Ещё один восход

Алина

      Я сидела на полу разрушенной церкви. Казалось, кровь была везде: на белоснежных стенах, на мраморном полу, на фреске со святыми, изображёнными на ней. Кровь застилала моё лицо и попадала в глаза, вызывая сильнейшее жжение. Засохшая на руках красная жидкость стягивала кожу, и я не могла сдержать порыва содрать кровь вместе с собственными руками.       Мне смутно удавалось вспомнить, как я подбежала к Эри. Николай обернулся к упавшей принцессе, испуганные глаза которой постепенно закрывались, моментально ослабев. Кровь из её шеи полностью залила платье, пропитав его алыми полосами. Кровь её впиталась в камзол Ланцова, пока он почти испуганно прижимал лёгкое, как пёрышко, тело, к себе. Девушка-тавгарад, убившая Эри, скрылась в тени церкви, казалось, слившись с его темнотой. Когда кергуд, снабжённый дополнительной парой рук-клешней, прикреплённых к телу, направился на нас с Николаем, я осветила церковь, не думая, как это может повлиять на «своих». Даже Гриши не могли противостоять кергудам — они были сильнейшим оружием. Они были теми, кто мог бы убить нас. Но кергудов не готовили к той силе, которую им показала я. Сбившись с траектории, он ударился головой о потолок. О то, что осталось от него. — Алина, хватит! — окрик Зои заставил меня остановиться.        Я почувствовала, как быстро шквальная разрежает воздух, делая его непригодным для дыхания. Схватившись рукой за горло и сжав руки в кулаки, я смотрела на её развевающиеся волосы. Назяленская и сама была на пределе: кожа её искрилась от используемых сил.       Кергуды пытались вылететь в окно, но снаружи, с внешней стороны ловушки, в которой мы оказались, показался поток пламени. Он полностью перекрыл выход и мужчина с руками-клешнями, хлопая крыльями, вдруг остановился. Я видела, как он стремительно ищет выход, одновременно пытаясь вздохнуть, но с каждым взмахом, сил у него оставалось всё меньше. Впрочем, как и у многих. В церкви осталось всего двое кергудов и четыре члена Тавгарада: сердцебиты удерживали их около стен, держа перед глазами по две сжатые ладони. Гриши могли убить их за мгновения, но Равка не могла себе этого позволить. Нам нужны были доказательства того, что нападение было совершено Шуханом.       Я направила поток света в кергуда со стальными зубами и тот, ослепнув, скатился по стене на пол. Его моментально подхватил Адрик, прижав к полу с помощью ветра. Леони, приехавшая на свадьбу, вколола странную жидкость мужчине в шею. Всего несколько мгновений он дёргался, издавая странные звуки, эхом разносившиеся по церкви, но вскоре затих. Через минуту упал, окончательно выдохшись, и второй кергуд — с ним Леони провела те же манипуляции.       Зоя пустила воздух. Облегчённо выдохнув, я нерешительно посмотрела на Эри. Николай склонился над ней: лицо его было бледным, а взгляд полностью поглотила чернота. Не сводя с неё взгляда, король наклонялся всё ближе к ране на шее шуханской принцессы.       Подошедшая Назяленская дёрнула на себя Ланцова, мгновенно заставляя того подняться на ноги. Несколько раз моргнув, он с ужасом посмотрел на неё и, кивнув, вышел. Меч Николая продолжил бесполезно валяться на мраморном полу: в этом бою у него не было шансов.       Зоя почти бегом направилась за королём. Я же, дёрнув на себя девицу в красном кафтане, пальцем указала на Эри. — Мы уже не сможем помочь ей, — осторожно прошептала она, будто боясь моего гнева. Но у меня уже не было на него сил: казалось, что сейчас я просто потеряла возможность что-либо чувствовать.       Мальен должен был предупредить нас о кергудах: он и ещё двое солдат из Первой армии должны были смотреть в небо, исследуя каждый его клочок. Это была единственная их задача: никто не просил их защищать Гришей, перевозить семьи или доставать луну с неба. Они, чёрт возьми, должны были просто вовремя заметить опасность. Зоя знала, что такое может произойти. Знала. Приняла меры для того, чтобы обезопасить Равку. Но Эри Кир-Табан всё равно лежала мёртвой, равно как и мальчик-эфиреал в синем, новом, ещё даже не ношенном кафтане.       