Ещё один восход

Алина

      Флаер Ланцова донёс нас до Ос Альты меньше, чем за два часа. Багра ушла в каюту капитана: последние пять дней пути вымотали её. Впрочем, ни разу я не услышала слова упрёка или ненависти. Как бы то ни было, Багра рвалась скорее добраться до Равки. Это чувствовала и я, и Адрик, заметно притихший на обратном пути.       Изредка мы с Багрой тренировались на корабле. Это было её инициативой. Поймав меня солнечным утром за руку, женщина внимательно проследила за реакцией, которая молниеносно отобразилась на моем лице. Багра-усилитель ощущалась как нечто…. Слишком сильное. Противоестественное. Количество силы настолько вскружило голову, что несколько мгновений я стояла, державшись за стену. «- Ты ослабла, — констатировала Багра, поджав губы. Её недовольство заставило меня вспомнить то чувство неудовлетворения. Собой. Своими недостаточными знаниями. — Я не слаба. Я просто многое забыла, — всё ещё пытаясь протестовать, я последовала вслед за женщиной. Та выходила на палубу, где было немного теплее, чем в каютах корабля. — У тебя нет на это права, Заклинательница. — Сила, которая у меня есть…. Она… будто совсем не изменилась после потери усилителей, — осторожно закончила я, подходя к Багре поближе. Женщина лишь пожала плечами в ответ на мои слова. — Ты ведь не потеряла их. Ты потеряла силу Заклинательницы, передав её. Усилители Морозова никогда не действовали «обычно», но я всё равно удивлена, что мой отец допустил подобные возможности. — Я не думаю, что он мог предполагать происходящее сейчас, — добавила я, немного подумав. — Сила бы не вернулась ко мне. Если бы не Дарклинг».       Мы больше не обсуждали это. Вновь решив заниматься со мной, Багра делала это с достаточной жесткостью и усердием. По несколько часов подряд она заставляла меня вызывать свет, пока солнце было в самом зените. К концу дня, падая в гамак, я была полностью обессилена. Но даже тогда успокоение не приходило. Я знала: мы прибываем точно к началу войны. Всего за один день.       Утром, сразу после нас, прибудут керчийцы. Они должны направиться прямиком к месту столкновения с Фьёрдой. Я всё ещё с трудом представляла, как просто нам удалось заполучить войска. Пять тысяч человек выступят от Керчии в защиту Равки. Пять тысяч…. Я даже не могла себе представить счастья Николая. Я хотела надеяться, что он был хоть немного счастлив.       Флаер опустился в воду, обрызгав меня, стоявшую рядом с бортом, почти полностью. Утерев с лица воду, я, наконец, смогла разглядеть на берегу Женю с Зоей. Сердце будто сжали в тиски, когда мой взгляд наткнулся на знакомо расправленные плечи. На рубашку, свободно на них накинутую. На так по родному уложенные волосы. Мал. Я вновь протерла пальцами глаза, прогоняя воспоминания.       Я не писала Ланцову о Багре. Она сама попросила меня об этом, и я решила, что подобная просьба вполне может быть исполнена. Теперь же, ожидая выхода на берег, я нервно теребила ткань блузки. Что скажет Николай? Женя? Они ведь видели, как она умерла. Как она попыталась умереть.       Закутавшись в тёмную шаль, Багра шла вслед за мной. Её лицо было скрыто, но здесь, среди знакомых гравийных дорожек, не узнать женщину было трудно. Казалось, что каждая клеточка ее тела кричит о том, что она, наконец, дома. — Алина! — Сафина бросилась ко мне, не сразу замечая чужую фигуру за моей спиной. Слегка отстранившись, портная почти испуганно покосилась на женщину в чёрном.       Я не знала, что говорить. Ожидала, что Багра заговорит сама, но та будто давала мне возможность рассказать всё самостоятельно. — Это…. — я посмотрела на Зою, глаза которой медленно округлялись. Понимание заполняло шквальную до кончиков пальцев. — Это Багра.       