёт. И когда мы только собирались провести эту аферу, твой монстр не поддавался контролю. Мы всё также будем разделять вас в разных комнатах, так что никакой опасности новоявленной королеве Равки угрожать не будет. А наследники могут и подождать.       Мы замерли, ожидая от Николая окончательно вердикта. Я видела, что он разбит. Абсолютно. Казалось, словно из него вытащили какую-то важную часть, которая делала его самим собой. Сейчас…. Сейчас передо мной была пустая оболочка, которая пыталась говорить и делать что-то, но мыслями была слишком далеко. Он кивнул. Затем потёр лицо руками и, спросив у Жени, где сейчас шуханская принцесса, вышел из зала. — Отправьте Леони лекарство, пусть она усилит его. А до той поры будем капать больше, — обернулась к нам Назяленская, подходя к карте. — Союз с Шуханом сможет обеспечить нам увеличение армии в полтора раза. А в дальнейшей перспективе — попытку прекращение программы кергудов. — Николаю нужен отдых, — прошептала Женя, провожая взглядом вышедших из зала Толю с Тамарой. Кеббен молчали. У них тоже не нашлось слов, чтобы прокомментировать это, но сейчас они должны были охранять Ланцова на территории дворца. — Ему нужно собраться. Отдых тут не поможет. Если оставить его сейчас наедине со своими мыслями, то утром найдём окровавленный труп.       При упоминании о трупах у меня скрутило желудок. Я знала, что могу больше не находиться здесь, но выход из зала означал приближение разговора с Мальеном. А на него у меня почти не было сил. Мне было непонятно, с чего начать разговор. Как спросить его о произошедшем? Как понять, что он не солгал?       Я перевела на мужа взгляд и увидела, что он смотрит прямо на меня. Я всё ещё была в чёрном кафтане и это, судя по всему, его не радовало. Если он и впрямь изменил мне, то такая реакция просто не имела под собой почвы. Он вообще не имел права хоть как-то реагировать на нарушение старой клятвы.       Кивнув ему, я махнула Сафиной рукой и вышла из зала. Шаги Оретцева раздавались в такт моим. Догнав меня и начав идти вровень, парень вышел из Большого дворца, и мы вместе повернули в сторону озера. С утра там редко можно было встретить кого-то из гришей. Почти все были на занятиях. — Ты не рассказал мне о своей поездке к Сикурзою, — начала я, осторожно подбирая слова.       Возможно, мне просто…. Просто что? Показалось? Или я поняла всё не так. — Ехать долго, в горах довольно жарко, — пожал плечами Мал. Но мне хотелось поговорить не о горах. Это уж точно. — Где вы ночевали? — Мы в деревне останавливались. Прямо под Сикурзоем, — Оретцев взял меня за руку, пытаясь повернуть к себе. — Алина, что случилось?       Я посмотрела на него. Такое знакомое, родное лицо. Ямочки на щеках, которые появляются во время улыбки. Лёгкая щетина. Внимательные глаза. Мне казалось, что я не смогу задать этого вопроса, но он слетел с моих губ так легко, словно я произносила его не раз: — Ты изменил мне?       Мал замер. Ни удивления. Ни желания опровергнуть мой вопрос. Мой муж опустил голову, больше не глядя на меня в упор. — Да.       Не знаю, как мне удалось услышать его ответ. Мальен прошептал его так тихо, что могло показаться — не он, а ветер отвечал мне. Я закрыла глаза, чувствуя обжигающие слёзы. Сердце сковало льдом: оно не билось. Я будто умерла. — И часто у тебя это происходит? — вопрос вырвался прежде, чем я оценила его. Мой муж не дёрнулся и лишь поднял на меня глаза, полные боли. — Прости, Алина. — Часто? — не веря, переспросила. — Прости. — Я задала тебе вопрос, — мне было плевать на его извинения. — В деревне рядом с Керамзином у меня есть…. Есть любовница, — я видела, как тяжело даются ему эти слова, но куда тяжелее мне было принять их.       