Я даже не пыталась вытереть слёзы. Этот мальчишка — Эрик — попросился присутствовать на свадьбе. Он сказал, что готов на любое поручение, но ему безумно хочется увидеть, как король Равки женится на этой шуханской гордячке. Я всё ещё помнила усмешку Николая и ласковый жест, которым он потрепал гриша по голове. Почти по-отцовски. «-Только хорошо бы, чтобы ты был незаметен, — подмигнул Эрику Ланцов. — Генерал Назяленская не хочет никого выделять. — Спасибо! Никто меня не увидит!»       Мимо снова прошли Гриши в красных кафтанах. Они уводили членов Тавгарада в камеры, связывая им за спиной руки. Мужчины посильнее и старше — поднимали кергудов и несли их на своеобразных носилках. Вспомнив о Жене, я бросилась назад, в глубь церковных развалин. Штукатурка с некоторых стен окончательно обвалилась, стекло валялось почти повсюду. Деревянные лавки превратились в щепки и острые, колючие балки. Я заметила синюю вышивку на её кафтане даже раньше, чем огненные волосы. Сейчас они были покрыты бледно-серым слоем пыли. — Чёрт возьми, Женя! — я бросилась к подруге, упав на колени. Мне не удастся пережить подобной потери.-Женя!       Тряся портную, я перевернула её на спину, положив голову к себе на колени. Повязка сползла ей на лоб, и я осторожно поправила её, вернув на законное место. Грудь Сафиной вздымалась: пускай незаметно, едва ощутимо, но я видела, что она дышит. Волна облегчения прошлась по моему телу разрядом тока. — Алина, что с ней? — Зоя вернулась, держа в руках какую-то бумажку. Увидев меня с Женей, она моментально спрятала её в карман и села рядом со мной, щупая пульс. — Нужно отнести её в лазарет. Целители… — Я и не думала, что это так приятно, — слабый, едва различимый голос портной раздался у меня с коленей. — Когда Назяленская беспокоится о тебе. — Неподходящее ты выбрала время для шуток, Сафина, — буркнула Зоя в ответ, но даже я услышала облегчение в её голосе.-Поднимайтесь. Нужно найти бывшего мужа Алины, — шквальная внимательно на меня посмотрела, но упрёка во взгляде я не нашла. — Их не было на крыше во время нападения. Старуха-уборщица видела, как они спустились оттуда за несколько минут до взрыва.       Я с ужасом выдохнула. Женя поднялась, держась руками за голову. Мы сидели на грязном, пыльном и кровавом полу, глядя друг на друга. В другое время, в другой жизни, мы могли бы обсуждать сейчас мальчишек и новые наряды. В другое время. В другой жизни. — Эри…? — осторожно спросила портная, не сводя пристального взгляда с меня и Назяленской. Надежда. Её можно было потрогать, такой осязаемой она была. — Мертва. — А шуханцы? — Они улетели ещё во время потасовки. Четверо кергудов направились за ними — Гриши видели их в пределах Ос Альты, но потом они скрылись в облаках.       Мы вновь замолчали, пытаясь подобрать слова. Пытаясь сказать хоть что-то, чтобы поддержать друг друга. Но всё, что мы могли делать — это просто смотреть, как вновь разваливается наша жизнь, ещё даже не успев стать целой.       Зоя встала первой и отряхнула с кафтана грязь: это было лишним, почти глупым движением, совершённым по привычке. Синий кафтан, впрочем, как и мой собственный, был безнадёжно испорчен. Кровавые пятна, разорванная ткань, пыль… — Алина, подожди, — Женя повернула меня к себе и, сосредоточившись, провела по моему подбородку пальцем. — А то мы с тобой слишком похожи.       Закончив убирать царапины, оставшиеся там после порезов от вылетевшего стекла, Сафина довольно улыбнулась. Слабо, но всё-таки.       