Назяленская выдохнула. Женя, не веря, снова сделала шаг назад. — Чувствую, тёплого приёма мне здесь не окажут, — хмыкнула женщина, снимая с волос шаль. — Я видела, как Вы бросились со скалы, — твёрдо протянула Зоя. — А дальше? — Дальше? Я похоронила Вас в своих воспоминаниях, Багра. Мы все похоронили Вас!       Женщина лишь пожала плечами. — Ты всё такая же нервная, Назяленская. Попроси кого-нибудь себе помочь.       Развернувшись, Багра, ступив на протоптанную дорогу, направилась к своей хижине. Дому, который пустовал слишком долго. — Пришлите ко мне какого-нибудь инферна. Здесь слишком холодно, а я сомневаюсь, что кто-то растопил мне камин.       И она ушла, позволив нам наблюдать за ее гордо выпрямлений спиной.       Я не смогла сдержать улыбки, глядя на изумленные лица подруг. — Она видит, — на выдохе произнесла Женя, качая головой. — Да как ей это удаётся?! — Заклинателям Теней на роду написано жить вечно.       Услышав голос Мальена, я дёрнулась, как от огня. Встретившись взглядом с его такими тёплыми глазами, я замерла, не в силах отвернуться. «Как ты?». «Смогли выяснить, почему вы покинули пост?». — Я скучал, Алина.       Назяленская фыркнула и развернула меня, вместе с Женей уводя всё дальше от бывшего мужа. Наконец, выдохнув, я чуть не расплакалась. Это было глупо. Глупо, глупо, глупо.       Но как я могла вычеркнуть из своей памяти столько лет любви к нему? Даже после…. Даже после всего! — Где ты откопала эту старуху, Алина? — Зоя почти рычала мне на ухо. Будто боялась, что Багра ее услышит. — Сначала о себе заявляет Дарклинг, а потом ты привозишь… — Дарклинг дал о себе знать? — удивленно спросила я, поворачиваясь к шквальной. Голос предательски дрогнул. — Когда? — Пару дней назад из Фьёрды пришла записка от Нины. Дарклинг там. И, вроде как, — Женя умолкла, обдумывая слова. — Он на нашей стороне. — Как это возможно? — Кто бы знал, — фыркнула Назяленская. — Николай верит ему, а я считаю, что это лишь очередная уловка. А тут ещё и Багра. Что, если они заодно?!       Я вспомнила удивленные глаза женщины, когда она узнала, что Александр, её сын, жив. Конечно, оба Морозовы были теми ещё лжецами, но я увидела в глазах Багры нечто… такое, что было невозможно сымитировать. Надежду. Веру. Любовь. — Исключено, — я покачала головой. — Лучше расскажите мне, как обстоят дела.       Зоя с Женей переглянулись. — Николай? — не скрывая страха, спросила я. — Нет. С ним всё…. Ну знаешь, сказать, что с ним всё нормально… не получается, — Сафина нервно мотала из головы в сторону. — Но для Равки он в пределах нормы. — Просто он знает, что выйти победителями из завтрашней стычки нам поможет только Бог, — закончила Зоя. — А ещё Назяленская у нас теперь яро-верующая, — ткнула Женя подругу в бок, вовремя угнувшись от полетевшего в её сторону ветра.       Девушки вновь переглянулись и этот их странный взгляд не укрылся от меня. — Что ещё? — Завтра война, — пожала плечами вмиг посерьёзневшая Зоя. Но я видела, что она чего-то недоговаривает. И нервная система, и без того расшатанная, ходила ходуном. — Слушай, всё… довольно спокойно. — Но что-то случилось.       Когда они переглянулись в третий раз, я, не выдержав, направила в лицо обеим луч света. Назяленская первая ударила меня по руке, закатив глаза. — Культ Беззвездного святого обосновался в Керамзине. Уже как неделю. Мы регулярно получаем сообщения оттуда и Гриши сообщают, что они ребята довольно смирные. — Некоторые из них учителя, другие были плотниками, — быстро добавила Женя. — Дети в безопасности.       