Так, значит…. Каждый раз, когда он выезжал туда, чтобы купить продукты…. Минимум четыре раза в месяц Оретцев ездил в город вместо Кирилла — нашего конюха, который жил в той деревне и часто покупал всё по списку. У меня больше не было сил думать. У меня… Я смотрела на него, пытаясь найти в знакомых чертах — знакомого мужа. Но человек, который смотрел на меня, был чужим. — А столько разговоров было, — улыбнулась я, пытаясь скрыть боль.- О клятвах, о любви. Ты хотел детей со мной родить! Мал, ты… — Прости… — Я не хочу слышать от тебя этого слова. — Я люблю тебя. — Не нужно лгать, — я шагнула назад, от него. От его руки, протянувшейся ко мне.       Сдёрнув с пальца кольцо, я бросила то, что было для меня дороже всего — в грязь. В пыль. К его ногам. К его же ногам я бросила ошмётки собственной любви. Большего она и не стоила. — Сегодня священник разведёт нас, — отрубила я, разворачиваясь и начиная идти вдоль озера. Оретцев бросился за мной, пытаясь прикоснуться к кафтану, ко мне, но я вытянула перед собой руки. Свет блестел в них, ослепляя Мальена. — Не делай этого, Алина. Прошу тебя, — взмолился он, падая передо мной на колени. Я просто не могла смотреть на это. Хотелось закрыться от всего мира. Хотелось…. Хотелось забрать свои слова назад.       Хотелось кричать. Я люблю тебя, Мал. Я искренне любила тебя. Я положила бы к твоим ногам мир, если бы пришлось. Я верила тебе, верила в тебя. — Ты обещал, что не сделаешь мне больно, — мой голос звенел в утренней тишине. — Обещал, что с тобой я буду в безопасности. Мы шли вместе, а ты решил вплести в нашу жизнь другую девку. Она знала, кто ты? Знала, что ты женат?! — я не понимала, зачем мне было это нужно. Зачем мне слышать его ответы. Почему я всё ещё остаюсь. — Ты ублюдок, Мал. — Прошу, Алина, не уходи. — Я видеть тебя не хочу, ты понимаешь?! — Я сделаю всё…. — он потянулся ко мне, но я снова вызвала свет. Мне не хотелось чувствовать прикосновения его рук. Лживых. Любимых. Уродливых. — Ты уже всё сделал. ______       Я сидела в Жениных объятиях. Священник был удивлён, увидев меня с Малом в церкви: Санкта-Алина в слезах, похожая на призрака, и её муж. Человек, который когда-то был ей дорог. Я была благодарна этому мужчине за то, что он не стал задавать лишних вопросов. Он просто…. Сделал своё дело. Мал не решался поднять глаз и взглянуть на меня, когда священник попросил наши кольца. Продев через них красную нить, похожу на ту, что продевал другой священник три года назад…. Он разрезал её. Кольца с грохотом ударились о мраморный пол, и мне показалось, что я не слышала звука ужаснее.       Я слышала, как люди говорят: измена — это не конец. Нужно пытаться спасти брак. Но я смотрела в лицо Малу и понимала, что больше никогда не смогу поцеловать его. Возможно, мне потребуется время даже для того, чтобы снова начать разговаривать с ним. Священник хотел предложить мне кольцо, чтобы я забрала его с собой, но я лишь покачала головой. Это… зачем? Пусть Оретцев подарит его своей любовнице. Быть может, с ней у него семейная жизнь пойдёт чуть лучше.       Женя уже стояла около церкви, когда я вышла. Оказывается, она вела урок, когда увидела нас с Малом, идущими в часовню, и поспешила сюда. «- Сколько ты слышала? — Я ничего не слышала, если ты не захочешь поговорить».       Но я захотела. Мне нужна была подруга: подруга, которой я могла выплеснуть все мои эмоции. Женя терпеливо слушала меня, гладила по голове, не пытаясь прекратить мою истерику. Она была рядом, и этого было достаточно. Она была в тот миг, когда я снова осталась одна. Я вспоминала побеги из Керамзина вместе с Малом, вспоминала, как «отказалась» от своего дара, чтобы не разлучаться с ним. «- Ты сможешь убрать мой шрам? — я протянула Жене ладонь, на которой до сих пор тянулась старая полоска белого цвета. Мне больше никогда не хотелось её видеть. Я думала, что Сафина начнёт отговаривать меня, но вместо этого…. Вместо этого она просто провела пальцем по моей ладони, заживляя её».       