Николай был снаружи, о чём-то задумчиво разговаривая с генералом Первой армии: то был мужчина сорока лет, с короткой чёрной бородкой и стрижкой под нолик. — Мы проверяли их корабль по прибытию: кергудов там точно не было, мой царь, — голос генерала был необычайно тих, но всё же оставался твёрдым. — Мы считаем, что они прилетели позже. — Хоть кто-то видел, как это произошло? — спросил Ланцов, складывая на груди руки. — Гриши говорят, что кергуды поднимались в облака: если это так, то никто бы не увидел их прежде, чем они сами того не захотели, — Зоя заговорила, рукой остановив открывшего рот мужчину. — Оретцева с Шолоховым и Зайцевым уже нашли? — Нет, — челюсть Николая заходила ходуном. Я видела, как бьётся вена на его шее, и прекрасно понимала чувства, обуревавшие его. Мал мог предотвратить это. Мог не допустить смерть шуханской принцессы, если бы не ушёл с поста. — Продолжайте разыскивать их. Сразу вести ко мне всех троих, — генерал кивнул и развернулся, уйдя по дороге строевым и твёрдым шагом. — Нужно решать, что делать дальше. — А что дальше, Николай? Шухан выступит против Равки, ничего иного мы ожидать не можем, — вновь заговорила Назяленская, смотря куда-то в сторону. — Любые обсуждения сейчас не имеют смысла. Макхи добилась того, чего хотела. Они обвинят нас в смерти своей принцессы. — Но ведь это сделали тавгарадцы. Я видела! — произнесла я, качая головой. — Они лучше умрут, чем подтвердят это, — пояснила Сафина. — Тогда убьём и их, — Зоя пожала плечами и затем, встретившись с испепеляющим взглядом Ланцова, просто добавила. — Ну а что? Шухан всё равно признает их мёртвыми. __________       Шухан всё равно признает их мёртвыми. Я смотрела на кергудов, которые лежали на металлическом столе. Это была часть Малого дворца, полностью отданная под владение корпориалам и раньше мне никогда не удавалось заглянуть сюда. Хотя, честно говоря, я и не рвалась: всё в этих комнатах напоминало о смерти. Всё в них словно кричало об ужасах.       Один из кергудов умер. Давид уже вытащил из его тела металлические руки-клешни, горой сложив их в стороне от двери. Я невольно засмотрелась на эти уродливые, но удивительные части «тела». Металл был покрыт шестиугольными чешуйками, в середине каждой из которых был вставлен острый шип. При попадании такой руки в мягкое человеческое тело — выжить вряд ли представлялось возможным. — Это титаний, — заметив мой интерес, сказал Костюк. — Лёгкий металл, но почти несгибаемый. Мы использовали его при строительстве ракет, но шуханцы нашли ему более интересное применение.       Женя устало стояла около двери, глядя на то, как сердцебиты снимают с кергуда кожу. Впервые у Равки появилась подобная возможность, впервые мы могли исследовать чудовищ, охотившиеся на Гришей. Чувствуя тошноту, сидящую в горле, я время от времени отворачивалась, не в силах смотреть на оголяющиеся мышцы.       Кости кергудов были уплотнены металлическими сплавами, в спину шуханцы вживили им пластину, к которой прикреплялись крылья. Пространства между рёбрами также были закрыты титанием, наверняка, для того, чтобы в ближнем бою никто не ударил кергуда ножом в сердце.       В моей голове не укладывалось то, что за созданием кергудов стоит не только Шухан, но и Гриши. Сколько из них до сих пор продолжало работать в этом аду? Сколько из них погибло, не выдержав очередной дозы парема? Николай не пришёл сюда, решив остаться в подземельях Большого дворца: именно туда, в тюрьмы, он приказ кинуть членов Тавгарада. Или уже бывших членов. Впрочем, это не мешало им продолжать молчать. Смерть не пугала их. У большинства не было семьи — так что и на эту точку надавить было невозможно. Тавгарадцы были армией, которая не раздумывая выполняла приказы, а провалившись — никогда не предавала родную страну.       Армией, которая убила принцессу своей страны не моргнув и глазом.       Эри лежала в соседней комнате. Кто-то помыл её и переодел, но Кир-Табан не выглядела живой. Шрам на шее тянулся длинной, немного косой дугой, начиная от одного до другого уха. Ей разом перерезали две сонные артерии и трахею. Сердцебитка сказала, что принцесса умерла мгновенно.       