Я пыталась дышать спокойно. Это всего лишь культ. Дарклинг во Фьёрде. Его нет рядом с детьми. Иначе про безопасность не могло идти и речи.       И ведь это он отправил свой культ туда. Кто ещё кроме него мог отправить этих людей в Керамзин?! В мой дом.       В чёртово место, где он убил Ану Кую.       Вдох, выдох. Грудь тяжело вздымалась. В памяти воскрешались картинки повешенных учителей, которых там оставил Дарклинг. Которых он показал мне.       Ещё одно преступление, простить за которое я никогда его не смогу. — Алина, они не причинят им вреда, — Женя осторожно положила мне на плечо ладонь, но я дёрнулась в сторону. — Прости, — на выдохе произнесла я, пытаясь привести мысли в порядок. — Просто Керамзин и Дарклинг…. Как он мог отправить их туда?! — Ты не могла ожидать от него другого, — продолжала Сафина. — Я ничего от него не ожидала, — процедила я, разворачиваясь и направляясь к Большому Дворцу. Пора было встретиться с Николаем. __________       Он сидел на кипой ровно сложенных бумаг. Подперев левой рукой голову, Ланцов что-то правил в длинном тексте, время от времени окуная ручку в чернила. Услышав, как за мной закрылась дверь, он не сразу поднял глаза. — Толя, приведи ко мне… — начал было король, но, заметив меня, мгновенно расслабился. — Алина!       Ланцов встал со своего стула и крепко меня обнял. Глаза его светились радостью и надеждой, которых я уже давно в них не видела. — Судя по всему, ты очень рад прибавлению в виде пятитысячного войска, — с улыбкой протянула я.       Осознание войны, которая должна была начаться уже завтра, пугало. Николай уже должен был отправить к границе половину равкианского войска: на случай, если Фьёрда решит выступить раньше. — Когда всё закончится, я хочу послушать историю, — подмигнул мне король, кладя на плечо руку.       Вместе мы подошли к стенду, на котором расположились «войска». Вместо членов армий Зоя использовала булавки и иголки. Почти весь Каньон был утыкан серебряными пуговками. — Ты считаешь, что мы победим? — Победа маловероятна, но не невозможна, Алина, — пожал плечами Николай. — Сейчас у нас есть надежда. — Сколько бойцов мы имеем? — Около семи с половиной тысяч. Но у нас не так много ракет. Их почти нет, если быть честными. — Может, их хватит, чтобы напугать Брума, — на выдохе произнесла я. — Зоя сказала мне, что на связь вышел Дарклинг.       Ланцов немного смутился, посмотрев куда-то в сторону. Затем подошёл к столу и достал смятую бумажку.       Мне уже доводилось видеть почерк Дарклинга. Он был ровный, с красивыми завитками, отдававшими древними рукописями. Правильный, почти книжный. В своём сообщении он писал о трёх танках и Гришах, накаченных паремом. О том, что он был во Фьёрде.       О том, что он на стороне Равки. — Зеник передала её, а, значит, они встретились, — сказал Николай, когда я протянула ему листок. — Ты думаешь, он не лжёт?       Я думала, что невозможно даже взаимодействие Дарклинга и Брума, но на деле…. Я лишь в очередной раз ошиблась. Ему удалось одурачить и Ярла, но…. Не дурачил ли он и нас?       «Я всегда защищал Равку». Он свято верил в то, что говорил. Возможно, это новый способ Дарклинга выступить на защиту своей страны? Впрочем, воспоминания о старых способах заставляли напряжённо ёрзать. — Мне никогда не удавалось понять его, Николай, — я посмотрела в сторону. — И не думаю, что сейчас получиться.       Король кивнул. Спустя пару минут в комнату вошли Зоя с Женей. Не знаю, чего они ожидали, но увидев меня, спокойно сидящую в кресле, сильно удивились. — Николай, флаер скоро будет готов к вечернему полёту, — сказала Назяленская. — Керчийские военные прибудет к точке завтрашним днём. Нужно начинать сборы.       