Это конец. Было больно. До чёртиков. Хотелось разорвать комнату в клочья, хотелось сжечь все письма, в которых я когда-то признавалась ему в любви. Хотелось уничтожить Оретцева.       Через пару часов пришёл Костюк: гонец доставил в Ос Альту письмо из Фьёрды. Заметив меня, трясущуюся среди подушек, Давид изумлённо посмотрел на Женю, но та лишь покачала головой. Мне придётся самой говорить им о произошедшем. Если вообще я смогу говорить об этом.       Проигнорировав желание Жени оставить меня в комнате, я поправила кафтан и собрала волосы. Красные от слёз глаза искрились печалью и болью. Я не представляла, сколько пройдёт времени прежде, чем подобная рана затянется. И сможет ли она вообще хоть когда-то затянуться. — Ты не лечишь сердце, Женя? — спросила я портную, когда мы спускались по лестнице. — Ты можешь сходить к сердебитам, — осторожно ответила мне Сафина, заставив задуматься. — Но то, что они делают — не лечит. Лишь оттягивает. Я знаю.       Мёртвая тишина в зале совещаний напрягала. Давид распахнул двери, и я увидела сидящего около огня Николая. Рядом с ним, чуть поодаль, расположилась Зоя. Шквальная нервно била ногтем по прозрачному и пустому бокалу. Обернувшись в сторону открывшихся дверей, Назяленская задержала на мне внимательный взгляд, и брови её поползли вверх. Ну конечно: как долго они не видели меня в таком состоянии? Разбитой. Сломленной.       Спасибо хоть Оретцева здесь не оказалось. — Фьёрда объявит нам войну через две недели, — спокойно протянул Ланцов, передавая письмо, через Зою, нам. Я мельком пробежалась взглядом по ровным фьёрданским буквам и пожалела, что так мало времени уделяла языкам. У Сафиной, похоже, подобной проблемы не возникло. — Они даже место назвали. Зачем? — Чтобы показать Равке, насколько велика их сила. Судя по последним данным, у них минимум шесть танков и куча гришей, накаченных паремом! Чем же мы можем ответить, а? — Антидотом, — пробормотал Давид, доставая из кармана отчёт. — Он пришёл из Лазлайона около часа назад. Леони говорит, что трое гришей пришли в себя и их показатели абсолютно стабильны. Николай с энтузиазмом обернулся и схватил тонкую полосу бумаги. А затем посмотрел на меня. Такт, хоть немного присущий Зое, у Ланцова отсутствовал полностью. — Что с тобой, Алина? — Давай не будем обсуждать это, ладно? — с мольбой протянула я, пытаясь выдавить из себя улыбку. — Я правда без сил. — Алина? — Отстань от неё, Николай. Ты, может, и король Равки, но иногда ведёшь себя, как идиот, — буркнула Назяленская, забирая у Ланцова отчёт и, делая вид, что читает его, посмотрела на мои ладони. Я нервно теребила левой рукой — правую. И это не осталось незамеченным. — Боже, Алина… — наконец, осознав, прошептала шквальная, поднимаясь с кресла. Николая же это озарение не настигло.       Девушка обняла меня, сначала неуверенно, а затем, с силой прижав к себе, заставила уткнуться ей в плечо. Я почувствовала, как слёзы катятся у меня из глаз. Чёрт. — Там война на пороге, Зоя, — прошептала я ей на ухо, пытаясь отстраниться. — Я его убью прежде, чем она начнётся.       Попытавшись улыбнуться, я, наконец, отстранилась. Назяленская ни единой минуты не сомневалась ни в чем. И моментально складывала «два плюс два». — Что, чёрт возьми, здесь происходит? — Николай непонимающе вскинул вверх руки, поднимаясь с кресла и разворачивая его к столу. Деревянные ножки противно проехались по полу. — Мы с Малом развелись, — сглотнув ком в горле, прошептала я, показав голую руку. Она и впрямь выглядела…голо. Неправильно. Словно кто-то оторвал шестой палец или, наоборот, приделал дополнительный. На том месте, где раньше было маленькое кольцо с аккуратным изумрудом, осталась лишь едва заметная белая полоса. — Можно мы поговорим об этом позже? — Подожди, — король недоверчиво взял мою руку и достал из кармана коробку. — Значит, ты можешь за меня выйти?       