Женя толкнула меня в бок, за руку выводя из комнаты. Оказавшись в просторном коридоре, я благодарно улыбнулась ей: больше и впрямь было невозможно находиться в этой лаборатории. Невозможно смотреть, как с того, что когда-то было человеком, снимают кожу. — Ты сегодня уплываешь? — спросила Сафина, когда мы вышли на второй этаж дворца. Идя по знакомым залам, я задумалась, не сразу ответив портной. — Да. Теперь Николай ещё больше на меня надеется, — мне не хотелось этого, но горечь слишком явственно проступила в голосе. — Он надеется, Алина. Но не будет разочарован, если у тебя не получится. Керчия никогда не рвалась становиться союзником Равки, а в сложившемся положении… Будет невероятным достижением склонить их на нашу сторону, — девушка попыталась улыбнуться. — Знаю, но… Я никогда не была сильна в переговорах. В Керамзине мне даже с детьми не удавалось договориться! Обычно это делал Мал, — я замерла, когда поняла, что сказала. Женя осторожно молчала, не решаясь что-то сказать.       Мал. Их троих не было уже два часа: Ланцов метал молнии, приказывая искать пропавших в каждом борделе и таверне. Приказывая выезжать из Ос Альты, если это поможет найти их. Я не хотела думать о том, что Оретцев мог уйти с поста, чтобы покувыркаться с светловолосой фьёрданкой. Или равкианкой, забредшей в таверну. Что бы он не делал, мне казалось, что солдат внутри Мальена никогда не позволил бы ему нарушить королевский приказ. — А что говорит об этом Толя? — не нужно было и добавлять, о чём. — Мал не встречался с ним уже два дня. Толя ничего не знает, как и Тамара. Они были на посту около главных ворот, но там кергудов никто не видел. — Я не хочу верить, что он мог просто уйти, Женя, — честно призналась я, не глядя на подругу. Та взяла мою руку в свою ладонь и крепко сжала её. — Я знаю.       К моему удивлению, фабрикаторам удалось спасти кафтан. Ещё через час они уже отдали его мне, оставив в спальне. Я сидела одна на огромной кровати и нервно теребила набитое пухом одеяло. Ланцов просил меня поспать, потому что на корабле, во время качки, это сделать вряд ли удастся, но сон ни в какую не шёл. Не удавалось перестать думать: мысли, как рой агрессивно жалящих ос, врывались в сознание и раздирали всё на своём пути. Чёртового Мала и ещё двоих солдат Первой армии до сих пор не нашли. Никто не понимал, куда они могли деться. Я убеждала себя в том, что волноваться не о чем, но сомнение, как яд, распространялось по телу.       Не могли ли они исчезнуть вместе с шуханцами?       Я отбросила от себя эту мысль. Переоделась. Затем сходила в ванную и умыла лицо ледяной водой. Из зеркала на меня смотрела девушка, имени которой я не знала. Кем она была? Можно потеряться в титулах и именах, ей дарованных.       Алина Старкова, — первое имя, которое я услышала. Так меня назвали родители, так называла Ана Куя и дети в приюте. Имя, записанное на старых бумагах в свидетельстве о рождении. Алина-картограф, — скорее прозвище. Название работы. Я помнила, что у меня неплохо получалось рисовать на картах горы и ландшафты. Не стань я Заклинательницей, возможно, сейчас бы была счастлива где-то в Восточной Равке, рисуя на заказ карты. Может, ездила бы в Шухан вместе со своими прежними учителями, делала бы зарисовки. Заклинательница Солнца, — титул, который подарил мне Дарклинг. Титул, который подарила мне сила, старательно мною подавляемая. Освещающая пути в ночи, способная противостоять тенями. Способная спасти Равку от Каньона. Санкта-Алина, — святая. Я по-обыкновению скривилась. Девушка в зеркале точно не была святой. Белые волосы, тёмно-карие глаза. Использование силы немного улучшило меня. Насколько возможно. Уставшее лицо приобрело хоть какой-то цвет. Я знала, что не была святой. Святые умирают прежде, чем их нарекают таковыми — я же получила подобный «стастус» от Апрата, решившего найти себе последователей. Впрочем, возможно, Санкта-Алина и умерла где-то в Каньоне. Ей ведь даже построили часовню.       Кто я? Кем я могла бы быть? Кем всё ещё могу стать? Несмотря на сложности в жизни, Зоя, Николай и Женя с Давидом, у каждого из них было место. Я же… Словно сломанная ваза. Даже находясь здесь, в Ос Альте, даже помогая Равке, я знала, что буду здесь ровно столько, сколько «ваза будет нужна». Как только война закончится, силы Заклинательницы вряд ли будут иметь такое уж большое значение. Ланцов использовал их, чтобы закалять металл.       