Сборы…. Мысленно я всё ещё пыталась отстраниться от пришедшей в дом войны. Пыталась забыть о ней, дышать ровно. Но сейчас я всё лучше начинала понимать, что против воинов, пришедших с ружьями и танками, я не смогу просто закрыться. Не смогу спрятаться в своей комнате. Не смогу уехать в Керамзин… да куда угодно уехать! Не смогу. — Алина, — Зоя позвала меня, подойдя ближе. — Помнишь разрез, которому Багра тебя учила в Прялке? — дождавшись моего кивка, шквальная продолжила. — Повторить сможешь? — На людях? — Если потребуется.       Я закрыла глаза. Это было слишком. В первый же день встречи с Дарклингом я увидела, как его сила, его разрез уничтожил человека. Просто разрубил пополам, не оставив ничего, кроме воспоминания. И тела, залитого кровью. Я помнила ужас в тех шуханских глазах, помнила, как спокойно Дарклинг сказал мне, что это было «необходимостью».       Смерть не должна быть необходимостью.       Но, посмотрев на Николая, на Зою и Женю, чьё усталое лицо выглядело особенно жутко, я поняла, что в сложившейся ситуации моя сила может стать спасением. Я не смогу спасти всех. — Если потребуется, — повторила я за Назяленской.       И я сделаю всё, чтобы ни одному из равкианцев не пришлось рыдать над окровавленными телами детей.       Фьёрданцы пришли к нам с войной. Просто потому, что захотели завоеваний. Потому что решили, что взять Равку будет просто. Решили, что они имеют право на нашу жизнь.       Но они не учли, сколь многие разозлятся, когда они это сделают.       Оставшиеся пол часа я слушала разговор Давида и Николая. К несчастью, утешительными их назвать было нельзя. У Костюка было смеси на добрую сотню ракет, но металла, который можно было бы использовать для их создания, просто не осталось. Как и времени.       Выйдя на улицу, я встретила выходящую из Малого Дворца группу Гришей. Самому младшему из них, мальчишке-шквальному, было не больше пятнадцати. Я изумлённо посмотрела им вслед, проследила, как они взошли на флаер и поднялись вверх, направляясь в сторону границы. — Эта война унесёт многих.       Голос Мала, раздавшийся слишком близко от меня, заставил развернуться и отойти назад. Будто заметив в моих глазах ужас, Оретцев понуро кивнул и пробормотал: — Ты молодец. С Керчией. — Спасибо, — неуверенно ответила я, не зная, хочу лишь продолжать дальнейшую беседу. Рука сама, почти по инерции потянулась к знакомому, но пустому пальцу. Рана в душе, нанесённая предательством Мала, была ещё слишком кровавой. Слишком болезненной. — Я хочу всё исправить, — вдруг сказал он, делая шаг мне навстречу.- Я не могу без тебя. И не хочу. — Если бы ты не мог без меня — то не изменял бы, — пожала я плечами, смотря ему прямо в глаза. — О какой любви там шла речь? — Я правда любил тебя, Алина. И всё ещё люблю. — Тебя заставляли ездить к той девице в Керамзине? Силой связывали, чтобы запихнуть к ней в постель? — Это было ошибкой, — тише добавил Оретцев, сжимая кулаки. — Это… — Мы ведём бессмысленную беседу. Глупую. И ни к чему не приводящую, — лишь отрезала я. — Что мне сделать, чтобы вернуть тебя? — с мольбой прошептал Мальен, доставая из кармана два кольца.       Наши обручальные кольца, перетянутые красной верёвочкой. — Я больше никогда не буду твоей.       Я тоскливо улыбнулась. Это конец нашей истории. Конец моей детской влюблённости в мальчишку, с которым можно было играть в тёмных коридорах. Который строил кораблики и рисовал воздушные замки. Который водил меня на пшеничное поле и выводил на ладонях узоры. Который заставил меня почувствовать, что такое искренняя любовь, за которую стоит бороться. Который научил меня стрелять из ружья и ориентироваться по компасу. Который подарил много лет счастья. Который разбил мою жизнь в конце нашей истории.       