Все в комнате молчали. Я видела, каким испепеляющим взглядом Зоя прожигает лоб Николая. Женя следовала ее примеру, переводя гневно-удивленный взор с Ланцова, на меня и обратно. А потом я просто… рассмеялась. — Ты неисправим! — Нет, серьезно, я уверен, этот бриллиант тебе понравится больше! — с улыбкой король открыл передо мной коробочку. Кольцо, в ней лежащее, и впрямь выглядело довольно внушительно. — Эри понравится. — Это отказ? — Ланцов смешно насупился. — Дай мне хоть немного побыть страдающей одиночкой, — я в шутку ударила короля по лбу и захлопнула голубую бархатную коробочку.       Мне снова стало легче. Кивнув и благодарно улыбнувшись друзьям, я отошла к стене вместе с Назяленской, которая принялась расставлять на карте флаги. Фьёрда собиралась ударить по нам на территории Неморя. — Они думают, что на территории без построек и лесов смогут оценить наши силы, — объяснила Зоя, доставая оставшиеся кнопки. — Но для нас, наоборот, такой расклад сил станет наилучшим. Пески Неморя никогда не выдерживали тяжелых построек: именно поэтому Равка строила почти летящие по нему скифы. Что же до танков Фьёрды? — Их делают из сплава вольфрамита, самого прочного и, на наше счастье, тяжёлого металла. Средний вес их новой машины — минимум 40 тонн, — встрял в разговор Давид. — Если они покатятся по Неморю — то довольно быстро увязнут в песках. — Всё хорошо, конечно, только вряд ли мы сможем отбивать фьёрданскую атаку на скифах, — неуверенно заметила я, разглядывая карту. — Поэтому отобьём сверху, — подмигнул Николай, доставая из ящика стола чертежи летающих пташек. — Мы выведем в Неморе пару скифов и армию, но она не станет нашей силой. Всего лишь отвлекающий манёвр. Пока фьёрданцы поймут, что они не двигаются, мы поднимем со скифов флаеры с антидотом от парема. — Даже стоя танки смогут стрелять вверх. Фьерданцы, заходя в Неморе, конечно станут глупцами, но одними химикатами и скифами мы не отобьёмся, Николай, — вновь заметила я, чувствуя подвох. Ланцов переглянулся с Зоей. — Как ты собираешься отправлять ракеты? — Да… Тут такое дело, Алина, — начал король, не сводя глаз со своего генерала. — Не хочешь сплавать в Керчию? — В Керчию? Зачем? — непонимающе переспросила я, хмурясь. — Мы уже несколько месяцев просили от Керчии помощи, но всё время получали отказ. Сейчас…. Ты ведь Святая, Алина. Может, у тебя получиться договориться с Торговым Советом? — Николай не сводил с меня пристального взгляда, следя за реакцией. — Мы решили предложить им чертежи моросеев. Многие земенские суда перехватывают керчийские поставки, а Торговый Совет теряет деньги. Керчия почти год пытается выкрасть у нас чертежи, а тут ты принесёшь им их в обмен на пару-тысяч войск. Плюс: Керчия владеет половиной земенской юрды, которая нужна нам для антидота, — закончила за него Зоя. — Разве моросеи — это не оружие Равки? — А вот тут начинается всё самое интересное, — Женя положила мне на плечо руку, и сердце вдруг снова сжалось от столь близкого и знакомого жеста. — Мы не отдавали им чертежи потому, что Заклинатели солнца были даже в Кеттердаме. Теперь же, мы надеемся, по крайней мере, ты осталась одна. А это значит, что пока они там в своих доменных печах закалят фабрикаторский металл — пройду годы. Ну или они забьют, а тогда моросеи потонут. Это уже будет не нашей проблемой, — не без улыбки сообщил Ланцов, явно довольный своей придумкой. А я не сомневалась в том, что подобная идея могла прийти в голову лишь ему. — Так ты поможешь?