Мне не хотелось провести остаток своих дней под землёй, вызывая свет из глубин собственного сердца. _______       Зоя отправила за мной служанку. Не знаю, сколько я проспала прежде, чем она пришла, осторожно постучав в двойные двери. Толком и не разобрав, что пробормотала за дверью девица, я встала и пошла к Ланцову. В душе теплилась надежда на то, что Мальена нашли. И в то же время я боялась услышать о том, где он провёл прошедшие часы. Боялась сорваться, обвинив его в смерти Эри и Эрика, мальчишки-Гриша.       Я услышала шипение Назяленской задолго до того, как вошла в зал. Толя кивнул мне, открыв дверь, но вслед на вошёл: в ту же секунду я прекрасно поняла его нежелание здесь оказываться. Шквальная прижимала Оретцева к стене с помощью силы. Остальные двое — Зайцев и Шолохов — жались к противоположному концу кабинета. Они были слишком бледны, но от меня не укрылись растёртые следы красной помады на шее одного из них. — Благодари Николая за то, что я ещё не вздёрнула тебя прямо на площади, — процедила Зоя, махнув рукой. Мальен упал, схватившись рукой за горло: шея его посинела, хотя генерал не прикасалась к нему. Силы было достаточно. — Ты ничтожество. — Зоя, я правда не знаю, что произошло… Я ничего не помню, — мямлил Оретцев, продолжая сидеть на полу. Сипло дыша, он смотрел из стороны в сторону и, когда взгляд его наконец нашёл чёрный кафтан, выдохнул. — Алина, ну хоть ты меня послушай! — Что здесь происходит? — Генерал нашёл их в борделе. Хозяйка сказала, что они пришли и заплатили сразу за целый день, попросив их не беспокоить, — сказал Ланцов, стоя лицом к окну. — Они ничего не помнят, а вот у Оретцева после встречи с Зоей начинает просыпаться память.       Я скривилась, почувствовав укол в области сердца. Снова бордель. Снова какие-то девушки, целующие его. Но далеко не это сейчас было главным: почему Мальен мог не помнить того, что с ним происходило? — Гриши? — озвучила я своё предположение, подойдя к Малу. Он потянулся ко мне, попытавшись дотронуться, но я предупреждающе покачала головой. — Корпориалы не умеют стирать память, Алина, — заметила Женя, которая, по всей видимости, уже озвучивала эту версию. — А под паремом?       В комнате повисла тишина. Никто не знал, на что были способны гриши, если увеличивать их силы. С каждым разом Равке открывались всё новые горизонты, и Леони с остальными алхемами еле успевали создавать антидоты, меняя концентрации и формулы. Словно чувствуя, что мы начинаем справляться со старой версией, Шухан выдавал новую, более агрессивную. — Погибло три человека, — король покачал головой, глядя вдаль. — Эри Кир-Табан, граф Золотов, наш министр, и Эрик, — Николай замер, прежде чем произнести последнее имя. Даже перед моими глазами всё ещё стояло его искрящееся лицо. — Вы чертовски облажались. — Ты же знаешь, что я никогда бы не ушёл, — заговорил Мал. — Мой царь, мы бы никогда! — вторили Зайцев с Шолоховым. — Довольно, я не могу больше слушать это! — Ланцов поднял руку наверх, заставляя всех замолчать. — Можете быть свободны. Утром вас уже не должно быть на территории дворца. Возвращайтесь домой. С позором, как хотите. А ты, — кивнув в сторону Мала, король, нахмурившись, замолчал. — Просто иди к себе. Толя будет стоять около твоих дверей. — Решил запереть меня? — Скажи «спасибо», что не бросил в тюрьму. Как бы там ни было, ты нарушил приказ.       Кивнув, Мал вышел, даже не попрощавшись с остальными. Вслед за ним зал совещаний покинули и бывшие солдаты. Они глядели себе под ноги, не решаясь поднять на короля взгляд, но я успела заметить горечь в молодых глазах. Возможно, это к лучшему. Я хотела убедить себя в этом. — Корабль готов к отплытию, Алина, — теперь уже повернувшись ко мне, Николай нервно поджал губы. — Может, всё же возьмёшь с собой кого-то, кроме Адрика?       Я лишь покачала головой. — Тебе нужны солдаты. Особенно сейчас. Поверь, я смогу постоять за себя.