Я медленно подошла к нему. Так близко, насколько позволяли трясущиеся от страха и боли ноги. Казалось, сейчас мне ничего не стоило бы рассмотреть каждую зелёную песчинку в радужке его коричневых, бездонных глаз. Но я не могла. — Прощай, Мал.       Я легко коснулась своими губами его щеки. Почувствовала лёгкую щетину, проявлявшуюся, когда он пару дней не брился. Вновь вдохнула знакомый аромат.       Я надеялась, что никто никогда не узнаёт о том, как сильно мне хотелось поцеловать его в губы. Вновь прикоснуться, навсегда запомнив это чувство.       Но я ушла прежде, чем совершила очередную ошибку. Слёзы брызнули из глаз, позволяя мне полностью погрузиться в боль и воспоминания.       «Прощай, Мал».       Почему никто не сказал о том, как больно ставить гребанную точку? ____________________       Мы вновь летели. Усевшись в самом углу, почти спрятавшись в его тени, я пыталась наслаждаться последними мгновениями спокойствия. Зоя сидела неподалёку. Чтобы не тратить её силы, Николай приказал взять двух юных шквальных, которые довезут нас к границе и самостоятельно отправятся обратно. Им было по четырнадцать. Слишком молоды для войны, но уже слишком смелы, чтобы оставаться от неё в стороне.       Время от времени я слышала голос Ланцова. Сверяясь с показателями на компасе, он правил курс флаера к северу. Север…. В последний раз я была около Фьёрданской границы больше трёх лет назад. Я почти всё делала именно тогда.       Мысли-вороны, каркая, не давали ни спокойствия, ни лишней минуты без переживаний. Я никогда не считала себя смелой. Никогда не считала, что смогу решительно броситься в ад, если так будет нужно. Но глядя на Зою, на Николая, которые, оставив прошлое позади, сейчас шли на возможную смерть… Хотелось быть на них похожей.       Женя осталась в Малом Дворце. Николай убедил её в том, что она на поле боя — это бессмысленная трата ценного члена Триумвирата.       «Портная не может защитить себя от нападающего. Будет лучше, если ты останешься в безопасности».       Ланцову пришлось немного переделать свой приказ. В том случае, если умрут все трое: и он, и Зоя, и я — именно Женя Сафина становится королевой. Узнав об этом, портная поклялась, что выкопает из могилы Николая и посадит его тело на трон. Но сама туда не сядет.              «- Кому я должен его доверить? Графу Крыгину? Командирам армии? У меня нет наследников, Женя. Если что-то случится, а не войне случится может всё, — ты должна занять трон Равки, — нервно пакуя в сумку бумаги, заявил Николай».       Умрём ли мы? Я никогда не хотела умирать. Жизнь со всеми её горестями и радостями привлекала меня. Она давала уроки, которые я благодарно принимала. И я хотела жить. Хотела проснуться послезавтра. Хотела однажды родить детей. Хотела, чтобы мир вокруг продолжал жить вместе со мной. Но Ланцов был прав: на войне может произойти всё, что угодно. Танки Фьёрды могут запустить снаряд, который попадёт в мою группу. А, возможно, я умру от руки солдата или Гриша под паремом.       Чёрный шерстяной кафтан с пластинами из фабрикаторского металла, который по приезде мне передал Давид, не давал замёрзнуть в высоте. Не даст он окоченеть и там, на границе. Всё же, северная часть Равки сильно отличается от Ос Альты. — Эй, Алина, взгляни на это! — крикнула Назяленская откуда-то слева.       Зоя стояла рядом с бортом и вглядывалась вниз. Подойдя к ней и последовав её примеру, я тоже попыталась рассмотреть что-то там, в низине, но кроме серой пустоши ничто не было замечено моим взглядом. — Это Каньон? — с тревогой спросила я, встречая внезапную догадку. Шквальная кивнула. — Мы почти добрались.       Мы снова замолчали. Мерно шумели паруса флаера, которые надували Гриши. Изредка слышался топот чьих-то ног. «Почти добрались». — Зоя? — окликнула я девушку, разглядывая её лицо в свете лунных лучей. Когда она обернулась, я продолжила: — Это когда-нибудь кончится? — Это Равка, Алина. Здесь что ни день — то приключение. Иногда смертельное, — хмыкнула Назяленская. — Соберись. Стране нужна сильная Заклинательница.       И я знала, что это правда. Равке не нужна девчонка, которая не сможет собраться в нужную минуту. На войне нет места переживаниям.       Флаер опустился на землю. Пески Каньона тихо шуршали во время лёгких порывов ветра. Спустив с палубы несколько чемоданов с люциферином, мы двинулись в путь. До стоянки войска нужно было пройти чуть больше километра. Николай не хотел, чтобы нас заметили с воздуха и надеялся, что нам удалось прибыть втайне. Хотя, о какой тайне уже могла идти речь? Я сомневалась, что Фьёрде неизвестно о том, что король Ланцов собирается присутствовать во время боевых действий. Это прерогатива короля Гримьера: не посещать войны, которые объявляет твоя страна.       Мы шли в тишине. Когда впереди показался освещённый лунным светом лагерь, мы замерли, поражённые его размерами. На какую-то долю секунды я даже не смогла поверить в то, что эти люди на нашей стороне. Чёрные тени, которые оказались керчийцами, не спали. Они ходили из одной палатки в другую и, встречая нас, жали королю руку. Николай здоровался с ними, на керчийском обещал, что после войны каждый сможет уехать на Родину. Воины же, кивая, ничего не отвечали ему на это.       Они сомневались, что будут живы. Что ещё смогут передвигаться.       Я понимала их страхи. Могущество Фьёрды не могло не пугать только глупца, а эти воины точно не были идиотами. Идя вдоль сотен, вдоль тысяч войск, я мысленно желала каждому удачи. Читала молитву рядом с каждой палаткой, пытаясь воззвать к Богам. К любому Богу, который мог бы защитить нас. К Святым. Взывала к самой себе. — Я вижу их костры, — пробормотал Ланцов, передавая мне в руку трубу и пропуская на небольшое возвышение. Взглянув в узкое стекло и настроив его, я и впрямь смогла разглядеть рядом с оврагом, в лесной чаще, сотню горящих кострищ. — Они не боятся показать, что уже здесь. — Я не вижу танков. — Дарклинг говорил, что при попадании света они растворяются. Это создаёт нам дополнительные проблемы.       Я вернула трубу в руки короля. — С утра мы отправим к ним посла. Нужно попытаться остановить это, — наконец, сказал он, отворачиваясь. — И кто первый кандидат? — Я подумывал отправиться сам, — пожал плечами Ланцов. Я, не сдержавшись, ударила его по голове. — Тогда Зоя. — Это, в любом случае, бессмысленно, — сказала я, не сводя с него взгляда.- Брум не остановится и ты это знаешь. — Знаю, — он согласно кивнул. — Но я обязан попытаться. Должен сделать хоть что-то, чтобы не дать им всем погибнуть.       Я положила ему руку на плечо, пытаясь ободрить. Ни одно из моих слов сейчас ему не поможет. Мне не удастся представить, что чувствует Николай. Он — Король. Он чувствует ответственность за каждую пролитую каплю крови, за каждую смерть, за каждый потерянный клочок земли. — Я могу пойти с Зоей. — Нет, — Ланцов покачал головой, с благодарностью на меня взглянув. — Ты уже достаточно собой рисковала. Останешься в лагере. И…. Будь готова к бою.       Он ушёл, растворившись в ночной тишине. Постепенно начинало просыпаться солнце: его тонкие розоватые лучи вставали на Востоке, озаряя наше войско. Вглядываясь в лес со стороны Фьёрды, я с ужасом думала о том, что произойдёт сегодня.       О том, что завтра меня может не быть.